Текст книги "Вечная Любовь"

Автор книги: Николай Нагорнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Leave a Light...

Глава 9

Принцесса Турбо-Фортрана

И взорвалась тишина звоном летящей ввысь радости.

Бульвар проплывает мимо нас. Стеклянная дверь. Электровремя. Бесконечное фойе. Километровые коридоры.

– Поступай к нам на кибернетику. Ты станешь гением машинной логики. Обдумай это хорошенько, пока у меня идет программирование.

Эти лучи вечернего солнца в твоих коридорах... Сколько лет буду вспоминать это счастье с тобой, уже предчувствую. Вот и твоя аудитория...

– Я тебя просто поцелую, снова поцелую.

– Конечно... Но не здесь же... Давай спустимся вот туда...

Ступени ведут нас вниз под лучами лампочки.

Смотришь на меня и доверчиво, и насмешливо. Лицо твое близко, совсем, совсем близко. Каждая ресничка видна. Два Орлова отражаются в больших зеленых глазах. И словно что-то падает с плеч. Запрокинула голову, и ловлю твои губы.

– Что же ты делаешь со мной, Орлов, – твой счастливый голос. – Что же ты делаешь...

И ты рассказываешь чье-то стихотворение как таинственное предсказание:

– В белых снегах зимы или в пустыне рыжей только спроси, взглядом спроси меня – я прибегу туда, и рядом ты услышишь: "Да"...

Звуки, ароматы, прикосновения, свет и тени, – все смешивается, переплетается, закручивается в водовороте, звуковороте, цветовороте... Вот уже и не понять, где – я, где – ты... Тайная сила кидает в резкий вираж, Земля запрокидывается в безумном вращении, уменьшаясь, сжимаясь до точки.

Так не должно быть, но снова я взгляд твой ловлю

Тысячу раз повстречаться нужно бы нам, – отбивает электронный ритм пульс в крови и времени.

Миг промелькнет над землей или век бесконечный

Это для Мудрой и Вечной Любви все равно.

Но вихрь вдруг слабеет, рассеивается, уносится... Но вихрь Вечной Любви, но полет Вечной Любви уносит тебя к себе, меня – в себя.

"Не обещай, не надо, не обещай – это совсем не просто – вечно любить" рванулся твой последний взгляд ко мне, – "Не обещай..."

Ты уже в своей аудитории. Принципы Турбо-Бейсика, Фортрана, Паскаля.

Остаюсь один, равный лишь самому себе.

Вот и все, и словно мы расстались навсегда...

И буду вспоминать дальше, что же открылось сегодня утром, в доме у Шефа...

Поскольку это связано в одно целое – реальность.

Что такое реальность? Что считают подлинной реальностью? Объективной реальностью?

Почему без любви реальность – это что-то одно, но в любви "реальность" это что-то совсем иное – почему?

Как это связано со всей мировой метафизикой, со всеми заоблачными высотами Библии, Эйнштейна и квантовой механики?

Знает это кто-нибудь? Кто? Кто мне объяснит?

"Тайна сия велика есть"...

Почему в любви меняются время и пространство? Почему в любви тобой уже не владеет дух мира сего со всеми его законами? Почему ты свободен, и она, любимая, свободна от всего, даже от гравитации? Ну же, господа доктора наук?

Как это суметь – любить Творца, и лишь потом – Вселенную, и лишь потом всех людей на Земле, а потом и вот эту, красивую, вот эту, чудесную, вот эту, прекрасную, вот эту... где вдруг потекут слезами тончайшие струны скрипок, простых и электронных...

Но быть готовым и отпустить ее как птицу с руки, если та вдруг захочет улететь...

И вот сегодня утром, в гостях у Шефа, под его огромной лестницей из бесконечных фолиантов всей мировой премудрости:

– Возьми на память самое главное: принцип относительной реальности ценностей для внутреннего мира человека.

Вы отдаете лист:

Рост степени реальности

ценности

Абсолютная реальность Всевышний – Отец Любви,

Небесное Начало Непорочности

ценности: Мария – Вечная Любовь,

Земное Начало Непорочности

Сын – Дву-Единое Начало Непорочности

Рост полноты Любви к Богу

7 Миры обожения (теозиса)

6 Миры Любви

5 Миры Отрешенности

4 Ментальный мир: идеи.

Их отражения в сознании:

Ментальное тело Относительная

3 Душевный мир: желания, чувства реальность

Их отражения в сознании: ценности

Астральное тело

2 Эфирный мир: жизненные силы

Их отражения в сознании:

Эфирное тело

1 Материальный мир.

Его отражения в сознании:

Материальное тело:

Металл

Огонь

Воздух

Вода

Земля

0 t (время)

Абсолютная нереальность – иллюзии, фантазии, галлюцинации: не сущее.

Монизм: Всевышний абсолютно реален,

Материальные объекты реальны,

"я" относительно реально

Восток: Запад:

Материальные объекты нереальны, Материальные объекты

абсолютно реальны,

"я" нереально "я" абсолютно реально

Атеизм: мир реален, Всевышний нереален. Плюрализм.

Теизм: мир реален, "я" реально, Всевышний реален. Дуализм.

Сверх-теизм: мир реален, "я" относительно реально, Монизм.

Всевышний абсолютно реален

Шеф молчал и ждал с легкой улыбкой, пока дочитаю этот лист и пойму все, что заложено в эти простые законы.

Так вот над чем разум впустую бился все эти годы! После теории относительности и квантовой механики до сих пор не сложилось никакого мировоззрения, основанного на этих принципах! Поскольку эти открытия разрушили и классический идеализм, и классический материализм... А ничего нового – или хорошо забытого старого – на их место не пришло. Лучшие умы сделали вид, будто ничего и не случилось... Поскольку иначе пришлось бы пересматривать все свои понятия и ценности.

Да, кто сможет признать не только относительность ценности материи, энергии, пространства и времени, вслед за Эйнштейном, но и относительность ценности самой своей земной личности со всеми "своими любимыми" чувствами, идеалами, целями, идеями, намерениями по сравнению лишь с одной Абсолютной Реальностью – "Бог есть Дух", "Бог есть Любовь" – но при этом не впадет в солипсизм и не сочтет внешний мир совсем нереальным, – тот сможет все!

Вначале мы учимся не зависеть от чужих решений, мнений, воли, разума, от коллективного подсознания, от традиций и стереотипов, не быть конформистами, объектами манипуляций, отсоединяться от ветхого Адама – групповой души человечества как биологического вида.

Это достижение предела развития "я".

И после этого можно отбросить "свою" волю, "свое" мышление, "свое" творчество, чтобы просто принимать интуицией даруемые свыше просветления.

И больше ничего не надо.

Отказ от всякого творчества Творчество как претворение в зримые формы представлений, полученных свыше (в состоянии отказа от "своей" воли, разума желаний, представлений) Самовольное творчество: иллюзия творения форм и представлений из самого себя

Да, реальность человеческих "я" относительна...

Пространство и время вокруг неожиданно дернулись со своих мест. Кто я на самом деле? Что такое "я" на самом деле?

Кто бы понимал квантовую механику так, как ее мог бы понять Фауст или сам Гете... Корпускулярно-волновой дуализм частиц – мог ли знать Фауст, что это значит? Кто поймет, как Любовь воздействует на волновые качества частиц, и выведет эти формулы, тот получит возможность изменять и корпускулярные их качества и станет основателем науки творения чудес.

Что для этого нужно?

Только одно – огромная полнота Любви к Богу. Потом к людям.

Как развить в себе эту Любовь?

Отдать в Любви свое "я" Искупителю и Марии.

И вот как преобразится теория относительности:

Принцип телепортации

Если за стационарную систему отсчета пространства взять не физическую планету Земля, а духовное "я" человека, соединившееся в Любви с Сердцем Искупителя и Сердцем Марии, то можно перемещаться сквозь пространство мгновенно.

Принцип движения сквозь время: хронопортации

Если за стационарную систему отсчета времени принять не физическое время (скорость вращения Земли вокруг Солнца), а духовное время, в котором находится духовное "я" человека, соединившееся в Любви с Сердцами Искупителя и Марии, то можно перемещаться сквозь время.

В древности эти законы знали... Иначе как бы они построили пирамиды Египта без кранов и вертолетов? Чем они строили? Телекинезом.

Это мистика Любви.

Люди с веками так погрузились в суету, что утратили знание ее тайн. И люди-дети это забыли... "Нам не понять... Этого не было никогда, потому что быть не могло..."

И когда начнется пробуждение Любви, вся старая культура, наследница греко-римской, придет к финалу: станет просто ненужной и никому не интересной...

Культура эпохи Света, как было предсказано столько лет назад... Она уже начинается, пока еще почти незаметно... Культура Любви...

Ведь можно совместить в себе западную аналитичность мышления и конкретность действий с российским сердечным все-вмещением и с восточной отрешенностью и непривязанностью ни к чему "душевному", "слишком человеческому"...

– Значит, вот так апостол Петр и пошел по воде...

– Да, вот так... Он понял, что Любовь на самом деле – более реальна, чем земля, и потому прочнее земли и сильнее земного притяжения. Но когда вдруг усомнился в этом, то и стал тут же тонуть.

– Теозис – "Бог стал Человеком, чтобы человек стал Богом"?

– Безусловно.

Путь управления реальностью... Подлинно реальна только Любовь, и все дарующее Любовь становится для нас реальным. А все, не имеющее в себе Любви, кажется иллюзорным, оно не суще: не имеет сущности, а потому не имеет и существования, лишь мнится и кажется. Оно иллюзорно.

А путь управления реальностью – Любовь к Богу больше, чем к себе... И тогда Бог и "я" становятся одним целым, Бог вступает внутрь "я".

И не мог понять столько лет, что же значит – "утаил истину от премудрых века сего и открыл ее младенцам"...

– Знаете... я пойду... мне нужно теперь в себя придти... Можно сказать, жить дальше незачем – истина открылась. Или наоборот, жизнь лишь сейчас и начнется, а все, что было до этого дня – лишь предисловье к судьбе...

Коридоры твоего дворца науки переходят один в другой и не кончаются. Отдать бы сейчас копии этих листов Шефа твоим преподавателям... Впрочем, раньше или позже они должны будут и это понять, а иначе – заняться в жизни чем-нибудь другим.

Выходишь из аудитории. Взгляд твой блеснул – увидела. Миг – и включился магнит: два полюса. Нераздельных. Вечно-несоединимых. И неслиянных.

Вот и все – и снова вдруг оттаяла душа. Вот и все – и снова стало легче мне дышать.

Перевоплотиться в тебя. Раствориться в тебе. Потерять себя. Потерять даже память об этом себе.

И не будет и нет граней, и нет границ, и нет полюсов. Нераздельная неслиянность.

Что же все-таки случается, если взгляды вдруг встречаются?

– Скучал без меня?

На тебе сошелся клином белый свет.

Если выйдешь ты мне навстречу...

Обрывается сердце, уже нет слов.

Смерть от счастья, разорвавшего душу.

Но – надо удержаться, надо удержать. Любовь к женщине напрямую, от себя, а не как дар свыше – может убить ее хуже ненависти – сможешь ли ты вместить в себя этот поток пламени, данный мне для нескольких миллиардов людей? Да сможешь ли ты этот огромный огненный водопад вобрать в себя и не взорваться и не погибнуть?

Издревле люди были существами-андрогинами. Катастрофа провала в майю: они разделились на полюса – мужчин и женщин – искать друг друга всю жизнь и едва ли находить.

И поворачиваются со скрипом и грохотом каменные створы век: Время огромным глазом смотрит на нас. Но читаю вдруг в этом запредельном взгляде:

Я = ТЫ.

А эти двое – мы – снова куда-то перемещаются. И плывет за окнами парк, вокзал, мост. Деревянные древние кварталы воздушного кружева.

Апрельский снег тает быстро. Солнце то прячется за крышами, то выскальзывает из-за них и сверкает искрами радуг в лужах и летящих каплях воды.

Говорятся какие-то слова, руки встречаются и расстаются, чтобы встретиться, и встречаются, чтобы расстаться. Говорятся просто глупости, милые глупости. Твое имя – Нежность. К чему слова? Что значат слова?

– Выходим?

На тебе сошелся клином белый свет.

Старый трамвай катит дальше. Увозит внутри отпечатанные в воздухе наши улыбки-жесты-звуки. Их тень скользит над нами, плавно уносится к куполам, где солнце играет с нею.

– Хорошо быть глупыми, правда, Орлов?

– Замечательно... Если бы еще навсегда. Сойти с ума, чтобы войти в сердце.

– А я уже сошла.

Остановилась вдруг напротив.

Это – признание?

– Я – тоже.

Безнадежный жест мой тает в воздухе.

А Старый Город, а Вечный Город принимает нас в широкие объятья своих улиц. И Время варварским взглядом обводит Форум, как показалось бы одному всемирно известному нобелевскому тунеядцу, чьи стихи мы оба любим. Солнце уже спряталось за гранитными домами. Тротуары погружаются в тень.

– Послушай, Вера, есть на свете высшая святая истина?

Очень важно, что ты ответишь сейчас.

– Есть. Конечно, есть: Все должны любить друг друга.

– "Должны" все убивает.

– "Должны" – в смысле: не будут счастливы, пока не полюбят.

– Так ты хиппи: "Make love, not war". Как, впрочем, и я сам, наверное.

– Только не "Make love", а "All you need is love".

Удивительно.

А теперь зайдем в это крошечное кафе. Словно не в центре Старого Города, а где-то на Монмартре.

На тебе сошелся клином белый свет.

Сумерки опускаются на Старый Город. Твое затененное лицо на фоне окна. Почему мне так тревожно и сладко с тобою? Фиолетовая боль заката за окнами...

С Ириной Истоминой все было иначе: Я = Я, ТЫ = ТЫ, терциум нон датур. Тем более с женой, Эльвирой – европейская отчужденность и дистанция как эталон культуры отношений, маскировка в себе самого тонкого, женственного, нежного эталон "культуры"... Кто же из нас с тобой, Эльвира, больше убивал это в себе? Да разве теперь поймешь...

Неужели вот так и уснет вечным сном Западная Европа, раздавившая в себе главное ради всего прочего?..

И ради этого стоило жениться на западно-европейской принцессе, особе королевской крови? Вот фантомы, вот иллюзии... Словно королевская кровь Западной Европы – панацея от всех бед России...

А если наоборот? По принципу парадокса? В России всех людей отрывали от всякой захваченности что земным, что духовным – и создали самых гармоничных людей, живущих выше и земного, и духовного, иначе не выживешь?

Но, жена Эльвира... но мне тебя забывать... не легко.

Как это глупо – быть уверенным в том, что надо выбросить из себя чувство к одной женщине, если любишь и другую. Словно само чувство любви – это некая собственность человека, и он вправе им распоряжаться по своему усмотрению. Но почему так часто в женщине

есть что-то, властно велящее: "Люби лишь меня одну!" И почему зараженная этим женщина не может понять: разрушая любовь в другом, она убивает лишь себя?

И так бывает очень часто: Грань. Барьер. Стена.

Но ты не такая, девочка-женщина.

Я = ТЫ открывается вдруг только сейчас.

И вот – совсем другая женщина рядом.

И в этом кафе, как почему-то всегда и везде сейчас, снова и снова играет кассета, и это Татьяна Анциферова, столь когда-то любимая, во времена "Драконографии", да и теперь... И поет она последнее, что записал не похожий ни на кого чудесный композитор, совершивший в недавние годы, видимо, нечто похожее на мою ошибку – он женился на западноевропейской принцессе и уехал с ней на ее историческую родину, в страну, называвшуюся во времена Римской империи Галлией, ныне Францией, и оставил всем на память вот это свое последнее завещание:

"Забывать нелегко, мы над памятью не властны"...

"Забывать нелегко все, что связано со счастьем"...

И зачем этой милой девочке-женщине что-то рассказывать об этом?

"Забывать нелегко, ты в судьбе моей утрата,

Забывать нелегко, хоть забыть, конечно, надо"...

И зачем этой милой девочке-женщине рассказывать про многое-многое, о чем она пока не знает – о набоковских Лолите и Аде, о тихих зорях Бориса Зайцева и поездках Андрея Белого к доктору Штайнеру, и снова о докторе, на сей раз Живаго, изданном в "Фельтринелли"...

"Мне это все забывать нелегко, нелегко" – поет Татьяна Анциферова со слезами в трепете голоса с заезженной кассеты в этом вечернем кафе.

Но милая девочка-женщина уже дарит совсем другие мелодии и тональности, где все эти мороки первой волны эмиграции, да и третьей, тают как темные миражи, и наступает снова радость, легкость, полетность, как в той первой юности, до-истоминской и при-истоминской?

– Треугольник еврокультуры: жена-муж-любовница. Постыдная тайна, пока жена не узнала. И ненависть между женой и любовницей, когда узнала. И каждая хочет, чтобы врал ей, будто любишь только ее одну.

– А ты что предложишь?

– Надо разрушить это триадой любви: старшая жена-муж-младшая жена.

И эта совсем новая женщина рядом смотрит на меня. Объяснишь ли ей эту ошибку международных супружеских союзов? Она не поймет.

А если поймет? Что это за дух тайного уныния овладел мною? Где же это искусство управления реальностью?

– Послушай, если бы ты родилась в Объединенных Арабских Эмиратах, и некий шейх, влюбленный в тебя и любимый тобою, предложил бы тебе стать его второй женой, младшей – ты согласилась бы?

– Конечно.

– А если я тебе предложу стать моей младшей женой, ты согласишься?

– Почему бы нет? – ответила ты запросто своей фотомодельной улыбкой.

В темноте в даль несет облака ветер... Как и тем вечером перед встречей с тобой.

Это шок.

Не могу поверить сам себе.

На тебе сошелся клином белый свет.

Надо же так уметь быть столь покорной мужчине...

В самом деле, почему же не познакомить вас с Эльвирой, и тогда... Да разве Эльвира согласится? "Орлов, ты опять начитался своего суфизма, обыгрался в "Принца Персии" и возомнил себя Алладином с волшебной лампой, или Омаром Хайямом, а свою недалекую девочку Шахерезадой. Сколько уже я повидала твоих наивных девочек, надоедающих тебе на третий день "великой любви", пустотою звеня?" – скажещь ты со своей безукоризненной германской логикой, очень дальняя родственница Канта и Гегеля, и отвернешься со своей скептической ухмылкой железной дочери викингов над наивной лирикой славян.

Но это ты мне одному можешь сказать. А если Вероника растопит своей любовью все твои скандинавские айсберги, и ты преисполнишься к ней великодушия и милости, как к твоей младшей сестре, или уж, хотя бы, как к своему вассалу или фрейлине, особа королевской крови баронесса фон Грюнберг?

– А ты сможешь ее растопить своей любовью?

– Попробую, мой господин, – засмеялась ты с почтительным поклоном гаремной невольницы, счастливой своим пленом.

Это же снова система трех колонн, объясненная Шефом: по левой колонне жена с Запада, по правой – с Востока. И надо найти третью точку... В самом себе русском. Любить обеих. Две жены все-таки не три жены.

– Нам надо спешить, мой повелитель. Опоздаем на последнюю электричку.

Неон вспыхивает под потолком. Фиолет неба становится черной пеленой от этого всплеска света.

Трамвай скользит по мосту над темной рекой, и его окна – снова зеркала, и зеркалам повидать довелось... слезы и смех многих веков этого города.

Вглядеться в тебя как в зеркало? Рассказать тебе какое-нибудь простое, очень простое стихотворение, без всяких символистских и сюрреалистических метафор? Конечно.

Рассказать тебе будущее? Твое будущее? И мое?

Нет, не стоит. Не сможешь вместить. Не поверишь.

Твой поезд уже виден издали, там, на юго-востоке, уже подходит, и последние минуты вдруг растягиваются до вечности, и мягко плывут по волнам моей памяти два истекающих слезами любви голоса из незабвенных "Шербургских зонтиков" Мишеля Леграна:

– Dis "Je t'aime", ne me quite pas...

Мощная электрическая машина вырывается из тьмы с лязгом и грохотом. Визг рельсов, скрежет, свист автоматических дверей – остановка. Стоянка электропоезда пять минут, пока горит сигарета в руках.

– Я провожу тебя в твой город.

– Не надо. Обратно электричек больше не будет. А я сама совсем не хочу с тобой расставаться.

– Я не уеду назад. Останусь до утра под твоими окнами.

– Кто тебя только выдумал, милый мой Орлов... Жду тебя завтра. Не грусти.

– Оставь мне что-нибудь свое. Чтоб не быть всю ночь без тебя и день без тебя.

Достаешь из сумочки свою фотографию.

Автоматические двери захлопнулись. Твой счастливый взгляд – торжествующая улыбка Ким Бессинджер – сквозь стекло словно бросок подарка: "Лови, Орлов! Жизнь – это праздник!"

Вкус твоей помады на губах, нежная женщина.

Вот и красные огни последнего вагона улетают во тьму.

Вот и нить горизонта стала нитью вагонов.

Звезды смотрят на рельсы. Я желаю экспрессу, чтобы следующим рейсом он унес нас с тобой.

Глава 10

Погружение в воды вечного Рейна

или сверхзвуковые машины королевства Корнуолл

Трансформа хаотического времени

Звучит невыключенная музыка, звучит и звучит. И в этом электронном синтезированном слезами счастья звуке – наши встречи и расставания, расставания и встречи. Эти встречи похожи на танец: увидеть друг друга издали в толпе, махнуть рукой, броситься друг к другу, обняться или – подойти, очень медленно, словно не веря и глазам своим: "Это ты, my love, my life?"

[Это не переводится...]

Жемчужное запрокинутое Небо в окнах огромного гранитного здания, земля с прошлогодней травой стынет в сумерках, черные силуэты прозрачных тополей вдоль бульвара и закатного горизонта... Эта сладкая боль... Такое впервые. Это как вивальдиевская скрипка в "Инферно" – смычком по сердцу. Всего пять секунд, больше душа не выносит. Зачем ты пришла, скажи? Зачем апрельские сумерки так пронзительны... Зачем в изменчивом синем свечении с такой болью хочешь любить и быть любимым? И это все со мной? С Орловым? Железным человеком? "Где чувства господствуют, там ослепленье... А где ослепленье – ума угасанье"?

Вот там, вот там, за стеклянной дверью с электронным временем мелькнул твой взгляд. Пять секунд.

Выходишь. Оглядываешься. Ищешь меня взглядом. Здесь, Вероника. Здесь!

Увидела. Вспыхнули синие искры в глазах.

"Но пока эта грусть словно боль

О былом связана лишь с тобой.

Мне это все забывать нелегко..."

Остался только снимок, цветной автограф дня...

Ты прорываешься сквозь поток людей, ты ближе, ближе... Что это? Словно слом океанского льда – лопнула с грохотом ледяная зеркальная гладь, и поплыли исполинские плиты...

Самое главное – не терять головы.

Мужчина несет ответственность за женщину. И должен сохранять всегда холодную голову, каким горячим не было бы сердце. И тогда будет счастлива она, будет счастлив и он.

Это просто свобода духовного пространства. Как и учил Шеф. Как учил Бердяев. Как учили бодхисаттвы, пока их учение было истинным...

И не забывать предупреждения Шефа: это будет развязка всех земных узлов, моих и твоих, вечная женщина. Но почему же пока ничто даже не предвещает никаких сломов и срывов? Тем более не расслабляться духом. Не терять трезвения ума – вековой медитативной дисциплины.

Вот ты и рядом.

– Орлов, как я тебе рада!

Привлекаю тебя к себе, но ты легонько отстраняешься с улыбкой:

– Еще успеем. Вот тебе мои иллюстрации к твоим стихам.

Необычный для женщины стиль... Можно ли представить Данаю, рисующую саму себя, глядя в зеркало?

Еще успеем. Сегодня все решится. Сегодня будет наш главный день.

Запоминать каждый миг. Каждая минута – подарок. Каждая секунда. Подарок совсем бескорыстный. Ни за что. Просто так. От всей души.

– Вероника, есть душа?

– Видимо, есть.

– А Создатель Вселенной?

– Если ты чувствуешь, что есть.

Вот так.

Теперь возможно все, между мною и тобой.

Главное сказано.

На тебе сошелся клином белый свет.

Женщина, не способная это чувствовать, это сказать мужчине, хочет властвовать над мужчиной, хочет царить над ним, заставить его поклоняться. В прежние века ее просто назвали бы ведьмой.

Как же стало легко на душе...

Ты берешь меня под руку, и мы уходим в синее призрачное свечение этого вечернего воздуха, мы словно хотим раствориться в нем, как движения рук моих переходят в движение рук твоих и растворяются, как звуки слов слетают с губ твоих, слетают с губ моих и растворяются друг в друге, и сами наши ауры сливаются воедино, если бы кто-то ясновидящий смог это увидеть со стороны...

The dream... It's a dream. "Brave new world" Олдоса Хаксли, тебе неизвестного, да и не надо, дхвочка – зачем тебе читать эти кошмары, где женщин выдают по талонам.

Где мы? Уже в центре Старого Города. И синее свечение все темнее, все холоднее воздух.

– Присядем здесь, да, Орлов? На последнюю электричку я уже опоздала. Ладно, не беда. Останусь у подруг.

– Твои домашние будут волноваться?

– Нет, они знают – я иногда опаздываю и остаюсь здесь...

Вот ты все и решила. Конечно, не у подруг, а у этого неисправимого Орлова, но не вслух же ему это говорить. Он и сам все знает, иллюстрации откровенны до предела.

Время перейти в будущее...

Теперь слова уже ничего не значат, и в каждом твоем слове слышится: "Ты и я, я и ты, так было в мире всегда, так будет в мире всегда..."

На тебе сошелся клином белый свет.

Странная вещь... Человек вправе принять столько любви, сколько способен потерять не погибнув.

Иначе он никогда не сможет оторваться от этой любви, чтобы получить еще больше.

Тогда его развитие навсегда остановится. Тогда он перестанет быть человеком. Потому так тревожно мужчине с женщиной, женщине с мужчиной. Потому и становится так не по себе, когда уже знаешь, когда твое шестое чувство не ошибается -...

И мы идем как пьяные к предпоследнему ночному троллейбусу. Мы едем ко мне. Все решено.

"Я пьян от шторы в квадрате окна, от улиц, по которым прошла она"...

Будет то, что есть миллионы лет...

Но вот среди звезд улыбнулась мне ты.

В чем твоя тайна?

В непорочности земного. Любовь все искупает. Любовь дается Свыше. В Любви нет порочности. Любовь освящает любую сексуальность мужчины и женщины, вошедших в дух Любви. В Любви все дозволено.

Неописуемая диалектика вечного само-отречения любви – в сексуальности мужчина от женщины соглашается принять наслаждение только для того, чтобы:

1. Ей доставить радость от дарения себя мужчине;

2. Отдать ей обратно это наслаждение, преумноженное своим отказом от удовольствия для себя – духовный закон полностью соблюдается.

Но если нет Любви в отречении от наслаждений только для себя, а не для того, чтобы ими поделиться – есть просто похоть, просто блуд, и остается после него лишь ужасная пустота и стыд перед собой. И перед ней.

И наоборот. Всякая сдержанность – лишь ханжество и фарисейство, если она не в Любви и не от Любви.

Но у тебя со мной, милая, красивая, нежная, это иное – Любовь.

Любовь сама себе оправдание, сама себе закон.

Любовь – это Сама Мария, Сам Искупитель.

Как же тебе это передать, эту тайну Двух Начал Непорочности?

Когда женщина чувствует: это – отражение на Землю, на тебя и меня, Надмирного Брака Двух Начал Непорочности?

После этого ничего слишком человеческого уже нет.

Вот и началcя извечный ритуал женщины, вот больше и не осталось ничего... Ты мне говоришь так много нежнейших, потрясающе женственных слов, но никогда и никому их не открою. И все, что сейчас у нас с тобой в эту ночь, это наша с тобой тайна. Пусть она останется навсегда только для нас двоих, правда? Ведь у нас с тобой впереди так много лет.

И мы с тобой уже рядом...

И медленно плыли звезды за окном в ночном небе, и мир был спокоен словно Сфинкс, глядящий в пустыню.

Ничего нельзя сказать о женщине вообще.

Женщина стихии огня – ... валькирия, атакующая в полете.

Женщина стихии воздуха – ... эльф с прозрачными трепетными крыльями.

Женщина стихии воды – ... ундина, стихиаль шелестящих потоков.

Женщина стихии земли – ... глубинное погружение в плоть мира.

Но ни слова... Словно это столько раз уже было... у нас с тобой.

Но где это было? В каком краю, в каком столетьи? Как тебе объяснить эту способность перемещаться во времени, врожденную, да и развитую долгими медитациями?

Вот и сейчас, в эту ночь с тобой, первую и как будто тысячную, уже начинается это смещение времени и слияние двух любимых в одну – тебя и... Изольды.

Кто же из вас двоих отдает мне себя в дар сейчас?

Обе.

Она – через твое тело, ты – через ее душу.

И расскажу тебе свою балладу о Тристане, Изольде и рыцырях Света.

Позади – туман, впереди – туман я вижу, странно прозревая...

Трансформа флуктуирующего времени

Волны холодного моря бесконечны. Корабль медленно идет к берегам Британии. Двенадцатый век и двадцатый отличаются только местом цифры 2, все иное остается неизменным: в каждом столетии снова встречается женщина с золотыми волосами и в каждом столетии – холодные воды Балтики и вечного Рейна.

В двенадцатом веке Вагнера еще не было. Зачем нужна была бы такая музыка, когда это было самой жизнью, не нуждающейся в отражениях и трансформациях. Виртуальной реальности не надо было создавать.

Корабль идет сквозь вечные воды забвения и памяти. На борту снова эта женщина с золотыми волосами: "Ты рыцарь. И потому ты сможешь выпить этот яд в один миг со мной".

Северные женщины: время жить и время умирать.

Северные женщины: стальной синий огонь.

Северные женщины: вас забыть невозможно.

Северные женщины.

В двадцатом столетии начались теле-трансляции. Мы с тобой могли сидеть в этой далекой гиперборейской стране и смотреть по британскому broadcast этот смертельный танец несдающейся Северной Ирландии.

Это и прошибло твои слезы. Едва ли не впервые в твоей интернированной жизни.

Пространство и время здесь, в Гипорборее, обладали странным свойством переменной плотности, и часто приходилось продираться сквозь пространство так, что каждый его сантиметр давался едва выносимой болью, что же касается времени, то оно могло ускоряться или замедляться, становиться дискретным или кольцеобразным, хаотическим или безграничным, хроно-безмерным или останавливаться или становиться обратным в хроно-реверсе или захлестываться в хроно-петли или развязываться из петель-узлов и распрямляться в линию или ввинчиваться в спираль – и это чудо, это чудо, что мы с тобой, вопреки всякому здравому смыслу, были еще живы ...

"Еще любили мы,

А значит – были мы."

Сегодня новолуние.

"Будет то, что есть миллионы лет. Потому что быть не может в мире чего нет".

Германские женщины стоят французских.

– Да, – сказал рыцарь. – Да.

И это был последний бой Роланда.

Всю ночь стояла на башне замка королева. А в этом холодном море пылали корабли.

И слово "Тристан" на древне-британском означало "Печальная пора". И искусство, усвоенное с детства: править кораблем. Чему научил оруженосец погибшего короля Горвенал.

Но снова и снова плывет к берегам королевства корабль. Ты помнишь королевство Корнуолл? Конечно, помнишь... "Кто из вас, рыцари Корнуолла, выйдет на бой против Морольта?" А королевство Пирадор?

Сейчас через море идет самолет "Эр Франс" "Каравелла": десять минут от лондонского Хитроу до парижского Орли. Так медленно идет самолет над былым путем графа де ля Фер через море, так медленно кружится лазерный диск в бортовом компьютере, хоть быстродействие новых процессоров перевалило уже за 200 мегагерц, так медленно идет по стационарной орбите спутник всемирной аэронавигации, так медленно вращаются радары под Версалем, с каким огнем надрывается по бортовой радиосети Луиза Чикконе, долетающая через море с Би-Би-Си ...