Текст книги "Кронос"

Автор книги: Николай Шмелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Геологическая база пахла бензином, соляркой и другими горюче-смазочными материалами. Земля, пропитанная маслом, вытекающим из полуразвалившейся техники, от этого была чёрная и непригодная для произрастания любого вида растительности. Отдельно стоящие чахлые деревца ещё кое-как держались, но только благодаря глубине проникновения корней. Товарищи не стали любоваться местными достопримечательностями, а постарались поскорее проскочить данную территорию, тем более что она входила в зону обзора наблюдательного пункта, с которого партизан не переставал наблюдать за перемещением группы.

– У, хрень бородатая! – воскликнул Почтальон. – Вылупился…

Выйдя к монастырским воротам, сталкеры застали старого знакомого за работой. Купец по-прежнему тужился, будучи не в состоянии: ни сдвинуть монолит, ни покинуть это место. По всей видимости, ему просто некуда было идти.

– Вот настырный! – подивился Комбат.

– Мне кажется, что это какой-то сбой в системе материализации образов, – поделился своими соображениями Крон. – Хоть я, конечно, могу и ошибаться, но надгробие это я хорошо помню – каждый день мимо него в школу ходил.

– В том, что это сбой программы, нет никаких сомнений, – поделился своим мнением Доцент. – Сапоги у него хоть и дембельские, но возвращение домой ему не грозит.

Оставив позади измученного труженика, которому пока просто нечем было помочь, друзья поспешили дальше. Ещё немного, и вот уже они миновали развалины взорванного дома, поросшего, довольно буйной, растительностью. Наваленный грудами красный кирпич отлично гармонировал с зелёной листвой, оставляя в душе жизнеутверждающую уверенность, что победа не останется за смертью.

– А вот и «Синяя купель», – сказал Крон, указывая на родник.

– Почему синяя? – не понял Комбат. – На вид – вода, как вода!

– Залезь под струю – узнаешь! В роднике на Рождество купаются, а водичка в нём, даже летом ледяная. В двадцатиградусный мороз вылезешь оттуда синий-синий, как дохлый бройлер из холодильника.

– А куда тут залазить? – спросил Почтальон, заглядывая в трубу, в диаметре не превышающую двадцать сантиметров.

– Здесь никуда! – раздражённым голосом ответил Крон, поражаясь невнимательности попутчиков. – Вход справа, в нескольких метрах отсюда.

– А что связистка про разбойников говорила, – задал вопрос Почтальон, окончательно запутавшийся в шпионских играх.

– Сейчас уяснишь…

Очередной коллектор, одного за другим, поглощал участников экспедиции, как горный туннель поглощает железнодорожный состав. Привычный запах ударил в носы и, захлюпала под ногами вода, проникающая холодом через водонепроницаемую обувь…

Пятеро, оставшихся в пещере, сидели вокруг газовой горелки, как зомби с призрачного поезда. Примус уже неоднократно пришлось перезарядить, и топливо было на исходе. Ни еда, ни питьё – больше просто не лезли, а разговор не клеился. В целом, состояние сталкеров оценивалось, как полусонное; без резких движений и лишних вопросов. Каждый ждал своей очереди выхода на сцену, хоть и не осознавал этого, да и не мог знать. Бармалей очнулся, как от гипноза: ему послышался внезапный всплеск воды, в одном из проходов. Поднявшись, он подошёл к проёму и прислушался. Журчание становилось всё громче и громче. Вот уже послышались голоса и шлепки сапог по воде. Не дождавшись никого на выходе, он шагнул в коллектор…

Глава четвёртая Голубой пряник

Топая по вездесущей воде, Дед проявлял недовольство и беспрестанно ворчал:

– Ну что, нельзя было у входа подождать?

– Нет, – ответил Крон. – Понимаешь, это как сенсорный выключатель на две позиции, и пока обе не будут пройдены – никто не откликнется. И бесполезно кидать кирпич – только энергия тела активирует коды. Кажется, мы прошли обе отметки. Бармалей – выходи, южноафриканский разбойник, хренов. В Африке, небось, ледяной воды не сыщешь, чтобы от души посинеть.

Ошалевший Бармалей вышел навстречу, ничего не понимая и, от удивления тараща глаза на группу товарищей.

– Не напрягайся – ещё успеешь, – лениво заметил Крон и обнял найдёныша.

– Прямо, как возвращение блудного сына, – произнёс Комбат избитую фразу, на протяжении многих веков дающую пищу творческим лицам, всех направлений и профессий.

После втолковывания ситуации, Бармалей сделал вид, что всё понял, но сам затаился, решив не ездить с остальными в дурку, а при случае смотаться. Неверующих во все времена хватало… Спетая Почтальоном невинная песенка, окончательно укрепила его в этом решении, а прозвучала она примерно так:

– Хорошо живётся, нам в краю родном. Весело, весело встретит нас дурдом!

Схватившись рукой за голову, он с ужасом взирал на товарищей, пока ему не налили стакан.

– А, будь что будет! – воскликнул он но, в рассказанное верить отказывался.

– Куда дальше? – спросил Доцент. – Где эта шпионка!

– По пути у нас недостроенный фуникулёр и больница, – размышлял Крон вслух. – Неужели она нас будет ждать в кожвендиспансере? Не может быть! Ну, чего вы на меня уставились? Не было ничего!

Дорога вывела к мосту, когда-то служившим переправой через водное препятствие. В связи с отсутствием последнего, он стал просто мостом, однако, не утеряв при этом, своего прямого назначения. Груды чёрного ила не позволяли, даже помышлять о том, чтобы перейти по отложениям. Если отважиться в них сунуться, то рискуешь завязнуть по пояс, а то и больше. Под мостом, толпа мужиков загоняло в это вонючее болото полуодичавшую свинью. Домашние собратья жертвы охоты мирно, как бегемоты, лежали в грязи так, что только рыла наружу торчали, да из ила поблёскивали прищуренные глаза.

– Фермерское хозяйство, – небрежно заметил Крон. – На вырост гонят хрюшек.

– Что, в центре города свиней держали? – изумился Комбат.

Дед только усмехнулся, категорически посмотрев на него, и заметил:

– Белый, пахнущий хлоркой уличный сортир, с дистанции трёх метров вышибающий слезу, тебя не удивляет? Ну, вот тебе и ответ!

Мужики, наконец, справились с беглянкой, загнав её к своим сородичам, но не рассчитали разбег, в результате чего присоединились к своему хозяйству. Теперь из грязи торчали, не только свиные рыла, но и красные носы. Не в силах почесать своё хозяйство, а другое охватить взглядом, честные глаза тоскливо поглядывали на оставленное добро, покоившееся на берегу. Добро было представлено в виде бутылки низкосортного портвейна, носившего заводскую маркировку 777, а в народе, именующемся три топора.

– Может, помочь бедолагам? – неуверенно предложил Почтальон.

После поступления совета Бармалей уже полез за верёвкой, но Крон его остановил, весело констатировав факт, который был неизбежен:

– Сейчас сами выпрыгнут!

– Подойти и отхлебнуть? – спросил Дед, и было направился в направлении импровизированного кафе, но и его остановили.

– За тебя это попробуют сделать другие, – намекнул Деду Крон.

Не прошло и минуты, как на косогоре появилась дородная тётенька и, заметив несанкционированный завтрак, резво и решительно направилась к накрытой «поляне». Титаническим усилиям, которые мужики приложили к своему избавлению из липкого плена, мог бы позавидовать любой трактор. Они выскочили из ила как пробки, встав грудью на защиту своего добра, от посягательств незваного гостя. Тётеньке припомнили несуществующее татарское прошлое, экстремизм и фобии, граничащие с безумством. Крон, наблюдая за развернувшейся семейной драмой, в которую оказались вовлечены посторонние элементы, заметил:

– Галактическое противостояние начинается с личного противоборства отдельных ячеек общества. Постепенно вражда распространяется на глобальную карту мироздания цепной реакцией, вовлекая прицепом незаинтересованных лиц.

Оставив битву титанов наедине со своими проблемами, товарищи направились к предполагаемому месту встречи. Бармалей, до сих пор не закрывающий рот, старался не отставать от попутчиков, безумными глазами озираясь по сторонам. По улице следовал транспорт нескольких временных поколений, от карет и телег, до современных джипов и автобусов. На пересохшей реке была та же ситуация. Застрявшие в иле парусные фелюги и вёсельные галеры соседствовали с четырёхпалубными теплоходами. В небе временной интервал был представлен не так широко, в связи с недавним освоением воздушного пространства. На фарватере, из грязи торчал непонятный аппарат. Комбат, разглядывая его в бинокль, никак не мог понять сущность железяки, пока его не осенило:

– Мужики, так это же космическая станция!

– И я уже начинаю догадываться, что «Мир», – мрачно предположил Крон.

– Что, – намекнул Дед, – как у Чехова – ружьё в начале пьесы?

– Может быть! – ещё мрачнее прежнего, подтвердил Крон. – Скорее всего – это так. Лишь бы это не было местом встречи со связисткой. Как туда попадёшь?

– Ладно! – вмешался Доцент. – Может быть, не всё так запущено и рано паниковать.

– Мне, эта затопленная станция напоминает семейную ситуацию, когда по настоянию жены, я порвал на тряпки любимую рубашку, – поведал Крон. – Любимая мной, значит – нелюбимая ей.

Справа бригада рабочих устанавливала на небольшое здание неоновую вывеску, гордо гласящую: «Голубой пряник».

– Странное названьице, – покачал головой Доцент.

– Это туалет, – загадочно заметил Крон.

– О, как раз приспичило! – обрадовался Бармалей.

– Тогда иди в дамский, – посоветовал Дед.

– Почему? – не понял тот, прыгая на месте от нетерпения.

– Потому что здесь собираются дяди нетрадиционной ориентации! – не выдержав, крикнул Крон. – На вывеску погляди.

– Видимо, туалет сейчас на реконструкции, и посетителей не принимает, – предположил Дед, наблюдая за тем, как рабочие пытаются выровнять неоновые буквы, которые висели вкривь и вкось. – Вот страна! Ничего не могут по нормальному изготовить, всё делается через… И руки растут, их того же места.

Бармалей чуть не наделал в штаны, благо кустов поблизости оказалось не меряно. Здесь не Англия, и никто за ними не ухаживает, позволяя расти в произвольном беспорядке; где угодно и сколько угодно. Назначение поросль имеет универсальную, можно даже сказать, многофункциональную, выполняя различные роли, такие как: пляжная кабинка для переодевания, распивочная и туалет. Отсохшие ветки подойдут для разведения небольшого костра, а листва с успехом заменит туалетную бумагу. Пока Бармалей занимался изучением местной флоры, Почтальон, разглядывая покосившуюся вывеску, спросил:

– Он всегда так назывался?

– Нет! – категорически отверг все сомнения Дед. – В советские годы у него было другое, подпольное название, но теперь это известный брэнд и, его использование может послужить причиной судебной тяжбы, несмотря на призывы их коллег к соединению.

– Прямо как «Пролетарии всех стран – объединяйтесь!», – засмеялся Почтальон.

– Звучно! – согласился Комбат.

– Вам что, разговаривать больше не о чем? – не выдержал Крон, раздражённо показывая рукой на другое здание. – Вот стены больницы! Пусть там об них думают.

– Слушайте, так это же совсем рядом! – изумился Доцент. – Похоже на меры предосторожности.

– По всей видимости, – скривился в улыбке Крон. – Но, нам туда не надо. Во всяком случае, я не хочу посещать это здание, в стенах которого провели лучшие годы, не самые лучшие представители человечества. Пошли в улей.

– Что за улей? – полюбопытствовал Почтальон, опасаясь жужжащих, да к тому же ещё жалящих насекомых.

– Сейчас увидишь…

Проходя мимо поликлиники, находящейся через дорогу от диспансера, Комбат заглянул в окно.

Мрачная очередь в зубоврачебный кабинет заставила его отпрянуть. Очередь, одним только видом, внушала опасение, оттого, что люди, сидящие в ней, находились в крайне нервозном состоянии. Болезные, готовые вспыхнуть, как порох, даже при мимолётном упоминании о пыточном арсенале врача, недружелюбно поглядывали в сторону смотревшего. Косясь исподлобья на Комбата, пациенты походили на зомби, которым нечего терять в этом мире. Он резко прибавил шагу и в три прыжка догнал товарищей, которые уже подходили к магазину «Пчеловодство». На крыше здания притулилось огромное пчелиное гнездо, и пчёлы, размером с курицу, сновали туда-сюда, чем вызывали неподдельное опасение, а у дверей, продукцией пчеловодства грузилась телега, запряжённая гнедой лошадью.

– Мёд куда отправляете? – спросил Крон возницу, при этом оглядывая сорокалитровые бидоны, судя по всему, полные этого продукта.

– На завод «Спартак».

– Ого! – воскликнул Доцент. – Слышал, Ком?

– Чего? – спросил запыхавшийся Комбат, только что догнавший товарищей.

– Как чего! – оторопел Крон от дикого непонимания. – Скоро на водонасосной станции медовуху изготовят. Вода там отличная – родниковая. Не то, что с пересохшей реки.

– Тебе своего мало?

– Так разнообразие должно быть.

Крон хотел расспросить кучера или грузчиков о появлении в этих местах худенькой девушки но, заметив на двери приколотый лист бумаги, он подошёл к объявлению и прочитал его. Коротенькая записка гласила: «Я в бане».

– Ну что – в баню? – искренне изумился Комбат.

– Да, и насколько ты понимаешь, в женское отделение, – не моргая, ответил Крон.

Уяснив ситуацию, группа выдвинулась в сторону чистилища. Шли не спеша, с опаской оглядываясь на летающих полосатых матросиков, у которых жала были размером с приличный нож. Поднимаясь на пригорок, товарищи упёрлись в двери, над которыми находилась вывеска «Баня», и снизу приписано: «Помоечное отделение». Крону сразу же вспомнился автосервис, на стене которого красовалась гордая надпись: «Автопомойка». К дверям помойки вела крутая лестница. Сразу же запахло берёзовыми вениками, отработанная куча которых, валялась во дворе, и была готова утром отправиться в печь – на растопку. Очередь из страждущих помыться не наблюдалась, вероятно, по причине отсутствия воды.

– Хорошо хоть родники не пересохли, – подумал Крон и, решительно шагнул внутрь.

Старая знакомая нигде не наблюдалась и ничем себя не обнаруживала, поэтому компания застыла в недоумении, устав от игры в прятки.

– А, может быть она в парилке, – предположил Доцент, – отходит после вчерашнего?

– Я полагаю, она в лягушатнике валяется, – догадался Крон. – В женском отделении есть детский бассейн – сам в нём бултыхался.

– Так воды же нет! – возбуждённо напомнил Доцент. – Чего ей там лежать?

– Как будто нельзя в сухом корыте валяться, – с издёвкой, сделал заключение Дед, – Вчера она была в таком состоянии, что запросто могла перепутать сухой бассейн с мокрым. Особенно с утра и не похмелившись.

– Она слишком молода, чтобы поправлять здоровье! – возразил Почтальон.

Не вступая в дальнейшие препирания, товарищи проследовали в женское отделение, чтобы воочию убедиться в правоте или заблуждении, каждого из спорщиков. Зайдя в моечное отделение, они были крайне удивлены, увидев, что Бульдозер, как бегемотик, валялся в детском бассейне, в котором уровень воды был, от силы, сантиметров двадцать. Его попытка помыться носила, явно неудачный характер, так как кроме этого лягушатника, жидкости в бане не было: ни в кранах, ни в канализации.

– И все, поди, без пошлины! – сам не зная для чего, вспомнил Комбат любимую фразу всех времён и народов.

– Так нет же никого в кассе, как и в таможне! – крикнул Бульдозер. – И банщика нет. Вообще тут ничего нет. Парилка, кстати отменная, но вот досада – споласкиваться, опять нечем, кроме этой лужи. Так что, если захотите попариться, захватывайте воду из этого водоёма.

– Мы пописаем, в случае чего, – зло отозвался Бармалей.

– Ну, ты тут закругляйся быстрее, а то идти надо! – приказал ему Дед тоном, который не подлежал ослушанию. – Мы в вестибюле подождём.

– А может быть, всё-таки пойдём? – неуверенно предложил Почтальон.

– Куда? – не понял Крон.

– В парилку.

– Чего туда идти? – воскликнул недовольно Доцент. – Буль в бассейне всю воду испортил! Чем потом споласкиваться?

– С родника натаскать! – оживился Почтальон.

– Хорошая, конечно мысль – это нужно обмозговать, – задумался Комбат, что-то прикидывая в уме и водя в воздухе рукой, как будто бухгалтер, подсчитывающий доходы с расходами.

Товарищи свернули за угол, где находилось парное отделение, так как все желали лично убедиться в том, что пар сегодня отменный. Из распахнутой настежь двери, вопреки ожиданиям, на них не пахнуло жаром раскалённой пустыни. В парилке царил холод арктического приполярья, а помещение напомнило заброшенный, посреди льдов, одинокий домик, в котором рискуешь примёрзнуть к лавке.

– Что за ерунда! – воскликнул Дед, не веря своим глазам.

Все поспешно вернулись к бассейну, но ни Бульдозера, ни воды в корыте не было. Дно с кафельным покрытием оказалось сухим – напрочь.

– Вероятно, это один из указанных профессором сбоев, – задумчиво предположил Крон. – Оно и к лучшему, а то я уже было растерялся, увидев Буля. В план он пока не входил.

– Вот, Бульдозер! – энергично сплюнул Почтальон. – Вверг весь народ в шок.

– Шок? – презрительно усмехнулся Доцент. – Опупесян ввергал всех в повальный шок, когда выходил из моечного отделения в общий зал, с бигудями на ногах.

– Где же её всё-таки искать? – задумался Крон.

– А здесь сауна есть? – осенило Бармалея. – Там ни женское, ни мужское – всё общее.

– В старой бане, до того, как её снесли, финских развлечений не было, – уточнил ситуацию Дед. – Но мы в другом, сумасшедшем измерении, где может быть всё, что угодно. Все в этом давно убедились, поэтому пошли искать номера.

– О, номера! – встрепенулся Доцент. – По моему скромному мнению, кое-кому нужно идти одному. В принципе, вся эта история с баней, разве не намёк на плоские обстоятельства? А вы как считаете?

Остальные никак не считали, а Крон уже устал от прошлогодних шуток, хотя зерно подозрения всё же застряло в сознании. Он и сам не знал, что происходит, тем более, как поступить в сложившейся ситуации. Если не было Бульдозера, то вопрос – была ли девочка? Пройдя по коридору, сталкеры спустились по лестнице вниз, где действительно оказались номера, но ни посетителей, ни банщика – не было. Все двери оказались заперты, но одна оставалась полностью открытой, не вызвав ни у кого сомнений в том, что там ждут… Все члены команды непроизвольно замедлили шаг, так что Крон оказался на корпус впереди компании. Он устало обернулся, оглядев товарищей с ног до головы, и сплюнув, решительно шагнул в дверной проём.

В кресле-качалке сидела старая знакомая, в новеньком кашемировом пальто чёрного цвета. Поднятый воротник придавал худенькому лицу некоторую болезненность, одновременно с импозантностью. Барышня поздоровалась молча лёгким кивком головы. Крон в приветствии, только развёл руками, как джинн из бутылки, хоть этот жест очень похож, на предложение обняться. Выразив со своей стороны беззвучный акт вежливости, он не придумал ничего лучше, как предложить обеденно – прачечные услуги:

– Пальто то – обмыть надо!

Девушка склонила голову набок и хитро прищурившись, ответила:

– А мы его уже стирали…

– Кто это мы?

– Не помнишь?

– Решительно! – ответил Крон, на что мадемуазель только улыбнулась.

«Какое там – помнишь! – вертелось в голове. – Я себя то не помню, а эту дерюгу вижу впервые. Кстати, я до сих пор не знаю, как её зовут, что несколько подозрительно. Но как её об этом спросить?» Почему-то, в этот момент, он готов был узнать о чём угодно: уточнить номер груди, талии, размер… Но попросить представиться! Наваждение прямо, какое-то, на старости лет. Всё же решившись, он набрал в грудь воздуха и выдохнул:

– Кстати – мы так и не представлены! Как меня зовут, ты знаешь, а вот как зовут тебя?

– А ты этого так хочешь знать? – спросила девушка, сохраняя статус незнакомки.

– Ну, правила приличия обязывают, – как бы оправдываясь, неуверенно промямлил Крон, чувствуя себя смущённым, как мальчишка на первом свидании.

– А ты не разочаруешься? – спросила она утомлённым и недоверчивым голосом.

– Неужели – Наина?!

– Откуда ты знаешь? – встрепенулось юное создание.

– Ну, как тебе сказать? Это долгая история… Да, и ещё одно небольшое уточнение: сколько тебе лет?

– А что? – насторожилась Наина, чувствуя какой-то подвох.

– Ну, как что: во-первых, выпивка с несовершеннолетними карается по закону, а во-вторых, комендантский час. Его нарушение, так же влечёт за собой неприятности.

– Двадцать семь.

– Порядок! Формальности соблюдены, хоть мы и хрен знает, в каком мире. А ты мне в дочери годишься, так что не выйдет из меня: ни пастуха, ни героя, надеюсь, что и старца полоумного – не выйдет.

Наина ещё больше склонила голову набок и прищурилась, да так, что Крону стало не по себе. Он от кого-то слышал, будто бы отвергнутая женщина хуже разъярённого бизона, хоть и надеялся, что это всего лишь игра воображения дикого «Кота», о котором все порядком забыли. Немигающие глаза сверлили его беспрестанно и, Крону хотелось провалиться сквозь землю. Глаза… Он никак не мог вспомнить, где их видел. Как бы подёрнутые тончайшей плёнкой… «Нет, не может быть! – Крон потряс головой, отгоняя наваждение. – Померещилось, должно быть». Он хотел спросить о наличии яда и степени его токсичности, но не решился. Из этого вытекает другой аспект, оставшийся невыясненным – к какому виду относится токсин: кроверазрушительному или нервнопаралитическому. Поскольку признаков, относящих Наину к ямкоголовым, визуально обнаружено не было, то предполагалось сделать вывод о парализующем характере яда. Как будто прочитав его мысли, Наина резко встала и бросила короткую, но весьма ёмкую фразу:

– Дурак ты!

– Ну, а что делать? – только и мог выдавить Крон, разведя руки в стороны но, не желая подобного окончания разговора, решил идти на частичное примирение. – Да не обращай ты внимание! Мы все трусливей зайцев. Вот на поле боя – другое дело, а как коснётся женщин, то без ста грамм для храбрости мало найдётся смельчаков, чтобы знакомиться. И чтобы трезвенники не утверждали, в злословии…

Наина несколько смягчилась, и Крону показалось, что банкета не миновать.

– И всё-таки, что нам передали, – попытался он уточнить детали общего дела, – не будем же мы до вечера в бане торчать?

– Ищите скелет змеи, около норы гномов.

– Ёмко! – оценил поэтизм высказывания Крон. – Со вкусом. Теперь пошли пальто обмывать.

Тужурку споласкивали так долго, что надоело. Музыкальный центр был хоть и устаревшей конструкции, но работал исправно. Штатные места занимали досрочно, причём, Комбату так понравилось валяться под кроватью, что он заранее оборудовал лежанку матрасом.

– Вечер вступил в свои права, предвестник ночи, сна предтеча! – продекламировал он, валяясь под койкой и непонятно на что намекая.

Голос оттуда доносился глухой, как из выгребной ямы, потому что комната акустическими данными не отличалась – не консерватория, всё же. Не понятно для чего, а прежде всего, для самого себя, Бармалей включил телевизор, ещё не привыкший к происходящему и был поражён тому, что техника работает. Даже вопреки сомнениям Крона, который списал предыдущую трансляцию на случайность, голубой ящик во всех цветах и на зависть исправно, вещал передачу о жизни змей. Огромное желание снести телевизору череп, посещало его и раньше, но теперь эта фобия принимала навязчивые формы и конкретные очертания. Рука потянулась к рюкзаку, где покоился любимый «Калаш 7,62» но, здраво рассудив, Крон решил не наносить ещё одну обиду Наине, а просто переключил программу. На другом канале шли новости.

Ведущая программы «Вести солнечной системы», бодрым голосом расписывала прогноз погоды на всю систему, а заодно освещала планетарные новости.

– Ведущая. – На Венере ожидается кратковременное потепление с +450 до +550 градусов Цельсия. На Меркурии перемен не предвидится, а вот на Луне пройдут проливные метеоритные дожди. В связи с этим, парковать луноходы следует в специальных боксах, а не у ближайшего гастронома. На Юпитере ураган, по всей вероятности, не стихнет никогда, так что любителям погружений в газовый океан придётся подождать ещё, как минимум, лет триста. Приятная новость, для предпочитающих недалёкий отдых, – при этих словах ведущая ехидно улыбнулась. – На Марсе устойчивая, солнечная погода, но обратите внимание на то, что углекислотные шапки красной планеты давно испарились, а воды отродясь не было. Из этого следует, мои дорогие, что ожидаются перебои с прохладительными напитками. На Сатурне закрыт аттракцион «Кольца», в связи с тем, что их по камню растащили на сувениры. Погодные условия на Уране и Нептуне стабилизировались, примерно 5000 лет назад и остаются без изменений по сегодняшний день, так что там углекислоты – завались, но от такого колотуна, газировка замерзает прямо в глотке.

– Задолбала своим газированным «Ситро», теперь лимонада захотелось, – вздохнул Крон.

Спустившись в магазин, он продал пару литров «Джина» местным любителям экзотики, а на вырученную советскую валюту приобрёл четыре бутылки шипящего напитка, папиросы и сигареты всех сортов. Всё равно, деньги больше ни на что не годились и с собой их не унесёшь, но на всякий случай он приберёг кругленькую сумму для посещения, могущих встретиться на пути гастрономов. Пробежав глазами по полкам, Крон задержал взгляд на «Гымзе», в оплетённых виноградной лозой, пузатых бутылках. Прихватив пару штук для дамы, он вернулся в хату, по пути размышляя о том положительном моменте, который заключался в отсутствии цветочных магазинов. «В противном случае, претензий было бы не избежать, – думал Крон». Вернувшись в хату, он вывалил добро на стол, не забыв упомянуть Наине про отсутствие цветов в округе, вполне правдоподобно хая, при этом, всех цветоводов страны. Из телевизора продолжали нести местную ересь.

Программа «Галактические новости» транслировала передачу о жизни заключённых на Плутоне.

– Ведущая. – Вести из колонии «Плутон», словами самих участников… Простите – завсегдатаев… Да что такое – участников посиделки… Ну, в общем, предоставим слово им самим.

– Голос с далёкой планеты. – Холодно, блин, и одиноко…

– Ведущая. – Холодно им! Конечно холодно, почти минус 273 по Цельсию.

В эфире программа «Городские новости».

– Ведущий. – Приятное и одновременно тревожное известие – возвращение в леса диких динозавров. Гигантские ящеры вернулись, и в связи с этим, участились случаи выхода громил на окраины города, где они роются на помойках, в поисках пропитания. Некоторые несознательные граждане, явно переоценив свои силы и возможности, пытались отогнать представителей палеоцена, у которых родословная насчитывает миллионы лет. Так считают эволюционисты, запутавшиеся в летосчислении, но грудью вставшие на защиту ископаемых. В итоге: и те, и другие пошли на корм оголодавшим зверушкам, у которых пузо – о-го-го, а корма вокруг – тю-тю. Вчера представители службы спасения, совместно с похоронным агентством «Вечный кайф», накладывали в деревянные ящики экскременты динозавров, чтобы предать останки идиотов достойному захоронению на местном кладбище «Вам бы здесь побывать», хотя бы в таком виде.

Теперь новости с полей. На спеющей ниве жёсткая нехватка удобрений, о чём не раз поступали жалобы, от председателей колхозов. Возьмём интервью у одного из них, которому посчастливилось разжиться навозом.

– Ведущий. – Расскажите, пожалуйста, как всё это произошло.

– Председатель. – Это просто фантастика, какая-то! Приехали люди в строгих чёрных костюмах, похожие на представителей спецслужб, и продали мне, по сходной цене, столько дерьма в деревянных ящиках, что нашим полям этого надолго хватит! В одной куче обнаружена тряпка зелёного цвета, на которой сохранился обрывок надписи «Защи…», а в целом – повезло!

– Ведущий. – Ну, что ж, на этом наши городские новости подошли к концу, и мы передаём слово дальнегалактическому обозрению.

– Ведущий. – Как известно, покинувшая нашу планету, много лет назад, колония космических поселенцев вышла на окраины системы N53745-х, откуда шлёт вам свои приветствия. Послушаем их в прямом эфире.

– Далёкие голоса из космоса. – Уроды! Ублюд…

– Ведущий. – К сожалению, в связи с технической неисправностью, прямая трансляция временно невозможна и, у нас на проводе директор проекта Урюк Игорь Сергеевич, а так же представитель по связям с общественностью Болтун Олег Егорьевич. Предоставим им слово, для комментария ситуации на далёких космических путях.

– Урюк. – Сразу же, после выхода колонии-поселения за пределы Солнечной системы, у них отказала установка «Гравитон», что говорит само за себя. Оставшись без искусственной гравитации, жизнь колонистов резко изменилась: ни поесть нормально, ни поспать, не говоря уже о том, чтобы в туалет сходить по человечески. Выкальцевание костей усугубило обстановку, и теперь поселенцы больше похожи на бесформенных медуз, чем на людей.

– Болтун. – Правительство нашей страны, отправившей первопроходцев в космос, постановило предоставить им статус свободного государства, тем самым, отмежевавшись от колонистов и, предоставив, уже иностранцам, свободные политические права во вселенской бездне.

– Ведущий. – Ну, а что мы, земляне, можем пожелать участникам звёздной экспансии?

– Урюк. – Ну, что можно пожелать? Летите голуби, летите!

– Ведущий. – Как трогательно! У нас на связи ещё один участник дискуссии, которого мы попросили прокомментировать ситуацию. Это пресс-атташе посольства при ООН, по правам человека Оболдуев Валентин Валентинович. Скажите, что вы можете порекомендовать или пожелать, в этой ситуации туристам.

– Оболдуев. – Ну, вот пускай и полетают!

– Ведущий. – Ёмко, но среди колонистов много космических туристов, заплативших за полёт деньги, в отличие от пьяных добровольцев.

– Оболдуев. – Кто из них скажет, что не отбил свои кровные полётом? Они даже перелетали, по времени, поэтому встаёт вопрос об аннулировании оставшихся здесь денежных счетов, для погашения долга, перед космическим агентством, занимающимся делами туризма.

– Ведущий. – У нас на связи наш собственный корреспондент, который спросит у первого встречного прохожего, что он думает по этому поводу.

– Корреспондент. – Простите, пожалуйста! Можно я Вам задам один вопрос? Что вы думаете о колонистах?

– Прохожий. – Да пошли они!

– Корреспондент. – Вот, так всегда…

– Ведущий. – Да, не любят у нас иностранцев…

Реакция смотрящих была разная, но в основном положительно-весёлая. Все поглядывали на Крона, дивясь той каше, которую отсканировали с его мозгов и спроецировали на вымышленную действительность, в которой стольким почтенным людям приходилось существовать.

– Что за жесть по ящику показывают! – лениво проворчал Почтальон. – Выруби ты эту ересь, уж лучше музыку послушать.

– Странно – какой хороший сигнал, – удивлённо заметил Крон. – У нас никогда и ничего, телевизор не показывал. Чёрно-белый ещё как-то скрипел, а вот цветной – дудки! Гора глушила все телевизионные волны.