Текст книги "Кронос"

Автор книги: Николай Шмелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Глава восьмая Водохранилище

Группа прошла метров сто в полной тишине и, никто не нарушал молчания, но тут Бульдозер не выдержал. Указывая рукой на стены трубы, он обратил внимания на конструкцию:

– Ничего не заметили? Сколько уже прошли, и ни одного шва, как будто она на всю длину монолитная, или залитая за один приём.

– Что ты предлагаешь, – спросил Комбат, – устроить на месте исследовательскую лабораторию? Мы не за этим сюда шлёпали.

– Можно предположить, что в других местах загадок меньше, вместе с маразмом, заодно, – устало вздохнул Доцент. – Последнего, точно больше.

– Задолбали! – отмахнулся Бульдозер от назойливых попутчиков. – О чём-то, говорить нужно, а то в себе держать неохота.

– Поговори хоть ты со мной, флешка шестидесяти четырёх гигабайтная, – иронизировал Крон, перефразируя старую песню на современный лад, понятный подрастающему поколению, но коробящий внутренний мир старого, привыкшего к живой форме общения. – Позатыкают уши наушниками и ничего не воспринимают вокруг себя. Я свой плеер куда-то дел, может быть, даже потерял, но не очень то, жалею о пропаже – слух целее будет, да звуки мира доступнее для восприятия.

– Да погоди ты! – перебил его Комбат. – Где Сутулый?

– Ты так и хочешь, чтобы я крикнул – «А теперь горбатый!» Это старо… В лучшем случае, в тебя горбушкой хлеба кинут.

– Да тише вы! – Дед вслушивался в тишину, как зверобой на охоте. – Кажется, идёт кто-то.

– Ты ещё ухо приложи к трубе, – не прекращал циничные высказывания Крон, но сам, вопреки собственным насмешкам, проделал эту манипуляцию. Пустотелая конструкция служила отличным резонатором, передающим малейшие шорохи, доводя звуки до состояния звона. Шаги не отдавались глухим эхом, а именно звенели. Все последовали его примеру и, ни у кого не возникло сомнений в том, что Сутулый возвращается в родной коллектив. Или кто-то ещё…

– Идёт родимый, или не родимый, а незваный гость, – сделал вывод Почтальон, нащупывая в рюкзаке ствол.

– Ну, где этот Квазимодо, шевелил бы шустрее лаптями! – не выдержал Пифагор.

– Сутулый! – рявкнул Бульдозер, заставив остальных, от неожиданности, вздрогнуть.

Из бокового проёма, который никто не заметил, вглядываясь вдаль, показалось до боли знакомое лицо, перепачканное сажей.

– Где только копоть нашёл! – удивился Кащей.

– Русские пословицы знать надо, – назидательно сказал Комбат, пристально вглядываясь в растерянное лицо Сутулого. – Одна из них утверждает, что свинья везде грязь найдёт.

– Всё в порядке, – успокоил Крон чумазого. – Возвращаться пора. В гадюшник…

Выйдя из трубы, товарищи опорожнили по кружке за воссоединение и, только теперь, до Крона дошло, что не всё ладно в интерьере помойной обстановки. Осторожно обернувшись, он увидел Наину, восседавшую на канализационном люке.

– Нашла место, – беззлобно проворчал Комбат. – Там вонью прёт – я уже проверял.

Сняв возмутительницу спокойствия с чугунного изделия, Крон хотел отшутиться, по поводу свержения королевы с бетонного пьедестала но, на всякий случай, промолчал.

– Возвращаемся, – сказала она. – Завершающая стадия экспедиции будет проходить недалеко от базы.

– На автобус, – согласился он и махнул рукой в сторону конечной.

Группа вповалку расположилась у телевизора, а Крон с Наиной уединились в совещательной комнате.

– Может, всё-таки, просветишь до конца, что всё это значит? – спросил он.

– Всё просто и не очень, – спокойно ответила она. – Таким образом, вы включили семь выключателей, в строгой последовательности и, завтра откроется выход их этого мира, находящийся в водохранилище. Ты, конечно, догадываешься, где это находится.

– Ничего не понимаю! Зачем искать вход, если мы могли сюда и не ходить?

– Так получилось, что наши «Кошки» нужны друг другу, – грустно ответила Наина. – А мы, друг другу, не очень?

Мимике Крона, в этот момент мог позавидовать любой ведущий комик-мим мира. Наина улыбнулась и продолжила:

– Ко всему прочему, из этой параллели нам необходимо изъять четыре недостающие детали для двух приборов, без которых нам не избавиться от сожителей. Но подробности потом. Сейчас, пока остальные отдыхают, мы займёмся поиском четырёх недостающих деталей.

– А что это за выключатели? – не понял Крон, так как никто из товарищей не дёргал никаких ручек, и ни к чему похожему не прикасался.

– Выключатели сенсорные, настроенные на индивидуальную энергетическую волну, – ответила Наина. – Целый сложный комплекс.

– К чему такие крайности? В принципе, здесь и не такой маразм можно увидеть!

– Первая деталь находится в подземелье скелета, – продолжала Наина. – Надеюсь, не надо подсказывать, где это. Камень, встроенный в диадему, является ключом к остальным предметам. Он, по желанию, уменьшает вес, или убирает его совсем. Короче – антигравитация, которая работает в этом измерении, а в нашем мире, камень работает только в приборе. Но об этом, так же – после. Второй предмет – кристалл, находящийся на космической станции. Он выращен в невесомости, под сильным излучением всего, что только может испускать лучи и другие гипотетические частицы. Подробности о его назначении, так же, потом. Попасть на спутник, пройдя через ил, можно с помощью камня диадемы. Дополнительный вариант, это «виман», валяющийся рядом. Там должно быть полно всякой техники. Третий предмет – «нанояйцо», лежащий под «яичницей» и четвёртый – куб, находящийся на «Летучем голландце». Сейчас мы с тобой всё соберём, а завтра в поход.

Оставив товарищей справлять «День объединения» и выдав пару бесполезных советов, сладкая парочка отправилась на поиски сокровищ. Подъём в небольшую горку занял много времени, так как недосказанного было много и создавалось впечатление, что этот груз тяготит обоих, давя к земле. Наина всё время, что-то порывалась сказать, но всё время удерживалась.

– Давай до вечера подождём, – предложил Крон. – Там и обсудим остальные детали. Всё равно, сейчас башка перегружена.

– Пожалуй, – согласилась она.

Проходя мимо купца, который от натуги раскраснелся, как варёная свёкла, они с сочувствием поглядели в его выпученные глаза, а затем на внушительный памятник, не желающий поддаваться транспортировке. Оба про себя отметили, что если кому и нужен «антигравитон», так это ему. Подойдя к подвальному помещению, замков на дверях, и прочих препятствий, обнаружено не было, что означало свободный проход и бесплатную экскурсию. Из монастырского подземелья, окутанного мраком, веяло холодом. Все стены покрывал толстый слой чистого и прозрачного льда, несмотря на летнюю пору. В самой глубине подвала лежал скелет, с превосходной диадемой на черепе. Чей он: мужской или женский – Крон не разбирался. Чья это жертва: людей или болезни, давно пришла смерть или не очень – история умалчивает. Он осторожно снял украшение, которое владельцу, уже было без надобности.

– Целиком берём? – спросил Крон Наину. – Что-то мне подсказывает о нераздельности имущества!

Наина пожала плечами и равнодушно ответила:

– Как хочешь. Но в приборе, нужен только камень.

– А как им пользоваться? – спросил Крон, вертя в руках диадему.

– Он работает от мыслеформ. Значит, имеет смысл надеть его на голову и потренироваться здесь, в закрытом помещении, где нет ветра, но есть невысокие потолки.

– Ты что – ватрушек объелась? – растерялся Крон. – Хочешь сказать, что меня может унести ветром! А как поднимать предметы?

Крон неуверенно крутил в руках диадему, не решаясь нацепить её на лоб.

– Нужна тренировка, – пояснила Наина и, упреждая следующий вопрос, заодно, ещё раз пояснила и судьбу изделия. – Просто так, камень работает только в этом мире, а в нашем, он будет функционировать только в приборе. Информация об этом, как уже было сказано – позднее. Ты каску то, надень…

Потыкавшись с полчаса головой в потолок, Крон кое-как привык управляться с «антигравитоном», хоть забавным, это время, он бы не назвал. Привыкший к кнопкам и более конкретным устройствам, как говорится – без выкрутасов, тут требовалось выработать определённую сноровку. В конце концов, это препятствие было преодолено. Сняв диадему, он спрятал её в карман, на всякий случай. Мало ли, какие мысли, совершенно неожиданно и спонтанно, посещают черепную коробку, хоть в гости их и не зовут.

Покинув подземелье, парочка направилась к берегу реки и, проходя мимо купца, у Крона созрел иезуитский план. Он надел ювелирное украшение на голову и, как только бедолага поднатужился, Крон задействовал силовой потенциал, заложенный в камень. Дальнейшее не вписывалось в концепцию игры, которую неустанно практиковал представитель делового мира: гранитный постамент перелетел через его голову и, выйдя за пределы заданного волнового воздействия с диадемой, со страшным грохотом приземлился на дорогу, проломив асфальт.

– Упс! – кратко озвучил ситуацию Крон и, обращаясь к Наине, спросил. – А радиус действия, у игрушки, постоянный?

– Не совсем – нужна практика, но она тебе вряд ли поможет. Завтра мы отсюда исчезнем, и материализация эта исчезнет, так что оставь деда в покое. Ему недолго осталось возиться с монументом.

Купец ошалело взирал на своё имущество, не в силах осознать, какими силами удалось выбросить памятник с насиженного места, не весть, сколько времени, незыблемо покоившегося в арочном проходе. Он бегал вокруг него, пробовал сдвинуть с места и даже нюхал, но ничего в голову не приходило, кроме чуда и последствий его проявления. Оставив страдальца прыгать вокруг полированного булыжника, Крон с Наиной спустились к берегу и, подойдя к месту падения спутника, в задумчивости остановились, не решаясь на дальнейший ход.

– Ну, что – я один пойду, – полувопросительно заявил Крон, не желая быть причиной неприятных последствий.

Наина молча кивнула, а он про себя отметил, что начал уже заботиться о даме, а это попахивало не совсем программируемым продолжением. «В нашем возрасте заводят корвалол, да валерьянку, а не молоденьких девушек. Белые тапки, приобретённые по случаю, могут понадобиться, не в пример, быстрее», – думал он.

– Поаккуратнее с рюкзаком, – предупредил Крон, снимая сидор.

– А что там? – наивно спросила она, пытаясь приподнять котомку с лямками.

– Горсть родной земли! – сердито буркнул Крон, направляясь в сторону крушения космического объекта.

Идти было, на удивление легко и свободно, а ила, судя по всему, за прошедшие годы осело предостаточно. Подойдя к спутнику, он начал поиски открытого люка, но поймал себя на мысли, что проход внутрь, возможно, открывается значительно проще, чем он для себя решил. «Почему дверь обязательно должна быть открыта настежь? Почему должен быть пролом в корпусе?» Взявшись руками за кольцевой замок, Крон провернул его несколько раз и потянул на себя. Дверь, со скрипом, поддалась, и открылся проход во внутренние помещения станции. Протиснувшись в узкий лаз, Крон осторожно прошёл вглубь помещения корабля, стараясь, на всякий случай, ничего не задевать. В креслах экипажа сидели двое, не подавая признаков жизни. Подойдя ближе, он заглянул за стекло гермошлёма, откуда на него смотрел скелет, пустыми глазницами щекоча нервы.

– И тут скелеты! – он сплюнул, предчувствуя, что и в «яичнице», картина разнообразием отличаться не будет. – Всё охраняют кости. Прямо – патология, какая-то! Где эта стекляшка?

Логичнее было бы искать в шкафах или ящиках, чем он и занялся. Пройдя через шлюз в пришвартованный грузовой «Прогресс», он обыскал его снизу до верху, но понял, что в грузовике, вряд ли проводились научные изыскания. Вернувшись на базовый модуль, Крон занялся более тщательными поисками. Перевернув вверх дном всю станцию, Крон искомое, так и не обнаружил и присел, в раздумье, на стол. Идея порыться в скафандрах – логике не поддавалась, так как, не в штанах же кристалл выращивали. На память пришла странная фраза из забытого анекдота: «Не для тебя, быдло, хвылыночку растылы!» Он, выругавшись, сплюнул и угостил космонавигатора кулаком по голове, сразу же подумав о том, что тот тут ни при чём, но неуважение, к не погребённому, было высказано. Вооружившись отвёрткой, новоявленный мародёр принялся курочить панели и, не прошло двух минут, как отросток вывалился из гнезда.

– Не разбить бы, – промелькнула в голове пугающая мысль, вместе с которой пришли сомнения, – а то ли это изделие?

Пока Крон, в размышлениях, крутил кристалл в руках он, с характерным хрустом, рассыпался у него на глазах, оставив в ладонях кучку ломанной стеклянной крошки.

– Что б тебя! – воскликнул он в сердцах. – Придётся пробираться на «Виману». Почему кристалл треснул, и почему он находится в пульте управления? Они что, проводили опыты с гравитацией? Так тут и так, полная невесомость!

Одна мысль, хоть как-то успокаивала тем, что это был ненастоящий элемент. На это, косвенно правда, указывала «Вимана», покоившаяся рядом. «У них то наверняка, всё было доработано, в отличие от потомков», – думал он, выбираясь из «Мира». Но как в неё попасть? Крон осторожно подобрался к аппарату, прислушиваясь к каждому шороху, могущему донестись из недр летающей машины, но всё было тихо. Оставленные предками источники утверждают, что «Вимана», запросто могла выходить в открытый космос и совершать, как минимум, межпланетные перелёты. Крон прошёл вдоль видимого борта, торчащего из ила, пытаясь найти лазейку, но ничего похожего не обнаружил. Тогда он, в сердцах, воскликнул, полагаясь на дурацкий мир, в котором находился:

– Сим-сим – откройся!

За перегородкой что-то лязгнуло, скрипнуло и, к его ногам опустился кусок борта корабля. Он служивший и дверью, и трапом, что было, вовсе, необязательным но, весьма, приятным фактором.

– Интересно! – подумал он. – Чтобы было, если бы я сказал про горох? Испепелило, или бобовыми засыпало?

На борту «Вимана» было, на удивление, скучно. Никаких посторонних предметов и ни одной надписи. Крон вспомнил, что согласно тем же источникам, пилотов этого аппарата готовили долго и, доводили действия до автоматизма. Управляющий машиной на ощупь должен определять, какой рычаг у него в руках, или к какой кнопке прикасается его палец, как скрипач-виртуоз. Тот, не глядя, берёт пальцами нужные лады, извлекая отточенные звуки изумительной гармонии, так и пилот «Вимана» играет на своём инструменте. Ещё Крон вспомнил, что аппарат вступает в резонанс со своим управляющим, так что не только за счёт механизма он летит, но и за счёт взаимодействия мыслеформ, между ним и пилотом. Выходит, аппарат похож на психомеханическую машину, в которой оба фактора взаимозадействованы и не могут существовать порознь. Крон поймал себя на мысли о том, что пора бы заняться делом, а не упражняться в умственных изысканиях. В стеновых панелях нашлось много непонятных предметов, которыми он набил карманы, на всякий случай, который, как известно, бывает разный. Бывает жидкий, бывает – газообразный… Дрожащими руками он извлёк из центральной панели искомый кристалл, который проявил завидную прочность, и по всем признакам, не собирался рассыпаться в прах.

– Йо-ху! – издал Крон непонятный клич, смягчив выражение до степени легальности, дозволенной цензурой. – Вот он. Наконец-то!

На всякий случай, переворошив, ещё раз, всю капсулу и удостоверившись в отсутствии другого элемента, он покинул аппарат. Перед ним лежала поверженная станция «Мир» и Крон решил восстановить справедливость. Достав диадему, он вложил всю ярость в желаемое действие, в результате чего спутник, настолько резво покинул насиженное место, что через несколько секунд скрылся из вида, вернувшись на околоземную орбиту, а Крон вернулся на берег.

– Похож? – предъявил он находку Наине, подбрасывая на ладони, как монетку, перед броском жребия.

– Похож! – сказала она утвердительно и положила кристалл в карман. – Не возражаешь?

Крон равнодушно пожал плечами.

– Тогда пошли дальше.

Она, не спеша, как на прогулке, направилась вдоль реки в сторону клипера.

– Что лучше сделать в первую очередь? – поинтересовался Крон.

– Да, без разницы…

Выбрав, на его взгляд, самое лёгкое, Крон подошёл к огромному валуну, с незапамятных времён лежащего возле дома, из которого сейчас раздавались звуки обеда, и предложил:

– Может быть, сначала пообедаем?

– Дел то осталось – на полчаса! Коллекцию соберём и брызги врозь!

– В этот булыжник я в детстве на велосипеде врезался, – предался воспоминаниям Крон. – Естественно, соскочил с седла и рухнул на раму, всем достоинством. Думал всё – яичница…

Булыжник улетел в сторону, с некоторым излишним ускорением, что заставило Наину покоситься на оператора подъёмного крана.

– Ну что? – недовольно и, несколько нервозно, проворчал он, смотря на неё холодным прищуренным взглядом.

– Ничего, – мягко ответила Наина и обезоруживающе улыбнулась.

Компенсатор морального и физического ущерба, в виде целого яйца с серебристой оболочкой, лежал на поверхности, даже не присыпанный землёй. Когда Крон его поднял, обнажилась тазобедренная кость, заставившая его задать закономерный вопрос:

– Сколько же времени он тут пролежал?

– У вас тут одни скелеты! – удивилась Наина обилию не погребённых останков.

– Дело в том, что до революции 1917-го года, здесь было полно погостов, при церквях и монастырях, – пояснил ситуацию Крон. – После побоища, всё закатали в асфальт, невзирая на заслуги. Короче – строили новую жизнь.

– Жестокость преследовала эту землю? – спросила она, не рассчитывая на ответ, а скорее произнесла это, в утвердительном контексте.

– На – держи, – он протянул Наине яйцо и даже не улыбнулся.

Крон не посоветовал его примерить, или ткнуть в соль, а она покраснела.

– Ну что?! Что не так?! Ты же хранишь реликвии!

– Я уже привыкла к репризам.

– Да? – удивился Крон. – А я уже привык к тому, что ты к ним индифферентна. Ну, да ладно, пора наведаться в гости на «Летучий голландец», а то кушать охота.

Крон решил сделать небольшой крюк в сторону, от клипера, чтобы не сталкиваться нос к носу с командой парусника, которая в бинокль просматривалась строго в соответствии с описанием случайными свидетелями подобных встреч. Скелеты носили оборванные временем одежды, а на мачтах развевались рваные паруса, подчёркивающие принадлежность корабля к призраку. Команда продолжала нелёгкий труд, по освобождению якоря из чёрного липкого плена и план созрел молниеносно. Едва все скелеты поднатужились и упёрлись в палубу, в едином порыве держась за трос, Крон задействовал «Антигравитон» на полную мощность. Двухтонный якорь, вместе с огромным куском невесомого ила, улетел в небо, увлекая за собой тружеников. Выйдя за пределы действия прибора и, приобретя массу, конструкция уже напоминала снаряд баллисты, а болтающиеся на конце члены команды – стаю уток, нестройным порядком улетающие на зимовку.

– С ребятами, нехорошо получилось, – подумал Крон. – Но что от них можно было ожидать? По-моему – ничего хорошего.

Обойдя парусник с кормы, он подошёл к пробоине, заодно прочитав название корабля, которое было до боли знакомым – «Джанетта».

– Это что, из песни? – подумал Крон.

Ему вспомнилась старая народная песенка про четырнадцать французских моряков, навсегда оставшихся в кейптаунской таверне; в разодранных клешах, залитых кровью. Четырнадцать моряков местного пошива, подходящих под описание погибших, в ещё более разодранной одежде бегала по пляжу с якорем на плечах. Не в силах преодолеть препятствие в виде ила, разделяющего их и корабль, они проваливались по пояс, при любой попытке форсировать преграду.

– Откуда только силы берутся! – восхитился Крон, глядя на чугунину угрожающих размеров, покоившуюся на их горбах.

Он шагнул в пролом и сразу же в нос ударил запах дёгтя, которым смолили, судя по всему, всё подряд: борта, канаты и косички – всё, до чего дотягивается рука. Решение идти на капитанский мостик, пришло сразу, так как было ясно, что в кубриках матросов искать бессмысленно, ровно, как и на камбузе. Осторожно ступая, чтобы не привлечь внимания того, кто бы мог остаться на клипере, Крон вышел на шкафут, откуда открывался доступ к капитанской каюте. Перевернув там всё вверх дном, он ничего не нашёл, кроме старой рухляди.

– Совсем обнищали джентльмены удачи! – посочувствовал он команде парусника.

Поднявшись на рулевой мостик, Крон трижды обошёл штурвал, пока до него не дошло, что вместо компаса разместился искомый кубик.

– Маразм кругом! – промелькнула в его голове здравая мысль.

Не загружая извилины ерундой, и гоня любые мысли, он забрал прибор и вернулся на берег.

– Ну что, кажется – всё?

– Пожалуй, – ответила Наина и, оба проследовали в дом, предвкушая горячий обед.

В это время по телевизору шли новости и, как все успели убедиться, ничего другого, в принципе не транслировалось. Зато – по нескольким каналам.

– Ну, как у вас дела? – спросил Крон, скорее для проформы, чем для осведомления об истинном положении вещей, которое и так, всем было известно.

– Как-как? – ответил Комбат. – Да никак! Вот, сидим, ждём новостей о сталкерах.

– А! Я думал от нас…

– И от вас тоже, – подтвердил Дед.

– У нас всё в порядке, – заверил Крон, присаживаясь к столу.

Он успел изрядно проголодаться и теперь навалился на закуску, подключив Наину к процессу поглощения пищи. По ящику показывали очередные новости, а Почтальон не уставал возмущаться тому бреду, какой несли с голубого экрана. На это, Доцент ему заявил:

– Ты смотри себе – дома такого не увидишь. Там, конечно, то же самое, но дико завуалировано.

В программе «Культурный досуг», краткая телезарисовка на тему «Наши люди за границей».

– Ведущий. – Легенда Лох-Несского чудовища становится былью. Всех лохов, которых зазывали на берега шотландского озера с помощью рекламы, с динозавром Несси в главной роли, можно поздравить – она нашлась. Соответствующее шоу уже готовится к демонстрации, но кое-кто не разделяет оптимизма, по поводу благополучного завершения культурной программы. Радость омрачается одним обстоятельством, что на берега Туманного Альбиона отправилась отдыхать наша соотечественница Аделаида Комминтерновна, которая намерена посетить знаменитое озеро. Отправляющая сторона предупредила принимающую в том, что на Несси, никто не обратит внимания, пока гостья будет на берегу. Также было выслано предупреждение о том, что ожидается большое количество инсультов и инфарктов, как от внешности прибывшей, так и от её диких пьяных выходок. Эх, жаль иностранцев, хоть они и пообещали, что двести карет скорой помощи, будут круглосуточно дежурить на берегу. Кстати, доисторического ящера, в срочном порядке эвакуировали в другое озеро, название которого, в интересах безопасности зверушки, не разглашается.

А сейчас, вести культуры из городских развалин.

– Ведущий. – В драматическом театре прошла премьера исторической драмы «Иван Трухманьдьянов». Был полный аншлаг, так как всем хотелось узнать – кто это такой? Удачная режиссёрская находка заключалась в смелом коммерческом решении. Отличаясь нестандартностью задуманного, предпринятый маркетинговый ход полностью себя оправдал, так как режиссёр был абсолютно уверен в том, что народ у нас любопытный.

В эфире «Городские новости».

– Ведущий. – Как на только что сообщили, Тарзан сбежал из зоопарка, а Робин Гуд из «Брянского леса». Как удалось выяснить нашему корреспонденту, первый при побеге, что-то несвязно бормотал про то, как он будет вешать зелёную соплю на «тарзанке», а второй ничего не сказал, но запах, судя по всему, ещё долго будет стоять в воздухе. Короче, что-то, да стоит! Или висит? Тут не совсем понятно, но ходят упорные слухи о том, что за голову Гуда, партизаны назначили награду. Когда он успел им насолить – неизвестно. Видать, это уже межнациональный конфликт.

Криминальная хроника.

Арестован владелец аттракционов, переоборудовавший детскую карусель в центрифугу, по обогащению урана. Он где-то услышал, что уран обогащают в центрифуге, и поэтому посчитал, что карусели будет достаточно. Видимо, обогащение на детских развлечениях не такое прибыльное, как хотелось бы некоторым бизнесменам. Получилось, что-нибудь или нет, из этой затеи – дело десятое. Сейчас следователей интересуют другие вопросы, а именно: где он достал уран и, с какими последующими целями. Следствие склоняется к версии терроризма или его пособничеству. Робин Гуд подал заявку на приобретение продукции и, так же, находится в розыске, интересующий, не только, Тарзана и партизан.

– Корреспондент. – А как вам удалось выявить преступника?

– Следователь. – Удельный вес урана больше, чем у свинца и, не рассчитав массу, злоумышленник уложил в сиденье карусели, слишком много руды. В результате этого фактора, сиденье оторвало и, вместе с цепью, выбросило далеко за пределы парка развлечений, угодив прямиком в кабинет прокурору. Поначалу, там все обрадовались и намеревались толкнуть пришельца за солидные бабки, возможно, даже за валюту, но спустя некоторое время с работниками стали происходить странные вещи. Последствия облучения вы знаете.

– Корреспондент. – Даже ежу понятно, что детская карусель – это фуфло!

– Следователь. – Фуфло – не фуфло, а вот фуфайка ему гарантирована. Кроме посредничества терроризму, возбуждено уголовное дело по статьям: покушение на представителя власти и, незаконное использование сырьевых ресурсов; приобретение и хранение опасных для жизни веществ.

– Корреспондент. – Судя по звонкам, наших зрителей интересуют другие вопросы: кроме метеорита, залетевшего сюда, звонивший просит провести расследование в соседнем офисе – там секретарша залетела.

– Следователь. – Куда – в окно?

– Корреспондент. – Нет – начальнику в постель!

– Следователь. – Ну, и что?

– Корреспондент. – Проситель уверяет, что она теперь из дома вылетит.

– Следователь. – Слушайте, вы меня совсем запутали со своими тренировочными полётами и ночными вылетами! А кто звонил?

– Корреспондент. – Муж.

– Следователь. – Бытовухой не занимаемся, но в целом, его проблема частично решена. Кусок урановой руды из прокуратуры, передали на временное хранение в этот офис. Скоро, начальника этой конторы, не будет интересовать секретарша…

Ещё из мира криминала: в том же аттракционе лопнул батут, после того, как пьяный сторож – испытатель, весом под сто пятьдесят килограмм, сиганул на него, с высокого дерева… Лётчик пропал без вести, оставив после себя, только один ботинок, с порванным шнурком.

– Надо переключить на другой канал, – со знанием дела, сказал Комбат. – Досмотрим, чем дело кончилось, у наших коллег по партии, а то здесь чехарда, какая-то: то залетают, то вылетают – всё относительно.

Наина стояла у открытого окна, рассматривая заблестевшие, на ночном небосклоне, звёзды. Они мерцали тусклым холодным светом, как змеиная кровь, безразличные к происходящему на далёкой планете. Безумный жар огня скрадывало огромное расстояние: то, что на самом деле пылает неукротимым пламенем страсти, разделяющее пространство недоступности, делает простой ледяной ширмой.

– Или залетела, или сейчас вылетит, – размышлял философ, уже привыкший не выражать свои мысли вслух. – Ассоциируясь со звёздами, остаётся ожидать, что она с ними ассимилируется.

Пришла пора сталкерской программы, но сегодняшний выпуск разочаровал всех.

В эфире телешоу «Замочная скважина».

– Ведущий. – Вот и закончилась эпопея ролевых игр, проходившая здесь, под Энском. Последний плацдарм, занятый непримиримой командой, был освобождён оригинальным образом, благодаря многоходовой комбинации армейского штаба. Для начала, в подземные коммуникации был закачан чистый воздух, с большим содержанием озона, создав тем самым, невыносимые условия для членов группировки. Деморализованные участники развлечения, сами покинули негостеприимное место.

С утра дул холодный пронзительный ветер, не весть, откуда взявшийся посередине лета. Небо покрылось свинцовыми тучами, не внушающими оптимизма, провожая пришельцев в свой путь. Наина куталась в шубу с поднятым воротником, зябко ёжась худенькими плечами. Когда и где она успела сменить пальто на шубу, всем оставалось, только догадываться. На фоне промозглой погоды, её щуплая фигурка казалось ещё худощавее, а белый мрамор кожи, даже, несколько болезненным. Придерживая рукой воротник, прикрывающий шею от ледяного ветра, она устремила свой взгляд вдаль, задумчиво рассматривая: то ли клипер, то ли другой берег, некогда величественной реки, то ли просто размышляя о своём, ведомой только ей одной.

Комбат искоса поглядел на оставляемую панораму и, усмехнувшись, поделился последними впечатлениями прошедшей ночи:

– Валить надо отсюда, а то сны стали сниться подозрительные. Идём мы в атаку на тракторе ДТ-100, подвергнутому тюнингу, по последнему слову моды: хромированный ковш, молдинги из свинцового пескоструя, руль от «Феррари», а сиденье от «Бугатти». На крыше навороченные прожекторы, а на капоте чугунная пушка 17-го века, прикрученная синей изолентой.

Наина вернулась с берега и, не сговариваясь, все медленно пошли в сторону водохранилища, непонятно кем и зачем построенным, в котором не было: ни кранов, ни труб – только бетонный резервуар, давно забитый мусором.

Конец второй части