Текст книги "Сидоровы Центурии"

Автор книги: Николай Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Крепостным мальчиком осознал себя в прежней жизни и доцент Семенов. У него, правда, был очень добрый барин, проживавший в Москве на Никитском бульваре. После смерти барина в феврале 1852 года он, согласно завещанию, получил вольную, 25 рублей ассигнациями, и отправился в свое родное село под Полтавой. Последнее, что он успел запомнить, это – то, что по дороге он сильно простудился и заболел. О своем необычном путешествии в прошлое доцент Семенов, по натуре сдержанный и молчаливый, особенно не распространялся, но, однажды, выбрав подходящий момент, подошел к Сергею Сергеевичу и, взяв с него слово, что он будет молчать, рассказал ему нечто такое, после чего Сергей Сергеевич впервые задумался о таинстве рождения, жизни и смерти. С тех пор, просыпаясь по утрам, он каждый раз чувствовал себя с головы до ног рабом жизненной суеты, и утешал себя мыслью о том, что предначертанное судьбою невозможно изменить.

Первый сеанс группового регрессивного гипноза оказался последним. И для этого были веские причины. Дело в том, что вечером в тот же день у тов. Ефремова сильно подскочило давление и его жене даже пришлось вызывать скорую помощь. Его отвезли в городскую больницу с диагнозом "гипертония", но после более тщательного обследования врачи установили, что он перенес микроинфаркт. Больной не стал скрывать от лечащего врача причину своего недомогания, и сведения об этом получили нежелательную огласку.

Остальные участники научно-практического семинара тоже не молчали, и по университету поползли нехорошие слухи. Главным персонажем этих слухов стал таинственный "черный маг", который по окончанию сеанса, якобы, "растворился в воздухе". Компетентные органы, которые только что закрыли дело по поводу антисоветских измышлений аспиранта Сидорова, снова, причем из разных источников, получили информацию, потребовавшую от них повторной проверки деятельности биофизической лаборатории НГУ, и, особенно, проводимых профессором Мерцаловым и доцентом Фишманом "психологических опытов с использованием психотропных средств".

Бывший актер Александр Васильевич Волков, задержанный, а затем отпущенный под подписку о невыезде, написал "чистосердечное признание", из которого следовало, что "его недобросовестным образом использовали, с целью скрыть тайное испытание химических препаратов, вызывающих галлюцинации и умственное расстройство".

Новосибирские чекисты провели в ночное время негласный, но очень тщательный обыск помещений биофизической лаборатории, но ничего подозрительного не обнаружили. В лаборатории, кроме нескольких цветков на окне даже не было ничего, что указывало бы на биологический характер занятий ее сотрудников. Конторские столы были завалены широкими бумажными лентами, на которых ЭВМ рисуют графики и печатают длиннющие колонки цифр. В картонных коробках виднелись магнитофонные катушки и аккуратно свернутые в рулончики узкие перфоленты, испещренные дырочками. Гелий-неоновый лазер, микроскопы и прочая аппаратура, используемая в лабораторных опытах, судя по инвентарным номерам, за биофизической лабораторией даже не числилась, но вникать в такие "мелочи" чекисты не стали.

Чувствуя за собой вину, Сергей Сергеевич и Аркадий Моисеевич коллегу Ефремова и его супругу не беспокоили, справляясь о состоянии его здоровья у его племянницы, заведовавшей университетской библиотекой. К немалому их удивлению он сам им позвонил и сообщил о том, что ему уже разрешили вставать с постели, попросил за него не беспокоиться, назвал предполагаемую дату выписки и предупредил о том, что у него недавно побывали товарищи "из здания напротив Дома культуры". Его продержали в больнице почти две недели, а когда выписали, он снова напомнил о себе: позвонил и пригласил в ближайшее воскресенье отобедать у него дома "по случаю выздоровления".

Кроме супругов Ефремовых, Сергея Сергеевича и Аркадия Моисеевича на обеде присутствовал доктор медицинских наук тов. Туркаев, про которого было известно, что он имеет звание генерал-майора медицинской службы и работает в одном очень закрытом научном учреждении. Вначале общий разговор как-то не клеился, но после третьей рюмки коньяка тов. Ефремов попросил уважаемых коллег, среди которых – физик, биолог и хирург, – объяснить ему, "темному", что же, на самом деле, он, поддавшись гипнозу, почувствовал и осознал в своем видении: реальные исторические события или фантазию на тему "Иван Васильевич меняет профессию"?

– Это была фантазия, разработанная в творческой лаборатории твоего подсознания, – сказал Сергей Сергеевич, не желая своему приятелю зла.

– Я не полностью разделяю мнение коллеги, полагая, что генетическая память все же существует, но это – не память отдельной личности, а память конкретного рода, например, рода князей Ярославских, Суздальских, Стародубских и им подобных, – более осторожно высказался Аркадий Моисеевич.

– Да не было в моем роду никаких князей и бояр! Вологодский мужик я, понятно?! – взорвался тов. Ефремов.

– Толик, не волнуйся, я тебе все сейчас объясню, – сказал доктор Туркаев и сообщил последние научные данные, полученные в процессе разработки интегративной теории гипноза.

По его словам, в процессе развития гипнотического состояния левое полушарие головного мозга, которое отвечает за логическое мышление, переходит на правополушарный механизм функционирования, то есть на "образно-ассоциативный". Правильнее даже говорить не о переходе, а о возврате на принципы работы, которые характерны для мозга ребенка с его неординарным и восприимчивым разумом. Этой установке подчиняется вся психическая деятельность гипнотика, включая механизмы памяти, мышления, речи, эмоционально-волевой сферы, воображения, представления, восприятия. Одновременно активизируется особый ментальный механизм атрибутивной проекции, благодаря которому человек видит, слышит, чувствует как внутри, так и вокруг себя.

– Что же он все-таки видит, ваш гипнотик, черт побери?! – снова взорвался тов. Ефремов.

– Образы воображаемой действительности, то есть кино, – ответил за доктора Туркаева Сергей Сергеевич и предложил переменить тему разговора.

Прошло три недели с тех пор, как Сергей Сергеевич и Аркадий Моисеевич при участии бывшего актера областного драматического театра провели сеанс регрессивного гипноза. Страсти и волнения понемногу улеглись. Тов. Ефремов отказывался признавать себя пострадавшим, и компетентные органы зашли в своем расследовании в тупик. Однако же в конце апреля 1978 г. Сергей Сергеевич снова дал повод для возобновления следственных действий, включая прослушивание телефонных разговоров и ведение наружного наблюдения.

На этот раз вопрос о политической благонадежности профессора Мерцалова подняли ленинградские чекисты, которые пресекли его контакт с сотрудником консульства США в городе на Неве. Никакого явного криминала при этом установлено не было, так как микропленка, которую профессор Мерцалов хотел передать госпоже Стравинской, оказалась засвеченной.

В своих показаниях Сергей Сергеевич утверждал, что на пленке – фотографии НЛО и его статья по этому вопросу, а то, что она испорчена, так про это надо спрашивать не с него, а с Министерства химической промышленности. Его слегка пожурили и предложили впредь подобные материалы направлять не в открытую научную печать, советскую или зарубежную, а в 1-й отдел университета. Поинтересовались у него и происхождением едва заметной надписи, выцарапанной на алюминиевом контейнере, в котором хранилась микропленка: то ли Семен, то ли Семенов, – но Сергей Сергеевич лишь недоуменно пожал плечами.

Об участии доцента Семенова в "психологических опытах профессора Мерцалова и доцента Фишмана" компетентным органам стало известно только в 1992 году, когда оба фигуранта уже эмигрировали из СССР: Сергей Сергеевич в Англию, а Аркадий Моисеевич в Израиль.

В своей книге под названием "II класс невозможности", ставшей мировым бестселлером, Мерцалов и Фишман утверждали, что, если бы путешествия во времени были возможны, то нашего мира бы не существовало. Нарушилась бы причинно-следственная связь и вселенная коллапсировала по всей линии бесконечности в оба конца. Другое дело, когда во времени переносится только психологическая (информационно-энергетическая) матрица сознания индивида, способная закрепиться в его собственном теле, каким оно было несколько лет тому назад или в прошлых жизнях.

Тот, кто совершает такое путешествие, например, под влиянием гипноза или сильного стресса, не только заново переживет прошлое, но, оказывается, в соответствии с законами квантовой физики также и влияет на него. Эффект этого влияния ничтожно мал, но он не нулевой. При сообщении матрице сознания цветового заряда и энергии, она может редуцироваться и локализоваться, порождая: 1) пугающий феномен бестелесного "двойника"; 2) измененное состояние сознания; 3) органическое раздвоение личности, требующее медицинского вмешательства.

В качестве примера реально совершенного путешествия во времени авторы книги привели доцента Семенова, который под влиянием регрессивного гипноза вначале вспомнил свою прошлую жизнь, а затем захотел в ней остаться, чтобы изменить в ней то, что он не мог сделать по причине своей неграмотности и социального статуса. И ему это удалось. Так, после смерти своего барина он не поехал на свою родину в Малороссию, а по пути завернул в монастырь и постригся в монахи под именем Николай. Он прожил долгую жизнь и стал известным старцем-молитвенником. Советы и наставления его были кратки и просты. Он вымаливал у Господа для тех, кто обращался к нему за советом и наставлением, то, что было им необходимо для духовного возрастания, укрепления и вере и устроения личной жизни.

В 1899 г., зная о предстоящей социальной революции и гонениях на церковь, он попросил одного из своих духовных чад, который отправлялся в США по своим частным делам, прихватить с собой его личный архив и поместить его на хранение в надежный банк на период до 1999 года. Этот человек выполнил просьбу старца, оплатил все расходы и по возвращению из поездки предоставил надлежащим образом оформленные документы.

Очнувшись после гипнотического сна, доцент Семенов вспомнил не только содержание этих документов, но и то, что иеромонах Николай хранил в своем архиве, – и в том числе одну очень ценную рукопись своего барина, которую он, вопреки строгому приказу, не сжег, а подменил другими бумагами. Теперь ему, как ученому, требовалось установить: являлось ли его путешествие во времени плодом его воображения или это было реальное событие? Сделать это можно было, только обратившись за содействием к официальным властям США.

Доцент Семенов, не мешкая, восстановил по памяти опись личного архива иеромонаха Николая, основные пункты и номер договора доверительного хранения, а также пароль, который надо сообщить офицеру банка, чтобы получить ключ от сейфа. Затем он переснял данную информацию на микропленку, надеясь при случае передать ее вместе с соответствующим письмом представителям американского посольства.

За неделю до своей смерти, о дне и часе которой ему сообщил приснившийся ему во сне иеромонах Николай, доцент Семенов пригласил Сергея Сергеевича и Аркадия Моисеевича в свою холостяцкую квартиру и рассказал им о том, что с ним произошло, когда он "просматривал свою прежнюю жизнь". Оказывается, в какой-то момент из пассивного наблюдателя он превратился в активного субъекта, который осознал себя пришельцем из ХХ столетия, и взял под контроль сознание и волю своего "двойника" – полуграмотного 15-летнего камердинера.

После того, что они пережили сами, не верить коллеге Семенову было невозможно, поэтому Сергей Сергеевич и Аркадий Моисеевич дали ему слово проверить результаты его эксперимента.

Доцент Семенов скончался на 49-м году жизни в ночь на 23 апреля 1978 г., в вербное воскресение, то есть за неделю до православной пасхи. Смерть настигла его во сне, а причиной ее стал обыкновенный тромб. Семьи у него не было, а из близких родственников – только старшая сестра и двое племянников. Сергей Сергеевич и Аркадий Моисеевич взяли на себя все хлопоты по его похоронам, включая отпевание в церкви, и даже заказали и оплатили очень приличный памятник из гранита и мрамора.

Уже на другой день после похорон Сергей Сергеевич отбыл в командировку в Ленинград в качестве официального оппонента по защите докторской диссертации его бывшего однокурсника, работавшего научным сотрудником физико-технического института им. А.Ф.Иоффе. Там же он сделал попытку передать представителю консульства США письмо и микропленку доцента Семенова, но бдительные сотрудники государственной безопасности, изъяв у него эти вещественные доказательства, с удивлением обнаружили, что пленка засвечена, а в конверте – щепотка пепла. Для Сергея Сергеевича все это было еще более неожиданно, поскольку никаких паранормальных способностей он до сих пор за собой не замечал.

В 1990 году, когда рухнула "берлинская стена", Сергей Сергеевич и Аркадий Моисеевич совершили свой первый визит в США. До Нью-Йорка они добрались на комфортабельном океанском лайнере. Все их дорожные расходы оплачивала Мелисса, а точнее говоря, ее муж – вице-президент крупной нефтегазовой корпорации. Они поселились в уютном отеле на Брайтон бич авеню, и на другой день после прибытия посетили головной офис банка федеральной резервной системы.

Первое, что они выяснили, так это то, что, действительно, в 1899 г., на мистера Семенова третьим лицом, имя которого не подлежало разглашению, был оформлен договор доверительного хранения материальных ценностей сроком до 1999 г., то есть на 100 лет. Средства на оплату услуги списывались с депозитного счета мистера Семенова, на который тем же третьим лицом была положена кругленькая сумма в размере 1 тыс. фунтов стерлингов. По условиям договора, материальные ценности, помещенные в сейфовую ячейку, могли быть востребованы любым физическим лицом после сообщения пароля: GOD! SAVE THE RUSSIA!

По словам офицера банка, никто за 90 лет с просьбой о предоставлении доступа к данным материальным ценностям или расторжении договора доверительного хранения не обращался, и, следовательно, они должны быть в целости и сохранности. Поскольку же случай в практике банка был действительно уникальный, Сергею Сергеевичу и Аркадию Моисеевичу было предложено набраться терпения и в любом случае обзавестись адвокатом.

В своей книге "II класс невозможности" Сергей Сергеевич и Аркадий Моисеевич очень интересно описывают, как они волновались, когда шли в банк и общались с его сотрудниками, и как они обрадовались, когда выяснили, что эксперимент доцента Семенова удался. Им было уже не так важно, получат они доступ к бумагам иеромонаха Николая или нет, ибо сам факт того, что они существуют, доказывал реальную возможность путешествий во времени без применения сложных технических устройств и затрат энергии.

С точки зрения фундаментальных законов физики это также означало, что в некоторых случаях перемещение во времени матрицы сознания индивида не приводит к созданию альтернативных вселенных и не нарушает глобальных причинно-следственных связей. Иначе, наверное, обстоит дело с серией аналогичных путешествий, которые могут привести к таким последствиям, что мы и не в состоянии вообразить.

Бумаги иеромонаха Николая, с которыми Сергей Сергеевич и Аркадий Моисеевич смогли ознакомиться и снять копии во время своего первого визита в США, по их мнению, представляют "огромный научный интерес", особенно его дневниковые записи и эссе под названием "Рассуждение о причинах духовного и физического вырождения нации".

Судя по их осторожным замечаниям, не все документы, которые были указаны в описи, имелись в наличии, и это свидетельствовало о том, что с архивом иеромонаха Николая кто-то успел познакомиться до них. Рискнем предположить, что это были американские спецслужбы, которые во времена маккартизма провели тотальную проверку всех банков США на наличие подозрительных счетов и принятых на хранение ценностей. В подтверждение этой версии свидетельствует и тот факт, что Сергей Сергеевич и Аркадий Моисеевич подписали с представителем руководства банка некий меморандум об урегулировании претензий и даже, по их словам, "получили небольшую материальную компенсацию, которой, впрочем, хватило на оплату услуг адвоката и покупку двух персональных компьютеров".

IV

После умопомешательства аспиранта Сидорова и смерти доцента Семенова Сергею Сергеевичу Мерцалову надлежало готовиться к следующей неприятности, ибо, как известно, беда никогда не приходит одна, а всегда в пакете. Называется это явление «черной полосой», и нет ни одного человека, который в своей жизни ничего подобного не испытал.

30 апреля от него ушла красавица Валентина, которой он намеревался сделать предложение руки и сердца, а 3 мая в биофизической лаборатории появился Арнольд Борисович Шлаги – бес категории "Б" по кличке "Цензор". Надо было бы на всякий случай предупредить Аркадия Моисеевича, но Сергей Сергеевич не решился, не зная, как коллега Фишман к этому отнесется. После улаживания всех формальностей с временным пребыванием в городе на Оби, Арнольд Борисович приступил к исполнению своих обязанностей в соответствии с уточненным тематическим планом:

1) Найти и обезвредить (стерилизовать или усыпить) лабораторную мышь черного окраса, которая приобрела способность проникать через стены и поэтому, с учетом возможного потомства, представляет реальную угрозу для хранилищ продовольственных запасов, библиотек и архивных фондов;

2) Починить университетскую ЭВМ типа ЕС-1022 и по партийной линии наказать руководство завода– изготовителя за поставку недоброкачественных машин и отсутствие надлежащего сервисного обслуживания;

3) Навести порядок в работе Вычислительного центра НГУ.

Сергей Сергеевич также хотел, чтобы его новый помощник, обладающий сверхъестественными способностями, содействовал выздоровлению аспиранта Сидорова и помог лаборанту Валентину найти единственную избранницу жизни, с которой он был бы счастлив. Задачи – вроде бы пустяшные, но Арнольд Борисович заупрямился, заявив, что лечить сумасшедших и устраивать чью-то личную жизнь, это – не его профиль, и за такие занятия его могут не только лишить диплома магистра оккультных и технических наук, но и в наказание превратить на время в отвратительную ведьму.

Сергей Сергеевич догадывался, что поиск и обезвреживание черной мыши, способной проходить сквозь стены, займет немало времени и потребует применения каких-то необыкновенных технических средств. Действительность даже превзошла его ожидания, поскольку черная мышь дала потомство. По данным Арнольда Борисовича, полученных с невидимых околоземных космических станций, общее количество особей этого вида уже перевалило за тысячу. Наибольшее их скопление наблюдалось на городской свалке, на элеваторе и кондитерском комбинате. Мыши вели себя очень организованно, как будто обладали зачатками интеллекта, и планомерно вытесняли со своей территории другие виды грызунов.

Впору было объявлять тревогу, что Арнольд Борисович и сделал, связавшись с главным санитарным врачом 1-й галактической эскадры доктором Прониным, который, получив от него опытный экземпляр, сообщил, что его строение, генетические цепочки и внутриклеточные процессы не соответствуют мышиным. Не дожидаясь вердикта Командора, Арнольд Борисович составил проект приказа, и оперативно согласовал его со всеми бесовскими инстанциями.

Про то, как Арнольд Борисович словил опытный экземпляр, наверное, больше всех знает кот Василий, если, конечно, жив, но как же с него взять признательные показания? Во всяком случае, по мнению Сергея Сергеевича, не было у Арнольда Борисовича другого помощника, который бы отважился на попутной машине отправиться на городскую свалку, а потом, терпеливо прождав у мышиной норки несколько часов, схватить, придушить и доставить, куда надо, соответствующий биологический материал. Сидел ли при этом у него на загривке, притворившись блохой, Арнольд Борисович Шлаги, неизвестно, но, дорогой читатель, наверное, догадался о том, что все происходило именно так.

А затем началось то, что можно смело назвать "общевойсковой операцией", ход которой Сергей Сергеевич наблюдал у себя в квартире по телевизору – по специальному каналу, который для него настроил Арнольд Борисович. Все было очень интересно, как в репортажах SNN, но особенно впечатляющей выглядела высадка десанта – отряда серых крыс-киборгов, утыканных ядовитыми шипами и управляемых посредством вживленных в их мозг микрочипов и электродов.

5-го и 6-го мая 1978 года тысячи новосибирцев наблюдали над городом, и особенно, над площадью Калинина непонятные светящиеся точки, двигавшиеся по хаотичной траектории. Город только и говорил, что о нашествии инопланетного разума. К Сергею Сергеевичу, как главному специалисту по НЛО, непрерывно звонили на дом и требовали объяснений.

– Вы, что совсем сдурели? Это же обыкновенные китайские фонарики! – возмущался Сергей Сергеевич, прекрасно зная о том, что фонарики запускал Арнольд Борисович Шлаги в целях демаскировки, и на каждый из них, приходилось по два настоящих беспилотных летательных аппарата внеземного происхождения.

7 мая, в воскресенье, ровно 9 часов утра, когда Сергей Сергеевич проснулся и открыл глаза, то первое, что он увидел, был сидящий напротив него в кресле Арнольд Борисович Шлаги. Бес заулыбался, вскочил, пожелал доброго утра и хорошей погоды, а затем торжественно отрапортовал ему о том, что операция под кодовым названием Micky MoUSe успешно завершилась, и он намерен представить ему тех, кто, возможно, спас человечество от голодной смерти. Сергей Сергеевич облачился в халат, обул шлепанцы и проследовал за Арнольдом Борисовичем в гостиную. В углу возле пианино он увидел две колыхающиеся темные фигуры, без каких либо намеков на наличие лица.

– Это их скафандры, а сами они должны появиться с минуты на минуту, – предупредил его Арнольд Борисович. И только он это сказал, как Сергей Сергеевич услышал, что в дверь позвонили.

– Это они! – радостно сообщил бес, и Сергею Сергеевичу ничего не оставалось, как идти в прихожую и открывать дверь.

В квартиру, вежливо поздоровавшись, вошли двое мужчин, одетых в черные костюмы и белые рубашки с черными галстуками. Сергей Сергеевич пригласил их пройти в гостиную. При появлении гостей темные фигуры, стоявшие в углу, зашевелились и попытались к незнакомцам приблизиться, но те жестами приказали им занять исходное положение. Фигуры послушно удалились в угол и замерли.

– Капитан Блейк, – представился большой, толстый мужчина, с нечёсанной седой шевелюрой и мясистыми руками.

– Главный санитарный врач Пронин, – представился маленький худощавый мужчина с благообразной бородкой и в небольших круглых очках.

– Monsieur le Professeur, – назвал себя Сергей Сергеевич, а Арнольд Борисович, заискивающе улыбаясь, уточнил: Он же – виконт де Марсель и д'Авиньон, кавалер ордена Черного Сириуса и старший адъютант Командора 1-й галактической эскадры.

– Ну, это в прошлом, – засмущался Сергей Сергеевич, впрочем, не веря своим ушам.

Гости вытянулись по стойке смирно. Старший по званию, то есть капитан Блейк, отдал честь и по всей форме доложил о выполнении задания, а затем обратился к Сергею Сергеевичу с вопросом, который вызвал у него замешательство:

– Доклад окончен. Разрешите в соответствии с пунктом три параграфа пять поощрительной инструкции получить увольнительную сроком на 36 часов!

Сергей Сергеевич вопросительно посмотрел на Арнольда Борисовича.

– Все правильно, – подтвердил бес и тут же передал ему на подпись листок бумаги с уже отпечатанным проектом соответствующего приказа.

Полагая, что с его стороны было бы не вежливо отпустить гостей, не напоив их чаем, Сергей Сергеевич предложил пройти на кухню, но гости пить чай отказались, поскольку, по их словам, это может помешать их успешной телепортации.

– Куда собрались, орлы? – поинтересовался у них Арнольд Борисович.

– Как всегда, в Монте-Карло. Поиграем в казино, пройдемся по борделям, устроим парочку скандалов, набьем полицейским морду и вернемся назад, – сообщил довольный капитан Блейк.

– Тогда, как говорится, не пуха, ни пера, – сказал Арнольд Борисович и открыл окно.

Когда гости улетучились, выяснилось, что их скафандры до возвращения из увольнительной должны остаться в квартире Сергея Сергеевича, поскольку у Арнольда Борисовича нет никаких условий для содержания их в целости и сохранности.

– Вы уж извините, Сергей Сергеевич, что так получилось, – оправдывался бес, но потом все-таки додумался, как с этой чудо техникой поступить. Они заперли скафандры в кабинете, перед этим закрыв окна и прикрыв их плотными шторами. Чтобы скафандры "не скучали", им предоставили нарды, в которые они, как их увидели, сразу же сели и стали играть.

В половине двенадцатого, когда Сергей Сергеевич подходил к припаркованной во дворе "Волге", чтобы отправиться на дачу, его окликнул дворник Степан Иванович – высокого роста пожилой мужчина с всклоченной бородой и огромными ручищами, которыми впору ворочать пудовым кузнечным молотом, чем метлой и совковой лопатой. Сергей Сергеевич подумал, что дворник, как обычно, попросит взаймы трешку на опохмелку, и уже машинально полез за партомоне, но все оказалось гораздо более серьезно. Степан Иванович, озираясь по сторонам, сообщил новость, от которой Сергею Сергеевичу стало нехорошо.

– Это что же творится, господа-товарищи?! Покойники уже в троллейбусах разъезжают и по дворам шастают! – начал Степан Иванович свой взволнованный монолог, из которого следовало, что рано утром в городском морге обнаружилась пропажа трупов двух мужчин уже подготовленных к погребению на кладбище. А еще через некоторое время в милицию позвонила какая-то гражданка, которая утверждала, что своими глазами видела, как ее покойный супруг садился в троллейбус. Ей, конечно, не поверили и рекомендовали закусывать, но вскоре на пункт дежурного по городу обрушился шквал звонков. Все звонившие в один голос утверждали, что видели одного из покойников во дворе дома N15, в котором он когда-то проживал. К дому, который, кстати, находился от них через дорогу, были направлены два наряда милиции. Стражи порядка проверили все подъезды, подвал и даже залезли на чердак, но никого не нашли.

Слушая дворника, Сергей Сергеевич вспомнил бледный вид и траурно-парадное облачение недавно посетивших его квартиру гостей, и догадался, что капитан Блейк и главный санитарный врач Пронин, сбросив с себя скафандры, отправились в морг, а затем превратили тела двух умерших граждан в зомби и с его разрешения спокойно отправились в увольнительную.

Мороз по коже у него пошел, когда он представил себе, как они в Монте-Карло играют в покер и рулетку, пьют настоящее французское шампанское, закусывая его икрой "Алмас" и нежнейшими устрицами, лапают своими холодными и липкими пальцами хорошеньких девиц, возможно, дебоширят. И никто из окружающих даже не подозревает о том, что это – не люди, а живые трупы.

– Это свидетельствует о скором конце света! – сделал глубокомысленное заключение Степан Иванович и перекрестился.

– Вы преувеличиваете значение данного события, – сказал Сергей Сергеевич и попробовал успокоить дворника доподлинно известными науке фактами летаргического сна, а также последующего выздоровления мнимо усопших. Все они, обнаружив себя в морге, естественно, хотят вернуться к живым, но, вот, живые, с их намерением воскреснуть иногда не соглашаются, и, потратив немалые деньги, стремятся завершить похоронные дела.

– Как Иисуса из Назарета, например! – ахнул Степан Иванович и зауважал Сергея Сергеевича еще больше.

У Степана Ивановича в запасе имелось еще одно конфиденциальное сообщение, которое он, оглянувшись по сторонам, ему и выдал:

– Еду я, значит, в пятницу в автобусе по своим делам. И тут на остановке возле магазина "Электроника" заходит и садится напротив меня небольшого росточка, лысый, то есть совершенно, можно сказать, плюгавый, старичок, газету "Правду" разворачивает, без очков читает и ухахатывается. Я тоже иногда смеюсь над тем, что в наших газетах пишут, но тут совершенно особый случай: от старика тухлыми яйцами воняло, а я на этот запах особенно отзывчив, потому как пять лет на птицефабрике в котельной кочегаром проработал. Не иначе, что этот старик – либо бес, либо инопланетянин, потому что читать газету "Правда" и источать сероводород – совершенно неприлично.

– Ну, как на это еще посмотреть, – усмехнулся Сергей Сергеевич и твердо про себя решил, что надо бы Арнольда Борисовича попросить, чтобы он либо общественным транспортом не пользовался, либо духами какими-нибудь опрыскивался.

Добираться до своей дачи Сергею Сергеевичу прежде приходилось по дороге, состоящей из дыр и колдобин, но после начала строительства в 1977 г. в 12 километрах от новосибирского Академгородка нового рабочего поселка дорожные службы положили асфальт, нанесли свежую разметку, покрасили бордюры и установили мачты освещения. Теперь весь путь от дома до дачи занимал не более получаса, если, конечно, удавалось проскочить железнодорожный переезд. На этот раз ему вроде бы повезло: он переехал через железнодорожные пути без задержек, и только на шестом километре, где расположена городская свалка твердых отходов, заметил впереди скопление машин. Его обогнала, громко сигналя, пожарная машина. Любопытное, надо заметить, занятие у пожарных: они выезжают, чтобы отмочить там, где кто-то отжог.

– Не иначе, как ДТП с возгоранием транспортного средства, – подумал Сергей Сергеевич. Он сбавил скорость, и вскоре его становил дорожный патруль. Сергей Сергеевич опустил боковое стекло и высунул голову.

– Разворачивайтесь и поезжайте в обход! – крикнул подошедший к его "Волге" совсем молодой гаишник в звании старшего сержанта, и почему-то расплылся в улыбке.

– Что случилось, сержант? – поинтересовался Сергей Сергеевич.

– Товарищ профессор! А я вас узнал. Вы на нашем потоке курс общей физики читали, – сказал старший сержант, и Сергей Сергеевич понял, что гаишник – бывший студент, отчисленный за неуспеваемость или по какой-то другой уважительной причине.

– Что-то вас не припоминаю, однако же, скажите, там очень серьезная авария? – спросил он, чтобы удостовериться в том, что пути в объезд нет другой альтернативы.

– Столкнулись два новеньких КамАЗа, один вез лес, другой – бензин. Никто не пострадал, но бензовоз опрокинулся в кювет. Есть угроза взрыва, – объяснил ситуацию бывший студент.