Текст книги "Арктические походы Джона Франклина"

Автор книги: Николай Урванцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)

«Старший лейтенант подошел к берегу с поднятым носом шлюпки, чтобы одним прыжком оказаться на берету. Капитан последовал его примеру и поднял британский флаг.¹²12
  Открытые капитаном Келлетом острова – территория СССР. Особым пактом правительство СССР объявило эти острова, входящие в полярный сектор Союза, советской землей.


[Закрыть]

«После многочисленных ошибок, имевших место при открытиях новых островов в полярных странах, нужно обладать большой самоуверенностью, чтобы рискнуть объявить об открытии земли на высокой широте. Однако в данном случае нельзя было сомневаться, что мы действительно нашли неизвестную землю, и что виденные нами вершины составляют продолжение той горной цепи, которую видели туземцы с мыса Якан, как об этом рассказывает Врангель в описании своих полярных путешествий. Эта земля по сибирскому поверью населена неизвестным доныне народом».

Шесть лет спустя одна из американских экспедиций пыталась отрицать существование виденной вдали Келлетом земли. Но еще двенадцатью годами позже оно окончательно подтвердилось, и открытый большой остров получил название Земли Врангеля в честь знаменитого русского путешественника. Меньший остров, на котором побывал Келлет, был им самим назван именем своего корабля – остров Геральда.

Открытие Келлета не оказало прямого влияния на ход «Франклиновских экспедиций, но возбудило огромный интеpec в кругах географов, занятых разрешением проблемы физической природы области, прилегающей к северному полюсу. В свою очередь попытки разрешить этот вопрос имели уже непосредственным следствием целый ряд практических мер, принятых поисковыми экспедициями. Наличие мелководья в восточной и островов в западной частях посещенного «Пловером» и «Геральдом» моря, отсутствие в нем значительных течений и характер льдов, отличный от такового в Баффиновом заливе или в области Шпицбергена, наводили географов того времени на мысль, что это море представляет собой как бы средиземное море, отграниченное с северной стороны погребенной подо льдом сушей. Лишь много лет спустя стало известно, что такого моря не существует, что вся приполярная область занята одной глубокой котловиной, являющейся как бы огромным заливом Атлантического океана.

VII. ПЕРВЫЕ НАХОДКИ. НЕДОУМЕНИЕ

Экспедиции 1850–1851 годов – Остин, Пенни, Джон Росс, Де-Хавен Форсайт, Рэ

Джемс Росс, Ричардсон, Рэ, Пеллен, Мур и Келлет в поисках пропавшей экспедиции Франклина не достигли никаких результатов. Прошло полных два года, и пропавшим за этот срок не только не удалось ничем помочь, но даже не удалось узнать, живы ли они еще и где они находятся. Неудача сделанных попыток не только огорчала, но и озлобляла людей против адмиралтейства, которое обвиняли в недостаточно умелом и энергичном ведении дела спасения. Масштаб поисковых и спасательных экспедиций был признан слишком незначительным. Адмиралтейству указывали, что жалеть средства при создавшемся положении вещей – преступно, что следовало привлечь к делу организаций помощи более широкие круги и заинтересовать людей большими премиями.

Вина адмиралтейства, не сумевшего сразу наладить организацию этого дела, не подлежит сомнению, причем в первую очередь следует считать недопустимой проявленную им расчетливость. Только в марте 1849 года адмиралтейство издало распоряжение, согласно которому установленная прежде исключительно для английских моряков премия в 20 000 фунтов стерлингов за открытие Северо-западного прохода должна была быть выдана представителю любой страны без различия национальности за спасение членов пропавшей экспедиции. В некоторых старых книгах по поводу этого постановления много говорится о щедрости британского адмиралтейства и о проявленном им человеколюбии. Конечно, ни то, ни другое не верно. Со стороны военно-морских кругов Англии не было проявлено доброй воли и широкой инициативы в той мере, в какой это было необходимо, наоборот, адмиралтейство действовало лишь потому, что было вынуждено к этому царившими в широких слоях общества и в печати возбуждением и возмущением пассивностью морских властей. Адмиралтейство стало мишенью для газет, против его бездеятельности и в защиту пропавших без вести горячо выступали на публичных собраниях. Только теперь решено было принять самые энергичные меры для спасения погибавших и для защиты собственной репутации. В адмиралтействе поняли, наконец, что неудача экспедиции и возможная гибель ее – прежде всего удар по авторитету британского флота.

Однако с момента выхода экспедиции Франклина прошло к этому времени уже почти четыре года, вероятно чреватых для нее всякими неприятностями. Необходимо было действовать сегодня же, так как завтра могло оказаться уже слишком поздно. Перед адмиралтейством стояла большая задача, за решение которой оно наконец энергично взялось. От экспедиций 1848 года, снаряженных очень основательно и руководимых опытнейшими полярниками, не было никаких вестей. Не оставалось другого выхода, как, одновременно с возобновлением попытки со своей стороны, пригласить к участию в деле спасения всех «без различия национальности и подданства». На этот трудный для себя шаг британское адмиралтейство пошло только перед лицом крайней необходимости. Однако, однажды решившись на это, адмиралтейство приняло все меры, чтобы опубликованное им постановление о премиях стало известным во всем мире. При этом широко использовались как пути дипломатического воздействия, так и оповещения в периодической печати.

Осенью 1849 года стало известно, что экспедиции предыдущего года не обнаружили никаких следов Франклина. Отрицательные результаты поездок Джеймса Росса и Ричардсона крайне раздражили общественное мнение, тем более, что от лодочной экспедиции Пеллена никто не ожидал получить положительные сведения. Ненахождение следов пребывания пропавшей экспедиции в местах, посещенных в 1848–1849 годах, позволяло все же сделать некоторые выводы о вероятном местонахождении людей Франклина. После тщательного анализа всех обстоятельств в адмиралтействе восторжествовало мнение, что план тройственной экспедиции 1848 года был все же построен правильно, и что отсутствие сведений о Франклине есть следствие невыполнения его. Насколько правильно было это мнение, будет видно из дальнейшего, но адмиралтейство решило сохранить прежний план для новой большой экспедиции, спешно снаряжаемой для отправки в арктическую Америку.

Больше четырех лет прошло с момента последней встречи Франклина с китоловами Даннетом и Мартином. Пессимистам казалось, что всякие надежды найти экспедицию Франклина тщетны, но в сущности было очень много оснований думать, что участники экспедиции 1845 года не только живы, но даже способны работать и производить наблюдения. Ведь экспедиция 1827 года под начальством Джона Росса провела во льдах арктической Америки четыре зимовки и благополучно вернулась обратно. Правда, беспокойство о судьбе ее было в то время тоже велико, ведь была выслана даже поисковая экспедиция Бака, но все окончилось счастливо, несмотря на то, что снаряжение Росса в общем значительно уступало оборудованию кораблей Франклина. Кроме того, север не настолько беден годными в пищу животными, чтобы нельзя было рассчитывать пополнить их мясом сократившиеся запасы. На острове Виктории встречаются стада диких оленей, почти повсюду много песцов и морской птицы. В море водятся тюлени, в реках – рыба. Наконец, если даже положение экспедиции в настоящий момент и очень трудное, то не означает же это, что должны были погибнуть непременно все до одного участники ее. Все эти соображения были очень основательны, адмиралтейство принимало их и потому не считало дело поисков безнадежным.

К тому же, время от времени, появлялись обманчивые слухи, заставлявшие воспрянуть духом тех, кто уже терял всякую надежду. Этого рода сведения часто приносились китоловами, крейсировавшими вдоль западного побережья Баффинова залива. В 1848 и 1849 годах многие китоловы вошли в сношения с местными эскимосами и слышали от них рассказы о будто бы встречавшихся им кораблях. Сообщалось, будто несколько кораблей зимуют в проливе Принца Регента, в Веллингтоновом канале и где-то за проливом Мельвиля. Разноречивость этих сведений заставляла усомниться в их правдивости. В 1849 году отправился на проверку слухов о кораблях Франклина Роберт Гудсир, брат ученого естествоиспытателя, врача с «Эребуса». На китобойном судне, управляемом капитаном Уильямом Пенни, совершил он поездку в Баффинов залив и пролив Ланкастера. Путешествие протекло вполне благополучно.

Гудсир неоднократно бывал свидетелем того, как возникали вздорные слухи, относящиеся к судьбе пропавшей экспедиции и распространяемые впоследствии эскимосами, делающими это безо всякого злого умысла. Многие известия, почерпнутые из этого неблагонадежного источника, передавались к тому же дальше несомненно в искаженном виде, так как объясняться с туземцами, не зная их языка, по меньшей мере затруднительно. Восемь месяцев провел Гудсир в отсутствии. Вернувшись домой, он целиком отдался охватившему его во время плавания чувству отчаяния. Опасности арктического похода поразили его, и тяжелая судьба его брата, самого Франклина и всех членов экспедиции казалась ему решенной.

Как известно, 1845 год был очень благоприятным в ледовом отношении, и потому можно было думать, что Франклину удалось сразу же пройти далеко на запад. Всем была памятна первая, знаменитая экспедиция Парри к острову Мельвиля. Почему бы Франклину не достигнуть тоже этого острова по проложенному Парри пути? Ведь снаряжение его экспедиции было несравненно лучше, чем в свое время у Парри, а инструкция требовала возможно энергичного продвижения в западном направлении. Джеймсу Россу не удалось собрать никаких сведений об экспедиции, очевидно, по той простой причине, что посещенные им места Франклин прошел, не задерживаясь в пути. Таковы были взгляды большинства, и подтверждения их искало адмиралтейство у признанных арктических авторитетов – Парри, Ричардсона, Бичи и Сэбина.

Парри утверждал, что в течение 1845–1846 годов Франклин употребил, вне всякого сомнения, все свои силы, чтобы проникнуть возможно далеко в западном или юго-западном направлении к Берингову проливу. При этом естественно предположить, что именно в первые годы ему удалось пройти довольно далеко вперед, но впоследствии оказалось, что на пути к проливу лежат непреодолимые препятствия и что возвращение назад не менее затруднено. Ричардсон, между прочим, категорически возражал против ходячего мнения, будто корабли Франклина погибли еще до входа в Ланкастеров пролив, доказывая совершенную неправдоподобность этого. Бичи смотрел на положение экспедиции пессимистично, больше всего опасаясь цынги, могущей погубить всех людей. На высказанные сомнения, сможет ли человек вообще выдержать пять зимовок подряд, отвечал Сэбин, личный друг Франклина. Он говорил, что «где могут жить эскимосы, там могут прожить и англичане. Отнюдь не невероятно, что англичане, прибывшие на остров Мельвиля весной 1849 года, окажутся живыми в 1850 году. Если же они уже в 1848 или 1849 году попали на Землю Бэнкса, то это дела не меняет, потому что там имеются те же или даже лучшие природные источники питания и топливо, и, кроме того, переправа на остров Мельвиля здесь не должна быть затруднительна». Это последнее мнение сыграло большую роль в истории полярных исследований того периода, вызвав серьезную, длительную дискуссию. Для судьбы Франклина оно имело большое значение прежде всего тем, что Сэбин высказался в пользу отправки новой экспедиции, считая ее отнюдь не бесполезной; во-вторых, тем, что он согласился с Парри, предлагая искать пропавших в районе островов Мельвиля и Бэнкса, и, наконец, тем, что, подняв вопрос о возможности для европейца существовать там, где живут только эскимосы, он вызвал к жизни ряд позднейших поисковых экспедиций.

Не следует думать, чтобы вопрос о местопребывании Франклина был таким образом окончательно решен, но так как не было возможности отправлять десятки экспедиций для исследования всех возможных заливов и островов, то решено было сконцентрировать все свое внимание в первую очередь на обследование окрестностей острова Мельвиля. Отсюда предполагалось отправить по всем направлениям многочисленные санные отряды, поручив им внимательно осмотреть все острова этого обширного архипелага. Из числа других путей, которые, как предполагалось, Франклин мог бы предпочесть для проникновения на запад, наиболее вероятным казался расположенный севернее Ланкастерова пролива пролив Джонса. Правда, в инструкции ясно говорилось, что следует избрать именно путь через Ланкастеров пролив, но, во-первых, можно было все-таки допустить, что он оказался в 1845 году непроходимым, и, во-вторых, обследование этого пролива казалось самому Франклину, как мы уже видели выше, весьма любопытной задачей. Все же большинство авторитетов и само адмиралтейство считали такой вариант пути экспедиции Франклина не слишком правдоподобным, и если в программу отправляемой экспедиции все же входило обследование этого пролива, то только в силу совсем других соображений. А именно – казалось более вероятным, что Франклин сделает попытку повернуть из пролива Бэрроу в северном направлении, избрав для итого канал Веллингтона. Состояние льдов, встреченное им на севере по выходе из канала, могло бы оказаться таковым, что экспедиции пришлось бы искать спасения через пролив Джонса, представляющего кратчайший путь в Баффинов залив.

Насколько серьезен был интерес к судьбе экспедиции Франклина в самых широких кругах населения Англии, видно уже из того, что в Палате общин был возбужден вопрос о том, чтобы все материалы, касающиеся этой экспедиции, были полностью сообщены Палате, дабы она могла принять деятельное участие в спасательных работах. Выступавший по этому вопросу оратор требовал, чтобы поиски были поставлены на самую широкую ногу и чтобы правительство действовало неотлагательно, «не теряя ни единого месяца, ни недели, ни дня, ни даже часа». В ответ на эту речь начальник адмиралтейства сообщил о немедленной отправке новой спасательной экспедиции. При этом он заметил, что цель экспедиции состоит исключительно в спасении людей, что расходы по ней, – как бы значительны они ни были, – не остановят дела, и что научные исследования в области навигации или естествознания не составляют ее задачи.

Все надежды возлагались только на снаряжаемую адмиралтейством экспедицию, потому что трудно было рассчитывать на помощь со стороны. Дело в том, что известие о назначенной премии было получено уже после выхода китобоев в море, а если бы они даже и узнали об этом по прибытии на рыболовные станции, то все равно не смогли бы отправиться на поиски, не имея с собой подходящего снаряжения. Кроме того, участие китобоев в спасательных операциях зависело не столько от них самих, сколько от их хозяев. Капитаны китобойных шхун и промышленники славились своей смелостью и преданностью взятому на себя делу. К несчастью этого нельзя сказать про владельцев фирм, сидящих у себя дома. Они считали все это предприятие делом безнадежным и, конечно, меньше всего старались содействовать ему, опасаясь за целость своих кораблей.

Итак, решено было повторить экспедицию Росса – Ричардсона – Мура, но масштаб ее должен был быть в несколько раз больше. Со стороны Ланкастерова пролива был направлен отряд из четырех кораблей под начальством капитана Горацио Остина, со стороны Берингова пролива – два корабля, руководимые капитаном Ричардом Коллинсоном и коммодором Мак-Клюром, тогда как со стороны суши действовала партия лейтенанта Пеллена. Похождения этой лодочной экспедиции уже вкратце описаны нами, о путешествиях Коллинсона и Мак-Клюра речь впереди, сейчас же остановимся на предприятии Остина и других экспедициях, пытавшихся подобно ему проникнуть в область американской Арктики со стороны Баффинова залива и пролива Ланкастера.

Остин стоял во главе отряда из четырех судов: двух больших парусников – «Решительного» и «Помощи» и двух винтовых пароходов – «Пионера» и «Неустрашимого». Снаряжение этих четырех кораблей обошлось в 114 513 фунтов стерлингов. Экипаж их состоял из 180 человек. Эта экспедиция считалась главной, и именно на нее возлагались самые большие надежды.

Совершенно независимо от этой экспедиции должна была действовать другая, отданная под начальство уже известного нам капитана-китолова Уильяма Пенни. Это предприятие было тоже правительственное, но отпущенные на него средства были несравненно меньше Остиновских. Все же Пенни удалось приобрести и снарядить два небольших крепких клипера, названных им «Леди Франклин» и «София», истратив на это дело всего лишь 15 170 фунтов. Пенни славился знанием полярного мореплавания, смелостью и решительностью характера, превышая в этом своих сотоварищей-китоловов. На промыслы он выходил первым, а возвращался из льдов чаще всего последним. Трудно было найти более подходящего человека для выполнения подобной задачи. Адмиралтейство сначала заинтересовалось представленным ему Пенни планом спасения экспедиции Франклина, а потом предложило самому Пенни взять на себя его выполнение. Оно исходило при этом из очевидной пользы, которая должна получиться от «соединения силы британского флота с опытностью и верным взглядом китолова». Думается, что в данной ситуации опытность и верный взгляд должны были играть главную роль.

Много было желавших принять участие в организуемых спасательных работах. Среди добровольцев были люди с большим опытом и знаниями. Были среди них и такие, что уже работали в Арктике и хорошо знали трудности полярных путешествий. Многие предлагали не только свои услуги, но рекомендовали разнообразные меры и представляли планы спасательных экспедиций. Наиболее опытным и почтенным среди всех этих людей был несомненно Джон Росс, неутомимый старик, горящий юношеским огнем и снедаемый честолюбием. Росс пытался доказать, что он, и никто больше, должен быть поставлен во главе нового предприятия по розыскам и спасению пропавшей экспедиции. Девять аргументов приводил он к этому, и среди них был тот, что он опытнее и старше всех, и тот, что в его распоряжении есть охотники-китоловы, которые согласятся работать только под его начальством. Он называл Франклина своим учеником и напоминал в своих представлениях адмиралтейству, что он обязался подать экспедиции своевременную помощь, имея на этот счет с Франклином особую договоренность. Еще в 1849 году Росс утверждал, что первая спасательная экспедиция непременно потерпит неудачу, предлагал продать корабли его племянника, знаменитые «Предприятие» и «Исследователь», а вместо этого отправить под его начальством новую экспедицию на совсем небольших судах. Правильность этого мнения подтвердилась много десятков лет позднее, когда – уже в двадцатом столетии – Руал Амундсен легко прошел через эти воды на своем крошечном суденышке – всемирно известной «Йоа». Британское адмиралтейство не доверяло Россу, несмотря на его опытность и правильность его предсказаний. Ему выражали сочувствие, но не принимали его предложений. Тогда озлобленный Росс обратился за содействием к Гудзоновской компании. Ради спасения Франклина, оказавшего ей в прежнее время столько услуг, компания поддержала проект новой экспедиции во главе с самим Россом. На ее средства и некоторые частные пожертвования Росс снарядил два маленьких корабля – «Феликс» и «Мэри» – и готовился к отплытию. Он был в самом благодушном настроении, так как достиг своего и не связал себя при этом никакими обязательствами с адмиралтейством, а мог действовать по своему усмотрению.

Чрезвычайно любопытна история возникновения американской поисковой экспедиции. Соединенные Штаты спокойно наблюдали за развертыванием спасательной деятельности в Англии, и мысль об отправке собственной экспедиции возникла здесь только после получения в мае 1849 года президентом республики письма от жены Франклина с просьбой о помощи. Леди Франклин проявила в деле организации помощи экспедиции своего мужа огромную энергию, возраставшую все больше, чем меньше надежды оставалось на спасение. На обращение свое к американскому президенту леди Франклин получила очень скорый официальный ответ, содержащий обещание отправить правительственную экспедицию на двух кораблях, по одному со стороны Берингова и со стороны Дэвисова пролива. Общество наук и Географическое общество в Лондоне отправили в Вашингтон благодарственный адрес, а в Америке тем временем решали, кому стать во главе задуманного предприятия. Наконец начальник был избран, а парламент взялся за обсуждение необходимых мероприятий. Мнения по поводу калибра судов, их типа и ряда других деталей далеко расходились, и среди непрекращающейся дискуссии было упущено время отправки экспедиции. Пришлось отказаться от нее на этот год и перенести на будущий. Зимой пришло второе послание от леди Франклин, напоминавшее о данном обещании и умолявшее о содействии. Вопрос был снова поднят на заседании конгресса и вызвал оживленные дебаты, в которых протекли еще два месяца. К этому времени возникло уже серьезное опасение, не повторится ли история предыдущего года, то есть не запоздает ли предполагаемая экспедиция со днем своего выхода. Нет сомнения, что экспедиция вообще не вышла бы, если бы богатый нью йоркский купец Генри Гриннель не выступил неожиданно с заявлением, что он, жертвуя большую часть своего состояния на дело организации экспедиции, принимает на себя всю ответственность за нее. Гриннель решил уподобиться упоминавшемуся виноторговцу Феликсу Буту и стать сразу знаменитым.

Отправленная им экспедиция носила его имя, а впоследствии на карте, подобно открытой Россом Бутии Феликс, появился новый остров, названный Землей Гриннеля.

Снаряженная на частные средства, эта экспедиция решением парламента была объявлена национальной американской. Нет сомнения, что с данного момента правительство Соединенных Штатов стало смотреть на это предприятие с точки зрения извлечения из него выгоды для себя. О таком подходе ясно говорят врученная экспедиции инструкция и самый образ ее действий. Начальником обеих бригантин – «Успеха» и «Спасения» – был назначен лейтенант Де-Хавен. Корабли были неплохо снабжены. Команда состояла из незнакомых с арктическими плаваниями, преимущественно молодых, но смелых и энергичных людей. Участник позднейшей экспедиции 1851 года, француз Белло, так отзывается об американцах: «Эти люди не знают опасности, они бравируют перед ней не столько, пожалуй, вследствие непонимания ее, сколько благодаря свойственной им смелости и самоуверенности; мне кажется, что о них можно сказать, что в их словаре не существует слова невозможно». Возвращаясь к снаряжению экспедиции Де-Хавена, отметим в заключение, что врученная ему инструкция, составленная в коротких, энергичных и определенных фразах, не имеющих ничего общего с канцелярским стилем английских инструкций, предусматривала посещение, в первую очередь, области, лежащей к западу от мыса Уокер и к северу от канала Веллингтона. Составители инструкции находились все еще под влиянием идеи о существовании области чистой воды в высоких широтах, потому что дальше указывается, что в этом случае начальнику предоставляется свобода выбора направления, но при условии, что во всех приметных местах он будет искать следы пропавшей экспедиции и всюду оставлять свидетельства собственного пребывания. Наконец, в инструкции особо подчеркивается, что экспедиции следует, по возможности, избегать зимовки во льдах. Уже из этих указаний видно, что в задачу американской экспедиции входили не только поиски экспедиции Франклина, но и географические открытия в пользу своего государства.

Леди Франклин добилась своего: Америка приняла участие в розысках ее мужа. Но выбор в качестве цели экспедиции Веллингтонова канала не нравился ей. Мучимая каким-то смутным чувством, она, вопреки логике фактов, обращала свой взгляд на не очень обширный район, лежащий прямо к югу от пролива Бэрроу, между ним и материком. Никто не хотел слышать о посылке экспедиции в эти места, так как считалось, что эта область прекрасно изучена в северной части еще Джеймсом Россом, объездившим весь остров Северный Соммерсет, а в южной – Рэ, посетившим полуостров Бутию. Леди Франклин не могла отрешиться от мысли, что участники экспедиции, вследствие недостатка в пище, отправились в сторону большого склада Парри, спасшего в свое время от голодной смерти Джона Росса и его товарищей. В то же время леди Франклин получила от некоего американского моряка, Паркера Сно, письмо, в котором он предлагал снарядить сухопутную экспедицию из трех отрядов к реке Большой рыбной, к Магнитному полюсу и к проливу Принца Регента. Сно был твердо убежден, что экспедиция должна была затеряться в местности, мало доступной как со стороны моря, так и с суши, так как иначе вся она, или по крайней мере часть ее, давно вернулась бы. С подобным же проектом выступил лейтенант Шерард Осборн, принявший впоследствии участие в экспедиции Остина. Замечательно то, что эти частные предложения имели в виду обследование совсем иного района, чем намеченный правительственными экспедициями. Тогда леди Франклин решила купить на свои собственные средства клипер под названием «Принц Альберт» и снарядила его для отправки в арктическую Америку. Она пригласила в качестве начальника коммодора Кодрингтона-Форсайта, которому передала свои пожелания относительно района поисков; среди участников этой экспедиции находился упомянутый Паркер Оно.

Итак, всего со стороны Баффинова залива было отправлено пять экспедиций на одиннадцати кораблях. Почти одновременно отплыли все они в сторону пролива Ланкастера. Первым был Пенни, покинувший берега Англии в середине апреля 1850 года; в течение мая выступили три прочих экспедиции, а последним – уже в июне – вышел Форсайт.

Десять кораблей было отправлено одновременно по одному пути; конечно, такой подход к решению задачи был неудачен. Вместо того, чтобы конкурировать друг с другом, следовало разослать корабли по разным направлениям, с тем, чтобы сразу охватить возможно большую площадь. Между тем, один только маленький «Принц Альберт» предполагал, пройдя вместе с прочими судами пролив Ланкастера, свернуть затем в сторону, к берегам Бутии Феликс.

Вскоре все английские корабли собрались в Мельвилевом заливе у западных берегов Гренландии. Несмотря на опытность Пенни и несмотря на силу кораблей Остина, они долго не могли пробиться сквозь тяжелые льды к западной стороне Баффинова залива. Только в первой половине августа льды немного разошлись, открыв кораблям доступ к западным проливам.

Заветной мечтой Пенни было обследовать северный пролив Джонса, и ко входу в него направил он свой корабль на полных парусах. За ним двинулась эскадра Остина, намеревавшаяся детально обследовать проливы Ланкастера и Бэрроу. Своему помощнику, Оммени, Остин поручил осмотреть северные берега этих проливов, а сам намеревался обследовать южные. Местом встречи был назначен остров Леопольда, избранный в качестве базы еще Джеймсом Poccoм. Пенни надеялся к этому времени уже пройти проливом Джонса и каналом Веллингтона и подойти с севера к месту свидания с эскадрой Остина. Джон Росс намеревался самостоятельно пройти к острову Мельвиля, а коммодор Форсайт, как было указано выше, предполагал пройти вместе с остальными до общей базы и свернуть затем к югу, через пролив Принца Регента. Собираясь покинуть Гренландское побережье, около мыса Йорк скопились все суда, избравшие началом своего пути на запад пролив Ланкастера, с тем, чтобы здесь окончательно договориться о совместном образе действий.

На борту корабля Росса находился переводчик-эскимос, принятый на службу еще в одном из гренландских поселений в области Дэвисова пролива. Необходимо отметить, что при попытках приобрести переводчиков, столь нужных для экспедиций, начальники их получили в Гренландии отказ местных жителей принять участие в спасательных работах. Поэтому Россу очень завидовали по поводу его удачи, также как и Пенни, сумевшему привлечь к себе одного датчанина – Петерсена, ведшего полуэскимосский образ жизни и отлично знавшего язык туземцев.

Эскимос Росса, по имени Адам Бек, пользовался самой лучшей репутацией и симпатиями среди участников всех экспедиций, и потому многие захотели присутствовать при прощании его со своими соплеменниками на мысе Йорк. Здесь впервые обратили внимание на неприятную важность, появившуюся при этом в манере Бека, а вечером того же дня все удивлялись ею непонятным речам и странным жестам, которые явно должны были выражать печаль. При этом Бек рисовал всюду, где мог, цифру 1846. С трудом удалось добиться от него толку, но то, что узнали из его уст, наполнило всех ужасом. Бек рассказал, что несколько дальше к северу, на Гренландском берегу, в 1846 году разбились два больших корабля, офицеры которых, судя по золотым околышам на шапках, по эполетам и другим признакам, принадлежали английскому военному флоту. Большая часть команды, по словам Бека, погибла при аварии, и только немногим удалось укрыться на берегу. Впоследствии, рассказал Бек, все люди были перебиты напавшей на них эскимосской ордой.

Это известие страшно взбудоражило всех и прежде всего самого Росса, слепо поверившего в слова своего любимца.

Старик страшно возмутился, когда кто-то осмелился высказать сомнения в правдивости речей эскимоса, возможно выдумавшего всю эту историю, чтобы избавиться от участия в неприятном походе на дикий запад. Однако, после здравого, спокойного рассуждения, к этому мнению склонилось большинство, и решено было проверить правдивость рассказа Бека. На эту проверку было потрачено несколько дорогих дней, а результатом ее оказалось, что все подробные рассказы Бека были чистейшей ложью. Последним убедился в этом старый Росс, которого Бек сумел, впрочем, скоро задобрить, чем вызвал во всех окружающих негодование. В результате возникли недоразумения, особенно значительные между Россом и капитаном Пенни, приведшие к открытой вражде. В этом конфликте Росс явно не на высоте, и его выходки против Пенни были самого мелочного характера. Вред от лживого рассказа эскимоса никак не компенсировался небольшой пользой, состоявшей в том, что посланные на проверку корабли обнаружили следы прошлогодней зимовки знакомого нам Соундерса на вспомогательном корабле «Северная Звезда». В месте зимовки осмотрели все» что могло указать на посещение его кораблями Франклина» перерыта была, вся почва около брошенных хижин и осмотрены трупы умерших во время зимовки людей, но все напрасно.

Тем временем Пенни наткнулся у входа в пролив Джонса на сплошной барьер льда, состоящий из глыб, твердых, как гранит. Он вынужден был отказаться от своего первоначального плана и повернул на юг, чтобы достигнуть Веллингтонова каната обычным путем через пролив Ланкастера. У входа в этот пролив он неожиданно встретил корабли подоспевшей американской экспедиции. Начальник ее сообщил, что его попытка проникнуть через срединный лед Баффинова залива не увенчалась успехом. В течение трех недель «Успех» и «Спасение» находились в ледовом плену. С трудом удалось им вырваться из него путем пропиливания ходов и подтягивания тросами. Корабли Пенни были первыми, которые им удалось догнать.