Текст книги "Сидоровы Центурии"

Автор книги: Николай Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Симонов Николай
Сидоровы Центурии

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта история произошла в далеком уже 1999 году, когда команда молодых и талантливых программистов – бывших сотрудников Научно-исследовательского вычислительного центра МГУ имени М.В. Ломоносова: Антон Шлыков, Александр Андреев и Геннадий Галыгин, – приступила к тестированию созданного ими уникального программного комплекса (ПК) для решения литературных творческих задач любой сложности в различных операционных средах и со многими наборами данных.

Что-то они, разумеется, позаимствовали у других разработчиков игровых и эвристических программ, не поставив их об этом в известность, что-то придумали сами, но наибольший вклад в общее дело внес СУП – университетский суперкомпьютер (мэйнфрейм), построенный в 1989 г. на базе отечественных технологий "Эльбрус". С помощью этой мощной машины им удалось добиться невероятной гибкости в методах абстрагирования и сформировать основные блоки творческих алгоритмов и представляющих их модулей.

В 2003 году они назвали и запатентовали вышеупомянутый программный комплекс под торговой маркой "Доктор ШЛАГ" ("Doctor Shlag"), – по начальным буквам своих фамилий. Команде разработчиков, в том числе, Ф.М. Кришнаевскому, который сменил Геннадия Галыгина, можно многим гордиться. Некоторые идеи, в первую очередь, организация ввода/вывода информации, независимая от аппаратных устройств, и управление внешними библиотеками стали техническими новинками, ныне широко используемыми.

Сейчас, по мнению специалистов, программный комплекс надежен, достаточно производителен и весьма гибок. Однако проект нельзя назвать вполне успешным. Ошибки проектирования и реализации ПК "Доктор ШЛАГ" особенно заметны в образцах произведений, написанных в жанре мэйнстрим (mainstream). В них пока недостает полноты выражения жизни, реалистичности и поэтичности образов человека и природы.

Большая часть допущенных просчетов относится к периоду 1996–1998 гг. и может быть отнесена на счет тяжелых условий жизни российских программистов. Более того, система вышла с задержкой, потребовала более мощных программно-аппаратных средств, чем предполагалось, стоимость разработки в несколько раз превысила запланированную, и первые две ее версии функционировали не слишком удачно. К сожалению, не обошлось без мистики, криминальных разборок и прочих сопутствующих радостей.

Ни в каких научных планах ПК "Доктор ШЛАГ" никогда не значился. Он стал побочным результатом масштабного и высокобюджетного проекта, над которым трудилась секретная лаборатория "А" механико-математического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. В 1993 году, когда сумма "откатов" превысила объем финансирования, проект был закрыт. Спустя много лет, приоткрывая завесу тайны, можно очень осторожно намекнуть на то, что лаборатория "А" совместно с десятками научных центров в Москве, Ленинграде, Новосибирске, Минске и Пензе занималась проблемой искусственного интеллекта (ИИ). Наши друзья: Шлыков, Андреев и Галыгин, – по штатному расписанию лаборатории "А" проходили как научные сотрудники сектора математического и программного обеспечения. Между прочим, с них были взяты подписки о неразглашении на длительный срок (практически пожизненные – 75 лет).

В своей первой работоспособной версии ПК "Доктор ШЛАГ" был "заточен" на написание литературных произведений в жанре детектива и любовного романа. Соответствующий программный модуль имел несколько рабочих названий: "Фабер", "Фигул", "Понург", и, наконец, "ЭП-Мастер". Наши друзья написали эту прогу в 1991–1993 гг. на языке Assembler. Они придумали удобный и понятный пользовательский интерфейс, состоящий из двух десятков разделов (полей), каждое из которых соответствовало определенному коду ввода информации о месте и времени действия, главных действующих лицах, персонажах второго плана и т. д. (1)

Ядро программного комплекса "ЭП-Мастер" под названием "ЧТИВО" состояло из алгоритмов порядка двадцати произведений классиков детектива и любовного романа. Программа никоим образом не должна была их повторять, но, по записанным в виде "цифровых организмов" ассоциациям, генерировать новые художественные образы в соответствии с новыми обстоятельствами места и времени. Эти обстоятельства можно было варьировать, в зависимости от того, в какой стране проживали литературные герои, кем они по профессии являлись и какими недугами – физическими и психическими – страдали. При построении сюжета (фабулы) программа даже учитывала особенности положения элементов их (литературных героев) натальных гороскопов.

Разработка алгоритмов построения глубинной структуры художественных образов была, наверное, самой сложной задачей, на разрешение которой у команды разработчиков ушло три года. Неизвестно, справились ли бы они с этой задачей, если бы не получали подсказки от своих университетских преподавателей и друзей-коллег из корпорации IBS. Стажер из Индии г-н Винод Кумар Ратури здорово помог им в решении проблемы создания SQL-редактора и достаточно емкого хранилища данных. Это позволило обрабатывать все отношения каждой лексической единицы в соответствии с решаемой творческой задачей.

Первые любовные и детективные романы, написанные "электронным писателем", были подражательными и, честно говоря, довольно скучными. Особенно блекло выглядели постельные сцены и описания кровавых бандитских разборок. В них явно не хватало того, что принято называть страстью. Основательно поработав, наши друзья "окружили" ядро программы модулями наглядно-образной памяти, и довели скорость обработки информации о фактических характеристиках предметов до 60 бит/сек.

После того, как программа "ЭП-Мастер" научилась анализировать и синтезировать непривычные сочетания предметов и их свойств, ее уже не так было трудно подвести к стихосложению и музыкальному творчеству. Дальше – больше. Для того чтобы литературные герои не выглядели полными идиотами, а могли здраво рассуждать по поводу явлений природы и последних достижений научно-технического прогресса, наши друзья разработали специальный образовательный модуль. После этого интерфейс программы "ЭП-Мастер" пополнился полями, содержащими код ввода информации об уровне образования литературных героев: "никакой", "поверхностный", "продвинутый" и "академический".

И, вот, в один прекрасный день программа "ЭП-Мастер" приятно их удивила пренебрежением к плагиату и способностью сочинять оригинальные повести и романы, которые еще не могли заинтересовать серьезные издательства, но вполне "катили" для телевидения, хотя бы в качестве литературной основы будущих телесериалов. Выход готовой продукции зависел от мощности компьютера, на котором "крутилось" тело программы. СУП, например, мог "выплевывать" продукцию масскульта со скоростью одно произведение в час, но даже обычный персональный компьютер IBM с процессором Pentium мог "думать" 5–6, а иногда 8 часов, но тоже кое-что выдавал, что можно было в дальнейшем использовать в качестве "идеи".

К середине 1990-х годов отечественный книжный рынок, благодаря пиратским изданиям зарубежных авторов, был переполнен, в том числе, детективами и любовными романами разного толка и уровня. Популярная в конце 1980-х-начале 1990-х годов политическая публицистика вызывала скуку и отвращение. Та же участь постигла "эзотерическую" литературу. Мадам Блаватская и Елена Рерих вышли из моды. Из последних сил держались Кандыба и Мулдашев.

"Твердая" научная фантастика переживала еще более глубокий кризис. Читатели разлюбили науку, и писатели поспешили укрыться с головой в миры эльфов и драконов, вампиров и оборотней. Все фантазийные сюжеты давным-давно обыграны по тысяче раз. Поэтому наши друзья решили переключиться на другие жанры. Их "электронный писатель" научился сочинять исторические романы. Обоснование времени и места их действия требовало более скрупулезного ввода данных, ибо, дураку понятно, что, например, в условиях неолита нелепо производить прицельные выстрелы из аркебузы, или пытаться рассуждать об устройстве Солнечной системы.

Первый исторический роман под названием "Опричник" оказался слишком натуралистичным. Описание пыток и массовых казней вызывало тошноту и отвращение. Зато второй роман под названием "Три возраста Нефертити", действие которого происходит в древнем Египте во времена 18-й династии фараонов, получился очень хорошо сбитый, трогательный и романтичный. Критика восприняла произведение вполне благосклонно, правда, специалисты-египтологии нашли в нем ряд фактических ошибок, в частности, указав на то, что царицы по имени Уарат не существовало. Ими также были высказаны сомнения насчет места, где могло произрастать священное дерево египтян под названием "слезы богов". Однако наших друзей это не слишком огорчало, и они искренне надеялись на то, что в перспективе "ЭП-Мастер" сможет сочинять не хуже Александра Дюма.

Но, вот, где-то в середине июля 1997 г., СУП неожиданно выдал сигнал о наличии в ядре программы "ЭП-Мастер" критической неустранимой ошибки. При повторе команды Create совершенно случайно прекратилась подача воды, охлаждавшей отечественные зеленоградские процессоры, и СУП отключился. (2) На восстановление его работоспособности лучшие умы сообщества программистов России потратили почти две недели. За это время наших друзей из НИИ ВЦ МГУ имени М.В. Ломоносова, где они верой и правдой проработали пять лет, уволили, наконец, посчитав, что они нерационально использовали драгоценное машинное время.

Без работы наши друзья оставались недолго. Квалифицированные программисты нужны везде, особенно в финансовых структурах. Им удалось продвинуться по службе, они стали неплохо зарабатывать, улучшили жилищные условия, приобрели престижные иномарки, но и о программе своей они не забывали: вносили косметические доработки, надеясь на лучшие времена.

И опять незадача! В августе 1998 года грянул дефолт, финансово-экономический и политический кризис, и наши друзья снова пополнили ряды "беловоротничковых" безработных. По счастью ненадолго. Известный банкир Смоленский, финансовая империя которого переживала трудные дни, активно искал новые возможности для приложения капитала и учредил венчурный фонд для развития нанотехнологий. В структуре фонда существовало IT-подразделение, которому требовался системный администратор и еще пара специалистов "на подхвате". И наши друзья, отчасти – по протекции, отчасти – по результатам собеседования, эти открытые вакансии заняли и снова объединились в один творческий коллектив.

На момент описываемых событий самому старшему из них – Геннадию Галыгину – исполнилось 40 лет, младшему – Александру Андрееву – перевалило за 30, а их непосредственный начальник Антон Шлыков приблизился к опасной для мужчин черте 37-летнего возраста. За плечами у каждого уже был определенный жизненный опыт и профессиональные достижения, позволявшие рассчитывать на карьерный рост и приличную зарплату. Все трое были женаты, и у всех троих были дети, причем у Антона Шлыкова – двое: мальчик и еще один мальчик.

Текущая работа, которую они выполняли, для них была смешной, с ней они без особого напряжения справлялись, но, что самое примечательное, они получили во временное пользование многострадальный бизнес-компьютер AS/400 фирмы IBM. Многострадальным же он был потому, что его дважды арестовывали: один раз судебные приставы (по иску "обманутых вкладчиков") и один раз представители НКО ОАО "Агентство по реструктуризации кредитных организаций" (АРКО). Всего в Вычислительном центре банковского холдинга было семь 12-процессорных компьютеров такого класса, и они использовались в качестве серверов, исполняющих разнообразные прикладные банковские программы, входящие в стандартный пакет ПО Midas-Kapiti

После того, как вышеуказанный компьютер побывал в АРКО, руководство Вычислительного центра перевело его в резерв. Компьютер изолировали от "эстафетного кольца" и в работу запускали нечасто, – главным образом, для тестирования нового оборудования и программного обеспечения. За пять месяцев, в течение которых наши друзья эту машину использовали, они ее даже в глаза ни разу не видели: – она находилась этажом выше их кабинета в категорированном помещении и была связана с их персональными компьютерами посредством модемной платы. На этой машине накануне 2000 г. они полностью инсталлировали и запустили программу "ЭП-Мастер", постепенно "разгоняя" ее до решения самых сложных творческих задач.

Системную ошибку, которую им выдал СУП, AS/400, молча, проглотил и подтвердил готовность к сочинению произведений любого жанра и объема. И это имеет приемлемое объяснение. AS/400 – компьютер не сосем обычный. (3) Его особенность, как машины, состоит в том, что команды, представляемые машинному интерфейсу, вначале подвергаются трансляции, и только потом передаются аппаратным средствам. Эту трансляцию осуществляет так называемый лицензионный внутренний код (Licensed Internal Code, LIC). Другими словами, когда программа выдает машинному интерфейсу команды для выполнения, AS/400 "думает", что этот интерфейс и есть само системное оборудование.

Геннадий Галыгин, который обожал творчество М.А. Булгакова, предложил повторить задание, с которым "ЭП-Мастер" в последний раз не справился. Программа не смогла написать рассказ под названием "Еще один странный случай на Патриарших прудах" на тему о "любви, которая повторяется только один раз в тысячу лет". Возможно, что именно это задание привело к "зависанию" и последующей поломке СУПа, но это еще следовало доказать.

По замыслу Галыгина действие рассказа происходило в конце 1970-х годов в Москве. Прототипом главного героя при вводе в программу конкретных биографических (и астрологических) данных стал некто Дмитрий Васильевич Павлов – сосед Галыгина по лестничной площадке – человек симпатичный, образованный, эрудированный, но не без недостатков. В биографии Дмитрия Васильевича имелись некоторые несуразности: геолог по образованию и в то же время бывший сотрудник Главлита, простой советский заключенный, отбывший 10-летний срок на ударных комсомольско-молодежных стройках Сибири, а в 1990-е годы – владелец сети антикварных магазинов и салонов в Москве, Санкт-Петербурге и в Киеве.

Прототипом Маргариты Галыгин "назначил" жену соседа – Елену Сергеевну Павлову, к которой, честно говоря, был весьма неравнодушен. Эта скромная, симпатичная и обаятельная 35-летняя дама, между прочим, являлась признанной поэтессой, публиковавшей прекрасные лирические стихи под своей девичьей фамилией.

Вначале Галыгин хотел списать художественный образ главного персонажа с себя, но застеснялся, чтобы не выглядеть смешным в глазах друзей-коллег. Со своим мужем Елена Сергеевна жила вроде бы в согласии, но иногда ему доводилось видеть ее заплаканной, а один раз даже с фонарем под глазом. Дмитрий Васильевич, будучи сильно выпивши, что в последнее время происходило с ним довольно часто, становился совершенно невыносимым. И тогда Елена Сергеевна, забрав с собой 12-летнюю дочь Аню, уходила к соседям. Несколько раз она, таким образом, оказывалась в гостях у Галыгиных.

Образы героев второго плана "электронный писатель" должен был сгенерировать сам – по ассоциации с персонажами-типажами произведений советских писателей-диссидентов 1970-х годов: Синявского-Терца, Максимова, Некрасова, Горенштейна, Кузнецова, Ерофеева и Аксенова.

Для придания рассказу большей правдоподобности наши друзья написали и залили в один из CISC-процессоров компьютера AS/400 довольно замысловатый микрокод, который они назвали Genius loci, а по-русски – Гений места. Вышеупомянутый логический объект, собранный на основе уравнений квантовой хронодинамики, должен был создавать в работе программы "ЭП-Мастер" "глюки", то есть непредвиденные ошибки, которые ей же самой предстояло исправлять. Без неточностей и откровенных ляпов, уж извините, не обходится ни одно художественное творение.

Немного поработав, "ЭП-Мастер" запросил о главном герое дополнительную информацию, включая данные последней кардиограммы, и попросил уточнить положение Венеры и Юпитера в его натальном гороскопе. Еще не поздно задание было отменить, принимая во внимание метафизическую неоднозначность творчества Булгакова и потрясающую достоверность созданных им художественных образов. Однако наши друзья отнеслись к постановке творческой задачи слишком легкомысленно, и это в дальнейшем привело к непредвиденным, неприятным и даже огорчительным последствиям.

ГЛАВА 1
ЕЩЕ ОДИН СТРАННЫЙ СЛУЧАЙ НА ПАТРИАРШИХ ПРУДАХ

Узнав от «ЭП-Мастера», что его интересует состояние здоровья главного героя рассказа, наши друзья засомневались.

– Кардиограмма, это – лишнее! – решили они и предложили программе, которую они между собой фамильярно называли мистер Прог и иногда добавляли: Сэр, – довольствоваться тем, что есть.

Отношение к аппаратно-программным средствам, как к живому существу, для специалистов компьютерных наук – не редкость. Юзеры, ламеры и прочие "чайники" еще более суеверны, так как имеют обыкновение ставить рядом с мониторами своих PC горшки с кактусами, фикусами и прочими домашними растениями и время от времени удалять "лишние" файлы из каталога WINDOWS.

Программа продолжала "крутиться" и через 10 минут выдала сообщение о готовности выполнить команду create.

– 8 часов! Не много ли? – удивился Антон Шлыков.

– В полном соответствии с КЗоТ. Пусть трудится, а мы пойдем домой. Завтра с утра посмотрим на результат, – предложил Геннадий Галыгин.

На следующий день, когда наши друзья пришли на работу, то увидели, что их сетевой принтер мигает, сигнализируя о том, что бумага, которая в него была заправлена, закончилась. Порядка 20 страниц текста уже были отпечатаны. Получив требуемую порцию бумаги формата А-4, принтер снова заработал. Наши друзья, как заведено по утрам у офисных работников серьезных учреждений, попили кофейку, сходили на перекур в специально отведенное место на лестничной площадке и поболтали со своими коллегами из Вычислительного центра на две самые животрепещущие для москвичей темы: дураки во власти и автомобильные пробки.

Когда они вернулись в свой кабинет, телефон на рабочем столе Антона Шлыкова, кажется, вот-вот готов был разорваться от звонков. Антон подбежал к аппарату и снял трубку.

– Антон, что с твоим Асом? – спрашивал его г-н Климов – начальник управления информационных технологий банковского холдинга.

– В каком смысле? – удивился Шлыков.

– Не в смысле твоей задницы, которая меня совершенно не интересует, а в смысле компьютера, который мы тебе на время предоставили, – грубил и сердился г-н Климов.

– AS/400 коннектит, все нормально. Я на нем, пока нет серьезных заданий, одну перспективную программку решил покрутить и протестировать. Вы знаете, она у нас на картах Таро гадает, гороскопы составляет, стишки сочиняет и даже музыку попсовую пишет и исполняет! – попытался успокоить его Шлыков.

– Ух, ты, здорово! Обязательно зайду, чтобы посмотреть. Только вот, программка твоя ведет себя совершенно по-свински, так как постоянно требует дополнительной оперативной памяти и заявляет, что ей не хватает места на диске. Я, конечно, такую возможность тебе скоро предоставлю, но две бутылки французского коньяка, как ты свою программку не крути, останутся на твоей совести, – примирительным тоном сказал г-н Климов и положил трубку.

– Кто звонил? – поинтересовался Галыгин.

– Так, ерунда какая-то. Давайте-ка еще пару экземпляров распечатаем и посмотрим, что нам мистер Прог понаписал, – предложил Шлыков.

И вот, что они прочли.

Ночь упрячет в себя Патриаршьи пруды,

Все пройдет и напрасен урок.

И не скажет спасибо никто за труды,

Не приспел еще, видимо, срок.

Все пройдет, все вернется на круги своя,

И не встретится Мастер с Марго,

И не властна тут сила Его и Твоя,

Ибо это – лишь сказка, всего.

Ибо это – всего лишь, напрасный аванс

Нераспочатой нашей душе,

Ибо не было, даже в помине, тут Вас,

И, наверно, не будет уже…

Николай Старченков

I

Однажды весною, в 14 часов 05 минут, в Москве, на прудах, старое название которых не смогло испариться из памяти коренных москвичей даже на 61-й год существования Советской власти, появились два гражданина. Черная "Волга" с правительственными номерами, из которой они вышли, отъехала в направлении Ермолаевского переулка и остановилась неподалеку от заведения Мособщепита под названием "Чебуречная".

Два гражданина перешли через дорогу в строгом соответствии с Правилами дорожного движения, то есть у светофора. Первый из них, одетый в серый двубортный костюм из кашемира и белую рубашку с галстуком заграничного фасона, был высокого роста, упитан, лыс. Свой объемистый портфель темно-коричневого цвета из натуральной кожи с позолоченной фурнитурой (похожий и сейчас можно увидеть на витрине лондонского магазина Harrods) он нес с достоинством и вальяжностью. Второй – плечистый, светло-русый, вихрастый молодой человек был в потертой замшевой куртке, водолазке цвета топленого молока и новеньких синих джинсах Wrangler. В правой руке он с небрежностью нес не очень увесистый и еще не потертый портфель, типа "дипломат", обтянутый ненатуральной кожей вишневого цвета.

После такой интродукции сразу следовало бы "зарядить" диалог, из которого читатель смог бы извлечь полезную информацию о том, по какой причине Патриарши пруды снова стали местом, по-видимому, очень важной встречи, имеющей для литературного героя (героев) судьбоносное значение. К сожалению, выйдя из машины, "лысый" и "вихрастый" гражданин молчали, погруженные в свои мысли, поэтому незримый Genius loci, а по-русски – Гений места, из уважения к читателю сразу же намекнул писателю на то, что неплохо было бы заполнить паузу.

– Итак, – усмехнулся он, – представим, что, каким-то образом, эти два гражданина, вдруг, решили поменяться верхней одеждой, но оставили при себе свои портфели. Можно ли по содержимому оных определить: Who is who?

– Нельзя! Для досмотра личных вещей нужна санкция прокурора, – робко возразил писатель, быстро перелистав уголовно-процессуальный кодекс в последней редакции.

– А мне можно, раз они ко мне заявились! – зловещим шепотом произнес Genius loci и приступил к натуральному шмону без присутствия понятых.

Порывшись в портфеле лысого гражданина, Genius loci сразу обратил внимание на папки с документами, которые по причине вытесненных на их обложках слов: "ДСП", "СЕКРЕТНО", "НА ПОДПИСЬ", – ему пришлось отложить без прочтения. И это ежу понятно: не у всякого читателя имеется специальный допуск.

Затем он положил глаз на чернильную авторучку Parker с золотым пером, свежий номер газеты "Правда" и фотографию в рамке, на которой владелец портфеля запечатлен (третьим слева) в компании с ныне действующим и, кто знает, будущим генеральным секретарем ЦК КПСС. Из этого он предположил, что фотография сделана совсем недавно, и попала в портфель "лысого" гражданина лишь потому, что еще не все, кому надо, успели на нее полюбоваться. Наличие в портфеле "лысого" гражданина большого красного яблока сорта Джонатан в контексте упомянутых ранее предметов также выглядело вполне уместно, учитывая его, по-видимому, большую занятость, ненормированный рабочий день, а также избыточный вес и весенний авитаминоз.

Завершив осмотр кожаного портфеля, Genius loci взглянул на то, что находится в тоненьком "дипломате" "вихрастого" гражданина. Блокнот и шариковая авторучка – не в счет. В стране всеобщей грамотности этим никого не удивишь. А дальше ужас какой-то! Там вообще отсутствовали предметы, доказывающие принадлежность его владельца к какой-нибудь профессии или роду занятий. Разве можно связку ключей, зубную пасту и щетку, перочинный нож, лосьон после бриться, станок с безопасной бритвой, повесть братьев Стругацких в самодельном мягком переплете, свежий номер "Известий", две пары носков, носовой платок, а также пачку презервативов, пусть даже самых больших и прочных в мире, считать атрибутами какой-либо профессиональной деятельности? Не смешите! Обычно, такие вещи вынужден носить с собой человек совершенно не солидный, не знающий, где сегодня он заночует. То есть либо бомж, либо молодой холостяк.

– Да ты хоть объясни читателю, кто ты такой! – обратился писатель к Genius loci, изо всех сил стараясь сохранить вежливость.

– Охотно, – отозвался он. – Я – нечто среднее между богами и людьми. Мое назначение – передавать богам молитвы и жертвы людей, а людям наказы богов и вознаграждения за жертвы. Благодаря мне возможны всякие прорицания, таинства, пророчества и чародейства. Мой самый знаменитый коллега – гений города Рима. Ему на Капитолийском холме посвящен щит с надписью: "Или мужчине или женщине". Эти слова обусловлены тем, что имя и пол своего гения римляне тщательно скрывают, чтобы его не переманили враги. Нас, Genius loci, очень много, так как каждый город, представляет собой совокупность мест. Лично я курирую булгаковские места Москвы.

– И что же Вы, уважаемый булгаковед, выяснили, копаясь в вещах моих персонажей? – поинтересовался писатель.

– Жаль, конечно, но в полной мере эксперимент не удался, – признался Genius loci.

– И что же мне делать? Звать на помощь милицию, чтобы она проверила у них удостоверения личности? – злился писатель.

– Не обязательно, – сказал, усмехнувшись, Genius loci, – я и сам могу представить непрошеных гостей в соответствии с их tabulae officialis, в просторечье именуемых "корочками". И в этом я не вижу ничего предосудительного, поскольку, как изящно выразился один из героев "Мастера и Маргариты", "сегодня вы лицо официальное, а завтра – неофициальное".

Итак, начнем с "лысого" гражданина. Перед нами – не кто иной, как Валентин Георгиевич Афанасьев – заместитель начальника Главного управления по охране государственных и военных тайн в печати при Совете Министров СССР (сокращенно – Главлит). Что ж, в почтительности замрем на мгновение и заискивающе улыбнемся.

Перейдем к удостоверению личности "вихрастого" гражданина. Перед нами – референт III управления того же ведомства Дмитрий Васильевич Павлов. Что ж, внушает уважение. Но лебезить не обязательно.

– Не торопитесь с поспешными выводами, – запротестовал писатель. – У референта III управления Главлита, согласно моему замыслу, во внутреннем кармане замшевой куртки есть еще одна "корочка", удостоверяющая то, что он – член Союза журналистов СССР. Правда, для коллег по журналистскому цеху и многочисленных читателей Дмитрий Васильевич более известен под псевдонимом Василевич.

– Довольно странно для литературного имени, которое, по идее, если не позволяет родная фамилия, должно звучать как можно более благозвучно, например, Юлиан Семенов, Кир Булычев или Евгений Евтушенко. Вы, хотя бы обращались к нему за разъяснениями по поводу этимологии его псевдонима? – поинтересовался у писателя Genius loci.

– Бесполезно, – вздохнул писатель, – пустая трата времени. Обычно, когда его спрашивают: "Василевич, это – фамилия или отчество?" – он задает встречный вопрос, ставящий большинство в тупик: "Герман из пушкинской "Пиковой дамы", это – имя или фамилия?"

– Что-то я тоже запамятовал, поэтому не обращайте на меня внимание. Продолжайте свой рассказ, но прежде извольте объяснить, мне и читателю, почему эти два, как я полагаю, официальных лица прогуливаются на пленере, вместо того, чтобы в тиши своих кабинетов заниматься охраной военных и государственных тайн в печати в соответствии с должностными обязанностями, – с достоинством произнес Genius loci и замолк.

Обрадовавшись тому, что Гений места более не артачится, писатель продолжил свой рассказ, но уже с учетом сделанного ему замечания:

– В соответствии с должностными обязанностями тов. Афанасьев, как минимум два-три раза в неделю, принимал участие в рабочих совещаниях по вопросам цензуры в различных высоких учреждениях, где ему приходилось не только выступать, но также выслушивать и подробно конспектировать речи выступающих. Иногда ему требовалось срочно, "на колене", составить какой-нибудь документ, быстро получить нужную справку или дельный совет. Обыкновенные большие начальники для подобных случаев обзаводились штатными секретарями-референтами с приятной внешностью, хорошей памятью и разборчивым почерком, а необыкновенные, вроде тов. Афанасьева, старались приобщать к совещательной работе максимальное количество подчиненных из числа ведущих специалистов, чтобы те расширяли свой кругозор и заряжались чувством самоуважения и ответственности.

Итак, незадолго до обеденного перерыва референта III управления Главлита Дмитрия Васильевича Павлова срочно вызвали в приемную тов. Афанасьева, предупредив о возможной поездке вместе с шефом на совещание: то ли в ТАСС, то ли на Старую площадь, а скорее всего – в оба учреждения, но, разумеется, последовательно.

В начальственной приемной вышеупомянутый Павлов застал двух посетителей, на одного из которых он сразу обратил внимание, так как он был в военной форме и имел звание полковника ВВС. В руках у товарища полковника была газета "Красная звезда", которую он с волнением переминал в своих руках и весь вид его свидетельствовал о том, что он явно чем-то расстроен.

Второй посетитель в элегантном летнем костюме, напротив, был невозмутим, так как по всей очевидности, откинувшись на спинку удобного кожаного кресла, дремал. Приглядевшись внимательно, Павлов узнал в пребывающем в полусне посетителе популярного кинорежиссера Эльдара Рязанова, и вопросительно посмотрел на секретаря приемной Ольгу Ивановну Кныш. Секретарша, улыбнувшись, развела руками, и Павлов приготовился к неопределенно долгому ожиданию.

Вообще-то проверку художественных фильмов осуществлял не Главлит, а художественный совет при Госкино, через руки которого проходил весь сценарный портфель. Но дело в том, что тов. Афанасьев в соответствии с партийным поручением входил в состав художественного совета Госкино в качестве представителя "общественности", и от его мнения во многом зависело одобрение и утверждение той или иной киноработы.

Не прошло и двух минут, как из кабинета шефа вышел худощавый седоватый мужчина в сером английском твидовом костюме и быстро окинул посетителей приемной острым сканирующим взглядом. Вслед за ним вышел сам шеф и проводил своего гостя даже не до дверей приемной, а до самого лифта, что по правилам чиновничьего этикета свидетельствовало об очень высоком градусе уважения. Вернувшись в приемную, тов. Афанасьев объявил посетителям, что принять их сегодня уже не сможет и попросил прийти во вторник на следующей неделе в первой половине дня.