Текст книги "Вечная Любовь"

Автор книги: Николай Нагорнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

У него было нежное, исполненное веры сердце: теплота, великодушие, чуткость и верность – 4 элемента в мире чувств.

Он обладает огненностью, полнотой, гибкостью и устойчивостью воли: 4 элемента – интенсивность, размах, приспособляемость и твердость. Четыре колонны колесницы – 4 стихии в трех мирах: духовном, душевном и физическом. Полог был смирением, отделяющим человека от Неба. И это было единственной защитой от опасности убить любовь. А жизнь любви и состояла из воссоединений и разделений, как дыхание – из вдохов и выдохов.

Простые числа обозначали новый опыт человека и народа, кратные "двум" и "трем" складывались в сложный пересекающийся контрапункт, похожий лишь на органные инвенции Баха...

Все пережитое в собственной жизни непостижимо вырастало из этих мерцающих прозрачных линий и снова растворялось в них.

Спираль уходила всё дальше и дальше, и трехзначные числа обозначали уже что-то, чему на Земле еще не было имени, какие-то еще не открытые изотопы трансурановых элементов, какие-то новые направления науки: спиритуальную физику, астральную химию, мета-математику... какие-то новые искусства: видеокниги, трансполифонию, виртуальные симфонии, интерживопись, мультимедиадраму, биоархитектуру, где храмы и дворцы становились живыми и росли сами, как растения... эти числа передавали еще неведомые Земле сочетания чувство-мыслей, мысле-чувств:

330 =

2x165 Поляризация свободной иерархии

3x110 Гармонизация полярности живого – Преображение биологической материи: изменение ее квантового состояния из корпускулярного в волновое отказом от эгоизма.

5x66 Свободный тонкий баланс точки сборки

6x55 Устойчивость в свободе трансценденции сознания

10x33 Само-осознание в иерархических процессах

11x30 Транценденция уравновешенного само-осознания

15x22 Гармония свободной поляризации

...эти числа были новым языком, новой речью и музыкой, их ритмы, соче+тания и разложения на делители в привычные слова не переводились, привычные слова любых земным языков были слишком плоскими для такой многомерности, многослойности и сверх-объемности, эти ряды и уровни, эти спирали чисел не передавались ни одними лишь нотами, ни одними лишь формулами... Их можно было назвать только "периодической системой сил мироздания".

И было "всё мне дозволено. Но не всё полезно"... И было непостижимым:человек от Творца не мог уйти никуда. Все дороги вели в Рай, даже поначалу уводящие прочь от Рая.

И здесь была скрыта какая-то великая тайна движения по дуге, параболе. Чем ниже человек падал, тем сильнее рвался обратно в Рай. В этом и был парадокс свободы: иди, куда хочешь – любой путь в конце концов вел обратно в Рай. Разница была лишь в длине итяжести пути: лишь от земли, через ад, через Сферу Прозрений...

Весь мир виделся созданным как дуга, на дне которой ад. И любой путь любого человека был в конечном итоге дугой с наложенной на нее сложной спиралью взлетов и падений иповторений на новом и новом уровне...Последние цветные отблески пробежали по сфере, и все исчезает.

Снова огромный тоннель, уводящий вниз, а за ним серебристая пыль звезд.

Голубая планета уже вращается внизу, в пелене облаков. Континент разрастается во все стороны горизонта, большое озеро среди бескрайних лесов становилось все ближе...

Эпилог

Новая Земля

Фиолетовый свет.

Гул.

Зеленый свет.

Плеск.

Тихий шум воды невидимого ручья в долине между холмов, поросших соснами. Низкое солнце, медленный воздух, плавность минут... Редкие старые дома из почерневших бревен.

Вдаль от дороги, по узкому деревянному тротуару, Бабушка ведет за руку пятилетнего Орлова.

Она опускается на колени у прозрачного, звенящего потока воды:

– Попьем водички, мой мальчик. Чистая водичка...

Да, просто попить воду с ладоней под старой лиственницей, шумящей от ветра с близкого берега озера...

– Вот так...

Укрыт чем-то белым... и словно свинцом налито тело... где же это? и рядом склонился кто-то в белом. Надо спросить... спросить...

– Я умер?

Кто-то в белом отвечает со смутно видимой нежной улыбкой:

– Ты жив. Ты в больнице.

Женский голос. Такой сердечный, заботливый...

– Что со мной?

– У тебя был инфаркт. Ты трое суток не приходил в себя. Тебя спасли.

– Спасли? Кто?

– Тише. Не двигайся. Нельзя. Тебя привезли какие-то мужчина и женщина на своей машине и уехали.

– Кто они?

– Неизвестно. Они сказали, что подобрали тебя на улице без сознания. Повезло тебе. Опоздай они хоть на три минуты, было бы поздно.

– Меня спасли... Даже не зная ничего... Ни за что... Просто так...

– Странный ты... Раз человеку плохо, значит, надо помочь. Разве можно по-другому? Ну, отдыхай, раз выжил.

Ты уходишь. Но снова возвращаешься, чтобы напоить водой:

– Вот так...

Но что же это так напоминает, что...

Тихий шум воды.

Бабушка опускается на колени у невидимого ручья.

– Попьем водички, мой мальчик. Чистая водичка... Вот так...

Бабушка зажигает свечу. К ней подходит пятилетний Орлов, берет свечу из ее рук. Орлов-четвертый поднимается на кровати, он словно очень боится встречи с собой-пятилетним. Бабушка тоже приближается к нему.

Пятилетний Орлов со свечей идет вниз к ручейку.

Четвертый Орлов смотрит ему вслед, и на глазах откуда-то слезы... И сосны с близких гор смотрят вслед медленно уходящему мальчику.

Что же было до этого?

Тысячелетние ветра

Авалон

Гиперборея

Слезы звезд

Эхо неслышимых слов

Страна Вечной Радости

Протей

Leave a light of Paradise (Райские бабочки)

Я = Я или Поэма трансформированного времени

Я = ТЫ

Принцесса Турбо-Фортрана

Погружение в воды вечного Рейна или

сверхзвуковые машины королевства Корнуолл

Иномирные радуги

Хроно-реверс

Эхо подземного гула

Сад

Седьмое Небо

Вечная весна

Снега Монсальвата

Волны Света

Феникс

Мир остановившихся мгновений

Воды Леты

Миллиарды лет боли

Новая Земля

Те, Кто создали человека.

И – числовая спираль... Язык будущего... Язык Любви.

Ради этого и надо было ожить – передать этот новый язык всем, кто лишь сможет его усвоить.

Сине-белый цвет неба за окном медленно сменялся золотисто-белым...

Теперь надо как-то дотянуться до окна и посмотреть, где я... Вот. Чуть подвинуться... Еще... Еще... Вот и подоконник.

Кто же это там, под окном?

Неужели вы все ко мне? Поль и Шеф? Ирина Истомина и Наташа? Эльвира и Вероника, вечные мои любимые? Бабушка и старик Орлов со своими орденами? И "верный оруженосец", и Марина, и Элен?

Да, ко мне. Вот увидели меня в окне, машут руками, радуются... Да разве это возможно?

Всеобщее примирение.

Всеобщее примирение...

Так было в мире всегда, так будет в мире всегда.

– Девушка, как бы мне выйти во двор? Только посмотрите – все они ко мне.

– Ну, ладно, я сейчас с дежурной сестрой поговорю, может быть, разрешит.

Милая девушка в белом халате медленно-медленно ведет под руку по двору. Тополя уже летние. Лучи послеполуденного Солнца скользят по ним, словно двадцать лет назад и двести лет назад...

Все окружают нас и просто молча улыбаются.

Странное, почти незнакомое чувство, будто время остановилось... и приходит нежданное, забытое где-то в созерцательном детстве, глубокое умиротворение...

И уходит бесконечное томление души, бесконечное ожидание чего-то – это долгое чувство пути по пустыне, тянувшееся из года в год, уходит тоска по прошлому и по будущему.

Словно путь по пустыне закончен, и начинается медленное вступление в долгожданную обетованную землю, полную воды и прохладной тени деревьев...

Что-то сдвигается в глубине души... какие-то континентальные плиты всего многолетнего ощущения мира и себя, понимания мира и себя... какое-то просветление поднимается к сознанию из скрытых глубин – неужели все, что приносило эти едва выносимые напряжения, борьбу, отчаяние в себе – специально напрявлялось и создавалось из невидимого мира, чтобы побуждать меня изменяться, заставлять развиваться, очищать себя и укреплять, углубиться в смирения и изменения своего восприятия, очищения от чувства собственной важности и прочего и прочего?

Все это была какая-то моя грандиозная иллюзия?

И почему кажется, будто все пришедшие готовы вдруг легко и счастливо рассмеяться, глядя сейчас на мое замешательство и растерянность? Словно все вы давно уже это знали или хотя бы предчувствовали и догадывались, но делали до сих пор серьезный вид, чтобы не нарушить достоверность происходящего и не дать мне догадаться раньше времени?

И по наивности все это воспринимал за чистую монету и ужасался, терялся, считал себя страдальцем за идею, за веру... а что еще подскажет чувство собственной важности? – или как наказание, расплату, искупление? когда привычные люди вдруг становятся как бы безумными, как бы врагами: все это было лишь для того, чтобы полностью изжить всю свою наивность деления жизни на "добро" и "зло"? Когда усыпляющий тебя гипнотическим сном несет "добро", а пробуждающий тебя от него несет "зло"?

А они... они были просто... "будильниками"? Чтобы меня будить и не давать засыпать гипнотическим сном, то одним, то другим? И сам тоже был будильником для Наташи, для Эльвиры, для Вероники, для старика Орлова, железного генерала, и многих, многих других, теперь уже и забытых?

Насколько же все происходящее есть совсем не то, за что его принимаешь взглядом земного рассудка, а только "правила игры"? Их иногда проявляющаяся строгость может иногда угнетать, если эти правила принимать всерьез, а не видеть за ними Великую Улыбку в Небе, полную Любви.

Все так же стоят вокруг и просто... молча улыбаются.

Шеф достает из своей сумки разломленный хлеб и наливает немного вина в небольшую чашу:

– Будем благодарны всем, кто встречался нам в жизни хоть раз.

Вот и Вероника взяла кусочек и выпила глоток, вот и Наташа...

Вот и Поль, вот и сам Шеф...

Вот и Марина, вот и Ирина Истомина...

Вот и Эльвира, вот и Элен...

И Поль начал метафизический диалог с Шефом, руководствуясь примером дискуссии последователей Шри Шанкары с последователями Рамануджи по адвайта-веданте. Речь шла о преображении каббалистического Древа сфирот, произошедшем две тысячи лет назад, что не открыто нынешним каббалистам, и о новом его преображении, что идет сейчас. И тянулся этот диалог тридцать шесть часов без перерыва.

И Марина начала дискуссию с Ириной Истоминой: какая женщина больше способна любить мужчину. И эта дискуссия, кажется, все еще не закончилась.

И Вероника начала дискуссию с Наташей: что считать более важным основанием социального прогресса – гуманитарные науки или точные. И эта дискуссия скоро закончится, потому что платформы мультимедиа примирили то и другое.

И Эльвира начала дискуссию с Элен: что ближе к истине – система Станиславского или эвритмия доктора Штайнера...

И тогда в гремящей сфере небывалого огня

Светлый меч нам вскроет двери ослепительного дня..." – написал однажды Блок Андрею Белому.

Но надо же, наконец, поговорить с тобой, вечная женщина...

– Так сколько же у тебя имен? Ева, Шахерезада, Изольда, Эльвира, Вероника, Ирина, Марианна, принцесса Мелисента из королевства Пирадор?

– А разве ты еще не привык? – улыбнулась вечная женщина. – Кажется, мы с тобой за эти несколько тысяч лет все же стали друг другу настоящими половинами, aren't we? – добавила ты на своем корнуолльском, – разве не так? А теперь тебе пора просто отдохнуть. Твоя жена тебя вылечит лучше всех врачей.

– Мой господин еще не привык, – улыбнулась другая вечная женщина. – Ему нелегко теперь придется привыкать к нашей дружбе, – улыбнулись обе жены, бывшая и настояшая. – Но мы ему поможем, – рассмеялись обе друг другу с шутовским злорадством надо мной. – Мы ему устроим, этому мистику и лирику, лед и пламень.

Как долго тянется пауза для медитации, как долго стоит вспомнить битву потомков Бхараты на поле Курукшетра, как долго стоит вспомнить штурм Илиона, как долго Одиссей плывет к милой своей жене...

– Нам с первого слова покажется снова: мы знакомы с тобой столько лет, столько веков... Но история должна завершиться. Потом она начнется как бы заново, но совсем уже иначе.

Солнечный закат медленно плывет над Старым Городом, словно в каком-то светлом прошлом, и уже возможном будущем, и снова солнце, и лучи света мелькают сквозь листья, как в юности мелькали надежды на что-то прекрасное и неземное...

И словно замирает время, словно остается в памяти этот снимок, цветной автограф дня, и плавно поднимается взгляд над кругом людей, собравшихся вокруг Шефа, и медленно открывается весь Старый Город с его послеполуденными тенями и тополями, лесными холмами вокруг и Вечной Рекой, словно с взлетающего самолета летом, и плывут в прозрачном воздухе проводы любви: город, страна, планета бережно и медленно отпускают от себя...

И будет медленно течь вода, капля за каплей, и будут медленно течь песчинки, одна за другой, сквозь песочные часы, и каждый день будет начинаться новая жизнь, и она никогда не окончится.

Это называлось временем. Это был живой поток тайн, где астронавты экипажа "Аполлон" смотрят на огромную Землю, висящую над горизонтом Луны, а где-то там, в песках Объединенных Арабских Эмиратов, где жил наш пра-отец Авраам, летит по небу ветер над цветущими в оазисах тюльпанами...

И телеспутники медленно скользят в вакууме над миром остановившихся мгновений, миром бесконечного солнечного заката над старыми городами и древними тополями, и снова плывет в эфире над морями и континентами телемолитва – "Не исчезай из жизни моей", и снова в мир приходит Вечная Весна, и снова в плавно падающем дожде висят над дорогами хрустальные радуги, и это значит, что мир не кончится, и никакой войны не будет, и опять серебристый "Боинг" заходит на посадку над океаном, и в нем кто-то чертит алмазом на иллюминаторе "I love you", и нам дан еще целый век, а может быть, тысячелетие, и мы снова посмотрим в Небо со слезами в сердце, и Мудрый Дирижер Вселенной еще и еще простит нас и подождет, когда мы станем взрослыми.

Как охватить разумом этот огромный мир древних пустынь и вечно-молодой радости?

Весь этот бескрайний мир?

И придет к тебе Вечное лето остановившихся мгновений, и старый автомобиль снова и снова и снова поедет по сквозящей аллее в старом-старом кинофильме твоего позабытого за вечными зимами, вечными веснами детства, как столько лет назад... "ничего не потеряно, ничего не потеряно...не забывай, не забывай, не забывай... Этот чудесный город и вечное солнце всегда будут с тобой, если ты этого захочешь...ты просто не знал и не знаешь, что приготовило Небо любящим Его...неужели ты думал, что все это напрасно, и ничего не вернуть из той воздушной полетности духа вечного лета над старым городом – десять лет назад двадцать лет назад – тридцать лет назад? кто вложил в твое сердце эту полетность и зачем? ведь недаром, недаром, недаром..."

И если все умрет, тот звук оставит след, тончайший в мире свет, как сотни тысяч солнц.

Еще взлететь словам над морем можно, еще взметнется музыка, еще вольется в тебя это вечное небесное золото. И время сольется и свернется как свиток, и вечное лето сольется с вечным золотом осени и вечной весной, и солнечный свет все зальет своими лучами, и время растворится в этом плавно текущем золоте Неба, и твой старый город, и твой вечный город медленно-медленно-медленно, плавно-чудесно-загадочно, в отблесках-отзвуках-отсветах выше и выше и выше... станет уходить в закатное вечное небо, растворяясь в том льющемся золоте вместе с тобой.

А потом все двадцать четыре тональности музыки сольются воедино, и станет этой музыкой твой вечный город, станешь и ты сам.

Ты сам превратишься в живую музыку вечного лета, и это навсегда.

И словно идет медленный набор высоты, и вот уже видится весь континент от Запада до Востока...

И снова плавно уменьшается теперь уже вся планета в тающих лучах Солнца, и уже можно охватить взглядом все континенты, все океаны и острова, и летят над планетой реактивные машины стальных рыцарей королевства Корнуолл, оставляя пушистые белые хвосты в воздухе, и сидят седые брахманы на берегах Инда, обучая послушников мудрости Вед, и плачет золотистая Лорелея над водами вечного Рейна, и плывут Тристан и Изольда по северному морю, и шумит старый тополь над окном любимой и единственной, и принцесса Турбо-Фортрана загружает программу компилятора в свою машину виртуальной реальности, и плачет в древней пустыне Адам над телом Евы, засыпанном песками, и атомный Авраам снова бросает свой пистолет в руки сыну Исааку, и прозрачные снега Монсальвата просвечивают сквозь окна ночного ресторана, и пульсируют электронные синтезаторы в поисках утраченного времени, где Я = Я, и девочка-женщина снова едет в солнечном трамвае, и Лунный Мудрец вразумляет космического генерала, и Кришна вдохновляет Арджуну на битву во имя вселенской дхармы, и лестницы в Небесную Россию, ушедшую под воды озера Светлояр вместе с градом Китежем, ведут из старых разрушенных храмов, и летят тысячелетние ветра над Старым Городом, и каждый день на Земле стоят три креста, и кто-то кричит "распни Его"...

Но древние пирамиды Египта хранят в своих погребальных камерах и коридорах столь глубокие тайны истории мира, что измерение – в священных египетских дюймах, равных одной миллиардной части орбиты Земли, пройденной за сутки, покоев жены фараона, названных "комнатой второго и нового рождения", давало дату Рождества Искупителя, названного в "Книге мертвых" "Владыкой пирамиды" и "Владыкой смерти и воскресения"...

И это навсегда.

И можно жить на Земле и – рядом с Теми, Кто создали человека, и над ними Тот, Кто пришел на Землю и повел людей за Собой – в Небо, вечное Небо, бескрайнее Небо, твое и мое, огромное Небо, одно на двоих...

И медленно проходит перед глазами все пережитое, и оно нежданно видится оправданным во всем, слившимся в единой гармонии, во всеоправдании, всепримирении, где все потерянное восстанавливалось, и история становилась своим же собственным зеркалом

В прошлом: В будущем:

Братья продают Иосифа Братья выкупают Иосифа из

в рабство рабства

Братья приходят из-за Братья уходят из Египта

голода в Египет в изобилие земли Авраама

Братья приносят покаяние

Так и плыла сама история вспять к Моисею, потом к Аврааму, потом к новому Заратустре, что снова созерцал духовное Солнце Солнц, потом к Ною, когда всплывет новый материк... потом Каин вернет жизнь Авелю, и все человечество соединится в преображенных Адама и Еву, а они вернутся в Рай...

Вечное Небо всегда над нами. Пройдут годы и века, разрушатся все страны, все культуры, постепенно распадется Земля, медленно растворится время, свернется спиралью пространство, и останется только одно, не поддающееся разрушению ни временем, ни пространством:

На Браке в надмирной Кане Галилейской Новый Адам и Новая Ева, Царь и Царица, Жених и Невеста, Агнец и Агница в белых одеждах благословляют человечество Новой Земли и Нового Неба, пошедшее от Них.

1987, 1991, 1994, 1995 – 1997.

Конец II тома

Irkoutsk

Nikolai V. Krinberg Nagornov

г.Иркутск

Николай В. Кринберг Нагорнов