Текст книги "Дети против волшебников"

Автор книги: Никос Зервас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

– Так, это у нас что? Развесные пиявки горячего копчения? Ну, возьмите граммов триста, – задумчиво сказал Ваня, придирчиво разглядывая контейнеры на стеллажах.

– Эй ты! Делай, что он говорит! – хрипло скомандовал господин фон Бетельгейзе плечистому и волосатому охраннику в чёрном плаще, толкавшему перед собой корзину с разнообразной дрянью, которую Ваня счёл необходимой для предстоящего магического действа. Охранник, грохоча высокими ботинками, подошёл к ящику с пиявками и, равнодушно запустив в коробку пятипалые грабли в грязной резиновой перчатке, извлёк пригоршню копчёных соплей – бросил на весы.

– Триста пятьдесят оставить? – вопросительно прорычал он на древневерхненемецком. Ваня кивнул.

– Так… почти всё необходимое взяли, – бормотал Царицын. – Пыльца подземной орхидеи – вычеркиваю, пиявки вычеркиваю. Моча мускусного барана, конечно, жидковата, но делать нечего, будем работать с жидкой. Что ещё осталось?

Кадет хотел почесать макушку, но не тут-то было: запястья по-прежнему прикованы к подлокотникам.

– Ах да! – спохватился юный шаман Шушурун. – Сушёные скорпионы.

– Сколько можно, а?! – едва сдерживая ненависть, проскрипел Рюдегер фон Бетельгейзе, подкатывая кресло к следующему ряду стеллажей. – Вот скорпионы, в жёлтом ящике.

– Свежие?

– Сегодня ночью привезли.

– Беру целый ящик, – кивнул Шушурун.

– Это просто издевательство! Наглый щенок устраивает здесь цирк, а мы должны терпеть? – возмущённо надулся профессор красноречия Феофрасто Феофраст, пряча подбородок в снежные кружева на груди. – Неужели вы думаете, он правда сможет перенести сюда кого-нибудь из Сибири? Невообразимо.

– Надо было прикончить его в фонтане, – задумчиво проговорил лысый Рюд фон Бетельгейзе, играя желваками так сильно, что дёргались уши. – Просто маленький русский шпион.

– Едва ли шпионы станут у всех на глазах падать в фонтан, – обернула плосколобую голову Йенна Мак-Нагайна.

– Всё равно! Прикончить – и проблема решена.

– Я согласен с Вами, Рюди, – вздохнул Феофрасто Феофраст, закатывая глазные яблоки в сизые полутени верхних век. – Однако господин проректор заинтересовался молодым человеком. Это значит, профессор Гендальфус что-то почувствовал в душе мальчика. Что-то важное…

– Да-да, это верно! – жадно подхватила Мак-Нагайна. – Профессор Гендальфус не ошибается, у него верное чутьё. А что, коллеги? Может быть, мальчик и правда ученик шамана?

Юный шаманёнок наотрез отказался раскрывать секреты национального искусства телепортации. Уже минуты три он ворожил за плотной ширмой. По сторонам замерли охранники с крупнокалиберными зонтиками наперевес. Взрослые волшебники вслушивались, пытаясь определить, что в данный момент делает таинственный мальчик: вот брякнула крышка… похоже, выливает в котел кровь белой лягушки. Теперь зазвенела ложка – размешивает…

– У самоедских шаманов есть практика телепортации, это научный факт, – кивал лорд Бустерхаус, учёный муж с бородавками на веках и губах. – Отчего же мы не допускаем мысли, что перед нами в действительности потомок одного из шаманов, узнавший о нашей школе и пожелавший здесь учиться?

– Довольно! Это шарлатанство, – расхохотался профессор алхимии, старый пройдоха Кош, всплеснув шершавыми ладонями. – Даже-таки пламя забыл развести! Что он там колдует, без огня? Не смешите меня, коллеги.

– Не мешайте же, осталось недолго. Возможно, это аутентичная шаманская метода, – улыбнулся увядшими губами доктор вдохновений Артемиус Кальяни, колечки пирсинга мелодично зазвенели в тонких крыльях его носа. – Мы плохо знаем древние сибирские практики, господа. Странно лишь, что молодой человек совершенно не пытается камлать. Не бьёт в бубен, не пляшет, как обычно делают коллеги в Сибири. Чего он может достигнуть без камлания, не ясно.

– Мальчик просто сумасшедший! А мы теряем время…

– Коллеги, нельзя ли заткнуться?! – ощерила круглую, гладкую мордочку мастер лётных искусств Карлотта фон Холль. Облачённая, как обычно, в измятое шёлковое кимоно, она неистово раскачивалась на стуле, ожидая финала этого необычного шоу.

– Помогите мне, пожалуйста, – раздался из-за ширмы голос шаманёнка. – Нужно открыть крышку.

Охранники подскочили и откатили ширму в сторону – Мак-Нагайна вытянула шею, Карлотта фон Холль, стиснув мелкие зубы, пружинисто вскочила со стула…

С противным скрипом отвалилась тяжёлая крышка ящика.

– Сейчас вылезет, – пробормотал Шушурун. – Эй, вылезай давай.

Ничего. Только сдавленно смеётся, икает алхимик Кохан Кош. И слышно, как свистит воздух в мощной груди Рюдегера фон Бетльгейзе.

– Вы постучите погромче, может быть, он заснул, – неуверенно сказал мальчик Шушурун.

Тишина. Давится смехом Кохан Кош. Жидко, несколько раз хлопнул узкими ладонями профессор Феофрасто Феофраст. Рюдегер фон Бетельгейзе нервно стаскивает с носа пенсне, сбрасывает пиджак и подскакивает над стулом:

– Достаточно, не правда ли? Все поняли, что он издевается?

– Возьмите его и пристегните к креслу, – холодно кивнула Мак-Нагайна. Громилы в чёрных плащах шагнули к Иванушке… Профессора с кряхтеньем начали подниматься с мест.

– Он пожалеет об этом, – скрипит кто-то в зале.

– Благодарю за шоу. Мне пора на занятия, – оправляет кружевное жабо Феофрасто Феофраст. – А мальчика надо наказать примерно, чтобы другим было не повадно.

Охранники схватили Царицына за локти, жёсткими пальцами сдавили под ключицами, дабы легче согнуть его в кресло…

– Минуточку, – удивлённо приподнял надбровные бубенцы доктор Артемиус Кальяни.

– Смотрите! – визгнула Карлотта фон Холль, подскакивая над стулом. – Голова, голова!

Действительно. Ушастая, с золотистым ёжиком на макушке, с совершенно дурными глазками, высунулась из ящика крупная голова русского кадета Петра Тихогромова.

– Пустите, пожалуйста! Да уберите Вы руку! – юный шаман Шушурун выкарабкался из цепких объятий инвалидного кресла. – Вот, пожалуйста, господа. Это мой друг Ашур-Теп по прозвищу Тихий Гром.

Друг был весьма бледен. Под глазами пролегли чёрно-зелёные круги, пальцы немного тряслись. С ушей с сухим треском осыпались скорпионы.

– Здравствуй, мой друг Тихий Гром, – Ваня что есть силы двинул Громыча по плечу, пытаясь привести в чувство. Громыч шатнулся и сразу опомнился:

– Ой. Здравствуй, мой друг…

– Шушурун, – подмигнул Ваня.

– Ага, Шумбурум. Я тебя сразу признал, – расплылся в улыбке Тихий Гром и распахнул объятья.

Друзья обнялись. Что-что, а радость встречи была неподдельной.

– Видели? – торжествующе подбоченился Шушурун. – Надеюсь, больше проверок не будет. А теперь мы хотим учиться на волшебников, и поскорее.

* * *

Холодные хлопки в холодные ладони – с заднего ряда, из-за спин.

Встаёт девушка. Тоненькая, точно девочка. Немного кривые ноги, немного короткая шея. Зато – огненно-рыжие косички, брючный костюм, каблуки. Подходит ближе, и видно: лицо подростка, только взгляд немного на крови, нижнее веко отстаёт от выпуклого карего глаза. Губы под чёрной помадой.

Медленно подходит, говорит по-английски с выраженным губным акцентом:

– Очень хорошее шоу, мальчик. Вдруг резко, по-русски:

– Товарищ суворовец! Встать!

О да! Это был старый и страшный приём. Так выявляли кадетов, сбежавших на пляж. Проверяющие, одетые в гражданку, подкрадывались к безмятежно загорающему юноше и орали над ухом. Если подозреваемый оказывался гражданским мальчиком, он просто пугался. А кадеты, разумеется, подскакивали и вытягивались во фрунт: суворовская привычка срабатывала прежде, чем включалось сознание. Тут самовольщика и брали тёпленьким.

Но Ваня-то был предупреждён. Увидев девицу, которая явно выдвигалась для стрельбы прямой наводкой, кадет сообразил, что это и есть самая худшая встреча. Та самая рыжая кошка, о которой говорил Телегин.

Поэтому кадет вовремя окопался. И на провокацию не поддался.

– Я, конечно, щас встану, – лениво сказал Шушурун. – Только не надо так шутить про суворовца. По-вашему, я похож? Да если хотите знать, тётенька, Вы похожи на памятник Розе Люксембург в городе Барнауле. Но я ведь не кричу об этом на людях, правда?

В глазах девушки блеснула злоба.

– Генерал Савенков прекрасно обучил тебя, – сказала она, склоняясь ниже и впиваясь глазками. – Ты ведь суворовец, не так ли? А девчонку с собой зачем приволок? Для отвода глаз?

– Пожалуйста, уберите из зала сумасшедших, – попросил Ваня, с беспомощным видом оборачиваясь к профессору Мак-Нагайне. – У неё изо рта кошачьими сардельками пахнет.

– Уважаемые коллеги, – рыжая Сарра резко крутанулась на каблуках. – Перед вами человечек, направленный сюда русской службой безопасности. Я работала с ними, я знаю их методы. Уверяю вас, что так называемая телепортация – не более, чем дешёвое шоу. Одного подонка сбросили на парашюте, он пробрался на склад и залез в ящик. А второй подонок появился позже, чтобы разыграть весь этот спектакль.

– А Вы не пробовали полежать в сундуке со скорпионами? – обиженно буркнул Петруша.

В наступившей тишине слышалось только, как бешено раскачивается на стуле безумная лётчица Карлотта фон Холь. С другой стороны иронично позванивал бубенцами Артемиус Кальяни.

– Действительно, нелогично, – заметил он. – Не думаю, что кому-то под силу пролежать в скорпионах хотя бы пять минут. А по Вашей версии, Сарра, толстячок залез в сундук заранее? За сколько дней?

– Я уверяю вас, – настойчиво улыбнулась Сарра. – Эти детки засланы из Москвы. Разве не видите, какие у них лица? Это же типичные юные патриоты, молодогвардейцы! Пионеры-антифашисты из советской книжки. Ну посмотрите на этого, толстого! Он же вас всех ненавидит!

– Кто, я? – Петруша удивлённо поднял беспомощные васильковые глаза и вмиг сделался похож на плюшевого мишку. – Отчего ненавижу, я всех навижу, честное слово!

– Хватит терять время, коллеги, – Мак-Нагайна поднялась с места и властно подняла брови.

– Придётся подвергнуть их испытанию на Детекторе.

Ванечка почувствовал лёгкий неприятный холодок в области позвоночника.

– Верно! – расхохотался кто-то у дальней стены. – Давно пора!

– Любопытно будет поглядеть, – потирал пухлые ручки Феофрасто Феофраст. – Я ставлю три против одного, что, по крайней мере, вот этот, на кресле-каталке – шпион.

– Принято, – мгновенно среагировал Кохан Кош, вскидывая желтоватую ладонь. – Ставлю триста на то, что перед нами ученик шамана.

– Кого будем проверять Детектором? – с нехорошей улыбкой Мак-Нагайна уставилась на Ваню, потом перевела холодящий взгляд на Надиньку.

– Меня, давайте меня! – торопливо выдохнул Ваня. Он чувствовал, что проверка едва ли будет слишком приятным мероприятием. Он обязан оградить Надиньку от очередной выдумки хозяев замка.

– Девчонку! – поспешно сказала, почти крикнула Сарра. – Допросите девчонку! Видите, он её прикрывает? Значит, боится, что она наболтает лишнего.

– Хорошо, – кивнула Мак-Нагайна с видом удава, которому только что принесли маленького пушистого крольчонка. – Пригласите, пожалуйста, господина Детектора.

Господин Детектор появился почему-то очень быстро. Горбатый, в чёрно-серой сырой хламиде, он всё-таки, кажется, был человеком. Бесшумно вышел на середину. На голову до самых плеч натянут не то колпак, не то остроконечный балахон, как у средневековых палачей… – Перед ним поставили стул.

– Иди, девочка, – Мак-Нагайна больно сжала Надин локоть и потянула вперёд. – Садись на стульчик. Будешь отвечать на вопросы.

– Я не хочу… – прошептала Морковка. – Кто это? Это палач?!

– Не бойся, девочка, – немного раздражаясь и часто сглатывая, говорила Мак-Нагайна, подтаскивая Надиньку к стулу. – Он ничего не сделает, только подержит пальцы у тебя на голове…

– Не трогайте девчонку! – крикнул Ваня. – Ей страшно!

– Это не важно, – с улыбкой сказала Мак-Нагайна и склонилась к Надиньке. – Если ты хочешь, можешь поплакать. Это нам не мешает.

Надя Еропкина была отважной девочкой. Но даже генеральская внучка тихонько завизжала, когда её стали усаживать – спиной к страшной безликой фигуре, похожей на отвердевшее привидение. А когда зашевелились суставчатые кости в седой заверти рукава, когда потянулись вперёд темноватые пальцы с искривлёнными ногтями…

– Не-ет! Ай, холодно! – заверещала она. – Пустите, пустите, не-ет!

И вдруг затихла – только зубы стучат. Это ледяные пальцы проникли в её волосы и коснулись кожи.

– Тебе не будет больно, – прошептала ей на ухо Мак-Нагайна, а потом с улыбкой добавила:

– Если, конечно, ты не будешь врать.

– Я н-никогда н-не вру, – немного заикаясь, простонала девочка. От страха она уже, казалось, не могла и пальцем пошевелить.

– Разрешите мне задать несколько вопросиков? – рыжая Сарра тощей кошечкой скользнула поближе. – Как твоё настоящее имя, девочка? Зачем ты приехала в этот замок?

– Н-н… Н-надежда… – заикаясь, пополам с беззвучными рыданиями отвечала Морковка. – Я х-х… хотела стать волшебницей…

Рыжая Сарра быстро глянула на Детектора, потом снова на девочку – в глазах её мелькнуло изумление. А Надинька, вспомнив про свою мечту, вдруг перестала плакать и заговорила жёстче, почти озлобленно:

– Да, я хочу здесь учиться! Я читала все-все книжки про юного волшебника Гарри и его друзей. Я думала, вы хорошие и добрые! Я думала, вы будете рады меня встретить, а вы… Что я вам сделала?!

– Неплохо для начинающей актрисы, – пробормотал Феофрасто Феофраст, чувствуя, что проигрывает пари. – Проклятье… неужели она говорит правду?

– Она не лжёт, – прошептала Мак-Нагайна. – Иначе Детектор давно бы с жадностью вцепился в неё…

– Девочка, девочка! Вот слушай, ещё скажи, – не унималась Сарра, увиваясь вокруг на цокающих копытцах, – кто тебе рассказал про наш замок? Кто сказал тебе, что ты должна сюда ехать?

Надинька на секунду замялась… Сарра вскинула торжествующий взгляд и быстро обвела им коллег. «Внимание, – читалось в этом блистающем взгляде. – Я вам говорила… вот теперь наблюдайте!»

– Мне сказали, что надо ехать, – пролептала Надинька.

– Кто, кто сказал?! – ведьма Мак-Нагайна всем гадючьим корпусом подалась вперёд. – Генерал Савенкофф, не так ли?

– Нет, что Вы! Мне посоветовал… один мальчик, юный волшебник, – выдохнула Надинька. – Он сказал, что мне суждено учиться в вашей школе… И ещё Лео сказал…

– Лео? – Мак-Нагайна подалась вперёд. – Ты видела Лео?

– Он приезжал к нам в школу. Он рассказывал про академию магии. И я сразу захотела учиться на волшебницу!

– Кажется, всё в порядке, – сказала Мак-Нагайна с особым чувством, откидываясь на спинку стула. – Это Лео. Лео начал действовать. К нам потянулись очарованные русские девочки…

Все заговорили разом, возбуждённо жестикулируя. Кто бы мог подумать! Не прошло и недели, а первые жертвы милого Лео уже хлынули в Мерлин. Итак, девчонка влюблена в магию. Заметьте, это не простая девочка, это – русская девочка! Какой успех…

Но Сарра не сдавалась. Она подскочила и крикнула, тыча пальцем в сторону Вани.

– А это кто? Отвечай, девочка! Как его настоящее имя?!

– Кого? – несколько дрогнувшим голосом переспросила Морковка.

– Вот этого, – сладко улыбнулась Сарра. – Как настоящее имя мальчика, с которым вы прибыли?

Надинька обернулась и широко раскрытыми глазами посмотрела на Ваню.

– Это… мой друг… – негромко сказала она.

– Имя! – взвизгнула Сарра. – Называй имя.

– Я же сказал: меня зовут Шушурун, – простонал Ваня.

– Да-да, он же сказал, что его зовут Шушурун! – тут же подтвердила Надинька. – Это чистая правда!

И она не лгала. Ваня действительно сказал, что его зовут Шушурун.

Глава 8.
Воля госпожи Колпак

Старуха подошла к нему, сложила ему руки, нагнула ему голову, вско чила с быстротою кошки к нему на спину, ударила его метлой по боку, и он, подпрыгивая, как верховой конь, понёс её на плечах своих… Тог да только сказал он сам в себе: «Эге, да это ведьма».

Н. В. Гоголь. Вий

Вместе с толпой новичков-первокурсников русских детей вели по длинному коридору – на сортировку. «Вот он, долгожданный момент!» – со слезами радости думала Еропкина. Коптящие факелы, тёмные витражи – дети спешат по гулкому лабиринту этажей, и толстые ковры скрадывают весёлый топот детских ног. Как здесь прелестно! Уже кажутся милыми бронзовые рожи под потолком, и даже статуя голой вампирши, держащей в зубах чью-то оторванную руку, представляется чем-то домашним, почти родным…

Троих опоздавших всё-таки допустили к урокам. «Видимо, будут скрытно приглядывать за нами», – усмехался Ваня, двигаясь в толпе по бесконечной анфиладе полутёмных залов, наполненных вежливо кланяющимися статуями. Немного ненормальный Петруша спешил следом, по привычке сжимая кулаки и пугливо примечая, не пора ли кого ремнями вязать. Ваня то и дело подмигивал другу: расслабься, улыбнись, никого крушить не надо, пока работаем под надзором…

Надинька была счастлива. Белобрысый хвостик воспрял, щёчки впервые за несколько дней порозовели. С восторгом она глазела на огромных железных рыцарей, которые с грохотом салютовали детям, на старинные картины с подвижными, немного лукавыми портретами древних ведьмаков и чародеек. «Смотрите, ах, смотрите! Это ползучая лестница старого Хью! А это… надо же, какая прелесть!., статуя самого Гарри! – счастливо пищала она, дёргая Ваню за рукав и указывая на мраморную фигуру стройного и серьёзного юноши в круглых очках с узким волнистым клинком в руке.

– Да ладно, – усмехнулся Царицын. – Это Джон Леннон в юности!

Наденька фыркнула. Впрочем, она уже не способна была обижаться. Пёстрая толпа детишек, галдя и восторгаясь на разных языках, бурливым потоком взмыла по ступенькам Главной лестницы – и выплеснулась в огромный, залитый светом зал. В центре блистало золотое изваяние горбатой смеющейся старухи с весами в руке.

– Тхе халль оф Дестину, – попытался прочитать Петруша, тыкая пальцем в паукообразные буквы на потолке.

Глухо, точно из-под земли рокотнули невидимые барабаны, и два здоровенных охранника в чёрных котелках и крылатых плащах вынесли на середину зала нечто похожее на восковую фигуру. Это была кукла старой горбуньи в огромной чёрной шляпе с тусклыми блёстками. Жёсткие, гнутые поля шляпы закрывали старушке горбатую спинку. Ване показалось, что у куклы отсутствуют ноги. Впрочем, нижнюю часть маленького тельца скрывал чёрно-серый подол такого же цвета, что и гигантская шляпа, нахлобученная сверху.

Помимо прочего, горбатая карлица была слепа: в её удивлённо выпученных глазах мутнели белёсые бельма.

Вперёд вышла профессор Мак-Нагайна, уже переодетая в строгое чёрное платье с высоченным бледным воротником, поддерживавшим её сплюснутую голову так, что казалось, будто кобра выглядывает из фарфоровой вазы.

– Итак, торжественная сортировка начинается, – возгласила профессор. – Сейчас вы, дети, узнаете свою судьбу. Госпожа Колпак почувствует ваш характер, ваши способности – и определит, на каком факультете вам суждено учиться.

Она взмахнула палочкой – и снова глухо заурчали невидимые барабаны.

– Итак, начинаем. Первый по списку… – она поднесла к глазам чёрную книжечку и торжественно огласила:

– Ариэль Ришбержье из Лиона!

Кучерявенький смуглый мальчик с бегающими глазками преспокойно вышагнул вперёд.

– Это я, мадам! – сказал он с нагловатой улыбочкой.

– Иди, мальчик, не бойся, это добрая старушка, – профессор Мак-Нагайна подтолкнула его к бородатым охранникам, державшим уродливую куклу. Ваня заметил, что курчавый ничуть не боится госпожи Колпак. Охранники осторожно приподняли восковую уродину и бережно посадили её мальчику на плечи.

И вдруг – дети ахнули в голос: кукла ожила! Горбунья цепко охватила кучерявую голову ручками, и все услышали скрипучий голос, как у пьяного мужика:

– Ох-хо-хо, сколько здесь горячей ртути, магния и тёмного воска! Очень, очень хорошая головёнка. И даже думать нечего: торговать, накапливать, наращивать и немножко обманывать, как же без этого, хо-хо-хо!

– Итак, каков же Ваш приговор, госпожа Колпак? – улыбнулась профессор Мак-Нагайна.

– Факультет Агациферус, и это абсолютно определённо, – снова закашляла мадам Колпак. – Рекомендую кафедру профессора Коша. Мальчик без труда преуспеет в алхимии, кабалистике и оккультной адвокатуре. Следующий! – она расцепила тёмные жилистые ручки, похожие на лапки старой обезьяны.

– Я к ней не пойду, – шепнул Тихогромыч Царицыну на ухо. – Меня стошнит, точно говорю.

– Придётся потерпеть, – строго сказал Ваня. – Пусть гражданка обнимет за череп, тебе жалко что ли?

– Алулухала Мауналоа из Гонолулу! – с трудом прочитала профессор Мак-Нагайна. Вперёд вывалилась, расталкивая окружающих, толстая девочка с плоским лицом, приплюснутым носом и маленькими глазами, похожими на плотоядных жучков.

Горбунья быстро схватила руками черноволосую голову девочки – и тут же отпихнула с кривой улыбкой:

– Потомственный дар сведения посевов и порчи домашней птицы. Факультет Пангея Розенблатт! Следующий!

– Ашур-Теп Тихий Гром из Сибири!

Петруша беспомощно глянул на Царицына – и обречённо полез на середину зала, как медведь на заклание. Старушка протянула было руки – но внезапно растопырила пальцы:

– Шо такое? Шо Вы мне предлагаете?! – возмущённо взвизгнула она. – Русский дух! Да от него за версту воняет акафистами!

– Успокойтесь, госпожа Колпак. Он русский только по крови. Это ученик шамана Шушуруна, – произнесла Мак-Нагайна.

– Да ну? Самого?! – поразилась мадам Колпак. – Ну, таки ладно, давайте его сюда.

Петрушу подтолкнули к горбунье. Многослойно морщась и отворачивая крючковатый нос, старуха едва коснулась коготками бритого кадетского затылка:

– Не, не могу! – отдёрнула лапку. – Сами его сортируйте, по тестам.

Петруша, плохо скрывая радость в голубых глазках, вернулся обратно в толпу школьников. Ваня заволновался, ожидая своей очереди. Кто-то коснулся его плеча. Царицын обернулся – и увидел бледное лицо молодого преподавателя с дёргающейся бровью.

– Вы от Шушуруна? Где остальные русские? – шёпотом спросил он. – Берите их и следуйте за мной.

Ваня, Петруша и Надинька выбрались из толпы – и вслед за нервным брюнетом нырнули под низкую притолоку в темноватую комнатку, заставленную несгораемыми шкафами. Навстречу поднялась измождённая маленькая женщина, бритая наголо, да ещё с красным пятнышком над переносицей.

– Здравствуйте, Лала! – небрежно бросил брюнет. Стуча каблуками, прошёлся вдоль шкафов, погляделся в зеркало, поправил узел чёрного галстука на чёрной рубашке.

– Вот, трое. Колпачиха отказывается их сортировать. Они закрыты русской защитой, пся крев[24]24
  Непереводимое польское ругательство. – Прим. авт.


[Закрыть].

– Ах, что Вы говорите, Войцех? Шутите? – поразилась бритая Лала. – Неужели церковные дети?

Войцех тряхнул чёрной прядью:

– Это ученики великого Шушуруна. Однако, даже несмотря на это, протестировать их невозможно. Сильно повреждены русским духом. Так что доставайте Ваши тесты, Лала. Другого пути не вижу.

Бритая Лала, путаясь в лимонном сари, полезла в несгораемый шкаф – и достала цветные картонные бланки.

– Дети, садитесь за стол, берите карандашики и заполняйте анкету, – улыбнулась губами, окрашенными желтоватой помадой. – Пишите правду и только правду, тогда сможете попасть в лучшие факультеты. Может быть, даже в Моргнетиль!

Ваня склонился над бланками. Вопросы были, мягко говоря, необычные. Уже первый пункт поставил Царицына в тупик:

1.1 Какова цель жизни?

– стать богатым;

– стать прославленным;

– стать тем, кого боятся;

– стать тем, кого боготворят;

– быть лучше других;

– иметь всё, что хочется.

Ваня пожал плечами и решил начать с конца анкеты:

9.3. Если два школьника дерутся, это…

– прекрасно: пусть отделают друг друга, ведь это такое шоу;

– слишком много шума, они мешают мне сосредоточится;

– очень хорошо, надо пойти пожаловаться директору и заработать очки своему факультету;

– отлично! Надо немедленно стать третьим и навалять по шее обоим дурачкам;

– непорядок. Следует разлить их холодной водой, как поганых собак.

Ваня представил себе, как Ариэль Ришбержье дерётся с Алулухалоу Мауналоа и, хмыкнув, выбрал предпоследний вариант. Петруша, заметив, что Царицын умудрился хоть что-то написать в своём листке, немедленно толкнул друга локтем в рёбра и поглядел выразительно. Во взгляде читалось: «Дай списать, а?» Царицын, тоже глазами, ответил: «Погоди мальца, всё будет» – и снова окунулся в анкету:

9.2. Школьники.не должны поднимать руку на учителей, потому что:

– учитель может превратить тебя в жабу;

– учителя такие грязные, неохота пачкаться;

– если бить, так не рукой, а сразу топором;

– можно отбить руку о челюсть учителя;

– сначала надо вырасти большим и сильным, чтобы отомстить учителю, когда он станет старым и беспомощным.

9.1. Нужно иметь друга, чтобы:

– он защищал тебя от врагов;

– он платил за тебя в столовой;

– он давал тебе списывать и подсказывал;

– чтобы чувствовать себя главным;

– потому что у каждого уважающего себя человека должны быть друзья.

Дурацкая анкета, подумал Ваня и быстренько заполнил её наугад – куда рука попала, там и посадил свои галочки. Петруша, мигом смекнув технологию, последовал его примеру. А Надинька, высунув кончик языка от усердия, закончила свой тест только минут через десять – бедная маленькая отличница пыталась всерьёз отвечать на эти вопросы!

Потом была краткая экскурсия по замку. Первокурсникам выдали мягкие тапочки – и повели по бесконечным залам из корпуса в корпус. Да, здесь было чему подивиться. За стеклянными стенами библиотек стыли, точно мухи в янтаре, старшеклассники над раскрытыми червивыми фолиантами, в полутёмных лабораториях изредка что-то взрывалось и грохало, озаряя сводчатые потолки зелёными или багровыми отсветами. Особенно дико смотрелись, по мнению кадета Царицына, компьютерные классы в готических залах со стрельчатыми окнами – мигающие экраны на чернокаменной резьбе, склонённые в наушниках головы под факелами.

Ваня заметил, что студентов легко разделить на две огромные группы: горделивые интеллектуалы, каждый из которых держится особняком и полностью сосредоточен на магической карьере, – и развесёлые участники шумных компаний, в которых, кажется, никто даже не вспоминает об учебниках.

И те, и другие чувствовали себя в лабиринтах Мерлина весьма уверенно. Интеллектуалы с бледными лицами проплывали по коридорам с ноутбуками под мышкой или же, скрестив на груди руки, расхаживали в задумчивости по галереям. Интеллектуалы в юбках чаще обитали в висячем саду, где медленно раскачивались в гамаках либо прохаживались среди растений в поисках благодарного слушателя.

Весёлые компании владычествовали в буфетах и на лестницах, а также под лестницами, на верандах и крышах зданий, на балконах и под балконами. Они бренчали на мандолинах и лютнях, метали зернь на деньги, пожирали разнообразные бутерброды, тайком торопливо развратничали, прятали от профессоров пустые бутылки и недокуренные самокрутки с анашой – словом, получали удовольствие от того, что многие нынче считают смыслом студенческой жизни.

Юных разведчиков поразило и то, что в каждом зале, над каждой лестницей висели чёрные панно с зеленовато-золотыми электронными буквами и цифрами, отображавшими текущий этап в затяжном соревновании тринадцати факультетов за титул Чемпиона года. Цифры, указывавшие количество очков, набранных студентами каждого факультета, непрерывно вертелись, мелькая точно знаки в окошке игрального автомата или на вокзальном табло.

Как ни прислушивался Царицын, русская речь не звучала. В пёстрой массе подростковых физиономий – бледных и смуглых, чернокожих и жёлтых – не встречалось даже намека на нормальное русское лицо с носиком-курносиком, круглыми глазами и каким-нибудь забавным хохолком на макушке. Все макушки были прилизаны, глаза подкрашены либо закрыты очковыми стёклами, а курносиков будто и вовсе не существовало в мире магов и ведьм.

А Надинька смеялась и чирикала, как радостная птичка. Ей всё было чудесно: лестницы под ногами двигались, портреты подмигивали, стены исчезали и возникали сами собой, так что облик одного и того же этажа постоянно менялся. Изредка из распахнутой двери высовывалось и глазело на проходящих детей что-нибудь удивительное -'Трёхголовая кошка или, к примеру, говорящий фикус.

– Ну что, теперь Вы верите в волшебство?! – торжествовала Надинька.

– Угу, – иронически кивал Царицын. От зоркого кадетского глаза не ускользнули некоторые технические хитрости. Лестничные пролёты двигались, как заметил Ваня, далеко не по мановению волшебной палочки, а благодаря мощной – и, кстати говоря, вовсе не бесшумной – гидравлике. Стены катались взад-вперёд тоже не по щучьему велению, а по скрытым рельсам в полу. Железные рыцари прекращали салютовать, если выдернуть вилку из неприметной розетки позади постамента. Даже волшебные картины на стенах были всего лишь тонкими жидкокристаллическими телеэкранами, вставленными в старинные рамы.

– Это что за монумент юным пионерам? – Царицын уставился на странный памятник посреди газона. В центре возвышалась статуя уже знакомого Ване очкарика с холодным лицом, только на этот раз очкарик стоял будто пригорюнившись. А перед ним замерла на коленях бронзовая девушка с распущенными волосами. Вся её фигура изображала почтительное преклонение, словно очкарик был вечным огнём или каким-нибудь языческим идолом. Вокруг двух статуй громоздились крупные, в рост человека, валуны.

– Скульптурная группа под названием «Дай списать, ботаник!» – прокомментировал ироничный Царицын.

– Ты что такое говоришь, Ваня? – поразилась Еропкина. – Это же знаменитая сцена из книги «Юный волшебник Гарри и Надсмотрщики Мрака»! Видишь, Гарри грустит по погибшим родителям, а Гермиома Грейнджер преклоняется перед его чувствами.

– А кто родителей-то прикончил? – сощурился Ваня, глядя на каменное очкастое лицо. Глядя на скульптуру, он честно постарался проникнуться жалостью к ушастому батану, потерявшему предков. Но почему-то не удавалось. Слишком взгляд у батана был самодовольный и… немного плотоядный.

– Нельзя быть таким безграмотным, – улыбнулась Надинька. – Родителей Гарри убил самый страшный демон на Земле, которого зовут герцог Моргиавола. Но Гарри выжил, ибо папа и мама наложили на своего сына Гарри заклятие мстителя. Это значит, что мальчик не умрёт, пока не отомстит за родителей. И теперь каждый год тёмный дюк Моргиавола в разных обличьях приходит в замок Мерлина, чтобы уничтожить Гарри.

– Ну, и как успехи? – Иванушке стало даже интересно.

– Великий Гарри каждый год даёт отпор страшному демону, – гордо сказала Надинька. – Поэтому Гарри все любят. Он – великий мститель. Он – идеал.

– Погодите, – Царицын немного удивился. – Этот Гарри, наверное, помогает беззащитным? Великодушно прощает своих обидчиков? Утешает несправедливо обиженных? Почему его считают идеалом?

– Как почему? – изумилась девочка. – Потому что только Гарри может защитить всех остальных от герцога Моргиаволы! Поэтому он идеал. А Вы, Иванушка, – темнота сибирская!