Текст книги "Арктические походы Джона Франклина"

Автор книги: Николай Урванцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

Экспедиции пришлось прожить много месяцев в тяжелых лишениях, тем более, что среди окрестных эскимосов царил голод. В течение зимы Джильдер совершил экскурсию к Мраморному острову, и привез оттуда груз продовольствия, чем значительно облегчил положение своих товарищей и местных эскимосов. Эта зимовка была по мнению самих путешественников наиболее тяжелым испытанием.

Летом 1880 года Шватка и его спутники распростились со своими друзьями-иннуитами и сели на зашедшее к ним китоловное судно. В качестве пассажиров они совершили на этом корабле ряд промысловых рейсов и только в сентябре вернулись домой, в Соединенные штаты, пробыв в экспедиции 2 года и 3 месяца.

Санное путешествие Шватки было для своего времени первым по величине пройденного расстояния. Он прошел всего 2819 миль, причем большая часть этого пути пролегала по совершенно неизведанным местам. Замечательный переход его к Земле короля Уильяма, равно как и возвращение оттуда, были во многих отношениях рекордными. Рассматриваемые ниже результаты экспедиции Шватки послужат этому достаточно убедительным доказательством.

Поисковые работы Шватки увенчались большим успехом. Приводимая цитата из книги Джильдера дает ясную картину того, что застали Шватка и его спутники на Земле короля Уильями спустя тридцать лет после высадки на этот остров отряда капитана Крозье. В своем описании Джильдер перечисляет, где и сколько человеческих скелетов ими было найдено, и говорит о том, в каком состоянии и положении они находились:

«Со времени трагической гибели участников экспедиции Франклина прошло много времени, и потому не всегда можно было установить точное число погибших, кости которых ми собирали иногда на расстоянии ½ мили. Мы никогда не находили целых скелетов. Иногда около могилы нам удавалось найти только череп, иногда же наоборот, – нехватало как раз именно его. В одном пункте мы различили четыре правых бедренных кости и могли быть следовательно уверены, что нашли останки по крайней мере четырех человек. Это было у бухты Эребуса, где были обнаружены остатки лодки.

«Некоторые эскимосы из области Нейтчили, с которыми мы беседовали, настойчиво утверждали, что в бухте Эребуса были найдены две лодки на расстоянии ¼ мили одна от другой. То же самое говорили эскимосы и капитану Холлу, когда он в 1869 году посетил бухту Шеферд. Поэтому, найдя остов одной лодки, мы настойчиво искали вторую, но поиски наши не увенчались успехом. Нам казалось очень важным найти обломки второй лодки, но, к сожалению, сделать этого не удалось.

«Мы приобрели у эскимосов домашнюю утварь, которую они смастерили, по их словам, из деревянных частей обеих лодок, но очевидно одна из них была целиком разобрана еще до нашего посещения бухты Эребуса. Во всяком случае, мы разыскали остатки той лодки, которую видел Мак-Клинток. Это не подлежит сомнению, так как мы привезли с собою нос лодки с надписью, о которой он говорит. Но Мак-Клинток видел части двух скелетов, а мы зарыли в землю останки четырех человек.

«К северу от пролива Коллинсона мы нашли только одну могилу – лейтенанта Ирвинга. Мы осмотрели несколько гуриев, местоположение которых отмечено на карте.³³33
  Карту см. в конце книги.


[Закрыть] Хотя наш путь к мысу Феликс и обратно обозначен одной линией, надо помнить, что наши розыски распространялись и на внутреннюю часть острова, так как мы отходили от берега на расстояние до 5 миль.

«Место, расположенное между мысом Франклина и бухтой Эребуса, где была найдена могила какого-то офицера, представляет особый интерес. Исключительная заботливость, проявленная при устройстве этой могилы, казалось, указывала на популярность умершего, для которого она предназначалась, а так же и на то, что пережившие его товарищи не настолько еще ослабели, чтобы пренебречь этой печальной обязанностью.

«Нужно вообще заметить, что участники экспедиции всегда оказывали должное уважение праху своих умерших товарищей. Все погибшие в пути были подобающим образом похоронены. Очень показательна в этом отношении могила, разрытая эскимосами у мыса Таллач. Она была обложена мелкими камнями, хотя поблизости было много крупных камней, более подходящих для этой цели. Это показывает, что физические силы членов экспедиции к этому времени сильно ослабели. Но все же они не оставили своего умершего товарища без погребения.

«Могилы к востоку от этого пункта своим внешним видом походили на описанную. Это указывает на то, что лодка была занесена в бухту Эребуса дрейфующими льдами, когда эти бедняги возвращались к судам, где они рассчитывали найти продовольствие, которое, как мы знаем, там имелось. Все указывает на то, что участники экспедиции бросали своих больных или умерших товарищей только в случаях крайней необходимости.

«На карте обозначена точка, где, по словам Алангии, эскимосы нашли так много трупов в то лето, которое они провели на Земле короля Уильяма, не успев перебраться через пролив Симпсона.

«На материке указан пункт, где старый эскимос из Укгулика видел в 1849 году на весеннем снегу следы ног последних из оставшихся еще к этому времени в живых людей с «Эребуса» и «Террора», а также то место, где он и его товарищи по неведению потопили корабль, открывший Северо-западный проход.

«Место, где эскимосы уничтожили документы экспедиции, можно найти к западу от мыса Ричардсона.

«К числу самых интересных предметов, оставшихся после участников погибшей экспедиции, нужно отнести две медали. Медаль, большая по размерам, найденная около могилы лейтенанта Ирвинга, сделана из массивного серебра. Она была безукоризненно вычищена и производила впечатление только что отчеканенной, что указывает на то, как ее ценил и как заботился о ней ее владелец. Она была положена в могилу вместе с его прахом приблизительно в четырех милях ниже мыса Победа на Земле короля Уильяма и очевидно оставалась там до тех пор, пока могила не была обнаружена эскимосами, посетившими эти места вскоре после Мак-Клинтока, то есть более двадцати лет тому назад. По-видимому, медаль была вынута из могилы и положена туземцами на одном из камней, которыми была обложена могила, пока они продолжали свое расхищение, а после была ими забыта. Благодаря медали прах лейтенанта Ирвинга был опознан и, доставленный в Шотландию, погребен с должными почестями на кладбище его родного города.

«Другая медаль, найденная в бухте Голода, сделана из олова, вернее это не медаль, а жетон в память спуска на воду парохода «Великобритания» в присутствии принца Альберта в июле 1843 года. На лицевой стороне жетона портрет принца и вокруг него надпись «принц Альберт, родился -26 августа 1819 г.», на оборотной надпись: «Великобритания, длина – 322 фута, ширина 54 фута 6 дюймов, глубина – 32 фута 6 дюймов. Вес железа —1500 тонн, 1000 лошадиных сил, спущена на воду 19 июля 1849 г. его королевским высочеством принцем Альбертом». По случаю спуска на воду «Великобритании» был в свое время дан большой банкет, и один из присутствовавших на нем унес с собой жетон, который впоследствии был найден за много тысяч миль от того места, где происходило торжество.

«Нам удалось с полной достоверностью опознать только останки лейтенанта Ирвинга. Если бы нами были опознаны другие, мы также отправили бы их для погребения на родину.

«Грустную, но трогательную картину представляла могила одного из погибших членов экспедиции, которую мы нашли близ мыса Ле-Весконта. Внешний вид могилы свидетельствовал об особой заботе, которая была проявлена при погребении пережившими его товарищами. На это указывал и возвышавшийся над могилой маленький холмик из песка и гравия, которые, конечно, было очень трудно раздобыть на этом каменистом острове. Внутренность могилы была тщательно очищена от грязи, что было видно, несмотря на то, что она была раскрыта и разграблена туземцами. Между местом, где лежало тело, и стенками могилы были разбросаны маленькие цветочки, как будто его друзья хотели предохранить этим могилу от осквернения. Тонкая ткань одежды и белья, а также несколько позолоченных пуговиц свидетельствовали о том, что умерший был офицером, однако мы не нашли в могиле или около нее ничего, что позволило бы его опознать. Каждый камень снаружи был нами тщательно обследован, но, несмотря на это, мы не нашли ни на одном из них ни имени, ни инициалов. Собранные на пространстве ¼ мили кости погибшего были нами вновь зарыты и над могилой сооружен памятник. Лейтенант Шватка собрал из цветов, найденных нами в могиле, маленький букет и привез его с собой на родину, как память о погибших».

Открытия Шватки возбудили много толков, возобновился старый спор о том, было ли среди умиравших от голода членов экспедиции Франклина людоедство. Находка поджаренного человеческого мяса и отпиленных конечностей ясно говорила за то, что оно действительно имело место. Полярник доктор Рэ возражал тем, кто хочет видеть в таком образе действий величайшее преступление. Рэ указывал, что он сам голодал, что он видел людей, умиравших от голода, и потому знает, что «они не ответственны, подобно сумасшедшим, за свои действия».

Иначе рассуждал адмирал Ричардс. Он считал, что английские моряки «не способны на подобного рода ужасные действия» и что преступники – не кто иной, как эскимосы. Шватка, Джильдер и вое прочие участники экспедиции о негодованием отвергали такое нелепое толкование, всячески защищая репутацию эскимосов. О том, на какой высокой нравственной ступени находятся эскимосы, можно судить по образу действий Тулуа – спутника и лучшего друга Шватки, Джо Эбирбинга – товарища по экспедициям Шватки и Холла, его жены Тукулиту, Августа – переводчика Франклина во время первых его экспедиций и очень многих других. Заслуживает самого серьезного внимания удивительное совпадение в рассказах различных туземцев, сталкивавшихся с Рэ, Мак-Клинтоком, Холлом и Шваткой. Можно смело считать, что, как правило, эскимосы, не имевшие дела с европейцами, отличаются особой правдивостью и прямотой, и на слово их можно целиком положиться.

Несмотря на необыкновенный успех экспедиции Шватки, он ясно давал себе отчет в том, что – как говорит Джильдер – «установление судьбы экипажа не было таким благодарным уделом, каким явилось бы спасение или оказание помощи некоторому числу участников экспедиции, точно также, как известие о том, что мы собрали несомненные доказательства о гибели документов, несмотря на всю важность его не так ценно, как было бы их обнаружение». Самый важный и непосредственный результат трудов этой экспедиции заключается несомненно в том, что ей удалось установить место где были потеряны письменные документы экспедиции Франклина, то есть бухту Голода.

Первую оценку своих достижений Шватка получил уже через несколько дней после своего возвращения на родину в одной из английских газет. Автор фельетона пишет:

«Лейтенант Шватка разрешил, наконец, последние сомнения, возникавшие относительно судьбы Франклиновой экспедиции. Он проследил путь одного из кораблей вплоть до его могилы на дне океана и восстановил репутацию незаслуженно обвиненного безобидного народа. Он дал непохороненным костям погибших единственное надежное убежище от осквернения их бродячими животными или грубыми эскимосами, какое было возможно в этой замерзшей земле. Он привез домой тело одного из них, чтобы похоронить его в более теплой почве. Над остальными он поставил надгробные камни для увековечения памяти об их страданиях и подвигах. Он собрал признаки, по которым друзья и родственники погибших могли установить их смерть и представить себе, где лежат их останки. Наконец, он доставил домой много сведений, значительно дополняющих летопись исследования Арктики».

Такого успеха экспедиция Шватки смогла достигнуть прежде всего потому, что она, в противоположность всем прочим, была на месте гибели экипажа Франклиновских кораблей в летнее время. После Холла эта была первая экспедиция, усвоившая эскимосский образ жизни и питания. Холл и Рэ были единственными предшественниками Шватки, в большой мере полагавшимися на местные пищевые ресурсы.

Наконец, одним из главных источников успеха всего предприятия является сам Шватка. О роли его в качестве руководителя экспедиции дает свидетельство его спутник и ближайший помощник Джильдер:

«Нечего и говорить, что удачным исходом экспедиция обязана лейтенанту Шватке, стоявшему во главе ее. Не будет преувеличением сказать, что ни один человек не приступал к изысканиям в Арктике более подготовленным физически, воспитанием, образом жизни, умственной тренировкой, чем лейтенант Шватка. Он одарен от природы крепким здоровьем, могучим телосложением, не знает усталости, всегда в веселом расположении духа и интересуется каждой безделицей, что отвлекает его внимание от окружающей мрачной обстановки и избавляет от тоски – этого неприятного последствия пребывания в таких диких местах. К тому же он обладает еще одним важным свойством, которое непосвященному может показаться сравнительно пустяком: у него желудок, который хорошо переваривает жирную пищу.

«Умение распоряжаться обеспечивает ему подчинение наших спутников иннуитов, что также нельзя недооценивать.

«Великолепной организацией Шватка предупредил возможность наступления несчастий, которые нередко случаются в походе и почти неизбежны при менее искусном руководстве. Все наши передвижения производились медленно, методически, обдуманно, как будто дело шло о передвижении армии в походе. Каждая возможная случайность была заранее предусмотрена и в отношении нее выработаны меры, так что мы не знали приключений в пути или они были столь обыкновенны, что не стоит о них и рассказывать».

XVII. В НАШЕ ВРЕМЯ

Экспедиции 1903–1931 годов – Амундсен, Расмуссен, Лорберг, Бэруоги, Джибсон

После возвращения Шватки умолкли голоса, требовавшие или советовавшие продолжать поиски следов экспедиции Франклина. Все. кто интересовался историей экспедиции или принимал близко к сердцу судьбу ее участников, оказались вынужденными удовлетвориться скудными сведениями, собранными Шваткой, Холлом и Мак-Клинтоком.

1880-й год – первый год долгого периода затишья в деле поисков следов Франклиновой экспедиции. Тому, кто не дожил до двадцатых годов нынешнего столетия, должно было казаться, что этот период сам по себе является началом полного забвения, на которое обречена история знаменитого похода Франклина. Но оказалось, что случайные находки и рассказы эскимосов снова пробудили в исследователях желание найти ключ к разгадке этой истории, и были сделаны новые попытки отыскать его – попытки, увенчавшиеся некоторым успехом.

Среди молодых людей девятисотых годов, глубоко интересовавшихся арктическими путешествиями английских мореплавателей в сороковых и пятидесятых годах прошлого века, был ставший впоследствии всемирно известным Руал Амундсен.

В молодые годы свои Амундсен поставил себе целью пройти на корабле Северо-западным проходом из Атлантического океана в Тихий. Амундсен приступил к осуществлению взятой на себя задачи после основательнейшей подготовки, понимая, что задуманная им экспедиция должна иметь в первую очередь научный, а во вторую – спортивный интерес.

Не случайно избрал Амундсен прохождение Северо-западным путем первой задачей из всех, намеченных юг в своем обширном плане «покорения» стран Арктики и Антарктики. Он сам говорит, что «с самого детства он был захвачен великой драмой Франклиновой экспедиции и отдался ей всем своим существом».

Амундсен серьезно изучал историю похода Франклина и всех поисковых экспедиций. Своим острым умом он сразу постиг главные причины неудач большей части этих предприятий и построил свою экспедицию так, чтобы быть гарантированным от неприятностей, столь сильно затруднявших жизнь и работу его предшественников. Одним из основных источников их неудач Амундсен признал громоздкость кораблей и многочисленность команды. Поэтому он выбрал для своего судна минимальные размеры и взял с собой только шесть человек спутников.

Поход через пролив Ланкастера, пролив Пиля и пролив Франклина к Земле короля Уильяма был сплошным триумфальным шествием крошечной «Йоа». Этот путь в точности совпадал с Франклиновым, если не считать небольшого рекогносцировочного рейса «Эребуса» и «Террора» по каналу Веллингтона. Разница между походами Франклина и Амундсена была только в том, что первый достиг Земли короля Уильяма после зимовки на острове Бичи, тогда как второй прошел то же расстояние в несколько недель. Амундсен был первым мореплавателем после Франклина, решившимся пройти проливом Пиля на пути с севера к материковому побережью Америки.

Амундсен хорошо понимал, что Франклин совершил ошибку, пытаясь пробиться вдоль западного побережья Земли короля Уильяма, и сразу направился в пролив Джеймса Росса, омывающий ее с восточной стороны. На юго-восточном берегу этого острова в бухте, названной впоследствии гаванью Йоа, Амундсен остановился на зимовку.

В гавани Йоа Амундсен провел две зимы – этого требовали магнитологические работы. Заниматься в течение этого времени поисками остатков Франклиновой экспедиции было некогда и не входило в планы Амундсена. Но мысль его часто возвращалась к истории этого страшного похода. Не имея возможности лично осмотреть район гибели участников похода к Рыбной реке, Амундсен пытался разузнать подробности у встречавшихся ему эскимосов. Амундсен говорит, что ему не сразу удалось завоевать доверие местных жителей, но, однажды подружившись с ними, он мог рассчитывать узнать от них правду.

Сравнивая рассказ своего знакомого эскимоса из племени Оглули с тем, что слышал от эскимосов Шватка, Амундсен отмечает удивительное совпадение обоих сообщений.

И все же, несмотря на то, что Амундсен не искал остатков экспедиции Франклина, он нашел их во время одной из вспомогательных поездок, совершенных на лодке ранней осенью 1904 года. Целью ее было обследование узкой части пролива Симпсона, по которому впоследствии предстояло пройти самой «Йоа». «По дороге, – рассказывает Амундсен, – мы нашли черепа и несколько костей двух белых людей. Они лежали раскиданные по низкой прибрежной полосе у мыса Холла и были теми самыми, которые этот полярный исследователь в свое время положил под кучу камней. Мы нашли поблизости и самый камень, на котором Холл высек слова: «вечная память открывшим Северо-западный проход».

«Мы снова собрали кости и сложили над ними кучу камней. А сверху положили еще камень».

В следующем году Амундсен проходил на своем корабле мимо этого мыса: «Мы огибали мыс как раз на закате солнца и прошли мимо могилы в торжественной тишине, подняв флаг в честь умерших, а небо и земля были в это время окутаны красным золотисто-матовым светом».

Таким образом, результаты Амундсеновской экспедиции в отношении обнаружения следов экспедиции Франклина были очень невелики. Обнаружение им следов могилы, сооруженной Холлом, и несколько незначительных подробностей, услышанных из уст эскимоса, составляли весь материал. Амундсен сообщил миру о своих находках, и в результате никто не заинтересовался ими – слишком мало нового они представляли.

Своим плаванием вдоль северного побережья Америки из Атлантического океана в Тихий Амундсен стяжал бессмертную славу. И случилось так, что гром его имени совершенно заглушил слабые голоса тех, кто пытался напомнить о заслугах его предшественников.

Со времени знаменитой экспедиции Амундсена прошло почти двадцать лет. Великий норвежец успел за этот срок открыть Южный полюс и готовился уже к полету на Северный, когда неожиданно опять заговорили о Франклине и его экспедиции. В 1923 году известный полярный путешественник Кнуд Расмуссен случайно услышал интересные сообщения, касающиеся истории ее гибели. Произошло это невдалеке от Земли короля Уильяма, на материковом берегу, где проезжал на санях Расмуссен, совершая большое путешествие вдоль всего северного побережья Америки. Как известно, весь этот путь был проделан им в срок с 1921 по 1924 год. Этим переходом полуд атчанин-полуэскимос Расмуссен, известный до тех пор, как энергичный и смелый исследователь своей родины – Гренландии, приобрел себе громкое имя одного из замечательнейших полярных путешественников современности.

Однажды во время поездки Расмуссен встретил нескольких старых эскимосов, которые рассказали ему интересные подробности о злополучной экспедиции. Благодаря совершенному владению эскимосским языком для него не составляло никакого труда беседовать со стариками. Расмуссен передает рассказ эскимоса его собственными словами:

«Два брата пошли раз на лов тюленей к северо-западу от Земли короля Уильяма. Было это весной, когда снег тает на тюленьих отдушинах. Далеко на льду ловцы увидели что-то черное, большое. Это не мог быть зверь. Они пошли и увидали, что это большой корабль. Они тотчас же побежали домой и рассказали своим соседям, а на другой день все пошли туда. Людей они не нашли, корабль был покинут, поэтому они решили растащить все, что тут увидели. Но никто из них никогда еще не видал белого человека, и они понятия не имели о применении разных вещей.

«Один человек увидал лодку, висевшую у борта, и крикнул: «корыто, огромное корыто! Я его беру!» Он никогда не видел лодок и подумал, что это – корыто, в котором рубят мясо для собак. Он перерезал канаты, которыми лодка была привязана. Она грохнулась на лед и раскололась.

«Нашли они разбросанные по кораблю ружья и, не зная, как их употреблять, отбили стальные стволы от лож и прибили их к гарпунам. Они так мало понимали насчет ружей, что называли найденные во множестве пистоны «наперсточками», думая, что у белых людей водятся такие карлики, которым они впору.

«Сначала они не смели спуститься вниз, внутрь корабля, но потом стали храбрее и даже осмелились войти в жилье, находившееся под палубой. Там они нашли много мертвых людей, лежавших на койках. Под конец они решились зайти и в большое помещение посреди корабля. Там было темно. Но скоро они нашли инструменты и решили пробить дыру для окошка. И вот эти неразумные люди, ничего не понимавшие в делах белых людей, прорубили дыру у самой ватерлинии, так что вода хлынула внутрь, и корабль затонул. Пошел ко дну со всеми сокровищами, почти ничего не успели спасти.

«В этом же году попозже весной трое людей шли с Земли короля Уильяма на полуостров Аделаиды на охоту за молодыми оленями. Тут они нашли лодку с шестью мертвыми телами. В лодке были ружья, ножи и провиант, значит умерли эти люди от болезни.

«И во многих местах на нашей земле видели мы еще кости белых людей. Я сам был на Каблунарсиорфике (название косы на полуострове Аделаиды) почти напротив того места, где зимовал Амундсен. Там мы до самого прошлого года копали и находили свинец и обломки железа, да еще тут, совсем близко, на берегу, чуть к западу.

«Вот и все, что я знаю о пельрартут, то есть «умерших с голоду», как мы зовем белых, которые когда-то посетили нашу страну и погибли раньше, чем наши отцы смогли спасти их».

Этот рассказ произвел на Расмуссена настолько сильное впечатление, что он решил осмотреть лично то место, о котором упоминал старый эскимос. Вместе с ним и своим спутником Петером Норбергом Расмуссен отправился в Каблунарсиорфик, находящийся на восточном берегу полуострова Аделаиды.

Эскимос привел их точно в то место, где лежали кости погибших европейцев. Рядом с ними валялись лоскутки одежды и обрывки кожаной обуви. Не подлежало сомнению, что эти кости принадлежали погибшим здесь членам экспедиции Франклина. Не все кости умерших людей находились на месте, часть их была по-видимому растащена дикими зверями.

Таким образом случилось, что Расмуссен неожиданно напал на печальные следы посещения ими этого места, о котором до сих пор не было ничего известно. «Мы были, вероятно первыми европейцами, – говорит Расмуссен, – которые посетили это место. Мы собрали все кости, поставили над ними гурий и подняли два приспущенных флага– английский и свой. Так, без лишних слов, мы отдали погибшим последние почести».

Открытие Расмуссена показало, что несмотря, на то, что со времени гибели экспедиции прошло семьдесят пять лет, все еще можно надеяться отыскать новые свидетельства относительно судьбы ее участников. Расмуссен всколыхнул своим рассказом замиравший интерес к истории этого предприятия, великого по своему замыслу и по своему трагизму.

Необходимость поисков останков членов экспедиции Франклина и относящихся к ней документов снова стала проблемой и приобрела себе сторонников. В 1926 году находившийся в районе Земли короля Уильяма Петер Норберг нашел на полуострове Аделаиды в точке, отстоящей от Земли короля Уильяма только на 10 миль, череп одного из участников экспедиции Франклина, часть дубовых саней и кусок материи.

Конечно, находки Расмуссена и Норберга не могли быть достаточными для того, чтобы создать новую экспедицию, единственная цель которой состояла бы в поисках следов пропавшей экспедиции. Те, кто считал желательным возобновить их, не имел денег осуществить поиски, а капиталистические хозяева страны в лице правительству метрополии не желали расходовать деньги впустую.

По-другому отнеслось к этому правительство Канады, нашедшее способ сочетать вопрос о поисках франклиновских реликвий с проблемой освоения района в хозяйственном отношении. Необходимо отметить, что со времени посещения арктического архипелага Америки Амундсеном Канада предприняла в этом направлении ряд важных шагов. Основным достижением в этой области следует считать организацию ежегодных рейсов вдоль побережья материка от Берингова пролива до Земли короля Уильяма. Гавань Йоа стала постоянным местопребыванием агентства Гудзоновой компании.

Начиная с 1925 и кончая 1930 годом в районе Земли короля Уильяма и вдоль всего материкового побережья вплоть до устья Мэкензи производил исследования майор Л. Т. Бэруош, командированный сюда правительством Канады. Работы, возложенные на него, отличались чрезвычайным разнообразием, и среди них было «изучение области, где погибла экспедиция Франклина».

Первое свое путешествие Бзруош совершил в 1925 году, причем зиму он провел на Земле короля Уильяма. Базой его был мыс Таллач на южном побережье, откуда он предпринимал небольшие экскурсии к восточному берегу Земли короля Уильяма, где встречался со многими эскимосами племени Нейтчили. Из бесед с рядом эскимосов этого племени было установлено, что они давно знают о том, что против северной оконечности острова Мэтти лежит под водой остов большого корабля. Так. как Бэруош не имел возможности остаться в районе Земли короля Уильяма до тех пор, пока море не освободится от льдов, он не мог проверить сообщения туземцев.

В 1928 году Бэруош снова отправился прежним путем через Аклавик в устье реки Мэкензи, на восток, к Земле короля Уильяма. Здесь он провел зиму.

В апреле 1929 года Бэруош, находившийся в то время уже на полуострове Бутии, выступил в поход на Землю короля Уильяма со специальной и единственной целью отыскать сохранившиеся остатки Франклиновой экспедиции. 17-го он покинул бухту Оскара на Бутии и направился к гавани Йоа.

По пути он посетил небольшой остров, расположенный к северу от острова Мэтти, возле которого, по рассказам туземцев, лежал остов погибшего корабля. Здесь не было замечено, однако, ничего представляющего интерес, так как вся поверхность земли была покрыта снегом и льдом.

Позднее в гавани Йоа Бэруош встретил двух старых эскимосов, которые нашли обломки погибшего судна. Из бесед с ними он пришел к заключению, что обстоятельства, при которых погибли участники экспедиции Франклина, не совсем таковы, какими они обычно рисуются.

Вот что пишет Бэруош по поводу сообщения эскимосов.

«Прежде всего нужно заметить, что обоим эскимосам на вид было более шестидесяти лет. Об этом можно было только догадываться по их внешнему виду, так как эскимосы не могут точно определить своих лет. Оба эскимоса совершенно одинаково передавали те подробности, которые мы сообщаем ниже.

«Когда им было лет по двадцати, они охотились на льду к северу от острова Мэтти. Пересекая низменный остров, они наткнулись на склад деревянных ящиков, тщательно сложенных недалеко от центра острова и приблизительно в трехстах футах от воды. По их описаниям, склад занимал пространство в двадцать футов в длину и пять в ширину и был выше, чем они сами (то есть более 5 футов). Склад состоял из деревянных ящиков, в которых были неизвестные материалы, все в жестяных коробках, некоторые из которых были окрашены красной краской.

«Единственную ценность для эскимосов, обнаруживших этот склад, и их единоплеменников, с которыми они поделились находкою, представляло дерево, из которого были сколочены ящики. По их словам, оно казалось очень ветхим у тех ящиков, которые были снаружи, но было почти новым у ящиков, лежавших внутри и защищенных от влияния атмосферных осадков.

«Все ящики были открыты туземцами и деревянные части поделены между ними. Дерево могло послужить им подходящим материалом для изготовления стрел. Энукшакаку досталось одиннадцать ящиков, Новия – десять и их другу – два. После того как были разделены ящики, они открыли жестяные коробки, в которых оказались неизвестные им материалы, в том числе белый порошок, который они назвали «снегом белых людей». Этот порошок они рассыпали, чтобы посмотреть, как его будет уносить ветром. После того, как они узнали больше о продовольствии белых, они пришли к заключению, что в некоторых ящиках была мука, в других – корабельные бисквиты и консервированное мясо, может быть пеммикан, но содержимого части ящиков они так и не могли разгадать. Все жестяные коробки были открыты, но находившимся в них продовольствием они не воспользовались, так как не думали, чтобы оно пришлось им по вкусу. Пустые жестяные ящики они разбросали по земле.

«В это же самое время они раздобыли несколько досок, длина которых, по их рассказам, составляла более 15 футов, ширина – 10 дюймов и толщина – 3 дюйма. Эти доски были прибиты к берегу острова, на котором они нашли продовольственный склад, а также к берегу другого близлежащего острова. Еще прежде обнаружения продовольственного склада на острове, эскимосы часто находили куски дерева (судя по их описаниям – доски от бочек) и тонкое железо (повидимому, обручи от бочек) в разных местах вдоль береговой линии.

«Остов затонувшего корабля, о котором туземцы давно знали, лежал под водой на расстоянии в ¾ мили от берега того острова, где они нашли продовольственный склад. Когда склад был обнаружен эскимосами, ни один из ящиков не был открыт, и все они были сложены вместе. Это доказывало, что те, кто устроил склад, больше к нему не возвращались.