Текст книги "Дети против волшебников"

Автор книги: Никос Зервас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

– Да какие же это мины! Это же просто клады в подземелье! – возмущённо пыхтел Ставрос, перетаскивая тележку поверх очередной струны.

– А зачем тогда растяжки? – усмехнулся Иванушка. – Настоящие клады прячут подальше, а это больше похоже на приманку.

– Ух ты! – воскликнул маленький грек и поспешно нагнулся. Он поднял что-то с пола…

– Не трогай! – выдохнул Царицын, но было уже поздно. Крупный драгоценный камешек переливался на грязной ладони Ставрика. И в тот же миг под ногами что-то заскрежетало. Одна из каменных плит со скрипом поползла в сторону…

– Вспышка слева! – взревел Царицын, отскакивая подальше. – Всем на пол, закрыть глаза!

Девочки послушно повалились под тележку, и только Ставрик не отрываясь глядел, как из-под истёртой плиты выдвигается потемневший от времени сундук. Тяжкая крышка лязгнула, как рыцарское забрало, – и съехала набок. Ставрос чуть не упал: ему показалось, что блеск драгоценностей на мгновение ослепил, опалил сетчатку глаз. В мрачном коридоре резко сделалось светлее.

– Алмазы! – срывающимся голосом крикнул мальчик.

– Стоять!!! – генеральским голосом рыкнул Царицын. – А ну назад, едрёна-гангрена!

– Отстань! – огрызнулся гречонок, поспешно освобождая карманы от монет. – Я возьму немного алмазов! Совсем немного! Это никакая не ловушка! Алмазы настоящие!

– Это и есть ловушка! – крикнула Касси. – Ты воруешь чужое, грабишь! Ты жадничаешь, ты посмотри на себя! Ты уже потерял всю защиту от колдунов!

– Погоди, Касси… – Царицын раздумчиво ущипнул себя за подбородок. – А может быть, и правда… немного насобирать? Когда доберёмся домой, очень пригодится. Для дальнейшей борьбы с колдунами.

Касси вскинула взгляд, как клинок.

– Ты что, Ваня, обезумел?! – жёстко глядя в глаза, толкнула рослого кадета кулаком в грудь.

– Ты вспомни профессора Коша! Его страсть к хрустальному яйцу! Ведь это – то же самое!

Царицын невольно попятился.

– Стоит взять хотя бы один алмаз… и мы останемся здесь до утра. Мы будем искать всё новые клады. А потом колдуны возьмут нас тёпленькими! И знаешь… мы встретим их с радостью. Мы уже будем как профессор Кош. Мы согласимся всю жизнь работать на колдунов, лишь бы нас не разлучали с нашими сокровищами!

– Ты права, Кассандра! – с усмешкой сказал Ваня. – Что-что, а пророчишь убедительно. Знаешь, брат мой Ставрос, придётся тебя связать. Временно. Не обижайся, это для твоего же блага.

Ставрос не слышал, он выбирал самые крупные алмазы и бережно погружал их в собственный рот. Карманы были забиты до отказа, за пазухой тоже всё лучилось и сверкало: Ваня быстро подошёл, со вздохом заломил гречонку руки за спину, стянул запястья шарфом – и посадил на тележку.

– Ах ты, фредатель! – сдавленно шипел связанный грек, но алмазы изо рта не выплевывал. – Нежели тебе фалко для меня горфточки алмафов?.. Нефлагодарный! Вы руффкие, фсегда таким были! Алчные фарфары, дикари!

Бедного бессознательного Петрушу пришлось усадить, прислонив спиной к высокому решётчатому изголовью. На освободившееся место в ногах уложили замороженную Надиньку и злобно кипятящегося Ставроса. Теперь двигались намного медленнее: трое везли троих, а точнее говоря, тележку волокли только Ваня с Асенькой. Касси слабела с каждым шагом, зачастую не столько толкала тележку, сколько повисала на ней, чтобы не упасть.

Зато у Рыковой будто втрое силы прибавилось. Она ничего не говорила, не оглядывалась и не жаловалась, а когда Ванечка спрашивал, не пора ли отдохнуть, Ася только поднимала на кадета счастливые глаза и отрицательно мотала головой. Кажется, она была ужасно рада тому, что Бог дал ей силы совершить этот маленький подвиг. Первый раз в жизни она была кому-то действительно нужна!

К счастью, вскоре клады на растяжках закончились. Тележка сама собой катилась под уклон, приходилось только придерживать раненых, чтобы не свалились на поворотах. Каждую минуту Ванька оборачивался, прислушивался: нет, не слышно погони! В подземной норе было тихо, только шипели редкие факелы на стенах, да поскрипывала тележка. А ещё Ставрик глухо сетовал на судьбу, умолял отпустить на десять минут, он только «сбегает за евроталерами и сразу обратно». Ваня не отвечал, он принюхивался: с каждым поворотом поток холодного воздуха, струившегося навстречу, становился сильнее. Царицыну казалось, что коридор вот-вот закончится. Он перехватил «Беретту» поудобнее – не пришлось бы стрелять…

– Впереди море, – вдруг сказала Касси. – Воздух пахнет морем.

Глава 15.
Волшебники против детей

Увидел он, что ведут какого-то при земистого, дюжего косолапого чело века. Весь он был в чёрной земле. Как жилистые, крепкие корни, вы давались его засыпанные землёю ноги и руки… Длинные веки опуще ны были до самой земли. С ужасом заметил Хома, что лицо было на нём железное.

Н. В. Гоголь. Вий

В удивлённо распахнутые глаза, в ноздри ударило солёной моросью, сладковатым йодистым запахом тухлых водорослей. Тележка с ранеными детьми, дребезжа и подскакивая на неровностях каменного пола, выкатилась из норы прямо к ночному морю. Изнутри тоннеля был виден округлый вырез мутного неба с лезвием полумесяца, а ниже – лунная дорожка, ходуном ходившая по зыбким свинцовым хребтам. Камень под ногами сделался влажен, на блестящих плитах светлели ошмётки медуз, заброшенных прибоем в жерло потайного хода.

Море шумело в трёх шагах, за толстыми прутьями ржавой решётки.

Ванька Царицын, торжествуя, протиснулся меж прутьев. Тот, кто ставил здесь мощный решётчатый заслон от взрослых пришельцев, явно не рассчитывал на появление детей. Иванушка без труда выбрался на узкий скалистый карниз.

Свобода! Над головой громоздилась в самое небо проклятая гора – где-то там, на вершине, находилась Рогатая башня… Бр-р-р! Ваньку передёрнуло. К счастью, кошмар заканчивается. Коридор вывел разведгруппу Царицына к самой воде. А это значит, что все возможные стены, твердыни, охраняемые периметры крепости остались выше, то есть позади! Оставалось только плюхнуться с каменного карниза в воду, проплыть пару километров вдоль линии берега – а потом выбраться на сушу поближе к Гнилому лесу, добраться до знакомой берлоги… И подать капитану Шевцову долгожданный сигнал при помощи радиомаяка.

– А ведь мы выбрались, братцы! – Иван рассмеялся. – Вылезайте наружу. Переходим к водным процедурам. Для разнообразия придётся немного поплавать.

Касси, похожая на призрак, закусила нижнюю губу, чёрную от сажи.

– Ты что, боишься? – Иван постарался улыбнуться как можно мягче. – Не трусь, здесь не высоко. Как на причале…

Маленькая гречанка так исхудала на «Курске», что прошла меж копий решётки, почти не задев ржавого железа. Выбравшись на мокрый карниз, вцепилась в один из прутьев… Ванька едва успел поддержать под локоть.

– Что, голова закружилась?! Ничего, это от голода. Давай прыгай в воду и плыви между двух скал, вдоль берега. Поняла? – Он слегка подтолкнул к краю карниза. – А я пока остальных вытащу.

Касси не двигалась. Намертво вцепилась в решётку.

– Ты что?.. Плавать не умеешь?

Ванька скрипнул зубами с досады. «Плевать, что-нибудь придумаем, – бормотал он, кое-как стаскивая с тележки полумёртвого Тихогромыча. – В конце концов, можно оторвать у тележки пенополиуретановый матрас, свернуть его в плотный рулончик… На таком „буйке“ Кассандру можно будет транспортировать по водной глади, если, конечно, волнение на море не усилится…»

Петруша тоже не порадовал Царицына. Толстый братишка никак не пролезал сквозь решётку.

– Ну в кого ты такой матёрый философ уродился, глыба-человечище! – в отчаянии выругался кадет. – Даже башка не пролезает!

Он махнул рукой на бессознательного верзилку и взялся было за Надиньку, но и тут дело было плохо. Еропкина окаменела в крайне неудачной позе. Поразительно, но тонкие ручки Морковки совершенно не гнулись в суставах.

– А, чтоб тебя! – хрипло рычал Царицын, пытаясь продавить Еропкину сквозь прутья, словно кость через мясорубку. – Угораздило ж тебя пальцы растопырить! Не могла по стойке «смирно» заледенеть!..

– Вань, не злись, – подошла Асенька. Тихо окатила Царицына прозрачно-дождевым взглядом из-под слипшейся русой чёлки. – Она же не виновата… Давай ещё раз попробуем, а? Может, боком пролезет?

– А может, лучше решётку погрызём? – нехорошо улыбнулся кадет. – Устал я, Асюта. Не пролезают они ни фига. Ни толстый, ни Морковка.

Он покосился на связанного Ставрика.

– Ну ничего. Сейчас мы молодого бойца к делу привлечём. – Ванька вразвалку подошёл и начал развязывать узел на шарфике, с помощью которого ноги гречонка были прикручены к спинке передвижной койки. – Значит так, друг мой Ставрос, берёшь вот этого жирного за пятки и заносишь ногами вперёд… Задача – чтобы задница и плечи прошли наружу. А голову потом в раскачку продерём, голова у него не главное, ха-ха.

Ставрик не дослушал. Как только конечности были развязаны, он юрко соскочил с тележки. Не говоря ни слова, опрометью кинулся прочь от Ивана. Причём не в сторону моря, а… обратно, в чёрный мрак подземного коридора.

– Стоять, гад! – не выдержал Ванька и кинулся следом. – К-куда?!

– Ставрос, посмотри на море! – закричала Касси. – Мы почти на свободе! Мы убежим отсюда!

Догнать юного футболиста оказалось нелегко. Наконец разъярённый кадет с кратким выдохом выбросил вперёд ногу – и сшиб Ставрика жестокой подсечкой. Гречонок кубарем покатился по камням.

– Ничего не ушиб?! А жаль! – с рычанием Ванька набросился на него, как медвежонок на провинившегося зайца. – Я тебе покажу драгоценности! Я тебе сейчас всыплю евродоллары! По самую небалуйсю!

– Не злись на него! – Касси билась у ржавой решётки, как пришибленная птичка. – Видишь, он сам не свой… он же мину зацепил! Он никогда раньше так не жадничал… это ведь магия, Иванечка!

– Связался с вами на свою беду! – Царицын грубо подхватил Ставрика и взвалил на плечи. – Будь я здесь один, давно бы задание выполнил! Уже сейчас пил бы чай на подводной лодке! А теперь что делать с вами? Вы обуза, понимаете? Ты даже плавать не умеешь, а ещё гречанка!

Он подскочил к лежащему Петруше – ткнул в него пальцем:

– И вот ещё мешок с отрубями! Он же сразу потонет! Всю дорогу валяется как бревно!

Прыгающий синий взгляд кадета зацепился за восковой, горделивый профиль окоченевшей Еропкиной.

– Ещё один экспонат, – язвительная улыбка изувечила лицо «маленького принца». – От горшка три вершка, а тоже лезет в героини. Сколько самомнения! «Я так молилась, так молилась!» Что ж ты теперь-то не молишься, а? Рука не поднимается перекреститься?

– Не смей! – вскричала Касси, сжимая смехотворные кулачки. – Замолчи скорее!

– Ванечка, ты… правда не злись, – Асенька попыталась подойти сбоку, и тут же напоролась на льдистый взгляд.

– Знаешь, вообще молчи! Сирота казанская! Это ты во всём виновата, – негромко, точно сквозь зубы выдавил Царицын. – Ты попёрлась сюда учиться, дура романтическая! Книжек начиталась… а нам из-за тебя жизнью рисковать! Если б не ты и не друзья твои детдомовские, я бы сейчас в Москве…

Иван Царицын не договорил. Из мрачной подземной кишки, из глубин колдовского подземелья с бешеным свистом ударил горячий ветер, и на гребне пыльного смерча вылетело нечто маленькое, ловкое, злое. Хохот, и ветер, и свист. Человечек верхом на кривой метле.

Без промедления щёлкнула жёлтая вспышка, едва заметная плазменная дуга выгнулась между жалом волшебной палочки и грудью Ивана Царицына. Жарко заземлилась, вспарывая рёбра кадета боевым заклинанием, достигая до сердца. Ваньку что есть силы, будто махом невидимого экскаваторного ковша, подкинуло и влепило спиной в решётку. Маленький улыбчивый колдун, треща обрывками плаща, снизился. Ткнулся подошвами в камни, пробежал пару шагов и красиво спешился.

– Всем привет, – сказал очкастый хищник, опираясь на метлу, как гипсовая девушка на весло. – Меня зовут Гарри, и я вас догнал!

«Где моя защита? – успел подумать Ванька, съезжая отбитой спиной по холодным прутьям решётки и погружаясь в гнилое болото беспамятства. – Почему магия действует?»

Гарри неторопливо отставил к стене верную метлу и пошёл на детей, на ходу снимая жёлтые краги.

– Итак, вот они, героические уничтожители колдунов. В полном составе, – насмешливый взгляд скользнул по лицам измученных беглецов. Волшебник Гарри брезгливо поддел носком ботинка «Беретту». Автомат звякнул по камням и, пролетев меж прутьев, плюхнул в тёмную воду.

– Неужели русский кадет Иван Царицын, талантливо прикидывавшийся учеником сибирского шамана, теперь валяется у моих ног? Это очень опасно, можно вляпаться… – Гарри приподнял очки двумя пальцами, глянул на помертвевшего Ивана. Поморщился:

– Кажется, наш геройский кадет успел обделаться по-большому. Ф-фу, какая вонь! Это и называется «русских дух», не так ли?

Ванька очухался, он всё слышал. Дикая пружина злобы вдруг развернулась в сердце и ударила в голову. Мальчишку аж подбросило в воздух: не чувствуя боли, озверевший и страшный, он, тяжко шатаясь, вздыбился навстречу волшебнику. Небывалая злость волокла Царицына в бой.

– О! Что я вижу, – прохладно поразился колдун. – Русский бог дал нашему кадету новые силы. Сейчас будет дуэль гигантов. В красно-коричневом углу ринга – Иван Царевич. У него в штанах – какашки. Это секретное оружие Москвы?

Ванька зарычал и прыгнул. Всё, конец колдуну! Он достал его, достал: левой рукой сграбастал потного Гарри за шарфик, а правую – жадно, поспешно занёс для удара! В глаза, в поганые стёклышки!

– Inferno furio! – хладнокровно фыркнул Гарри, с презрением скосив глаза на занесённый кадетский кулак.

И в черепе Ваньки будто бомбу разорвало. Весь ужасающий русский гнев, туго развернувшийся в его душе и готовый вылиться в дробящий удар по стёклышкам, – внезапно предательски разразился внутри самого Царицына. Иван задохнулся от собственной ярости, в пальцах закололо, в глазах потемнело от взбеленившейся крови – и вот кадет схватился за побагровевшее, раздувшееся горло. Глаза полезли из орбит, рёбра затрещали… его распирало от злобы!

Пуговица отскочила, ударила Гарри в щёку.

– Ой! Ты попал мне в голову! – волшебник сделал испуганные глаза. – Об одном прошу, не пукай! Твоих друзей сдует в открытое море.

От этих слов Иванушка загудел, как раздутый до предела пузырь. Затрещала одежда на спине, расползаясь по швам. Царицын повалился на колени, он уже не мог пошевелить ни рукой, ни ногой: казалось, через мгновение внутри что-то разорвётся…

– Давай злись больше! – сказал Гарри, склоняясь над поверженным противником и с удовлетворением тюкая пальцем в надутую, сизую щёку Царицына. – Ты бессилен что-либо изменить, потому что ты – неудачник. Впрочем, все русские такие. Вся ваша страна только злится да пыжится. Ничего, скоро лопнет. То-то завоняет по всей Евразии!

– Ванечка, не злись на него! Прости его! – вдруг крикнул кто-то сзади, и Ванька услышал. Узнал голос Асеньки:

– Он специально злит, разве ты не видишь?!

– Что ты там хрюкаешь? – удивился Гарри, величаво оборачиваясь на крик. – И что ты там держишь в руке? Что за деревяшка? Ах, я узнаю этот символ. Не надейся, хрюкающая девочка, это не поможет.

Пока он разглядывал Асю и посмеивался над крестиком, зажатым у неё в руке, Иван ухитрился повернуть голову на негнущейся шее. Он тоже увидел знакомый крест в руках перепуганной Аси. И понятное дело, сразу подумал о Герон-де. Удивительно ясно припомнил те слова, которые слышал было в келье старца, да сразу позабыл и с тех пор безуспешно пытался восстановить в памяти. Словно свежим ветром прибило туман в голове, и Царицын даже вспомнил, с каким выражением отец Ириней читал из своей книжки:

«Если колдовство подействовало на человека, значит, человек дал диаволу права над собой… Пострадавший от колдовства должен понять, в чём была его вина, из-за которой колдовство возымело над ним силу».

«Всё сходится, – промелькнуло в голове. – Ведь это я оказался слабым звеном… Каждый из ребят внёс свой вклад в общее дело: Петруша практически вывел из игры проректора Бенциана. Касси помогла вызволить народ с „Курска“. Несгибаемая Еропкина так и не пошла на поводу у колдунов, как ни уговаривали, чтобы кнопку нажала… И только я сплоховал. Под занавес начал психовать, злиться – и как только русская защита прохудилась, сразу хитрый Гарри налетел…»

Тем временем, хитрый Гарри перестал посмеиваться над Асиным внешним видом и снова с любопытством склонился над русским Иваном. «Как он похож на свою сестру Герми! – невольно поразился Ванька. – Только нос потолще, и глаза не зелёные, а водянисто-голубые, почти жемчужные, как у мёртвой рыбы».

– Ты в хорошей форме, кадет Царицын, – улыбнулся волшебник. – Из тебя можно изготовить неплохой барабан. Впрочем, нет. Я привяжу тебя на верёвочку и буду запускать, как дирижабль.

«Да… Теперь из-за меня всех остальных сожрут, – устало думал Царицын, он перестал злиться и уже не обращал внимания на отравленные шпильки Гарри. – Петруха со Ставриком ранены в бою, а девчонки – и вовсе овечки безответные, с ними колдуны что захотят, то и сделают». И тут Ваня отчётливо понял: он должен врезать Гарри по очкам. Не потому, что очень хочется сокрушить стеклышки. Не потому, что надо выполнить задание и вернуться с победой. И даже не потому, что Гарри такой злобный и мерзкий. А потому, что просто… больше некому. И если не врезать – погибнут друзья.

Ощущение раскалённого свинца в горле исчезло. Его вроде перестало раздувать от гнева – зато вернулась страшная боль в ушибленной спине. Ну ничего, с такой болью уже можно жить. И даже подняться с колен.

Ваня начал приподниматься. Гарри удивился:

– Ты чего встал, баллон с русским духом? А ну лежать! Сейчас я тебя шмякну об стенку!

«Не гордиться, – приказал себе Ванечка. – Я побеждаю не ради себя. Бог мне поможет, потому что кроме меня – некому».

– Ты решил, что собрался с силами? Тогда встречай свою смерть, – Гарри медленно, будто прославленный дирижёр, поднял волшебную палочку. И уверенно произнёс:

– Раз, два, три… Разрыв сердца!!!

Краткая чёрная молния ударила Иванушку в горло…

… и пронеслась, как горячий ветерок. А Иван Царевич размахнулся и двинул Гарри в лоб. Причём – левой рукой. Всё-таки тот очкарик и меньше ростом, а тех, кто слабее, не полагается бить в полную силу. Впрочем, Гарри всё равно отлетел как-то уж больно далеко, так что очки, волшебная палочка, амулеты и какая-то мелочь – всё разлетелось из карманов в самые разные стороны.

Ваня доковылял до места падения, склонился в страхе: не убил часом? Вроде нет. Ну хорошо, пускай пока полежит.

– Ась! – позвал Царицын. Охая, прислонился плечом к стене, осторожно разминая поясницу.

– Я тебя прошу, покидай весь этот мусор в море. Только осторожно с волшебной палочкой… Как бы она не выстрелила.

– Да-да, конечно, – радостно кивнула Асенька. – Не забывай, что меня целый год учили бережно относится к волшебному имуществу!

Сказала – и переломила колдовской жезл об коленку.

Иван Царевич честно пытался отогнуть в сторону металлический прут. Ася сидела рядом и, зябко ёжась на ветру, прислушивалась к нехорошим звукам, доносившимся из подземного хода. Гора гудела изнутри, и гул подступал ближе.

– Наверное, огонь догоняет нас, – прошептала Касси.

– Ложись! – вдруг крикнул Ванька. Из черноты коридора с раздражённым шипением вылетела граната – и, вертясь, с неприятным звоном заплясала по камням. Ася послушно упала ничком, больно ткнулась носом в камни. А Ванька успел заметить, что граната необычная:' узкая прозрачная колба, внутри которой бешено извивалась змейка сизого дыма.

Колба разорвалась с сухим треском. Никаких осколков не было, только слабое облачко тумана неспешно поднялось к потолку.

– К решётке! – взвился Царицын, толкая Рыкову подальше от облачка. – Пролезайте сквозь прутья! Отвернитесь к морю, дышите воздухом с моря!

Трое детей выскочили на мокрый карниз – и, видимо, успели как раз вовремя. Кажется, никакого эффекта от взрыва не последовало; минут через пять Царицын с бледным лицом полез обратно – поглядеть, как там раненые на тележке.

Ставрик сидел, опустив голову на грудь. Он был жив, но как-то особенно мрачен. Окаменевшее тело Надиньки, как и прежде, темнело на лежанке. Царицын склонился над Петрушей – Громыч в беспамятстве мотал головой и даже пытался шевелить пересохшими губами.

– Ын-н… уннынн… – с трудом расслышал Иванушка.

– Что он сказал? – переспросила Касси. Ваня пожал плечами.

– Вы слышите? – простонала Кассандра, оглядываясь в сторону подземного коридора. – Этот шум… мне кажется, я слышу крики… И ногами топают, да?

– Это колдуны бегут, – кивнул Царицын. – Сейчас они нас поймают.

Грохот и визг бешеной погони стремительно приближался. Ваня сел на каменные плиты, охватил руками колени:

– Ну вот и всё.

– Надо молиться! – всхлипнула Ася. – Бог всегда помогал и снова поможет…

– Да, верно говоришь… надо бы помолиться… – Царицын блёкло усмехнулся. – Только знаешь… сил у меня не осталось. И смысл-то какой? Всё равно выхода нет. От нашей молитвы решётка не развалится.

– Развалится! – Ася подошла и решительно дёрнула его за плечо, потянула кверху. – Вставай, ты же кадет!

– Я уже пленный кадет, Ася! – без улыбки ответил мальчик. – И никаких молитв больше не будет, уж ты прости. Пусть они нас убьют, наплевать. Поскорее бы только… надоело всё.

– Ты прав, Иванечка, – в тон Царицыну отозвалась сочувственно Касси. – Они уже пришли.

Из коридора вырвалась толпа – впереди опалённый Колфер Фост, сразу за ним – яростная макака Карлотта в рваном кимоно с голубовато полыхающем лезвием в руках; следом бородачи с волшебными зонтиками… Ваня равнодушно глядел в лицо налетающей смерти – увидел хромающего, взбешённого маэстро Кальяни с забинтованной головой… Последним, будто раненого Бонапарта, вынесли на руках какого-то длинного человека, накрытого зелёной бархатной скатертью под самый подбородок… Царицын узнал Гендальфуса Тампльдора.

– Стойте! Не стреляйте в них! – прохрипел верховный колдун, поднимая костлявую длань, грозным взглядом удерживая толпу в нескольких шагах от детей. – Мы должны убить их не здесь, а на жертвенном столе!

– Мой драгоценный проректор, мы их настигли, – захрипел Кальяни, подскакивая к носилкам. – Мы сможем задобрить Принципала. Шестеро христианских детей – это роскошная жертва. Ваша рана, безусловно, будет исцелена!

Ваня устало разглядывал арбалет в руках Войцеха Шпеки.

– Что делать, Ваня, как же теперь? – Ася никак не хотела отпустить его плечо. – Надо понять, почему колдуны побеждают… надо скорее вспомнить, в чём наша вина!

– Да надоело копаться в себе! – со вздохом Царицын опустил ресницы. – Вечно я во всём виноват… Да и бессмысленно каяться, Ася. Вот решётка, а вот злые дяди. Они безо всякого покаяния размажут нас об стенку – вот и всё.

– Поднесите меня ближе… – незнакомым низким голосом проговорил верховный жрец Гендальфус Бенциан Тампльдор. Рычащая толпа расступилась. Раненого ведуна вынесли вперёд.

– Поднимите мне голову, – приказал раненый чародей. Несколько рук, белых и красных, измазанных кровью и копотью, протянулись и бережно подперли бугристый череп, обтянутый желтоватой кожей, украшенный бледными очками и грязно-серой жидкой бородой. Свесившись с носилок, великий ведун обернул и уставил на детей длинное холодное лицо.

– Помогите моему Гарри подняться, – молвил Бенциан. – Объявите всем, что маленький Гарри снова победил герцога Моргиаволу, воплотившегося в русского юношу, опасного чёрного шамана.

– Вообще-то это я победил вашего Гарри, – безучастно и потому дерзко заметил Царицын.

– Ты не можешь победить, – рокочущий, властный голос верховного жреца перекрыл хриплое карканье Царицына. – Потому что твоя вера не делает тебя сильнее. Наоборот, она ограничивает выбор оружия. Твоя вера – кандалы и костыли. А магия Гарри – это крылья за спиной.

– У дракона тоже крылья за спиной, – вполголоса сказала Ася. – Только это не делает его красивее.

– Зато ты очень красива, – тягучая улыбка растянулась по лицу Бенциана. – Ты понравишься нашему Принципалу, девица Азия Рыкова. Особенно прекрасной ты станешь, когда мы срежем с твоего тела всю кожу и в таком виде положим тебя на жертвенник Принципала.

– Послушайте Вы, проректор хренов! – Иван поднял голову. – Зачем Вам всё это? Придумали ахинею – детей убивать, головы им отрезать гильотиной, теперь вот про кожу несёте какую-то дрянь несусветную! Вы же взрослый человек! Ну хотите, убейте лучше меня… Что Вы к Аське-то бедной привязались?! Она же сирота!

– Тебя мы тоже убьём, – проговорил Гендальфус Бенциан. – Вы все обречены. Потому что ваш Бог не даёт вам выхода. Вы топчетесь на пороге свободы, но для вас эта решётка – непреодолима. Между тем, для любого волшебника, верно служащего Принципалу, этой решётки не существует. Достаточно произнести одно-единственное заклинание, черный корродирующий импульс, – и прутья рассыпятся в пыль.

Сомкнутые веки профессора задрожали от удовольствия:

– Ваша Церковь запрещает вам колдовать. Потому что любое колдовство исходит от нашего Принципала. Вы отказались от магии ради послушания вашему распятому Богу. Теперь смотрите, куда привёл ваш Бог. Это тупик, и нет вам исхода.

– Ынн… Унынн… – простонал кто-то из раненых детей. Асенька, позабыв про страшного Гендальфуса, склонилась над бедным Петрушей. Он был весь горячий, лицо блестело от жара. Асенька хотела прижать к его губам Ванькину флягу с остатками холодного чая. И внезапно отчётливо расслышала то, что уже давно бормотали эти губы:

– Господи… избавь меня от джинна… уныния… Анастасия Рыкова чуть не выронила флягу. Как она могла забыть! Они ведь проходили эту гадость в середине прошлого года! Так вот что было в хрустальной колбочке… дух уныния Алистер, страшное оружие против молящихся. Это злобный Гендальфус приказал подбросить им гранату уныния. Ведь джинн уныния страшен именно потому, что отнимает желание молиться!

Поражённый джинном перестаёт надеяться на Божию помощь… Поэтому Гендальфус Бенциан так уверен в себе! Уныние мешает нам молиться, оно заставляет нас добровольно сложить наше оружие – молитву и защитный доспех – покаяние!

Повернувшись спиной к колдунам, Ася достала из-за пазухи крестик и поставила на каменный пол, прислонив к стальному пруту решётки. «Господи, прости нас, – попросила она распятого Бога. – Ты страдал за меня, за Ваню, – за всех. Ты нас любишь… помоги нам, Господи».

Её сердца коснулась мягкая горячая волна, словно ангельское крыло огладило душу, – и Асе отчего-то с удивительной ясностью почудилось, что Господь услышал и помощь уже в пути.

Отчего всех злодеев прямо распирает от желания произнести заключительную речь над телом поверженного противника? Злодеи так любят смотреть голливудские фильмы, а ведь в этих фильмах регулярно показывают, что именно во время злодейских финальных спичей кто-нибудь успевает прийти на помощь поверженному доброму герою. Вот и получается, что лучше бы злодею сперва прикончить героя, а уже потом вещать о планах покорения Вселенной.

Наверное, злодеи попросту не в силах отказать себе в удовольствии поглумиться. Так уж устроено зло: оно любит рисоваться и торжествовать. Чёрная душа требует чёрного триумфа, ей как воздух необходимо посмаковать победу…

Верховный жрец Гендальфус Бенциан Бендрагон Тампльдор не был исключением.

– Никто не должен узнать, что великий Гарри побывал в нокдауне. Миллионы детей верят, что Гарри непобедим. Они не догадываются, что на самом деле Гарри не одержал ни одной настоящей победы над герцогом Моргиаволой. Потому что Моргиавола – это я. И каждый год мы разыгрываем на разные лады один и тот же спектакль: тёмный дюк Моргиавола возобновляет свои преступления только для того, чтобы весь мир с замиранием сердца наблюдал за маленьким Гарри, поднимающимся на защиту человечества. Тёмный дюк терпит поражение, но на следующий год возвращается с новыми силами, он становится всё страшнее, и тем сильнее миллионы людей влюбляются в Гарри. Ещё несколько лет – и сбудется пророчество о том, что потомок Мерлина будет властвовать над сердцами всех людей земли.

– Гарри – потомок Мерлина? – Ване стало почти любопытно.

– Гарри – не просто потомок, он – точная генетическая копия, – произнёс Гендальфус Бенциан, наслаждаясь производимым эффектом. – Мы взяли образец ДНК великого Мерлина с его окровавленной повязки, которая сохранилась до наших дней… Эта повязка – величайшая реликвия академии. И вот посредством клонирования клеток Лаборатория королевской крови семнадцать лет назад получила двух девочек-близнецов…

– Девочек? – Ваньке стало смешно. – Гарри – девочка? Тогда получается, что колдун Мерлин…

– Колдун Мерлин был женщиной, – Гендальфус Тампльдор улыбнулся особенной улыбкой герцога Моргиаволы. – Это и есть наша маленькая тайна. Гениальная ведьма Мерилин, жившая во времена короля Артура, всю свою жизнь успешно притворялась мужчиной. Разумеется, её генетические двойники тоже оказались девочками. Гарриетта и Гермиома – идентичные сестры. Сейчас им по семнадцать лет, и они хорошеют с каждым годом. Правда, каждая по своему – Герми превращается в красавицу, а Гарри – в изящного, но сильного мужчину.

Ванька фыркнул от омерзения.

– Гарри принимает специальные снадобья, чтобы выглядеть как юноша, – продолжал верховный жрец. – Согласно пророчеству, править сердцами людей всей планеты сможет только колдун в мужском обличье. Поэтому мы готовим маленькую Гарри к тому, чтобы она повторила подвиг Мерилин. Люди будут восхищаться великим Гарри, не догадываясь, что он – женщина.

– А как же родители Гарри, которые пожертвовали жизнью ради его спасения?.. – недоумённо спросил Царицын.

– Идиот, какие могут быть родители у генетического клона?! – лицо верховного жреца раздражённо искривилось. – Готовая клетка ведьмы Мерилин была пересажена суррогатной матери, которая умерла в родах. Она не могла выродить из себя наших милых близняшек… Ну а легенду о жертве Гарриной мамы изобрёл наш талантливый Феофрасто Феофраст. Это придало имиджу Гарри благородный ореол сиротства и помогло детям влюбиться в нашу принцессу. Теперь «белый волшебник» Гарри обречён на всеобщую любовь. Потому что силы добра принимают его за своего. А силы зла никогда не причинят ему вреда – потому что чёрная и белая магия всегда были союзниками в борьбе против выкормышей Церкви. Таких как ты.

Голос проректора зазвучал громче, под тёмными веками забегали глазные яблоки – он словно прозревал скорое будущее и возвещал о нём:

– Ждать осталось недолго. Благодаря Гарри миллионы детей влюбляются в магию. Я вижу, как они читают чёрные книги. Они идут в школы колдунов и увлекаются спиритизмом. Они рисуют демонов и поклоняются им. Незримая власть Лиги колдунов скоро распространится на всю планету. Но тебе, русский юноша, не суждено дожить до этого дня. Сегодня я смотрел твой гороскоп. Знаешь, что обещают тебе наши звёзды? Они пророчат тебе великую удачу, шаманёнок. Этой ночью ты будешь принесён в жертву великому Принципалу.