Текст книги "Вечная Любовь"

Автор книги: Николай Нагорнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– А вообще, Наташа, назначение женщины – быть красивой игрушкой для мужчины. Так сказал один гениальный человек. А если ты не понимаешь этого, ты – ошибка природы.

Наконец-то и Вы, Поль. И тоже очень кстати.

– Ты, кажется, звал меня, мой друг?

– Да... Скажите ей все сами. У Вас это лучше получится.

– А, вот кто к нам пришел... Помяни мои грехи в своих молитвах, нимфа. Что ты ему дашь своими нелепыми идеалами? Что ты ему предложишь? Абсурдную идею человеческого равенства? Слепое самопожертвование непонятно ради кого и чего? Ему не надо больше, вслед за тобой, биться, ошибаться, страдать, как писал твой любимый граф Толстой. Он уже все понял. Гуд бай! Джек, проводи эту даму!

Швейцар сразу подбежал от входной двери:

– Без проблем, без проблем. Пройдемте, девушка.

Он подхватил Наташу под локоть и повел к выходу, а она вдруг начала плакать.

– Андрей, ты раскаешься потом, но будет поздно...

Как же нелепо это все, как неуместно...

– Прощай, несчастная женщина... "Мудрец, исходя из законов всеобщих, не должен жалеть..."

Два Орлова отражаются в твоих глазах.

Словно слезы вдруг вздрогнули в сердце, о тебе, о таких, как ты, о тысячах таких, о той далекой летней ночи с бесконечным дождем в давно забытом детстве, где еще несла на руках женщина, чем-то так похожая на тебя...

Чем вам помочь? Чем вам помочь...

Поль отвернулся от нее и слегка похлопал по плечу – успокоить и укрепить.

Люси переглянулась с нами, потом улыбнулась и махнула рукой, разгоняя свое недоумение словно облако сигаретного дыма, заслонившее на минуту ее край пропасти, перепрыгивать через которую она не собиралась.

Прошла секунда.

Прошло десять тысячелетий.

– Пора ехать, мой друг.

– А Люси?

– В другой раз. Ты перебрал. Еще успеешь.

– Хорошо... Я во всем полагаюсь на Вас, Гениальный Человек... Люси... Мы еще увидимся, правда?

– Конечно, Поэт! Я здесь каждый вечер, – целует она в знак прощанья с какой-то неуловимой по смыслу улыбкой, не то как брата, не то как жениха.

И пусть. Мир Верных Рыцарей и Прекрасных Принцесс остался там, вдали, отделенный навсегда стеклянной дверью.

Зеркальная дверь в последний раз отразила зал.

Вот и все.

Машина летит по безлюдным вечерним улицам над вечной рекой.

Глава 17

Vox humana

(лат.) – голос человека

Машина едет вдоль набережной мимо черных сугробов. Набережная Леты, реки забвения.

Да, забыть это всё. Начать жить заново. С нулевой координаты.

Поль подает какую-то пачку снимков.

– Возьми. За неделю справишься?

Что это? Фотокопия книги...

–

Iогъ Рамачарака.

Основы мiросозерцанiя индiйскихъ iоговъ.

Переводъ с англiйскаго.

СПб., книгоиздательство "Новый человъкъ".

1914

Содержанiе: "Человъческая аура"... "Ясновидънiе и телепатiя"... "Астральный миръ"...

–

Невероятно... И это – четырнадцатый год?

Насколько же они опережали этот нынешний муравейник...

– Пусть это станет для тебя азбукой, – улыбнулся вдруг Поль. – Слишком трудно перейти из научного материализма и мечтательной романтики сразу к Закону и пророкам...

Машина летит по безлюдным вечерним улицам над вечной рекой.

Машина летит, но как бы столь плавно и небыстро, словно висит в воздухе на одном месте.

Плывет музыка, а в ней обрывки фраз Поля, Люси, Наташи, Ирины Истоминой и других, и других, звучат замедленно, отдаваясь долгим затухающим эхом:

"Где чувства господствуют, там ослепленье..."

"Я тоже умею превращаться в волну и чайку..."

"Так и ты, о поэт, ты царишь в океане..."

"Мужчины их любят слишком сильно..."

"Андрей, ты настоящих людей не встречал..."

А ты, Элен? Не попросить ли Поля заехать к тебе? Лишь на минуту, чтобы проститься навсегда...

И ты бы поняла, как несколько веков проходят за несколько дней, ты способна это понять...

Хотя, может быть, это просто алкогольный перепой? Ведь еще ни разу в жизни, чтобы так, как сегодня... А что же, лучше было трезвому парить в облаках и писать свои стихи о фантомах и иллюзионах?

Нет, слишком поздно, уже ночь. Не сегодня, Элен.

Знаю, какой праздник ты можешь подарить, но...

Нет, не стоит... Что тебе сказать? То же, что Наташе? Почти то же, Чайка, кем-то подстреленная.

Если опустить стекло машины, ночной ветер разгонит всё опьянение и расслабление. Надо стать железным. Предельно железным. Никаких слишком человеческих чувств. И тогда эта абсурдная реальность станет подчиняться сама. Как пластилин.

– Тогда что же считать добром и злом, Поль?

– Все это земная фикция "добра и зла". Человек с рождения привыкает делить все вокруг на "приятное-неприятное", а не на "истину-ложь". И что для него приятно, то и "добро". А что неприятно, то "зло". И пока он живет в таком состоянии и хочет только приятного себе, он не свободная разумная личность, а падшее создание, разумное лишь потенциально.

– Да, Поль... Надо жить иначе: "amor fati", "возлюби судьбу". И принимать все, чего она бы ни посылала. Иначе невозможно уважать самого себя... Тогда в чем же ценность человека? В том, чтоб быть готовым узнать такую правду о себе, которая может убить. И все равно узнать.

– В скором будущем начнется новая мировая эра, Эпоха Света. Астрологи называют ее эпохой Водолея, идущей на смену нынешней эпохе Рыб. Тогда принципом жизни станет условие "не желать только для себя". И такие люди будут счастливы, они получат Свет Духа, дающий человеку все: уверенность и радость, равновесие и трезвость разума, покой и силу, мудрость и любовь.

– Эта эпоха неизбежна?

– Абсолютно.

– Когда она начнется?

– Есть две версии: в девяностом или две тысячи третьем. Мировой коммунизм бескровно рухнет во всех странах мира. Человечество изумится. Но это вхождение в новую эпоху будет для неочищенных людей столь тяжелым, что целая треть жителей России может вымереть без всякого насилия. Они не смогут воспринять этот Свет Духа, не смогут обратиться к Творцу и покаяться, и потому у них просто нет будущего.

Так вот в чем дело... Действительно, какое будущее у похожих на спящих с открытыми глазами и у похожих на дерущихся животных? Они истребят себя сами.

И никому не надо будет применять никакого насилия.

– Так что же такое тогда история, если можно знать все заранее? И почему эти законы не открыты всем?

– История – это спираль. "Что было, то и будет". Россия – аналог Израиля. Семьдесят лет длился его вавилонский плен. Российский начался в двадцать первом году: официальная дата образования этого государства. Прибавь семьдесят: девяносто первый будет датой его гибели. Это числовые законы времени. Это законы уровней Вселенной, пока еще скрытых от современной науки с ее "принципом неопределенности" Вернера Гейзенберга... А тем, кто способен усвоить эти законы, они будут открыты как бы из ниоткуда. Как тебе сегодня через меня, например. А как это понять людям, вообще не способным сейчас такое усваивать? Как они это воспримут? Впадут в депрессию или устроят новый массовый бунт, чтобы снова уничтожать врагов? Не всем пока эти законы могут быть открыты... Такие "гуманисты" вроде Наташи считают, будто любовь к людям существует сама собой, без любви к Создателю. И будто она может кого-то "спасать".

Кажется, Вы впервые стали задумчивым, словно вспоминаете что-то далекое.

– Но Вы сами сказали: "жить не для себя"...

– Здесь есть скрытый тупик: стать "глупым святым", таким, как Наташа.

Летящий ветер шелестит за окнами машины. Деревянные дома Старого Города тянутся и тянутся до бесконечности.

– А в чем здесь суть дела?

– В том, чтобы трезво знать и понимать, сколько ты можешь отдать другим людям, чтобы не ввести их в непосильное искушение стать паразитами твоих добродетелей, стать твоими духовными вампирами.

– Да, конечно... Это просто плачевное донкихотство: освободить разбойников, сочтя их благородными пленниками и быть ими же избитым камнями.

– Впрочем, я тебе рассказал и так слишком много для одного дня. Усвой вначале все вышесказанное.

– А что же дальше? Кто выше самых высокоразвитых людей, героев и гениев?

– А дальше – уровни древних за-человеческих цивилизаций. Они впереди нас в развитии на тысячи и миллионы лет. Одна выше другой по принципу лестницы. Они помогали друг другу на пути, первая – второй, вторая – третьей, и так далее, до бесконечности. Они уже не имеют физических тел, им это не нужно. Сейчас на Земле нет таких тел, что подошли бы им по качествам. В Индии их называли "Дэва", в Израиле "Малахим", в Греции "Ангелос", "Вестники".

Так вот, оказывается, что... Начинает проясняться, кто же строил в Древнем Египте пирамиды и сфинкса, кто заложил в Библию предсказания на тысячи лет вперед... И почему все это скрыто и отвергается наукой... Какой наукой? которая создана людьми-детьми, тоже кем-то загипнотизированными Что может знать такая наука...

– Они помогают нам?

– А как же иначе... Иначе мы бы давно уничтожили здесь сами себя.

Они нам помогают. И мы станем сильными и разумными. Мы станем светлыми.

Машина остановилась. Хлопает дверца.

– Ну как? Все в порядке?

– Да, Поль.

– Ты знаком с работами фон Дэникена? "Воспоминание о будущем"?

– Сюрреалист?

– В некотором роде. С него завтра и начнем. Звони в любое время.

– Непременно, Поль.

Мотор. Старт. Машина понеслась дальше по ночному городу. Отблески синего и красного неона мерцают на ее заднем стекле.

Твоя машина унеслась в темноту, ее уже не видно. Лишь шум турбированного мотора еще летит, летит, летит издалека... и если бы оказаться рядом, был бы виден бриллиантовый блеск Луны в отражении этих автостекол.

Я всю жизнь ждал такого человека...

...и в шелковом голосе Незнакомки мерцают мечты о городах из белого песчаника, где синие сумерки неощутимо покрывают океан, и люди, люди, люди стоят на берегу залива в торжественном молчании... "Это катастрофа! Это катастрофа!" – стучит в висках, и эхо разносится по Лабиринту... мрачные нелюди из подземных атомных бункеров управляют чувствами и мыслями миллионов и миллионов... жадные руки ловят Вселенную стальной радиосетью, но она выскальзывает, словно старик Протей из вечной поэмы Гомера...

Вот так это и пролетело...

И – снова и снова будет играть медленная электронная музыка с женскими голосами из свободного мира, где никто никому не скажет "нельзя", напротив, эти нежные голоса поют о том, что всё можно всем...

А здесь... "Мы полые люди, трухою набитые люди... И жмемся друг к другу, и череп соломой хрустит..."

"Образ без формы", – подхватывает этот хор. – "Призрак без цвета!"

"Чувство без силы", – вступают низкие голоса. – "Порыв без движенья..."

И вот – я умер. Но я – возродился и ожил.

Быть Фениксом. Рожденным летать из пепла.

Железный Век заканчивается на Древней Планете.

Прошла секунда. Прошло десять тысячелетий.

И снова старые тополя стоят в темноте вдоль проспекта, как будто опять ничего не изменилось...

А небо... Нет, оно больше не мертвое, оно стало... загадочным. Оно просто молчит.

Вот и дом, в котором прожил всю жизнь.

Подняться по лестнице в подъезде, открыть дверь, зайти. Так и прошли несколько веков жизни за несколько дней...

Сколько же лет мне теперь?.. Словно несколько тысяч... Какая условность этот земной возраст... И кому это объяснишь... Впрочем, никому и не надо объяснять. А Поль и так все понимает.

Уверенно, хотя и нетвердо, подойти к календарю, на листке которого 9 марта 1979 г., и записать:

"День основания Нового Мира".

И еще записать:

"Ирина Истомина, мы встретимся, обязательно встретимся двадцать лет спустя".

Я благодарен Вам, удивительная женщина. Без Вас я ничего не знал бы о подлинной реальности. Без Вас я бы не встретил моего Гениального Человека. И не понял бы: самые сложные законы природы предельно просты. Потому люди и проходят мимо них.

Возможно, я стану совсем другим уже через год. Таким, как Поль.

Вот тогда я и найду Вас. И все начнется заново.

А сейчас... Вспомнить все по хронологии:

Драконография

Заколдованный мир

Видеофантом

Левитация

Ореол

Альбатрос

Allegro non molto

Искусство быть невесомыми

Белый день

Лимб

Мертвое небо

Радиократия

Майя

F = -F

Vox humana -...

Почему-то есть только слово "прощание". И оно несет смысл какого-то действия: кто-то с кем-то прощается, потому что так хочет, потому что так решил.

И нет другого слова, когда прощаются не потому, что так захотели сами, а потому, что так складывается поток событий и ситуаций. И сейчас мы придумаем это слово и введем его в современный язык:

Прощальность...

И с тобой, Наташа, мы встретимся, обязательно встретимся десять лет спустя. Возможно, ты к тому времени перестанешь донкихотствовать и обретешь трезвость ума. Ведь ты неплохой человек.

И с тобой, Элен, и с тобой...

"Прощальность"...

Ты думаешь, это мелочь – произносить это странное слово? Вовсе нет, мой друг...

И ты знаешь, что это такое? Это провода под напряжением, подключенные к сердцу.

А завтра с утра...

В конце концов, вся наша жизнь – эксперимент. А если ставить эксперименты на собачках и мышках, как академик Павлов и все его последователи, то человека не изучишь.

Эксперименты надо ставить на самом себе.

Эксперименты надо ставить на себе. И никакие книжные доктрины здесь уже не имеют значения. Действительно, это все лишь идеология. Надо в реальности пройти этот пере-просмотр собственной жизни.

Чтобы перейти в Вечную Жизнь, надо пройти через временную смерть самого себя: во всем. Чтобы умерло все, к чему привязан, за что привык цепляться.

Итак, стать свободным от всего. Стать свободным от всяких правил игры. От всякой "слишком человеческой" морали, выдуманной в муравейнике социума и внедряемой в каждого под гипнотической угрозой или подкупом – вся она стоит на позорном компромиссе духовного с животным.

Стать свободным от самого себя.

Завтра мы начнем, Поль, да, мы начнем такое, чтобы содрогнулся этот сонный мир...

Глава 18

Завоевание Луны

Все вокруг начинает медленно плыть в глазах, как всегда перед сном...

Плывут обломки Суперстены на полу, плывут пятна света по стенам с трещинами, похожими на силуэт Сфинкса, плывет Луна за окном среди звезд... и она все крупнее и крупнее, и вот уже ее кратеры и горы видятся вблизи, словно при заходе на посадку... На ее поверхности, покрытой холодной серой пылью, разбросаны тысячелетние метеориты, и когда-то знал, как называются эти лунные безводные моря и горы: Море Спокойствия, Море Ясности, Океан Бурь...

Впереди, на поверхности, словно чья-то странная фигура показалась издали... Сидящая на небольшом метеорите.

Как будто в скафандре, но на плечах скафандра генеральские знаки отличия.

И над ее головой в гермошлеме словно просвечивает странное облако, как рисуют в газетах, когда хотят показать мысли нарисованного человека. И в этом облаке плывет текст:

"...и тогда они решили завоевать Луну и сделать ее семнадцатой союзной республикой задолго до прилета туда американских империалистов, и как они туда прилетели бы, мы бы их здесь встретили хорошим угощением с наших военных баз...

На Луне, конечно, жить скучновато, потому что нет классовых врагов, и разоблачать некого. А все же лучше, чем на Земле работать памятником Ленину или Солженицыным. Правда, нашему майору, служившему Джоном Ленноном, было еще хуже. Попробуй разложи этот махровый империализм изнутри, если он и так уже прогнил. Или внедрись к ним изобретать лже-науку кибернетику... Ответственное было задание".

Он достал какой-то карманный пульт управления и стал нажимать кнопки.

Из-за скалы выехал луноход, и странный человек стал залезать в него.

– Алло, Москва? – сел он за рацию. – Вызывает генерал Орлов. На Луне все спокойно, товарищи. Жертв и разрушений нет. Как Вы сказали, товарищ маршал? "Человечество смеясь расстается со своими пороками"? Это кто сказал? Вольтер? А он кто такой? У него в ЦРУ какое звание? Раньше жил? На французскую госбезопасность работал? Ясно. Понял. Слушаюсь.

Луноход двинулся дальше по освещенной солнцем поверхности, режущей глаза контрастом света и теней из-за отсутствия воздуха.

Вдруг на пути лунохода стал издали виден... как будто бы человек? Да, человек в белых одеждах, сидящий по-восточному и глубоко погруженный в себя. Он смотрел на медленное вращение огромной планеты Земля над горизонтом Луны с какою-то спокойной, великодушной, светлой улыбкой. По его лицу никак нельзя было бы заключить о его возрасте.

– Ты... кто? – растерянно спросил его лунный генерал через динамик на крыше лунохода.

Этот человек по-прежнему с великодушной улыбкой смотрел на вращение огромной Земли над лунным горизонтом и, казалось бы, не слышал никакого вопроса. Но неожиданно, не оборачиваясь, ответил:

– Нам уже по триста лет, но мы еще не мыслим о конце...

– Как это ты так умеешь разговаривать, здесь же воздуха нет?.. Да и у тебя ведь скафандра нет! Ты как же не умер? Да ты откуда вообще взялся тут?

– Когда-то в будущем вы, люди, будете уметь и большее. Мы когда-то также были землянами, такими же духовно наивными, воинственными и боящимися друг друга...

Генерал сидел в своем аппарате и почему-то не мог дотянуться до связи. Словно парализовало.

Над лунным Морем Ясности висела безвоздушная тишина. Маленькие, как земные камушки, метеориты падали в лунную пыль, вздымая фонтанчики, медленно оседавшие на поверхность.

Где-то справа был виден Марс со своими спутниками Фобосом и Деймосом, "Страхом" и "Ужасом", и отсюда он казался крупнее, чем с Земли, ближе на целых сто пятьдесят тысяч миль.

Где-то слева была видна Венера, куда шли сейчас посадочные станции для ее изучения...

На Луне даже днем видны все звезды и планеты, потому что нет атмосферы.

– Посмотри на нашу Землю, – продолжил человек в белых одеждах свою речь, неслышимую земным слухом. – Там сейчас в Россию и Европу приходит весна, и жизнь продолжается, там сейчас прохладный свет растает в синеве морской, и ветер полетит над долинами, и мудрые орлы медленно взлетят со своих гор... И там живут люди... Которые любят. Что же ты сидишь здесь, словно самый несчастный человек, объявивший себя "честным духом", а других нечестными? Может, вернешься? А теперь ты увидишь подлинную историю твоей планеты. В древности она звалась Бхараталока.

Неслышимая речь умолкла, и огромная планета над горизонтом Луны словно стала увеличиваться и придвигаться все ближе и ближе... Полупрозрачная сфера покрывается цветными пятнами, проступают какие-то смутные очертания... планета кружится среди звезд...

Стал виден древний южный полуостров, отгороженный горами от своего континента. Он разрастался, и вот уже стали заметными его залитые солнцем поля и города в прозрачном голубом воздухе, дворцы и храмы...

Седой Мудрец в белых одеждах с золотым шнуром на плече благословляет пришедших к нему Воина, Земледельца и Слугу. Они кланяются ему, отдают дары и садятся у его ног слушать слово Истины, Милосердия и Гармонии. И так проходят века и тысячелетия, и нет вражды между людьми, нет войн, ненависти и зависти, нет нищеты, голода и болезней... Люди живут по тысяче лет с сотнями своих сыновей. На всей планете один народ, у него одна Вера, одна Истина. И седые Мудрецы достойно управляют всем и вся.

Но вот уже Воины и Князья тихо переговариваются друг с другом, глядя искоса на Мудрецов. И вот уже теснят они Мудрецов с их престолов и осмеивают их, и отстраняют их. Кланы воинов начинают вражду друг с другом. Власть и дары ценят они более всего. Вспыхивают войны, и кланы навсегда отделяются друг от друга. Данавы и Дайтия уходят на Запад, Ришия – на Север, Ария остаются на Юге. Их потомки уже говорят на разных языках и наречиях и поклоняются разным богам. Начинаются битвы из-за женщин.

Земледельцы и Торговцы глядят на это, и сердца их преисполняются завистью к Воинам и Князьям. Они поднимают на своих плечах лже-мудрецов и лже-пророков, и те начинают внушать людям превосходство расчета и пользы над Верой и Истиной, Красотой и Любовью. Планета, разделенная границами, конвульсирует в войнах, больные нищие люди не доживают и до ста лет и умирают в муках и злобе. Воины и Князья запутались в своих распрях и поединках и утратили всякую силу и власть. Мерилом чести стало золото. Планета в руках Торговцев.

Слуги видят беззаконие и обман. Тьма и хаос наступают в их душах. Они идут армия за армией и затопляют планету в крови. Обезумевшие люди метаются между странами и материками, спорят друг с другом том, что есть Вера и что есть Дух, что есть Истина, и Красота, и Любовь, но никто не слышит никого и никто не может согласиться. Нечестность стала общим способом существования, слабость поводом к зависимости, угроза и самонадеянность заменили ученость, женщины превратились лишь в объекты чувственного наслаждения, хорошая одежда – в признак достоинства, властвует лишь тот, кто наделен грубой силой и лишен совести... Люди собираются вместе, чтобы идти спасать гибнущую планету, но тут же ссорятся и дерутся друг с другом. Люди бьются пойманными птицами в стеклобетонных городах. Планета затянута колючей проволокой военных зон и завалена оружием. Слуга в украденных золотых одеждах поучает Земледельца, Воина и Мудреца, щелкая затвором автомата.

И планета тонет в кипящей плазме, ее раскалывают взрывы, исполинские огненные столбы низвергаются с небес и сжигают людей, звезды падают вниз и горы сходят со своих мест, чтобы вразумить людей в последний раз... Железная саранча летит по небу с грохотом тысяч боевых колесниц и жалит людей, люди умирают от жажды и зноя, но звезда Полынь упала на источники вод, и воды стали горьки...

Но Белый Всадник на белом коне летит над планетой.

И Летающий Город спускается с небес. Сто сорок четыре тысячи воинов в белых одеждах сходят на землю, и сияние вокруг их голов ярче тысячи солнц...

Последние цветные отблески пробегают по сфере, и все исчезает...

И снова огромная планета привычно висит над горизонтом Луны.

Генерал вышел из лунохода, отдать поклон ему было стыдно и непривычно, и он как-то застенчиво положил пульт управления на лунную пыль и сел рядом с человеком в белых одеждах, с какой-то детской наивностью пытаясь посмотреть ему в глаза сквозь свой гермошлем.

Генерал никогда не видел таких. С детства ему и миллионам подобных ему во всех странах Земли настойчиво или молча внушалось, что таких людей нет, не бывало, да и не может быть...

Он вдруг вспомнил сверх-секретную информацию о стыковке посадочного модуля "Аполлона-15" на лунной орбите, где астронавтам не удавалось соединить орбитальный блок с лунным, и вдруг им помог появившийся прямо в вакууме с температурой -271 по Цельсию человек в белых одеждах. После чего командир корабля Джеймс Ирвин, вернувшись на планету, навсегда оставил астронавтику и стал проповедником в основанной им "Организации Высокого Полета": "Важнее Богу быть на Земле, чем человеку на Луне", сказал он...

– Не прогоняй меня, пусть я буду жить здесь с тобой, научи меня быть таким как ты, – сказал генерал.

Человек в белых одеждах мягко улыбнулся ему как взрослый младенцу:

– Возвращайся.

Никакие телерадиоканалы и пресс-агенства Земли не сообщали в тот день о плывшем от Луны к Земле корабле, ни "Ассошиэйтед пресс", ни "Юнайтед пресс интернейшнел", ни "Франс пресс", ни "Дойче велле", ни "Бритиш Броадкастинг Корпорейшн"... И уж тем более не ТАСС.

Лишь орбитальные станции Земли определили его координаты и скорость, и телеметрия ушла на Землю в Центр управления полетами и в NASA. Тем все и ограничилось. Благо между мысом Канаверал и Байконуром связь на случай подобных нештатных ситуаций работает всегда хорошо. Его не стали сбивать на подлете к орбите планеты.

Орбитальный модуль шел к Земле медленно... Прозрачная синяя дымка атмосферы как будто таяла в лучах Солнца, выходящего из-за края планеты на фоне фиолетово-черного космоса и серебряных созвездий...

Растерянный генерал сидел в спускаемом аппарате, шедшем к земле и слушал радио своей страны.

Бортовая радиостанция уже могла принимать передачи России и донесла далекий женский голос.

Пела какая-то незнакомая молодая певица, таких совсем еще не бывало в те незапамятные времена, когда он улетал, так никто еще тогда не пел:

– Скоро птиц начнет будить рассвет,

А неба темный свод еще в созвездьях весь...

Много звезд на небе и планет,

Но людям хорошо только здесь...

Где-то так далеко внизу лежал мир, когда-то любимый и знакомый.

"Я научусь жить заново", – думал генерал. – "Я как-нибудь научусь их всех любить, в конце-то концов... Вон, девчонка эта, певица, любит ведь... Что я, хуже нее, что ли? Стыдно..."

"Я стану другим, когда вернусь..." – думал генерал. – "Любить... Вначале Того, Кто нас создал, потом всех людей..."

Эпилог

Искусственные алмазы

Как долго просыпается весь Старый Город... Как медленно меняются жидкие кристаллы цифр на электронных часах:

Time 10:15 Date 20.05.1979 Sunday Двадцатое мая...

Как долго идет машина через весь Старый Город... Как медленно меняются жидкие кристаллы цифр на электронных часах...

Машина спускается с холма. Вот уже видны волны горячего воздуха, медленно вибрирующие над бескрайним морем голов.

Белая машина Поля на месте. Все в порядке. Да и что с ним может быть не в порядке, если он в дружбе со столоначальниками разных присутственных мест и только ли с ними?

Все они лишь люди из плоти и крови...

А здесь... Здесь все лишь продавцы и покупатели. Больше здесь никем быть невозможно. Раскрасневшиеся лица, толкающиеся локти.

Все судороги души пульсируют здесь – страх и жадность, хитрость и зависть, любопытство и лживость. И всегда скрипят песок и пыль...

Насколько же все изменилось в жизни за эти три месяца... Стоит лишь вспомнить последние дни...

Где-то здесь должен быть Левченко. Теперь он дирижирует Труфаном, Бейкером, Волковым, получает для них у знакомых Поля джинсы, пленки, диски и фотографии рок-групп, блоки "Мальборо", шотландские шарфы, еще что-нибудь доходное и ходовое, а их дело – продажа.

И сегодня, как и всегда в эти три месяца, он спокойно отдаст все, что положено, и лист со списком.

Он не будет и пытаться обмануть, скрыть что-то для себя. Он уже знает достаточно будет просто посмотреть ему в глаза, и все выйдет наружу. А это не в его интересах и не в интересах его корпорации.

И калькулятор выдаст цифры одну за другой, общая сумма будет равна 10500. Полю 7200. Себе 3300. Из них 300 Левченко и его корпорации за работу.

С Мариной все было тоже очень просто. Однажды с ней поговорил в пpисутственном месте один из знакомых Поля, и она успокоилась.

И снова тянется и длится 20 мая среди моря людей, торгующих вещами и собой.

Мир есть лишь воля и представление, считал старик Шопенгауэр.

Факт.

Мы с тобой уже проверили это на практике, Поль.

Воля зависит от представлений об окружающем и от запаса энергии, жизненной силы. Чтобы он был достаточен, надо отсечь все нити утечки этой энергии: усовещивания, вожделения, страхи, фантазии, обиды и претензии...

После такого отсечения воля может быть сконцентрирована как лазерный луч. И станет способна рассекать материю, время и пространство.

Концентрация духовной воли, перешедшая в голос как вибрацию плотного тела, способна раздробить каменные стены и танковую броню.

А в чем представления людей-детей?

"Реально лишь доступное органам чувств".

В этом уверены все люди-дети. На такой уверенности и построена вся их наука, искусство, вся их жизнь...

Эта уверенность и делает их изначально полностью уязвимыми. Ни один из них не может противостоять направленным ударам энергии по одержащим их астральным сущностям.

И если они нечестны и оправдывают себя в этом, то можно так сдвинуть им точку восприятия мира, что они почувствуют себя заживо в аду.

И что тогда делать в социуме? Бороться с бесчестными "надзирателями правил"? Быстро наскучит... Силой никого не изменишь...

Создавать новые формы искусства? Большинство людей-детей еще не усвоили до сих пор созданные.

Делать научные открытия? Если бы люди-дети уже сделали выводы из открытий Эйнштейна и квантовой механики, мир бы перевернулся и материализм навсегда закончился.

"Реально лишь доступное органам чувств"...

Те, кто считает иначе, перестают быть людьми-детьми. Они становятся взрослыми.

Поль мелькает в разных местах, смотрит откуда-то сверху, потом сам ныряет в это людское море. И вот мы уже встречаемся.

И время словно остановилось, и толпа вокруг будто замерла, как в музее восковых фигур.

– Скажите, Поль: если все дело в установках сознания, то зачем этот материальный мир? Стоит ли ему уделять столько внимания?

Вы безукоризненно умеете поддерживать стиль: темные очки, джинсы "Super Riffle", батник и кейс.

– Пусть этот мир и лишь иллюзия – полистай хоть Беркли, тем не менее он нам дан как показатель нашего внутреннего состояния: оно тут же проявляется внешне в наших обстоятельствах и отношении людей к нам. Знаешь, как делают искусственные алмазы? Помещают обычный карандашный графит в прочную печь, где огромное давление и колоссальная температура. У графита тогда плавится его кристаллическая решетка и превращается в алмазную. Графит – это наша тонкая плоть, иначе говоря, душа. Сам теперь знаешь. Печь – физический мир. Давление и температура – обстоятельства жизни, препятствия, испытания. Не будь их – в духовном мире мы окажемся недоношенными младенцами. Но каяться в напрасной растрате земной жизни будет поздно.

– Понятно...

Материя, да и весь внешний мир вообще – это показатель... Это гарантия от самообольщений, иллюзий, фантазий.

Слабое притягивается к сильному, железо – к магниту. Пассивная материя – к активному духу. Да... Иначе мы будем недо-воплощенными. Как тень отца Гамлета. Жалкая жизнь.

И человек – лишь тот, в ком силен дух. Тот, кто один перевесит многотысячную толпу: его ведет дух последней правды, а толпу – ее инстинкты. А если в человеке нет такой силы духа, он – родовая единица. Он не стал еще личностью.

– А как твои успехи, мой юный друг?

Знаком ли кому-нибудь такой, как говорят физики, нелинейный эффект: доставать из карманов деньги, что принадлежат тебе, хотя заработаны не тобой, но твое право собственности на них неоспоримо...

И эти деньги зарабатывают здесь Труфан с Донной Саммер, Левченко с "Леви Страусс", Волков с "Мальборо"... И они, наконец-то, довольны жизнью. А моим делом было лишь организовать их и дать им цель.

"Money – it's a gas", – как поет "Пинк Флойд", – "это – горючее"...

На эти хрустящие бумажки можно получить в жизни многое: женщин, комфорт, власть, диплом, влияние, славу... И нет ничего неизмеримого ими.

Кроме ценностей духа. Но это не ведомо пока людям-детям. Пусть играют в свои игры и понемногу взрослеют.

Покорять время...

Побеждать пространство.

Преодолеть препятствия.

– Весь мир в кармане...

И снова вокруг задвигалась толпа, с этой жаждой смешного и детского самопревозношения друг перед другом.