Текст книги "Собрание сочинений в 4 томах. Том 2"
Автор книги: Николай Погодин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
Действие четвертое
Сцена первая
В квартире Сестрорецких. Та же зала. Ирина, Настя.
Ирина. Уйдите, Настя. Зачем вы пришли? Никакой дружбы у нас не будет.
Настя. Вы нетактично обращаетесь со мной, Ириночка. А я вот могу сообщить вам нечто такое, за что вы мне руки должны целовать. А Валерик-то жив. Он во Владимирском централе[49]49
Владимирский централ – каторжная тюрьма в царской России.
[Закрыть] находится.
Ирина. Неправду говорите. Он написал бы мне.
Настя. Нет, не напишет. И не ждите. Потому что вы все отвернулись от него, помочь не хотели. Напишите братику, поскольку вы перед ним кругом виноваты.
Ирина. О наших отношениях с братом я буду судить сама. Благодарю за то, что вы мне сообщили… и довольно.
Настя. Не выгоняйте, сама уйду. Но что хотела высказать, то выскажу. Вы ведь на Валерика за то взъелись, что деньги те мимо вас прошли. А то – они принципиальные. У всех у нас одна принципиальность: собственный карман.
Ирина(вне себя). Вон! Прошу вас. Иначе, не знаю, что будет.
Настя(нежно). Ах, Ириночка, какие вы вспыльчивые. А я пришла из-за своей любви. Верьте не верьте, а Валерик – моя первая любовь. Адью. (Уходит.)
Ирина. Какая гадость! Точно в грязь падаешь.
Входит Дятлов.
Дятлов. Прошу прощения, что вошел не постучавшись. Меня ошеломила Настька Гвоздилина… Как фурия на меня накинулась…
Ирина. Федор? Неужели вы?
Дятлов. Я… А где Ипполит?
Ирина. Его вызвали в райком. Срочно. Не объяснил зачем. Ну, а как вы, где вы? Исчезли прошлой зимой, внезапно, втихомолку, странно. Ведь я почти ничего не знаю о вас.
Дятлов. Живу в недрах Тульской губернии, раскопал старинный завод, который теперь воскрешаю в должности директора.
Ирина. Интересно?
Дятлов. Трудно. Впервые я почувствовал всем своим нутром, что революция – это громадный труд, какого я себе не представлял. Так что о том, что интересно и неинтересно, мне и подумать некогда. Но иногда скучаю по друзьям… По Ипполиту…
Ирина. Ему пишете, мне – ни строки… Обиделись на меня за то, что я вас назвала безжалостным… Простите, если так. Потом я поняла ваш взгляд на поступок Валерия… Я потом многое поняла… А Валерик наш жив…
Дятлов. О Валерике я знал, Ирина Александровна. Мне ведь пришлось отправлять во ВЦИК его дело. И там подтвердили правильность решения трибунала, но меру наказания сочли возможным изменить… А обидеться на вас… Этого я никогда бы не смог…
Ирина. Почему же «никогда?»
Дятлов. «Почему» – вопрос иной, но что никогда, то никогда.
Ирина. А все же?
Дятлов. Я любил вас, дорогая, вот в чем дело. Любил… Так-то вот…
Ирина(после молчания). Дятлов, опомнитесь.
Дятлов. Теперь опомнился, тогда любил без памяти.
Ирина. Что вы говорите?
Дятлов. Эх, Ирина Александровна… как вы меня мучили!.. И чем! Своей приветливостью и тем еще в особенности, что невинно, ничего не подозревая, часто повторяли мне: «Я люблю вас, Федор».
Ирина. Если бы я знала…
Дятлов. Иной раз мне до дрожи в сердце хотелось взять вашу руку, к щеке своей прижать и хоть мгновение подержать, а вы с испугом… а может быть, и с отвращением… отводили свою руку.
Ирина. Федор, милый мой, вы же не злой человек… а говорите злые вещи… Я?.. К вам?.. С отвращением?.. Какая нелепость… Я вас всегда любила.
Дятлов. Ирина Александровна, не повторяйте этого слова, прошу вас.
Ирина. Вы же повторяете.
Дятлов. Это нечаянно случилось…
Ирина. Тем лучше. Значит, искренне. Но успокойтесь, если не нравится – не буду.
Дятлов. «Не нравится». Какой нелепый я затеял поединок.
Ирина. Вы поэт, конечно, Дятлов… Удивительный поэт.
Дятлов. Ни одного стиха за всю жизнь не выдумал.
Ирина. Поэт – это в душе. Мечтать-то вы умеете… Я знаю. И эту способность мечтать вы очень зорко прячете. И меня вы намечтали… но удивительно скрывали.
Дятлов. Поэт… пускай. Я с детства умел видеть совсем реально то, что мне воображалось… Это всегда ведет куда-то, будит сердце… А вас я никогда не мог вообразить, вызвать в мечте ваше лицо, шелест походки вашей. Наверно, потому, что все мои чувства вы забирали на себя. Ничего я не намечтал… Это было… впрочем, довольно.
Ирина. «Было», «было»… Но я не знала, что там у вас было. И на этом основании позвольте мне теперь, когда я узнала эту поразительную новость, позвольте мне уж относиться к вам, как я найду нужным… и, во всяком случае, не так, как прежде.
Дятлов. Как же?
Ирина. Я еще не знаю. Тогда я могла любить вас беззаботно и платонически, теперь – другое дело.
Дятлов. Ирина Александровна, вы говорите так, будто на свете заря занимается.
Ирина. Я говорю серьезно, как и вы мне.
Дятлов. Благодарю.
Входит Ипполит.
Ипполит! Что с тобой?!
Ипполит. Нужно ехать на завод… Час тому назад… в Горках… умер Ленин.
Пауза.
Как же это, Федор?!
Ирина. Осиротели, мир осиротел.
Затемнение
Сцена вторая
В том же цехе металлургического завода. Ипполит, Ирина, Дятлов, рабочие.
Ипполит. Митинг собрали?
Проня. Не знаю, что и творится. Никто ничего высказать не может, а не расходятся.
Сухожилов. Ильич! Родной Ильич!
Ипполит. Дорого, что мы все вместе. Ирина, ты не плачь!
Ирина. Я не плачу.
Дятлов. А меня ты не узнал, Проня?
Проня. Тебя-то… как же… Узнаю. Ты нас за ковер бранил. Давно ли? Тут вот… как живого вижу… говорил, шутил со мной… «Будешь государством управлять…». Да разве я мог понять, к чему оно?
Старый рабочий. Вот здесь… весной… шел с Марией Ильиничной и смеялся… Как смеялся…
Другой рабочий. Сирень дарили… Умер!
Замкнутый рабочий. Не думалось… Казалось, – вечен… А он человек, как все… как я… как ты…
Дятлов. Он у меня перед глазами живой, сияющий…
Затемнение
Возникает первая сцена как воспоминание. Ленин, Мария Ильинична, множество рабочих.
Ленин. Маша, ты видишь… с какой помпой… и по ковру… И все же это мы, Русь-матушка… (Проне). Так не будете управлять государством?
Проня. Не…
Ленин. Как он меня подвел! А мы все-таки будем верить и в Прошку и в мировую революцию.
Сухожилов подает цветы.
Маша, ты посмотри, какая свежая сирень.
Мария Ильинична. Спасибо, товарищи. Этот день надолго в памяти останется.
Затемнение
Дятлов. Это было вот здесь… в этом цехе…
Старый рабочий. Трудно поверить, не вяжется…
Другой рабочий. Ильич… В народе так просто и звали – наш Ильич…
Ипполит. В незабываемом – вся наша жизнь, ее великие уроки, счастье, сокровенность и высшее, что ведет нас в жизни.
Дятлов. Высшая минута наших с тобой биографий… Помнишь? Смольный… вечер, ветер… Ленин на пороге.
Затемнение
Ночь. Огни Смольного. Масса красногвардейцев и солдат. Ленин спускается по ступеням. Остановился.
Ленин. Товарищ Дятлов?.. Федор Дятлов? С вами кто?
Дятлов. Друг, студент-большевик… Из Политехнического института.
Ленин. Что студент-большевик из Политехнического – великолепно. Чем вы сейчас заняты?
Дятлов. Сейчас?.. Сейчас ничем не заняты.
Ленин. Ничем?! Не понимаю… Так-таки ничем?
Дятлов. Сейчас – ничем.
Ипполит. А вообще дел множество.
Дятлов. Мы дрались. От него порохом пахнет.
Ленин. Да, это видно и без пороха. Дрались. Но и сейчас ничем не заниматься – просто преступление, товарищ Федор. Вы не обижайтесь. Надо драться.
Дятлов. С кем же? Юнкера повсюду сдались. И враг бежит… гидра повержена в прах.
Ленин. А вы знаете, что собой представляет гидра? Вы ей отрубаете голову, а у нее тут же растет десять голов. По этой отвратительной причине она и называется гидрой. Вот мне товарищи пишут с одного завода, что у них свила гнездо презренная гидра соглашательства. Вы со своим другом, студентом, должны броситься туда в драку.
Дятлов. С великой радостью, товарищ Ленин. Винтовочки у нас сухие.
Ипполит. Ты, Дятлов, не спеши.
Ленин. Спешить надо, и очень, но винтовочками там ничего не сделаешь.
Дятлов. Но ведь там гидра… презренная.
Ленин. Даже пострашнее. Я вам серьезно говорю… потому что враг действует за спинами рабочих… и рабочие могут быть обманутыми, ошибиться… даже свистеть вам. Не удивляйтесь, Федор. Мы с вами являемся участниками самой наступательной в мире революции и самой решительной партии. А когда наступаешь, то не жди, что тебя всюду встретят с восторгом. Могут не понять, осыпать оскорблениями, закидать камнями. Надо быть нечеловечески стойкими, героическими в этом смысле людьми. Не имею сил поехать с вами туда, где эта соглашательская гидра, мне нужно быть в других местах. Ступайте сами, вдвоем. Вот письмо и адрес. Вы из письма поймете, как надо действовать практически. Но ничего не уступайте. Здесь зазевался, там уступил… Так и революцию уступишь. И вы вернетесь в Смольный только в том случае, если свернете шею гидре, то есть с победой.
Дятлов. Ипполит, задание-то, видишь, какое! Великое.
Ипполит. Я готов и на великое… Идем.
Ленин. Чудаки, это уж потом люди скажут, какие вы исполняли задания. Но наступайте героично, до конца…
Дятлов и Ипполит уходят.
Это не умрет… это бессмертно.
Занавес
Заговор Локкарта
(Вихри враждебные)
Драматическая хроника в четырех действиях, семнадцати эпизодах
Действующие лица
Дзержинский
Иволгин
Барабинский
Веснин
Ладогин
Оля
Баташов – секретарь Дзержинского
Шебурский
Савинков [50] 50
Савинков Б. В. (1879–1925) – один из руководителей правых эсеров, подготовлявший в контрреволюционной организации «Союз защиты родины и свободы» крупный заговор против Советской власти.
[Закрыть]
Спиридонова [51] 51
Спиридонова М. А. (1884–1941) – один из лидеров партии левых эсеров.
[Закрыть]
Локкарт [52] 52
Локкарт, Брюсс – глава английской дипломатической миссии в Советской стране, принимавший активное участие в готовящемся контрреволюционном заговоре.
[Закрыть]
Фрэнсис [53] 53
Фрэнсис, Дэвид – английский посол в Советской России.
[Закрыть]
Сильвия
Рейли [54] 54
Рейли, Сидней – известный английский разведчик.
[Закрыть]
Пулл [55] 55
Пулл, Д. – генеральный консул США, участник контрреволюционного заговора.
[Закрыть]
Зеленый френч
Лавочник
Первая покупательница
Вторая покупательница
Спутник Локкарта
Служанка
Рене Моршан – корреспондент французской газеты
Мариша
Юнкер
Девушка
Ватный пиджак
Дагмара
Путевой обходчик
Мальчишка, продающий папиросы
Сопровождающие Рейли
Попов
Булыга
Черноморец
Солдат без шапки
Матрос
Телефонист
Первая дама
Вторая дама
Часовые
Патруль
Солдаты, анархисты
Действие первое
Эпизод первый
Петроград в феврале 1918 года. Набережная Невы. Метель. Ходят, стараясь согреться, Веснин и Барабинский.
Барабинский(глухо, сумрачно). А мировая революция скоро, товарищ Веснин?
Веснин. Зреет.
Барабинский. Что говоришь? Не слышно.
Веснин. Зреет, говорю… В Германии, к примеру.
В это время медленно проходят Локкарт и его спутник, задерживаются.
Барабинский. Вот бы пособить германскому пролетариату.
Веснин. Гляди, как бы кайзер Вильгельм не пособил нашим буржуям.
Локкарт. Слышите, что они говорят?
Спутник. Не обратил внимания.
Пробегает мальчишка.
Мальчишка. Папиросы «Сенаторские», папиросы «Сенаторские», папиросы «Сенаторские»!
Локкарт покупает папиросы.
Барабинский. А ты считаешь, мы с кайзером Вильгельмом воевать не можем, а?
Веснин. Не можем… революцию погубим. Надо «Правду» чаще читать.
Барабинский. Читаем по возможности.
Веснин. Достань сегодняшнюю «Правду» и прочитай тезисы Ленина о мире, в голове светлее будет.
Барабинский. Ладно, прочту, не выговаривай.
Локкарт(спутнику). Слышали? Надо обращать внимание.
Удаляются. Проходят две дамы.
Первая дама. Но, милая моя, народ разочарован, власть Смольного призрачна, они сами не знают, что им делать с властью.
Вторая дама. Откуда вы все это знаете?
Первая дама. Об этом пишет вся социалистическая пресса.
Вторая дама. Но откуда вы все это знаете?
Первая дама. Я теперь читаю всю социалистическую прессу.
Уходят.
Барабинский. Мурлыкают.
Веснин. Погибший класс. Давай, закурим.
Барабинский. Махорочка.
Веснин. Крути.
Оля и Шебурский идут друг другу навстречу. Встреча неожиданная. В стороне ждет Шебурского неизвестный, в дальнейшем именуемый «Зеленый френч».
Оля(до крика). Мишель! Вечность…
Шебурский. Оля, неделю не виделись только… а если в самом деле – вечность?
Оля. Тогда я умру. Не верите? Смеетесь? Милый…
Шебурский. Оленька, на нас смотрят. (Тихо, до шепота). Видите, пролетариат… Великий русский народ. Ваньки!
Оля. Лицо! Лицо! Мишель! Мне делается страшно, когда у вас бывает это нехорошее лицо.
Шебурский(насторожен, чего-то ждет). Мне больно, Оленька, но все это скоро пройдет. В России очень скоро воцарится добро.
Оля. Я молюсь господу, Мишель, за добро и за вас. Ведь вы несчастный. Гвардейский офицер, и вот он – штатский.
Шебурский(усмешка, тихо). Оленька моя, гвардейский офицер – теперь эсер.
Оля. Как же это?.. И зачем?
Шебурский. Судьба, фатальность. Я на своем пути встретил великую вечность. Оленька, я – смертник.
Оля. Как вы можете… и с улыбкой. Как страшно! Но зачем?
Шебурский. Молитесь, Оленька, за нас, горячо молитесь. (Что-то заметил.) Прощайте… я вас скоро навещу. (Удалился.)
Оля смотрит ему вслед.
Веснин. Любовь, должно быть. Он ее бросил, а она задумалась.
Барабинский. Цыплята. Мало интереса.
Веснин(Оле). Что за кавалер у вас, барышня-гражданочка!
Оля. Я считаю ниже своего достоинства… (И убежала).
Веснин. Ну где же Елизар?
Барабинский. Ну его к черту, Елизара! Пойдем… Да вот он, Ладогин!
Торопливо идет Ладогин.
Ладогин(своим). О други, други, иду по мосту и мечтаю. Тот самый мост, который мы захватывали двадцать пятого октября. И вот уже прошло четыре месяца. Дайте прикурить.
Барабинский. Пойдем, застыли. Человек обижается.
Ладогин(подает руку Веснину). Куда же вы теперь, братки?
Веснин. Мы с Артемом повестки получили зайти к товарищу Дзержинскому.
Ладогин. А зачем?
Веснин. Есть слух – призывают наших людей на борьбу с контрреволюцией.
Ладогин(восторг). Братки… А я? Ну а меня?
Барабинский. Он же тебя знает, говоришь? (Показывает бумажку.) Видишь, – председатель ВЧК.
Ладогин(с удовольствием). Дзержинский… (Задерживаясь.) Беда, сколько в столице буржуазии. (Оглядываясь.) Видите, буржуй… А ну, давайте двигаться, а то простудимся.
Идут на авансцену. Занавес закрывается.
(Перед занавесом.) Еще троих буржуев вижу… Еще буржуй…
Уходят.
Эпизод второй
Кабинет Дзержинского в доме ВЧК в Петрограде на Гороховой улице. Веснин, Барабинский, Ладогин, Иволгин.
Иволгин. Товарищи, Феликс Эдмундович!
Входит Дзержинский.
Дзержинский(здороваясь со всеми). Товарищ Барабинский! Товарищ Веснин!.. (Здоровается с Ладогиным.) А вы куда скрылись, Ладогин? Я о вас справлялся.
Ладогин. Был на корабле, списался по демобилизации лет. Революция восторжествовала, а я остался пешеходом.
Дзержинский. Вы люди, нюхавшие порох, надежные. Будем вместе бороться с контрреволюцией.
Ладогин. Теперь вижу, скучал без надобности. Опять, как в Октябре, выходит, действовать придется.
Дзержинский. Нет, сейчас другой этап. Контрреволюция идет в подполье, там создаются конспиративные организации заговорщиков. Саботажем руководят высшие чиновники бывших министерств. В Петрограде орудует Борис Савинков, который мнит себя главою будущего контрреволюционного правительства. Его прячут у себя и скрывают иностранные послы. Гнусные, черные дела замышляются рядом…
Ладогин. Стрелять придется.
Дзержинский. Стрелять, товарищ Ладогин, надо в крайнем случае. Мы против террора, пока нас к нему не вынудили. Но каждому из вас надо всегда помнить о том, что с исторической сцены уходит целый класс – сильный, вооруженный знаниями, культурой, богатством, класс, господствовавший веками… и подобру-поздорову он не уйдет. И Чрезвычайная комиссия, созданная по инициативе товарища Ленина, поручила нам привлечь лучших рабочих – участников Октябрьского восстания. Я думаю, что в этом революционном органе могут работать люди кристально чистые, отважные, наделенные умом холодным и горячим сердцем. Люди без ума и сердца могут нанести вред благородному делу защиты завоеваний революции. Вам придется решать тяжелые и сложные задачи и включаться в борьбу немедленно. Товарищ Иволгин!
Иволгин. Вольем их в нашу оперативную группу
Дзержинский. Они стреляные воробьи. Выборгская сторона.
Иволгин. У вас на Выборгской стороне третьего дня были убиты двое наших работников. Тоже красногвардейцы. Убиты подло, в спину из подворотни.
Веснин. Мы знаем наш район, можем поднять Красную Гвардию.
Иволгин. Вот этого не надо делать. Там обосновался подпольный пункт, где юнкера и офицеры получают подложные советские документы.
Барабинский. У нас в районе!.. Какой позор!
Иволгин. Я укажу вам все подозрительные адреса, и можно начинать разыскивать.
Дзержинский. Правильно!
Барабинский. Постараемся оправдать доверие партии.
Веснин. Доброго здоровья, товарищ Дзержинский.
Дзержинский. До свиданья.
Ладогин. Товарищ Дзержинский, а это не мешает, что я беспартийный?
Дзержинский. Нет, не мешает.
Ладогин. До свиданья, товарищ Дзержинский.
Все, кроме Дзержинского и Иволгина, уходят.
Дзержинский. Иволгин! Я давно заметил, что у вас дурное настроение. Отчего?
Иволгин. Мучительные мысли.
Дзержинский. Вам тяжело работать?
Иволгин. Нет. Мне кажется, что я должен арестовать свою сестру.
Дзержинский. Арестовать? За что?
Иволгин. Я ничего окончательно не знаю. Роман, любовь… Но чутье подсказывает, что у этого господина не любовь на уме… Оля, моя сестра, сделалась ко мне, к моим друзьям враждебной, чужой. А мы коммуной жили, по-студенчески. Я в партии с шестнадцатого года, приходилось рвать с близкими людьми по политическим соображениям. А тут – сестра. Я ее люблю. Девчонка… Дура. Плохо я ее воспитывал.
Дзержинский. Понимаю, Иволгин. Сколько ей лет?.. Оле?..
Иволгин. Восемнадцать.
Дзержинский. Ребенок. Вы успокойтесь и расскажите, что вам подсказывает чутье.
Иволгин. Где она с ним познакомилась, понять не могу. А чутье подсказывает – офицер, махровый тип корниловца…[56]56
Корниловец – участник контрреволюционного мятежа в августе года, который возглавил Верховный главнокомандующий армии, царский генерал Л. Г. Корнилов (1870–1918).
[Закрыть] Да, Олю придется арестовать.
Дзержинский. Может, следует арестовать корниловца, а не Олю?
Иволгин. Но Оля его любит. Это отвратительно.
Дзержинский. За это Олю арестовать нельзя. Если корниловец – враг, надо ее спасти. Олю…
Иволгин. Спасти? Может быть, еще спасти не поздно.
Дзержинский. Думаю что еще не поздно.
Иволгин. Горячее спасибо, Феликс Эдмундович!
Дзержинский. Надо спасти… Оленьку!
Эпизод третий
Один из залов Петроградского коммерческого клуба. Глухие шторы. Круглый стол посередине. Пустые кресла. Входят Савинков и Спиридонова.
Спиридонова. Куда вы меня привели, Борис Викторович?
Савинков. Клуб петроградских коммерсантов упразднен вместе с коммерсантами. Но в природе не бывает пустоты. Здесь можно встретить интереснейших людей. Недурно кормят. Сохранилась старая французская кухня.
Спиридонова. Вы – барин, гражданин Савинков, неисправимый барин.
Савинков. И не намерен исправляться, гражданка Спиридонова. Любя народ и Русь, я верю в аристократию нации.
Пауза.
Спиридонова. Что за вопрос, который вы хотели мне задать с глазу на глаз?
Савинков. Ах, так? Прямее? Хорошо. Как долго левые эсеры намерены сотрудничать с большевиками?
Спиридонова. До поры до времени…
Савинков(энергично). Вот! А почему эту пору вам не приблизить? Вы, террористка, боитесь крови?
Спиридонова. Я ничего не боюсь, и я не против крови… Но вы хотите поднять юношество, студентов… а какие это террористы! Нужно иметь опору в массах.
Савинков. Согласен, восстания поднять не можем. Но уничтожать поодиночке вожаков партии большевиков мы можем. Пускай за это дело поплатится головой сотня-другая мальчиков и девочек, зато какой эффект!
Спиридонова. Демократическая молодежь за вами не пойдет. Она левеет. Остается аристократическая молодежь – буржуазия, монархисты. Они пойдут стрелять направо и налево, в большевиков, в Марию Спиридонову… Надеюсь, вы этого не хотите, Борис Викторович, как социалист.
Савинков(гневно). Я одного хочу!.. Чего и вы хотите! Но разница между нами состоит в том, что вы легально действуете на политической арене, а я уже в подполье. Я выбрал террор.
В глубине зала появляются Шебурский, Сильвия и человек в зеленом френче.
Спиридонова. Смотрите, Борис Викторович, как бы заодно не выбрали контрреволюцию.
Савинков. «Слова, слова, слова…»
Спиридонова. Как говорит принц Гамлет…
Савинков. Я хочу направить Россию по пути Запада. Если это контрреволюция – я стану на колени перед ней и тысячу раз поклонюсь такой контрреволюции. (Видит пришедших.) Так, значит, «до поры до времени». (Пафос.) Но вы придете к нам! Час этот близится! Мы его приблизим… Если, конечно, кто-нибудь до поры до времени меня не выдаст.
Спиридонова(негодование). Борис Викторович!
Савинков. Не вы, не вы, мой друг, – другие. Ваши люди работают в группе Дзержинского, которую называют Чрезвычайкой… ВЧК.
Спиридонова. Да, они там, но лично вам их нечего бояться.
Стремительно входит Сидней Рейли. Быстро оглядывается вокруг и направляется к Савинкову.
Рейли. Рад вас видеть… (Спиридоновой.) Я могу задать один конфиденциальный вопрос вашему собеседнику? (Савинкову, чуть отойдя.) Господин Брюсс Локкарт здесь теперь?
Савинков. Нет, но скоро все они сюда приедут.
Рейли. Отлично. Понимаю. Мне очень важно видеть высших лиц. Дела. Коммерция. (Так же стремительно удалился.)
Спиридонова. Странный господин. Он жулик?
Савинков. О, что вы! Он крупный турецкий коммерсант по фамилии Массино.
Спиридонова. Массино. Экзотика… Похож на проходимца. До свиданья, Борис Викторович, хоть мы по-разному смотрим на вещи и окончательно не договорились…
Савинков(перебивая). Но гребем вместе, в одной ладье истории. Я провожу вас, Мария Александровна. (Стоящим в стороне). Подождите меня, господа.
Савинков и Спиридонова уходят.
Сильвия. Я не ошиблась? С ним была Мария Спиридонова?
Шебурский. Как? Та самая? Эсерка, убившая какого-то губернатора?
Зеленый френч. Она, конечно. Видел на митингах.
Шебурский. Мадемуазель Сильвия, где я мог вас видеть?
Сильвия(легкий и игривый европеизированный акцент). Вы задаете мне очень вульгарный вопрос.
Шебурский. Пардон. Но я мучительно думаю.
Сильвия. Думать вслух не годится. Вы офицер? (Глядя на него, рассмеялась.)
Шебурский. Не понимаю… Что вас веселит?
Сильвия. Вас испугал один вопрос. Бедняк!
Зеленый френч. Сударыня, этот человек был трижды в лапах моряков и красногвардейцев… Будь вы мужчиной…
Сильвия. А я женщина и могу вас безнаказанно сердить.
Зеленый френч. Точно так-с.
Сильвия. Вы были у них в лапах?.. Восхитительный момент. Люблю людей, которые видели смерть. Не сердитесь… улыбайтесь. (Увидела Савинкова). Я вас покидаю. Гуд бай. (Отходит.)
Шебурский. Чертовски интересна!
Зеленый френч. Нанá[57]57
Нанá – героиня одноименного романа Э. Золя (1840–1902).
[Закрыть].
Шебурский. Ротмистр, вы болван.
Зеленый френч. Мишка, Мишка, тебя погубят бабы.
Шебурский. Молчи. Ты будешь говорить с великой личностью.
Зеленый френч. А денег он даст?
Шебурский. Молчи.
Сильвия (она рылась в ридикюле и передала Савинкову несколько конвертов). Это все!
Савинков. Но деньги, дорогая, деньги.
Сильвия. Как я могу вместить их в дамский ридикюль? Потом, сегодня, но не здесь. (Озабоченно оглядывается.) Мой босс не любит, когда темно.
Савинков. Какой, простите?
Сильвия. Тот, который вам платит деньги! Здесь надо включить свет. (В сторону Шебурского.) Поторопитесь с этими… Старик сказал, что он не будет находиться в клубе более пятнадцати минут. Он делает свою политику. Объясните это русским господам.
Савинков(раздраженно). Что объяснить?
Сильвия. О, мой бог! Американское правительство не будет вмешиваться в русские дела… Наш президент не хочет, чтобы русские люди думали о нем плохо. (С улыбкой.) Как нехорошо заставлять женщину говорить грубым языком политики. Гуд бай! (Уходит.)
Савинков(про себя). Какая дрянь… (Шебурскому.) Мишель, я рад вас видеть.
Шебурский(подходит с поклоном. В сторону спутника). Тот, о ком я говорил.
Савинков. Корниловец? Прекрасно. Но это ваше дело. Вы напрасно…
Шебурский(Зеленому френчу). Иди в буфет. Подожди меня.
Зеленый френч. Не удостоился? (Уходит.)
Шебурский(в ответ на взгляд Савинкова). Дурно воспитан. Кавалерия. А кто эта особа, которая меня сюда доставила? Чертовски интересная особа!
Савинков. Выбросьте из головы романтику. А как идут наши дела?
Шебурский. Увы!
Савинков. Деньги? Деньги будут.
Шебурский. Нет знакомств. Деньги могут понадобиться срочно на другое дело.
Савинков. Ах, не разменивайтесь. Надо завязывать знакомства.
Шебурский. Студенты… Это не по мне. Я их не выношу.
Савинков. Мишель, нелепый предрассудок.
Шебурский. Я волочился с горя за одной девочкой, но девочка и влюблена в меня, и жаль ее. Не то.
Савинков. Вы сентиментальны?
Шебурский(с жаром). Я порядочный человек, Борис Викторович. Когда вас любят чисто, свято… Потом не та среда.
Савинков. Мы научим вас, как действовать в любой среде. А вы курсистку свою не бросайте. Сейчас я очень занят.
Шебурский. Борис Викторович, я должен сообщить вам нечто грандиозное.
Савинков. Ну, скорее.
Шебурский. Советы перебираются в Москву.
Савинков. Не понимаю, как – перебираются?
Шебурский. Их правительство решило переехать.
Савинков. Ну и что?
Шебурский. Борис Викторович, и вы, вы не оцениваете этой новости!
Пауза.
Савинков. Правительственный поезд. Рельсы, динамит…
Шебурский. О боже мой, конечно.
Савинков. Какая дьявольски простая мысль! Шебурский, заклинаю вас, не проболтайтесь.
Шебурский. Я сам пойду на эту операцию. Она мне может стоить жизни.
Савинков. Выбейте из головы романтику. Клянитесь, что не проболтаетесь.
Шебурский. Клянусь. (Крестится.)
Савинков. Завтра утром в девять часов на Каменноостровском у мечети вас будет ждать мой извозчик. До завтра, мой дружок. Какая дьявольски простая мысль!
Шебурский. Господи, помоги!
Оба уходят.
Эпизод четвертый
Бакалейная лавочка с полупустыми полками. За прилавком – жирный усатый лавочник. Он крестится.
Лавочник. Он приехал… Царица небесная… В рискованное дело я ввязался. Пронеси, господи!..
Входит Зеленый френч. Он в чуйке[58]58
Чуйка – длинный суконный кафтан халатного покроя.
[Закрыть]. Шапка, рукавицы, кнут.
Зеленый френч(от порога). Коробку спичек и махорочки!
Лавочник. Один я… Берите, ради бога, поскорее. И убирайтесь.
Зеленый френч(насмешливо). Трясетесь? Нечего трястись, полковник.
Лавочник. Молчать!
Зеленый френч. У нас организация блестящая. Громадные умы.
Лавочник(вынимая из-под прилавка фанерные коробки). Не спрашиваю, ничего не знаю. Вот ваша колесная мазь, забирайте. И передайте вашему Мишелю, что я сегодня здесь последний день. Нельзя. Вы афиши по городу читали? Чрезвычайная комиссия. Че-ка.
Зеленый френч(усмешка). Красногвардейцы, солдатня… Смешно. Неопытный народ. (Пересчитывает коробки.)
Лавочник. И подпись «Дзержинский». Я этого Дзержинского имел честь знать самолично. Серьезный господин.
Зеленый френч. Не мало ли?
Лавочник. С тем, что взяли, хватит поднять на воздух Исаакиевский собор.
Входят две покупательницы.
Забирай, товарищ, свою колесную мазь. Последняя. Распродали. (Покупательницам.) А вам что угодно?
Первая покупательница. Что ж спрашивать, когда пустые полки.
Зеленый френч в два приема уносит коробки.
Лавочник. Спрос не убыток.
Вторая покупательница. У прежнего хозяина товару было больше.
Лавочник. Не виноват, хозяюшки. Оптовики попрятали товары. Дышу на ладан.
Зеленый френч. Ну, я поехал. Что куму передать?
Лавочник. А то и передай, что говорили. Кончаю свою торговлю.
Зеленый френч уходит.
Первая покупательница. Крупы, конечно, никакой?
Лавочник. В завете не осталось.
Вторая покупательница. Манной для ребеночка… хоть фунтик, а?
Лавочник. Хоть обыщите – моя торговля налицо.
Первая покупательница. Одна колесная мазь?
Входят Ладогин и Барабинский.
Лавочник. И колесной мази не осталось, всю ломовик забрал. (Вошедшим.) Вам что угодно?
Ладогин(точно навеселе). Анархисты загуляли! Вина не дашь, хозяин? Да ты не бойся. Мы экспроприируем одну крупную буржуазию.
Лавочник мнется.
Вторая покупательница. У спекулянтов все! (Ладогину.) Гуляете, бессовестные, а народ терпит муку. Вы бы лучше спекулянтов взяли в шоры.
Ладогин. Мы экспроприируем одну крупную буржуазию. Всему виной крупный капитал.
Лавочник. Верные слова. Оптовики попрятали товары. Честному торговцу – крах.
Вторая покупательница. И крупные и мелкие – все одна шайка-лейка. Все вы уговорились задушить народ.
Покупательницы уходят.
Ладогин(вслед). Звони! Звони! Мещанская стихия.
Лавочник. Совершенно верно… Церковного вина хотите?
Барабинский. Церковное… чем причащаются?
Ладогин. Я человек крещеный, не побрезгую.
Лавочник вышел за перегородку.
Барабинский. Торговлишка… не то…
Ладогин. Посидим, посмотрим.
Входит лавочник.
Лавочник. Нате.
Ладогин. Мы тут и причастимся.
Лавочник. Неловко, у меня навынос.
Ладогин. А у меня – где нахожусь, там и распивочно. Дай, братец, по коробочке… Стаканчики… не понимаешь? (Уселся на кадку.)
Барабинский(взял стаканы и разливает вино; хозяину). А вам?
Лавочник. Непьющий.
Ладогин. Врешь, хозяин!
Лавочник вздрогнул, и Ладогин рассмеялся.
Не пить с таким носом невозможно.
Лавочник. Отпился, отгулялся!
Ладогин. Ну, будь здоров… (Выпил.) Поповщина, курьез.
Входит молодой человек в длинной шинели и ушанке. Чуть задержался у порога и подошел к стойке.
(Запел).
(Барабинскому, шепотом.) Юнкер.
«Наш уголок я убрала цветами,
К вам одному неслись мечты мои…».
Юнкер(тихо). Коробочку спичек и махорочку.
Лавочник. Вот и спички и махорочка. Сдачи получите.
Юнкер выходит, и Барабинский порывается выйти за ним, но Ладогин его удерживает за плечо.
Ладогин. Нет ли у тебя сладенького, хозяин? Конфеточки? Пошарь. А мы с приятелем другого сорта выпьем – своего.
Лавочник. Могу лишь поделиться соленым огурцом.
Ладогин. Не ожидал. Благодарю.
Лавочник вышел за перегородку.
Не волнуйся, Артем… (Запел.)
Входит лавочник, передает на тарелке соленый огурец. Входит девушка.
Девушка. Пудра у вас есть?
Лавочник. Пожалуйста.
Девушка. «Белый лебедь» Брокара?[61]61
«Брокар» – известная в дореволюционной России парфюмерная фирма.
[Закрыть]
Лавочник. Пожалуйста.
Девушка. Может, и пуговички есть?
Лавочник. Сейчас.
Девушка. Перламутровые!.. Покажите мне.
Лавочник. Пожалуйста!
Ладогин(вынимает флягу). А ну-ка, по глоточку настоящих божьих слез!
Входит человек средних лет. Ватный пиджак. Хорошие сапоги. Бросил взгляд на Ладогина, потом переглянулся с лавочником. Тот непроницаем.
Ватный пиджак. Коробку спичек и махорочки.
Лавочник. Пожалуйста.
Ватный пиджак(подает деньги). А больше не найдется?
Лавочник. Можно целой пачкой. Денег у вас хватит, кажется. (Достает из-под стойки небольшой пакет, передает.)
Пришедший берет пачку.
Ладогин(соскочил на пол). А ну, руки вверх… (Выхватил револьвер.)
Пришедший бросил пачку, схватил за плечи девушку и, прикрываясь ею, отступил к выходу. Барабинский не успевает преградить ему путь. Лавочник тянется к кассе. Ладогин целится ему в лицо. Тот поднимает руки.
Ладогин. Кончилось. Расторговались.
Девушка. Боже, что это такое?
Ладогин. Гнездо контрреволюции и больше ничего.
Эпизод пятый
В квартире Иволгиных. Небогатая студенческая обстановка. Оля и Веснин.
Оля(хмурясь, неприязненно). Если вы пришли меня арестовать, то и делайте свое черное дело. Почему вы уселись и еще курите без разрешения?
Веснин. Это нехорошо. Забылся. (Хочет погасить папиросу о подошву сапога).
Оля. Вот пепельница.
Веснин(подошел к столу. Взял одну из стоящих там фотографических карточек). Ишь ты, какой красавец! Брат?
Оля. Жених. Я не скрываю. Вас он интересует? Он? Да?
Веснин промолчал, с изумлением видит на стене большую групповую фотографию, на которой рядом с Олей Иволгин.
