Текст книги "Поле заколдованных хризантем (Японские народные сказки)"

Автор книги: Нисон Ходза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Ямори

а краю деревни Тояма, почти у самого леса, жили старик со старухой. Однажды осенним вечером они сидели и грелись у печки. По крыше стучал дождь, в домике было холодно и сыро.

– Кого ты боишься больше всего на свете? – спросила старуха старика.

Старик подумал и ответил:

– Конечно, тигра. Страшнее тигра нет никого на свете!

Старуха покачала головой:

– Это верно, тигр – страшный зверь. Он нападает на овец, на коров и даже на лошадей. Но ведь у нас с тобой скота нет, чего ж нам, беднякам, бояться тигра? Нет, я гораздо больше боюсь ямори, они такие противные, скользкие. Смотри, вон один уже ползет!

И старуха показала на потолок: по потолку медленно полз ямори – маленькая серая ящерица.

А за окном притаился в это время тигр. Это был молодой, глупый тигр. Он крался вдоль стен и хотел пробраться в домик, чтобы съесть старика и старуху.

Слух у тигра острый. Стоя под окном, он услышал, что больше всего на свете старуха боится ямори.

Тигр обиделся.

«Что это за ямори? До сих пор я думал, что страшнее меня нет никого. А выходит, что ямори еще страшней. Хотел бы я посмотреть на этого зверя», – сказал про себя тигр.

И он задумался о том, какая морда, какие клыки и лапы должны быть у ямори, которого люди боятся больше, чем самого тигра. В темноте ему представились самые страшные чудовища, какие только могут представиться молодому и глупому тигру ночью, в дождь, под чужим окном. И тигру стало страшно. Ему казалось, что ямори вот-вот выскочит из домика и набросится на него.

Вдруг старик в домике крикнул:

– Ай, ползет!

Тут бедный тигр задрожал от ужаса и пустился бежать так быстро, как мог, так быстро, как никогда не бегают старые, умные тигры.

Только добравшись до самого леса, тигр побежал потише.

«Ну, теперь ямори далеко от меня, а я далеко от ямори», – подумал тигр.

Он почти успокоился и хотел уже передохнуть, как вдруг опять задрожал от страха: что-то вскочило ему на спину.

«Ямори!» – подумал тигр.

На самом деле это был не ямори, а человек, деревенский конокрад.

Он давно уже стоял под деревом на опушке леса и посматривал, не бродит ли где-нибудь поблизости отвязавшаяся лошадь.

И вдруг он увидел, что к опушке леса бежит кто-то на четырех ногах. От жадности у вора зарябило в глазах: ему показалось, что это жеребенок. Конокрад изловчился, прыгнул на спину тигру и вцепился ему в шею.

А тигр со страху не разобрал, кто на него вскочил, да он и не мог видеть, что делается у него на спине. Еще больше испугался тигр и пустился бежать во второй раз, да так быстро, как никогда не бегают старые, умные тигры.

Конокрад еле держался у тигра на спине. Никогда до сих пор он не видел, чтобы жеребенок бегал так быстро. Испугался конокрад и еще крепче ухватился за шею своего жеребенка.

А тигру показалось, что это страшный ямори запустил в него свои когти. Он помчался еще быстрей. А чем быстрей он бежал, тем крепче цеплялся за его шею конокрад, а чем крепче цеплялся за его шею конокрад, тем быстрее бежал тигр. Так, пугая друг друга, неслись они в глубь леса.

Тигр знал, что в лесу есть гора, а под горой глубокая яма. К этой яме он и бежал.

«Надо сбросить ямори в яму! Если не сброшу, он меня съест», – думал тигр. Наконец он подбежал к самому краю ямы и что есть силы тряхнул головой. От толчка конокрад разжал руки, перекувырнулся и полетел вверх ногами в яму.

Тут только тигр перевел дух и медленно поплелся прочь. Он очень устал за этот вечер. Хвост у него повис, морда опустилась, и все, что было на морде, тоже обвисло – и усы, и брови, только нос не обвис: нос у тигра плоский и поэтому висеть не может.

Неподалеку от ямы сидела на дереве обезьяна. Когда тигр бежал мимо нее, она показала на него пальцем и засмеялась.

– Отчего ты смеешься? – спросил тигр обиженно.

– Уж очень у тебя смешной вид! Что с тобой?

– О, что со мной! Я сейчас видел ямори! – сказал тигр.

– А что это такое – ямори? – спросила обезьяна.

– Это страшное чудовище! Оно кинулось на меня и вскочило мне на спину. Но я не испугался. Я побежал к яме и сбросил чудовище на дно.

Обезьяна оскалила зубы и еще громче засмеялась:

– Ах ты, дурак, дурак! Я видела, кого ты сбросил в яму. Это был вовсе не ямори, а человек.

Тигр рассердился:

– Обезьяна, а говоришь дерзости. Докажи, что это был не ямори, а человек!

– Что же тут доказывать! Пойди сам к яме и посмотри!

Тигр поежился. Очень ему не хотелось возвращаться к яме. Но и отказаться нельзя было – стыдно перед обезьяной. Он стоял на месте и переминался с ноги на ногу, а так как у него было целых четыре ноги, то это продолжалось очень долго. Обезьяна посмотрела на него и опять засмеялась:

– Ну и трус же ты! Давай пойдем вместе.

Обезьяна слезла с дерева и храбро зашагала к яме.

Ничего не поделаешь, пришлось тигру пойти за обезьяной. Но до самой ямы он не дошел, а остановился недалеко от края, спрятался за деревом и стал ждать, что будет.

Обезьяна подошла к яме и нагнулась.

– Ну, что там? – спросил тигр из-за дерева.

– Не знаю. В яме темно, ничего не видно. Как тут разберешь, кто сидит в яме?

Обезьяна задумалась.

– А, придумала! Опущу-ка я туда хвост и пощупаю.

А надо сказать, что дело это происходило давным-давно. Обезьяны были тогда не такие, как теперь. У них был длинный-длинный хвост, такой длинный, что обезьяна могла свободно закинуть его себе на плечо и обмотать несколько раз вокруг шеи, как шарф.

Вот такой длинный хвост обезьяна и опустила в яму.

А в яме барахтался конокрад. Он цеплялся за землю, пробовал вскарабкаться по отвесной стенке наверх, но каждый раз земля обваливалась, и он падал на дно.

И вдруг он увидел, что в яму опускается какая-то длинная веревка.

«Наконец-то пришли мне на помощь!» – обрадовался конокрад.

Он подпрыгнул, крепко ухватился обеими руками за обезьяний хвост и повис на нем.

Обезьяна сразу почувствовала, что за хвост кто-то уцепился. Она испугалась и дернула хвост кверху, но вытянуть его не могла, потому что конокрад был тяжелый и крепко держался за хвост.

Тянула обезьяна, тянула, дергала-дергала, но так и не вытянула хвоста. Только лицо у нее покраснело от натуги. А конокрад услышал, как она кряхтит, и подумал:

«Вот как стараются добрые люди меня вытащить! Только бы мне не сорваться!»

Подумал он это и еще крепче уцепился за хвост.

Обезьяна так и завизжала от боли. Тигр услышал ее визг, осторожно выглянул из-за ствола и увидел, что обезьяна мечется по краю ямы, дергается изо всех сил, а отойти от ямы не может.

«Вот беда! – подумал тигр. – Видно, ямори поймал обезьяну за хвост. Сейчас он взберется по хвосту наверх и выскочит!»

Тигр зажмурился от страха и в третий раз пустился бежать, да так быстро, как никогда не бегают старые, умные тигры.

А обезьяна и не заметила, как он убежал. В последний раз собрала она все свои силы и выдернула хвост. Но тут ее длинный хвост оборвался и упал на дно, а у обезьяны остался только самый корешок хвоста.

С той поры хвост у обезьяны короткий, а лицо красное.

Рукодельница и змей

давние времена жили в одной деревне муж с женой. Была у них дочь красоты невиданной. Славилась девушка на всю округу своим рукоделием. Со всех окрестных деревень сватались к ней парни. Только девушка замуж не спешила и целыми днями за работой просиживала.

Как-то раз сидела она у окна – красивый узор вышивала. Вдруг ни с того, ни с сего дремота на нее напала. Закрыла красавица глаза, и снится ей, будто идет ей навстречу красивый юноша и улыбается. Шел-шел, а как подошел – пропал. Тут девушка и проснулась. Удивилась она своему сну, да и забыла о нем. Только на следующий день снова охватила рукодельницу дремота и снова приснился ей красивый юноша. И на третий день то же самое случилось. По сердцу пришелся он красавице – стала она сон свой с радостью ожидать.

Заметили родители неладное и спрашивают:

– Скажи, дочка, почему ты так медленно вышивать стала? Как ни посмотрим – все ты спишь!

Пришлось девушке рассказать и о дремоте, и о юноше.

«Видно, не простой это юноша. Надо бы узнать, откуда он приходит и куда исчезает», – подумали родители.

Пришли они наутро к дочери и говорят:

– Возьми иголку потолще да нитку подлиннее, как тот юноша неведомый появится, воткни ему иголку в лоб. Так мы и узнаем, куда он исчезает.

Принялась девушка за работу, а рядом иголку с длинной ниткой положила, как родители велели. Чувствует, снова дремота к ней подбираться стала. «Только бы не уснуть, – думает, – только бы иголку воткнуть успеть». Видит – идет ей навстречу юноша, ласково смотрит. Подняла красавица отяжелевшую руку да со всей силы иголку ему в лоб и воткнула.

Вскрикнул юноша, руками лицо закрыл, а потом вдруг превратился в струйку дыма и исчез, будто и не приходил вовсе.

Очнулась девушка в тот миг от дремы, из комнаты выбежала, родителям обо всем рассказала.

«Ну вот и славно, – обрадовались родители. – Пришел конец твоим мучениям. Теперь-то мы наверняка узнаем, откуда этот непрошеный гость является». Взяли они конец нитки и юношу искать пошли. Вышли из дома, до края деревни дошли, а нитка все тянется, конца ей не видно. Повела она их в лес и у большого дуба остановила.

«Странно все это, – удивились родители девушки, – не видать поблизости человеческого жилья. Может, дух лесной нашу дочь навещал?»

Подошли они к дубу поближе, глядь – а у самого корневища большая яма. Заглянули они в нее, да так и обомлели – лежит в яме большой змей, а во лбу у него дочкина иголка торчит.

«Не гневайтесь на меня, – промолвил змей, – что дрему на дочку вашу наводить стал. Уж очень она мне приглянулась. Хочу ее в жены взять. А вида моего страшного пусть не боится, ведь я хозяин этих лесов, но перед ней только в человеческом облике являться буду».

Сказывают, что вышла рукодельница за змея замуж, и жили они долго и счастливо. А под старым дубом храм построили. Он, говорят, до сих пор там стоит.

Лягушки-путешественницы

или на свете две лягушки. Одна – по имени Кавадзу – обитала в древней столице Японии, Киото. Она жила в колодце. Другая лягушка – по имени Кадзика – жила в городе Осака, на берегу моря.

Однажды Кавадзу, сидя в колодце, услышала, что какой-то человек сказал, смеясь:

– Для лягушки и колодец – море!

Кавадзу была очень самолюбивая и обидчивая лягушка. Услыхав, что над ней смеются, она решила во что бы то ни стало посмотреть, чем отличается море от ее колодца. Узнав, что город Осака стоит на берегу моря, она в тот же день принялась за сборы. Кавадзу надела на себя шелковое кимоно, завязала покрепче гэта и заткнула за оби свой самый нарядный веер.

Все окрестные лягушки, узнав о сборах, начали отговаривать приятельницу.

– Подумайте, – говорили они, – вас будет поджидать множество опасностей. Наконец, вы можете утонуть в этом самом море! Говорят, что оно очень глубокое!

– Пустяки! Я ничего не боюсь! – воскликнула Кавадзу. – Кроме того, я убеждена, что на самом-то деле море ничуть не глубже нашего колодца и не шире соседнего болота!

И, сказав так, Кавадзу отправилась в Осака.

А в это же время в Осака на задворках одного дома прыгала вокруг лужи Кадзика. Мимо этой лужи проходили два почтенных человека, и один из них сказал другому:

– Кто не видел нашей славной столицы – Киото, тот умрет глупцом.

Услыхав такое, Кадзика проквакала:

– Я сегодня же отправляюсь в Киото и стану умнее всех лягушек в нашей провинции!

Прощаясь с Кадзика, приятельницы ее восклицали:

– Когда вы прискачете в Киото, почтеннейшая Кадзика, умоляем вас не лениться. Вы должны осмотреть все его улицы, чтобы мы знали, насколько наша столица больше Осака.

– У меня прекрасная память и великолепное зрение! хвастала Кадзика. – Уж я-то ничего не пропущу, все увижу!

И, попрощавшись с подругами, Кадзика поскакала в Киото.

Итак, Кадзика и Кавадзу отправились путешествовать в один и тот же день. Одна лягушка скакала из Киото в Осака, другая – из Осака в Киото. И, конечно, обе они повстречались на полдороге между Киото и Осака.

Как и полагается вежливым лягушкам, они отвесили друг другу множество любезных поклонов, назвали свои имена и заговорили о своем путешествии. Разговаривая, они незаметно взобрались на вершину высокого холма и решили здесь отдохнуть. Обе лягушки были уже преклонного возраста и порядочно устали от непривычного путешествия.

Спрятавшись от солнца в тени густой травы, Кавадзу и Кадзика достали свои запасы и начали любезно угощать друг друга.

– Ах, я никогда не ела такие нигиримэси! – квакала восторженно Кавадзу. – Я даже не подозревала, что на земле существует такая прекрасная еда!

– Ах, что вы! Для меня такая честь присутствовать при завтраке столичного жителя! – скромничала Кадзика. – Неужели, любезная Кавадзу, вы навсегда покинули Киото?

– Нет, что вы! Я отправилась в Осака только для того, чтобы узнать, правду ли болтают люди, что море глубже и просторнее моего колодца.

Кадзика никогда в своей жизни не видела колодца и даже не представляла себе, что такое колодец. Но эта лягушка очень любила говорить всем приятные вещи, и она сказала Кавадзу:

– Люди всегда болтают всякий вздор! Уверяю вас, что ваш колодец гораздо глубже и шире, чем наше море!

– Тогда зачем же я отправилась в такое далекое и опасное путешествие? – огорчилась Кавадзу. – Пожалуй, нет никакого смысла скакать дальше. Я ограничусь тем, что посмотрю на море и на Осака с этого высокого холма.

– Удивительно мудрое решение! – воскликнула Кадзика. – Беседа с вами безусловно сделала меня умнее всех лягушек нашей провинции. Зачем же я буду скакать дальше? Я тоже посмотрю на Киото с этого холма и отправлюсь обратно.

И, так порешив, лягушки встали на задние лапы. Кавадзу из Киото повернулась спиной к своему родному городу, чтобы видеть Осака, а Кадзика из Осака повернулась спиной к Осака, чтобы видеть Киото. Но так как глаза у лягушек расположены на макушке, то, поднявшись на задние лапы, Кавадзу и Кадзика видели только то, что находилось позади них. Кавадзу увидела свой Киото, а Кадзика – Осака.

Заметив на одной из улиц Киото лужу, Кавадзу возмущенно заквакала:

– Так вот, оказывается, какое на самом деле море! Правильно говорили мне подруги, что людям нельзя верить!

Кадзика же в это время смотрела на Осака и, думая, что перед ней Киото, сказала разочарованно:

– Оказывается, наша столица ничуть не больше и не лучше моего города. Вот и верь после этого людям!

И, насмотревшись вдоволь на свои собственные города, лягушки, ругая людей, отправились восвояси.

Прискакав домой, Кавадзу сообщила всем знакомым лягушкам, что она видела море.

– Оно ничуть не больше наших луж! – воскликнула она. – Его даже и сравнивать нельзя с нашим колодцем!

Кадзика же, вернувшись к себе, рассказывала своим приятельницам:

– Знайте, что люди – бессовестные болтуны: если хотите знать, то Киото и Осака похожи друг на друга, как два рисовых зерна!

Да, видно, правду говорят в народе: для лягушки и колодец – море.

Поле заколдованных хризантем

давние времена жил в одной деревне скупой старик по имени Кантаро. Как-то раз по весне послала его старуха в город за покупками.

Вышел Кантаро за деревню, идет по полю, вдруг видит – лиса с лисятами в траве копошится. Пригляделся он получше: лиса делом занята, лисят уму-разуму учит. Постоял старик, подумал, да и говорит:

– Эй ты, лиса полевая, нет у тебя, я вижу, стыда! Людей морочишь, с их полей корм себе таскаешь, а благодарности от тебя не дождешься! А ну-ка, угости меня чем-нибудь вкусненьким, да поскорее!

Посмотрела лиса на Кантаро, а у того уж слюнки от жадности текут.

– Ладно, – говорит, – отведай, старик, мое угощение. Протянула лиса старику несколько кусочков творожника-тофу, сочных, пышных, в масле обжаренных.

– Куда же ты, старик, идешь? – спрашивает.

– Да вот, – отвечает Кантаро, – иду в город за покупками.

Наелся старик до отвалу, ему бы теперь поспать часок-другой, да старуха забранит. Встал Кантаро и побрел по дороге, что в город вела. Идет и думает: «Ну и ну! Никогда таких лис на свете не встречал. Другая все обморочить норовит. Да и эта, небось, уйму людей на своем веку одурачила, а я, видно, приглянулся ей очень. До чего же славно она меня попотчевала! Повезло же мне! И уж, конечно, больше, чем тем, кого она за нос водила!»

Радостно старику стало от этих мыслей. Пришел он в город, накупил всего, что старуха наказывала – сладостей да тофу – и в обратный путь отправился.

Смеркаться стало. Подошел старик к полю, на котором утром лису повстречал. Вдруг видит – цветут на поле хризантемы, белые-пребелые, красоты невиданной! Остановился Кантаро, глаза вытаращил: утром-то цветов не было!

«Вот чудеса! – думает, – где это видано, чтобы хризантемы весной расцветали… Ну, раз цветут, значит, так и надо!»

А ветерок на поле нежный дует, колышутся цветочки, головками покачивают, будто манят к себе Кантаро. Охватила тут старика жадность. «Что бы мне такое сделать? – стал думать он. – Про цветы никто кроме меня не ведает. Надо бы их нарвать да по одной монете продавать. Весной хризантемы мигом раскупят!»

Скинул он с плеч мешок и давай цветы обрывать! Порвет, порвет – посчитает, еще порвет – еще посчитает. Да только хризантем-то видимо-невидимо! Сколько ни рви – все не унесешь!

«Побегу-ка я домой, старуху на подмогу позову. Не позволю, чтобы цветочки другим достались! Сами все соберем! Мои они! Это я их нашел!» – подумал жадный Кантаро.

Взвалил он мешок на спину и припустился что было сил.

Подбежал к дому, стал старуху звать:

– Старуха, старуха, бежим скорее!

– Что случилось! Куда бежать-то? – перепугалась старуха.

– Куда, куда! За хризантемами! – рассердился старик. – Вон их там на поле расцвело, полным-полно! И никто про них не знает! Бежим скорее, собирать будем!

Скинул он мешок, старухе в руки сунул.

– Посмотри, глупая, – говорит, – какие на нашем поле цветочки уродились!

Заглянула старуха в мешок.

– Да ты что, старый, языком своим несешь! – удивилась она. – Вон притащил полный мешок травы и кричит! Рехнулся, что ли?

– Какая еще трава?! – не понял старик. – Не видишь разве, хризантемы там! Я их только что на поле у деревни нарвал.

– Небось, лиса какая-нибудь тебя обморочить надумала, – догадалась старуха. – А ты уши-то и развесил! Да еще и сладости, что я тебе купить наказывала, ей в угоду из мешка выкинул!

– Да нет же, нет! – не унимался старик. – Хризантемы это! Целое поле весенних хризантем!

Решила старуха ему больше не перечить. Принесла она горсть соли, стала ею вокруг посыпать да приговаривать: «Уходи, оборотень, прочь! Уходи, оборотень, прочь! Уходи, оборотень, прочь!»

Произнесла старуха заклинание три раза, и вернулся к Кантаро рассудок.

Разнеслась молва о весенних хризантемах по всей деревне. Дивились люди. Поставили они на поле маленькую кумирню и месту тому поклоняться стали. А лису прозвали Любительницей хризантем.

Старик Кантаро часто потом историю эту рассказывал. И всегда в конце добавлял с гордостью:

– Как же там было красиво! Я единственный, кто видел это своими глазами!

Блоха и вошь

ного-много лет тому назад жил на Окинаве один учитель каратэ, звали его Итосу. Был он возраста почтенного, но слава о его мастерстве разнеслась далеко по белу свету. Со всех концов страны приходили к нему юноши, чтоб научил их великий учитель искусству каратэ.

Создал учитель свою школу, и было в ней два класса. Один назывался «Класс светлой души», и принимал туда учитель Итосу юношей сильных и выносливых. В другом же – «Классе молодой поросли» – учились юноши быстрые и ловкие.

Жили-были на потолке школы учителя Итосу блоха и вошь. Каждый день с утра до вечера смотрели они, как учатся юноши искусству каратэ, и решили, наконец, сами этим мастерством овладеть.

– Нечего понапрасну время терять! – заявила однажды блоха.

– И то правда, – согласилась вошь. – Чем мы хуже других?

Блоха была маленькая и шустрая, потому и решила она причислить себя к «Классу молодой поросли», у вши же были и характер сильный, и выдержка, вот и стала она гордиться своей принадлежностью к «Классу светлой души».

Все свободное время теперь тренировались блоха и вошь, а иногда даже устраивали настоящие состязания.

Случилось это в самый канун Нового года. Собрал учитель Итосу своих учеников и говорит:

– Хочу я, чтобы запомнили вы навсегда: каратэ – это прежде всего искусство защиты. Никогда не используйте свое умение первыми, не начинайте драк. Пусть каратэ помогает вам в трудных ситуациях, но никогда не будет использовано вами во вред другим.

– Мы навсегда запомним твое наставление, учитель, – ответили юноши. – Обещаем тебе никогда не использовать свое умение во вред людям.

Блоха и вошь тоже слышали слова учителя Итосу.

– Обещаем тебе, учитель, использовать каратэ только как искусство защиты, – торжественно произнесли они.

– А не пора ли нам поужинать? – спросила вдруг блоха.

– Да, самое время, – согласилась вошь. И они отправились на кухню учителя Итосу в надежде найти что-нибудь съестное.

Как же они обрадовались, увидев, что на столе стоят самые разные яства!

– Верно, учитель уже приготовил угощение к Новому году, – решили они. – Он ведь не будет сердиться, если и мы немного подкрепимся?

И они принялись за угощение. Надо сказать, что вошь была на редкость прожорлива, и потому она с радостью набросилась на еду. Блоха же, наоборот, ела мало, но была большой любительницей сакэ.

Выпила блоха сакэ, развеселилась и давай над вошью подтрунивать:

– Эй, подруга вошь, выпей хоть немного, а не то ты от своего обжорства скоро лопнешь! Нельзя же так много есть!

– Отстань от меня, – ответила вошь, продолжая жевать лист салата, – не люблю я сакэ.

– Эй, вошь, – не унималась блоха. – Ты и так не красавица, а если еще и растолстеешь, то совсем уморительно выглядеть будешь! Между прочим, завтра на рассвете собираюсь я в княжеский замок отправиться. Каждый год в первый день Нового года случается там большое торжество: приезжают знатные вельможи князя нашего с Новым годом поздравить – вот красота-то где!

Услыхала об этом бедняга вошь, загорелись у нее глаза радостью.

– И я! И я! И я туда отправлюсь! – воскликнула она.

– Ты? – усмехнулась блоха. – Не добраться тебе туда никогда! Посмотри на свои ноги! Разве можно на таких дурных ногах до княжеского замка дотащиться? Разве что к следующему Новому году! Так что сиди, глупая вошь, дома и меня поджидай. Так и быть, расскажу тебе о том, что видела.

– Почему это я глупая? – обиделась вошь.

Вернулась блоха на потолок и сразу же заснула. А вошь все думала: «Как бы так устроить, чтобы и мне на праздник попасть, хоть одним глазком на вельмож, а может быть, и на самого князя посмотреть». Так до утра и просидела она с открытыми глазами.

А как рассветать стало, начала вошь в дорогу собираться. «Побреду я медленно, может, к концу и поспею», – решила она. Хотела было она блоху разбудить, да передумала: «Подруга блоха и так меня ни во что не ставит, рассердится еще, что я ее сон тревожу. Блоха – быстрая, она мигом до замка домчится!» Подумала так вошь и тронулась в далекий путь.

Выбралась она на улицу, затрепетало у нее сердце от счастья. Как красиво кругом! Улицы украшены сосновыми ветками, а с них ленты цветные спускаются! Со всех сторон спешат вельможи в княжеский замок, в пух и прах разодетые!

Подползла вошь к одному из вельмож, зацепилась за его сандалию, так в замок и доехала.

А в замке уже все готово к торжеству. Никогда прежде не видела вошь столько богато одетых людей. Только принялась вошь их разглядывать, как забили барабаны: до-до-дон, – приподнялась бамбуковая штора, и появился сам князь. Стали вельможи его поздравлять, долголетия и процветания желать.

Смотрит вошь на это торжество – оторваться не может. Забралась она в рукав знатного вельможи, чтобы получше все разглядеть. Захотела было поближе подобраться, да от волнения еще глубже в рукав залезла. Вот как она на празднике растрогалась!

Дождалась вошь конца церемонии в княжеском дворце, выбралась из рукава и у храма богини Каннон передохнуть села. Смотрит – народ в храм валом валит. Все радостные такие, друг друга с Новым годом поздравляют. От восторга вошь совсем голову потеряла, накатились на глаза ее слезы, в носу защипало, захотелось ей вдруг взлететь над храмом богини Каннон и закружить бабочкой!

Успокоилась вошь немного и стала было домой собираться, как вдруг увидела она темное пятнышко, которое быстро-быстро приближалось к храму богини Каннон.

– Что бы это могло быть? – удивилась вошь. – Похоже, кто-то бежит сюда. Но кто это?

Конечно же, это была блоха. Запыхавшись, подбежала она к храму и только тут увидела свою подругу, сидящую на храмовой ограде.

– А ты как сюда попала? – удивилась блоха. – Дотащилась-таки на своих дурных ногах?

– Я-то дотащилась, – ответила ей вошь, – а ты, я вижу, торопишься куда-то?

– Тороплюсь, тороплюсь, – отмахнулась от своей подруги блоха. – Столько дел, столько дел в первый день Нового года, а надо еще на церемонию к князю успеть!

– На церемонию к князю? – с усмешкой переспросила вошь. – Должна тебя огорчить, дорогая, ты опоздала. Все уже закончилось. А как замечательно было! Я все видела от начала до конца!

– Что кончилось? – не поняла блоха.

– Церемония у князя, – пояснила вошь. – Зря ты так торопилась. Говорила я тебе – не пей сакэ. Но ведь ты меня не послушалась, да еще надо мной смеялась. Я-то в замок успела, а ты проспала!

– Думала я, что ты мне подруга, а ты меня нарочно не разбудила, – рассердилась блоха. – Ну, хорошо, я тебя проучу! Защищайся, вошь!

И с этими словами блоха встала в стойку каратэ.

– Опомнись, блоха! – воскликнула вошь. – Вспомни слова учителя Итосу: не пользуйся своим мастерством первой. Каратэ – это искусство защиты!

– Замолчи, негодная! – не унималась блоха. – Защищайся, коль не трусишь!

Ничего не оставалось бедной вше, как принять вызов. Только встала она в стойку каратэ, как ударила ее блоха ногой. Не долго думая, и вошь ей тем же ответила. Так состязались они, пока обе из сил не выбились.

– Ох, устала! – простонала блоха.

– Нет у меня больше сил! – вздохнула вошь.

– Как же мы теперь до дома доберемся? – вспомнила блоха. – Дело-то к вечеру.

– Ой! – вскрикнула тут вошь. – Что это с тобой случилось? У тебя спина на дугу похожа стала!

– Не может быть! – не поверила блоха и вдруг сама как закричит: – Вошь, вошь, смотри, а у тебя спина сплюснулась! И точки какие-то черные появились!

– Ну вот, – вздохнула вошь. Я же говорила, что не доведет нас эта драка до добра. Нельзя было главное правило каратэ нарушать!

Помирились блоха и вошь и домой отправились. С тех пор никогда они больше не ссорились. Но так и осталась у блохи спина, на дугу похожая, а у вши – приплюснутая с черными точками.