Текст книги "Перевал"
Автор книги: Николас Эванс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
Ранчо располагалось на холмах в пяти милях от города. К нему можно было добраться только по грунтовой дороге, усыпанной гравием. Когда они добрались до места, было очень темно, поэтому всю прелесть окружающей природы Эбби смогла увидеть лишь утром. Родители Тая не ложились спать, ожидая приезда сына со своей гостьей. Хотя Эбби с удовольствием отправилась бы сразу в кровать, Хоукинсы настояли на том, чтобы они поужинали. На столе была холодная ветчина, индейка, печеный картофель и пирог с голубикой и мороженым. Все это гастрономическое изобилие Тай поглощал так, словно его держали на голодном пайке неделями. Рэй и Марта, которые поужинали раньше, просто сидели и смотрели на молодых людей, держа в руках кружки с горячим молоком. Они улыбались и не произносили ни слова, слушая Тая, который рассказывал им о делах на «Перевале».
Он был единственным сыном Хоукинсов. Гордость за него читалась в каждом их взгляде. Эбби подумала, что его мать похожа на одну из тех скандинавских женщин, старые фотографии которых можно еще встретить. Она была в веснушках, светловолосая, застегнутая на все пуговицы. Казалось, что она с одинаковым мастерством умеет вышивать гладью и стрелять, попадая койоту между глаз с расстояния в пятьдесят ярдов.
Жеребята, на которых они собирались посмотреть, паслись на лугу у реки. Их было немного, примерно дюжина. Они подняли головы и насторожились, когда услышали, что к ним направляются всадники. Не доехав около ста ярдов, Рэй остановился и спешился. Оставив лошадь попастись на траве, он пошел к своим воспитанникам. Жеребята, наклонив головы, помчались к нему, словно толпа радостных подростков.
Рэй остановился в ожидании. Окружив его, они тянулись к нему своими мордочками, а Рэй гладил их по шее, тер им спинки и все время разговаривал. Он повернулся к Эбби и Таю и позвал их. Те сразу сошли с лошадей и присоединились к нему. Жеребята отнеслись к ним сначала с лаской, но потом все же позволили к себе прикоснуться и вдохнуть их теплый сладкий запах.
Когда они вернулись в дом, их снова ждал настоящий пир: блюда из холодного мяса, салат и хлеб домашней выпечки. Эбби объявила, что в жизни своей не была в более чудесном месте. Отец Тая улыбнулся и кивнул, но его жена, наливая Эбби еще немного воды, лишь вздохнула и пожала плечами.
– Пока да, – сказала она. – Но сколько еще это продлится, никто не сможет сказать.
– Что вы имеете в виду? – спросила Эбби.
Марта посмотрела на Рэя, словно спрашивая его разрешения продолжать. Казалось, он не слишком хотел этого. Тай выглядел таким же озадаченным, как и Эбби.
– Что случилось? – спросил он.
– Мама говорит о том, что здесь ведут бурильные работы, вот и все.
– Так что же все-таки произошло? – не успокаивался Тай.
– Ничего. Все будет в порядке.
– Ради всего святого, Рэй. Расскажи ему о письме, – умоляюще сказала Марта.
– Каком письме? – спросил Тай.
Эбби чувствовала, что ее присутствие на семейном совете не совсем уместно. Она подумала, что ей лучше уйти под каким-нибудь предлогом. Но отец Тая, вздохнув, повернулся к Эбби и сказал:
– В наших местах начали активно вести бурильные работы.
– Нефть?
– Газ. Земля здесь богата запасами газа, который залегает в угольных пластах. До последнего времени никого это особо не интересовало. Но теперь, когда изобрели очень дешевый способ бурения скважин…
– Но вы же не собираетесь в этом участвовать? – не удержавшись, перебила его Эбби.
Рэй невесело рассмеялся.
– Нет, Эбби. Даже если бы мы хотели, то не имеем права. Как и большинству рейнджеров, когда мой дед выкупил эту землю, правительство продало ему только право использовать ее поверхность. Право разработки недр осталось за государством. В последнее время здесь начали заключать договоры об аренде, и мы выяснили, что кто-то получил право на геологическую разведку нашей земли.
– Покажи это письмо Таю, – настойчиво повторила Марта.
– Не сейчас.
– Рэй, он имеет право знать…
– Мама, все в порядке. Я могу прочитать это письмо немного позже. Кто заключил договор аренды?
– Какая-то фирма в Денвере.
– Что же они планируют делать?
Рэй пожал плечами.
– Наверное, мы увидим на следующей неделе. Они пришлют команду, чтобы разведать тут все.
– Нельзя им позволять делать это.
– Об этом я и толкую, – сказала Марта.
Рэй улыбнулся в ответ.
– Ты не можешь их остановить. Закон на их стороне. Они имеют право рыть, копать, бурить. Они заключают с тобой соглашение о недопустимости нанесения вреда поверхностным слоям, но эта бумажка абсолютно ничего не стоит. Даже если мы не подпишем ее, они все равно будут делать свое дело.
– Как это ужасно, – грустно произнесла Эбби.
– Думаю, что до этого не дойдет. Многие из них просто оплачивают договор аренды, но не двигаются дальше этого.
Рэй произнес это так, что сразу стало ясно: он не верит в собственные слова. Отец Тая поспешил сменить тему и спросил Эбби, как ей нравится жить в Нью-Йорке. Она ответила, что нравится, но не так сильно, как раньше. Проблема в том, что чем дольше она живет на западе, где так просторно и так легко дышится, тем сложнее ей возвращаться домой.
– Тай говорит, что ты намерена поступать в университет в Монтане, – заметила Марта.
– Точно.
– Здорово. А как относятся к твоему решению родители?
– Я им еще не говорила. Думаю, что папа не будет иметь ничего против.
– Я вам так скажу, юная леди, – вступил в разговор Рэй. – Вы держитесь в седле, как настоящая уроженка этих мест. Что-то подсказывает мне, что ваша душа здесь.
После обеда Эбби и Тай отправились в обратный путь. Когда они выехали из Шеридана, Тай сказал, что хочет показать ей кое-что, поэтому свернул с шоссе на петляющую мощеную дорогу. Впереди них поднималось облако ржавой пыли. Когда они свернули на повороте, то увидели два гигантских экскаватора, которые копали яму на холме.
– Они откапывают водный источник, – сказал ей Тай. – Когда они попадут на угольный пласт, то огромное количество воды высвободится само собой. В таком сухом месте она, конечно, нужна, но это соленая вода, поэтому в месте разлива погибнет все. Посмотри туда.
Он указал на долину.
– Видишь белые участки внизу у ручья? Это соль. Раньше здесь были луга, огромные, где-то в сотню акров. Ими владеет отец одного моего друга. Теперь они бесполезны. Когда-то в этих местах водилась форель, а сейчас нет ни одной рыбы. Все погибло. Газовые компании обносят эти участки заборами, как сейчас. Но они все равно протекают, потому что ограждения делаются кое-как, ведь им на все наплевать.
Они ехали дальше. Тай то и дело указывал на колодцы, станции оборудования нефтяных и газовых компаний, трубы и грязные проселки, которые наносили непоправимый вред девственно-чистой природе. Они проехали еще одну долину и остановились у низкого деревянного мостика, под которым вода пузырилась от присутствия в ней метана, попавшего сюда из-за бурения. Тай сказал, что однажды его друг бросил в воду спичку и весь ручей вспыхнул за секунду.
В другом месте, на опустевшем ранчо, неподалеку от заброшенного дома, он показал ей артезианские родники, которые счастливо просуществовали сорок лет, пока не появился какой-то идиот и бурильными работами в пяти милях отсюда не нарушил их природное течение.
– Разве этих людей нельзя остановить? – спросила Эбби.
– Как их остановишь? Здесь действует группа протеста, но проблема в том, что люди считают, будто бурильные работы идут на пользу городу. Создание рабочих мест, деловая активность магазинов, но все это чушь собачья. Компании нанимают дешевую рабочую силу, да еще и нелегально, и в результате город получает только кучу проблем.
– Неужели Монтану ждет такая же судьба?
– Пока нет, но доберутся и туда.
После этого Тай замолчал. Проехав на север, а затем свернув на запад, они продолжали путь под грустную песню Стива Эрла. Бледное солнце медленно исчезало в облаках. Тай сказал, что, похоже, погода переменится. Эбби не могла вспомнить, когда последний раз видела его таким подавленным и несчастным. Он включил фары, и Эбби потянулась к нему, потрепав его по шее.
– Еще два дня, – произнес он, – а потом ты уедешь.
Первые капли дождя тяжело ударились о лобовое стекло.
– Я вернусь, – пообещала она.
Дождь шел целый день в пятницу и большую часть дня в субботу. Только самые большие энтузиасты, и Эбби, как всегда, в их числе, выезжали в эти дни на верховую прогулку. Те, кто не хотел выезжать верхом, надевали свои плащи и отправлялись вниз к ручью, чтобы прогуляться по размытым лесным дорожкам. Большинство же просто сидели по домам, читали или играли в «Монополию».
Пока Эбби каталась на лошадях или навещала Тая в конюшнях, чтобы «помочь» ему, Джош проводил все свое время с ребятами Делсток. Они часто просиживали в домике Лейн и Райана, потому что их родители не устраивали скандалов по поводу беспорядка. Они слушали записи и обсуждали темы, которые обычно интересны в их возрасте, – от мира во всем мире и лака для ногтей до рок-музыки и пирсинга в носу. Разомлев, они сидели на диванах в ленивых позах. Джош при каждой подвернувшейся возможности оказывался рядом с Кэти Брэдсток, как было и в этот раз.
За последние двенадцать дней он испытывал возбуждение так часто, что оно уже превратилось в нескончаемое томление. Не было ни одной минуты, чтобы он не был занят лихорадочными мыслями о Кэти. Она словно вошла в его плоть и кровь. Ее вид, запах, просто мысль о ней доставляли ему странное наслаждение, смешанное с болью. Он был сплошной ходячей раной. Ко всему прочему, он все время находился в состоянии сексуальной напряженности. Эрекция стала его постоянным спутником, настолько постоянным, что он начал переживать, не вредно ли это для его здоровья и рассудка.
Частично проблема была вызвана тем, что Джош ждал, что с ним случится нечто подобное уже в течение долгого времени. В школе казалось, что все ребята его возраста, и даже младше, уже испытали себя на этом поприще и могли похвастаться тем, что переспали с женщиной. Все, кроме него. Он знал, что никто особенно не интересуется им как сексуальным объектом. Но с прошлой осени, когда Джош поменял очки на контактные линзы, похудел на несколько фунтов и начал уделять внимание своей одежде, он стал выглядеть не так уж плохо. Вообще говоря, даже такие безнадежно тупые парни, как Кевин Симпсон из десятого класса, уже испробовали себя в этом деле.
Хотя, с другой стороны, Джош догадывался, что не стоит воспринимать на ура все россказни, которые он слышал от того же Кевина. Многие просто притворялись, что с ними произошло что-то такое, чего на самом деле и в помине еще не было. Ладно. Какая разница. С Кэти все по-другому. У него от нее голова кругом. Каникулы уже подходят к концу, а они еще даже не поцеловались. Он был абсолютно уверен, что она хочет такого же поворота событий, как и он. Пару раз они уже подходили к заветной черте. Как, например, на дне рождения отца, когда они танцевали под медленную музыку, которую исполняла группа Тая. Кэти закинула ему руки за шею и чарующе улыбалась. Но затем подошли Эбби и Лейн и все испортили, пристроившись танцевать рядом.
В том-то и состояла проблема. Они все делали большой компанией. Конечно, в этом были свои преимущества. Но обратной стороной медали была невозможность провести наедине хоть одну минуту. Если бы они оказались просто вдвоем, он и Кэти, дело могло бы принять совсем другой оборот и они бы перешагнули тонкую грань дружбы, отправившись в более увлекательное путешествие. Они любили посмеяться, поболтать вместе. Они даже гонялись друг за другом и прикасались друг к другу, словно в шутку. Но на этом они и застряли. Их отношения стали напоминать заезженную пластинку. Никто из них, казалось, не знал, какую же кнопку надо включить, чтобы перейти на новый уровень отношений.
В субботу, после обеда, вся компания, сестры и братья, включая Эбби, которая вернулась из конюшен с соломинкой в волосах, валялась на сдвинутых кроватях в домике Лейн и Райана. Они слушали новый музыкальный альбом, который, по выражению Райана, был «жестким». Джош втайне от всех считал, что от такой музыки, если послушать ее несколько раз подряд, хочется пойти и повеситься. В комнате пахло грязными носками и сигаретами. Они пытались избавиться от сигаретного смрада, держа заднее окно постоянно открытым и периодически разбрызгивая лосьон для тела «Кельвин Кляйн», который принадлежал Лейн. Приятели пообещали возместить потерю, но, скорее всего, она переживет ее. Вилл Брэдсток сказал, что теперь у них пахнет, как в турецком борделе, и казался искренне разочарованным, когда никто не поинтересовался, откуда он может быть осведомлен о запахах в такого рода месте. Им всем было скучно. Они еще не пришли в себя от прошлого вечера, когда спрятались в кабинках для переодевания за бассейном и курили дурь, которую украл у своего отца Райан.
Один Джош не испытывал ни скуки, ни усталости. Он весь был поглощен мыслями о Кэти и последние десять минут пребывал в состоянии блаженства. Его правое бедро упиралось в бок Кэти. Она лежала, свернувшись калачиком, спиной к нему, приподнявшись на одном локте. Ее великолепная попка и голое плечо небрежно упирались в Джоша. Она читала старый номер журнала «Пипл», в качестве подставки используя Райана, который развалился поперек Эбби и спал. А может быть, она просто притворялась, что занята чтением, потому что за все время не перевернула ни одной страницы.
На Кэти был маленький топ желтого цвета и джинсовая мини-юбка, низко опущенная на самые бедра, так что открывалась полоска загорелой кожи в пять-шесть дюймов шириной. Когда она ерзала на кровати, Джош заметил ее розовые кружевные трусики. Он делал вид, что читает журнал через плечо Кэти, хотя на самом деле вдыхал аромат, который исходил от ее шеи, и пытался подсмотреть в вырез топа. Ему приоткрывалась правая грудь девушки, которая выдавалась немного оттого, что она лежала на боку. На Кэти оказался розовый бюстгальтер, но не из кружев, а из сатина. Ее близость, прикосновение ее тела к его бедру, ее теплый сладкий запах приводили Джоша в трепет.
Место, где его бедро соприкасалось с ее ягодицей, становилось невыносимо горячим. Она могла бы отодвинуться, но не стала этого делать. Не может быть, что она ничего не чувствовала. Наверное, эта игра доставляла ей не меньшее удовольствие, чем ему. «Бог ты мой, – подумал он. – Наконец-то. Наступил момент, когда надо открыть ей свои истинные чувства». Его сердце начало бешено колотиться. Джош надеялся, что она не заметит, как сильно он волнуется. Он приказывал себе не останавливаться и действовать. Ведь это мужская работа: проявлять инициативу. Она, наверное, ждет, чтобы он показал, как велико его желание. У него были тому неоспоримые доказательства, которые развеют все ее сомнения. Он глубоко вздохнул и медленно отвел руку, которая лежала на его животе, так что его вздыбленный орган уперся ей в бок.
Кэти Брэдсток подскочила, словно ее огрели хлыстом. Она встала с кровати и завопила:
– Джош! Святые небеса!
Все уставились на него. Он почувствовал, как его лицо начинает пылать от стыда.
– Что такое? – спросил он, пытаясь нацепить на себя маску непонимания.
– Что случилось? – повторила Эбби, которая выступила делегатом от всей компании.
Кэти пробиралась на коленях и локтях сквозь груду тел к краю кровати.
– Ничего, – ответила она, – мне просто надо выбраться отсюда.
Оказавшись на ногах, Кэти поспешила к двери. Через мгновение ее уже не было в домике. Наступила тишина. Все словно пробудились ото сна и с недоумением смотрели друг на друга в поисках разгадки. Джош пытался напустить на себя такой вид, будто он удивлен не меньше остальных. На самом деле он лихорадочно подыскивал подходящее объяснение поведению Кэти.
«Жуки», – подумал он и невинно произнес:
– Может, ее что-то укусило?
Он поднялся на колени, напрочь забыв о своей эрекции, которая хоть и не была уже столь очевидна, но все же заставляла его шорты оттопыриваться. Когда до него дошла комичность ситуации, Джош попытался скрыть ее, прикинувшись, что ищет в смятых покрывалах насекомых. Музыка соответствовала моменту: исполнители как раз доходили до какого-то суицидального крещендо. Эбби и Лейн уже поднялись, чтобы присоединиться к Кэти. Вилл и Райан молча смотрели на Джоша.
– Что случилось? – спросил Вилл.
– Не имею представления. Я думаю, что ее что-то укусило.
Взгляд Райана скользнул по шортам Джоша, и широкая ухмылка поползла по его лицу.
– Понятно, – сказал он. – Вот только интересно, как называется жук, который ее укусил?
Бен забросил последние сумки в багажник арендованного грузовичка и закрыл его. Куперы уезжали первыми, потому что их отправление было назначено раньше, чем других. На проводы все собрались у стоянки за конюшнями. Традиционная сцена прощания как раз набирала полные обороты. Эбби, Кэти и Лейн уже были в слезах. Они обнимались и целовались, предупреждая друг друга о звонках и письмах по электронной почте. Их братья представляли более сдержанную версию расставания. Они вели себя как настоящие мужчины, похлопывая друг друга по спине и обмениваясь крепкими рукопожатиями.
В этот момент их матери, как и во все предыдущие годы, обещали, что приедут и навестят друг друга. Бен услышал, как Сара говорила, что уж в этом-то году она точно выберется во Флориду к Делроям. Может, надо один раз проигнорировать бабушек и дедушек и встретиться на День Благодарения? Может, надо организовать поездку на горнолыжный курорт в феврале? Ничего из заявленного, конечно, не будет выполнено, и они сами это знали. Взаимное притворство помогало красивее обставить расставание.
В этом ежегодном ритуале мужчины не принимали участия. По какой причине – Бен не мог полностью осознать. Наверное, так проявлялся их цинизм. Он, Делрой и Том Брэдсток просто стояли у грузовика и обсуждали серьезные вопросы, вспоминая, как хорошо организована проверка контроля безопасности перед вылетом, сколько миль они пролетят и так далее. Том начал рассказывать им о собаке в аэропорту Чикаго, которая, похоже, полюбила его, потому что направлялась к нему каждый раз, как только он появлялся в багажном отделении.
– Я пытался объяснить ребятам, что просто подружился с этой собакой, но разве они послушают? Меня немедленно отправляют в кабину для дополнительного досмотра.
Бен слушал и вежливо смеялся там, где было положено смеяться. Все это время он наблюдал за Джошем, которого ему снова было жаль. Вчера вечером парень пропустил ужин, сославшись на нехорошее самочувствие. Он даже не появился у бара по случаю прощальной вечеринки. Вся его радостная уверенность, казалось, испарилась, словно ее и не было. Сара сказала, что наверняка это связано с тем, что у них с Кэти что-то пошло не так. Бен с ней согласился, когда увидел, как подростки старательно избегают друг друга. Ко всему прочему, Эбби появилась перед завтраком вся в слезах, потому что только что попрощалась с Таем. «Мужчины и женщины, – вздохнул про себя Бен. – Пусть нам поможет Всевышний».
Затем он увидел Еву. Он искал ее взглядом за завтраком, но она так и не пришла в столовую. Он смирился с тем, что уедет, не сказав ей «до свидания». Может, так и лучше. Но вот она появилась на поляне. Красивая, как всегда. Она была одета для верховой езды и шла через лужайку. Лошади уже были оседланы, и прогулка вот-вот должна была начаться. Бен подумал, что она сейчас запрыгнет на лошадь и уедет. Но Ева махнула им рукой и направилась в сторону стоянки. Она посмотрела на Бена и приветливо улыбнулась, перед тем как присоединиться к женщинам.
Том Брэдсток закончил свой рассказ и ушел к группе всадников. Делрой смотрел на Еву, не отводя глаз.
– Я бы все отдал, чтобы стать ее Адамом, – тихо произнес он.
До Бена не сразу дошел смысл его слов.
– О да. Она очень интересная женщина.
– Интересная? Бен, я и не знал, что ты такой сдержанный. Я бы добавил еще тысячу определений к твоему.
Два дня назад Бен набрался храбрости и пошел «наблюдать за птицами» вместе с Делроем. Наверное, сигарета оказалась сильнее, чем он ожидал, и уже через несколько затяжек Бен почувствовал, как у него закружилась голова. Его одолел такой сильный приступ тошноты, что он всерьез подумал, что наступившие несколько часов страданий приведут к смерти. Унижение того вечера было не из приятных, но теперь фамильярность Делроя вызвала у него раздражение. Сдержанный… Как он мог его критиковать? Кто он такой? Они друг друга даже не очень хорошо знают.
Бен посмотрел на часы.
– Похоже, пора, – сказал он.
Когда он подходил к группе женщин, то услышал, как Сара спрашивает Еву, не собирается ли та приехать в Нью-Йорк.
– Да, я как раз буду там в сентябре, на выставке моей подруги.
– Тогда нам стоит встретиться и посетить ее вместе, – предложила Сара.
– С удовольствием.
– Мы можем пойти и на представление. Тебе нравятся мюзиклы?
– Очень.
Пока они обменивались номерами телефонов, Бен отправился за детьми. Ритуал прощания подошел к концу. Ева коснулась его своей холодной щекой, и он ощутил грусть. Она сказала, что очень рада знакомству с ними. Конечно, она не призналась, что выделяет его особенно. Потом она добавила, что Лори все еще спит, но тоже передавала им свои пожелания. Куперы сели в машину, и Бен повернул ключ.
– Обязательно ждем звонка! – крикнула Сара.
– Обещаю.
Она ни за что не позвонит. Когда они отъезжали и дети высунулись из окон, чтобы помахать оставшимся, Бен посмотрел в зеркало, чтобы бросить последний, как он тогда думал, взгляд на Еву.
Глава четвертая
Это была игра на счет, и, как всегда, отец Сары побеждал. Ни для кого проигрыш Бена не стал сюрпризом. Даже ящерицы, которые выстроились по периметру корта, лениво греясь на солнце, смотрели на состязание с оттенком фатализма. Однако то, что он, Джордж Дейвенпорт, в свои шестьдесят восемь лет может легко побить в двух сетах своего зятя, доставляло ему плохо скрываемое удовольствие. В своих коротких белых шортах и рубашке поло старик выглядел подтянутым и здоровым. Его посеребренные сединой волосы блестели на солнце, а на лице, ровно покрытом загаром, едва виднелся проступивший пот. Он бросил мячик о землю, собираясь сделать подачу. В другом конце корта в своей взмокшей серой футболке и длинных шортах с цветочным рисунком, которые он надевал из какого-то детского упрямства, чтобы нарушить установленный этикет, стоял Бенджамин, словно заключенный перед расстрелом.
Было праздничное воскресенье, поэтому Куперы выехали утром в Бедфорд для традиционного обеда у родителей Сары. Каким образом этот заведенный много лет назад порядок продержался так долго, было выше понимания Сары. Все, может за исключением матери Сары, относились к этим посещениям со страхом и неприятием. Оставалось неразгаданной загадкой и то, почему отец Сары, наверное уже в тысячный раз, открыто радуется победе над таким откровенно слабым противником, как Бенджамин. Очевидно, лишь для того, чтобы продлить унижение Бенджамина, Джордж сделал многообещающую подачу.
– Сорок – пятнадцать!
На террасе, которая располагалась на южной стороне дома, их ожидал накрытый к обеду стол. Сара, ее мать, Эбби и Джош, чувствуя, что состязание близится к своему логическому завершению, стали медленно спускаться по идеально подстриженной траве, держа в руках бутылочки с лимонадом. Даже со стороны было видно, что их бодрое настроение немного наигранно. Корт, как и все в резиденции Дейвенпортов, был безукоризненным. Один из садовников доводил его до совершенства дважды в неделю. Вдоль кирпичных ограждений и покрытых гравием дорожек были посажены розовые кусты, гибискус и скульптурные заросли лаванды. Сам корт был покрыт искусственной травой, появившейся на рынке совсем недавно. Играть на таком покрытии, по словам отца Сары, было даже лучше, чем на обычной живой траве. То, что мужчина таких дарований, как отец Сары, утверждал, что творение Бога нуждается в совершенствовании, никого не удивило, особенно вспотевшего и раскрасневшегося Бенджамина, который стоял, мрачно ожидая продолжения игры.
– Папа, давай! – выкрикнула Эбби, стоявшая в тени дерева возле корта.
– Попрошу тишины, – призвал к порядку ее дед. Дейвенпорт не шутил.
Он сделал подачу, которая на этот раз была стремительной и низкой. Бенджамин рванулся к правому краю корта, достал мяч и высоко перебросил его через сетку, тем самым облегчив задачу противника.
Его тесть наблюдал за падающим мячом, а потом его ракетка, как кобра, выскочила вперед в строго нужное время и нанесла выверенный удар. Мяч отлетел назад через сетку и приземлился, проскочив у Бенджамина между ног, а затем исчез в зарослях роз. С разной степенью иронии четверо зрителей приветственно закричали и зааплодировали.
– Спасибо, Бен!
– Тебе спасибо, Джордж!
Сара наблюдала, как отец и муж, самые важные мужчины в ее жизни, обменялись рукопожатием у сетки и пошли к воротам. Ее отец покровительственно обнимал своего вспотевшего зятя за плечи.
– Есть еще порох в пороховницах, а?
– Более чем достаточно, Джордж.
– Бедняга Бенджамин, – вздохнула мать Сары.
– Папа, так какой там у вас счет? – выкрикнул Джош, как будто не знал сам.
– Послушай, сынок, это называется манеры. Нельзя наносить поражение хозяину на его территории. Разве ты об этом не слышал?
– Тогда почему ты всегда проигрываешь дедушке у нас дома?
Мужчины уже покинули корт и стояли возле маленького столика в тени дерева, вытираясь полотенцами. Мать Сары, наливая игрокам лимонад, взялась ответить на вопрос Джоша.
– Причина, мой дорогой Джош, в том, что твой отец знает: нет на земле больше другого человека, который бы так любил выигрывать, как твой дед. Это ген Дейвенпортов, их проклятие. Давай надеяться, что ты его не унаследовал.
– Не беспокойся, бабушка, – подключилась к разговору Эбби. – Гены папы-неудачника все компенсируют.
– О, пожалуйста! – произнес Бенджамин. – Не стесняйтесь. Давайте еще объявим национальный праздник и назовем его «Кто лучше всех достанет Бена».
Он выпил лимонад и прошел к дому, чтобы принять душ и переодеться. Отец Сары, желая, вероятно, показать, что не испытывает необходимости ни в том, ни в другом, отправился со всеми через поляну, на ходу устроив допрос Эбби в связи с ее намерением поступать в университет в Монтане. Сара, не проявлявшая особого энтузиазма по поводу учебы дочери в Монтане, во всяком случае по сравнению с Бенджамином, в этот момент не хотела становиться на сторону своего отца, который был очень скептично настроен. Эбби, тем не менее, отстаивала свою позицию с завидной энергией. Сара оторвалась от них и шла впереди. Джош и его бабушка замыкали группу. Внук рассказывал ей о результате какого-то матча в Чикаго. В пятницу он получил письмо от Кэти Брэдсток, и с этого момента его было не узнать: он светился от радости. Он не сообщил содержание письма, но можно было легко понять, что их разногласия остались в прошлом.
Много недель подряд держалась сухая погода, но трава, благодаря эффективной поливочной системе, поражала воображение насыщенным зеленым оттенком. Поднялся легкий ветерок, который шевелил листву больших старых дубов, выстроившихся вдоль дороги. Сара закрыла глаза и глубоко вдыхала, стараясь насытиться теплом солнца. Ласковое шуршание травы под босыми ногами умиротворяло ее. Но смутное беспокойство, которое, словно тугой узел, поселилось у нее где-то под ребрами, не отпускало ее.
Родительский дом всегда был для Сары источником напряжения. Огромное количество комнат, фасад в колониальном стиле – все это никак не увязывалось с представлением о домашнем очаге. Они перебрались сюда из гораздо меньшего дома, который был в сто раз уютнее, когда Саре исполнилось пятнадцать и дело ее отца было куплено за несусветную сумму солидным банком на Уолл-стрит. Необходимость приобретения такого огромного дома и всех прилегающих к нему территорий представлялась Саре, по меньшей мере, непонятной, особенно в свете того, что они редко принимали гостей, а ее и брата Джонатана отправили учиться в пансион. В то время Сара возлагала вину за переезд на свою мать, которая всегда гордилась своей родословной. Но по мере того как Сара становилась старше, она начала прозревать, понимая (хотя и не хотела признавать этого перед Бенджамином), что настоящим снобом был ее отец. Ему просто лучше, чем матери, удавалось скрывать это.
Они дошли до ступенек террасы. Сара услышала в голосе Эбби нотки возмущения. Отец Сары не уставал выказывать свое удивление, почему из всех университетов, которые были и ближе, и престижнее, Эбби, такая умница, круглая отличница, должна была выбрать «эту дыру на краю света»?
Сара решила встать на защиту дочери.
– Папа, это Монтана, а не Монголия.
– О, у нас были общие дела с парнями из Монголии. Не самое плохое место, вообще-то говоря.
– А твое решение случайно никак не связано с возможностью снова встретить одного молодого ковбоя? – отозвалась мать Сары.
Эбби застонала и повернулась к своему брату, уставившись на него с плохо скрываемым негодованием.
– Ах ты, хитрая лиса, что ты там уже наговорил?
Тот поднял руки вверх, сохраняя на лице невинное выражение.
– Я не произнес ни слова.
– Какой же ты лжец! Может, тогда тебе надо рассказать и о том, почему ты вдруг стал фаном чикагских команд. Разве это никак не связано с тем, что ты запал на малютку Кэти Брэдсток?
– Малютку? О да, мы же уже большие и взрослые, куда нам.
– Дети, дети успокойтесь, – миролюбиво произнесла Сара.
К тому времени когда они достигли террасы, распри поутихли и Эбби, все еще сопротивляясь, посвятила деда и бабушку в детали, которые касались Тая. Ей мастерски удалось перевести разговор на посещение его ранчо, с которого она вернулась в состоянии, близком к экстазу, говоря, что это самое чудесное место, когда-либо ей встречавшееся, даже чудеснее, чем «Перевал».
На обед подали омара, которого специально доставили самолетом накануне днем. В меню вошли устрицы, креветки и огромное количество салатов, приготовленных Розой, которая прислуживала в доме Дейвенпортов вот уже девять лет. Насколько помнила Сара, улыбка ни разу не озарила лицо прислуги. Бенджамин, саркастически улыбаясь, говорил, что она, наверное, не видит причин, чтобы проявлять свою радость, а может, все еще ждет, что такой повод у нее появится. Овальный стол был накрыт белой льняной скатертью. По его краям были установлены два широких кремовых холщовых зонта, обеспечивающих приятную тень. За этим столом места хватило бы, как минимум, для дюжины гостей, но, вместо того чтобы занять места рядом у одного края, они расселись по всей окружности. Каждый оказался на таком огромном расстоянии, что если им нужно было что-то передать, то приходилось обращаться к Розе, мрачно стоявшей немного поодаль.
