Текст книги "Кронос"

Автор книги: Николай Шмелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Что именно под этим подразумевалось, выяснять не стали, или не захотели, так как день клонился к закату, а позиция выработана не была. Не выяснена, так же, роль каждого, из участников, но как все догадывались – выяснена не будет до тех пор, пока круговорот событий не захватит членов экспедиции цепкими лапами, вертя ими по своему усмотрению.

Анализируя рассказанное, Крон, уже готов был поверить в любую небылицу, описанную в карте и озвученную Комбатом, но только не в то, что у затрапезной технической библиотеки, есть подземное хранилище и коллекторные переходы, по которым бродит полоумный чёрный монах. Термоядерную бомбу изобрели средневековые алхимики – очень даже, возможно, но только не это…

Солнце спускалось к горизонту всё ниже, и сборы, было решено отложить до утра, когда, как выразился один остряк, портянки наматываются на свежую голову.

Глава вторая Джентльменский набор

Идущий в магазин – приветствует тебя!

Настоящий искатель приключений, никогда не отдаст волнующую часть подготовки к выезду, на откуп коновалам от туризма, предлагающих разнообразные заготовки снаряжения: от экипировки, до продовольственных пакетов, включая медицинские аптечки. Кому-то нововведение может показаться чем-то новеньким, но он не подозревает, о запахе мамонта. На советы из газеты, матёрый сталкер – плюёт, конечно, если он не относится к членам ролевых игр, которых в последнее время развелось, как собак нерезаных. Они собой заполонили: леса, луга и перелески. Прививок, от всякой заразы, переносилось до трёх уколов зараз: из шприца или пневмопистолета. Вечером, температура тела поднималась до тридцати девяти градусов по Цельсию, от такого количества инъекций, за один приём. Время не имеет сослагательного наклонения, но если предположить, что можно чихнуть на античном базаре, то народ, на нём, не прожил бы и двух суток. Большая часть снаряжения изготавливается самостоятельно, под индивидуальные требования, а продукты выбираются поштучно. Вот и сейчас, оставив остальных готовиться к выходу, Комбат, Крон и Доцент, занялись закупками всего необходимого.

Первоочередной задачей, было признано, приобретение провианта. С этим, даже начальник вещевого склада спорить не будет, если он, конечно, в здравом уме и при ясной памяти.

– Тушёнка говяжья, – зачитывал список Комбат. – Нужно брать разные сорта: и первого, и высшего качества. Были случаи, и не раз, когда низкосортные банки оказывались, не в пример лучше, чем консервы, заявленные высокими категориями.

– Я приобрёл, как-то по случаю, два ящика тушёнки, – рассказал Крон. – То ли по двадцать, то ли по сорок штук. Консервирование и качество отличное, но три-четыре банки солдатского деликатеса, оказались бракованными. Это – мягко говоря! В них были одни жилы.

– Обрывок цепи и щепок, от собачьей будки – не было? – поинтересовался Доцент.

– Не было, – усмехнувшись, ответил Крон и поднял с прилавка стеклянную ёмкость с тушёным мясом. – Вот – здесь всё видно, но мы их перебьём, пока довезём до места.

– Ладно вам – не жрать едем! – оценил Доцент, ситуацию в целом. – В крайнем случае, и будку доедим.

– Какую? – спросил Комбат, вздыхая. – Крон только что сказал, что он её давно съел.

– Что, она у нас – одна, что ли?

Крон улыбнулся услышанному, как старому знакомому времён перестройки, всеобщей неустроенности и тотального дефицита, а в слух произнёс:

– Надо бы производителей перемешать, чтобы не отдавать приоритет одной фирме, а то они зажрутся. С другой стороны, надавит на горло «жаба» и, поняв, что их продукция пользуется спросом, начнут гнать на продажу всё подряд. Сколько таких случаев было! Да вот, хоть с пивом: была известная марка и все её употребляли. Ну, и погнался пивовар за деньгами, вследствие чего, качество резко упало, а вместе с ним – ушёл потребитель. Результат: репутация потеряна навсегда! Но есть ещё один аспект, когда не добросовестность изготовления падает, а цены повышаются. Пример с табачной продукцией: одни сигареты, смолили все поголовно, а фабрикант обрадовался и задрал отпускную стоимость. Результат – тот же: теперь сигаретная марка, в полном забвении. Нет, с прилавков она не исчезла, но народ уже успел переключиться на другую продукцию, а прежнюю, больше не покупает. Задумываться о престиже, стали только в последнее время. Россия – привыкли жить по-совковски, с убеждённостью в том, что и так всё купят. И таких примеров – полно! Даже слишком много, но нас это не интересует.

– Что-то, не похоже, на правдивый вывод, – пробурчал Комбат.

– Ну, и что! – возразил Доцент. – Зато соответствует сути. Иногда, нужны годы, чтобы поднять престиж и популярность продукции, и достаточно всего одного дня, чтобы напрочь потерять уважение покупателей. И тут единственный выход – менять название: как товара, так и фирмы.

– Что там говорить, о целом дне, – развёл руки Комбат. – Иногда одного слова достаточно, но это, уже из другой оперы.

– Так, мы что – экономику изучать будем, или затариваться, – спустился на землю Крон, заодно вернув сюда и попутчиков, – другие концентраты брать будем?

– Если, только для разнообразия, – отозвался Доцент. – Согласен на паштеты мясные, рыбные консервы, но только не каши с мясом – у меня от них, не лучшие воспоминания. К тому же, туда мяса, только для запаха кладут. Или ложат. А может – накладывают…

– У меня не лучшие воспоминания от винегретов, и салатов с горошком! – поморщился Крон.

– Накладывают, только в штаны! – добавил Комбат. – Ингредиенты – добавляют. Пошли далее.

– Чай берём? – спросил Доцент, крутя в руке цветастой пачкой, которые, в последнее время, завезли тьму тьмущую.

– Чай берём! – резким тоном дал команду Крон, не оставляя времени на размышления. – Кстати, вот негазированная вода. На ней можно, чайку заварить, не прибегая к вычерпыванию зловонной лужи.

– Да хоть бы и с газами, – возразил Доцент. – Они улетучатся в кипятке – одним махом.

– Берём и ту, и другую, – заявил Комбат. – Иногда необходимо, просто водички попить. Вон те бутыли, по шесть литров, как нельзя кстати, подходят.

– У нас в НЗ, была консервированная вода, расфасованная в банках, по двести грамм, – задумчиво сообщил Крон. – А тут – такое богатство…

Стеллаж с жидкостями всех мастей, со всех волостей, предлагал обдуться: сначала в том, а затем, в другом смысле. Оттащив консервы и воду в машину, товарищи продолжили экскурсию по магазину, закупая товары, согласно составленному списку. Чай и шоколад – не роскошь: первый поднимает тонус и снижает усталость, а второй, самый калорийный продукт, после растительного масла. Сахар, соль и овощи, так же нашли место в багаже приключенцев, которые, учитывая их возраст, были уже не мальчиками и привыкли путешествовать, в общем-то, с комфортом.

– Свежий хлеб возьмём, на первое время – всяких сортов, продолжал Комбат. – Если что пойдёт не так, то придётся довольствоваться сухарями и галетами.

– Зелёными и заплесневелыми, – заулыбался Доцент, – которые мы найдём в избушке лесника?

– Да-да! – вторил ему Крон. – Вонючими и почерневшими, от времени.

– Как задержимся, – не растерявшись, ответил Комбат, оглядывая, не охваченные вниманием, полки.

– Сейчас хлеб заспиртуем, и всего делов-то! – предложил Крон. – У нас в другом неприкосновенном запасе, такой – был. Ну и дрянь, я вам доложу!

– Так вы что – получается, пьянствовали на законных основаниях?! – недоумённо воскликнул Доцент.

– Как бы не так! Его сначала выпаривали в печах: привкус мерзкий оставался, а вот алкоголя – того! Нет! Улетучивался, зараза! Да и то сказать: употребляли его тогда, когда мука заканчивалась. А так – свой хлеб пекли: насчёт белого сказать нечего, а вот ржаная выпечка, мне очень нравилась. В нём не было, никаких добавок, вроде отрубей и прочего мусора, при простом, до безобразия, рецепте: вода, ржаная мука, хлебопекарные дрожжи и соль по вкусу. Всё! К слову сказать, консервированных продуктов в запасе было большое разнообразие: очищенный картофель, соки, шоколад, полностью залитый в жестяные литровые банки и даже вобла, в такой же ёмкости. Шоколад отвёрткой кололи, как лёд для шампанского, а хвосты сушёной рыбы, торчащие из металлической тары, меня просто шокировали, так как я ожидал увидеть, нечто другое. Самое главное, в этой ситуации, было то, что вся посуда имела одинаковый размер, форму и полное отсутствие, как этикеток, так и заводской маркировки. Дрожжи сушёные, кстати, шли в таких же банках. Но, это так – для справки.

Машину загрузили, как рог изобилия. Товаров было столько, что стало непонятно, куда они направляются: на пикник, или корпоративную вечеринку. Место в автомобиле оставалось, только для одного человека, и было принято решение вызывать подмогу. Гружёный катафалк отправили на прикол, так как до поры, до времени, нужды в запасах не было.

– Ну и не беда, если лишнего взяли, – снова запричитал Комбат извиняющимся тоном, но с интонацией убеждения. – Не пропадёт харч, в случае чего.

– Да успокойся ты, Ком! – не выдержал Доцент. – Конечно, не пропадёт. Что им будет, консервам и прочим сушёностям. Едешь на день – запасайся на неделю. Неистребимый и точный принцип.

– Леденцы забыли – «Ландрин»! – вспомнил про оплошность Крон. – Выдавать довольствие некурящим. Да и с чаем пойдёт, вприкуску.

– Сахаром получат! – недовольно отозвался Комбат. – Это энергия – углеводы. Сахароза для меня, имеет такое же значение, как для акулы – тюлений жир.

– А я, всё-таки, куплю пару банок, – не согласился любитель леденцов. – Воспоминания из детства, иногда придают больше сил, чем сам препарат, тем более что это – тот же самый сахар но, переплавленный.

– Слушай, Крон, если ты по поводу каждого покупаемого продукта, начнёшь рассказывать истории, то мы до утра не отоваримся, – беззлобно заметил Доцент.

– Ну, и что с того? Сейчас круглосуточные магазины есть, а нам, главное культтовары не пропустить – это в первую очередь.

Крон огляделся по сторонам, видимо, в поисках желанного заведения.

– А что ты там хочешь приобрести? – задал Комбат, вполне невинный вопрос но, с ноткой подозрения в голосе.

– Не знаю, точно. Наверное – батарейки и прочие безделушки.

– Ясно! Китайские погремушки. Сразу видно, что ты уже несколько лет не был, в путной вылазке. Светодиодный налобный фонарик, годится только для поиска валенок в сарае, или подсветки интимных мест – там же. Или в поддувале печки, к примеру.

Знаток снаряжения вынес свой неумолимый вердикт, но успокоил:

– Я достал настоящее шахтёрское снаряжение, а может быть, даже спецназовское. Верёвки, топор и пилу, каждому носить необязательно. Ножи – вещь индивидуальная. Аптечки и другие медикаменты – закуплены. Кроме того, я достал десяток качественных противогазов, на всякий случай и запасные фильтры к ним, потому что реактивацией угля заниматься будет некогда и негде. В кустарных условиях, сие действие, практически невозможно.

– Так! – Доцент напрягся и как-то, весь сжался в комок, обомлевая от таких повестей. – Ком, мне уже не по себе. Неужели, правда в том, что мы не просто отсидим своё у костра, да и вернёмся домой – счастливые?

– Ну, не всё так страшно, но готовым надо быть ко всему, хоть я и сам уже сомневаюсь, в правдивости информации. Повторяю: с нашей неустроенностью, может быть всё, что угодно. А противогазы – ну, достал, и достал… Можно, в случае чего, через активированный уголь воду гонять, или самогон. В обморок не падайте: я ещё ранцы выменял, у нужных людей – с замкнутой системой дыхания. Для полного комплекта – кучу регенеративных патронов и мешок регенерации.

– А это что за дрянь? – не понял Доцент.

– Сухой кислород, – ответил Крон за Комбата. – Во всех системах восстановления воздуха применяется, в том числе, и на подводных лодках.

– Я готовлюсь к худшему, – махнул Док рукой и обречённо вздохнул.

Закупив всё остальное и отправив товар на базу, компания вернулась к машине. Комбат открыл багажник и указал рукой на цветастую коробку:

– А это – моя гордость! Последнее приобретение у цивилизации: переносной генератор, работающий на бензине. В наше время, каких только нет на прилавках: от совсем маленьких экземпляров, до промышленных гигантов.

Изучив надписи на ярком бумажном ящике, пахнущем свежей упаковкой, Крон тихо засмеялся:

– Ком, мы что, едем дом строить? Судя по рекламной инструкции, он имеет такие возможности, что смело можно посёлок возвести. Ну, ты даёшь!

– Посёлок, не посёлок, но инструмент имеется, – невозмутимо парировал Комбат, провокационный вопрос. – Есть дрель – перфоратор, «Болгарка», циркулярная пила и ещё, кое-что. На машине, не на себе! А уж про то, что можно лампочку подключить, и не одну – я, вообще промолчу.

Вечерняя улица тонула в огнях рекламы, которые не могли заглушить даже уличные фонари, стоящие на страже освещения, как стойкие бетонные солдатики. Солдаты иногда не выдерживали постоянной нагрузки непосильной службы, и с тяжёлым глухим стоном падали, как подкошенные, сражённые невидимой рукой. В связи с этими обстоятельствами, собирались представители других служб, но к нашей истории, это не имеет никакого отношения.

Бар «Блицкриг» сиял неоновой вывеской, видимой за версту.

– Интересно, какие методы, в поглощении горячительных напитков, используются в этих стенах, чтобы соответствовать названию, – то ли просто так, то ли имея личную заинтересованность, спросил Крон, с вожделением посматривая в сторону забегаловки.

– Торопыги! – согласился Комбат, поддавшись всеобщему позыву и невольно, подавшись корпусом в сторону входных дверей.

– Вон человек идёт – он только что вышел из бара, – показал Доцент рукой в сторону бедолаги, еле волочившего ноги, вследствие чего, его походка приобрела ползуче – танцующее состояние. – На вскидку, можно сказать, что ему там здорово досталось.

– Что – лицо набили? – недоверчиво спросил Комбат, – но на нём не видно, никаких следов насилия!

– Они появятся потом, после побоев сковородкой и, последующим прочтение лекции, – мрачно заметил Крон. – Так как, он обязательно возразит, пару раз, избиение усилится многократно.

Доцент засиял, как весеннее солнышко, и добавил:

– Полно тебе, Ком! В этих стенах, мужика встретили, как родного: напоили, накормили, но первого действа оказалось больше.

В это время, обсуждаемый сделал очередное усилие, направленное на преодоление земного притяжения, но не смог противостоять возросшей нагрузки и непременно упал бы в лужу, если бы не близстоящий бетонный страж. Его мужик обхватил обеими руками с такой страстью, как будто не видел с детства, или это была любовь всей его жизни.

– Интересно, – задумчиво спросил пустоту Крон, – у него зубы целые, остались?

– Да, – поддакнул Доцент. – Вон, как обрадовался.

– Всё, по пьяни перепутал! – вторил друзьям Комбат. – Столб недавно вкопали, вместо свалившегося коллеги.

Внутри помещения, сизый табачный дым, стоял коромыслом, несмотря на запрещающую надпись, написанную от руки. Замызганный клочок бумаги сиротливо висел на стене, никак не походя на грозное предупреждение. Даже тройной восклицательный знак, добавленный в конце короткого предложения, не возымел должного действия, а дублирующая надпись на английском языке, не воспаляла воображение. Большинство посетителей, из числа завсегдатаев, не догадывалась о том, что это перевод на иностранный язык предыдущего высказывания, а раз мы не заграницей, то нас сие – не касается. Барменша, в грязном переднике, время от времени, пыталась озвучить грозный запрет, но её голос тонул, в звоне пивных кружек. Стаканы не могли звенеть, так как давно вошли в обиход их пластиковые собратья, по определению лишённые права голоса, чего нельзя сказать о пол-литровой посуде. Некоторые, из числа старожилов, ещё помнят те времена, когда пивные кружки, советского образца вышли из обихода: то ли их побили, то ли растащили по домам – обе стороны участников питейного процесса. Трудно, конечно, себе представить, что можно запросто разбить толстенное стекло, или то, что всевозможные тёти Клавы унесли посуду к себе домой. Более правдоподобной, кажется версия клиентского следа, но откуда тогда, взялось повальное воровство, на протяжении десятков лет, никак себя не проявлявшее. Тем не менее, факт остаётся фактом: было время, когда разливное пиво употребляли из пол-литровых банок, предназначенных для маринования огурцов, помидоров и прочих солёностей. Но и тут, дошло до того, что клиенты стали обслуживаться только в том случае, если у них с собой есть собственная тара. Некоторые, не мудрствуя лукаво, пользовались трёхлитровыми образцами посуды. Есть посетители, способные вспомнить, что в те времена, и бар не был баром, и назывался по-другому: «Соки – воды», кажется…

Смахнув со стола то, что не смогла, уборщица, друзья уселись в дальнем уголке, не столько для того, чтобы обсудить предстоящий выезд, сколько – просто расслабиться. Липкими, оказались не только столы, но и лавки, не желающие отпускать своих любимцев, даже на ночь.

– Ком, кто тебе рассказал этот бред, про чёрного монаха, – спросил Крон, отхлебнув из кружки янтарную жидкость, с правдоподобным вкусом, но наличием газов, с такими характеристиками, что они не оставляли сомнения в том, что продукт подвергся пастеризации.

– Кто-кто – библиотекарша в синем халате! – ответил испытуемый.

– Почему в синем? – спросил Доцент, слабо припоминая обстановку, в подобных заведениях.

– Потому что чёрных не было, – последовал лаконичный ответ.

– Я спрашиваю – почему, не в белом? – поправился Доцент.

– Хватит – надоело! – прервал разговор Крон. – Кто тебе, Док, сказал, что они в халатах должны ходить, тем более – в белом?

– Он, – показал рукой Доцент на Комбата.

– Док, Ком тебе голову дурит, чтобы отвлечь от главной темы, – раздражённо прорычал Крон. – Никто, в халатах, давно уже не дефилирует – только самые заядлые индивиды, из числа персонала. Правда, это удобно, в том смысле, чтобы не испачкать вековой пылью собственную одежду. Раньше, посетители сами смахивали атмосферные отложения, обустраивающихся на благородных фолиантах, но времена теперь другие, и боюсь, уже ничто не в силах изменить, сложившееся положение вещей – читателей нет. Библиотекарь теперь: и уборщик, и читатель, и хранитель…

– Крон, ты сам отвлекаешь нас от темы, – незлобиво заметил Доцент.

– Да ему, просто хмель в рот попал! – отреагировал Комбат, на нападки агрессивно настроенных членов коллектива.

Стало ясно, что никаких прояснений обстоятельств дела не последует, как бы, кто не старался. День, прошедший в хлопотах, закончился, вместе со сборами, спорами и неопределённостью. Закупленное и уложенное, упакованное по рюкзакам и багажникам продовольствие и снаряжение, ждало своего часа, который был назначен на следующее утро.

В эту ночь, Крона одолевали нездоровые сны. Снилась библиотека иностранного конгресса, спрятанная в его родном городе. Замаскированная под сельскую библиотеку в городе-миллионере, она начиналась с деревянного сарая на его окраине. Почерневшие от времени, и от воздействия солнечного света доски калитки, поддерживались на весу благодаря поржавевшим петлям, которые сами готовы были, вот-вот отвалиться, под собственной тяжестью. Совокупность всех факторов, заставляла удивляться той силе, которая поддерживала дверь на весу. Крон, со всеми мерами предосторожности, попытался её открыть, не привлекая внимания спящего сторожа, в котором без труда узнал старого знакомого – чёрного монаха. Дверь предательски скрипнула и упала, прямо на доморощенного секьюрити. Следовало ожидать, что он вскочит и начнёт палить из берданки, направо и налево, но он только заворочался во сне. Почмокав, и при этом, что-то поворчав, сторож повернулся на бок и затих, продолжив спать в обнимку с ружьём. Осторожно проскользнув мимо почивающего монаха, Крон проник внутрь помещения. Кругом, насколько хватало взгляда, стояли стеллажи, заполненные до отказа книгами: большими и маленькими, толстыми и тонкими, старыми и новыми – они были повсюду. Не без труда, обнаружив вход в подземелье, Крон начал продолжительный спуск в его недра. Коллекторные переходы напоминали лабиринт, в котором можно заблудиться, так и не осмотревшись, как следует. Один из проходов, оказался заваленным продуктами до самого потолка, а в одном, стоял такой огромный генератор, что для его переноса, потребовался бы подъёмный кран…

Глава третья В поисках исчезнувшей земли

Просёлочная дорога петляла и трясла пассажиров, как лежачий полицейский, пока, согласно карте, не пришлось свернуть в сторону. Клубящаяся пыль от четырёх машин, осталась висеть в стороне, а здесь начиналась дикая, необжитая территория. Зелёный покров спасал от образования пылевой завесы так, что можно уже было открыть окна, в которые сразу проник запах луговых цветов, которые пёстрым ковром заполонили собой всё видимое пространство. Окрестных деревень поблизости не наблюдалось: ни визуально, ни согласно типографскому изданию. От этого, полнота ощущения заброшенности, казалось абсолютно инопланетной. Вот так случись что, и поставят тебе крест – прямо посередине поля, без права перезахоронения, так как повторные попытки найти место погребения, заранее обречены на неудачу. Суровые, позабытые места, и невозмутимые нарушители спокойствия: всё это обязано было смешаться и ассимилироваться – одно в другом. Место назначения лежало на возвышенности, и панорама лесных массивов простиралась до самого горизонта, сливаясь в розовато-синюю дымку. Где-то там, на самом краю земли, плавно перетекая в небо, она, еле заметной полоской, растворялась в покое безвременья. Отрешённость от бытия, спокойствие и умиротворённость пейзажа, ставило его вне времени и пространства, оставляя его таким, как и сто, и тысячу лет назад. Стрелки часов, отсчитывающие положенный срок всему живому, застыли в неопределённости, не зная, в какую сторону продолжить свой бег. Пока маятник замер в раздумье, пружина, заставляющая механизм приводить в движение шестерёнки, видимо – заржавела.

Компаньоны, покинувшие самодвижущиеся повозки, не вписывались в общую картину бытия, отторгаемые от действительности внешним видом и, диссонансом контрастируя с замершим временем, отражённым в общем состоянии живого полотна. Здесь, по всей вероятности, уместнее бы выглядели телеги, с запряжёнными в них лошадьми, а на ногах пришедших, лапти с онучами и прочими принадлежностями, соответствующими данной эпохе.

– Честно говоря, зрелище – загадочное, – произнёс Кащей, чем вызвал некоторое недоумение, у остальных участников экспедиции и, обращаясь к Комбату, добавил. – Надеюсь, что ты не зря нас сюда привёз. Не нравится мне всё это!

– Загадочное?! – недоумённо воскликнул начальник экспедиционного корпуса, искренне не понимая, что в такой живописности может быть отторгающим, от эстетической гармонии.

– Да – загадочное! – подтвердил непримиримый критик свой диагноз. – За любой красотой, в таком деле, кроется нечто большее, чем спокойствие и уединение. Как бы нас слишком много не стало, через некоторое время. У меня не вызывает ничего, кроме подозрения – данное возвышенное чувство, выпадающее из действительности. За этим, как всегда, кроется нечто большее, чем видится. Кому как, а мне бежать хочется, от таких перспектив.

– Понесло философа, в дальние края, – сделал заключение Почтальон и, обращаясь к команде третьего экипажа, спросил, – чем вы там, в машине, занимались – всю дорогу?

– Да, ничем, – отозвался Пифагор. – Хлопнули по маленькой, за успех предприятия. Всё!

– Ну, тогда ясно, – спокойно выдохнул Комбат. – А то я, было, уже волноваться начал, не связана ли воедино, сия словесная тирада, с воздействием неизвестных полей на умы и поступки, прибывших сюда. Не хватало, чтобы из вас зомби сделали, ещё до начала поисков.

– Слушая вас, – сказал Бармалей. – Мне кажется, что связана: и поступки увязаны, и словесный поток, льющийся, как вода в клоаке – всё сплочено воедино.

Крон скептически оглядел присутствующих и, обращаясь к Комбату, сказал:

– Мне кажется, они уже надрынькались. И когда всё успевают? Только мы одни остались, неохваченные всеобщим возбуждением.

– Я был за рулём.

– Ты за рулём, я за рублём, – веско заметил Крон и сделал, вполне предсказуемое предложение, направленное на устранение пошатнувшегося равновесия в коллективе. – Я тебе скажу по-немецки – налиффай.

После озвучивания возникшей мысли, оживилась и зашевелилась вся поляна. Судорожно задёргались тени и заскрипели окружающие деревья, а так же, сложилось впечатление, что и хорьки, в своих норах, поддались всеобщему ажиотажу. Полевые цветы согласно закивали своими скромными головами, давая понять, что они наши, а не какие-нибудь расписные орхидеи, из заморских джунглей. Хотя, мало кому известен тот факт, что и в России есть представители этого семейства, и не один. Только знаменитый «Венерин башмачок», чего стоит. Расположившиеся в круг персонажи, создавали впечатление игроков в бутылочку, совмещённой с аттракционом «Затяжной прыжок»: пока до тебя посуда доберётся, можно уснуть или протрезветь. Положение исправил Сутулый, решительно вмешавшийся, в ход событий:

– Предлагаю выпивать не толпой, а по трое – четверо участников, а то, пока второй стакан дойдёт, первый выветрится. В столовой, на корпоративном отдыхе – всегда так делали.

Предложение было принято единогласно и, разделившаяся на три части компания, продолжила подкрепления сил и духа. После того, как все участники застолья прониклись задачей, и первые впечатления сменились на философские размышления, пришёл час разбить лагерь. Фактор уютности и наличия воды, имел приоритетное значение, так что точка первого падения имела временный характер. Но вот именно сейчас, бойцам невидимого фронта, как раз, было не до этого. Плюс ко всему – сильно лень. Из этого следовало, что полчаса, можно смело вычеркнуть из жизни авансом. На кого похожи бойцы невидимого фронта, друзья не задумывались, и в принципе – знать не желали. Это их не волновало. Более того: ни французская революция, ни какая-нибудь, другая – не могла выбить собравшихся здесь людей, из равновесия. Пускай бумажные черви копаются в архивных фолиантах; изводят тонны бумаги и чернил, доказывая тот или иной факт, имевший весомый след в жизни, отдельно взятого народа. Любому здравомыслящему человеку, не обременённому ложным патриотизмом, давно известно, что история пишется под личные нужды.

Кому поручить, такое ответственное задание, как создание базового лагеря, мучиться не стали, а доверили Комбату, потому что, если озаботиться такой задачей коллективно, то можно утро встретить в поисках вожделённого клочка земли: одному здесь не нравится, другому там, и так далее. На личные пристрастия махнули рукой и, полностью доверились начальнику экспедиции: сам заварил кашу, сам и расхлёбывай – до конца. Остальные участники разбрелись по округе, в поисках дров и воды. Как ни странно, но последняя скоро была найдена, в виде родника, бьющего на середине склона горы, на верху которой, мыкались наши герои. Сам по себе, этот факт имел хорошее психологическое воздействие на моральный дух поселенцев. Излишне упоминать значение водопоя – просто глупо. Об этом, тоже тонну бумаги извели, но когда всё складывается, как нельзя лучше то, как всегда – это подозрительно. Складность задуманного, по неизвестным причинам, не сулит ничего хорошего – в дальнейшем. Вот и наши герои приуныли, в то время, когда бы стоило приободриться.

– Всё идёт, как по накатанной колее, Ком, – заметил Крон. – Не нравится мне это. Я, с ещё большим подозрением, начинаю относиться к предприятию.

– А что делать, – отозвался товарищ, – бросим всё и уедем? Ну, можно же допустить тот момент, когда приходит везение – так, перетак?!

– Можно, – поддакнул Крон и философски изрёк. – Что, в принципе невероятного, кроме твоих россказней, случилось? Да ничего! Мы сами себе наговариваем – суеверные меланхолики! Бывает череда удивительных совпадений как, к примеру, удача при игре в карты. В это время, без всякого шельмовства, масть – просто прёт. Это необъяснимо! К сожалению, это очень редкое явление. Обычно, преследует полоса невезения, но чаще всего – редкие всплески удачи, которые чередуются затяжными периодами отсутствия фортуны, переложенные цейтнотами, когда время на обдумывание действия, категорически не хватает. Про «одноруких бандитов» речь не идёт – на то они и бандиты!

Оба задумались о превратностях судьбы, помянули фортуну, всем, чем можно, включая последние слова, и опять задумались, переваривая выпитое и сказанное. Посовещавшись, решили расположиться окончательно, так как оставалось неизвестным, в принципе – ничего. Даже крупные детали общего руководства операцией, выглядели недоработанными. До утра, ничего делать не придётся – это и ёжику понятно, удобно устраивающемуся на ночь. Комбат вдруг засомневался: а не ночным ли хищником является колючий, но тут же себя одёрнул – нам не всё равно?! Главная часть мероприятия выполнена: удалось завлечь, почти всех – они вместе, а остальное… Пёс с ним, с остальным… Что, в принципе, важно? Кусок мнимого благополучия, или единство старых друзей? На паперти не стоишь и – слава Богу!

Костёр весело разгорелся и потрескивал сухими сучьями. Все участники эпопеи расслабились, развалившись около огня, и только одному Сутулому не сиделось спокойно: он всё время оглядывался по сторонам, скептически оценивая временное прибежище, чесал в затылке и что-то бормотал себе под нос. Беспокойно поворочавшись, ещё некоторое время, он вдруг не выдержал:

– Комбат, а стоит ли надёжно обосновываться?! Ведь неизвестно ничего. Вдруг придётся переносить базу ближе к точке назначения?

– Ну, чего гадать? – отозвался тот, с некоторым недовольством в голосе. – Всё равно, действительно неизвестно, где, что, почём и для чего! Хоть ночь нормально проведём, да и следующий день – наверняка. А то и больше…

Костёр, уже не шуточно, поднял языки пламени, напоминая пионерский. Крон скептически оглядел будущее пепелище, и вполне язвительно оценил обстановку:

– Дедуля, а ты не слишком сильно запалил костерок?

– Сильно? Ты, наверное, костров не видел!

– Ну, а зачем такие крайности? – Крон недоумённо пожал плечами.

– Нам угли нужны – сейчас шашлыки готовить будем, – пояснил Дед, и вернулся к своему занятию кострового.

– Ясно всё с вами – кушать сюда приехали, – сказал Крон, не обращаясь ни к кому.

Он стоял в красно-жёлтом свете, освещённый языками пламени. Дым: то стелился по земле, то столбом поднимался в небо, напоминая фрагмент преисподней.

– Что-то ты ворчишь, последнее время, – заметил Почтальон, обращаясь к Крону.