Текст книги "Бал для убийцы"

Автор книги: Николай Буянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

– «Сдирает», – пробормотал Артур. – «Удирает»… Да, ты права. Разница та же, что и между «провожу» и «выпровожу».

– За несколько дней до этого Валя увидела в витрине куклу, сочиненную Левой Мазепой, и не долго думая скопировала костюм. Именно в нем Валя была на третьем этаже в коридоре. И именно в нем убила охранника.

Вечером в электричке, когда мы ехали к вам на дачу, она сокрушалась: «Какой из меня свидетель? Я ничего не заметила…» И при этом довольно точно описала предполагаемого убийцу, да только в двух случаях по-разному: сначала школьного директора в костюме Деда Мороза (шуба, валенки, посох), а затем, когда версия благополучно провалилась, она постаралась перевести внимание на Леру в наряде ведьмы («Что-то красное, но не яркое, а скорее поношенное, понимаете?»). Келли запомнились лишь необычные башмаки, передник и алая заплатка – тогда я впервые подумала: а вдруг на дискотеке было две разные Бабы Яги? С первой все было ясно, но вторая…

Она пришла на дискотеку без карнавального наряда, однако с довольно объемистым молодежным рюкзачком за спиной. Стеклянный шприц взяла у мамы в аптечке (тот хранился с незапамятных времен: Валя однажды переболела воспалением легких, мама делала ей инъекции). Трость потихоньку «позаимствовала» у Веры Алексеевны – та, обнаружив пропажу, в первую очередь подумала на внучку. Что еще? Переоделась под лестницей (невысокая девочка там запросто может спрятаться), поднялась, охранник заметил и пошел следом – что-то показалось ему подозрительным. Остальное тебе известно.

– А Гоц? – спросил Артур. – Почему он так легко открыл ей?

– Она следила за мной. Узнала, что директор прячется у меня в квартире. Потом увидела, как я кладу пистолет в тайник, взяла его оттуда, позвонила в дверь и сказала примерно следующее: «Меня прислала Майя Аркадьевна. Она сейчас у следователя, участвует в опознании, а вам велела передать, что прятаться больше не нужно, настоящий убийца арестован». Гоц обрадовался – он так ждал этого момента, что потерял бдительность. Открыл дверь, впустил Валю в квартиру – и получил пулю.

Майя помолчала. Снова пошел снег – белые влажные хлопья (к оттепели), похожие на клочки ваты, таявшие на влажной крыше Артуровой «тойоты». Она посмотрела на часы и вдруг заторопилась.

– Ты домой? – спросил Артур. – Я подвезу.

– Спасибо, я сама доберусь. Мне нужно заглянуть в прокуратуру напоследок.

Он удивился:

– Я думал, дело закрыто.

– Так и есть. – Она мягко улыбнулась ему. – Поговорим потом, ладно?

Она сделала движение, чтобы уйти, но он вдруг взял ее за руку – решительно, словно преодолев какой-то барьер.

– Подожди. Я хотел тебе сказать… – Он смутился и покраснел, как примерный школьник, забывший стихи о Ленине. – Словом, я подумал: ты одна. Я тоже один (если не считать Леру), и, по-моему, я тебе не безразличен.

– Артур, милый…

Он требовательно смотрел на нее – как Малдер на свою Скалли, или Майкл – на Никиту (не тяну я на Никиту: «Старовата, глаза потеряли блеск, да и ноги значительно короче» – вспомнилось где-то вычитанное). Надо было что-то сказать. Он напряженно ждал, не выпуская ее руку, – наверное, он имел на это право, столько всего было пережито вместе за последние дни, что он действительно имел право услышать «да»…

Я скажу «да», подумала она, и будь что будет. И сказала дурацкое:

– Я тебе позвоню. Попозже, хорошо?

Повернулась и неуверенно пошла прочь, к автобусной остановке за воротами подъездной аллеи. Потом ускорила шаг, потом побежала.

Она очень боялась опоздать к назначенному сроку, поэтому приехала раньше. И еще некоторое время (она не знала, сколько именно: минуты, часы или месяцы) стояла напротив массивных дверей под старомодным длинным козырьком и разглядывала страшноватые морды лепных горгулий на концах водосточных труб. Она уже почти отчаялась, когда дверь наконец отворилась и Роман неуверенно, точно боясь поскользнуться, вышел на крыльцо здания прокуратуры. Он был, как обычно, без шапки, в любимой кожаной куртке и слегка лохматый, напоминая от этого сильно подросшего и похудевшего щенка сенбернара. Небо было затянуто облаками, но он щурил глаза, словно от яркого света.

Он ничего не сказал, увидев ее. Просто слегка развел руки в стороны, и она с разбега уткнулась ему в грудь, разом забыв обо всем на свете. Древний погребальный костер викингов вспыхнул в ее сознании, взметнулся ввысь, обагрив небеса, и величаво поплыл навстречу одноглазому Одину убитый Гоц («Славного тебе пира в Вальхалле, и пусть земля тебе будет пухом – твой убийца схвачен, да что с того!»), исчез из мыслей красавец и чемпион Артур («Судьба жестоко обошлась с тобой – но ты сильный, ты выдержишь, и… у тебя осталась Лера, которую тебе удалось спасти»), сгинул в небытие Севушка Бродников («Кажется, его самые смелые мечты вот-вот исполнятся: обитое раритетным красным сукном кресло с кнопочным пультом для тайного голосования, всенародная любовь и закрытый буфет для избранных. И, черт возьми, я так рада за него!»)

«Черт возьми, я рада за всех вас!»

Ей хотелось сказать ему очень многое – единственному мужчине в мире, тому, кого она, как оказалось, ждала всю жизнь, но слова мешали друг другу, застревали в горле, и Майя, с трудом выстроив их в более или менее лаконичную фразу, спросила:

– Ты голодный?

Роман кивнул. Она доверчиво прижалась к нему и больше не отпускала до самого дома.

Пенза,

январь 2000 -

февраль 2001