Текст книги "Кронос"

Автор книги: Николай Шмелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Огромная труба, сияя белой жестью, перегораживала весь путь, но рюкзаки снимать не хотелось. С горем пополам, справившись с препятствием, товарищи вышли к покосившемуся турнику, у которого перекладину заменял лом. Он давным-давно погнулся от постоянного напряжения, но был ещё вполне дееспособен, чтобы выполнять не свойственные ему, в данной ситуации, функции.

– Это местный стадион, – мимоходом заметил Крон.

– А это что за пепелище? – спросил Комбат, показывая рукой на груду головёшек.

– А-а-а, это сгоревшая хижина. Целый месяц строили, печку поставили, но не успели пообедать толком… За полчаса, всё было кончено. Рядом фермерское хозяйство, но это отдельная история. Ещё наверху есть ледяная хижина, но сейчас лето, и она растаяла.

Свернув на выход из спортивно-развлекательного комплекса, компания взяла курс на «Брянский лес» и не спеша, брела по дороге. Дойдя до поворота, в переулке показался «Красный фонтан», бьющий сильной струёй. Красная жидкость, напоминающая кровь, ручьями стекала с наклонной поверхности переулка и исчезала в решётке ливневого стока.

– Здесь порешили кого-то? – предположил Доцент.

– А вот и не угадал! – хихикнул Крон. – Одна небольшая царапина на голове, но крови вытекло столько, что даже не верится, до сих пор. Вся улица в шоке наблюдала, как она в ливневый сток стекала, не хуже, чем в заправском фильме ужасов. Вызвали скорую помощь, и всё закончилось благополучно. Но не может быть в человеке столько крови! Вот дерьма – пожалуйста. Этого – сколько угодно.

Из леса, размерами не превышающего мелкий парк, доносилась ругань и свист стрел. За всей творившейся на опушке суетой наблюдал дедок, уперевшийся на клюшку и, выражающий неподдельный интерес к происходящему. Подойдя к нему, Почтальон вежливо осведомился:

– Дедуля, а что там происходит?

– А вы что, не знаете? – изумился старик. – Идет война Тарзана с Робин Гудом, за право обладания наблюдательным пунктом! Сейчас Тарзан запутался в тарзанке, а Робин со товарищи хотят продать его в зоопарк.

– Ни хрена себе! – восхитился Крон. – Я из этого леса, скорее всего, мог бы ожидать отряд партизан, что, во всяком случае, созвучно названию.

– Чем тебя английские разбойники не устраивают? – спросил Почтальон. – Такие же партизаны!

– Табличку переправим, – усмехнулся Комбат. – Был Брянским лесом, а стал Шервудским.

Буквально в метре от Доцента, в дерево вонзилась шальная стрела, проткнув ствол могучего вяза, как шило масло. Солидный кусок коры, расколотый надвое, сорвался вниз, оголив белую древесину.

– У – ё! – выругался Доцент, приседая к самой земле.

– А ты думал, что в тебя пряником кинут?! – злорадно крикнул Крон, занимая позицию укрытия в кустах.

– Это, смотря какой пряник! Если засохший, из твоего магазина, то это – тоже оружие, но уже пролетариата. Приравнивается к камню.

Комбат с Почтальоном, лёжа на старом раскуроченном асфальте, смотрели вслед убегающему старику, который проявил для своих лет удивительную прыть. В этот момент им показалось, что трость, с помощью которой он, ещё утром, еле ходил, была нужна ему в беге, как хвост гепарду – удерживать равновесие. До слуха укрывающихся, всё сильнее стали доноситься воинственные крики, перерастающие в победоносные.

– Всё! – выдохнул Крон. – Хана Тарзану – взяли.

– Арестовали, – добавил Комбат.

Тарзан ревел, как раненый носорог и казалось, мог перекричать зелёную братву, которая, в итоге, оказалась проворнее и хитрее. Спеленав полудикое гориллообразное существо, банда лесных разбойников скрылась в чаще, унося на своих плечах орущий трофей.

– Нам, со связным, так же надо было поступить, – угрюмо пробурчал Комбат, чем вызвал дикий смех у попутчиков.

– Ещё успеешь, – задыхаясь от хохота, выдавил из себя Доцент.

Выбравшись из укрытий, товарищи подошли к вязу. Дерево стыдливо стояло с обнажённой древесиной, как раздетая женщина, которой нечем прикрыть свой срам. Впившаяся стрела настолько плотно застряла в стволе, что к сраму добавлялся позор. Почтальон попытался её выдернуть, но у него ничего не получилось. Бросив это бессмысленное занятие, сталкеры направились к месту недавнего побоища, по ходу следования оценивая масштабы разрушений, которые свидетельствовали о нешуточных страстях, разыгравшихся на опушке. Подойдя к оборванной верёвке, на которой, до недавнего времени, раскачивался лесной житель, Почтальон сказал, покачав головой:

– В неё его и замотали! И на хрена обезьяне наблюдательный пункт? Разбойникам понятно, для чего, а этот и так скачет по макушкам деревьев.

Чуть дальше, идя по заросшей тропинке, находилось само яблоко раздора. Вбитые в могучий ствол вяза металлические скобы вели наверх к шалашу, сколоченного из необструганных досок и, разместившегося между ветвей дерева. Скобы кровоточили чёрной липкой жидкостью, мёртвым соком стекая к подножию.

Оставив позади «Брянско – Шервудский лес», компания вышла на дорогу, ведущую к монастырю, мрачной стеной перегородивший весь обзор. Полукруглая арка не имела ворот, так что с проходом проблем не возникло. Посередине арки лежал гранитный памятник угрожающих размеров, а бородатый мужик в картузе и начищенных сапогах, пытался сдвинуть его с места.

– Дедуля, – позвал его Почтальон. – Тебе с этим камнем, ни за что не справиться.

– А что делать? – отозвался бородач. – Тащить то надо!

– Куда и зачем? – уточнил Комбат, отлично понимая, что тут необходимо человек двадцать, только для того, чтобы попытаться надгробие подвинуть.

– К себе, на могилу купеческую. Правда, и её теперь с землёй сравняли.

– Этот памятник, или надгробие – как его там правильно, напоминает мне спинку, в изголовье кровати, – мрачно процедил Доцент, внезапно ощутивший всю бренность бытия.

Не сказав больше ни слова, группа обошла кряхтевшего, от натуги, покойника, вынужденного собственноручно возвращать свой собственный памятник к себе, на собственную могилу, которую благодарные потомки снесли начисто, построив на этом месте новую жизнь.

– Он, случайно, от призрачного поезда не отстал? – предположил Комбат.

– Опоздал! – уточнил Крон. – Булыжник то, вон какой огромный.

– А вы заметили, какие на нём сапоги? – вмешался в разговор Доцент. – Гармошкой!

– Пассатижами, поди, гармонь делали, – усмехнулся Почтальон, что-то вспомнив из далёкого прошлого.

– Почему пассатижами? – усомнился Доцент.

– Потому! – ответил Почтальон. – У нас один приятель домой из армии пришёл, так у него такие же в точности сапоги были. Как он сказал, ему пассатижами гофру делали.

– Ерунда всё это! – вмешался Комбат. – У нас дембеля по-другому поступали. Брали гири по двадцать четыре килограмма, и на определённое время ставили сверху на голенища. Потом, хоть на самовар натягивай и чаи гоняй. Шестнадцати килограммовые гири почти не котировались, но один отчудил, взяв на вооружение двухпудовые и, оставил конструкцию на всю ночь. Перед этим, он голенища хорошо отпарил в кипятке, так что утром, у него были не сапоги, а загляденье. Боец их натягивал до колен, но они решительно возвращались в исходную позицию, в ту, которую приняли раз и навсегда. На построении части он выглядел, как барышня из пятидесятых годов прошлого века. Правда, он и в строю пытался выправить положение, чем вызвал истерику личного состава.

Крон, улыбаясь, вспомнил свою историю, посвящённую боевой обуви:

– Если в предварительно распаренные сапоги вставить гантели по восемь килограмм внутрь – в самые носы, то обувь получается, видом похлеще, чем у Солнечного клоуна ботинки. У нас был свой – морской клоун. Ему их ещё кузбасслаком покрыли, который, содержал огромное количество графита. Блеск – как у слона…

Компания шла, куда глаза глядят, за разговором забыв о пункте назначения.

– А мы зря пошли этой дорогой! – опомнился Крон. – Другой намного ближе.

Вернувшись, друзья снова обошли кладбищенского труженика и, заглянув в его выпученные от натуги глаза, поднялись на пригорок.

– Вот и обвалившийся подземный ход, ведущий из монастыря в гору, – сказал Крон. – Уже близко.

В темноту уходящий коллектор пугал противным запахом и неведомыми зверушками. Вокруг бушевало лето, но журчащая вода несла с собой холод арктических льдов, и даже в самую жаркую погоду, простудиться в таких местах было делом плёвым.

– А может не побояться и свалить отсюда? – предложил Почтальон, ещё до конца не понявший изуверского замысла сценариста.

– Смелое решение и, безусловно, благоразумное, но в стране дураков так делать не принято, – спокойно растолковал ситуацию Доцент. – Будем закалять характер, да и выхода у нас нет.

Шагнув в неизвестность, группа растворилась в темноте.

Кружок сталкеров, разместившийся вокруг газовой горелки, казалось, не замечал пропажи Почтальона. Беседуя ни о чём, при этом, вяло жестикулируя, они что-то беспрестанно жевали, не выходя их полусонного состояния. Вокруг сидящих валялась пустая посуда и куча консервных банок. Очередная жестянка, улетевшая в темноту, прогромыхала по бетонному полу, оставшись в воспоминаниях характерным резким звоном и, слилась с компанией себе подобных. Деду показалось, что в третьем коллекторе блеснул свет и послышались голоса но, прождав несколько минут, он так и не дождался появления пропавших товарищей. Ещё некоторое время Дед продолжал прислушиваться к шорохам сквозняков, а потом решительно встал со своего места. Осторожно ступая, он заглянул в туннель и, в самой глубине увидел слабое свечение. Идя на свет, он скрылся в проходе…

Глава третья Тотализатор

Однообразные серые стены навевали уныние своим постоянством, а протекающая под ногами вода, равномерно поддерживала прохладу на всём протяжении своего пути. Товарищи шли молча, заранее догадываясь, что будет дальше и, когда показалась знакомая физиономия Деда, Комбат цинично и с упрёком сказал ему всё, что он по этому поводу думает:

– Ну, хрен ли так долго? Сколько можно полоскаться в холодной воде? Так и простудиться недолго – в два пинка!

Дед потерял дар речи. Пришлось долго и внятно объяснять новичку правила поведения, разъясняя ситуацию в целом. После исчерпания доступных словесных ресурсов, перешли к терапии микстурой, и тогда всё сразу же встало на свои места.

– Ну, куда теперь? – спросил Доцент.

– На кладбище фантазий! – ответил Крон.

– Куда?!

– Шучу! Зайдём, для начала, в планетарий, а там видно будет.

Планетарий встретил клиентов негостеприимно: лекции оказались отменены, и ни за какие коврижки вахтёр не желал распахивать двери перед посетителями, мотивируя это тем, что недавно спёрли метеорит, а вину, за происшествие, на него повесили. Ко всему прочему, оказывается, что и лектор заболел. Какой из этих двух факторов важнее, никто так и не понял, а посему решили пройти мимо, не вступая в ненужную полемику.

– Пойдёмте, в клуб знакомств заглянем, – позвал всех Крон, и попутчики сразу же уяснили, с кем придётся знакомиться заново.

Красное двухэтажное здание, за долгие годы, успело врасти в землю. Возле каждого окна имелись украшения из резного кирпича, а вот приземистые двери выглядели угрюмо, словно не желали: ни видеть посетителей, ни тем более пускать.

– До Октябрьской революции, в этих стенах размещались монастырские больничные палаты, – пояснил Крон. – После неё стояли развалины.

– А потом? – спросил Почтальон.

– Спустя долгие годы, здание отремонтировали, и снова стали лечить людей, – ответил Крон.

– Это, каким образом? – не понял Доцент, чувствуя в сказанном некий подвох.

– Каким-каким? Сам что ли не видишь? Клуб знакомств – лечит людей от одиночества.

– Желающих жениться, нужно лечить в другом месте! – засмеялся Комбат.

– Трудно не согласиться! – закричали все, почти хором.

Двери сводной избы распахнулись, и перед товарищами предстала умилительная картина: за круглым дубовым столом сидела их знакомая с таким важным видом, будто бы она была директором этого заведения. При виде связистки, лица четверых друзей расплылись в довольной улыбке, смутив Деда, ещё не знакомого с особенностями местных нравов, сколько бы ему про это не объясняли. Каждый, из вошедших, поздоровался по-своему, не оставив подружке шансов на импровизацию:

– Здравствуйте!

– Здрасть!

– Привет!

– Ё – моё – кого я вижу! Даже про лысый череп говорить не буду!

Дед разинул рот от удивления, и только молча закивал головой, в знак приветствия. В этот момент, он был очень похож на китайский болванчик из магазина восточных сувениров. Барышня тяжело вздохнула и, склонив голову набок, устало произнесла:

– Задолбали…

– Ну, а что дальше, – задал ей Крон, вполне невинный вопрос и слегка зажмурился, ожидая неадекватной реакции, – какие будут указания?

– Ищите разбойничий приказ, возле синей колыбели – завтра.

– Тогда сегодня, может быть, выпьем? – предложил Комбат.

Юное создание пристально заглянуло в его глаза и тихо спросило:

– А ты не пожалеешь?

Комбат сильно смутился от такой перспективы, так как смутно себе представлял, о чём он мог бы пожалеть: «Ну, неужели, – думал он, – она выпьет все их припасы? Бутылку, две, в конце концов – но не всё же!» Дед, по простоте душевной, не стал дожидаться окончания диалога и выставил на стол поллитру. Барышня критически оглядела предлагаемый напиток и возразила:

– В этих стенах не пьют водку, а только красное вино.

– Блин! – не выдержал Крон. – Так выйдем тогда за их пределы. В магазине, в котором мы были, в основном один «Солнцедар», что равносильно смерти. Остальной ассортимент для тебя – не лучше. Хочешь коньяк?

Комбата тащили домой под руки и в этот вечер, он так и не узнал, о чём бы мог печалиться. Пронося недвижимость мимо геологоразведки, процессия обнаружила на дверях объявление народного целителя, который в своей писульке обещал: «Лечу до цирроза печени», что вызвало бурю эмоций и приступ дикого хохота.

– Чёрный целитель выискался! – прокомментировал объявление Доцент, отдышавшись от душившего его смеха и приходя в себя.

Уняв колики в животе, Крон, указав рукой на соседнее здание, сказал:

– Вон там обитаю чёрные слесари. Они полируют никелированные покрытия, которые наносятся на значки, чайники, и прочее железо. Всё летит в рожу – вся чернота. Так что тут – самый настоящий кусок Африки.

Дальше, по пути следования, лежал малюсенький заводик, производящий всё по мелочам и ремонтирующий подобную ерунду. Он выглядел классически и не выделялся свежевыкрашенными воротами от подобных заведений. Они были облупленными. Закопчённые стены нависали над самой душой, а тяжёлый запах заводского оборудования смешивался с копотью местной кочегарки. На доске объявлений красовалась вакансия: «Требуются непьющие грузчики». В мутных головах родилось много вопросов, рискующих навсегда остаться без ответа. Во-первых, чем криворукому целителю не угодила геологическая партия, которую он обещал свести на нет, во-вторых, заводчику получается что – рабочие вообще не нужны? Почтальон открыл форум и, невесть откуда взявшимся фломастером, подписал снизу: «Требуются непьющие космонавты».

– Это вызовет куда меньше недоумения, а смеха не вызовет совсем, – пояснил он свой поступок. – К тому же, придаст больше правдоподобности объявлению.

– Дальше по курсу следует ожидать вывеску «Непьющий сапожник», – добавил Дед. – У нас такая в одном месте висит. На ней мужик с молотком и гвоздями во рту. Нос красный, а глаз синий. Художники, наверное, прикололись.

– Ага! – поддержал его Доцент. – Туда ещё добавить – специалист, не ругающийся, как сапожник.

Кое-как доковыляв до базы, в которую превратили квартиру Крона, начали размещаться на ночлег. Комбат до кровати не дотянул и закатился под неё. Толку от него, всё равно, не было никакого, и общее собрание решило не производить эксгумацию до утра, справедливо полагая, что с рассветом он сам откопается. Связная нигде не просматривалась, и оставалось только гадать, на каком этапе они её потеряли. Также, товарищи заметили, что не наблюдается и ещё кое-кто, но озвучивать события не стали, обоснованно предположив, что к утру состав будет полным. Доцент, заглядывая под кровать, виртуально чокался с Комбатом, при этом приговаривая:

– Спи, Ком! Утром кошмар развеется… Вместе с последними надеждами…

– Это кошмар? – заплетающимся языком промямлил Почтальон, пытаясь выразить на лице подобие иронии, ровно настолько, насколько оно было способно на мимикрию.

В результате этого, его физиономия изогнулась в страдальческой гримасе, больше напоминающей болезненные симптомы «рожи».

– Это кошмар? – повторил Почтальон попытку. – Вот у меня приятель, покойный уже, подписался с товарищами тащить рояль на девятый этаж! Как они его волокли, это отдельное повествование, достойное любого пера, потому что пианино, по сравнению с ним – детская игрушка. Когда они донесли музыкальный инструмент до двери, наступила продолжительная пауза – их никто не встречал. Через час наступила нервозность, переходящая в лёгкую панику, ведь хозяин только за подогревом убежал. Это сейчас не восемьдесят восьмой год – всего навалом, а тогда, талон нужно было реализовать. Ещё через час объявился владелец инструмента: запыхавшийся, растрёпанный и с разинутым ртом. На вопрос: «Что – деньги потерял или отняли?» он ответил судорожными жестами. Оказалось, что в его отсутствие подъезды перепутали. Шурик сел и заплакал… А ты говоришь – кошмар! Да тут жить можно, не вылезая!

Дед подтвердил его слова молчаливым и восхищённым покачиванием головы. Осматривая такое богатство, кругом, где только можно, уложенное в штабеля, он никак не мог оторвать от него взгляд:

– Вы, я смотрю, тут время даром не теряли! Откуда такое изобилие? Товарняк, что ли, взяли?!

– Да нет, – ответил Доцент. – Крон вспомнил старую заначку, правда, похоже, не свою, но и это добро, как выяснилось – ничьё. Так выпьем за забывчивость!

Его взгляд упал на зелёный, окованный металлической лентой, сундук. Такие раритеты уже не встречаются в современной действительности, по причине полного прекращения выпуска. Доцент внимательно осмотрел творение неизвестных мастеров прошлого и предложил пари:

– Я угадаю, что лежит в этом ящике, с трёх стаканов!

– Угадывай…

Крон, проклиная всё на свете и Комбата в частности, тащил недвижимость в неизвестном направлении и, с неясными целеустремлениями, пока не опомнился, что не знает, куда доставить невесту незадачливого, и к тому же несостоявшегося жениха. Усадив невменяемое создание на лавку, и прислонив к её спинке, он долго соображал, что делать дальше. Бросать было нельзя, а куда тащить? Мысли посещали, одна нелепее другой, но они текли, и ничего с этим Крон поделать не мог: «Надо пьяных приравнивать к инвалидам, а их в вытрезвитель забирают. Утверждается, что это медицинское заведение. Разве можно инвалида вылечить? То-то и оно, а пьяных пытаются! Утром, вместо опохмелятора, дома скалка и лекционный зал, на работе телега!»

Крон походил кругами вокруг лавки, где почивала спящая красавица, и тут в его голове промелькнула здравая мысль: «Чего я мучаюсь? Надо было вместе со всеми идти, и теперь ещё не поздно. В конце концов, интим не запланирован!»

На базе повторно обнаружили пропажу, а если быть точнее, осознали сам факт исчезновения, но что предпринять – не знали. Призадумавшись, Почтальон сделал предположение:

– А может быть, они просто погулять пошли?

– Знаю я эти прогулки! – недовольно пробурчал Доцент. – После них, люди и женятся.

– Попытка склонить мужика к женитьбе, должна быть приравнена к попытке склонения к суициду и преследоваться, в уголовном порядке! – сделал Дед, своё заключение, видимо, вынашиваемое в течение всей жизни. – Бабам одним не спится, пока они не замужем, а потом всплывают все хронические болячки, в периодической последовательности и с завидной регулярностью; начиная с мигрени и заканчивая жидким стулом.

Открылась дверь, и появился странный тандем: усталый Крон и раненная в голову связистка. Во всяком случае, первое впечатление было именно таким. Её мотало из стороны в сторону, а взгляд отсутствовал напрочь, и если бы не поддержка попутчика, то ей бы не устоять. Не давая барышне грохнуться на пол, Крон уложил её на кровать, а сам присоединился к пирующим.

– Чем это вы там занимались? – спросил Доцент, хитро прищурившись.

– Да ничем! – усмехнулся Крон. – В моём возрасте и состоянии, без участия сексопатолога – делать нечего. При всём притом, что и жена не одобряет…

– А какая роль отводится сексопатологу? – уточнил Почтальон.

– Прямая – полное его участие, вместо меня!

– Наслышан, как они лечат! – вмешался Дед. – Видео, да бельё с рюшечками.

– Старо, – зевнув, опроверг дедовскую версию Крон. – Сейчас мужикам выдают трусы с надписью «Чужой», а женщинам подгузники с перлами «Новые ворота».

– В наше время, в специализированных магазинах, чего только нет! – со знанием дела намекнул Доцент. – Без нижнего белья рот разинешь – такие автоматы.

– А ты что, там был? – удивился Дед, поперхнувшись маринованным огурцом.

– Я нет, а вот корова Мурка, возвращаясь с сельскохозяйственной выставки, случайно заглянула в окно сексшопа и была настолько поражена увиденными размерами, что без доклада заявилась к председателю колхоза. Будучи не понятой последним, она собрала экстренное собрание племенного стада, на котором обратила внимание соплеменниц на то, что творится в городе. Бык Герасим жался в углу, виновато потупив взор в пол, и теребил копытом солому.

– Ну, хватит вам про это! – недовольно прервал его Крон. – Разговаривать, что ли, больше не о чем? Мы же дома, а не на работе.

– Может виски «Легендарной» попробуем? – предложил Доцент, разглядывая пёструю заморскую этикетку, за которой плескалась красноватая жидкость. – Шотландия, всё-таки!

– Пробовали уже, – сморщился Крон. – Самогон, настоянный на черносливе. Лучше уж «Скотч», он хоть обжигает. Нет, лучше ром кубинский подай!

Пропустив по рюмке, друзья сморщились, как весенние грибы, а лицо Доцента, и после запивки осталось похожим на сморчок.

– Качественное пойло! – оценил Крон запах далёкой юности.

– Обжигает – то, что надо! – подтвердил Дед.

– Сладкой не показалось, – согласился Почтальон.

Крон заулыбался, вспомнив давнюю историю, которой не замедлил поделиться:

– Жил-был толковый паренёк, и в результате своей толковости, водились у него деньжата, а где неучтённые деньги, там и неучтённое вино. Потихоньку втянулся он в это дело, пристрастившись к портвейну, и привкус горечи на губах стал неотъемлемой частью его бытия. Тут окружающие стали замечать, что пропадает пацан и нужно что-то делать! Самое гениальное решение лежит во французском ответе «Шерше ля фам», что и было осуществлено. Новая знакомая взялась за свою роль со всей энергией: водила его по кино, музеям и прочим культурным мероприятиям. Разумеется, что за его счёт. Прогуливаясь, как-то, в обычном режиме, они шли по центральной улице: баба что-то щебетала, он с тоской вспоминал вкус горького портвейна, и тут – она предложила купить мороженое. Сказано – сделано. Парень расплатился за покупку и, апатично откусив от своей порции солидный кусок, с размаха размозжил рожок об асфальт так, что забрызгал себе штаны, а ей колготки. Выпучив глаза, он с нечеловеческой тоской в голосе воскликнул:

– Оно же сладкое!

Дед окончательно подавился огурцом, а Доцент тушёнкой. Почтальон не помнил, как уснул…

Утренняя побудка носила хаотичный характер: связистка уже испарилась, Крон с тяжёлыми думами на лице сидел за столом, а Комбат выползал из-под кровати, тычась в металлическую сетку над головой, как слепой котёнок. Выбравшись на свет, он оглядел комнату, крутя головой на сто восемьдесят градусов во все стороны, ища товарищей по партии.

– А где все? – спросил Комбат Крона.

– Ушли на ипподром.

– Куда? По ночному городу, в другой конец?

– Нет – в соседнюю комнату, устраивать тараканьи бега. Она у меня изолированная.

Распахнутая настежь дверь в коридор удлиняла беговую дорожку. Стартовым пистолетом послужил баллончик с дихлофосом. Спортсмены проявили, воистину братскую солидарность: обессилевшего товарища, два соседа по беговым дорожкам, подхватили под лапы и поволокли прочь, из зоны поражения боевыми отравляющими веществами. Другого павшего спринтера, затолкали в импровизированный противогаз, которым послужил резиновый напальчник, и пока тот не задохнулся, уже от недостатка кислорода – волоком отбуксировали под ржавую мойку.

Почтальон предложил усложнить жизнь рыжим приживальщикам, с помощью «Циклона» – пылесоса отечественной марки, но ему чуть морду не набили, решив, что это просто не гуманно. Тот, в свою очередь, попытался оправдаться, говоря про то, что засасывающее жерло надо ставить не позади отступающих, а впереди. Это обстоятельство поспособствует более быстрому перемещению усатых гвардейцев.

– А газы? – возразил Доцент.

– Что – газы? – не понял Почтальон.

– Их тоже будет засасывать, с ускорением! – пояснил Доцент.

Под угрозой избиения, новатор отказался от идеи допинга и согласился, что это не спортивно, а газовую камеру «Циклон», отменили единодушно. На пороге появился Крон и спросил:

– Вы что, сегодня совсем спать не ложились?

– Да нет, прикорнули чуть-чуть, – ответил Дед. – Но в четыре часа утра, как по команде похмеляться встали.

– Да уж, единодушное решение, – согласился Крон. – Пошлите завтракать, а то выходить скоро.

Самым большим откровением для хозяина квартиры было то, что работает телевизор. Комбат, разбирающийся в радиотехнике прошлого века, поковырявшись в начинке, выбросил несколько ненужных деталей, и голубой экран засветился разноцветными красками. Самое поразительное заключалось в том, что именно так поступил с отечественным телевизором умелец, когда они находились в заграничном походе. Он так же, именно выкинул лишнее из отечественной техники, и итальянское телевидение было к услугам моряков. Пусть и не все каналы, но пара штук, это уже кое-что, а с полной заводской комплектацией советской сборки, показывать ящик отказывался наотрез. Есть ли в этом обстоятельстве какая-либо связь реального мира с вымышленным континуумом, оставалось только догадываться. Завтракали молча, уткнувшись в голубой экран, и не обременяя себя сервировкой стола. Товарищи постепенно приходили в себя: лица расправлялись, губы растягивались в улыбках, а позы принимали непринуждённость и расслабленность – за спиной вырастали крылья.

По телевизору шли новости. Спортивный телеканал «Доходяга» освещал вчерашние скачки. Его ведущий Георгий Кащеев вводил в курс дела спешащих на работу сограждан.

– Ведущий. – На ипподроме присутствовали представители правящей элиты, которые отдыхали, после трудового дня. Работал тотализатор. На беговых дорожках были выставлены элитные представители рода динозавров.

Крон встал и со словами: «Пора!» – выключил телевизор. Все нехотя поднимались с насиженных мест, чертыхаясь и ворча, чтобы поправить поклажу. Проверить снаряжение, на случай непредвиденных ситуаций, являлось первейшей задачей любого сталкера, если, конечно он не самоубийца или экстремал.

– Интересно, – задумчиво протянул Почтальон, – а чем подгоняли на скачках динозавров?

– Динамитом! – прорычал Доцент. – Не дихлофосом же.

– Да чего там! – вмешался в разговор Дед. – Сразу уж тактическим ядерным зарядом, и победитель будет не тот, кто быстрее добежал, а тот, кто всех дальше улетел.

Жизнь налаживалась. Выйдя на улицу, компаньоны подтянули рюкзаки и медленно потянулись в направлении последних ориентиров, оставленных связником. Судя по заверениям Крона, идти надо было недалеко, но всегда стоит ждать неожиданностей, и поэтому не стоит откладывать поход в долгий ящик.

– Вот жизнь партизанская! – сокрушался Дед всю дорогу. – Чего дома не сиделось?

Маршрут выбрали старый и проверенный, по которому ходили вчера. Сделано это было во избежание лишних впечатлений, так как все успели убедиться в непредсказуемости местных обитателей. «Брянско – Шервудский лес» молчал, встретив героев тишиной, и Комбат высказал свою точку зрения на это обстоятельство:

– Наверное, у разбойников возникли трудности со сдачей Тарзана в зоопарк. Не слышно их голосов.

– Их самих туда приняли, – устало проворчал Крон. – Сидят давно по клеткам.

– Партизаны из леса, так же не выходят, – поддержал словесную игру Доцент.

Комбат достал бинокль и нацелил его на шалаш. Он едва не подпрыгнул, когда увидел, как из зарослей на него смотрела бородатая морда в чёрной папахе и, с красной ленточкой наискосок. На груди у партизана висел пистолет-пулемёт Шпагина, а в руках он держал бинокль, в который рассматривая непрошенных гостей. Оптика встретилась с оптикой, в которую попеременно товарищи рассматривали местное чудо.

– Дождались, – вздохнул Крон. – Вот вам и другие лесные жители.

– Может это они банду Робин Гуда положили? – спросил Почтальон, в общем то, никого, а так, для проформы.

– Чего гадать? – воскликнул Доцент. – Обходить надо! Не будем же мы вступать в бой с партизанским соединением.

– Да, ребята! – согласился с Доцентом Комбат. – Мы и так похожи на карательный отряд, а если достанем стволы, так и вовсе за диверсантов сойдём, идущих взрывать железнодорожный мост. Он, если я не ошибаюсь, стратегического значения?

– Все мосты стратегического значения! – подтвердил Дед. – Уходить надо.

– Что же они на опушке то делают? – озадаченно и с глубоким вздохом, сам себя, спросил Крон.

– А чего им в глушь забираться? – усмехнувшись, спросил Почтальон.

– Темнота! – в свою очередь усмехнулся Крон. – Поговорку не знаешь?

– Какую?

– Чем дальше в лес, тем толще партизаны!

– Где связь? – не понял Доцент. – В глуши жратвы меньше!

– Зато жизнь спокойнее…

Лесной притон пришлось обходить стороной, нервно и непроизвольно нащупывая спрятанное оружие. Почтальон справедливо рассудил, что лучше встретить чёрного слесаря, у которого вся сила заключается в психологическом запугивании противника, или народного целителя. Тому можно просто в репу дать – за несанкционированное расклеивание объявлений и порчу внешнего вида города. Отсутствие медицинского диплома является лишним поводом для дополнительной порции тумаков. Проходя мимо геологоразведки, Доцент отметил полное отсутствие персонала, в связи с чем, выразил крайнее удивление:

– Ни одного человека на рабочем месте.

– Они в партизанском лесу нефть ищут! – нервно сплюнув, ответил Дед.

– На то она и разведка, чтобы на месте не сидеть, – спокойно пояснил Крон. – Они постоянно в командировках – по всей области колесят. В основном, берут пробы грунта, чтобы составить данные о залегании пород – для строительных организаций. Могут и водяную скважину пробурить, тоже неплохая шабашка. Вода всем нужна.