Текст книги "Арктические походы Джона Франклина"

Автор книги: Николай Урванцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 36 страниц)

В этом открытии, кроме кораблей Остина, начальника восточного отряда тройственной экспедиции, принимали участие суда Джона Росса, капитана Пенни, американской экспедиция Де-Хавена и коммодора Форсайта.

Задача Форсайта состояла в том, чтобы, достигнув полуострова Бутии, обследовать этот район. Возможно, что Форсайт открыл бы следы экспедиции Франклина и даже живых участников ее, если бы выполнил возложенную на него задачу, но тяжелые льды в проливе Принца Регента помешали этому, и Бутия осталась непосещенной.

Остин и его помощники, Пенни и Джон Росс, остались зимовать в районе острова Бичи, занимаясь обследованием соседних проливов и островов. Форсайт вернулся в том же году в Англию сообщить всему миру весть о совершенной находке, а Де-Хавен застрял на пути домой во льдах. Он возобновил следующей весной попытку проникнуть к проливу Веллингтона, но, потерпев неудачу, вернулся в Соединенные Штаты. Впрочем, поиски Франклина не представляли в этой экспедиции главной задачи.

Джон Росс мало проявил себя и во время зимовки и весной 1851 года, больше следуя по пятам Пенни. Наиболее интересны и важны для дальнейшего развития поисковых работ действия Пенни и соратников Остина.

Наличие следов санных поездок и остатков лагерей экспедиции Франклина на берегу Веллингтонова канала заставляло предполагать, что Франклин избрал именно этот пролив в качестве пути, следуя которым он намеревался достигнуть своей главной цели. Казалось естественным, что, убедившись в невозможности проникнуть к острову Мельвиля и дальше, в юго-западном направлении, к Берингову проливу, Франклин избрал второй, предусмотренный в адмиралтейской инструкции, путь через Веллингтонов канал и предполагавшееся к северу от него свободное от льда Полярное море. И надо признать, что те, кто так думал, ошибались не слишком сильно. Франклин действительно поднимался вверх по каналу, но, достигнув места, где он отклоняется к западу, встретил повидимому тяжелые льды и повернул обратно, проследовав на юг до пролива Бэрроу по узкому проливу, омывающему остров Корнуэльс с запада. Трудно сказать сейчас, рассчитывал ли Франклин серьезно на успех, распорядившись взять курс на север через канал Веллингтона, но представляется вполне вероятным, что эта попытка была сделана с другими целями. Смело можно допустить, что, не слишком веря в успешность этой попытки, Франклин хотел прежде всего сам окончательно убедиться в неправильности этого взгляда, одновременно доказать его несостоятельность ярым его сторонникам, среди которых главным был горячий Фицджемс, и вместе с тем строго выполнить все указания официальной инструкции, чтобы избавить себя от упреков в будущем.

Возможность возвращения Франклина по тому же, или смежному, пути несомненно учитывалась членами спасательных экспедиций, но в степени очень недостаточной: большинство считало, что если Франклин ушел по каналу Веллингтона на север, то искать его следует только там.

Участник экспедиции Пенни, Сюзерленд, так описывает положение, создавшееся в результате открытия на острове Бичи следов первой зимовки и полного отсутствия документов, по которым можно было бы проследить дальнейшие намерения Франклина: «Достоинства различных путей сильно дискуссировались, и каждый из них находил своих сторонников. В нашей экспедиции были люди, которые допускали только одну возможность: пропавшие корабли ушли по каналу Веллингтона».

Другие допускали, что они могли избрать дорогу к мысу Уокер. Третья же группа никак не могла окончательно решить, по какому из двух путей они двинулись. «Те, что стояли за канал, – продолжает Сюзерленд, – сначала были в меньшинстве. Но они умели так хорошо обосновать свое мнение, что число их сторонников стало возрастать, и в очень короткий срок общий голос был уже за канал Веллингтона. Это было очень кстати, потому что между капитаном Остином и Пенни было достигнуто соглашение, по которому Веллингтонов канал поступал в ведение нашей экспедиции. Экспедиция на островах Гриффита (то есть экспедиция Остина. – Ред.) взяла на себя поездки на мыс Уокер, к Земле Бэнкса, к острову Мельвиля и южному побережью группы островов Парри. Пропавшие корабли могли избрать любой из этих путей, но нашим главным намерением было привить среди матросов мысль, что корабли Франклина избрали именно тот путь, по которому направимся мы».

Как известно, энергичные поиски Пенни в течение всей весны и следующего лета нисколько не содействовали разгадке тайны, окутавшей дальнейшую судьбу пропавшей экспедиции.

Конфликт с Остином вынудил Пенни прекратить поисковые работы и спешно вернуться в Англию.

Тем временем санные партии Остиновской экспедиции совершали свои знаменитые путешествия. Грандиозный переход Мак-Клинтока от места зимней стоянки судна к острову Мельвиля и обратно был совершенно безрезультатен в отношении нахождения следов пропавшей экспедиции. Он находился совсем близко от Земли Бэнкса – области, предусмотренной инструкцией в качестве места встречи западного, восточного и южного отрядов большой экспедиции 1850 года. Однако ни Мак-Клинток, ни кто-либо другой не посетили этой земли, и, таким образом, предполагавшаяся здесь встреча отрядов не состоялась.

Столь же неудачливыми в смысле обнаруживания следов Франклина оказались и начальники остальных двух партий: Альдрих и Оммени. Однако, хотя поездки Альдриха и Оммени не дали желанного результата, они заслуживают особого внимания, так как район их исследований был избран правильно.

Так, Альдрих действительно пересек путь кораблей Франклина, возвращавшихся из канала Веллингтона и направившихся в пролив Пиля. Рассуждение лейтенанта о возможности такого возвращения целиком соответствовало, таким образом, действительному ходу событий, и избрание им острова Бэзерст в качестве объекта обследования было по существу правильно. Ничего удивительного, впрочем, что он не нашел на своем пути никаких следов пропавшей экспедиции, так как корабли Франклина прошли этот район несомненно без лишних остановок и задержек.

Санное путешествие Оммени сыграло неожиданно очень большую, но к сожалению отрицательную роль в истории поисков Франклина. Известно, что один из подотрядов партии Оммени проник довольно глубоко по проливу Пиля. Следов Франклина нигде замечено не было, а нагромождение многолетних льдов в проливе было так значительно, виз его так внушителен, что вернувшиеся из санного похода путешественники категорически заявили, что нечего и думать, чтобы корабли Франклина могли пройти по этому проливу на юг. Между тем именно по этому пути проник Франклин из пролива Бэрроу в воды, омывающие овеянные ужасом разыгравшейся здесь двумя годами позднее трагедии, – суровые берега Земли короля Уильяма.

Мнение о несудоходности пролива Пиля, высказанное Броуном и Оммени, отвернуло прочь от этого места взгляды мореплавателей, искавших на карте возможный маршрут Франклина и намечавших на ней пути следования для новых поисковых кораблей. Мнение это, высказанное на основании недостаточных, хотя на первый взгляд и убедительных наблюдений, несправедливо заклеймило пролив Пиля, и последующие экспедиции считали уже излишним пытаться проникнуть через него в южные воды.

Впрочем, в экспедиции Остина никто серьезно не предполагал, что «Эребус» и «Террор» действительно направились из пролива Бэрроу прямо на юг, всем почему-то казалось вероятнее, что ими было избрано западное или северное направление. Популярность этого мнения, исходившего по существу от английского адмиралтейства, оказала самое пагубное влияние на дальнейший ход поисковых работ, направляя их по неправильному руслу.

Совершая ошибку за ошибкой, адмиралтейство оставалось последовательным, постепенно отодвигая все дальше к северу место поисков Франклина. Под влиянием Пенни оно было полностью перенесено в пролив Веллингтона, а выполнение этой задачи было в 1852 году возложено на капитана Бельчера.

К оценке результатов этой экспедиции мы еще вернемся, а пока что посмотрим, чего добились остальные отряды тройственной экспедиции 1850 года.

Южная партия этой экспедиции была представлена отрядом Пеллена, перешедшим к ней в наследство от первой тройственной экспедиции 1848–1849 годов. Как известно, ему было поручено перейти пролив, отделявший от материка остров Виктории, и через этот остров направиться в сторону Земли Бэнкса, где предполагалась встреча трех отрядов.

До Пеллена пытался перебраться через этот пролив доктор Рэ, участвовавший во втором походе Ричардсона к устью реки Меднорудной. Ни Рэ, ни Пеллену перейти пролив не удалось, несмотря на все приложенные к этому старания.

Теперь, когда точно известно место гибели Франклиновой экспедиции, легко упрекать Рэ и Пеллена в том, что они зря тратили свои силы на форсирование какого-то ненужного пролива. Но, во-первых, оба они действовали в соответствии с полученными указаниями, и, во-вторых, их образ действий был правилен в существе своем, так как Рэ и Пеллен старались итти навстречу Франклину, а не пытались догнать его, как Остин и Пенни. Если бы они совершили с лучшим успехом ту же попытку восточнее, в районе устья Большой рыбной реки, то несомненно нашли бы следы, а может быть даже еще живых людей экспедиции Франклина.

В 1851 году не пожелавший смириться Рэ поставил себе задачей во что бы то ни стало добиться удачи в этом деле и обследовать Землю Виктории. В конце концов это ему действительно удалось: он перебрался на ту сторону пролива и совершил несколько больших переходов по Земле Виктории.

Эскимосы, встреченные им здесь, никогда ничего не слыхали о белых людях и не видели их кораблей. Отсюда Рэ мог сделать вывод, что Франклин и его люди в этих краях не бывали.

Эта поездка Рэ осталась бы совсем безрезультатной в отношении поисков пропавшей экспедиции, если бы не случайная находка флагштока с прикрепленным к нему куском белой снасти. Мы знаем, что Рэ готов был признать принадлежность флагштока одному из кораблей Франклина, но при этом объяснял факт находки его заносом с помощью течения из пролива Бэрроу. Рэ недооценил значения своего трофея и не предполагал, как близко он находился в то время от места гибели экипажа Франклиновских кораблей. Таким образом случилось, что первое вещественное доказательство прибытия этих кораблей в воды, омывающие материк, было оставлено без должного внимания, в результате чего находка это не оказала никакого влияния на развитие дальнейших поисковых работ.

Походы Мак-Клюра и Коллинсона приобрели особо широкую известность и описаны нами достаточно подробно. Они должны были составлять западный отряд тройственной экспедиции 1850 года, но плавания «Предприятия» и «Исследователя» настолько затянулись, что члены их экипажей вернулись на родину только в 1854 и 1855 годах.

Мак-Клюр, а вслед за ним Коллинсон. рассчитывал встретиться с прочими отрядами в районе Земли Бэнкса и надеялся здесь же, или даже на пути к этому острову, повстречать самого Франклина. Хорошо известно, что ни то, ни другое ему не удалось. Достигнув Земли Бэнкса, Мак-Клюр прошел вдоль ее западных и восточных берегов, открыв при этом морской путь в известный со времен Парри широкий Мельвилев пролив. Совершив свое знаменательное открытие, Мак-Клюр действовал наперекор полученной инструкции; он избрал прямое направление к острову Мельвиля и застрял в непроходимых льдах. Следов Франклиновой экспедиции он нигде не нашел.

Коллинсон. намеревался пройти тем же путем, но это ему не удалось. Под давлением необходимости он повернул на юг в пролив Дольфин и Юнион и по нему направился в восток. Этот поход был, таким образом, чисто вынужденным. Ни Коллинсон, ни Мак-Клюр не рассчитывали обнаружить следов пропавшей экспедиции в районе материкового побережья. Они приложили все старания, чтобы пробиться к проливу Мельвиля, надеясь найти их где-нибудь вдоль его побережья. Мак-Клюру эта попытка удалась, а Коллинсону – нет, но ни тот, ни другой в районе Земли Бэнкса не нашли желанных следов.

Продвигаясь все дальше на восток вдоль южного берега острова Виктории, Коллинсон вскоре вынужден был остановиться на зимовку. Бухта, где он расположился лагерем, находилась на недалеком расстоянии от крайнего восточного мыса острова Виктории, за которым имеется пролив того же имени, на востоке ограниченный Землей короля Уильяма. Таким образом Коллинсон, сам того не зная, оказался в районе места гибели Франклина. Нет сомнения, что если бы не роковая нехватка угля, он достиг бы Земли короля Уильяма и открыл бы здесь трупы погибших, так как трудно предполагать, чтобы кто-либо из несчастных мог дожить до 1853 года Все же почти несомненно, что выяснение участи Франклиновой экспедиции могло быть в 1853 году произведено с большей полнотой, чем в 1859 году, когда сюда прибыл Мак-Клинток.

Коллинсон зимовал в бухте Кэмбридж на южном берегу Виктории и встречался здесь с эскимосами, у которых выменял ряд относящихся к пропавшей экспедиции предметов, но, подобно Рэ, не сделал единственно правильного вывода о несомненной близости места катастрофы от места находок.

Санная партия, отправленная Коллинсоном на восток, достигла одного из островков, расположенных недалеко от берега острова Виктории, и, встретив в проливе исключительно торосистый лед, повернула обратно. Если бы эта партия перебралась через льды пролива в восточно-юго-восточном направлении, она попала бы прямо на Землю короля Уильяма. На обратном пути этот отряд нашел кусок дверной рамы, принадлежавший, как выяснилось впоследствии. «Террору». К несчастью, и эта находка не была Коллинсоном оценена по достоинству, и он вернулся в Англию в убеждении, что несчастье, очевидно постигшее Франклина, случилось несомненно где-то очень далеко от посещенных им мест.

Летом 1851 года, то есть в период, когда еще не было известно о безрезультатных поисках Рэ, а об экспедиции Коллинсона вообще не было никаких сведений, стараниями лэди Франклин была снаряжена экспедиция для обследования района Бутии Феликс. Кеннеди и Белло открыли, как известно, существование узкого пролива, соединяющего проливы Принца Регента и Пиля. Введенный в обман миражем, Кеннеди счел пролив Пиля закрытым в южной стороне и потому изменил своему первоначальному намерению обследовать западное побережье Бутии и достигнуть Магнитного полюса, открытого здесь Россом.

Эта несчастная ошибка оказалась роковой, потому что убежденный в непроходимости пролива Пиля, замкнутого с юга, как ему казалось, высокими горами, он отказался от своего первоначального намерения изучить Бутию и занялся вместо этого обследованием Земли принца Уэльского. Таким образом Земля короля Уильяма оказалась снова в стороне от исследования, а сам Кеннеди превратился в твердого сторонника взгляда, что Франклина следует искать в более высоких широтах.

Результатом неудачной деятельности всех этих экспедиций явилось то, что в конце концов не только в адмиралтействе, но и в самых широких кругах утвердилось убеждение, что местопребывание Франклина или место его гибели, действительно должно быть расположено гораздо дальше от материка Америки, чем предполагалось первоначально. В пользу этого, – оказавшегося ложным – мнения больше всего говорило то, что почти вся южная область была уже обследована, и никаких существенных признаков экспедиции не было здесь найдено. Необследованной оставалась только часть побережья полуострова Бутии и Земля короля Уильяма. Однако высказывавшееся сомнение относительно того, что Франклин находился именно в этой точке, представляется вполне естественным, тем более, что все, кто близко подходил к ней, категорически отрицали вероятность его пребывания здесь.

Поэтому большая экспедиция Бельчера получила, как было указано выше, задание искать пропавших только в районе канала Веллингтона и в области к северу от него.

Вернувшись из своего неудачного похода, Бельчер стал считать себя знатоком по вопросам арктического мореплавания и охотно высказывал свои взгляды на существующее в вопросе о судьбе Франклина положение вещей. Он провел две нелегких зимы в окружении тяжелых льдов в северной части канала Веллингтона и вынес отсюда убеждение, что, во-первых, свободного от льда Полярного моря не существует, и во-вторых, что Франклин не пытался пробиваться сквозь непроходимые ледяные массы и, если вообще заходил сюда, то вернее всего скоро повернул обратно. В этом отношении Бельчер, как известно, оказался прав.

Отрицая вероятие проникновения Франклина вглубь Ледовитого моря в северном направлении, Бельчер не мог также допустить, чтобы он находился где-либо вблизи от почти целиком обследованного материкового побережья. Не находя, таким образом, решения вопроса на севере и юге, Бельчер поступил проще всего: он высказал свое компетентное мнение в пользу самого пролива Ланкастера. Не смущаясь отсутствием здесь признаков гибели Франклиновских кораблей, он объявил его местом катастрофы.

Необходимо отметить, что хотя в то время большинство склонялось к мысли, что «Эребусу» и «Террору» удалось найти проход в свободное от льда Полярное море, но было не мало людей, готовых искать следы экспедиции гораздо ближе, где-нибудь у границ Гренландии или даже Ньюфаундленда. В печати все еще продолжали появляться неожиданные заметки о будто бы виденных здесь китоловами покинутых кораблях, и каждое такое известие оживляло еле теплившийся огонек надежды на спасение пропавших. На эго рассчитывал Элиза Кейн, отправившийся в 1853 году искать Франклина в Смитовом проливе. Однако, мы знаем, как он был удивлен, когда два года спустя, получил известие, что следы Франклина найдены в совсем другой части американской Арктики. Надеждой найти Франклина у гренландских берегов руководился также Инглфильд во время своей первой арктической поездки в 1852 году.

Следует помнить, что первые точные сведения о месте гибели экспедиции Франклина были получены чисто случайно. Отправившийся завершить съемку неизвестной частя Бутии доктор Рэ никак не надеялся найти следы пропавшей экспедиции в районе своей будущей работы.

Обвинение в легкомысленном доверии к словам эскимосов, предъявленное Рэ в адмиралтействе, свидетельствует прежде всего о смятении умов, вызванном полученным известием. Многоопытные полярники, заседавшие в адмиралтействе, не могли допустить, чтобы единственная, по их вине неосмотренная точка у материкового побережья совпала с действительным местом катастрофы.

Адмиралтейство предпочитало сомневаться в достоверности отчета доктора Рэ и занялось мелочным анализом его текста, одновременно отказав в содействии для выяснения дела на месте.

Факт недоверия к совсем недвусмысленному отчету Рэ показывает также, насколько глубоко коренилось в то время убеждение, что несчастье с экспедицией Франклина произошло где-нибудь в значительно более высоких широтах.

Андерсон и Стюарт подтвердили правдивость переданных доктором Рэ рассказов эскимосов, а Мак-Клинток вместе с Хобсоном нашли трупы людей и документы. Нами достаточно подробно описаны похождения этих смелых исследователей и достигнутые ими успехи. Поэтому мы не будем останавливаться на анализе их достижений, и, заканчивая обзор деятельности экспедиций с 1848 по 1859 год, перейдем к рассмотрению того, чего все эти вместе взятые экспедиции сделать не успели, или не сумели.

Ведь на первый взгляд могло бы показаться, что последняя экспедиция, как бы завершившая труды всех предыдущих, добилась настолько значительного, хотя и печального успеха, что нет необходимости в посылке новых поисковых, и тем более спасательных, партий. Это далеко не так, как будет видно из дальнейшего.

Действительно, далеко не все те, кто с таким нетерпением ожидал определенных сведений о судьбе участников экспедиции Франклина, были целиком удовлетворены данными, доставленными Мак-Клинтоком. Многие считали, что ему удалось, правда, раскрыть в общих чертах тайну долголетнего отсутствия экспедиции и ее точного местонахождения, а также установить факт гибели большей части членов ее, но тем настойчивее требовали окончательного выяснения и розысков тех немногих, кто, по их мнению, мог остаться в живых до сих пор. Следует указать, что не желавших удовлетвориться сведениями, привезенными Мак-Клинтоком, было меньшинство – большая часть родственников пропавших без вести и людей, просто болевших за их судьбу, смирилась и считала, что находка Мак-Клинтока пролила достаточно яркий свет на историю пропавшей экспедиции.

Итак, голоса людей, требовавших отправки новых поисковых экспедиций, продолжали тревожить широкие круги и находили живой отклик среди населения Англии, возмущавшегося бездеятельностью своего правительства, давно отказавшего в помощи своей собственной экспедиции в страхе перед новыми расходами и передавшего инициативу продолжения поисков ее в частные руки. Но на этот раз ни английское правительство, ни частные лица не оказали поддержки этому делу, и по всей вероятности мир до сих пор не узнал бы ничего нового относительно судьбы Франклина, если бы в Америке не нашлись люди, взявшиеся за поиски с новой энергией.

В печати того времени полярниками был поднят вопрос о том, могут ли европейцы, попавшие в суровые условия Арктики, прожить здесь неопределенно долгое время, приспособившись ко всем особенностям арктического климата и к питанию продуктами исключительно местного происхождения. Разгорелся спор, в котором, с одной стороны, приняли участие сторонники взгляда, что европеец может без особого труда усвоить образ жизни эскимоса, а следовательно и спокойно жить в одинаковых с ним условиях. Но большинство считало, что европеец, как бы он ни старался подражать эскимосу, никогда не сумеет не только обеспечить себя путем охоты и рыбной ловли необходимым продовольствием, не научится строить снеговых хижин и не привыкнет ко всем мелочам эскимосского быта, но прежде всего, в силу своей меньшей закаленности по отношению к холоду, не сможет долго вынести почти постоянные морозы.

Кто смотрел на дело именно так, кто считал, подобно Мак-Клинтоку, что научиться хорошо управлять каяком можно только обучаясь этому искусству с малолетства, тог отрицал возможность сохранения жизни хотя бы всего лишь нескольких членов экипажа «Эребуса» и «Террора» в течение почти десятка лет, и потому не надеялся на возможность их спасения. Но многим казалось, что физически крепкий человек, родившийся не под арктическим небом, может сильным напряжением воли выработать и достаточную опорную силу организма, и умение жить в арктических условиях, из чего они и делали вывод, что кто-нибудь из пропавших без вести мог попасть к эскимосам, которые дали ему приют у себя. Если бы действительно оказалось, что хотя бы один человек из экспедиции остался таким образом в живых, то встреча с ним дала бы возможность лучше находки любого документа узнать о всех сделанных экспедицией достижениях и об участи, постигшей всех прочих членов ее.

Этот взгляд, против которого ополчилось большинство полярных исследователей, имел однако своих приверженцев, особенно многочисленных в Америке. В те времена было очень трудно доказать возможность продолжительного существования европейцев в арктической пустыне. В те времена еще не было огромного положительного опыта полярных зим общи ков и отдельных крупных исследователей, как Амундсен, Нансен, Расмуссен, Вильялмур Стефанссон и многие другие. Последний из названных пытается в настоящее время доказать, что Арктика почти всегда и везде может обеспечить опытного в путешествиях человека всем необходимым. Утверждая это, называя Арктику гостеприимной в противоположность к установившемуся мнению об ее неприветливом и суровом характере, Стефанссон, конечно, несколько переоценивает ее естественные ресурсы, но нет сомнения, что всякий европеец, усвоивший стефанссоновский образ жизни в Арктике, проживет здесь не хуже любого эскимоса.

Другое важное обстоятельство, на которое обратили свое внимание сторонники возобновления поисков, состояло в том, что Хобсон и Мак-Клинток обнаружили очень небольшое количество трупов и могил. Они задавали естественный вопрос – куда же девались остальные? Им хотелось думать, что часть людей могла повстречать эскимосов и уйти с ними. То, что Мак-Клинток нашел так мало человеческих останков, объясняется в первую очередь тем, что в период посещения им этих мест повсюду лежал глубокий снег, скрывавший под собой все неровности почвы.

Сам Мак-Клинток разъясняет это обстоятельство следующим образом: «Я считаю также нужным восполнить допущенный мною в моем дневнике пробел, на который мне указали мои друзья. Я не объяснил, почему нами было найдено так мало костей наших погибших соотечественников. Это объясняется просто. Подобно тем, которые разыскивали впоследствии их следы (то есть сам Мак-Клинток и Хобсон. – Ред.), они вынуждены были тащить свои лодки и нагруженные сани по льду, покрывавшему поверхность моря, так как по нему было гораздо легче продвигаться, чем по земле. Часто поверхность земли представляется непроходимой даже для легких саней, тогда как по морю можно продвигаться в прямом направлении, не отклоняясь в сторону. Я могу сослаться при этом на свой собственный опыт: из шести тысяч миль, которые нам пришлось проделать санным путем в поисках экспедиции Франклина, мы прошли по суше не более трехсот миль – да и эта цифра представляется значительной по сравнению с пространством, пройденным по суше участниками других экспедиций.

«Вряд ли нужно добавить к этому, что останки тех, которых смерть застигла на льду, нашли вечный покой на дне моря, когда наступила оттепель лета 1848 года».

Нельзя не согласиться с доводами, приводимыми Мак-Клинтоком, но нельзя было также категорически утверждать, что все участники экспедиции, не считая нескольких найденных на берегу, погибли на морском льду. Наличие на Земле короля Уильяма нескольких могил и лодки с трупами указывало само по себе на вероятность нахождения там новых остатков экспедиции. На обнаружение их могла рассчитывать только экспедиция, отправленная в летнее время, когда Земля короля Уильяма совсем освобождается от снега.

Было уже указано, что Мак-Клинток отрицал возможность найти живых участников экспедиции; между прочим, он основывал это мнение на результатах расспросов местных эскимосов. «На всем острове Короля Уильяма, а также в устье реки Бака, мы встретили всего восемь или девять семейств эскимосов, – пишет Мак-Клинток. – И если бы они действительно помогли нашим голодающим соотечественникам, они, конечно, сообщили бы нам об этом». Хорошо известно, что Мак-Клинток тщательно опросил всех встреченных им эскимосов, но могло быть, что именно эти эскимосы были осведомлены хуже других. Исходя из этого, сторонники возобновления поисков считали полезным произвести специальный опрос эскимосов, который, несомненно, дал бы много ценного в деле выяснения участи отдельных членов экспедиции и всего их коллектива в целом.

Мак-Клинток привез, как известно, ценнейший документ, дающий некоторое представление о большом периоде деятельности экспедиции Франклина. Этот единственный документ был, однако, слишком лаконичен, чтобы по нему прочесть всю историю экспедиции. Вместе с тем казалось почти невероятным, чтобы этот маленький листок был единственным письменным свидетельством, оставленным экипажем «Эребуса» и «Террора». Многие высказывали свое твердое убеждение, что этот документ – лишь один из многих, положенных экспедицией в основания каменных гуриев. Действительно, против логичности такого суждения ничего нельзя было возразить.

Некоторые историографы считают, что, судя по допущенной в обнаруженном документе ошибке – неправильная дата, – сами составители не придавали ему слишком большого значения. Трудно сказать, насколько это правильно, но данное обстоятельство могло служить косвенным доказательством того, что, кроме этого документа, должны были быть еще и другие. Вывод из всех соображений этого рода был прост: необходимо продолжать поиски во что бы то ни стало.

Многих очень удивляло, что кроме этого документа Мак-Клинтоку и Хобсону не удалось найти никаких письменных свидетельств, если не считать одной личной записной книжки, не поддавшейся, как известно, расшифровке. Считали, что судовые журналы или их копии должны быть непременно запрятаны в каком-нибудь надежном месте, до сих пор не обнаруженном. На это Мак-Клинток возражал, правда, что «при таких обстоятельствах понятно, что все, представлявшее лишнюю тяжесть, как, например, судовые журналы и дневники, было брошено уже в самом начале пути». Он напоминал, что Мак-Клюр тоже не пытался спасти судовые журналы, оставив их на борту «Исследователя», покинутого в бухте Милосердия. Однако, во-первых, такие документы, как судовые журналы, все же, как правило, хранятся в экспедициях всегда чрезвычайно старательно, а, во-вторых, трудно утверждать, что именно журналы были оставлены Крозье на кораблях, брошенных на произвол судьбы, тогда как с собой он захватил не мало действительно ненужных тяжеловесных вещей, начиная со столового серебра.

Таким образом, включение в план будущих работ поисков письменных документов, наряду с тщательными расспросами местного населения относительно судьбы несчастной экспедиции, было логически совершенно оправдано.