Текст книги "Арктические походы Джона Франклина"

Автор книги: Николай Урванцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)

«На следующее утро мы завтракали, с трудом натягивали на себя замерзшие меховые сапоги, нагружали сани и снова отправлялись в путь. В этих маленьких хижинах было достаточно тепло, если мы плотно закрывали выходное отверстие и зажигали лампу, но в дальнейшем, когда наши одеяла и одежда обледеневали, мы сильно страдали от холода.

«21-го я посетил нашу главную продовольственную базу, устроенную в октябре. Она оказалась в целости. Но, к сожалению, для нее было выбрано место всего в 40 милях к югу от пролива Белло.

«22-го сильнейший восточный ветер помешал нам продолжать наш путь, но зато нам посчастливилось застрелить медведя, и мы утешились свежим бифштексом, а наши собаки получили обильные порции немороженого мяса – лакомство, какого они не видали уже много месяцев.

«Я все время опасался, что наш поход окажется бесполезным, так как до сих пор мы не встречали никаких следов туземцев, а между тем провиант сильно уменьшился и собаки находились в плачевном состоянии: из пятнадцати – шесть выбыло из строя.

«Велико поэтому было наше изумление и радость, когда 1 марта мы заметили четырех человек, следовавших за нами. Петерсен и я немедленно приготовили на всякий случай револьверы и пошли им навстречу. Эскимосы остановились» опустили свои копья и встретили нас, не обнаруживая никаких признаков удивления. Они объяснили нам, что охотились на тюленей и возвращаются домой. Мы предложили им присоединиться к нам. Дорогой мы узнали от них, что до их поселка еще далеко, поэтому предложили им построить снежную хижину, что они и выполнили в течение какого-нибудь часа. Хижина оказалась довольно значительной по размерам: 8 футов в диаметре и 5½ футов высоты, и мы все поместились в ней на ночь.

«Мы дали понять эскимосам, что очень хотим заняться с ними обменом вещей, и крайне осторожно подошли к цели нашего похода. К этому представился случай, когда мы заметили на одежде одного из них морскую пуговицу. Эскимосы заявили, что эта пуговица досталась им от «белых людей», которые умерли голодной смертью на острове, где ловятся лососи (следовательно, в реке), и что железо, из которого сделаны их ножи, взято также оттуда.

«Один эскимос заявил, что он сам был на этом острове, чтобы получить дерево и железо, но никто из них не видел «белых людей». Другой был в «Эйвиллик» (бухта Репульс) и насчитал при помощи своих пальцев семь человек из спутников Рэ, которых он отлично видел и помнил».

Эта встреча Мак-Клинтока с эскимосами произошла почти у самого Магнитного полюса. Расстояние от этой точки до бухты Репульс, как известно, совсем не маленькое, но оно, повидимому, легко преодолевается местными эскимосами. Нет никаких оснований сомневаться в правдивости слов местных жителей, рассказавших о своей встрече с Рэ. Мак-Клинтоку несомненно повезло. Он не только нашел эскимосов, но даже напал на верный след пропавшей экспедиции в виде имевшихся у них пуговиц и ножей. Таким образом, Мак-Клинток получил блестящее подтверждение достоверности рассказа Рэ и сведений, собранных Андерсоном я Стюартом. Необходимо отметить, что такого рода подтверждение впервые было добыто морской экспедицией.

«На следующее утро, – продолжает Мак-Клинток свой рассказ, – мы прошли еще около десяти миль и приблизились, наконец, к мысу Виктории. Дальше я не хотел итти, хотя эскимосы и предлагали быть нашими проводниками. Мы сделали остановку, и они снова построили удобную снежную хижину, затратив на это не более получаса. После этого мы выставили перед ними все предметы, предназначенные для обмена: ножи, нитки, иголки, ножницы, бусы и пр. Мы снова выразили желание заняться с ними торговлей и обещали приобрести у них любую вещь, принадлежавшую погибшим от голода «белым», если они принесут эти вещи завтра. Несмотря на бурю и страшный холод, мы комфортабельно провели ночь в нашей поместительной хижине.

«На следующее утро прибыло все население поселка в количестве сорока пяти человек от стариков до детей на руках, и началась бойкая торговля.

«Прежде всего мы приобрели все остатки погибшей экспедиции, состоявшие из шести серебряных ложек и вилок, серебряную медаль – собственность хирурга мистера А. Мак-Дональда, кусок золотой цепочки, несколько пуговиц и ножей, сделанных из железа и дерева, взятых с погибшего корабля, а также лук и стрелы, изготовленные из материалов, захваченных оттуда же.

«Все пожилые эскимосы помнили еще посещение «Победы».¹⁷17
  «Победа» – судно Джона Росса в экспедиции 1829–1833 годов. Как известно, участником этой экспедиции был Джемс Росс.


[Закрыть] Один старик сообщил мне, что его имя – Ублиория. Я вспомнил, что у сэра Джеймса Росса был проводник, который носил то же имя. Из беседы со стариком выяснилось, что именно он и был проводником у Росса, и он расспрашивал меня о последнем, называя его «Агглугга» – имя, под которым Росс был известен среди туземцев.

«Ни один из этих эскимосов не видел спутников Франклина. По словам одного из эскимосов, он видел их кости на острове, где они погибли и где некоторые были похоронены. Эскимосы сообщили также Петерсену, что лодка «белых» была раздавлена льдами. Все они воспользовались остатками этой лодки.

«Эскимосы сказали нам в заключение, что они встретят нас на обратном пути, чтобы снова торговать с нами, и что мы еще застанем их соплеменников на острове Монреаль в момент нашего прибытия туда.

«На следующее утро один из туземцев рассказал Петерсену, что какой-то корабль с тремя мачтами был раздавлен льдами к западу от острова короля Уильяма, но что весь экипаж благополучно выбрался на берег. Сам он не был свидетелем этого события. Корабль затонул, и эскимосы не могли здесь ничем попользоваться. Все, что им удалось захватить, заявил туземец, было с острова на реке.

«Старый эскимос по имени У-на-ли сделал грубый набросок береговой линии копьем на снегу и сказал, что до того места, где затонул корабль, восемь дней пути. Он указал при этом в направлении мыса Феликс. Мне ничего не удалось разобрать на его «карте».

«Сообщения, которые мы получили, подтверждают важнейшие пункты донесений доктора Рэ, а также свидетельствуют о том, что один из кораблей затонул. Но они ничего не говорят о судьбе второго, а также о том, откуда именно суда прибыли. Одно стало теперь ясно – никто из экипажа кораблей никогда не высаживался на берегах Бутии».

Расставшись с эскимосами, Мак-Клинток собрался в обратный путь, но бушевавший шторм задержал его еще на два дня, и партия вернулась на корабль только 14 марта. Весь поход длился 25 дней, причем было пройдено 360 миль. На протяжении 120 миль было обследовано и нанесено на карту побережье полуострова Бутии.

Капитан Аллен Юнг возвратился на корабль уже 3 марта. Ему удалось устроить продовольственную базу на берегу Земли принца Уэльского, в 70 милях к юго-западу от места стоянки корабля. Оба отряда отделались лишь легкими отморожениями у некоторых участников похода, так что обе произведенные вылазки должны были считаться очень удачными. Правда, люди сильно исхудали, но были здоровы и бодры, причем все поголовно отличались волчьим аппетитом.

Неутомимый Юнг собрался было в новую экскурсию к Земле принца Уэльского – на этот раз в северо-западном направлении, с тем, чтобы там основать еще один продовольственный склад. Однако в назначенный день, 17 марта погода была настолько неблагоприятной, что поездку пришлось отложить. Весь этот день был проведен в поисках куда-то запропастившихся трех бочонков с сахаром. Найти их так и не удалось, что составляло серьезный урон для небольшого запаса, имевшегося на корабле. Несмотря на свирепствовавшую непогоду, 18-го Юнг с двумя людьми отправились за сахаром к складу на мысе Фьюри, предполагая, в случае безуспешности его поисков здесь, добраться даже до порта Леопольда.

Эта поездка чрезвычайно любопытна тем, что, успешно разрешив взятую на себя задачу, Юнг испытал на себе удивительные свойства арктического климата и воздуха, почти лишенного бактерий. Об этом стоит сказать несколько слов.

Поездка Юнга длилась всего десять дней. Он доставил к кораблю с мыса Фьюри около восьми центнеров сахару. Путешествие это было не из легких, так как лед в бухте Кресуэлла был настолько неровен, что эту бухту приходилось объезжать кругом, по берегу. Во время этой поездки все участники сильнейшим образом страдали от снежной слепоты, причем сопровождавший Юнга собачник-эскимос на время совсем потерял зрение.

Доставленный Юнгом сахар был из запасов корабля «Фьюри» и был выброшен на берег в 1825 году, когда этот корабль был прибит к берегу и раздавлен льдами. На берегу, возле которого погиб «Фьюри», оказалось также громадное количество консервированных овощей и супа. Юнг и его спутники попробовали эти консервы и нашли, что они нисколько не испортились. Юнг принес с собою на пробу две банки моркови. Он насчитал там тридцать четыре бочонка с мукой, пять – с горохом, пять – с табаком и четыре – с сахаром. На берегу лежали также две лодки, из которых одна требовала только небольших исправлений. Никаких сообщений найдено не было.

Все перечисленные запасы находились на мысе Фьюри в состоянии, несколько отличном от того, какое принято для арктических складов. Время и посещения нескольких прежних экспедиций разрушили этот склад; ящики и бочки с продовольствием стояли здесь неприкрытыми, по большей части засыпанные снегом. Несмотря на это, суп, сваренный из привезенного отсюда сухого бульона, был безукоризненного качества, равно как и блюда, приготовленные из других продуктов.

Тремя днями раньше Юнга вернулся из небольшой поездки экспедиционный врач, доставивший на судно случайно обнаруженный им бочонок с мукой неизвестного происхождения. В том месте, где он был найден, бочонок пролежал, несомненно, несколько лет, защищенный выступом валуна от давления льдов. Очевидно, он был прибит туда льдами. Надпись на дне бочонка настолько стерлась, что ее не удалось прочитать. Мука сохранилась так хорошо, что ее трудно было отличить от свежей. Мак-Клинток распорядился сохранить небольшое количество муки, чтобы сравнить ее с запасами, оставленными на складах Фьюри и в порту Леопольда, и таким образом установить происхождение найденного бочонка. В связи с этим фактом интересно вспомнить наблюдение, произведенное в свое время экипажем «Геральда», выкопавшим из земли огромную бочку с мукой, оставленную здесь несколькими десятками лет раньше капитаном Бичи. Как оказалось, мука сохранила все вкусовые качества, несмотря на свою давность.

Эти данные имеют для нас прежде всего то значение, что показывают, как легко, при соблюдении некоторых мер предосторожности, сохранить в Арктике на долгие годы продовольственные запасы, и как иногда такие продовольственные склады могут выручить и даже спасти целые экспедиции. Оклад па мысу Фьюри спас от верной гибели давнишнюю экспедицию Джона Росса и оказался очень кстати для экспедиции Мак-Клинтока. Принес ли он пользу экспедиции Франклина? На это в то время никто не мог дать окончательного ответа, но следов пропавших в районе склада Юнгу обнаружить не удалось.

Тем временем на маленьком «Фоксе» царило сильное возбуждение: все готовились к большим весенним экспедициям, выход которых был назначен на 2 апреля. Первыми предполагали выступить Мак-Клинток и Хобсон, для Юнга еще не были готовы сани, и потому его выход предполагался несколькими днями позднее. Доктор Уокер по необходимости должен был остаться на корабле, приняв на себя заботы о содержании его в порядке. Чрезвычайно показательно для – энергичного образа действий Мак-Клинтока, а также для господствовавшего среди экипажа воодушевления, что кроме врача на «Фоксе» были оставлены только два стюарта, повар, плотник и истопник.

Продолжительность поездок Мак-Клинтока и Хобсона была рассчитана каждая на восемьдесят четыре дня. Продовольствование отрядов должно было идти как за счет запасов, захваченных с собой, так и за счет заранее оборудованных складов. «От Магнитного полюса мы должны будем отправиться, захватив с собой столько продовольствия, сколько будем в состоянии нести, оставим там некоторый запас, чтобы воспользоваться им при нашем возвращении», сообщает Мак-Клинток последнюю, существенную деталь своего плана.

Второе апреля 1858 года стало исторической датой: этот день – начало знаменитого похода, приведшего к разгадке тайны судьбы Франклина. Сидя с пером в руках, Мак-Клинток чувствовал трудность своей новой задачи – отобразить на бумаге все, что он увидел, узнал, понял и пережил <за последние месяцы. «Для меня совершенно ясно. – восклицает Мак-Клинток, – что необычный образ жизни, который мы ведем в экспедиции, совсем не подходит для такой, требующей спокойствия работы, как ведение дневника. Настоящая попытка будет доказательством этого, – действительно, располагая таким обширным материалом, какую полную глубокого интереса книгу можно было бы написать!

«С тех пор как я в последний раз раскрывал этот безыскусственный старый дневник – собрание сухих фактов и самых простых замечаний – миновала зима, наступает лето, и прекрасное солнце снова возвращается к югу. Мы старались также не оставаться на месте и двигаться вперед, вместе со временем, к осуществлению нашей цели».

Утро дня, назначенного для выступления, было неприветливым, но вскоре погода улучшилась, и Мак-Клинток вместе с Хобсоном могли тронуться в путь.

«У каждого из нас было по саням, – пишет Мак-Клинток, – которые тащили четверо людей и, кроме того, отдельные санки, запряженные собаками в сопровождении погонщика. Мистер Петерсен сам предложил свои услуги управлять моей собачьей упряжкой, – предложение слишком ценное, чтобы его можно было отклонить, – и, действительно, выполнял эти обязанности до конца. Наших пять истощенных от недоедания молодых собак мы запрягли, впервые в их жизни, в маленькие сани. Этими собаками я правил сам, намереваясь продать их эскимосам в том случае, если бы удалось заставить их тащить так далеко взятое для них продовольствие.

«Шествие выглядело внушительно и было действительно очень любопытно: пять саней, двенадцать человек и семнадцать собак разной величины и вида. На корабле был поднят большой флаг, а на наших санях – веселые шелковые флажки. Мои сани были украшены красивым флагом, подаренным мне леди Франклин. Ее имя было нашито белыми буквами на красном поле, окаймленном белой вышивкой. Флаг был изготовлен сестрами капитана Коллинсона.

«Снаряжение, которым были нагружены наши сани, имело следующий вес¹⁸18
  Эти данные представляют собой большой интерес прежде всего потому, что Мак-Клинток был реформатором санного экспедиционного транспорта. Вес саней и груза в прежних экспедициях был гораздо значительнее, отчего очень страдала подвижность и работоспособность санных партий. Английский фунт равен 453 граммам.


[Закрыть] (вес снаряжения партии Хобсона и Юнга был почти одинаковый):

«Ноша, предназначенная для каждого из людей, составляла в среднем 200 фунтов, для каждой собаки —100 фунтов.

«Продовольствие состояло, главным образом, из мяса сваренного с салом, бисквита и чая; кроме того, у нас было немного вареной свинины, рома и табака.

«Так как мои спутники не привыкли носить больших тяжестей, а сани были основательно натужены, то мы скоро утомлялись и поэтому двигались медленно. Ночью сделали остановку у Длинного озера. Во второй день мы дошли до западного моря, а на третий, с помощью парусов, поднятых на санях, настолько продвинулись вперед, что оставили в нескольких милях позади себя остров Эрчедек.

«Продвигаясь вперед, мы забирали запасы из различных складов, которые были устроены с такими трудностями и опасностями осенью. В конце концов у нас оказалось так много груза, что нам пришлось итти вдвое медленнее. Шесть дней мы настойчиво продвигались таким же утомительным путем, пока (15 апреля) не достигли 71°7′ северной широты по низменному известняковому берегу, который от этого пункта переходит почти в прямую линию, простираясь к югу на 60–70 миль. Мы начали теперь оставлять кое-где провиант, чтобы обеспечить себе питание на обратном пути. Тащить по ровному снегу весь остальной провиант, рассчитанный приблизительно на 6 дней, было совсем легко.

«До сих пор температура была низкой, доходя часто до 30° ниже нуля; по временам дули резкие северные ветры и светило яркое солнце. Снег ослепительно блестел и, хотя мы носили цветные стекла, все же большинство из нас сильно страдало от воспаления глаз. Кожа на наших лицах покрылась пузырями, губы и руки растрескались. Кажется, никогда еще никто не был так изуродован соединенным действием яркого солнца и исключительно холодных ветров. По счастью, у нас не наблюдалось случаев полного отмораживания, но почти у всех были обморожены лица и пальцы.

«20 апреля на 70°5′ северной широты мы встретили две семьи эскимосов, всего двенадцать человек. Их построенные из снега хижины находились на льду в ¾ мили от берега. Занимались они охотой на тюленей. Это были те самые эскимосы, с которыми я познакомился в феврале у мыса Виктории.

«Вход в их хижины был настолько высок, что войти в них можно было не становясь на четвереньки, а ледяная плита на крыше допускала во внутреннее помещение достаточно света. Сделанные из снега скамьи вышиною в два фуга, занимавшие половину пространства каждой избы, были покрыты шкурами оленей и служили местом отдыха для всей семьи. По углам стояли скамейки, также из снега, заменявшие кухонные столы. Около них сидела хозяйка, возившаяся со стоявшей тут же каменной лампой и каменной кухонной посудой, развешанной над скамейкой. Лампой служил небольшой открытый сосуд, горючим – тюлений жир, а фитилем – сушеный мох. Трутницей был мешок из тюленьей кожи с мягким сухим мхом, а куском железного колчедана и ниткой хозяйка высекала огонь.

«Мы заметили две широких лопаты для отгребания снега, сделанных из досок красного дерева, несколько длинных ручек от багров, лук из английского дуба, два ящика из-под мясных консервов и часть футляра от большого телескопа или барометра.

«Я обратил также внимание на нож, на котором были заметны неразборчивые знаки, какие обыкновенно ставятся на морских кортиках или шпагах. Один из эскимосов сообщил нам, что нож был поднят около выброшенного на берег корабля; нож был в то время длиною с его руку, но эскимосы разрезали его вдоль, чтобы получить из одного несколько. На наши нетерпеливые вопросы туземцы сообщили, что два корабля были замечены жителями острова Короля Уильяма: один из них затонул на глубоком месте и с него ничего не удалось получить – обстоятельство, о котором они очень сожалели. Другой корабль был выброшен льдами на берег, и они предполагают, что он – или, вернее, его обломки – сохранились до сих пор. С этого корабля они получили много дерева и других предметов.

«Место, где разбился корабль, по-эскимосски называется Ут-лу-лик. Прежде там жило много эскимосов, но теперь их осталось очень мало. Всем им досталось много дерева.

«Большую часть этих сведений сообщил молодой человек, у которого мы купили нож. Старый У-на-ли, который в марте пытался набросать нам карту, чтобы показать место, где затонул корабль, на этот раз отвечал также на наши вопросы относительно второго корабля, выброшенного на берег. Тогда он не говорил о нем ни звука, хотя мы и спрашивали его, знают ли эскимосы о втором судне. Я думаю, что он с удовольствием оставил бы нас в неизвестности относительно оставшихся на берегу обломков корабля и что молодой человек проговорился о них лишь нечаянно.

«Последний сообщил также, что на борту был найден труп широкоплечего человека с длинными руками. Он прибавил при этом, что рассказал нам все, что запомнил и что сам он в момент гибели кораблей был еще ребенком.

«Оба эскимоса сообщили нам, что корабли потерпели крушение в августе или сентябре, что все «белые» отправились к «большой реке», захватив с собой одну или несколько лодок, и что следующей зимой были найдены кости.

«Эти две эскимосские семьи доходили, охотясь на тюленей, до группы островов Тасмании¹⁹19
  Эти острова были названы так мною по требованию лэди Франклин в благодарность за многочисленные выражения симпатии, полученные от жителей этой колонии, которой управлял ее муж в течение нескольких лет, а также за щедрые пожертвования на экспедиции, посылавшиеся на пояски Франклина.
  Примечание Мак-Клинтока.


[Закрыть] на 74°25′ северной широты и возвращались затем к себе в Нейтчили. Те, которых мы встретили у мыса Виктории, также шли туда. Как сообщили нам эскимосы, ближайшие туземцы находятся в настоящее время на острове Амиток, на расстоянии десятидневного пути. Может быть они так называли острова Мэтти?

«Мы приобрели у эскимосов тюленьего жира и мяса, а также двух собак. На следующее утро У-на-ли сожалел об этой сделке, или может быть только притворялся, что жалел, но во всяком случае мы не возвратили ему собак. Он пытался украсть у нас из саней оловянную посуду и, может быть, для того, чтобы заслужить наше расположение, сообщил нам, когда мы уже отправлялись в путь, что в марте его соотечественники следовали за мной при моем возвращении к кораблям, обнаружили наш склад жира и предметов, предназначенных для обмена, а также оставленные там два пистолета и унесли все это с собой в Нейтчили. Нечего сказать, приятное известие! Очевидно, склад был обнаружен их собаками, почуявшими запах жира, так как все эти предметы были спрятаны под снегом на глубине 4 футов, а сильные ветры должны были стереть все следы на поверхности.

«Я был рад тому, что мы приобрели обеих собак у эскимосов, так как это могло помешать им разыскать наши следы, расположенные к северу. Зная теперь о том, насколько ненадежно положение всех наших складов, расположенных на территории, по которой кочуют эскимосы, я решил проявлять в будущем особую осторожность. Жаль было потери пистолетов, так как теперь у нашей партии не осталось другого оружия, кроме двух ружей.

«У-на-ли говорил нам при первой встрече, что один из его соплеменников очень болен. Не видя больного ни в одной из хижин, мы забыли об этом, пока Петерсен перед отъездом не рассказал нам, как У-на-ли описывал ему вертящийся барабан револьвера. Я подумал, что один из эскимосов мог получить ранение и зато они научились теперь, как взводить курок и заряжать пистолеты.

«У-на-ли хорошо знал береговую линию до пролива Белло и называл расположенные там мысы, хотя никогда и не бывал сам так далеко на севере. Он подробно расспрашивал о местоположении нашего корабля, его величине и количестве людей. Если бы он мог совершить такой далекий путь с женой и несколькими маленькими детьми, без саней и собак, я думаю, что он отправился бы в порт Кеннеди. Мы не укрепляли в нем этого намерения, тем более, что его жена была одной из самых назойливых женщин, из числа тех, которых мы видели в марте у мыса Виктории.

«Известие относительно судьбы обоих пропавших кораблей было чрезвычайно важным, и нам оставалось только найти, если это окажется возможным, обломки выброшенного на берег судна.

«Продолжая наш путь, мы пересекли обширную бухту, идя по гладкому льду и самому ровному и твердому снегу, который я когда-либо видел. Тут должно было быть много чистой воды прошлой осенью.

«Около Магнитного полюса мы обнаружили семь или восемь сделанных из снега хижин, недавно покинутых эскимосами. 26, 27 и 28-го мы вынуждены были просидеть в наших палатках из-за чрезвычайно резкого юго-восточного ветра и сильного мороза. Пока продолжался этот ветер, было очень холодно в нашей маленькой палатке, и пары от варившегося мяса и чая вместе с нашим влажным дыханием сгущались в большом количестве на внутренней стороне палатки, так что при каждом толчке на нас падал мелкий снег, пронизывавший и увлажнявший наши одеяла-мешки.

«Утром 28-го мы достигли мыса Виктории, где я и Хобсон расстались. Последний направился прямо к мысу Феликс на острове Короля Уильяма, в то время как я взял курс южнее. Не решаясь устраивать продовольственных складов на этом берегу, мы захватили все запасы с собою, намереваясь оставить небольшую часть провианта на островах Клэренса.

«К моменту нашего отъезда Хобсон был нездоров и жаловался на окоченелость и боль в ногах. Никто из нас не подозревал тогда истинной причины этого. Я дал ему распоряжение исследовать западный берег острова Короля Уильяма, отыскать обломки выброшенного на берег корабля или хотя бы какие-нибудь сообщения о нем, а также вести подробные расспросы эскимосов. Если же на этом берегу не будет обнаружено никаких следов экспедиции, Хобсон должен был, по возможности, выполнить наш первоначальный план, закончив исследования и поиски на Земле Виктории, включая сюда неисследованное пространство между крайними пунктами, до которых доходил капитан Коллинсон.

«Я даю здесь небольшую выдержку из моих письменных инструкций Хобсону, которая покажет, какие предположения были у меня в то время и насколько скудны и неопределенны были сведения, которыми я тогда располагал:

„«Сообщения эскимосов, полученные два дня тому назад, относительно второго корабля, поврежденного льдами и выброшенного на берег острова Короля Уильяма, где он до сих пор и остается, представляет чрезвычайную важность. Ваша первая обязанность – посетить остатки этого корабля и тщательно исследовать каждое обстоятельство, связанное с его гибелью, а также узнать от эскимосов, как много людей и сколько лодок направились к югу и все ли люди пошли к Большой рыбной реке?

„«Если часть экипажа выбрала другое направление, Вам надлежит пойти по нему, чтобы собрать сведения от эскимосов. Возможно, что еще за год до оставления кораблей некоторые группы могли быть отправлены к реке Меднорудной или к реке Мэкензи, хотя эскимосы у Кэмбриджской бухты ничего не сообщали об этом экипажу «Предприятия».

„«Если сведения Рэ правильны, то до Рыбной реки добралось не более одной лодки и всего около 40 человек. Если нам не удастся собрать достаточно исчерпывающих сведений, судьба остальных двух третей участников экспедиции Франклина останется невыясненной»”.

Эта коротенькая инструкция замечательна прежде всего тем, что она сохраняет за исполнителем полную свободу действий и вместе с тем точно указывает цель и разъясняет существо задачи.

Уже в это время у Мак-Клинтока были веские основания надеяться, что его экспедиция действительно разрешит эту задачу. Он хорошо знал, что находится где-то вблизи от места катастрофы, так как об этом свидетельствовали недавние показания Рэ и Андерсона, а встречи с эскимосами еще больше подкрепили его надежды Ведь не случайно знало о гибели белых людей все население поселка и не случайно попало в их руки такое количество вещей, принадлежавших, несомненно, пропавшей экспедиции. Ясно было, что подробные рассказы эскимосов основаны на фактах, известных им не понаслышке.

Итак Хобсон и Мак-Клинток расстались. Хобсон направился через пролив Джеймса Росса прямо к северной оконечности Земли короля Уильяма, а Мак-Клинток через тот же пролив – к гавани Парри, расположенной несколько южнее на восточном берегу этого острова. Лед в проливе оказался очень неровным, и потому переход отряда Мак-Клинтока занял целых три дня. Здесь был сооружен большой продовольственный склад, что очень облегчило вес саней и дальнейшее передвижение экспедиции. 2 мая отряд двинулся в путь и через два дня уже спустился к проливу Веллингтона. По льду этого пролива Мак-Клинток перебрался к юго-западной оконечности острова Мэтти в надежде увидеть эскимосов, следов которых отряд не встречал после оставления мыса Виктории. На этой юго-западной оконечности они набрели на покинутое жителями селение, состоявшее приблизительно из двадцати хижин, не считая нескольких, стоявших отдельно, на расстоянии немногих миль. В каждой хижине оказывались обрезки и стружки разных пород дерева, оставшегося от погибшей экспедиции. Казалось, что хижины были покинуты за две или три недели до прихода экспедиции.

Здесь было собрано большое количество китового жира, увеличившего запасы топлива отряда.

Отсюда Мак-Клинток пошел еще дальше на восток, по-прежнему надеясь встретить эскимосов. Через несколько дней удалось обнаружить ряд покинутых снежных хижин. Следы от саней показывали, что эскимосы ушли на востоко-северо-восток, то есть по направлению к Нейтчили. Этот пункт является, по-видимому, излюбленным местопребыванием окрестных эскимосов, потому что все жители Бутии также стремились туда летом. Мак-Клинтоку стало ясно, что рассчитывать на встречу с эскимосами нечего. Он был чрезвычайно огорчен этим, тем более, что по количеству щепок, лежавших около хижин, можно было заключить, что туземцы посещали выброшенный на берег корабль, о котором рассказывали ему встреченные эскимосы. Путь к этому кораблю лежал через большой пролив, причем нужно было итти в течение трех или четырех дней по суше к западу до противоположной стороны Земли короля Уильяма.

После безрезультатной вылазки в сторону острова Мэтти, Мак-Клинток вернулся к Земле короля Уильяма, чтобы продолжать намеченный путь к югу, вдоль ее побережья.

Ниже мы приводим его собственный рассказ об этом переходе и связанных с ним событиях.

«7 мая. Чтобы избежать заболевания снежной слепотой, мы решили передвигаться только ночью. Переправившись с острова Мэтти на берег острова короля Уильяма, мы продолжали итти к югу, пока около полуночи нам не посчастливилось наткнуться на населенный лагерь, состоявший из десяти-двенадцати снежных хижин, в которых жило от тридцати до сорока эскимосов. Я не думаю, чтобы кто-нибудь из них видел европейцев, но они, очевидно, поняли, что мы являемся к ним в качестве друзей. Мы остановились на некотором расстоянии и раскинули палатку, чтобы лучше сохранить наше скромное имущество от кражи во время обмена.

«Мне удалось приобрести у эскимосов шесть предметов серебряной посуды с гербами или инициалами Франклина, Крозье, Фэргольма и Мак-Дональда. Они продали нам также луки и стрелы, изготовленные в Англии, форменные и простые пуговицы и предложили приобрести тяжелые сани, сделанные из двух крепких кусков гнутого дерева, которые, однако, мы не могли захватить с собой. За каждую из серебряных ложек и вилок мы дали по четыре иглы.

«Эскимосы были настроены весьма предупредительно и миролюбиво, но не могли удержаться от искушения украсть и надоедали предложениями об обмене, навязывая нам все, что имели.

«На их лицах мы не заметили никаких признаков страха, напротив, они выражали радость, и даже дети не показались нам ни пугливыми, ни слишком застенчивыми. Они окружали нас и ощупывали каждую вещь.

«Один из эскимосов пытался завладеть нашей пилой, спрятав ее у себя за спиной и предлагая в обмен свой нож. Нам потребовались бы, вероятно, некоторые усилия, чтобы получить пилу обратно, если бы один из моих людей не догадался представить дело так, как будто он понял, что нож направлен против меня. Он выскочил из палатки с ружьем в руке, после чего пила была немедленно возвращена, а бедные эскимосы не знали, как и уверить нас в своем дружелюбии. Они неоднократно ласково касались моей груди, повторяя слова «каммик туми» (мы друзья).

«Получив все предметы, принадлежавшие участникам экспедиции Франклина, я приобрел у эскимосов также некоторое количество тюленьего мяса, китового жира, мороженой дичи и сухой и мороженой семги и продал им несколько наших собак. Они сообщили нам, что до остова погибшего корабля всего пять дней пути, – один день вверх по проливу и четыре дня сухим путем, после чего мы придем на западный берег острова Короля Уильяма, но добавили, что от обломков корабля осталось очень немного, так как их соплеменники почти все растащили.