Текст книги "Сидоровы Центурии"

Автор книги: Николай Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Наконец, парень, привлекший внимание Цибикова, все-таки набрался смелости, подошел к его столику и вызвал на приватный разговор. И на этот раз интуиция Цибикова не подвела. Парень оказался сутенером и предлагал ему на ночь девицу, всего за 150 рублей. По тем временам это был месячный заработок инженера или остепененного вузовского преподавателя.

– Страшненькая, наверное? – спросил Цибиков, намереваясь от него отвязаться.

– Что ты, писаная красавица! – сказал парень и показал на стоящую неподалеку высокую симпатичную девицу в платье с открытыми плечами.

Цибиков не знал, что проститутка, которую ему предлагают, и есть ехавшая с Павловым в одном купе Надежда Навротилова, поскольку о других попутчиках Павлова, кроме Фишмана и его племянницы Мелиссы, Оленина его в известность не поставила.

– Чем я рискую? – подумал он. – Парень я холостой. Завтра улетаю в Улан-Удэ. Милиция, зная, что номер снимается по брони КГБ, с проверкой не нагрянет. И деньги лишние остались.

Подумавши, Цибиков сказал парню, что вначале с девицей познакомится, потанцует, а там видно будет. Парень не соглашался и требовал предоплату. В это время заиграла медленная музыка, и девица, слышавшая его разговор с сутенером, сама подошла к нему и пригласила на танец. Когда же они сплющились среди танцующих пар, девица наклонилась к нему и, жалобно всхлипывая, попросила:

– Пожалуйста, уведите меня отсюда и посадите на такси.

Никто им не препятствовал, когда они вышли на безлюдную улицу, но возле стоянки такси в освещении тусклого фонаря их уже ожидала толпа подвыпивших юнцов. Вероятно, они воспользовались другим выходом из гостиницы, опередив Цибикова и Наденьку на несколько минут. На стоянке была только одна машина "с шашечками", водитель которой тщетно пытался завестись и отъехать подальше, чтобы не оказаться свидетелем назревающей потасовки.

– Это моя девка, козел! – вызывающе заявил вышедший навстречу Цибикову и Наденьке сутенер.

И тут Цибиков понял, что знает этого парня, два года тому назад проходившего свидетелем по уголовному делу, настолько нетипичному, что следствие по нему вело КГБ. В начале мая 1976 года неподалеку от московской кольцевой дороги был найден обезображенный труп 20-летней москвички. У нее были удалены язык, грудь, прямая кишка, другие жизненно важные органы и полностью высосана (как еще это можно назвать?) кровь. Все было сделано с хирургическим совершенством. В кровеносной системе жертвы к тому же были обнаружены следы большого количества атропина – вещества-транквилизатора, расширяющего кровеносные сосуды.

Цибиков вспомнил фамилию свидетеля – Серебрянников. И даже то, что у него две судимости, а его "погоняло" (кличка) имеет отношение к занятию сводничеством. Серебрянников был приятелем убитой москвички – девушки легкого поведения, работавшей горничной в одном из столичных отелей.

Цибиков почувствовал, как его спутница медленно-медленно оседает и вот-вот упадет от страха на асфальт. У него под мышкой в кобуре было табельное оружие. Одним выстрелом в воздух он обратил бы хулиганов в бегство, но такую злость он почувствовал по отношению ко всей этой мрази, что решил Серебренникова и всю кодлу, которую он вокруг себя собрал, хорошенько проучить.

– Ты фильтруй базар, Гандон, коли не знаешь наперед, с кем имеешь дело! – громко сказал Цибиков и подхватил свою спутницу, чтобы она не упала.

– Она мне должна 200 рублей. Отдай бабки и делай с ней, что хочешь, – более примирительным тоном заговорил гражданин Серебрянников, известный в уголовном мире по кличке Гандон. А тон свой он переменил потому, что внезапно почувствовал парализующий его волю страх. И не без причины: суггестивные способности Цибикова были официально подтверждены дипломом Академии медицинских наук СССР.

– Я тебе, Гандон, и пятака ржавого не дам. Вставай на колени и проси прощения у меня и моей девушки! – заявил Цибиков, подражая голосу известного в Москве и Новосибирске уголовного авторитета по кличке Салавар. В толпе хулиганов возникло замешательство.

– Мочи их! – заорал Серебрянников, приняв Цибикова за одного из трех матерых уголовников, которые опустили его на зоне во время его первой ходки. И тут же он осекся, так как рухнул, словно его подкосили, ударившись при этом головою об асфальт. Но толпа ничего не поняла.

Оттеснив Наденьку, хулиганы пытались сбить Цибикова с ног. Увертываясь от ударов, Цибиков пытался сконцентрировать свою волю так, чтобы направить агрессию толпы на потерявшего сознание сутенера. Отчасти это ему удалось. Толпа разделилась на две группы. Одни, остервенело, пинали бесчувственное тело сутенера, а с другими Цибиков, немного покуражившись, расправился за две минуты, заодно освежив в памяти навыки довольно редкого стиля рукопашного боя.

Наденька сидела на бордюре тротуара, прикрыв ладонью разбитые губы, и плакала. Платье на ней было до неприличия изорвано и испачкано. Цибиков помог девушке встать и повлек за собой к такси. В этот момент машина завелась. Пожилой, угрюмого вида, таксист помог Цибикову усадить Наденьку на заднее сиденье. Наденька схватила своего заступника за руку и не захотела ее отпускать даже тогда, когда Цибиков договорился с таксистом о доставке ее за пять рублей по адресу, который она назовет.

От пережитого страха, боли и унижения Наденька забыла название улицы, на которой жила Мелисса. Помнила только номер дома и номер квартиры. Номера телефона она вообще не знала, поэтому таксист повез их, ориентируясь по двум приметам: дерево и памятник, – совсем как в случае с героями популярной советской кинокомедии "Джентльмены удачи".

Покружив по центру города, проехав, казалось бы, мимо всех памятников, таксист остановил машину возле пятиэтажного панельного дома, и, повернувшись к Цибикову, сказал:

– Вот, товарищи москвичи, дом, в котором я живу. Первый подъезд, второй этаж, квартира N10. В квартире никого нет. Жена год как померла. Дети живут отдельно. Красть у меня нечего. В холодильнике хлеб, полбатона вареной колбасы и пол-литра водки. Возьмите ключи. Я сдам дежурство и в восьмом часу вас разбужу. Днем, я думаю, вы лучше сориентируетесь.

Но воспользоваться столь любезным предложением Цибикову и Наденьке не пришлось. Место, куда их привез таксист, показалось Наденьке очень знакомым.

– Вот же дерево! – радостно воскликнула она, показывая в сторону углового здания с неоновой вывеской "Мебель".

– А где же памятник? – удивился таксист.

Памятником оказалась мемориальная доска на соседнем доме.

III

Взяв на привокзальной площади такси, Оленина не сразу поехала в гостиницу, а попросила таксиста немного поколесить по городу и показать его достопримечательности. За это она обещала доплатить три рубля сверх показания счетчика. Такси в то время стоило дешево, 20 копеек за километр, и таксист с удовольствием согласился. Они сделали круг: проехали по Фабричной и Коммунистической улицам вдоль правого берега Оби, вернулись в центр, а затем по Коммунальному мосту проехали на левый берег, покружились там, доехали до улицы Зорге, и затем направились в обратный путь. В 17.00 таксист доставил Оленину в гостиницу «Сибирь» и даже помог ей донести ее багаж – прямо до стойки приема и регистрации.

В гостиничном холле ее нетерпеливо ожидали два гражданина под два метра роста в длинных светлых плащах, фетровых шляпах и одинаковых кожаных портфелях в руках. Любой наблюдательный советский человек с первого взгляда без труда мог бы определить их профессиональную принадлежность, а потом еще долго удивляться: как же они за границей маскируются?

– Пижоны! – подумала про новосибирских чекистов Оленина, и с невозмутимым видом назвала дежурному администратору гостиницы свою фамилию, имя и отчество.

Услышав ее фамилию, новосибирские чекисты переглянулись и с облегчением вздохнули. Когда Оленина завершила оформление документов и получила ключ от номера, они подошли к ней и представились: капитан такой-то, старший лейтенант такой-то. Подхватив ее багаж, они проводили ее до номера, который затем тщательно осмотрели, проверили телефонный аппарат на наличие жучков, включили телевизор, удостоверились в исправности видеомагнитофона и в надежности сантехники.

Оленина передала им по акту приема-передачи спецтехнику, которую она использовала во время поездки, а также кассеты с видеозаписями бесед агента "Геолога" с подозреваемым Фишманом. Новосибирские чекисты открыли свои портфели и загрузили холодильник "Бирюса", который был в ее номере, разными мясными и рыбными деликатесами, баночками с черной и красной икрой и прохладительными напитками: cola, sprite, orange. Пожелав ей плодотворной работы и хорошего отдыха, капитан такой-то и старший лейтенант такой-то удалились.

Оставшись одна, Оленина распаковала свой багаж и переместила свой гардероб в платяной шкаф, переоделась в халат, приняла душ, повалялась на широкой двухместной кровати, потом достала косметичку и стала приводить в порядок свой макияж. Завершив священнодействия с веками глаз и ресницами, покрасив губы вечерней помадой и освежив лак на ногтях, она подошла к тумбочке, на которой стоял телефонный аппарат, придвинула кресло, села в него и задумалась по поводу пророчеств свихнувшегося аспиранта Сидорова.

О том, что предсказания, даже самые невероятные, иногда сбываются, она знала давно и даже по собственному опыту. Так, однажды, ей приснилось, будто она открывает зонт, чтобы спрятаться от дождя, и чувствует на ощупь, что пластмассовая ручка его треснула. На следующий день она действительно попала под дождь и, открывая зонт, почувствовала то, что она уже видела во сне.

По рекомендации преподавателя психологии она во время учебы в Высшей школе КГБ прочитала монографию сэра Александра Кэннона "Мощь внутри", изданную в 1952 г. и переведенную на русский язык в начале 70-х годов. Автор книги – известный врач, который на многочисленных примерах доказал, что многие заболевания, которыми страдает тот или иной человек, прямо или косвенно, связаны с обстоятельствами его жизни в облике другого человека другой исторической эпохи. Под воздействием специальной техники гипноза сэр Кэннон заставлял пациента вспомнить, кем он был в прежней жизни, и на основании полученных данных ставил диагноз, чаще всего соответствующий состоянию здоровья пациента. Но если предположить, что будущее также реально, как и прошлое, то значит, что под воздействием гипноза или других методик можно принудить испытуемого рассказать о том, что он видел и слышал, переместившись в свое будущее тело, что в принципе невозможно, если будущее не предопределено. А если будущее предопределено?

С такими мыслями Оленина набрала на диске телефонного аппарата некий, недавно сообщенный ей номер. Трубку взяла какая-то старуха и понесла такую чепуху, что с первых слов любому было бы понятно: – пожилая женщина либо пьяна, либо просто сумасшедшая.

– Крыса! – громко и внятно сказала Оленина. В трубке раздался щелчок, после которого она услышала протяжный зуммер. Ее телефон автоматически переключился на специально выделенную линию, по которой она могла бесплатно позвонить куда угодно, даже в Париж. Она набрала новый номер и, спустя минуту, на другом конце провода ей ответили.

– Слушаю.

– Это я.

– Что ты выяснила?

– Нет, да, да, нет.

– Молодец.

Оленина разговаривала по телефону со своим непосредственным начальником. По причине особой секретности следственных мероприятий никто не должен был знать, какова их истинная цель. В связи с вновь открывшимися обстоятельствами дела непосредственный начальник Олениной, связавшись с ней по радиотелефону, когда она ехала в поезде, сформулировал четыре вопроса, на которые следовало получить однозначный ответ: "да" или "нет". Информация, которую добыл Цибиков, по своей инициативе отправившись в Тюмень, позволяли получить ответ на четыре вопроса, имеющие принципиальное значение – не только для органов государственной безопасности, но и для всей страны, мирового социалистического лагеря и даже более.

К 19.00 по московскому времени в управлении, в котором работал Цибиков, был завизирован, утвержден и передан в Новосибирск по телетайпу приказ об откомандировании его на неопределенный срок в Улан-Удэ на дорасследование дела, которым он ранее занимался.

………………………………………………………………………………………………………

Олениной захотелось немного расслабиться и снять накопившееся за время поездки напряжение. Она открыла чемодан и достала приборчик, который не относился к категории специальной техники, но который в некоторых ситуациях был для нее совершенно незаменим. На разлагающемся буржуазном Западе в 1978 году такие вещички были не в диковинку, но в Советском Союзе вибромассажер с шестью степенями вращения и тремя режимами вибрации (подарок вечно мотавшегося по заграницам жениха), возможно, был только у нее.

Избавившись от халата, Оленина забралась под одеяло. Однако, даже заграничная чудо-техника дает сбой, если вовремя не менять батарейки. Ругая себя за непредусмотрительность, она снова облачилась в халат, и, чтобы отвлечься, включила телевизор. А что можно было посмотреть в СССР в 1978 году по двум каналам государственного телевидения, да еще в понедельник? Абсолютно нечего!

Тогда она, зевая от скуки, решила приняться за чтение. Как девушка образованная, да еще со вкусом, она на текущий момент духовного развития предпочитала таких авторов, как Хемингуэй, Ремарк и Агата Кристи. Но на этот раз она взяла с собой в дорогу давно приобретенный, но до сих пор не прочитанный двухтомник польского фантаста Станислава Лемма. Она выбрала "Солярис" и не ошиблась, так как произведение показалось ей не только интересным, но и возбуждающим.

К 22 часам Оленина дочитала фантастическую повесть до конца и решила, что укладываться спать ей еще рано, и можно позволить себе, например, сделать вылазку в бар или ресторан, послушать музыку, выпить коктейль и пообщаться с каким-нибудь оригинальным собеседником.

Оленина вспомнила про Павлова и с сожалением подумала о том, что ее агент находится в другой гостинице под присмотром Цибикова, которому она, между прочим, строго-настрого запретила совместное с Павловым распитие спиртных напитков. Она догадывалась о предстоящем отъезде Цибикова, но только не знала, как скоро это произойдет. Оставлять Павлова одного в двухместном номере, учитывая то, как он вел себя во время поездки, тоже было довольно рискованно, поэтому Оленина представила себя с ним в одной постели. Никаких эмоций!

– Надо же! – удивилась она, – значит, все-таки придется надеть вечернее платье, спуститься в бар и что-нибудь выпить.

В баре гостиницы "Сибирь" было тихо и немноголюдно. Визит местных чекистов не остался без последствий. Администрация строго-настрого запретила швейцарам впускать в гостиницу посторонних. Но в бар все равно несколько человек с улицы просочились, в том числе Мелисса, которая ради этого даже пожертвовала пятью рублями. С нею Оленина и встретилась, причем, за одним столиком, не сразу опознав в попросившей занять свободное место девице порочную племянницу доцента Фишмана.

Оленина уже допивала свой коктейль и намеревалась через пару-тройку минут покинуть помещение бара. А тут такая неожиданность и такая возможность! Она открыла свою дамскую сумочку, в которой, кроме бесшумного пистолета МСП, находился флакончик духов с ферромонами, да не с такими заурядными, как DESIRE, а изготовленными в одном секретном московском НИИ по украденной у американцев технологии. От запаха этих спецдухов, говорят, даже кошки, дурея, по потолку бегают. После непродолжительного привыкания для тех, кто ими пользуется, духи становятся совершенно нейтральными. Чего нельзя сказать о тех, кто чувствует их таинственный и возбуждающий аромат впервые.

Здесь пора сделать отступление и объяснить, почему Наденька Навротилова оказалась в баре гостиницы "Центральная", а Мелисса в баре гостиницы "Сибирь". Все очень просто. Дефилируя по вечернему Новосибирску, девушки не могли не пройти мимо гостиницы "Центральная". И тут Мелисса, как нарочно, вспомнила, что Павлов, прощаясь со своими попутчиками, сказал, что остановится именно в этой гостинице, а если броня не прокатит, то он поселится в гостинице "Сибирь". И они решили нанести ему визит с намеком насчет ла мур де труа. Опять же, что греха таить, приехав в третий город России, Мелисса никак не могла забыть первый, то есть Москву. Как же в ближайшей перспективе она могла туда вернуться, если не Павлов?!

Придя в гостиницу, они выяснили у дежурного администратора, что бронь на тов. Павлова есть, но пока не востребована. И тогда они решили взять такси и отправиться в гостиницу "Сибирь", но, перед этим выпить по чашечке кофе. В баре гостиницы "Центральная" Наденька случайно столкнулась со своим старым московским приятелем. Вначале все было нормально. Их угостили коктейлем, но потом Наденька и ее приятель Михаил стали выяснять отношения. О чем они говорили, Мелиссе было не совсем понятно. Вроде бы о каком-то долге. Когда разговор перешел на повышенные тона, Наденька сказала Мелиссе, что, наверное, на пару-тройку часов задержится, однако это никоим образом не является препятствием тому, чтобы Мелисса встретилась с Павловым тет а тет.

Приехав на такси в гостиницу "Сибирь", Мелисса попала внутрь только после того, как у входа сменился швейцар, который, как на аукционе, установил некую начальную планку, ниже которой он в гостиницу никого из посторонних не пропускал. Страждущим проникнуть в гостиницу без брони и пропуска следовало методом проб и ошибок определить, сколько надо "положить на лапу". Мелисса отгадала и ее пропустили, но дежурный администратор огорчил ее тем, что брони у названного ею гражданина в гостинице нет. Ей бы поехать домой, но, вспомнив о вредных привычках Павлова, она пошла в бар, остановилась у входа, а потом визуально определила наличие в помещении подходящего свободного места.

– У вас не занято? – спросила она одиноко сидящую за столиком молодую женщину; по одежде и прочим признакам, явно не местную и, вероятно, имеющую отношение к высокому искусству: балет, кинематограф, дипкорпус.

– Welcome, – ответила ей молодая женщина, подтвердив ее предположение.

– Сорри, – сказала Мелисса, присаживаясь на краешек стула. – Ай сэй инглиш вери бэд.

– И не надо, – ответила несоветского вида женщина, доставая из изящной дамской сумочки флакончик духов – с намерением ими воспользоваться.

Потом мысли и желания Мелиссы настолько спутались, что лучше передать их разговор в запомнившейся Олениной версии.

– Вы чем-то явно взволнованы. Могу я вам чем-нибудь помочь?

– О, да, я взволнована. Мой жених. То есть я хотела, чтобы он был моим женихом, но он куда-то пропал. Он – журналист-международник. И должен был поселиться в этой гостинице в номере люкс, но на ресепшен сказали, что такого здесь нет

– Сколько вашему жениху лет?

– Двадцать пять.

– О, все мужчины в эти годы так ветрены, что, кроме бэбика, ничто не может заставить их пойти в ЗАГС.

– Я не хочу идти в ЗАГС через роддом.

– Милочка, тогда в ЗАГС по нынешним временам вы вообще никогда не попадете.

– И что же мне делать?

– Жить и наслаждаться жизнью! Кстати, у вас неплохая фигура и, надо полагать, очень даже красивая грудь. Расстегните верхнюю пуговку на своей кофточке.

– Я стесняюсь, я без лифчика.

– Тем замечательнее. Расстегните сразу две пуговки. Великолепно! Обратите внимание, как пялится на вас красивый седовласый мужчина за соседним столиком. Я почти уверена, что он – режиссер, или, на худой конец – профессор.

– Он мне совершенно не нравится!

– А я вам нравлюсь?

– Очень!

– Кстати, попробуйте новые французские духи – Chanel. Номер неизвестен, но мало не покажется.

– Спасибо, какой интересный запах!

– Облейтесь духами, не стесняйтесь. Вот так, правильно, а теперь верните мне флакон и ответе на один вопрос: Вы не против того, чтобы, например, в номере люкс принять со мной душ или ванну?

– Нет! Да!

– И все-таки, да или нет?

– Да!

– И как ты будешь меня называть, когда мы поднимемся в мой номер?

– Моя госпожа…

– Повтори еще раз.

– Госпожа…

– Эй, человек! – подозвала Оленина официанта, щелкнув длинными, как у пианистки пальцами. – Бутылку сухого шампанского и счет!

Когда Мелисса очнулась от наваждения, то с удивлением обнаружила напротив себя за столиком седовласого мужчину, который уговаривал ее подняться к нему в номер, чтобы продолжить беседу на тему Феллини "в ракурсе восемь с половиной" и тому подобное. На столике стояла пустая бутылка из-под "Советского шампанского" и три фужера. Таинственная незнакомка из дипкорпуса исчезла, словно ее и не было.

– Ну и шут с ним, Феллини так Феллини! Хотя восемь с половиной в диаметре, как раз мой размерчик, – подумала Мелисса и подала режиссеру Авдееву свою руку: – для поцелуя и последующего препровождения к нему в номер.

………………………………………………………………………………………………………

В 07.00 Оленину разбудил требовательный стук в дверь. Завернувшись в халат, она вышла в прихожую, недоумевая, кто бы это мог быть. Первая мысль, которая промелькнула у нее в голове, была совершенно дичайшей. Она почему-то подумала, что Павлов повесился, и отсюда пошел сыр-бор, поднявший ее в столь ранний час. И каково же было ее удивление, а потом – искренняя радость, когда вместо вестника несчастья она увидела своего жениха Макса, который, как он потом ей объяснил, следуя рейсом в Улан-Удэ, сделал остановку в Новосибирске, чтобы навестить свою невесту.

Как трогательна была их встреча! Как мы все далеки от настоящей романтики, которая характеризует отношения влюбленных героев невидимого фронта!

– Ты же должен быть в Лондоне.

– Три дня тому назад.

– Куда теперь?

– В Улан-Удэ, а потом в Софию.

– Как я тебе завидую!

– Не стоит.

– Почему?

– Тебе не понять. А когда поймешь, будет поздно.

– Как ты узнал, что я здесь?

– Прилетел в Москву в субботу, а в воскресенье с утра вызвали в контору и говорят, что дельце пустяковое наклевывается. Начал подготовку к заданию и тут выясняется, что ты – в Новосибирске. Попросил разрешение сделать в городе на Оби остановку. До самого отлета с ответом тянули, а потом, прямо у трапа самолета, говорят: "На твое усмотрение".

Оленина не стала выяснять все подробности, которые привели к столь неожиданной встрече, и предложила своему жениху принять душ. Но, увы! Водные процедуры не оживили его любимого гиганта, которого она ласково называла Big Max, а, наоборот, побудили ко сну.

Осчастливив Оленину дорогими вещественными доказательствами любви и уважения, ее Макс откинулся на кровать и заснул столь крепким богатырским сном, что его разнообразные акустические эффекты едва-едва заглушал работающий на полную громкость телевизор. То есть, конечно, не телевизор, а видеомагнитофон, на котором Оленина смотрела последнюю серию фильма о Джеймсе Бонде, записанную на привезенной ее женихом из Лондона видеокассете. Смотрела и священнодействовала с веками глаз и ресницами.

В 10.00 в ее номере зазвонил телефон. Это был Цибиков. Он просил ее через час быть в областном управлении, чтобы заактировать и принять от него текущие материалы следственного дела и обсудить некоторые технические детали предстоящей операции с участием сексота "Геолога". И пояснил: в соответствии с полученным из Москвы приказом он отправляется в Улан-Удэ. Отлет в 16.30 из аэропорта "Толмачево". Провожать необязательно.

– Кто звонил? – спросил Оленину проснувшийся жених.

– Мой начальник, Юрий Николаевич Цибиков, – объяснила она.

Макс напрягся и побледнел.

– Что-то не так? – заволновалась Оленина.

– Нет, все в порядке, – сказал Макс и поинтересовался у Олениной, можно ли в здешнем ресторане заказать завтрак с доставкой в номер.

IV

В Лотосовой Сутре есть место, где Будда говорит, что если мы хотим знать о своих прошлых жизнях, то нужно просто посмотреть на настоящее. Вы являетесь кульминацией всего, кем вы были и что делали. А если хотите заглянуть в будущее, то посмотрите на настоящее: то, что вы делаете сейчас – определяет ваше будущее. Другими словами, по ситуации в теперешней жизни вы можете рассказать о своем прошлом и то, что вы сеете сегодня, пожнете завтра. Этот закон причины и следствия называется кармой, и использование этого слова распространилось по всему миру. Оно проникло даже в академические круги.

Судя по тому, как приятно Павлов с 14-го на 15-е мая 1978 года отдохнул и повеселился в апартаментах суперэлитного гостиничного комплекса, то, вероятно, когда-то в прошлой жизни он несправедливо страдал и терпел лишения. Возможно, что ровно сто лет тому назад он был невинно осужденным узником Петропавловской крепости, пределом мечтаний которого были русская баня с веничками, пиво с раками и девки с крутыми бедрами. И вот, наконец, по закону кармических соответствий, он сполна получил то, чего несправедливо был лишен.

На встречу с Цибиковым, которая должна была состояться в 13.00 в ресторане гостиницы "Центральная", его доставили на редком даже для Москвы автомобиле марки "Ягуар", который приберегался в гараже суперэлитного отеля для поездок по городу особенно почетных гостей. Перед этим для него по особой методике истопили так называемую "похмельную" баню, в которой гармонично сочетаются температура, влажность, состав веников и ассортимент тонизирующих прохладительных напитков. Обязательным условием "похмельной" бани является обливание ключевой водой из естественных источников водоснабжения. Ключевую воду рекомендуется набирать в деревянное ведро и поливаться ею из деревянного же ковшика.

– Надо же, свеженький как огурчик! – восхитился Цибиков, поздоровавшись с Павловым и предложив ему присаживаться за стол.

Кое-что из холодных закусок, салатов и прохладительных напитков он уже заказал и поинтересовался у Павлова, что он предпочитает на второе: рыбу или мясо? Павлов похлопал себя по животу и заявил, что сегодня у него разгрузочный день.

Слово за слово, и они разговорились на отвлеченные темы, вроде погоды и городских достопримечательностей, но потом Цибиков спохватился и перевел беседу в русло предстоящей операции. Прежде всего, он поведал Павлову некоторые тайны регрессивного гипноза, воздействию которого он подвергнется, если, конечно, ему удастся уговорить профессора Мерцалова.

– Самое главное, Дмитрий Васильевич, постарайтесь настроить себя так, как будто вы намереваетесь посмотреть многосерийный художественный фильм, вроде "Семнадцати мгновений весны". Вы будете испытывать не только положительные, но и негативные эмоции: страх, разочарование, депрессию, сознание личной вины и тому подобное. Неизвестно, сколько своих прежних жизней в таком состоянии вы переживете, но, уверяю вас, каждая последующая жизнь будет казаться вам ужаснее предыдущей.

– Я все понимаю, Юрий Николаевич, но, если уже так много об этом явлении известно, то почему наши славные органы, заинтересовали эксперименты профессора Мерцалова? Что в них криминального? – Павлов хотел понять причину, из-за которой его вытащили в Новосибирск – в такую даль.

Цибиков был готов ответить и на этот вопрос:

– Я знал, что вы спросите меня об этом. Так, вот, уважаемый Дмитрий Васильевич, дело в том, что мы не знаем, какой методикой или техникой пользуется профессор Мерцалов, чтобы привести испытуемых в измененное состояние сознания. Мне представляется, что это – не гипноз в привычном понимании. И сколь-нибудь значительными суггестивными способностями профессор Мерцалов не обладает. Поверьте мне, я имел удовольствие два раза пообщаться с ним под видом стажера московского физтеха.

– Значит, это – ЛСД или подобный ему синтетический наркотик, который для этой цели могли изобрести Мерцалов и Фишман? – жалея Аркадия Моисеевича, спросил Павлов.

– Вероятнее всего, что это именно так, – сказал Цибиков и сразу посуровел и нахмурился.

– Светлана Викторовна упоминала фамилии Огурцова и Шмидта. Какое они имеют отношение к экспериментам Мерцалова и Фишмана? – Павлов вспомнил фамилии еще двух фигурантов будущего уголовного дела.

– Насколько я понимаю, все четверо – друзья, но один – Огурцов, будучи философом, опровергает материализм диалектический. А другой – Шмидт, будучи историком – материализм исторический, – объяснил Цибиков, едва сдерживая улыбку.

– Ну и пусть себе опровергают. Разве это кому-нибудь, например, лично вам, мешает? – спросил Павлов, не скрывая отсутствие у него марксистско-ленинской убежденности.

– Лично мне не мешает, потому что я в это уже давно не верю, но, вот, для существующей политической системы это неприемлемо. Тем более что оба они – преподаватели кафедр общественных наук и, между прочим, коммунисты и ветераны Великой Отечественной войны. То есть, Огурцов – коммунист, а Шмидт – ветеран, – уточнил Цибиков.

В этот самый момент к столику, за которым они сидели, подошли два милиционера и попросили предъявить документы. Павлов так перепугался, что с трудом нашел во внутреннем кармане пиджака свое служебное удостоверение. Он почему-то подумал, что его разговор с Цибиковым кем-то прослушивался и им обоим вскоре придется давать объяснение по поводу диалектического и исторического материализма.

Цибиков предъявил блюстителям порядка свой паспорт с московской пропиской. С почтением, посредством отдания чести, милиционеры вернули Павлову его служебное удостоверение, но, что касается Цибикова, возникла заминка.

– Гражданин Цибиков, проследуйте с нами в отделение! – вежливо попросил милиционер в звании старшего сержанта.

– А в чем дело? – с невозмутимым видом спросил Цибиков.

– В отделении и узнаете, – ответил милиционер в звании младшего сержанта и достал наручники.

– Встать, руки за спину! – заорал милиционер в звании старшего сержанта.

К величайшему изумлению Павлова Цибиков встал и подчинился приказу. Когда на его запястьях щелкнули браслеты, мимо их столика, закрыв лицо руками, пробежала девушка в цветастом длинном платье, а вслед за ней, быстро прошел низенький лысоватый мужчина, на ходу вытирая носовым платком свое вспотевшее лицо. В пробежавшей девушке Павлов сразу узнал Наденьку Навротилову. И испугался еще больше.

– А теперь в соответствии с инструкцией номер такой-то, утвержденной приказом Министра внутренних дел Щелокова тогда-то вы должны меня обыскать на наличие при мне оружия и изобличающих меня документов, – потребовал у блюстителей порядка Цибиков.

Милиционеры переглянулись и приступили к обыску. Когда они вытащили из внутреннего кармана пиджака задержанного его служебное удостоверение, с ними чуть не случился инфаркт.

– Товарищ капитан, извините, ошибочка вышла. Товарищ капитан, сейчас мы с вас наручники снимем! – залепетали милиционеры, услужливо и подобострастно.