Текст книги "Кронос"

Автор книги: Николай Шмелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

– Никак не привыкну к мысли, что меня куда-то увезли. Постоянство быта затягивает, а насчёт больших костров, это ты Дед напрасно сказал, будто я таких не видел. В конце семидесятых, у нас мельница горела: вот был фейерверк, я вам доложу! Кажется, пожару присвоили высшую категорию сложности. Это было, что-то монументальное, если можно применить действие к статическому понятию, а я жил – через два дома, от мельницы. Мать ночью будит: иди, говорит – смотри! А там – вот это номер! Даже, как-то нереально выглядело – неестественно. За несколько строений, от места пожарища, люди мебель вытаскивали, и с иконами бегали. Паника – полнейшая, а мы поглядели чуть-чуть на катастрофу, и пошли сны досматривать. Можно сказать – прямо посередине пожара, но ведь завтра – в школу! Утром, придя в означенное заведение, по предварительному сговору группой лиц, в составе четырёх человек, направились с челобитной к директору школы, мотивируя приход тем, что неплохо бы, невольных свидетелей пожара и, практически участников – отпустить домой. Напустили скупую слезу на глаза: мол, всю полночи имущество спасали, нажитое непосильным трудом, а остальные полночи – заносили его обратно. Спасение старой рухляди, директрису не разжалобило, и слезу не вышибло: мы двое, мужского пола, были моментально выдворены из кабинета, а две женских особи – были подвергнуты крупному разносу. Сноска в экзекуции делалась на то, что мы – непутёвые, а они, девочки – как могли пойти, на такой шаг! В целом, из дальнейшего разговора, подслушанного под дверью, стало ясно: никакой пожар, любой категории сложности, не способен дать возможность отлынивать от учёбы. Вот она – система старого образования! А пожарная машина, ещё больше месяца дежурила на обгоревших развалинах, и ровно столько же – они дымились. И белый сугроб из пены, под три метра высоты…И запах…

Люди у костра посмеялись, мысленно представив картину изгнания, но предшествующие этому события, заставили задуматься о «красном петухе», спалившем, не одно строение. За историю своего существования, человечество неразрывно связано с огнём: и враг, и друг – в одном лице.

Незаметно прогорели дрова, от которых остались одни угли, лежащие теперь раскалённой массой, а добровольный повар уже нанизывал мясо, на шампуры. Металлические принадлежности больше походили на не докованные шпаги, чем на кулинарные приспособления, отчего хотелось ими вооружиться и заняться фехтованием. Сборный мангал, предусмотрительно захваченный из гаража, был собран и набит углями, с помощью сапёрной лопатки. По поляне начал распространяться аппетитный запах кавказского блюда, весьма успешно освоенного славянскими представителями. Спокойствие окружающей природы, не нарушаемое стихийными явлениями, в виде дождя и ветра, передавалось собравшимся, возле костра, людям. Ясное небо обнадёживало перспективой спокойной ночи, не испорченной потоками воды с неба. Пока мясо покрывалось румяной корочкой, произошёл ряд незначительных событий: аппетитный запах привлёк незваных гостей, шуршащих в кустах, сто семьдесят восьмой комар пал смертью храбрых, а Сутулый жертвой собственного бессилия – не мог закуски дождаться. Теперь он храпел рядом, и его уже не интересовали кровососы, под покровом ночи, стаями вылетающие на охоту, из травы. Дым костра пугал их слабо, если вообще, как-то влиял на расписание полётов. Ни мазь, ни какие-либо другие препараты, не могли противостоять натиску инстинкта, который заключался в том, чтобы напиться крови, тем самым, продолжив комариный род.

Шашлыки поспели, разворошённый очаг, хоть и в меньшем объёме, но был восстановлен – можно переходить к трапезе. Ни спешить, ни рваться в запредельные дали, в этот вечер не было необходимости. Почти у каждого, родилась мысль, подкравшаяся незаметно, но вполне закономерно укоренившаяся в сознании – не эту ли цель они преследовали, всю дорогу? Какого лешего болтаться по лесу, в поисках мифического, но якобы, рукотворного создания. Избитая фраза «а был ли мальчик», чтобы ему пусто было, осталась витать в воздухе, отгоняемая толпой лиц, не позволяющих ей освоить необжитое пространство собственных помыслов. Что ещё надо, когда и так всё хорошо? Уютно, и вполне комфортно, без всяких поисковых издержек. Философская форма сознания сталкерской сущности, брала вверх, над меркантильностью мифического приобретения. Даже грустно как-то стало: если нечего искать, тогда зачем сюда припёрлись?! Но, эти мысли, быстро покинули сытые тела. Всякие сомнения – спутники человека.

Ночь полностью вступила в свои права, вдохновительница всякого философского изречения, мучительница всех мыслителей. Если бы её не было то, сколько дурацких заблуждений канула бы, в небытиё. Наши герои просто поедали шашлыки.

Тени от деревьев, отбрасываемые за счёт костра: то лениво шевелились, то устраивали безумную пляску, напоминая фантасмагорические нагромождения, находящихся в движении, потусторонних сущностей; бестелесных, но видимых, в свете огня. Кое-кому, это навеяло мысли об иезуитах, собравшихся на свой дьявольский шабаш. Очередная жертва сгорала, в угоду сатанинскому сборищу, именем святого креста, обрекая на смерть, всё новых и новых служителей Слова.

Комбат отогнал мысленное наваждение, поёжился и встал размять затёкшие ноги. Пройдясь взад-вперёд, от костра к темноте леса, он вглядывался во мрак ночи, сам не зная чего, пытаясь разглядеть, в беспросветной мгле. Его коренастая фигура, освещённая огнём, чёрно-красным силуэтом выделялась на фоне ночной мглы, как бесплотный фантом. Со стороны низины потянуло прохладой, подкреплённой неприятной сыростью, и он поспешно вернулся к товарищам.

Почтальон долго приценивался, не зная, как лучше сформулировать собственную мысль. Вероятно, сказывалась усталость, но он, наконец-то, сумел подобрать нужные слова:

– Ком, а что мы, всё-таки, будем искать?

Повергнув этой фразой, всё собрание в нервный шок, Почтальон никак не мог понять, от чего возник дружный хохот. Оглядев гогочущих товарищей, он только недоумённо пожал плечами.

– Ну, ты, Почта – даёшь! – изумился Дед. – Все мозги уже промыли, пока обсуждали эту тему, а ты, только проснулся.

– Я думал, что это – шутка такая. Так сказать – повод: поиск причин, для выезда на лоно природы.

– Ещё чего-нибудь известно? – спросил Доцент Комбата.

– Да, что донесла разведка? – оживился Кащей, не успевший присоединиться к Сутулому. – По глазам вижу – не всё чисто!

– Не всё, – задумчиво произнёс Комбат. – Но остальные сведения, которые удалось добыть, слишком сильно выпадают из реальности. Есть несколько подземных ходов. Один – где-то здесь. Поиски другого приводит в здание научного института. Он тщательно замурован и замаскирован, да так, что и простукивание ничего не даст. Ни один, из нынешних сотрудников данного учреждения, представления не имеет о том, что творится в подвалах родного предприятия. Калейдоскоп смены директоров и персонала, начиная с перестроечных времён, похоронил под собой эту тайну. Так что, и неизвестно теперь, а был ли проход. Время маскирует детали наиболее тщательно, чем человек и, накладывая одно на другое, сильнее запутывает поиск. Да и не пустят туда, за здорово живёшь: ни теперь, ни в будущем. Ещё имеются охраняемые коллекторы, но туда тоже вход заказан, насколько вы понимаете. Там, не меньше тумана: сам персонал охраны понятия не имеет, что сторожит. Секретные коллекторы скрыты от всех любопытных глаз, в том числе и от них. Сама лаборатория, где-то под нами.

– Консенсус искать нужно! – сам не зная для чего, ляпнул Бармалей, размахивая шампуром, как разбойничьей саблей.

– Не консенсус, а следы деятельности человека! – вмешался Пифагор, крутя двумя шампурами, как циркулем. – Любой кирпич или кусок отколотого бетона может навести на след.

– Ну, чего вы расшумелись, раньше времени, – оборвал Бульдозер разговор следопытов. – Утро настанет, и пойдём на поиски теней прошлого, потерянного города и так далее. Ком, ты место точнее сможешь определить?

– Мы на нём сидим.

– Что, так заросло всё? – не понял Дед, недоумённо оглядывая поляну, никак не смахивающую на бывшее строение.

– Глубже, Дедуля, глубже, – зевая, усмехнулся Комбат. – Очень глубоко – под землёй, и то не факт, что не сразу под нами, а далеко в стороне.

– Браво Дед, мне это уже начинает нравиться! – буркнул Крон. – Это, по-нашему, по-бразильски.

Хорошо сказал – заросло.

– Ну а чего?

– Ничего, – равнодушно ответил Комбат.

– Зарасти, конечно, могло, но не землёй же засыпаться, – пояснил Доцент.

– А что! – то ли, продолжил разговор Крон, то ли возразил. – Заглянул я, как-то в местные дебри и обомлел – вылитый Вьетнам. Всё так заросло американским клёном, что честное слово, мне показалось, именно там я и нахожусь. Никогда бы не подумал, что в средней полосе России, заросли могут погрести под собой старые строения.

Ночь, хоть и была в разгаре, но до рассвета оставалось достаточно времени, чтобы предаться воспоминаниям о былых временах и ностальгическом прошлом, бередящем душу о безвозвратно ушедшем времени. Спать не хотелось, и разговор плавно перетекал в привычное русло.

– Сколько в Европе разрушенных замков – вот бы поковыряться! – воскликнул Кащей, чуть не захлебнувшись слюной, представив себе такое богатство.

– А сколько, не раскопанных, телей в Палестине! – громко промычал проснувшийся Сутулый, аж привстав, от возбуждения. – Копать – не перекопать.

– У них высота, сорока метров достигает – сам копай! – резко возразил Бульдозер, представив себя с лопатой, а затем в наручниках, по обвинению в незаконной археологии. – Спи, давай…

– А чего Теллей, – не понял Дел, – Вильгельмов, что ли?

– Курганов, Дедуся, – пояснил Крон. – В Палестине их тьма тьмущая, а сил у копателей не хватает. Или финансирования. Или, и того, и другого. Конечно, может статься и так, что в некоторых местах, специально не разрешают проводить раскопки, чтобы не откопали такое, после которого придётся местную историю переосмысливать заново. Они её уже сочинили так, как им удобно. Короче, новые свитки Мёртвого моря, им не нужны!

– Думаешь, Крон, они из-за этого работы не производят? – усомнился Пифагор.

– Думаю, что – да! Во всяком случае, отчасти – точно! Но это моё мнение.

– Вот, как дело было в Италии, – оживился Доцент. – В начале семидесятых годов прошлого века, там всё по-другому выглядело. На берегу Тибра, омывающего Рим, археологи-любители нашли черепки, вазы и другую античность, в основном, некондиционного качества. Уже, некоторое время спустя, пришли к выводу, что таким образом укрепляли берега беспокойной, а временами, весьма буйной реки. Крутой нрав Тибра, вызывает сильное сомнение, но факт остаётся фактом: залежи обработанной древними гончарами глины, в раскопках, присутствовали в изобилии. Естественно, бизнес превыше всего, и пока до учёных мужей дошёл слух о чёрных археологах, на приисках, уже вовсю работали несколько артелей, ориентированных на снабжение туристов сувенирами, по сходной цене. Один, так и вовсе не ограничился лопатой, а поставил дело на широкую ногу – приобрёл экскаватор.

– Туристы на мелочи падкие, – философски изрёк Комбат. – Тащат домой всякую рухлядь. Я про другие кооперативы слышал, которые подделывают античность для туристов. Так, по мелочам, чтобы не засыпаться по-крупному. Попробуй, разберись – древний это черепок, или только что из гончарной мастерской. Да и чёрных копателей, действительно, в Италии – пруд пруди.

Доцент усмехнулся, по поводу водоёма, в который напичкали чёрных поисковиков, с итальянской гримасой:

– А вы слышали про чёрного спелеолога?

– Это про шахтёра, что ли? – переспросил Дед. – Старо, как испражнение мамонта!

– Да нет! – Док недовольно поморщился. – Не то. Рассказали мне, что в одном городе жил любитель полазить по пещерам, причём очень большой энтузиаст. И где он только не был, но вероятно – не везде. Прослышал наш герой, про знаменитые пещеры, в одной, так же плачевно известной местности, и как его не отговаривали местные коллеги, он решил непременно там побывать. Ему говорили, что не один любитель сложил в зловещих переходах голову, или просто пропал, но тот – ни в какую. Какие только слухи не ходили, про тот подземный лабиринт, один нелепее другого, но ситуацию это не проясняло. Нашёл спелеолог старого деда, который знал, видимо, больше других, но предпочитал помалкивать. Как ему удалось разговорить старика, история умалчивает, но тот рассказал парню про нагов, людей-змей, обитающих в самых глубинах пещеры. Внизу, за каждым углом, неосторожного исследователя подстерегает смерть. Ещё поведал старичок, что твари эти роют норы, как банальные черви и, имеют разветвлённую систему подземных ходов, для простого человека недоступных, по причине узкого лаза. Наги могут появляться, практически, в любом месте. К тому же, входы и выходы, они мастерски скрывают, от постороннего взгляда. Хоть, до людей им дела нет, но и гостей стражи сокровищ не жалуют. Проблем, с копанием гранитных пород, у нагов, похоже, тоже не возникает. После всего сказанного, остыть бы пареньку, но тот заболел окончательно, и стало ясно, что его не отговорить. Ушёл искатель и пропал без следа. Приезжала его невеста, выспрашивала о нём, кого только можно, но все, естественно, лишь разводили руками. Дед, только смог указать, на примерное местоположение пещер.

Прошло примерно полгода, как эта барышня опять заявилась к старику, и рассказала тому, что видела около своего дома пропавшего жениха. Когда она посмотрела на него со спины, то готова была поклясться в том, что это был именно он, но после того, как девушка зашла спереди – на неё смотрел другой человек. Самое главное – его глаза: чужие и подёрнутые желтоватой плёнкой. Но и это, ещё не всё. Так же, старика посвятили в другие сомнения, роящиеся в девичьей душе. Они касались, уже её личной безопасности: по ночам, и даже днём, в подполе что-то движется и постукивает так, что отдаётся в ноги. Дед в этих вопросах оказался тёртым калачом, и дал ей следующий совет: раньше, при осаде крепостей, часто делали подкоп, чтобы заложить мину под стену. Осаждённые были прекрасно осведомлены, о такой возможности, и в разных местах устанавливались медные бассейны с шарами. Последние, начинали дрожать и шевелиться, при приближении подрывников. Но самый дельный совет, который мог дать старик – продать дом и уехать подальше. С таким поведением этих тварей, он не сталкивался. Что с того, если она узнает о подкопе?

Доцент нахмурился и уставился в темноту, раздумывая о чём-то своём.

– Ну, а дальше что? – не выдержал Почтальон.

– А кто его знает! – ответил Доцент, нахмурившись, ещё больше и закурил. – Вроде, как ассимилировался мужик в пещерах. За своего приняли, или сделали своим.

– Таких баек полно, – встрял в разговор Дед. – Чего только не находят в подземельях, чего только не прячут. И про бабу золотую слышал, которую охраняют, чуть ли не бесы, со времён глобального язычества. В Северной Америке «Глотка дьявола» есть, пещера, так там происходит просто поголовное истребление всех, кто туда попадает, не зависимо от национальности, возраста и пола.

– Слышал, про это дело, – подтвердил Бармалей, наконец-то, перестав баловаться с шампуром. – Вот только журналы, из которых подчерпываются эти сведения, не заслуживают доверия. Возможно, подземелье здесь ни при чём, а всё дело в человеческой жестокости, которую любители делать легенды, выдают за экзотические образования. Или того проще – сами выдумывают. Писать о чёт то надо? А материала, где набраться? Вот и бегают по лесам эльфы, а в пещерных лабиринтах – наги, имеющие вполне конкретных литературных родителей.

– Ты ещё, троглодитов забыл, – лениво напомнил Кащей, сладко зевая и собираясь присоединиться к Сутулому, который опять успел уснуть, и уже вовсю храпел.

– Их Стул успел распугать, – сказал Крон, указывая рукой на спящего.

– Чего их забывать, – пожал плечами Бармалей. – Это обычные жители пещер. У меня и фильм про них записан. Все слепые подземные твари так именуются, разве что, кроме кротов, червей и медведок. Даже крабы существуют, с атрофированными органами зрения.

– А вы слышали легенду о чёрном туристе? – спросил Комбат окружающих.

– Про шахтёра из Замбези – слышал, – ответил Доцент.

– Мне рассказывали, про одного, – вмешался Дед. – Из Гваделупы он был, кажется…

– Тоже мне – чёрный! – усмехнулся Пифагор. – Так, подсвеченный…

– Да я, я знаю! – оживился Бульдозер, тяжело отдуваясь от лишней порции шашлыков, – турист упал лицом в остывший пепел костра. Теперь, друзья называют его Счастливчиком.

– Почему? – не понял Доцент.

– Потому что в холодный костёр свалился!

– А-а-а, – протянул Доцент.

– Ерунда это всё, – Комбат опять взял слово, уже забыв, с кого начал. – Вот у нас случай был. Стоял дневальный на посту ночью и, как часто это бывает: стоял – стоял, да и уснул, а сослуживцы ему морду гуталином намазали. Спал он крепко – из пушки не разбудишь, а рано утром, до подъёма, неожиданная проверка. Сам генерал из штаба приехал. Когда инспектор вошёл в казармы, его чуть удар не хватил – время то, мирное.

– А у тебя, до этого, что за чёрный турист был? – отсмеявшись, уточнил Почтальон. – Небось, картошки нажрался, запечённой в углях! А потом, запивая её зельем, полночи по лицу сопли размазывал, вместе с сажей, горюя по несостоявшейся любви.

– А! – отмахнулся Комбат от назойливого собеседника.

– Нет ничего страшнее чёрных хвостов, – поведал Кащей суровую правду жизни.

– И чем это они, интересно, отличаются от простых? – усмехнулся Бармалей.

– А тем, что простые – просто падают на хвоста, а чёрные приходят тогда, когда у самих, почти ничего нет! – пояснил Кащей.

– Ну, это весомое объяснение, – согласился Бармалей. – Такие шибко рискуют, даже обычным появлением на горизонте.

– А о чёрном садовнике, вы слышали? – задал вопрос Крон, оглядев аудиторию поверх голов. – Правда, он живёт далеко; в тех местах, где сфера нашего влияния, сильно ограничена! Рядом с аварийной станцией, в глухой местности, он разбил фруктовый сад. Натаскал радиоактивной земли из зараженных коровников – вот такие, яблоки вырастают.

Крон развёл руки в стороны, на манер заядлого рыбака, когда тот показывает размер добычи. При этом, чуть не заехав Кащею в глаз, он уточнил, что и червяки – соответствующего калибра.

Компания уже вяло реагировала на подобные рассказы, а сам разговор переходил в полусонное состояние, чередующееся с дремотой отдельных участников. Повторное пробуждение, чтобы вставить отдельную реплику, и даже целый ряд предложений, заканчивался неизбежным засыпанием, пока все члены дискуссии, окончательно не погрузились в крепкий сон.

Звёздное небо повисло над уснувшей поляной, щедро рассыпав грозди светлячков до самого горизонта. Крон во сне, как Геракл, боролся с двумя яблочными анакондами, напавшими на него из висящих фруктов. «Садовник – халтурщик! – выругался древнегреческий атлет, пытаясь совладать с личинками гигантской плодожорки. – Не мог деревья опрыскать, чёрный козёл!» Глаза у червяков горели, как угли в печах преисподней. «Это, наверное, от радиации, – подумал Крон, переходя к следующей части сновидений».

Горизонт начинал светлеть, а угли в костре потухли, распространяя аромат жжёного дерева и лёгкий дымок, из самого сердца кострища, где в глубине золы и пепла, ещё тлели остатки тепла.

Глава четвёртая Секреты древних подземелий

Наступившее утро не предвещало особых неприятностей, несмотря на вечерние рассказанные истории. Из-за деревьев выглянуло солнце, осветив поляну ровным светом, а так же подняв настроение товарищам, отодвинув все заботы в область страхов. Основательно подкрепившись, разделились на три группы, оставив Сутулого кашеварить. Это был большой риск, остаться без горячего обеда, но пользы от него, всё равно никакой не было. Остальные, в трёх направлениях, стали прочёсывать местность, в поисках любых зацепок. После часа безрезультатных хождений, все услышали голос Комбата, призывающего собраться внизу, у самого подножия холма. Ничего впечатляющего они не увидели, кроме огромных зарослей борщевика, трёхметровой высоты. Высокие стволы, похожие на реликтовые, украшенные огромными листьями, упирались в небо, а другие, сухие – лежали рядом. За живой стеной, вполне могло быть всё, что угодно, но на проверку этого потребуется выкосить всю ядовитую растительность, но связываться со стражем мокрых и тенистых мест, никакого желания не возникало. Зелёные гиганты не внушали опасения у дилетантов, никогда не сталкивающихся с коварным представителем семейства зонтичных. Даже при прямом контакте, они никак не обнаруживают свои опасные качества. За это многие и платят обильными химическими ожогами, выступающими, спустя некоторое время.

– А придётся бороться с этой порослью, – пригорюнился Дед, – но как? Если начнём рубить, все соком забрызгаемся. Неохота потом волдыри лечить.

– Нужна коса и комплект химзащиты, – сделал Доцент, в общем-то, правильный вывод.

– Косу не обещаю, а вот химкостюм, в машине вожу, – успокоил его Комбат. – Не первый раз сталкиваюсь, с такой ситуацией.

– Вот! – воскликнул Дед. – Что нам зарин, зоман и прочие нервнопаралитические газы.

– Бывают вещи более прозаические, когда такие шмотки необходимы, – назидательно произнёс Комбат. – На Камчатке, в такой амуниции, мужики сетями рыбу ловят, поддевая под резину тёплое бельё.

Закончив лекцию, он скрылся на косогоре, отправившись за необходимым инвентарём, а Крон веско заметил, что и борщевик, не только, просто так растёт:

– Один мой знакомый, из таких стволов погремушки делал, продавая их туристам, и прочим заинтересованным лицам. Предварительно просушивая растение, которое после мумификации, теряло свои ядовитые свойства. Длиной трубки выходили, где-то по полметра и больше. Внутрь мастер вставлял спички, засыпал рисом и запечатывал, с двух сторон. Когда палку кувыркаешь, то рис, падая вниз – шуршал, напоминая звучание дождя. Он пробовал засыпать и просо, и пшено, и другие крупы, но рис оказался предпочтительнее. И ведь покупают. Ходят и шуршат.

На вершине горы появился Комбат, в полном снаряжении и с мачете в руках. Не был забыт и противогаз. Мужики отошли на почтительное расстояние, не желая впоследствии мучаться с волдырями на теле. Через пятнадцать минут всё было кончено и, оттащив стволы подальше и в сторону, работник русских плантаций отправился на родник отмывать с костюма сок растения. Переодевшись, он вернулся к месту сбора, где в раздумье стоял народ, разглядывая то, что скрывал борщевик. Это была бетонная плита, стоящая вертикально и закрывающая нечто, пока скрытое от глаз наблюдателей. То, что проход найден, не вызывало сомнений, уже ни у кого. Некогда серый бетон, почернел от времени, обросши зелёными мхами и лишайниками. От него веяло сыростью и таинственностью.

– Что-то тут, не так! – недовольно высказался Крон. – Подводная лодка, в песках Каракумов.

– А что именно? – уточнил подошедший Комбат.

– Нет подъездных путей, – пояснил Крон. – Ни одного, мало-мальски завалявшегося.

Все напряглись, только сейчас осознав тот факт, что никакой инфраструктуры, в округе нет. Ни дорог, ни тропинок – ничего.

– Значит, это запасной вход, – сделал вывод Доцент. – Или выход.

– Подвоз мог осуществляться и с вертолёта, – не согласился Комбат.

– Это очень дорого! – возразил Дед. – Скорее всего, проход действительно, не является главным, а второстепенным. Хотя, если принять за правдивую версию момент о сверхсекретности объекта, то не вызовут удивления сверхрасходы.

Тем не менее, плита не пустоту закрывала, и было непохоже, что за ней ничего не было. Столько километров от поселений! Один этот факт придавал уверенности, в правильности выбранного пути. Оставалась одна загвоздка – она сильно вросла в землю. Навскидку, не удалось определить глубину залегания заглушки, и предстояло поработать, прежде чем станет ясно, насколько товарищи, тут застряли. Только к вечеру, общими усилиями и копая попеременно, добрались до основания перекрытия. До следующего утра, друзья решили ничего не предпринимать, а взяться за дело с утра – с новыми силами. Рассказы, о всяких пещерных обитателей, вероятно, тоже сыграло свою роль, внеся некоторые сомнения в целесообразность распечатывания входа на ночь. Вернувшись к костру, никто не знал, что думать, по поводу увиденного. Теряясь в догадках, от возможных картин будущего, решили пока не заводить разговор на эту тему, а травить весь вечер анекдоты, но как раз, именно сейчас, ни один из фольклорных представителей не шёл в голову.

Вернулся с экскурсии Сутулый, до этого готовивший полноценный ужин, и уже успевший хорошенько наготовиться. Как он умудрился вообще, что-то изобразить для праздничного стола, так и осталось тайной, не менее загадочной, чем бетонная плита, перегородившая путь в неизвестность.

– Ну что, братья по разуму? – загадочно произнёс Комбат. – За успех нашего безнадёжного дела! Предчувствую – основную часть багажа придётся переносить ближе к коллектору, если конечно, это он. Но я в нём, практически, не сомневаюсь. Что ещё, в таком месте, может делать конструкция непонятного назначения?

– А вдруг, дверь – не дверь, а обманка? – предположил Пифагор. – Видимость, чистой воды!

– Для кого! – иронично вздохнул Крон. – Для медведей, что ли? Нечего гадать – завтра всё выяснится. Или нет…

Ночью, все участники афёры спали плохо. Переживания не давали полноценно насладиться положенным отдыхом, и даже жидкое снотворное действовало неважно, давая, скорее обратный эффект, близкий к повышенному возбуждению.

Крону снился кошмар: они с Комбатом тащили к заглушке тактический ядерный заряд, потому что простой динамит, который применяют горнопроходчики, не действовал. Как не пытались товарищи взорвать бетон, он не поддавался. Джип натужно гудел, волоча на тросе огромную болванку, начинённую колоссальной разрушительной силой. Она неприлично подпрыгивала, на каждой кочке, несмотря на внушительную массу, тем самым, вызывая нездоровые предчувствия преждевременного срабатывания от детонации. Крон с опаской поглядывал на то, как она, головной частью ударялась о кусты, о деревья, о придорожные камни, но почему-то подумал: «конец трансмиссии!» Поймав себя на мысли о том, что он больше заботится о сохранности машины, чем о нескольких десятков километров уничтоженной местности, вместе с собой, то сильно удивился, этому обстоятельству. Джип, всё равно не успеет покинуть зону поражения…

Заложив заряд под самую дверь, они с Комбатом отошли на безопасное расстояние. Во всяком случае, так казалось им самим.

– В случае чего, случившийся погром свалим на метеорит, – сказал Крон, и заговорщицки подмигнул.

– А недостачу боеприпасов, на кого свалим? – поинтересовался Комбат, заморгав обоими глазами, от одного представления о радужной перспективе, которая открывалась после ближайшей ревизии.

– Так же – на метеорит! – бодро выкрикнул Крон, после секундной заминки. – Детонация.

– Тогда почему не весь арсенал?

– Не усложняй! Тот, кто во всём виноват, давно определён высшими эшелонами власти. Тебе то зачем, голову надрывать?

Гора подпрыгнула как-то резко, неестественно, для визуального наблюдения. Со стороны, это действие напоминало мультипликацию, или компьютеризированную сцену, за которой стоял режиссёр по монтажу. Весь основной заряд ушёл в противоположную, от склона, сторону, распылив бетонную заглушку в плазменном вихре. Вековые сосны вырывало с корнем, а их крону моментально сжигало беспощадным пламенем. При попытке сбежать от ударной волны, Крон проснулся, с удивлением, и одновременно с облегчением, оглядываясь вокруг себя.

Народ занимался, кто – чем, не торопясь форсировать предстоящие события. Спросонья, Крону даже показалось, что они оттягивают их. Не торопясь, товарищи перекусили, и стали готовиться к походу в неизвестность. Всеобщее волнение передавалось друг другу, внося нервозность тогда, когда нужны холодные головы, свободные, от всякой белиберды. Переносной генератор, снабжённый сопутствующим инструментом, перенесли вниз и не ошиблись: после того, как бетонная плита, с громким хлопком, упала на землю, открылось другое препятствие. Взору естествоиспытателей открылся проход, перегороженный сварной металлической решёткой, служащей воротами в рукотворный поземный мир. Всё бы ничего, но одна особенность насторожила всех – эти ворота никогда не открывались. Все металлические стержни сидели глубоко в бетоне. Настолько глубоко, что выбивать их из пазов кувалдой, представлялось бессмысленным занятием.

– Судя по всему, это и есть вход, но он не являлся основным, – сделал заключение Бульдозер, хоть мог бы и не озвучивать ситуацию, так как всем было ясно, что со сварщиком, вместо ключа, ходить не будешь.

Затарахтел генератор, взвизгнула «Болгарка», и сноп искр посыпался на землю.

– Замуровавшие вход, явно не рассчитывали на современную переносную технику, – с удовлетворением заметил Крон. – Это единственное, что утешает, при взгляде внутрь.

– Давайте без паники, – мягко, почти шёпотом сказал Комбат.

– Преждевременной? – уточнил Почтальон, заискивающе заглядываю воспитателю в глаза.

– Мы тут, как на войне, – пояснил Крон. – А по закону военного времени, всех паникёров ставили к стенке. Стенок – много!

– Ещё ничего не произошло, а вы уже ноги намылили к бегству, – с укоризной сказал Комбат. – Если так дело пойдёт дальше, то весь личный состав деморализуется до того, как войдёт в коллектор.

Наконец бастион пал, и путь был открыт. Внутри пахло затхлостью, веяло сыростью, и это наводило на мысль о том, что железная преграда – не последняя. Предположения подтвердились, и коллектор привёл в тупик.

– Ищем на стенах, что-либо похожее на замурованный проход, – почти скомандовал Комбат и сам принялся, с особенной тщательностью осматривать каждую щель.

– А почему на стенах? – спросил Доцент. – Не на потолке, к примеру!

– Не возражаю, – ответил Комбат. – На полу посмотри, заодно – в куче грязи.

Принесённая лопата, тут же наткнулась на железный люк. Из открывшегося лаза, сыростью несло ещё сильнее, а темнота казалась непрогляднее. Спустившись по железной лестнице и предварительно осмотревшись, друзья поняли, что находятся в заброшенных помещениях, больше похожих на складские помещения. Генератор оставили рычать на свежем воздухе, а вниз протянули небольшую гирлянду из лампочек, развесив её на стене.

– Как на Новый гол, – мрачно вздохнул Крон, которого не покидало ощущение проникновения в чужие тайны, тщательно оберегаемые от посторонних глаз.