Текст книги "Кронос"

Автор книги: Николай Шмелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

– Для вас оставлено одно сообщение; ищите белые своды, там, где текут белые воды.

– А где это – вы не знаете? – спросил Комбат, наклоняясь, чуть ли не к самому лицу мадемуазель.

В этот момент, остальным померещилось, что только букета ромашек, у него в руках, и не хватало.

– Знаю, – задумчиво протянула девушка, и столько загадки было вложено в простое слово, что Комбату тоже стало не по себе.

– И дорогу показать сможете? – присоединился к разговору Доцент.

– У нас это все знают, и дорогу показать могут…

– Это верно! – согласился Крон с представительницей параллельной реальности. – И место все знают, и показать смогут. Вот только локации этой не существует. Нет её на карте.

– Так пусть нарисует! – взорвался Комбат, явно напрашивающийся в то необозначенное место.

– У меня такое впечатление, что она тебе и так покажет! – возбуждённо заметил Доцент, отходя, на всякий случай, на безопасное расстояние.

Девушка подняла на Комбата погрустневшие глаза, которые ещё больше подёрнулись пеленой печали и, тоскливо вздохнув, так рявкнула, что пыль по дороге заклубилась, а стоящие неподалёку дворники побледнели. Затем она смачно выругалась, отчего работники метлы покраснели, навечно сроднившись цветовой гаммой с рабочей амуницией. Встав, девушка гордо удалилась в сторону терминала, оставив незадачливых ухажёров стоять с раскрытыми ртами.

– Ну вот – хотел на танец пригласить, – разочарованно протянул Крон.

– Долго готовился, – со знанием дела заявил Комбат. – С такими барышнями надо по военному, пока они опомниться не успевают. И вообще – ты нам мозги не полощи, а ищи отгадку.

– Чего её искать, – устало обронил фразу Крон. – Это рядом – в двух шагах.

– Тогда чего мы ждём? – возмутился Доцент. – Давно пора быть там!

Неподалёку дворники лечили нервы, от пережитого потрясения. Сбившись в кружок по интересам, они передавали по кругу оловянную кружку. Её вскоре сменили на более объёмную посуду – половник. Его, в свою очередь, сменила на посту банная шайка, огромная и вместительная. Дружеская попойка плавно перерастала в качественное побоище…

– А для чего дворникам красные куртки, – задумался Доцент, – чтобы машина не сбила?

– Раньше они обходились без них, – усмехнулся Комбат. – По причине работы, в основном, во дворах, сбить дворников было проблематично, вследствие того, что сильно не разгонишься.

Крон засмеялся, и выдвинул свою версию возникновения униформы:

– Когда они напиваются, то валяются по кустам. Так и торчали до капитализма эти красноголовики, под ближайшей растительностью, а на заре цивилизации, перестраиваясь жить на новый лад, решили в вышестоящих кругах с пьянством бороться, а потому вино из магазинов изъяли. Куртки выдали. Тогда многим это не понравилось, и как ни странно, даже жёнам. Парадоксы нашей жизни.

– Почему красноголовики? – переспросил Доцент.

– Потому что рожи красные! – пояснил Крон. – Пока начальство их отыщет, как малозаметные грибы – столько времени угробишь. Казалось бы: чем больше пьёт, тем лицо заметнее, но работает меньше, по причине невменяемости. Пьёт меньше – лицо слабоприметное. Попробуй в такой ситуации отличить своих от чужих. И вот когда ввели оранжевые куртки, то начальству это так понравилось, что в штатное расписание обязательного инвентаря домоуправления, наряду с сейфом, был введён багор.

– Зачем? – не понял Комбат.

– Затем, чтобы после получки работников из кустов вытаскивать! – Крон перевёл дух. – Лицо ведь как? Сегодня красное, завтра синее, а послезавтра, так и вовсе серое. Потом в обратном порядке. Так и флуктуируют эти рожи, сбивая дирекцию с толку. Но вот куртки другое дело! Выцветают долго, пачкаются медленно – цивилизация…

– Ты сейчас поменьше фантазируй, а не то, такого напридумываешь, что мы тут навсегда останемся, – напомнил Доцент об опасности.

– Ну а что – заводик работает, – смиренно ответил Крон и задумался. – Мир уже создан, а остальные, побочные явления, должны проходить в независимости от генеральной линии проекта, хотя – кто его знает. Я так же, как и вы – ни в чём не уверен. Да и тётенька куда-то сбежала.

– Я даже не знаю, – подхватил Доцент, – радоваться этому или нет?

– А всё-таки его зацепило! – Комбат злорадно потирал руки, сам не зная почему, и думал, что в подсознании, значит, зацепило и его…

По направлению к сточному коллектору, в котором лежала отгадка на загадку, стояли два деревянных уличных туалета, небрежно покрашенные извёсткой и покосившиеся на бок. В том, что эти строения предназначались, именно для этих целей, не оставлял сомнения неприятный запашок, который потянуло навстречу гостям. Густо сдобренный хлоркой, он портил настроение, хоть и навевал ностальгические приливы воспоминаний.

– Удобства во дворе – это в центре города! – хихикнул Доцент и открыл дверь.

– Куда лезешь – улицы не хватает? – спросил Крон. – Вон, кусты как раскинулись! Ходи куда хочешь, а в этом заведении можно любую заразу подцепить.

К соседней кабинке подошла женщина преклонных лет и, громко постучав по двери, крикнула:

– Светка, зараза – хватит прятаться! Бельё не полоскано!

– Мама! Вода ледяная – руки ломит!

С этими словами защёлка скрипнула и дверь открылась. С виноватым видом появилась растрёпанная Светлана и, не сделав двух шагов, получила увесистую затрещину. Звук шлепка по затылку напомнил резкий хлопок пробки, вылетающий из бутылки шампанского. Проскакав остальной путь до родника вприпрыжку, девчонка скрылась в деревянном строении, которое предназначалось для полоскания белья.

– Хорошо пошла, – задумчиво промычал Комбат, оценив красоту полёта.

Мать, проследив весь путь дочери до места повинности, и убедившись в том, что она на своём посту, нахмурилась, уперев руки в бока. Постояв так некоторое время, она развернулась и скрылась в подъезде. Ещё через некоторое время, из-за доски появилась голова Светланы, оставшейся недовольной положением рабыни, и заложником навязываемой чистоплотности. Она пристально вглядывалась в двери подъезда и, не заподозрив провокаций со стороны матери, стала медленно красться в сторону ближайших кустов. В них всё повторилось, с точностью до мельчайших подробностей, кроме пробега. Теперь он был ниже, и весь оставшийся путь до родника, Светка проделала на бреющем полёте.

– Низко пошла, – сказал Комбат классическую фразу.

– Дождя нам только не хватало, – пробурчал Крон.

Доцент три раза обошёл подозрительное заведение, принюхался, поморщился и заглянул в сортир. Тут он обомлел: места для ног было совсем немного, а вот яма вызывала уважение широтой размаха и глубиной раскопок. Точнее сказать – визуально дно определить не удавалось. Подняв с земли кирпич и, бросив его в пропасть, Доцент так и не дождался булька. Критически оценив обстановку, он покачал головой и неуверенно произнёс:

– Туда мне что-то не хочется лезть – ни первым, ни последним.

– Туда прыгать не будем, – успокоил его Крон. – Наша цель лежит в другой стороне.

– Я уж было испугался. Как такая глубина может быть у простого туалета?

Комбат усмехнулся и начал коротенький поучительный рассказ:

– Ты не знаешь, сколько пустых скважин по стране набурено. Искали воду, но ничего не нашли. По пятьдесят-шестьдесят метров в глубину. У нас на базе, сразу две таких, в нескольких метрах, друг от друга, и пустые, а ведь по всем признакам вода должна быть. Приезжали умельцы проводить предварительные исследования, с ветками в руках вприпрыжку носились, а потом клятвенно заверили, что всё в порядке, но посрамились. В дачных товариществах, на неудачных скважинах, удобно туалеты ставить – пока он наполнится, добро в каменный уголь трансформируется…

– Пошли отсюда, – прервал мыслителя Крон и, указав рукой на два дома, сложенных из красного кирпича ещё до революции. – Эти дома пользуются дурной репутацией – аномалия. Правда…

Он не договорил, и пошёл в направлении родника. Двое товарищей, почувствовав неладное в недосказанности, поспешили следом, на ходу выпытывая подробности.

– Ну что не так?! – пытался достучаться Комбат, но Крон только хмурился и прибавлял шаг.

В конце концов, здраво рассудив, что подробностей не миновать, он понизил голос до шёпота и сказал одну коротенькую фразу:

– У этого прохода репутация ещё хуже.

Подойдя к деревянному строению, напоминающем сарай, в котором бодро журчала вода, Крон спустился вниз на две ступеньки и вошёл в коллектор. Светки опять нигде не было…

Семь сталкеров сидели в пещере, глядя на шипящую горелку, и употребляли от безделья всё, что можно употребить. Со стороны, их состояние напоминало сомнамбулическое: все движения носили характер заторможенности и некоторой отрешённости от того, чем они занимались. Уже давно от ушедших не было никаких новостей, и наступило время принять какое-то решение, но именно сейчас сидящим у огня не было до этого никакого дела. Тоннель, в котором исчезли трое, был пуст; исхожен вдоль и поперёк, но никаких положительных результатов эти действия не дали. По каким-то необъяснимым для себя причинам, в другие проходы никто соваться пока не решался. Почтальон молча смотрел на огонь, как вдруг краем глаза заметил во втором коллекторе промелькнувшую тень. Он не был уверен в том, что это ему не померещилось, но также не был твёрдо уверен в обратном. Соблюдая золотое правило сталкера, Почтальон поднялся вместе со своей амуницией, направляясь к выходу, и тут его кто-то позвал. Он был готов поклясться в том, что слышал голоса Комбата и Доцента. Обернувшись, Почтальон посмотрел на сидящих товарищей, которые казалось, не замечали отсутствие последнего и, как ни в чём не бывало, продолжали заниматься своими делами. Ещё раз пристально вглядевшись в пустоту, он, чуть замешкавшись, шагнул в темноту…

Глава вторая Пожарная команда

Трое друзей молча брели по коллектору, неизвестно зачем и непонятно куда.

– Что это значит – белые воды и прочий бред, – задал вопрос Комбат.

– Вода здесь известковая и годится только для полоскания белого белья, – ответил Крон. – Даже пол помыть нельзя – остаются меловые разводы, а вот накрахмалить у рубашки воротничок – очень даже может быть.

Луч фонаря высвечивал однообразный ландшафт, пока не упёрся в знакомую морду.

– Почта! – радостно воскликнул Доцент.

Восторгу попутчиков не было конца, и встречу сполоснули прямо посередине журчащего родника, не тревожа старые запасы, а найдя сносным приобретённый самогон.

– А ничего – умеют делать! – оценил состояние напитка Почтальон.

Он облегчённо вздыхал, радуясь встрече, как ребёнок, и никак не мог прийти в себя. Введённый на скорую руку в курс дела, Почтальон был морально подготовлен к необычному миру, если не сказать – совсем непонятному. Толком ничего не поняв, он в дальнейшем рассчитывал на вдохновение и разъяснение попутчиков. Выйдя из туннеля Белой Воды, компания направила стопы на вокзал, для получения дальнейших инструкций. Во дворе произошли кое-какие изменения: сторож проснулся, а дворники помирились и спали вповалку мертвецким сном. Их покой никто не нарушал, а вот товарищей никто не встречал, и Крону нужно было принять какое-то решение. Озираясь по сторонам, Комбат предложил обратиться к сторожу, чем вызвал у Доцента приступ удушливого смеха, который намекал военному на нержавеющую любовь. Смутив этим Комбата окончательно, Док сам подошёл к сторожу и прямо спросил:

– А что отец, тут связной не пробегал?

– Он ждёт вас в кафе, где связаны воедино любовь и ягоды.

– А-а-а! – лениво махнул рукой Крон. – Кафе «Вишенка». Пошли – тут недалеко.

– Тут все разговаривают загадками? – удивился Почтальон.

– Привыкай! – похлопал его по плечу Доцент. – Ты ещё не такого увидишь и услышишь.

Рядом с будкой секьюрити на стене висел пульт, мигая разноцветными лампочками, как новогодней гирляндой, чем вызвал неподдельный интерес подошедших. От него, к тому же, сильно пахло горелой резиной, что говорило о его частом выходе прибора из строя.

– Надо спросить у сторожа, зачем он нужен, – предложил Почтальон, ещё толком не привыкший к местным чудачествам.

– Зачем спрашивать? – спросил Комбат, уже побаивающийся насмешек Доцента.

– Как зачем? – удивился Почтальон. – В противном случае мы не узнаем, зачем он здесь висит!

– Всё нужно делать методом тыка, а не догадок! – сказал Доцент и приготовился нажать кнопку.

– Нет-нет! – запротестовал сторож. – Включишь – приедет призрачный поезд.

– Почему призрачный, – удивился Крон, – это привидение, что ли?

– Потому, что рельс уже давно нет!

– Это я успел заметить! – усмехнулся Крон внятному объяснению.

– Ну, вот, – спокойно рассудил Доцент. – Ни тыкать, ни догадываться не нужно.

– Вот всё в стране так! – поморщился Крон. – Мало кто из профессионалов владеет своей профессией на должном уровне, и приходится, порой, самому обо всём догадываться. Спросил однажды одного компьютерного менеджера: «Что такое кэш?» Ответ поразил своей гениальностью и глубиной познания: «Кэш – это кэш!»

– Да уж, действительно познавательно! – засмеялся Комбат.

– Вот-вот! – Крон завершил начатый рассказ. – Пришлось в учебнике вычитывать.

– А может быть, всё-таки дёрнем рубильник? – не унимался Почтальон. – Я ещё никогда не видел призрачные поезда!

– Да на кой он тебе сдался? – решительно возразил Крон. – Хорошо, если привезут призрачную картошку! Ну, или капусту. Призрачные арбузы на закуску подойдут: если не в прикуску, то вприглядку. А если приедет такое, что о-го-го! Вроде батальона зомби?!

– Точно! – подтвердил Комбат. – Целый поезд погибших в первой мировой войне, а в вагоне-ресторане баньши обслуживают клиентов.

– Ладно – пора! – решительно подвёл итог Доцент. – Ещё неизвестно, где ночевать будем.

– Да у костра, в случае чего, – пожал плечами Почтальон, не понимая смысла проблемы.

Ведя товарищей за собой и обогнув вокзал с западной стороны, Крон замедлил движение, остановившись в раздумье. На его лице появилась тень сомнения, и он высказал это вслух:

– По этой стороне не пойдём. По ходу движения попадётся свалка отходов мукомольного производства, а на ней столько крыс жило, что подсчёту не подлежит. В спрессованных временем и дождями отрубях, находилось огромное количество нор. Если там раньше нельзя было пройти, чтобы не натолкнуться на представителя семейства грызунов, то представляю, что творится сейчас. И размеры могут не подкачать.

– А в дома они заходили? – спросил Почтальон, недолюбливающий длиннохвостых.

– Зачем? Основной корм здесь, и норы тут же. Чего им в домах делать?

В бинокль куча выглядела впечатляюще – вся испещрённая гигантскими крысиными ходами. Комбат нервно теребил колесо регулировки резкости, пытаясь высмотреть обитателей свалки, но ничего похожего на крыс так и не увидел. Запах от этого сообщества был слышен даже на этом расстоянии, и поэтому было принято разумное решение напрасно не рисковать. Обойдя свалку по восточному флангу, товарищи вышли к магазину, в котором ничего не было.

– Привычная картина, – равнодушно высказался Крон. – Так оно и было, в советские времена.

На прилавках для вино – водочных изделий чернел «Солнцедар», стоящих рядами, бок о бок, бутылками. «Гымза» в пузатых сосудах, оплетённых виноградной лозой, уже одним своим видом набивала оскомину, заставляя морщиться, как изюм. Дешёвые вина, именуемые в простонародье «бормотуха» и такого же качества, якобы марочные, портвейны, завершали эту часть композиции. Прилавки, встречающие покупателя, были завалены зачерствевшими пряниками и пересохшим печеньем, с ярко выраженным привкусом плесени. Дешёвые конфетки и плавленые сырки «Волна», завершали ассортимент. Одиноко скучающая продавщица лениво смотрела в окно, время от времени, отгоняя от лица мух, и не обратила, на вошедших, никакого внимания.

– Типичное поведение советских продавцов, – усмехнулся Почтальон, разглядывая колоритную личность в замызганном, и некогда белом, халате.

– Даже хлеба нет, – недовольно пробурчал Комбат.

– Булки в другом магазине, – уточнил Крон.

Он, как бы, между делом прошёлся вдоль прилавков, равнодушно разглядывая товар и украдкой поглядывая на продавщицу, совал свой нос во все щели, а затем, подойдя к товарищам, сказал:

– Я заглянул украдкой в монетный ящик – здесь пользуются советскими деньгами. Так что ловить нам в магазине нечего. Во всяком случае – пока.

– Ну, есть автоматы, – шутя, намекнул Доцент и посмотрел на Почтальона, – ты ствол спрятал?

– Конечно, догадался! Я смотрю – у вас заныкано; пришлось и мне, свою машину в рюкзак упаковывать.

Выйдя на улицу, Крон прошёл на берег бывшей реки. Слева трое ханыг, в пожарной форме, красили забор, поливая его прямо из бутылок жидкостью, сильно напоминающую «Солнцедар»: чёрная, липкая, с резким неприятным запахом. Их мотало, как мотыльков под сильным ветром. Время от времени, они отхлёбывали вино прямо из горла и продолжали красить дальше.

– Что всё это значит? – удивлённо спросил Доцент, от которого решительно ускользал смысл непонятного действия.

– Что-что! – улыбаясь, ответил Крон, вспоминая своё далёкое отрочество и зелёную пивнушку, которая в этой действительности отсутствовала напрочь. – То и значит. Вино «Солнцедар» имело такую репутацию, что про него легенды ходили, а самое устойчивое мнение народа гласило, будто этим пойлом можно только заборы красить.

– А при чём тут пожарники? – растерялся Доцент.

– Под этим деревянным сооружением, который они поливают, водилось столько клопов-пожарников, с красно-чёрной расцветкой, что счёту они, равно как и крысы – не поддавались. Ну, хватит лирики – надо пополнить запасы продовольствия.

– Каким образом? – недоверчиво осведомился Почтальон, не желавший принимать участие в разбойных действиях.

– Здесь неподалёку, а если быть точнее, то совсем рядом, должен быть погребок «Аладдина». Правда, по предварительным данным, там по большей части, опять одно спиртное. Надеюсь, что в этой действительности подвал сформирован, так как я очень сильно об этом размышлял долгими голодными ночами. Но сначала зайдём ко мне домой и разгрузимся.

– А это далеко? – насторожился Комбат.

– Над магазином, а он перед тобой.

Над облезлой вывеской «Продукты» и, на такой же обшарпанной стене, зияли чернотой окна родных пенатов. Выцветшая краска местами облупилась, обнажив красный кирпич, а рамы окон, покрашенные когда-то белоснежной эмалью, посерели от времени. Подъезд встретил гостей покосившейся дверью, которая никогда не закрывалась, ни при каких обстоятельствах. Создавалось впечатление, что она стояла открытой ещё при набеге Мамая, и ни какой штурм врага был не в состоянии захлопнуть калитку. Разгрузив лишнюю амуницию, Крон осмотрел родные хоромы и про себя отметил, что всё сохранилось по старому, как в давние времена. К его удивлению, магнитофон находился в рабочем состоянии, поэтому можно было послушать музыку. Ключ лежал на старом месте и, даже диван стоял на штатной позиции. А, в общем и целом, домик на окраине претендовал на классическую интерпретацию хижины, в том её значении, которое придаётся подобным сооружениям. Это успел заметить Комбат и выказать своё недовольство:

– Ничего нет: удобств нет, горячей воды нет, про душ с ванной, и говорить не приходится!

Его тут же поддержал Почтальон:

– Точно! Кацо маленький знаешь? Клопы загрызли…

– Чего нет? – возмутился Крон. – Вон жестяное корыто для стирки белья – вполне хватит помыться! Хотя бы частично… Я полагаю, что в двадцати пяти литровую бадью у тебя всё хозяйство поместится…

– А где воды взять? – задал провокационный вопрос Доцент.

– Разберёмся! – отмахнулся Крон от недовольных гостей и надевая на плечи пустой рюкзак. – Сейчас на разведку сходим, а там можно будет передохнуть по-человечески.

– А как же связной? – вспомнил Доцент немаловажную деталь.

– Ах да! Забыл сказать, что она нас будет ждать в условленном месте утром. Тут всё так задумано, а подробности обсудим потом.

Выйдя на берег, Крон долго всматривался в окна соседнего дома и, отсчитывая шаги, записывал данные в блокнот, предусмотрительно захваченный вместе с карандашом.

– Послушай, хронометр, а жильцы возражать не будут, против несанкционированного вламывания в помещение? – задал Комбат, вполне закономерный, вопрос. – Как-то неуютно себя чувствовать в чужой квартире, при трясущихся хозяевах!

Крон оторвался от расчётных записей и ещё раз посмотрел в окна, сверяя данные разведки, после чего спокойно ответил, не отрывая взгляда от объекта исследований:

– Не дрейфь – в квартире никого нет. Это, во-первых, а во-вторых, хозяин, насколько ты помнишь, остался в другом мире. Нынешние жильцы и не подозревают ничего о существовании погребка, потому что он тщательно замаскирован. Да и мы пойдём не через парадную дверь, а через подвал.

Обойдя дом с торца, сталкеры спустились в подвальные помещения, служившие жильцам сараями. Внутри стоял затхлый запах заброшенного погреба, а паутина слипшимися хлопьями свисала с потолка, норовя залепить глаза. Отмерив нужное количество шагов, Крон остановился перед стеной и, указав рукой на предполагаемое место раскопок, шёпотом сказал:

– Здесь. И перестань ты Ком трястись. Люди тут – не люди, а проекции. Внешние оболочки.

Наверняка без души, как роботы. Говорить и делать они будут только то, что заложено программой. И впихнуты сюда далеко не все. Светку помнишь? Так она, меня даже не узнала… Поэтому, жильцов здесь может и не быть. Пора привыкнуть и копать, долбить – что там нужно ещё сделать, чтобы снести эту перегородку, к такой-то бабушке…

После получаса мытарств, в стенке погреба проделали порядочную брешь, разбив при этом, по неосторожности и незнанию, пару банок с огурцами. Доцент долго матерился, проклиная неуклюжесть археологов, а Крон, с невозмутимым видом, безразлично высказался по этому поводу:

– Я всё равно огурцы не ем – печень не позволяет, или что там ещё… Так что, мне безразлична судьба бешенных. Может быть, это они сами взорвались – семена разбрасывают.

Погребок «Аладдина» поражал воображение изобилием хранящихся в нём продуктов. Чего тут только не было: консервы всех сортов, маринады и засолы, преимущественно импортного производства, коньяки и водка. Спиртное занимало не менее половины площади хранилища и, взяв бутылку, Крон смотался в хлебный магазин, где обменял её на два десятка батонов. Выяснив, что лабаз работает и завтра, и послезавтра, он успокоился. Теперь экспедиция будет обеспечена свежей выпечкой: булочки, плюшки, белый хлеб. Кто любит ржаной – пожалуйста! Печенье к чаю, сам чай «Забытый вкус» и прочая бакалея. В приподнятом настроении, он вернулся к товарищам с хорошими новостями, и началась операция «Эвакуация». Тридцать ходок вчетвером понадобилось компаньонам, чтобы вынести всё подчистую – в своих рюкзаках. Создав базу в квартире Крона, все товары расставили по полкам, и тут выяснилось, что спиртосодержащих жидкостей хватит для квартирования батальона в течение месяца.

– Тут грузовик водки и коньяка! – развёл руками Комбат. – Зря, выходит, на заводе затаривались? Зря кольцо отдал.

– Ладно – не велика потеря! – довольный исходом дела, заявил Крон. – На пряники, да на чай обменяем. Правда, тут его тоже порядочное количество. А золото – пёс с ним, с презренным металлом. Хоть двадцать колец на палец напяль, но если отношения натянуты, и в душе осталась только пустота то, что толку, с этой побрякушки, ровно, как и от печати в паспорте. Если одной из сторон моча в голову ударит, то от развода не спасут никакие металлы и чернила в документах.

В хлопотах по оборудованию базы силы улетучились моментально, так что их не хватало, поесть толком, не говоря уже о более трудоёмких процессах. Поэтому, Крон, Доцент и Почтальон быстро уснули, чего нельзя было сказать о четвёртом товарище. Гигиена не давала ему покоя, и как ни странно, но холодная вода в кране обнаружилась, а Комбат, изрядно отобедав, подстраивал в коридоре цинковое корыто под личные нужды.

Утро встретило товарищей заспанными, но уже готовыми к борьбе и, встрече с гипотетическим связным. Рюкзаки перелопатили и уложили заново, памятуя о золотом правиле сталкера – всё своё ношу с собой, особенно в таком месте. Собравшись, приготовили завтрак, благо газовая плита работала по всем правилам, положенным этому оборудованию. Газ поступал исправно, создавая впечатление, что они не только никуда не уезжали, но только сейчас, как раз и собрались.

– Хочется чего-нибудь горяченького похлебать, – мечтательно вздохнул Почтальон.

– А-а-а! – как-то мстительно воскликнул Комбат, последнее время, явно, мечтавший кому-нибудь нагадить. – Вот суп гороховый в пакетах.

– Как же, помню – рекламу по телевизору! – отозвался из глубины комнаты Доцент. – Гороховый супер – суп. В погоне за сбытом своей продукции, не брезгуют ничем.

– Не надо супер супов, да ещё гороховых! – запротестовал Крон. – Здесь штукатурка слабая.

– Ну, тогда вот – тушёная капуста, – предложил Комбат, разглядывая цветастую банку.

– Тьфу ты – вонючее мясо! – сплюнул Почтальон. – Я имел в виду, всё-таки суп.

– Некогда нам первые блюда готовить! – оборвал гурманов Крон. – Пора на встречу.

Выйдя из подъезда, группа свернула на дорогу, чтобы ещё раз осмотреться. Со стороны реки дул лёгкий ветерок, а сверху мягко припекало утреннее солнце, внося в души умиротворение. Играя на бежевой штукатурке бетонного забора ленивыми бликами, оно обещало к обеду сильно разогреть воздух, что вносило некоторое уныние, так как факт наличия рюкзаков обещал героям попотеть.

Вдалеке на дороге показалось, быстро приближающееся, транспортное средство. Все остановились и замерли в ожидании, пока оно проедет, но мотоцикл «Урал» с коляской так резко затормозил коробкой передач, переключившись с четвёртой скорости на первую, что ноги водителя замелькали где-то в вышине. Если бы он не держался за руль, то полёт в ближайшие кусты имел бы ошеломляющий успех. Чудом не перевернувшись, мотоцикл заглох, и на боку коляски открылась надпись «Такси», подтверждаемая соответствующими чёрно-белыми шашечками.

– Такси заказывали? – вопросил байкер.

– Да! – подтвердил Доцент. – В кафе «Вишенка». Акробат…

– Тоже мне – клиенты, – хмыкнул водила. – Во-первых, это слишком близко, а во-вторых, вас слишком много. Ну, а в-третьих – мне в парк.

С этими словами он развернулся и уехал, скрывшись за поворотом.

– Что это было? – недоумённо спросил Комбат, почесав затылок.

– Да – ерунда! – махнул рукой Крон. – К нам сладкая парочка по вечерам приезжала, и всегда на такси. Ну, там вина попить, расслабиться и так далее. Один раз они приехали на мотоцикле с коляской и, на вопрос обалдевших соглядатаев: «В чём дело?» ответили, что машины не было.

– А что за странный способ торможения? – поинтересовался Доцент.

Крона захлестнули тёплые чувства воспоминаний, и он рассказал старую историю:

– Этот забавный случай произошёл давно. Ехали мы с приятелем на мотоцикле «Восход 2М» с горки на нейтральной скорости. Смотрю, на спидометре около восьмидесяти километров в час. Спуск заканчивался, и пора было включать двигатель. Что меня подвигло на следующий шаг – не знаю, но вместо третьей передачи, я включил первую. Пара случайных свидетелей происшествия, влюблявшихся поблизости, округлила глаза до предела, а ноги приятеля месили небо, на манер взбивания сливок. Как я удержал транспорт на плаву, до сих пор не знаю.

Колоритная группа, с рюкзаками на плечах, поднялась по полусгнившей лестнице на два пролёта и, свернула в сторону «Малых джунглей». От чёрной земли под ногами густо несло прелой листвой, а приятная прохлада тени только усиливала запахи. Сталкеры вступили в зону отдыха местных трудящихся и, миновав заросли, углубились в другую чащу, наконец-то выйдя к месту встречи. На деревянном бутылочном ящике сидела старая знакомая.

– Как будто скамеек не хватает! – буркнул Комбат, исподлобья взирая на яблоко раздора, изнутри расколовшего коллектив на два конкурирующих лагеря.

Крон с Доцентом подошли к ней и одновременно поприветствовали:

– Здрасть!

– Доброе утро, – настороженно ответила девушка на приветствие.

– Тьфу ты! – с досадой плюнул Крон. – Вертится, как уж на раскалённой сковородке.

– Зовут то тебя как, красавица? – задал Почтальон, вполне невинный вопрос, не подозревая о взрывной силе характера интервьюируемой.

Несмотря на предостерегающие жесты товарищей, пытающихся предотвратить нежелательные последствия, Почтальон продолжил настойчивое ухаживание.

– Прямо наваждение какое-то, – устало произнёс Крон, пожимая плечами. – Стоит особи мужского пола увидеть нашу приятельницу, как он тут же топает за цветами.

Почтальону она ответила просто, шепнув что-то на ухо, после чего он густо покраснел, хоть скромностью никогда не отличался и, сам мог вогнать в краску кого угодно. Раньше за ним такой реакции никогда не наблюдалось, и Крон решил, во что бы то ни стало выяснить, что же Почтальону такого сказали, после чего он готов был провалиться сквозь землю.

– За последние несколько суток, жизнь состоит из одних вопросов, – думал он, вздыхая. – Будем надеяться, что доживём до ответов.

Связная, будто прочитав мысли Крона, поняла на него глаза, полные ледяного безразличия и, буравя противоборствующую сторону взглядом, медленно произнесла, чеканя каждое слово:

– Ваша цель – старость. Все приходят к ней, и каждый своим проходом, даже в том случае, если он обрушился. Любовь помогает преодолевать препятствия…

С этими словами она встала с ящика и удалилась.

– Надеюсь, что ты знаешь, о чём эта цыпа здесь кудахтала? – нервно обронил Комбат, обращаясь к Крону. – Вот стерва – старость нам обещает!

Крон засмеялся и, подойдя к ящику, пнул его ногой. Покачав головой, он сказал:

– Ком, перестань ревновать! Что ты с ней собрался делать? Плодить компьютерные вирусы? А куда идти, я догадываюсь. Здесь только один обвалившийся подземный ход.

– Почему это место называется кафе «Вишенка?» – спросил Доцент, прерывая словесный поток, который может никогда не закончиться.

– Сам, что ли, не можешь догадаться? – ответил Крон, указывая рукой на вишнёвое дерево, притулившееся у самого стола. – Вот оно, давшее название заведению!

– А что она тогда про любовь говорила, – вспомнил Комбат, – это как-то связано с привязанностью к алкогольным напиткам?

– Только тем, что здесь распивали вино, а с этого дерева Дед летел, когда решил полакомиться спелыми ягодами. Получается, что пострадал за любовь: все рёбра отбил, а на боку остался длинный двойной шрам, от зацепившей его ветки. Ну ладно – пошли дальше. Впереди нас ждёт магистральный трубопровод. Вредный…

– Почему? – насторожился Почтальон.

– Потому что с рюкзаками нужно будет: или под ним ползти, или через него перелазить.