Текст книги "Арктические походы Джона Франклина"

Автор книги: Николай Урванцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

XIII. НАСТОЙЧИВОСТЬ ОПТИМИСТА

Экспедиции 1860–1869 годов – Холл

Чарльз Фрэнсис Холл был американцем. Он родился в Нью-Хэмпшайре в семье кузнеца. Упорным трудом добился он признания своих способностей и в тридцать лет был уже издателем крупной газеты в Цинциннати. Человек живого и энергичного нрава, он горячо заинтересовался сообщением Мак-Клинтока об обнаружении им останков трагически погибших путешественников.

Холл был самым ярым и убежденным противником взгляда, что никто из участников экспедиции Франклина не мог остаться в живых. Приводя доводы, частью изложенные выше, он, пользуясь своим положением издателя, пропагандировал в печати необходимость срочной организации новых поисковых работ. Не ограничиваясь газетными статьями, – он решил действовать еще энергичнее и прямее и для этого вступил в контакт с известными полярниками того времени. Вскоре широкая публика узнала, что журналист Холл собирается создать новую экспедицию и сам стать во главе ее.

Всему миру было известно, что английское правительство и британские морские власти наотрез отказались от какого бы то ни было содействия всяким предприятиям этого рода. Отмечая этот факт, Холл заявляет, что место англичан отныне займут предприимчивые американцы. Относительно себя он говорит, что им в течение последних лет тщательно собирались и изучались все материалы о походе Франклина и всех поисковых операциях. Основываясь на своих аргументах, Холл требует продолжения этих работ и говорит: «Мне казалось, что я, если так можно выразиться, призван приняться за это дело». Холл огорчен равнодушием, проявленным по отношению к членам пропавшей экспедиции и возмущенно восклицает: «Почему же до сих пор не добились выяснения их судьбы? Почему же не повторять попыток еще и еще, до тех пор, пока все факты не выяснятся окончательно?»

Холл хотя и признает, что Мак-Клинток во время своего путешествия достиг многого, но настаивает на том, что факты, оставшиеся неясными, еще могут быть разгаданы. Он обращает внимание на то, что корабль Мак-Клинтока «Фокс» застрял во льдах и оставался там в течение целого года, и таким образом санные отряды Мак-Клинтока оказались связанными со своей базой, расположенной где-то на далеком расстоянии. По мнению Холла более эффективной была бы экспедиция, избравшая другой способ передвижения, не связанная с кораблем.

Наконец, Холлу не кажутся убедительными рассказы Мак-Клинтока и Рэ, не говоря уже об Андерсоне и Стюарте, основанные на расспросах местных жителей-эскимосов. Он считает, что из-за плохого знания языка многое из сказанного эскимосами могло быть истолковано неправильно или совсем не понято. Лучшим переводчиком располагал Мак-Клинток – это был гренландский датчанин Петерсен, исполнявший те же обязанности в экспедициях 1853–1855 годов доктора Кейна и в 1850–1851 годы – капитана Пенни. По мнению Холла и самих эскимосов, Петерсен все же был плохим знатоком эскимосского языка, во всяком случае с жителями Бутии он объяснялся с трудом, и, как говорит Холл, польза от пего Мак-Клинтоку была невелика. Поэтому Холл считает, что получить от эскимосов действительно верные сведения могут только или местные жители или сам путешественник, овладевший языком в совершенстве.

Противники Холла, и среди них первый Мак-Клинток, утверждали, что страна, в которой произошла трагическая смерть спутников Франклина, настолько бедна всякой дичью, что, будучи предоставлены самим себе, люди должны были погибнуть очень скоро. На это Холл возражает, что следует считаться с огромной опытностью Франклина, который, конечно, не упустил своевременно запастись достаточным количеством свеженины. В тщательно изученных Холлом списках провизии, бывшей на «Эребусе» и «Терроре», он нашел очень много неконсервированных продуктов. Конечно, продуктов не могло хватить для пропитания всех членов экспедиции, но, питаясь ими, небольшая часть людей могла бы просуществовать долгое время.

Если собрать вместе все вышеприведенные доводы, то нельзя не согласиться, что отправка новой поисковой экспедиции могла рассчитывать на успех, и Холл прав, жалуясь, что «поиски закончились тогда, когда должны были только начаться».

Непосредственная работа Холла по подготовке экспедиции началась с опубликованного им воззвания к гражданам города Цинциннати. В воззвании говорилось, что предполагаемая американская экспедиция ставит себе задачей: 1) продолжать поиски оставшихся в живых участников экспедиции, 2) окончательно выяснить историю ее и 3) произвести ряд работ «по географии, навигации, естественной истории и другим наукам». Намечавшийся путь похода, рассчитанного на 2–3 года, пролегал через Дэвисов пролив, Баффинов залив, пролив Ланкастера и пролив Бэрроу. Дальше экспедиция должна была пройти к северной оконечности Бутии и отсюда начать свои поиски. Предполагалось охватить Землю короля Уильяма и все примыкающие к ней районы. В отношении организации поисковых работ Холл намечал ряд новых приемов, но что касается маршрута экспедиции, то, как видно из только что приведенного, он ничем не отличался от Мак-Клинтоковского.

В результате призыва Холла к своим согражданам ему удалось собрать ничтожную сумму в 980 долларов, причем треть этих денег дал купец Гриннель. Несмотря на то, что кроме указанной суммы Холлу удалось получить безвозмездно кое-какое оборудование, снаряжение его экспедиции приходится признать более чем скромным. Сам Холл указывает на большие трудности, которые ему пришлось преодолеть при организации и подготовке экспедиции. Нет сомнения, что трудности эти были главным образом материального порядка.

Если вспомнить, каких огромных денег стоили английские спасательные экспедиции, то покажется удивительным, каким образом могло надеяться на успех это крошечное предприятие. Лишь исключительная преданность задуманному делу дала Холлу энергию и силы выступить на поиски с такими ничтожными «средствами.

Смелость Холла должна была бы показаться непонятной и безрассудной каждому, кто не был знаком с избранным им образом жизни. Холл прекрасно понимал свое положение неопытного бедного путешественника, но, твердо решив настоять на своем, избрал наиболее трудный, но зато единственно верный путь решения задачи. Он решился на то, на что до него не пошел ни один из его предшественников: Холл задумал отказаться от всякого жизненного комфорта культурного человека и приобщиться к образу жизни эскимосов, уподобившись им во всех мелочах своего быта.

К своему решению Холл пришел самостоятельно, однако он знал, что уже производились хотя кратковременные, но удачные попытки вести подобный образ жизни, в частности, доктором Кейном, начальником Второй Гриннелевской экспедиции. От одного из участников этой экспедиции Холл получил знаменательное письмо, приводимое им в своей книге на видном месте и, по-видимому, оказавшее сильное влияние на его решение. Приведем выдержки из этого письма, автор которого основывается исключительно на собственном опыте:

«Во время пребывания нашего отряда в Арктике нам пришлось перенести серьезные испытания. Но я должен сказать, что большая часть их была результатом нашего прежнего образа жизни. Как только мы зажили, как эскимосы, мы сразу стали поправляться и скоро окончательно выздоровели. И если бы случилось, что мы не нашли бы обратного пути в цивилизованные страны, и нам пришлось бы делить судьбу с эскимосами, то я не сомневаюсь, что мы прожили бы возможно также долго и в таком же добром здравии, как если бы находились в Соединенных Штатах или Англии. Где могут жить эскимосы, там могут жить и белые люди; больше того – они уживутся даже там, где не смогут эскимосы. Это мне известно по опыту.

«Я верю в практическую возможность жизни в арктических странах и потому считаю, что Вы правы, поддерживая взгляд, что некоторые из спутников сэра Джона Франклина могут еще быть найдены живущими среди эскимосов и что их можно будет спасти и возвратить родине и друзьям…»

Итак, Холл поставил себе задачей в первую очередь приспособиться к климату полярных стран, изучить язык эскимосов и усвоить себе их обычаи. Он хорошо понимал, что на все это понадобится несколько лет жизни среди туземцев. Лишь после этого он предполагал начать поисковые работы. Свой первоначальный план путешествия, опубликованный в воззвании, Холлу пришлось сильно изменить.

8 марта 1860 года Холл был приглашен Американским географическим и статистическим обществом прочесть доклад относительно плана работ намеченной им экспедиции. Холл сказал собравшемуся ученому обществу следующее:

«Я намерен лично познакомиться с языком и жизнью эскимосов, с тем, чтобы впоследствии посетить Землю короля Уильяма, Бутию и Викторию. Затем я приложу усилия к тому, чтобы путем личного исследования более удовлетворительно выяснить судьбу 105 спутников сэра Джона Франклина, про которых известно, что они были живы 25 апреля 1848 года.

«Я имею при себе эскимоса-переводчика, а во время своего пребывания в Арктике я найму для шлюпки команду из эскимосов, которая будет сопровождать меня. С этими эскимосами я намерен выехать из пролива Норземберлэнд ²⁴24
  Находится на восточном побережье Баффиновой земли.


[Закрыть] и следовать по рукаву его, уходящему на запад до озера, расположенного недалеко от его слепого конца. Достигнуть этого озера можно после небольшого перехода. После этого я пересеку озеро до его западного выхода, который представляет собой, по рассказам эскимосов, судоходную реку, впадающую в канал Фокса. Достигнув «крайней точки Фокса» ²⁵25
  Фамилия моряка семнадцатого века.


[Закрыть] (66°50′ северной широты, 77°05′ западной долготы), я поверну, если будет возможно, на север по восточной стороне упомянутого канала к проливу Фьюри и Гекла, соединив таким образом открытия Фокса в 1631 году и Парри в 1821–1823 годах.

«Завершая эту работу, я пересеку этот пролив к Иглу-лику (69°20′ северной широты, 81°53′ западной долготы) и попытаюсь завязать дружественные отношения с эскимосским племенем, которое, как известно, собирается в этой точке. Там я, в зависимости от обстоятельств, должен буду решить, останусь ли зимовать в Иглулике, вернусь ли к проливу Норземберлэнд или пройду на юг, вдоль восточного побережья Мельвилева полуострова к острову Уинтер, или же наконец, двинусь прямо на запад к гавани Виктории через залив Бутию.

«В течение зимы и ранней весны будут предприняты санные поездки, с тем, чтобы исчерпывающе ознакомиться со страной.

«Находясь в проливе Норземберлэнд и в других местах, я везде, при каждом удобном случае, буду расспрашивать, как избрать наиболее удобный путь к удовлетворительному и правдивому выяснению истории Франклиновой экспедиции.

«Это путешествие я предпринимаю во имя гуманности и науки – ради географических исследований и с единственным намерением сделать благо для человечества».

Новая значительно измененная программа работ, намеченная Холлом, была обществом одобрена. Вскоре после этого Холл получил от двух жителей Нового Лондона предложение безвозмездно воспользоваться для нужд экспедиции их судном «Джордж Генри». Они обещали доставить Холла вместе со всем его багажом в пролив Норземберлэнд и обеспечивали ему возвращение на каком-нибудь из своих кораблей.

Это предложение чрезвычайно устраивало Холла, так как известно, насколько сильно он был ограничен в средствах.

10 мая 1860 года Холл покинул свой родной город, а 26-го выехал из Нью-Йорка к месту стоянки «Джорджа Генри» в Новый Лондон. На борту корабля его любезно встретит капитан Беддингтон – известный китобой, в свое время выведший из арктических льдов экспедиционное судно «Решительный». В новом Лондоне Холл задержался всего три дня и вышел в море навстречу своим будущим друзьям – эскимосам.

Путешествие началось несчастьем: внезапно умер единственный сотрудник экспедиции Холла – переводчик-эскимос. Его похоронили в море, еще не доходя до первого Гренландского порта.

После утомительного пути, длившегося больше сорока дней, Холл наконец прибыл на Баффинову землю. Посетив ряд мест вдоль ее восточного побережья, корабль вошел в широкий фиорд, получивший впоследствии название залива Фробишера. Здесь была устроена длительная остановка, Холл занялся осматриванием окрестностей и впервые встретил семейства эскимосов. Он быстро вошел с ними в дружеские отношения и стал старательно наблюдать их быт. – Эскимосы начали принимать участие в экскурсиях Холла, и они совместно посетили ряд мест залива Фробишера.

Так прошел август и почти весь сентябрь. В конце последнего месяца, в момент, когда Холл находился на борту корабля, разразилась страшная буря. Холл рассказывает, что были минуты, когда «Джордж Генри» находился в очень большой опасности. Между прочим, бурей снесло шлюпку Холла. Таким образом, он остался без всяких средств передвижения.

«Я недолго размышлял по этому поводу, – пишет Холл. – Я упорствовал бы даже, если бы оставался хотя бы малейший шанс как-то действовать. Если провалится один план, если случится какое-нибудь бедствие, то должен быть испытан другой, а несчастье придаст мне еще больше сил».

Холл осведомился у капитана, не предоставит ли он ему судовую шлюпку для намеченного путешествия к Земле короля Уильяма. Капитан согласился, но впоследствии, когда подошло время расставания Холла с кораблем, оказалось, что предназначенная для него лодка была чрезвычайно неустойчивой и трухлявой, совершенно негодной для плавания по морю.

«Джордж Генри» остался зимовать в заливе Фробишера. Осенние месяцы Холл использовал для более подробного изучения местности, базой его по-прежнему оставался корабль.

В первых числах ноября к Холлу явились неожиданные визитеры с недавно пришедших в бухту парохода и промыслового парусника. Эту встречу Холл описывает чрезвычайно живо и ярко.

«2 ноября 1860. Однажды, интенсивно работая в своей каюте, я услышал нежный, мягкий голос, произносящий: «С добрым утром, сэр». Тон, которым это было сказано, музыкальный и живой, мгновенно дал мне понять, что меня приветствует настоящая лэди. Я был поражен. Не спал ли я? Не было ли это ошибкой? Нет! Ведь я бодрствовал и писал. Если бы гром ударил над моим ухом и одновременно шел бы снег, я не был бы удивлен больше, чем при звуке этого голоса. Я поднял голову: передо мной действительно была лэди и протягивала мне руку. Она повернула свое лицо, и я увидел, что это была эскимоска.

«Моментом позднее я познакомился с моей гостьей. Это была Тукулиту. Она оказалась вполне образованным человеком. Она свободно говорила на моем языке. Я сидел рядом с ней в каюте и вел длинный, интересный разговор.

«Ко мне ввели Эбирбинга – ее мужа, изящного и так же, как и она, интеллигентно выглядевшего человека. Хотя он не говорил по-английски так же свободно, как его жена, но вести беседу с ним было совсем легко. Я узнал от них много интересных подробностей относительно их посещения Англии».

Эскимосская чета, так поразившая Холла, была известна далеко за пределами своей родины.²⁶26
  В этой главе эскимоска именуется по примеру Холла ее природным именем – Тукулиту, дальше она неоднократно упоминается под именем– Ганна. Одновременно с новым именем Тукулиту получила и фамилию– Эбирбинг, общую для нее и для мужа. Холл называет ее мужа обычно по фамилии, то есть Эбирбинг, между тем другие авторы называют его новым именем – Иосиф, или сокращенно – Джо.


[Закрыть] Культурные эскимосы были такой же редкостью в Америке, как культурные ненцы, калмыки или другие так называемые «инородцы» в царской России. Интересно отметить, что ни Тукулиту, ни Эбирбинг не были грамотны. Для тех, кто вывез их в Англию, они были только оригинальной игрушкой. Нелепее всего тот факт, что они начали обучаться чтению и письму только вернувшись к себе на родину, да и то лишь благодаря тому, что они встретили Холла. В этих занятиях они проявили большие способности и рвение.

Холл был счастлив, имея таких учеников, тем более, что он предвидел, какую службу они сослужат ему впоследствии.

Наступило самое темное время года. Холл ревностно готовился к намеченному зимнему путешествию. В начале января 1861 года он отправился на санях в дальнюю экскурсию с тем, чтобы обследовать неизвестные ему еще места. Сопровождали Холла одни только эскимосы племени иннуитов. Он умышленно не взял никого из команды зимовавшего судна, так как хотел ближе ознакомиться с характером местных жителей.

Эта поездка, длившаяся более месяца, проходила в чрезвычайно тяжелых условиях. Холл и его спутники неоднократно подвергались серьезным опасностям, вызванным суровой погодой, кроме того, был период, когда им пришлось сильно голодать.

Вернувшись в конце февраля на судно, Холл занялся обработкой собранного им материала. В это время стало известно, что один из ушедших с корабля матросов не возвратился обратно и его нигде не могут найти. Холл отправился на поиски пропавшего и вернулся домой только в марте. Матроса нашли замерзшим на льду.

В апреле месяце Холл совершил небольшую экскурсию в эскимосские селения с целью расспросить подробнее относительно следов давнего посещения этих мест белыми людьми, о которых ему пришлось услышать. В начале мая он сделал еще одну подобную вылазку. С помощью таких замечательных переводчиков, как Эбирбинг и Тукулиту, ему очень легко было узнать от туземцев все, что он хотел. Попутно он сам знакомился с языком иннуитов.

В конце мая он предпринял новую большую экскурсию в район, на который ему указывали эскимосы, будто там находятся остатки какой-то давнишней экспедиции. Холл рассчитывал обнаружить их и подтвердить этим правдивость слышанного им от старухи-эскимоски рассказа, о котором речь будет ниже. Надежды Холла оправдались самым неожиданным образом, и, довольный результатами своей поездки, он вернулся 15 июня на корабль.

Холл открыл несомненные следы экспедиции, посетившей западное побережье Баффинова залива почти за 300 лет до него. Для того, чтобы оценить все значение этого открытия, необходимо иметь в виду, что оно касалось знаменитой экспедиции англичанина Фробишера.

В 1576 году энергичному моряку Мартину Фробишеру, после долгих лет стараний, удалось добиться снаряжения экспедиции с целью отыскания Северо-западного прохода. В течение трех лет Фробишер совершил три плавания к американским берегам и сделал ряд очень важных открытий, заставивших современников считать его открывателем начала Северо-западного пути в Китай. Фробишер привез с собой большое количество черного с золотым блеском камня. По осмотре этого минерала в Англии было ошибочно решено, что камень содержит настоящее золото. В результате на Фробишера посыпались милости, и он стал знаменит.

Во время своего путешествия Фробишер первым из европейцев увидел и вошел в сношения с эскимосским народом. Рассказывают, что «однажды Фробишер заметил какие-то живые существа, которые двигались по воде взад и вперед. Сначала он подумал, что это тюлени, но когда подошел ближе, то увидел, что это люди, одетые в тюленьи шкуры. Каждый из них сидел в кожаной лодочке. Они завели торговлю с людьми Фробишера и выменивали у них разные товары. В это время пропала без вести одна из его лодок с пятью человеками команды. Фробишер, полагая, что их увезли эскимосы, схватил взамен одного из них и увез с собой. Все усилия Фробишера получить обратно свою лодку с людьми оказались тщетными».

Старая эскимоска рассказала Холлу, что в детстве она слышала, будто в эти места давно-давно пришли белые люди на больших кораблях. На вопрос Холла, на скольких судах они явились, старуха ответила, что они приходили в течение нескольких лет, и добавила: «сначала два, потом два или три, потом много, очень много кораблей». Холл моментально догадался, что это могли быть только корабли Фробишера, и, достав привезенный с собой справочник по арктическим путешествиям, открыл его в соответствующем месте. Здесь было сказано ясно: «Фробишер совершил три плавания в арктические страны, а именно:

первое путешествие в 1576 году на двух кораблях;

второе путешествие в 1577 году на трех кораблях;

третье путешествие в 1578 году на пятнадцати кораблях».

Сравнивая эти данные с рассказом старухи, Холл окончательно убедился в правильности своей догадки. Еще более удивительным было совпадение написанного с устным преданием следующей любопытной детали. Фробишер потерял пять человек своей команды и вернулся без них домой. Старая иннуитка рассказала Холлу, что при появлении кораблей иннуиты поймали пять белых людей и оставили их у себя; что эти люди зимовали на берегу; что они жиля среди иннуитов; что они впоследствии построили большую лодку, поставили на нее мачту и паруса; что они сделали ранней весной попытку уехать, но отморозили себе при этом руки; что в конце концов им удалось выйти в открытое море, и с тех пор их никто не видел и ничего больше про них не слыхал.

Таким образом, Холл выяснил интересную подробность путешествия, бывшего за 285 лет до него. Чрезвычайно существенно, что это удалось ему сделать путем личного опроса эскимосов, совершенно независимо от сделанных им же находок. В этом обстоятельстве Холл видел лучшее доказательство правильности избранного им пути. Он имел полное право заявить: «Если ряд фактов, касающихся экспедиции, которая была около трехсот лет тому назад, сохранился у эскимосов и доказательства этих фактов налицо, то почему нельзя собрать их об экспедиции Франклина, бывшей только шестнадцать лет тому назад?»

Холл имел все основания радоваться своему открытию, которого он добился способом, так тщательно и любовно им разработанным.

В течение двух лет Холл старательно собирал вещественные доказательства посещения Фробишером Баффиновой земли. Конечно, нельзя было ожидать найти какие-нибудь документы или даже предметы домашнего обихода, – в лучшем случае можно было надеяться обнаружить обломки крупных предметов из металла или камня.

Первой находкой остатков экспедиции Фробишера был блестящий кирпич, замеченный Холлом в поселке иннуитов. На его вопрос, откуда взялся кирпич, эскимосы ответили, что принесен этот камень с одного из ближайших островов и что там лежит еще много таких камней. Этим путем Холл выяснил место стоянки Фробишеровской экспедиции. Впоследствии ему удалось побывать на этом острове. Здесь он нашел несомненные следы давнишнего пребывания англичан в виде кусков каменного угля. Холл легко догадался о его происхождении, но все же счел нужным спросить об этом у сопровождавших его иннуитов, которые ответили ему той же фразой: «очень много лет тому назад сюда пришли на больших кораблях белые люди».

Во время своей большой поездки летом 1861 года Холл посетил остров «Кодлунарн», то есть остров белых людей.²⁷27
  „Кодлуна" или „Каблуна" по-эскимосски значит – белый человек


[Закрыть] Здесь он обнаружил развалины каменного дома и остатки входа в шахту, откуда Фробишер добывал мнимое золото. Холл узнал также, что где-то неподалеку находится очень тяжелый железный предмет, привезенный, как говорит предание, тоже белыми людьми. Не имея возможности сам осмотреть его, Холл стал расспрашивать, как этот предмет выглядит, и в конце концов добился того, что три эскимоса вырезали ему из дерева модели виденного ими раньше предмета. Все три модели были сходны между собой, и нетрудно было в них угадать железную наковальню.

Большая часть экскурсий Холла была посвящена поискам именно следов Фробишеровской экспедиции, а не Франклина. Конечно, выяснение истории арктического предприятия многовековой давности очень интересно, но поневоле встает вопрос, почему Холл не занимался решением своей прямой задачи? Лучший ответ на этот вопрос дает сам Холл в предисловии к своей книге.

Он говорит: «Читатель, возможно, удивится, почему было придано так много значения поискам следов Фробишера. Я отвечаю: отчасти потому, что я сам находил большой интерес в реликвиях людей, так давно живших в этой пустынной стране, отчасти же потому, что поиски этих остатков и прослеживание среди эскимосов их истории удивительным образом укрепили мое убеждение, что этот народ хранит с большой точностью память о важных и необыкновенных происшествиях. А так как предание о Фробишере сохранилось с такой ясностью, то я уверен, что у них можно разузнать и печальную историю о людях сэра Джона Франклина.

Холл с замечательной легкостью приобщился к образу жизни туземцев, удивлявшей как его самого, так и его хозяев-эскимосов. Он рассказывает, что в тот момент, когда он впервые взял в руки чашку с тюленьей кровью, чтобы выпить ее, глаза всех сидящих были устремлены на него в ожидании, по-видимому, совсем не того, что случилось. Холл выпил всю кровь до конца медленными глотками и отдал пустую чашку хозяевам. Сам он признается, что нашел этот напиток не только вкусным, но буквально превосходным.

Любопытно сравнить с таким отношением к эскимосской пище то отвращение, с которым подходило к ней большинство путешественников и полярных исследователей. Когда зимой 1862 года экипаж «Джорджа Генри» испытывал сильный недостаток в пище, часть матросов переселилась на берег к иннуитам. Но они не выдержали эскимосского образа жизни и вернулись очень скоро обратно на корабль, предпочитая голодовку пище эскимосов.

Иначе смотрел на дело Холл, если он мог сказать, что, разделяя с иннуитами их стол, он получал от еды не меньше удовольствия, чем они сами. При этом необходимо учесть, что Холл ничем другим больше не питался. Еда эскимосов состояла в периоды благоденствия из разнообразных блюд. Сюда входило сырое моржевое мясо, свежая тюленина, сырые мозги, кровь и кишки. Особенным лакомством считалась тюленья печень, которая подавалась сырой и еще теплой. К этому полагался ломтик тюленьего сала.

Любопытнее всего, что когда к Холлу пришли однажды на корабль в гости эскимосы из одного из далеких поселков, чрезвычайно редко посещающихся европейцами, то они не были в состоянии есть предложенной им судовой пищи. Их угостили всего лишь кофеем и сухарями. Несчастные настойчиво пытались проглотить сухарь, но никак не могли и выплевывали его обратно. Наконец они заявили, что «эта варварская пища вообще не съедобна».

Еще в мае 1861 года Холл рассчитывал осенью предпринять, согласно своему плану, путешествие на лодках прямо в направлении Земли короля Уильяма. В конце июня Холл совершил еще одну маленькую экскурсию и остался затем на корабле в ожидании наступления арктического лета. Это время он хотел использовать для подготовки своей лодочной экспедиции.

Холл обратился к капитану Беддингтону с просьбой дать обещанную лодку. На это опытный капитан ответил ему, что одну из китоловных шлюпок он готов уступить, но что он считает задуманное Холлом предприятие очень опасным. Специально изготовленная для этого путешествия лодка, погибшая, как известно, во время шторма, по мнению Беддингтона, прекрасно подходила для этой задачи, чего никак нельзя, однако, сказать про китоловные шлюпки. При этом он обратил внимание Холла, что даже, если рискнуть отправиться в шлюпке по бурному морю, то далеко уехать все равно не удастся, так как придется вернуться обратно из-за недостатка продовольствия и снаряжения, которые целиком не поместятся в лодке.

Эти рассуждения убедили Холла отказаться от его первоначального намерения и отложить свое путешествие к Земле короля Уильяма еще на год. Он решил вернуться на «Джордже Генри» в Соединенные Штаты и заняться здесь подготовкой к новой экспедиции.

В июле месяце судно освободилось от окружавших его льдов, но выйти из бухты не могло, так как она еще была закрыта державшимся снаружи ледяным полем. Холл сильно нервничал, потому что время пропадало зря. Наконец, в конце этого месяца открылся выход из бухты, и судно могло легко из нее выбраться. Капитан Беддингтон взял курс в сторону, где водятся киты, а Холл на шлюпке, с гребцами-эскимосами отправился в далекий поход, в места, им еще не посещенные. Он надеялся получить там новые сведения относительно Фробишера и расширить круг своих познаний в области арктической географии и быта туземцев.

Вследствие непогоды отправление шлюпки Холла задержалось. Лишь 9 августа удалось ему начать свое плавание. Это путешествие закончилось 27 сентября. Оно изобиловало различными приключениями и дало наибольшее количество относящихся к Фробишеру находок. Кроме того, благодаря ему Холл значительно углубил свои познания эскимосского языка.

Капитан Беддингтон наметил день возвращения на родину на 20 октября. Бухта была свободна от льда, и можно было надеяться на легкий путь. Никто не ожидал, что выход из бухты загорожен тяжелым паковым льдом, забившим весь Дэвисов пролив. В течение ряда дней матросы наблюдали с высоты соседних гор за льдом, надеясь на какую-нибудь подвижку. Но лед остался стоять сплошной стеной, и скоро грянули морозы. Как ни обидно было экипажу «Джорджа Генри» и, прежде всего, самому Холлу, но выход был только один – вторичная зимовка у берегов Баффиновой земли.

Зима 1861/62 года дала сравнительно мало интересного. Команда «Джорджа Генри» сильно страдала из-за нехватки продуктов, и только Холл легко обходился тем, что давала ему и эскимосам арктическая природа. Не считая нескольких совсем незначительных поездок, он совершил этой зимой только одну большую экскурсию, длившуюся с 1 апреля по 21 мая. Впрочем, и в этот зимний период ему удалось сделать несколько любопытных находок. Между прочим, он нашел кусок древней веревки и стеклянные осколки.

В начале августа судно освободилось от льдов и приготовилось к отплытию. На этот раз решили спешить, и 9-го того же месяца «Джордж Генри» поднял якорь. 13 сентября 1862 года Холл прибыл в Новый Лондон.

Холл вернулся на родину с твердым намерением продолжить свои поиски и непременно добиться осмотра самой Земли короля Уильяма. Все его дальнейшие планы и действия исходили из твердого убеждения, что «среди иннуитов, обитающих в окрестности Земли короля Уильяма и Бутии Феликс, хорошо известна история экспедиции сэра Джона Франклина, начинал со времени, когда «Эребус» и «Террор» застряли во льдах до момента ее окончательного распада».

Еще раньше Холл писал: «будь я на Земле короля Уильяма и в Бутии и проживи я там года два – я собрал бы у эскимосов такие факты относительно экспедиции Франклина, что они изумили бы весь цивилизованный мир».

Надо признать, что до сих пор Холл ни на шаг не продвинул дела розысков. Единственное, что ему в течение минувших двух лет удалось узнать от местных жителей, состояло в факте, которому Холл сразу придал большое значение, но впоследствии вынужден был изменить свое отношение к нему.

Приехавшие издалека эскимосы рассказывали в свое время Холлу, что два года тому назад мимо их селения проплыли две лодки с командой из чужеземцев. На них было много провизии, пороху и прочих огнеприпасов, люди были вооружены ружьями. Эскимосы подробно рассказывали, что делали эти путешественники и как они ушли. Холл решил, что это могли быть люди с «Эребуса» и «Террора», которые держали свой путь от Земли короля Уильяма через Бутию на восток. Однако впоследствии оказалось, что это предположение было неверно, так как выяснилось, что обе лодки принадлежали экипажу корабля, раздавленного льдами в Гудзоновом проливе в 1859 году.