Текст книги "Сидоровы Центурии"

Автор книги: Николай Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Дым шел свечой. Огонь вился крючком.

И тени становились то короче,

то вдруг длинней. Никто не знал кругом,

что жизни счет начнется с этой ночи.

Волхвы пришли. Младенец крепко спал.

Крутые своды ясли окружали.

Кружился снег. Клубился белый пар.

Лежал младенец, и дары лежали".

– Куда ты пропал? – встревожился Рудольф Германович, не слыша реакции на его, как он полагал, совершенно потрясающую для 65-летнего возраста, память.

Сергей Сергеевич беззвучно плакал.

Примечания к главе 4-й:

(1) В 1859 г. английский физик Джеймс Максвелл задумал проиллюстрировать статистическую природу второго закона термодинамики, который гласит, что тепло не может самопроизвольно переходить от холодного тела к горячему. «Представьте, – писал он, – два сосуда, наполненных газом и сообщающихся между собой. Отверстие, которое соединяет ёмкости, может закрываться и открываться с помощью очень лёгкой затворки, которой управляет некий демон. Его задача – следить за тем, какие молекулы в результате своего хаотического движения подлетают к отверстию». В зависимости от скорости молекул, демон в мысленном эксперименте ученого, открывал заслонку, сортируя молекулы так, чтобы в одном сосуде оставались «cool» (медленные), а в другом – «hot» (быстрые)". Правда, что это за демон, откуда он взялся, и как его зовут – Максвелл не уточнил, поэтому впоследствии (для соблюдения научной последовательности) его так и прозвали – Демон Максвелла. Если бы такой демон мог существовать в реальности, то его работа привела бы к созданию тепловой машины, функционирующей без потребления топлива и энергии.

(2) The Financial Action Task Force on Money Laundering (FATF) – межправительственная организация, которая устанавливает стандарты, разрабатывает и поощряет политику по борьбе с отмыванием денег и финансированием терроризма.

(3) Генетическая информация – программа свойств организма, получаемая от предков и заложенная в наследственных структурах в виде генетического кода. Генетическая информация определяет морфологическое строение, рост, развитие, обмен веществ, психический склад, предрасположенность к заболеваниям и генетические пороки организма. Реализация генетической информации происходит в процессе синтеза белковых молекул с помощью трех РНК: информационной (иРНК), транспортной (тРНК) и рибосомальной (рРНК). Процесс передачи информации идет: 1) по каналу прямой связи: ДНК – РНК – белок, 2) по каналу обратной связи: среда – белок – ДНК. Самая обескураживающая шутка– это количество генетической информации, которое имеет амёба. У этого одноклеточного существа в 200 раз больше ДНК, чем у человека: 600 млрд. нуклеотидов против наших 3 млрд. Ну зачем ей столько? И что там, в её геноме, написано?

(4) В том, что типичный физик и типичный биолог занялись разработкой одной научной проблемы, нет ничего удивительного. Между физиками и биологами со времен открытия закона сохранения энергии и на протяжении всего XX века происходил весьма плодотворный обмен творческих идей. Ученые признали поразительно глубокую аналогию между физическим атомом и клеткой живого организма: важнейшие сущностные свойства и клетки, и атома определяются их ядром. Причем, если сам переход на уровень организации клетки и атома осуществляется путем межуровневого симбиоза, то ядро оформляется чуть позже. У самых примитивных клеток еще нет ядра, хотя у многих бактерий оно (нуклеотид) уже, так или иначе, обособляется. Точно так же и самый простой атом – атом водорода состоит всего лишь из протона и электрона. Протон привыкли называть "ядром атома водорода", но это – условность, по уровню своей организации это – не ядро, а просто адрон. Все законы физики, в конечном счете, имеют форму запретов. Нельзя получить энергию из ничего, нельзя понизить энтропию в замкнутой системе, не подведя к ней энергии, нельзя двигаться со скоростью большей, чем скорость света, и т. д., и т. д. Все эти запреты в полной мере действенны в мире живой природы; поэтому некоторые ученые склонны рассматривать биологию, как несложную боковую ветвь физики (a rather simple extension of physics).

(5) До того, как папа стал папой, он носил имя Герберт Аврилакский (Gerbert d'Aurillac). Он считается первым ученым, который познакомил европейцев с арабскими цифрами. Современники подозревали его в занятиях магией и утверждали, что папой его сделал дьявол, который всегда сопровождал его в образе черного лохматого пса. Правда это или вымысел, неизвестно, и, тем не менее, эта историческая личность, вне всякого сомнения, стала одним из прототипов легенды о докторе Фаусте. В романе М.А. Булгакова Воланд, представляясь Берлиозу и поэту Ивану Бездомному, объясняет цель своего визита в Москву: «Тут в государственной библиотеке обнаружены подлинные рукописи чернокнижника Герберта Аврилакского, десятого века, так вот требуется, чтобы я их разобрал. Я единственный в мире специалист».

ГЛАВА 5
РОГ ЦАРЯ СОЛОМОНА

Кто не любит последнюю рабочую неделю перед Новым годом? Всем офисным работникам, независимо от ранга, наверняка памятны эти горячие деньки: подвыпившие сотрудники, откровенно манкирующие своими обязанностями, застрявшее в пробках на дорогах (и не только) начальство, подарки от доброжелательных клиентов и контрагентов, поступающие регулярно и, напрочь, отбивающие желание заниматься напряженной умственной деятельностью, особенно после окончания обеденного перерыва.

Утром 27 декабря, в понедельник, придя на работу, наши друзья: Шлыков, Галыгин и Андреев, – обнаружили у себя в электронной почте послание от своих бывших коллег из НИИ ВЦ МГУ имени М.В.Ломоносова, наглядно свидетельствующее о том, что предпраздничная неделя началась:

"Друзья! Преодолевая офисную нетрезвость, мы призываем вас собраться в едином порыве и отправить положительную энергию в Космос в виде новогодних поздравлений и пожеланий!"

– Интересно, что они пьют, да еще в такую рань? – поморщился Геннадий Галыгин.

У него было плохое настроение, вызванное тем, что накануне он поругался со своей женой. Его драгоценная половина приревновала его к соседке, то есть к Елене Сергеевне Павловой за то, что он, случайно встретив ее на елочном базаре, помог выбрать и донести до дома рождественскую елку. Лифт, как назло, не работал, и им пришлось идти пешком на 9-й этаж. Где-то на 5-м этаже они остановились, чтобы передохнуть. Елена Сергеевна, раскрасневшись от мороза, была чудо как хороша, и не скрывала того, как она рада их встрече.

Его руки, словно сами собой, обхватили ее за талию, а губы прижались к ее губам. Елена Сергеевна не сопротивлялась. Их поцелуй длился ровно столько, сколько требуется для подтверждения обоюдного желания, но обстановка для этого была не очень походящей, поэтому им пришлось продолжить свой путь наверх. Однако же на лице у Геннадия остался едва заметный след помады, а воротник дубленки пропитался запахом французских духов.

– Что можно пить утром на работе, не вызывая подозрении у начальства? Только кофе с коньяком! – уверенно заявил Шлыков и признался, что добирался сегодня на работу общественным транспортом, так как в воскресенье с шурином они настолько усугубили, что садиться за руль его супруга категорически ему запретила и даже ключи от машины куда-то припрятала.

– Ясно, что ты сегодня утром пил! – сказал, принюхавшись, Андреев и предложил своему коллеге жевательную резинку "Орбит Белоснежный". Сам он тоже выглядел немного помятым, но не по причине похмелья, а от мучавшей его бессонницы.

Обменявшись мнениями по поводу вреда алкоголя в сочетании с кофеином, наши друзья приступили к изучению продолжения рассказа "Еще один странный случай на Патриарших прудах". Рассказ все больше походил на повесть, которая должна была завершиться пока еще неизвестным им финалом. И чем дальше они углублялись в чтение, тем больше они убеждались в том, что с чертом шутки плохи, даже если он выдуман, поскольку перед автором, желает он того или нет, сразу возникает куча проблем не только художественного, но и этического свойства.

В принципе они остались довольны тем, как "электронный писатель" раскрыл тему психологических опытов профессора Мерцалова и доцента Фишмана. Им, безусловно, было жаль аспиранта Сидорова, который, хоть и оказался в раю, закончил дни своей жизни также преждевременно, как блестящий поэт и интеллектуал Владимир Ленский в романе А.С. Пушкина "Евгений Онегин". За судьбу Сергея Сергеевича Мерцалова и Аркадия Моисеевича Фишмана в контексте эпизода с доцентом Семеновым они были спокойны, и только участь Дмитрия Васильевича Павлова вызывала много вопросов и порождала некоторые сомнения.

– Что наша жизнь? Игра…,– вздохнул Галыгин и предложил, в целях повышения образованности, уточнить через Интернет, кто такой Балтазар и его коллеги: Гаспар и Мельхиор. Очень уж его смутило стихотворение Иосифа Бродского "Рождество". Не ожидал он от непризнанного в СССР поэта-модерниста столь христолюбивых чувств.

Первым ответ на этот вопрос нашел Шлыков и зачитал отрывок из главы второй Евангелия от Луки:

"Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему. Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним. И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка: и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля. Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему.

Они, выслушав царя, пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как, наконец, пришла и остановилась над местом, где был Младенец. Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну".

Александр Андреев нашел их описание: Мельхиор – старец с седыми волосами и длинною бородою, Гаспар – румяный и безбородый юноша, Валтасар – смуглый человек зрелых лет. Далее, он сообщил, что согласно древней легенде, волхвы прибыли в Иерусалим со свитой в тысячу человек, оставив позади себя на левом берегу Евфрата войско в 7000 человек. По возвращении в свою страну они предались созерцательной жизни и молитве, и когда апостолы рассеялись для проповеди Евангелия по всему миру, то апостол Фома встретил их в Парфии, где они приняли от него крещение и сами сделались проповедниками новой веры. В IV веке мощи Балтазара, Гаспара и Мельхиора были найдены византийской царицей Еленой и положены в Константинополе, но оттуда перенесены были в Милан, а в XI веке – в Кельн, где их черепа, как святыня, и поныне хранятся в золотом саркофаге в величественном Кафедральном соборе. Дары же волхвов, принесенные Сыну Человеческому, находятся в монастыре св. Павла на Святой горе Афон. Это – 28 небольших золотых пластин разной формы – трапеция, четырехугольник, многоугольник; на каждой – тончайший филигранный орнамент, который ни разу не повторяется. Ладан и смирна – около 70 шариков величиной с маслину – помещены в специальные футляры – мощевики, и до сих пор источают тончайшее благоухание.

– Все, хватит, поиграли с нечистой силой, и будет! – решительно заявил Шлыков и предложил объект под названием "черт обыкновенный" удалить, чтобы он не довел Дмитрия Васильевича Павлова до какого-нибудь смертельного греха.

– Поздно уже, наверное, – засомневался Галыгин, сославшись на эпизод встречи Сергея Сергеевича Мерцалова с виконтессой Мари де Марсель, и предложил заодно также избавиться и от Genius Loci, чтобы совсем не попасть впросак. Можно без конца ломать голову над словосочетанием "попасть впросак", если не знать, что "просак", это – такой станок, на котором в старину вили веревки и канаты. Наверное, попасть в такой станок на его ходу было делом не самым приятным, поэтому при работе с просаком рекомендовалось держать ухо востро.

– А это мы сейчас выясним. Давайте позвоним отцу Андрею и посоветуемся? Как он скажет, так сделаем, – предложил Шлыков.

Отцом Андреем звали его бывшего одноклассника Андрея Эммаусского, который после окончания школы поступил в духовную семинарию, а впоследствии с отличием окончил Ленинградскую духовную академию. Кстати, с друзьями-коллегами Шлыкова священник тоже был хорошо знаком. В летний период по выходным дням и при хорошей погоде, отслужив утреннюю литургию, отец Андрей на чуде российского автопрома под названием автомобиль "Ока" иногда приезжал к своему бывшему однокласснику в гости на дачу, расположенную на берегу Клязьминского водохранилища. Подобно святым первоапостолам Петру и Андрею, отец диакон был неравнодушен к рыбной ловле, но, правда, не сетями, а удочками и спиннингом. Он также неплохо управлялся со спортивной яхтой, которую Шлыков и Галыгин в 1992-ом году по случаю и задешево купили вскладчину.

Отец Андрей оказался дома и на предложение "пообщаться по богоугодному делу" отозвался охотно, но прежде попросил прислать ему для ознакомления по электронной почте текст литературно-художественного произведения, вызвавший разногласия. Ровно через три часа он позвонил, и для удобства общения Шлыков настроил конференцсвязь. Это – такой режим телефонии, когда одновременно несколько человек могут разговаривать и слышать друг друга.

Первым делом отец Андрей поинтересовался, кто автор произведения, и какое у него образование? Узнав же о том, что писатель – компьютерная программа, отказывался в это поверить, но после дополнительных разъяснений от души смеялся, потому что, по его словам, вплоть до 4-й главы, не сомневался в том, что описываемые события могли происходить на самом деле. Он, правда, не поверил в существование иеромонаха Николая, отправившего послание в будущее, хотя именно этот персонаж, по его мнению, нейтрализовал пагубное влияние "воинства Вельзевула".

– Ваша программа сама исправила вашу ошибку, когда вы мистицизмом прельстились и беса для развлечения публики придумали. А его и придумывать не надо, потому что он есть, – пристыдил их отец Андрей.

Затем отец Андрей порекомендовал им дать программе "ЭП-Мастер" задание переписать рассказ заново, внеся в исходные данные следующие коррективы:

– Тему борьбы добра и зла в образе ангельских и демонических сущностей не развивать, чтобы не впасть, подобно писателю Лукьяненко, в манихейскую ересь (1);

– Обратить Сергея Сергеевича Мерцалова в истинную православную веру и содержание четырех свитков пергамента, оказавшихся в распоряжении, не раскрывать;

– Убедить читателя в том, что метемпсихоз и реинкарнация – опасное еретическое заблуждение;

– Беса категории "Б" по кличке "Цензор" отправить куда-нибудь подальше, например, в Атлантиду;

– Подобрать Дмитрию Васильевичу Павлову благонравную невесту и побудить его к покаянию.

– Ничего себе задачки?! – в один голос заявили наши друзья, услышав рекомендации отца Андрея.

– Так не вам же их решать. У вас, как я понимаю, есть программно-аппаратное устройство, которое за вас думает, и, я должен признаться, делает это даже очень неплохо. И это лишний раз свидетельствует о единстве сознания и бытия, духа и природы, – даже если сознание представляют не обычные человеческие мозги, которые у многих по причине ненадобности высохли, а их электронный аналог, – снова пристыдил их отец Андрей, впрочем, наверное, не желая их обидеть.

Геннадий Галыгин решил, как говорят немцы, das Feld rДumen, не уступать и не отступать, и ехидно поинтересовался у отца Андрея насчет причины запрета раскрытия информации, содержащейся в четырех свитках пергамента, которые чудесным образом оказались в распоряжении Сергея Сергеевича Мерцалова.

– Это попахивает инквизицией, – заметил он.

– Ничем это не попахивает, кроме апокрифов, то есть не одобренных церковью евангелий, большинство из которых, и это точно установлено, появились через сотни лет после известных вам событий в Иерусалиме во времена Понтия Пилата, – сердито парировал его выпад отец Андрей (2).

– А доктрина реинкарнации? Что в ней плохого или предосудительного? – не сдавался Галыгин.

– Тот, кто считает себя христианином, должен верить в единственную жизнь на земле, Страшный суд и воскресение из мертвых. Если вы, уважаемый, верите в реинкарнацию, то не лицемерьте и не называйте себя христианином, – резким осуждающим тоном заявил отец Андрей.

– Ладно, чего спорить, давайте лучше подумаем, как эти пять пунктов по интерфейсу размазать, чтобы от беса избавиться и главному герою не навредить, – примирительно, предложил Шлыков и, все остальные участники импровизированной конференции с этим согласились.

До конца рабочего дня нашим друзьям пришлось изрядно потрудиться, чтобы заставить "электронного писателя" задуматься над вопросами веры и смысла жизни и адекватно передать свои мысли литературным персонажам. То, как они это делали, с технической точки зрения, совсем неинтересно, – главное, что им, с грехом пополам, удалось перевести рекомендации отца Андрея на язык компьютерной математики.

– На удачу Балтазара! – сказал Галыгин, набрал команду Create и нажал на enter.

Затем он cобрался было удалить Genius Loci с микросхемы компьютера-сервера AS/400, надеясь, что вместо него впишется более емкий микрокод с расширенным набором опознаваемых процессоров, но передумал.

Программа "ЭП-Мастер", получив новые вводные данные, отреагировала неожиданной сентенцией:

"Ничего не понимаю! Одни философы утверждают, что душа переходит в тела трижды, другие назначают ей такое странствование в продолжение трех тысяч лет. Какой кошмар! То я бессмертен и радуюсь, то я смертен, и плачу. То меня разлагают на атомы, то делают зверем, или превращают в рыбу, и я становлюсь братом дельфинов. Смотря на себя, я прихожу в ужас от своего тела, не знаю, как назвать его, человеком или собакой, или волком, или быком, или птицей, или змеем, или драконом, или химерой. Я плаваю, летаю, парю в воздухе пресмыкаюсь, бегаю, иду. Является, наконец, Эмпедокл, и делает из меня растение".

– Что это с ним? – забеспокоился Шлыков.

– Не иначе, как прочищает свои мозги, – задумчиво произнес Галыгин и выразил сомнение: Боюсь, что новое задание мистеру Прогу будет не по силам.

Галыгин оказался неправ, в чем читатель – верит он в метемпсихоз и реинкарнацию, или нет, – может убедиться сам.

Из года в год, из века в век

Наш православный человек

Рождался с верою Христа,

Передавал из уст в уста:

Колядования Рождества-

Обряды, песни, ряжества

Во славу Господу – Отца

Иисуса, нашего Христа,

Творца земной, небесной твари,

Его божественной морали,

Что оную до нас донес,

Подросший Сын его, Христос.

О! Люди, как похожи мы!

Своей, не ведая судьбы

(Чужой распоряжаться и не вправе-

об этом сказано в божественном уставе)

да ведь завистливы! Завистливы черты

доводят до убийства, нищеты.

Потом раскаяния и просьба,

У Всевышнего, мольба

К помилованию божьего раба.

О, Господи! Какая же твоя судьба —

Карать и отпускать грехи?

Я не кощунствую, о, Боже, упаси

Меня от твоего непонимания.

Но ведь тобой вершатся мироздания.

Творцу не свойственны простые созерцания!

Коль есть помилования, есть и наказания.

И потому же наши покаяния,

Похожи на щедроты подаяния,

Порой запаздывают.

О, Господи, прости!

Николай Рубцов

I

16 мая 1978 года, во вторник, в 14.30 у памятника Глинке напротив новосибирской консерватории произошло радостное событие: встретились два знакомых человека, которые не виделись почти пять лет. В первый раз они тоже встретились у памятника, но в Москве. И не напротив консерватории, а на площади Ярославского вокзала. Почти полчаса прождал ответственный сотрудник Главлита Дмитрий Васильевич Павлов аспирантку Новосибирского медицинского института Ларису Николаевну Селезневу с букетом увядающих роз (других в цветочном киоске просто не было) у памятника великому русскому композитору, которому под конец жизни русская музыка опротивела также, как и русская зима. Наверное, новосибирцы припомнили ему его слова: «Никогда бы этой страны более видеть», – превратив его помпезный памятник в зловонную «чугунную пепельницу», бросая туда, когда придется, окурки и мусор.

– Димочка, дорогой, неужели я так постарела, что ты меня не узнал? – спросила его Лариса Николаевна Селезнева, выждав момент, когда он уже поминутно стал поглядывать на свои часы.

На нее он, когда она дважды прошла мимо, конечно, сразу же обратил внимание. Но его одолевали сомнения: неужели эффектная молодая женщина с фигурой фотомодели и модной стрижкой и есть та самая скромная провинциальная девушка, которая, будучи студенткой первокурсницей, приезжала в 1974 году Москву на зимние каникулы? О прежней Ларисе смутно напоминали высокие точеные скулы, аккуратный, чуть вздернутый нос, изогнутые в смешливом удивлении брови и большие серые глаза.

– Ой, прости, ты так расцвела, что тебя и правду не узнать. Здравствуй, Лариса-краса длинная коса! – сказал он, намекая на ее прежнюю прическу, и вручил ей букет роз.

– А вот руки мне целовать не надо, чай не графиня, лучше в губы, – сказала Лариса Николаевна, и они поцеловались почти также нежно и чувственно, как в первый раз, когда возвращались с прогулки по ночной Москве. И ему сразу стало неловко, вспоминая о том, когда он, вместо того, чтобы в ту ночь (последнюю ночь перед ее отъездом) вкусить вместе с нею запретный плод, в страхе и волнении проворочался на диване в гостиной, догадываясь о том, что она его ждет.

Лариса Николаевна взяла его под руку и повела к транспортному средству, на котором им предстояло совершить поездку в Академгородок. Это был голубоватый "Москвич-412", которым Лариса Николаевна, сдав два месяца тому назад экзамен на водительские права, управляла сама. Однако прежде чем сесть на место водителя, она переобулась в кроссовки и сняла жакет, оставшись в белой полупрозрачной блузке с ярко выраженным декольте. Неизвестно, что по поводу такой формы одежды в 1978 году сообщала инструкция ГАИ, но водители, а это в абсолютном большинстве были мужчины, реагировали на Ларису Николаевну так нервно, будто за рулем сидела сама Бриджит Бардо.

По дороге Лариса Николаевна рассказала Павлову о дальнейших планах, учитывая то, что вторая половина дня у него, о чем он накануне сообщил ей по телефону, полностью свободна. Вначале Павлов, как он и намеревался, наносил визит вежливости члену-корреспонденту Академии медицинских наук СССР Татьяне Ивановне Добронравовой – старинной приятельнице его покойной бабки Антонины Степановны. Поскольку Татьяна Ивановна была очень занята работой, время его визита было ограничено (не более 1 часа). После этого Лариса Николаевна отвозила его на дачу неподалеку от села Барышево. Ее муж Игорь Станиславович, пользуясь отгулами, находился там с воскресенья. По случаю приезда московского гостя он обещал к 18.00 истопить баню, после которой Павлова ожидали пиво с воблой и вареными раками и сухое вино с шашлыками из свежей баранины и осетрины. После ужина он был вправе выбрать: останется он ночевать на даче, либо она отвезет его в гостиницу, в которой он остановился.

Павлов против поездки на дачу не возражал и попросил Ларису Николаевну, если ее это не затруднит, уделить больше времени осмотру достопримечательностей Академгородка. Очень уж ему хотелось взглянуть на то, как в Советском Союзе впервые воплотилась мечта прогрессивных русских ученых создать в стране победившего социализма городское поселение, центром которого являются не крепостные сооружения, не так называемые "градообразующие предприятия", а Университет, как светоч знаний и хранитель культуры. Поезжайте в любой старинный город Европы, и вы найдете в его центре что? Правильно – Университет. Та же тенденция сохраняется и сейчас.

Лариса Николаевна объехала вокруг квартала у реки и остановилась напротив летнего кафе, признавшись, что хотела бы покурить и выпить чашечку натурального молотого кофе. Ему показалось, что она чем-то расстроена, но лезть с расспросами не стал, чтобы не выглядеть бестактным. Она выкурила, одну за другой, три сигареты Marlboro, сославшись на то, что в институте она свою вредную привычку, которую приобрела за время проживания с мужем в Индии, тщательно скрывает. Павлов обрадовался появлением новой темы для разговора, но от воспоминаний об Индии она уклонилась: – больше интересовалась здоровьем его отца и тем, какие события культурной жизни обсуждает Москва. Спросила она его и о том, почему он до сих пор не женат, и есть ли у него избранница. Павлов, смущаясь, отшутился, дескать, брак – дело серьезное, соответственно подходить к нему нужно серьезно, а он еще слишком легкомысленный.

Полчаса они просидели в кафе, а затем она повезла его в Академгородок – город-спутник, который центром Новосибирска в градостроительном смысле не является, но зато полностью соответствует названию "Центра Сибирской Науки".

Многие ученые со степенями кандидатов и докторов наук, которые там обосновались в 50-60-годы прошлого века, уехали из Москвы, Ленинграда, Киева и других крупных городов догонять свое счастье. Каждый получал свое. Одни – ключевые позиции в руководстве наукой; другие – перспективы быстрой научной карьеры. Третьи – прекрасные условия для работы и быта. И все вместе они обретали хорошие возможности для плодотворной научной деятельности.

Лариса Николаевна оказалась великолепным гидом, знатоком архитектуры и строительства, а самое важное – отличным водителем. "Москвич-412" слушался руки своей хозяйки беспрекословно. Они въехали в Академгородок. Четырех– и пятиэтажные здания выстроились в улицы с романтическими названиями: Золотодолинская, улица Жемчужная, Морской проспект. Широким фасадом выдвинулся на Морской проспект Дом ученых. Когда они проехали от него к университету, взору Павлова открылась удивительная улица. Одна сторона ее – лес, другая – современные здания, которые состояли, кажется, из одного стекла. Насквозь проглядывался вестибюль кинотеатра "Москва" и зал большого торгового центра, состоявшего из Центрального универмага, большого продовольственного магазина и комбината бытового обслуживания.

– В городке, – объясняла Лариса Николаевна, – семь жилых микрорайонов. Каждый занимает 25 – 40 гектаров; для двадцати тысяч человек вполне достаточно.

Дома стояли отдельными группами, посредине – озелененный двор, в котором были отведены площадки для спортивного отдыха, детских игр и открытых стоянок автомашин и гаражей. Бросалась в глаза идеальная чистота на улицах и тротуарах: никакого бытового и строительного мусора, окурков и битого стекла. Ярко окрашенные теневые навесы, беседки, скамейки и простые красивые вазы придавали оформлению дворов праздничное убранство. Стараниями озеленителей прижились в Академгородке ель и липа, кедр и лиственница, даже жасмин и жимолость. Такого сочетания естественной природы и городской архитектуры Павлов не встречал ни в одном из городов СССР, в которых ему довелось побывать.

Павлов спросил Ларису Николаевну, знает ли она дом номер такой-то по улице Золотодолинской, и объяснил ей, что по этому адресу проживает доцент НГУ Аркадий Моисеевич Фишман, который пригласил его завтра, то есть в среду, на ужин. Она очень удивилась факту его знакомства с Аркадием Моисеевичем, который, оказывается, был однокурсником ее мужа Игоря и даже присутствовал на церемонии их бракосочетания в качестве свидетеля со стороны жениха. И Павлову пришлось, опуская детали, рассказать ей о том, при каких обстоятельствах он с ним познакомился.

Лариса Николаевна развернула свой "Москвич" и довезла его до дома, от которого открывалась великолепная панорама Морского проспекта, уходящего к Обскому морю. Своими могучими соснами, стоящими почти у самой воды, это место напомнило Павлову о Рижском взморье.

– Лепота! – воскликнул Павлов, когда вышел из машины и огляделся. Лариса Николаевна тоже вышла из машины, но, судя по отразившейся на ее лице глубокой печали, восторга его не разделяла.

– В этом доме я провела самые счастливые годы своей жизни. Целые семь лет! Отсюда мои родители отправились в свою последнюю экспедицию, – сказала она и на глаза ее накатились слезы.

Павлов от своей бабки Антонины Степановны, которую не без основания считал образцом всех добродетелей, знал о трагедии, случившейся с родителями Ларисы Николаевны, наверное, даже больше, чем знала она сама. Не было никакой экспедиции, утвержденной научными планами, согласно которым ее отец и мать – талантливые ученые-биологи – отправились на вертолете в один из самых удаленных районов Якутии и не вернулись. Они полетели туда вместе с министром здравоохранения Якутской АССР, на пару дней, чтобы навестить своих институтских товарищей и вместе с ними встретить новый 1969 год. В условиях внезапно ухудшившейся погоды опытные пилоты не справились с управлением, и вертолет врезался в сопку. Такие аварии в нашей стране и сейчас не редкость, но тогда об этом было не принято делать никаких публичных официальных сообщений.

Он также был в курсе того, что с 14-летнего возраста и до совершеннолетия Татьяна Ивановна Добронравова являлась официальным опекуном Ларисы Николаевны, и даже прописала ее в элитном коттедже, в котором проживала сама. После этого квартира ее родителей отошла к горисполкому. После замужества Лариса Николаевна переехала жить в квартиру своего мужа на улице Жемчужной, кстати, в том же доме, в котором проживал Сергей Сергеевич Мерцалов. Был ее брак счастливым, или нет, – об этом Павлов не знал, но очень надеялся на то, что Татьяна Ивановна Добронравова не ошиблась, одобрив выбор своей любимой внучки.

– Извини, Лариса, – начал оправдываться Павлов, но она сама взяла себя в руки и понемногу успокоилась.

Подъехав к двухэтажному коттеджу Татьяны Ивановны Добронравовой, они увидели автобус "ПАЗ" и людей, которые выносили из него какие-то корзины, коробки и ящики. Возле открытых ворот с ученической тетрадкой в руках стояла статная пожилая женщина и что-то выговаривала маленького роста лысому мужичку в дымчатых очках, модном джинсовом костюме и в кроссовках Adidas.

– Как хорошо, что вы приехали, Лариса Николаевна! – обрадовалась статная женщина, когда внучка Т.И. Добронравовой вышла из машины и подошла к ней.