Текст книги "Кронос"

Автор книги: Николай Шмелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Глава шестая Таинственное вмешательство

Пробуждение было тяжёлым. Крон открыл глаза и увидел привычные лица, что его несколько успокоило, но неприятный осадок остался. Бывают такие сны, которые создают иллюзию полной реальности происходящего, и от этого, беспокойство долго не уходит, давя на душу сомнениями. Многие коллеги уже встали, но некоторые продолжали спать, досматривая любимые кошмары.

– А кто выключил примус? – спросил Комбат. – Я точно помню, что он оставался работать!

– Может быть, кто-то, из наших? – ответил Крон, и сам удивился сказанному.

Они многозначительно переглянулись с Комбатом, и тот переспросил:

– Что значит – из наших?! Других здесь быть не должно. Каждый раз, когда ты делаешь какие-нибудь выводы, мне иногда, становится не по себе.

Остальные члены экипажа, проснувшись, наотрез отказывались вспомнить свою причастность к горелке. Одно роднило всех присутствующих – никто не помнил, как уснул. Что тогда говорить, про какую-то шипящую железяку.

– А может он сам? – предположил Доцент. – Горел, горел, да и потух!

– Если бы сам, то и колпак бы нацепил на себя – заодно, – мрачно заметил Комбат.

– Да что вы триллер разыгрываете? – с ноткой презрения, к мистерии, заявил Дед. – Кто-нибудь машинально выключил! Тот же Ком, запросто мог это сделать – по инерции.

– Машинально исключено! – резко возразил владелец примуса. – У меня в нём дефект имеется, и без меня, его выключить, весьма проблематично – вот в чём дело. И отметка топлива в баке, стоит на том делении, когда по времени, мы ужинать заканчивали. Я ещё тогда обратил на это внимание.

– Час от часу не легче! – недовольно промычал Почтальон, и Крону показалось, что в его голосе промелькнула нотка тревоги, и даже испуга.

Все приуныли, растерянно поглядывая друг на друга. Присутствие постороннего, вмешивающегося в их жизнь, не входило ни в один из планов.

– Будем надеяться, что ты сам не помнишь, как выключил агрегат, – сделал единственно верный вывод Бармалей, вынеся заодно и решение. – Давайте без паники. Если это был таинственный гость, то уже очевидно, что зла он нам не желает, но я надеюсь на забывчивость Комбата.

Все согласно закивали головами, как китайские болванчики, будто бы своим решением, они могут отменить, любые другие. Во всяком случае, выбора у друзей не было, и они начали готовиться к выходу, предварительно не забыв позавтракать, так как на поверхности, судя по показанию ручного хронометра, было девять часов утра. Кристаллы продолжали невозмутимо светиться, делясь своим даром с окружающими: освещая сталкерам путь и приподнимая новогоднее настроение. Они сияли независимо от времени суток и настроения, а так же игнорируя положение светил на небосклоне. Подкрепившись на скорую руку, неизбежно встал вопрос о дальнейшем продвижении. Унылость не исчезла, даже после принятия эликсира храбрости.

– Ком, со своим примусом и неправильным выключателем, окончательно вывел из равновесия, – процедил Кащей, совершенно неожиданно, в первую очередь для себя, выведя такую длинную тираду.

– Хватит болтать – пошли! – строго отрезал Комбат.

– Куда? – ещё строже переспросил Пифагор.

– В милицию!

– Не надо, дяденька!

Товарищи несколько повеселели, а Бульдозер, даже вспомнил анекдот, которыми народ моментально откликается, на все нововведения во внутриполитической жизни страны и за рубежом. Стоят два полицейских и, попивая кофеёк, наблюдают из окна второго этажа, как на улице хулиганы, пересчитывают рёбра состоятельному прохожему. Тот орёт, что есть мочи, на всю улицу:

– Милиция! Милиция!

Один, из стражей порядка, высунув голову в окно, громко и внятно, чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений, крикнул:

– Ну, нет у нас милиции – нет!

Народ криво улыбнулся, но кое-кто и посмеялся. Юмор, конечно, поднимает настроение, но в экстремальных обстоятельствах становится, по большей части, чёрным. Если сейчас спросить, каждого по отдельности, хочется ли ему продолжать поиски, то напрямую, никто бы не сознался, но в глубине души все желали бросить это занятие, не сулившее приятного времяпровождения. В темноте пещеры продолжали мерцать тусклым светом таинственные вкрапления. Как гирляндой, опутав каменные своды, огоньки переливались всеми цветами радуги, напоминая детство.

– Не хватает мандаринов и бенгальских огней, – грустно сказал Сутулый, с тоской поглядывая на световую феерию.

– Иди сюда – я всё привёз! – угрюмо, но грозно процедил Комбат и, вручил горбатому коробку мандаринового сока.

Не весть, из каких глубин, на свет был извлечён завалящийся файер, и торжественно вручён Сутулому:

– На! Потеряешься – посветишь!

Упакованная в картонный цилиндр магниевая смесь, служила хорошим средством для подачи аварийного сигнала, но ещё лучше – для разведения костра. Сутулый покрутил в руках буржуйскую штучку и многозначительно произнёс:

– У нас, для подачи сигнала, ракетницами пользуются. На хрена им, такие большие спички?

– Да это – изобретение Голливуда, скорее всего! – вынес свой вердикт Крон. – Надо, как-то спецэффекты создавать! Естественно, что огонь в небе, намного дальше виден, чем на земле. Вот костерок запалить, действительно, с полпинка пойдёт.

– В голливудских фильмах, – продолжил Доцент, – имея в руках мощные фонари, эти придурки зажигают файер. От него ты слепнешь, на несколько секунд, а противник видит тебя, как на ладони. Затем его кидают вглубь шахты, типа – осветили. Вот бы там скопление метана, да побольше.

– Этот город потребляет столько взрывчатки, как будто идёт настоящая война, – высказал своё мнение Дед, и предложил мирный исход дела, который бы всех устроил. – Осталось голливудцам под себя наложить. Её.

– Это, в каком смысле? – не понял Доцент.

– Во всех! – невозмутимо ответил Дед. – Зритель перестал пугаться и удивляться, поэтому растёт число потребляемого тротила. Скоро весь фильм будет без слов: начнётся со взрывов, и закончится ими же.

– Возвращение немого кино, – усмехнулся Пифагор.

– Именно! – подтвердил Дед. – Всё равно, актёры в картине несут бред сивой кобылы, так не лучше ли помолчать, и делать то, что умеешь лучше всего.

– Я ничего не умею, – процедил Крон. – А то, что умею – на хрен, никому не нужно.

– Парни – кончайте разводить демагогию! – не выдержал Комбат. – Оставьте свои сопли, а то мы так и будем на месте топтаться.

– Куда пойдём? – спросил Кащей, как всегда задавая наивный вопрос.

– Что значит – куда? – опешил Комбат, и с удивлением посмотрел на костлявого.

– В каком направлении, спрашиваю?

– Тьфу ты!

– Пойдём по левому краю, – предложил Крон. – Это мой знаменитый и любимый принцип лабиринта – без шнурка.

– Какого шнурка? – уже начал проявлять тупость Сутулый, недавний компаньон Кащея по вагонетке, от чего у всех, без исключения, начали появляться смутные подозрения по поводу того, что приятели употребляли в открытом вагоне.

Опережая выводы членов экспедиции, Кащей громко заявил:

– Да ничего мы не бабахали противозаконного! Можете не смотреть на меня квадратными глазами: мы же не телепаты, чтобы вообще не разговаривать и понимать друг друга, с полуслова.

Крон снисходительно оглядел мотающуюся фигуру, и снизошёл до объяснения, по поводу верёвки:

– Помнишь знаменитую битву?

– Какую? – Кащей нервно шмыгнул носом и тяжело вздохнул.

– Ну эту, где минотавр, с каким-то греком бодался. Забыл, как его зовут, чёрта… Тесей, кажется, но и не в нём, собственно, дело. Кажется, Ариадна дала ему клубок ниток, чтобы он не заблудился.

В этом месте Крон повысил голос, пресекая злые языки особо догадливых, но никто даже не пошевелился и бровью не повёл, что даже удивило оратора, ещё до того, как он закончил речь.

– Знаю, что подумал, и знаю, что хочешь сказать, – дикторским голосом отчеканил Почтальон, смотря вперёд загадочным взглядом сфинкса. – Нам, это всё, давно уже неинтересно и вообще, выходит за возрастные рамки – скучно, батенька.

– Похвально, но грустно! – вздохнул Доцент.

– Что тут печалиться?! – повысил голос Крон. – Бабы с возрастом приедаются, бабам мужики – так же, надоедают, а этот клубок оказался бобиной с бикфордовым шнуром! Сунула Ариадна его Тесею в руки – он и ушёл, колбасить быка. Она, подождав, пока он найдёт скотину, подожгла шнур, и избавилась от обоих любовников. Заодно, и от своего позора.

– Какого? – осторожно осведомился Бармалей.

– Ну, она родила минотавра, – Крон явно прикалывался.

– Стоп-стоп! – возразил Бульдозер. – Разве, она родила? Это же царица, кажется…

– Вот именно, что кажется! – Крону стала надоедать эта дискуссия. – И вообще, отстань, а? Пёс с ним, с этим рогатым, тем более что это сказки, как кентавры. Кентавристика, как наука, пытается совместить несовместимое.

Кристаллы переливались, как радуга на небе. Невзирая на застойную атмосферу, воздух в пещере оставался достаточно свежим, несмотря на видимое отсутствие вентиляций и сквозняка, что наводило на некоторые размышления.

– Крон, меня неотступно преследует ощущение, что эти кристаллы часть какой-то сканирующей системы, и они наблюдают за нами, – поделился своими мыслями Пифагор. – Хотя, я могу и ошибаться.

Крон пожал плечами и молча осмотрелся по сторонам. Его такие предчувствия не мучили, но тревога не отпускала. Может – это одно и тоже? С потолка сорвалась холодная капля конденсата и упала за воротник, неприятно прокатившись по спине. Крон поёжился и застегнул воротник. Все товарищи выглядели измождёнными, несмотря на то, что только-только проснулись, чего нельзя было сказать про Кащея, который опять мотался, как общипанный веник – из угла в угол.

– Как мало ему надо, – подумал Дед и предложил, – пошли уже, а?

– Ладно – пошли! – громко поддержал предложение Кащей и, видимо, под влиянием винных паров запел, начав с конца но, время от времени, возвращаясь в начало.

Смелая песня разносилась по всему подземелью, что само по себе начинало напоминать празднование Нового года. «И хруст французской булки!», – разносилось по коридору и под сводами пещеры.

– Это про Бородинское сражение, ты поёшь? – уточнил Сутулый у друга.

Всеобщее ржание длилось долго, наконец-то вернув всем положительное настроение. Почтальон, справившись с коликами в желудке, осведомился:

– Ты что – отказался от услуг кукушки?

Со всех сторон посыпались ответы, на поставленный вопрос, один лаконичнее другого:

– Да нет – она умерла!

– Ушла!

– Развёлся!

– Отправилась в автономное плавание, на неопределённый срок!

– Предпочла свободный полёт, не ограниченный рамками условностей и кальциевым шлёмом, входящим в комплект скафандра!

Но лишь Доцент проявил настоящий поэтизм, заявив:

– С виду голова цела, но по содержанию ахинеи, похоже, сломал клетку и выпустил птицу на волю!

Сутулый сплюнул и ответил всем сразу:

– Вашими устами, да выгребные ямы чистить.

– Тоже мне – пожелание! – отмахнулся Доцент. – Вот медведь позавидовал бегемоту – так позавидовал. Мечтал иметь морду, как у него, чтобы таким…медку хлебнуть.

– Ну вот, уже цензура запикала, – усмехаясь, сказал Крон. – Значит, кого-то задело, за живое.

– Чем тут цеплять? – удивился и, одновременно возмутился, Комбат. – По телевизору сейчас такое показывают, что создаётся впечатление об идущих соревнованиях, по количеству нецензурных слов в одной, отдельно взятой передаче! По-другому, видимо, электорат уже не клюёт, и рекламодатели настаивают на применении тяжёлого лексикона.

– Точно! – встрял в разговор Дед. – Вот идёт телешоу известного ведущего. За кулисами объявляют: к нам в студию пришёл отпетый негодяй, подонок, каких свет не видел, и массовка изо всех сил хлопает, отбивая ладони. Тут начинается запланированное стравливание отморозка с противоборствующей стороной, в результате чего мат противнику ставится регулярно, через два хода. Вместо разговора, на всю страну раздаётся: пи-пи, пи-пи, пи-пи! Так и энурез заработать недолго.

– Популярность программы, а соответственно и рейтинг, пытаются поднять за счёт скандальной репутации, – высказал Почтальон свою точку зрения. – Это не ново, а наоборот – избито. Если не хватает идей, начинается «комплекс замочной скважины», а зрителя пытаются заставить нырять в это дерьмо. И ведь ныряют, а некоторые, с удовольствием.

– Что-то мы расфилософствовались, вам не кажется? – осадил лекторов Бармалей. – Крон – давай, применяй свои методы на практике!

– Методы простые! – отозвался проводник и поглядел на Комбата, который его подозрительно рассматривал, вглядываясь, неизвестно – во что. – Ну, чего уставился, как будто первый раз видишь?

– Да вот, смотрю, и каждый раз изумляюсь – как ты чисто выбрит.

– Это ещё со времён Вьетнама. Я там бриться начал дочиста и часто, потому что жара стоит адская. Каждый волосок, как валенок.

Под ногами было не сухо, и не мокро а, скорее всего, промежуточное состояние. В этих местах царила сырость и плесень, как и во всех подобных строениях. Кристаллы весело сияли и, создавалось впечатление, что они подмигивают группе поиска.

– Среди нас есть тот, кто что-либо понимает в геологии, но на профессиональном уровне? – задал вопрос Комбат, который привёл компанию в недоумение.

Все опять замотали головами, но уже в отрицательном смысле.

– А зачем? – осведомился Почтальон. – На кой нам геолог! Ты что, нефть хочешь найти?

– Я! Я! – по-немецки, утвердил версию поисковик – затейник. – Мы же этнографическая экспедиция, а это уже классика.

– На самом деле, а зачем тебе геолог? – с неподдельным любопытством вмешался Пифагор.

– Да я и сам не знаю! – ответил Комбат, и постучал по стене пальцем. – Так, навеяло.

– Камень, как камень! – подумал Крон, но вслух сказал, не то, что думал, – Ты хочешь выяснить, из чего состоит порода? Так с первого взгляда видно – не гранит. И не базальт, а детали неважны, по моему мнению.

Лучи фонарей выхватывали из полумрака каждый уголок, не охваченный естественным освещением, если это понятие можно применить к источнику света, неопознанного происхождения. Ничего необычного, пока обнаружено не было, и все растерянно озирались по сторонам. Обойдя по периметру всю пещеру, так и не нашли: ни входа, ни выхода, за исключением одного места, где земля, похоже – просела.

– Я так и знал, что придётся снова браться за лопату, – сплюнул Почтальон.

Остальные деликатно промолчали, а Комбат с Бармалеем, отправился за шанцевым инструментом. Покопавшись в запасниках, на свет извлекли две лопаты и препроводили к месту археологических раскопок. К набору присовокупили маленький ломик, на всякий случай, и работа закипела. Бармалей, с интересом разглядывающий неизвестное приспособление на комбатовском рюкзаке, спросил:

– Ком, а что это у тебя за стержни на сидоре?

– Разборная титановая лестница – спецзаказ, – ответил товарищ. – Сунулся, как-то раз в развалины, а там шахты, хоть и не очень глубокие, но без приспособлений – недоступные. А вообще, вещь очень полезная. Тут и спорить, никто не будет.

Бульдозер, со стороны прислушивающийся к разговору, видимо позавидовал ручной технике, потому что, с грустью в голосе, пробормотал:

– На титан у меня денег не хватит, но чертежи я, пожалуй – куплю.

– Только, из дюрали, не делай, – смеясь, предупредил его Комбат. – Лестница, достаточно длинная в сборке, и под тобой, просто сложится пополам, так как размеры рассчитаны на титан. Нет – конечно, можно изготовить из металла, но таскать придётся, такую тягу…

– Пусть делает стремянку из легированной стали! – оживился Дед. – А ещё лучше, из осмия. Заодно, Буль лишний вес сбросит.

– Точно! – поддакнул Доцент. – Таскал же, знаменитый борец Поддубный двухпудовую трость, и когда в ресторане, за границей, к нему пристала местная шпана, он запустил в них, эту палку. Трость вдребезги расшибла дубовые двери, а местную рвань не задела. Это нападение, наверняка было заказным. Так что, лестница для тренировки пойдёт, как гиря, или штанга.

Куча грязи стояла нетронутой, и болтуны, ни на шаг не приближали раскопки к финалу.

– Всё-таки я привык, что ручные лифты, в таких заведениях, дело обычное и входит в комплектацию, как и бетон, – поделился своим мнением Сутулый.

Все опять промолчали, согласные с таким выводом, а оратору вручили в руки лопату. После этого, он сразу пожалел, что невпопад влез в разговор, и с грустью вспомнил старую, но мудрую поговорку, про язык и про врага. К удивлению многих, долго рыться не пришлось. Между разговором, землю потихоньку откинули, и лопата, с характерным скрежетом, звякнула о металл. На свет появилась крышка люка, как и все, ей подобные, изготовленная по единому стандартному образцу. Тщательно очистив и осмотрев чёрную чугунную крышку, пришли к выводу о том, что люк обыкновенный, старого советского производства, каких по улицам, до сих пор стоит – тьма тьмущая. Коротко посовещавшись, решили вскрывать, предварительно смазав. Даже при беглом взгляде на компаньонов было видно, что внутрь лезть, никому не хотелось, но и оставлять дело незаконченным – никто не собирался. Уйти и не увидеть внутренности подвала, было не в их правилах, поэтому тянули время, и смазывали – не спеша.

Доцент подошёл к железяке, и громко по ней постучал, чем вызвал всеобщую иронию.

– Зачем? – спросил Бармалей, не ожидая вразумительного ответа, но и промолчать – сил не хватило.

– На всякий случай, – ответил Док, – а вдруг, там кто-нибудь есть? Так у нас больше шансов и путей, к отступлению, чем в скрюченном положении на железной лестнице, которая неизвестно, какой высоты.

– Допустим – логично, – согласился Крон, – но кто тебе ответит, если бы тебя там ждали? Не глупи! Ловушки, для того и ловушки, чтобы об них не предупреждали.

– Ну что, готовы? – командирским голосом спросил Комбат.

– Хватит страхи нагонять! – сердито отозвался Пифагор. – Предыдущий люк, тоже не сулил ничего хорошего, и выглядел угрожающе, но ничего особенного не произошло. Кроме новогодних фонариков и заткнувшегося примуса, остальное – полный форшмак.

– Это и подозрительно, – вздохнул Дед, с тоской поглядывая на канализационную крышку.

– Ну, что ж, – Крон поднялся и расправил плечи. – Будем проникать в тайны подземелий. Я всегда мечтал попасть в секретные подвалы пирамиды Хеопса, или всего комплекса, трёх шатров хамовых.

– Как! – удивился Пифагор. – Там, разве есть подвалы?

– Ну, тебе этого, никто не скажет, – ответил Крон, и многозначительно поднял указательный палец вверх. – Раскопали и опубликовали, только данные о лодках фараона, что само по себе – не вызывает удивления: ни тот факт, ни другой. Не смущает ничего: ладья, которая должна доставить забинтованное чучело в страну мёртвых, построена, не в допотопные времена. Она хоть и древняя, но для тогдашних мастеров, вполне посильная задача. Ходят слухи, намекающие на то, что в лабиринтах подвала хранится такое… Это нечто, может перевернуть представление об официальной истории в корне, а переписывать учебники никто не собирается, по ряду причин, не касающихся материальных затрат, но затрагивающих мировоззрение – в целом.

– Поэтому и не публикуют? – спросил Кащей, ковыряясь в носу.

– Конечно! – подтвердил Крон. – Это заставит пересмотреть понятия об устройстве мира: окончательно повергнет в прах эволюционистов-дарвинистов и прочих лжеучёных. Принизит роль, как цивилизации, самих аборигенов, так как выяснится, что строили пирамиды, вовсе не они, а их предшественники. Тогдашние переселенцы, в своих скитаниях после Великого Потопа, их просто нашли и использовали, для личных нужд. Строили пирамиды люди-гиганты, с помощью высоких технологий, что отражено в иероглифах на стенах. Эти письмена, до сих пор на своих местах, и они не двусмысленны: не надо напрягать зрение, мозговые извилины и подключать фантазию, чтобы увидеть – вертолёт, это вертолёт, а танк, это танк. Можете сами посмотреть и убедиться. Птички-синички, составляющие древнеегипетский алфавит, встречаются часто и повсеместно, а эти рисунки – эксклюзив. Так что можно с уверенностью заявить – это не буквы, и не иероглифы, а наглядные картинки из прошлого. Бывший тогда, единый материк, который наши современники назвали Пангея, после потопа раскололся, и часть строений уплыла, вместе с Южной Америкой, а другая часть затонула, пребывая теперь под водой.

– А что, предположительно, находится в подвалах? – продолжил допрос Кащей, явно заинтересовавшись заманчивой перспективой сказочного обогащения. – Под сфинксом тоже, говорят, японцы полости отсканировали.

Крон хмыкнул себе под нос, что-то невразумительное, а вслух продолжил:

– Легенды ходят о допотопной технике: военной, гражданской, а также о другом оборудовании высокоразвитых Атлантов, возгордившихся и прогневавших Бога. Ни у кого не вызывает сомнения, я имею в виду, здравомыслящую часть населения, не утратившую способность мыслить самостоятельно, что затонувшая Атлантида, не что иное, как одна из колоний, которых было множество. Пангейцы, кроме электричества и ядерной реакции, пользовались принципиально другими источниками энергии, так как у них не было: ни угля, ни нефти, ни газа…

– А взрывчатка? – уточнил Дед. – Порох, динамит!

– Наверное, была взрывчатка, особенно в горнорудном деле, – согласился Крон. – К тому же, она была необходима для освобождения горных пород, при рытье подземных бункеров. Отсутствие нефти, повело развитие науки по другому пути. Атланты шли дорогой синтеза и использование оригинальных кристаллов. Такой способ оказался, в принципе, надёжней. Целлюлоза, как сырьё – не впечатляло, по ряду слабых характеристик: ломкое, и подверженное атмосферному воздействию, не говоря уже про кислоты или огонь. Вместе с развитием науки, развратилось всё население Земли, превзошедшее в грехах, все мыслимые пределы, за что человечество и погибло, в водах Всемирного потопа.

– Значит, Платон описал одну, из затонувших, частностей, – сделал вывод Доцент.

– Да, так оно и было! – воскликнул Почтальон. – И то сказать, через сколько лет, после тех событий, он это записал? Пропасть времени…

– Пропасть, – согласился Крон, заканчивая лекцию. – Некоторые люди были гигантами: это и в Библии сообщается, и с мест археологических раскопок, где их находят в большом изобилии. Четырёхметровые гиганты, в те времена, были не редкость, и некоторая техника, соответственно, изготавливалась под их размер. Эволюционисты-дарвинисты каждую находку, соответственно, объявляют подделкой, потому что их теория про обезьян остаётся в силе.

– В силе она пребывает, только в Бразилии, где обезьян, как известно – великое множество, – усмехнулся Бульдозер. – А великаны, жутко непохожи на мохнатых приматов.

– Да, – подтвердил Крон. – Так что строили шатры хамовы, как о них отзывается Библия, древние жители планеты.

– Может быть, ты знаешь, для чего их строили? – усмехнулся Дед.

– Эх ты, дервиш оборванный! – прибоченился Крон и снисходительно улыбнулся, скривив уголки губ. – Знать точно – ничего нельзя, но сам собой напрашивается вывод об их назначении, а возводили пирамиды, скорее всего в военных целях. Об этом свидетельствуют некоторые данные, о которых сейчас нет времени распространяться. Кое-кто считает, что их соорудили, как символ возгордившихся людей, бунтующих против Создателя – прототип Вавилонской башни. Действительно – сколько таких строений по Земле. Баальбек, например. Там, такие плиты, что без современной техники, не то, что поднять – их с места сдвинуть, не получится. Про филигранную обработку камня, я уже не говорю. Имеется куча пропилов на блоках, сделанных дисковой пилой, которые, так и остались в каменоломнях, но некоторые лежат в кладке. Эволюционисты эти факты тщательно скрывают. Но косвенные улики, я повторяю, говорят за то, что эти строения – военные.

Только после ядерного удара, могла остаться такая голая пустыня, которая не восстановилась, даже после заполнения водой. Зелёное стекло в районе пирамид, это воздействие гигантских температур. В сохранившейся технике рычаги не по размеру, а вот технологии – то, что надо. Посмотрите, как наука рванула, за последние сто лет! Ничего не смущает?!

– Смущает-смущает! – согласился Пифагор. – Видно, и в правду, передовые державы получили доступ, к какой-то неизвестной технологии.

– Кто нам с вами скажет? – встрял Доцент. – Как дети малые! Нам только догадываться остаётся, да предположения строить.

Видения пересохших рек неотступно преследовали во сне, приходя, с завидной регулярностью в гости – без спроса. Крон поглядел на, подёрнутый ржавчиной, люк и ему померещилось, что это – лаз в преисподнюю. Ни запахов с этой, ни звуков, с той стороны, как он не принюхивался, и не прислушивался – ничего. Бледно-зелёные лишайники смотрелись порождением потустороннего мира. Распустивши щупальца, и сплетая из них живую паутину, в свете фонаря, они казались белыми, на фоне мрачных стен. Люк, с характерным скрежетом, покинул штатное место, обнажив зияющую пустоту, которую охранял, неизвестно сколько времени. Осторожно посветив фонарём в густую черноту, товарищи обнаружили вертикальную металлическую лестницу, ведущую вниз, как и следовало ожидать.

– Посоветуй, – обратился Сутулый к Кащею, – бросить зажжённый файер вниз, или не надо?

– Угу – бросай! – поперхнувшись, согласился товарищ и подал спички. – Может, бабахнет, что-нибудь? Чего мучиться с дальнейшими приключениями.

– Не нужно зажигалок, – отказался Сутулый от услуг пиротехника. – Это самовоспламеняющаяся штуковина. Здесь и шнурок есть.

– Вы что – ополоумели оба? – крикнул Бармалей, приглаживая волосы, вероятно, вставшие дыбом. – А вдруг там скопление газов! Вспомните шахтёров!

– Так измерь уровень загазованности, – посоветовал Бульдозер.

– Что-то мы, до сих пор, об этом не подумали, отвлекаясь на прозаические задачи, – растерянно проговорил Комбат, как будто извиняясь, и достал прибор. – Сейчас исправим ситуацию.

Газоанализатор не показал отклонений от нормы. Метана не было, сероводорода – тоже. И вообще, похоже – ничего не было. Глубина погружения испуга не вызывала, так как имела, относительно небольшую величину: метров пять по железным ступеням вниз, и снова коллектор, с такими же рельсами, вот только дрезины не было. Вагонетки, так же, отсутствовали. Спустившись на разведку, Крон отметил отсутствие подозрительных отклонений от нормы коллекторного бытия. Дрезина нашлась, метрах в трёхстах от люка, и поэтому, было принято решение переносить имущество вниз. Вагонетки стояли рядом вдоль стен, и в большом изобилии, но снятые с рельс. Пришлось попотеть, прежде чем транспортные средства установили на место. Какое расстояние придётся преодолеть, никто не знал. Вследствие этих причин, амуницию упаковали тщательно, утрамбовав все запасы, какие захватили с собой, не брезгуя мелочами. Триста метров на себе, это – не километров, поэтому к поезду принесли всё, что имели, не данный момент. Туннель не отличался ничем, от своего собрата, оставленного наверху, и путь продолжили по проверенной схеме. Шпалы мелькали с нудной монотонностью, но дрезина не проехала и полкилометра, как неожиданно, коллектор закончился.

– Выходит, зря грузились? – с огорчением сказал Доцент, светя фонарём в открывшееся пространство.

– Почему – зря? – с возмущением, возразил Дед. – Столько добра, да ещё в такую даль – на себе тащить! Всё правильно сделали, а если учитывать то обстоятельство, что с трофеями, назад пойдём, так и совсем переживать не стоит, о потерянном времени, которое ушло на подготовку подвижного состава. Да! Не забудь, те триста метров до лестницы!

Доцент поднял обе руки вверх, давая понять, что сдаётся на милость победителя дискуссии. Оконечность коллектора вывела в рукотворные помещения, и это становилось интереснее бесцельного блуждания по каменным переходам. Запущенный генератор затарахтел, и развёрнутая гирлянда осветила близлежащие постройки, содержание которых вызывало любопытство. За исключением ненужного барахла, в одной комнатёнке был обнаружен целый компьютерный комплекс, невесть как впихнутый в тесный кабинет.

– Вас ничего не удивляет? – спросил присутствующих Почтальон, водя лучом фонаря по оборудованию, то ли по инерции, то ли не доверяя свету, вырабатываемому генератором.

– Что нас должно удивлять? – задал встречный вопрос Бармалей. – Мы сюда, именно за этим и пришли, чтобы найти нечто похожее!

– Сколько лет постройкам? – ещё раз задал вопрос Почтальон, обращаясь ко всем сразу. – Посмотрите на оборудование!

– Чего на него смотреть? – пожал плечами Кащей. – Оборудование, как оборудование!

Пифагор внимательно осмотрел технику, и тоже пожал плечами:

– Ничего выдающегося.

– А, привыкли уже, – загадочно прошептал Почтальон, продолжая выматывать нервы. – Мониторы жидкокристаллические или плазменные.

– Действительно – твою мать! – озадаченно воскликнул Пифагор и потрогал, один из агрегатов. Осторожно, словно опасаясь, что он от древности рассыплется у него в руках – в прах.

– Судя по пыли, они давно стоят без дела, – промямлил Крон. – У нас Бульдозер специалист по компьютерам, вот пусть и восстанавливает работоспособность комплекса.

– Сначала, нужно восстановить питание, – возразил гениальный хакер.

– Без проблем! – отозвался Комбат. – Всё это хозяйство, можно запустить от генератора. Стабилизатор питания позволяет проделать подобную манипуляцию, так что…

Бульдозер удовлетворённо потёр руки, в предвкушении хакерской вылазки, а Комбат добавил:

– Сколько раз я тебе, Крон, говорил про этот ящик. Он не относится к роскоши, но к необходимому вооружению.

Компьютерный гений, слишком долго возился с чисткой электронной аппаратуры. Питания в сети добиться так и не удалось, поэтому пришлось задействовать генератор, который нещадно дымил. Делать было нечего, как только смириться с превратностями судьбы. Пока Бульдозер возился с техникой, остальные герои разбрелись по помещениям, в поисках подходящего имущества, для того, чтобы приделать ему ноги. Из десятка невзрачных каморок, выход в дальнейшее пространство имела, только одна маленькая комнатёнка, которую решили пока оставить в покое: до поры, до времени, так сказать – на десерт. Ящики столов и шкафов оказались забиты мусором, не представляющего никакого интереса, как для сталкеров, так и для науки. Мелочёвка, в виде устаревших деталей вызывала удивление, учитывая установленное современное оборудование. Все эти загадки, не подлежали скрупулёзному анализу, ввиду отсутствия каких-либо сведений о хозяевах этого добра, будь то разработчики или пользователи. Ещё более удивительным, казался тот факт, что нигде не было ни одной пояснительной надписи, как будто предшественники не умели писать. Бульдозер снял боковую крышку с системного блока и обомлел: