Текст книги "Перевал"

Автор книги: Николас Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Улица была пустынна. В небе застыла луна, бросая косой луч на узкую дорожку. Эбби наспех оделась, а затем босиком пробежала по холодному серому гравию к машине, припаркованной на склоне под соснами, примерно в пятидесяти ярдах от их отеля. Она решила, что это слишком близкое расстояние, поэтому Рольф может проснуться от звука работающего мотора. Стояла тихая, безветренная погода. Где-то далеко лаяла собака. Эбби забросила сумку в салон и медленно начала катить машину по направлению к шоссе. Теперь тишину нарушал только хруст гравия под колесами автомобиля.

Когда машина уперлась капотом в трассу, Эбби повернула ключ зажигания и помчалась вперед. На водной глади океана блестела лунная дорожка. Эбби все прибавляла скорость. Она возвращалась той дорогой, по которой они приехали сюда. Сколько времени у нее займет поездка, она не знала. Зато она точно знала, куда ей надо ехать.

Эбби провела за рулем всю ночь. Она ехала сначала на север, а потом повернула на восток. Красное, в розовой дымке, солнце величественно поднималась над горизонтом. Проехав Рино, Эбби ощутила, как подкатывает приступ тошноты, поэтому она нашла стоянку и вышла. Ее стошнило. Она умылась и стерла все позорные следы на своем теле, словно избавляясь от воспоминаний о Рольфе, а потом забралась в машину, опустила сиденье и проспала, пока ее не разбудила жара и палящее солнце, стоявшее высоко в небе.

Она пересекла Неваду за восемь часов, проскочив мимо городков Лавлок, Элько, реку Хамбольдт. Иногда Эбби, чтобы заправить машину и убить скуку, намеренно сворачивала со скоростной трассы и ехала через маленькие города, наводненные машинами, магазинчиками и трейлерами. Затем Эбби выехала в штат Юта, где шоссе, ровное, как стрела, пересекало розовую пустыню, простиравшуюся по обе стороны дороги. Так прошла еще одна ночь.

Она проехала Солт-Лейк-Сити, когда было чуть больше полуночи. Все стекла в машине были опущены, ночной воздух приятно охлаждал салон, но ее веки начали слипаться сами собой. Эбби несколько раз роняла голову на грудь и поняла, что ей придется остановиться. Она нашла дешевый отель и, уставшая от сумасшедшей езды, едва не назвала свое настоящее имя. Вовремя опомнившись, она поправилась, вызвав смех у парня, стоявшего рядом со стойкой администратора, который удивился, как это она могла забыть собственное имя. Эбби улыбнулась и пожала плечами, как будто сама удивилась, как такое могло случиться.

Она уже проехала больше тысячи миль и утром, посмотрев на карту, высчитала, что преодолела половину пути. Сначала Эбби хотела позвонить заранее и предупредить о своем приезде, но передумала. Может быть, их телефоны до сих пор прослушиваются. Вполне вероятно, что и Тая не будет на месте. Ей не хотелось, чтобы вместо него трубку взяла его мама – она просто не знала, что ей сказать. Эбби, конечно, не представляла, как она будет говорить и с Таем после трех долгих лет сердечной боли и проблем, которые она принесла в эту семью, но все равно ей было бы легче, если бы на ее звонок ответил он.

Около полудня она достигла Континентального Перевала. На трассе у Роулингс дорога разветвлялась. В северном направлении располагался Каспер. Когда солнце начало косо освещать горы, она наконец пересекла границу штата и въехала в Шеридан. Продвигаясь вдоль главной улицы мимо маленькой площади, где они когда-то сидели с Таем и разговаривали, она сбавила скорость. Бронзовый ковбой все еще стоял со своей винтовкой на плече. Эбби нашла место для стоянки и вытащила лист бумаги, которым запаслась еще в отеле. Она хотела написать записку и оставить ее в почтовом ящике у дороги. После двух попыток она все же решилась написать несколько слов: «Тай, я буду возле бронзового ковбоя в понедельник в полдень. Если ты не придешь, я пойму. С любовью, Э.» Она намеренно не стала просить прощения, потому что это прозвучало бы жалко и неубедительно.

После такого долгого отсутствия Эбби переживала, что не вспомнит дорогу на ранчо и потеряется в лабиринте тропинок, но даже в угасающем свете дня память не подвела ее, подсказав правильный путь. Она проехала мимо идущего навстречу грузовика, на боку которого была надпись: «Мак-Гуген. Газ и нефть». Это имя немедленно пробудило в ее сознании образ хозяйского сына, который умирал, стоя на коленях перед охваченным пламенем домом. Когда пыль, поднятая грузовиком, осела, Эбби невольно задумалась, как она дошла до такого состояния, позволив себе разрушить столько жизней.

Когда «Форд» остановился у дорожки, ведущей к дому Хоукинсов, какой-то шум сбоку от нее привлек ее внимание. В сгущающихся сумерках она заметила маленькую группу оленей и их детенышей. Животные стояли у тополя и наблюдали за ней. Эбби думала, что, испугавшись, они убегут в заросли деревьев, но олени остались на месте, следя за ней своими темными глазами. Эбби направилась к почтовому ящику и остановилась в раздумье, нервно похлопывая запечатанным конвертом о ладонь. Ее взгляд вернулся к оленям. Очевидно, перспектива еще одной одинокой безрадостной ночи показалась Эбби столь невыносимой, что она не стала оставлять записку, а вернулась к машине. Сев за руль, она поехала прямо к дому Хоукинсов.

Как она и предполагала, ей навстречу с громким лаем выбежали собаки. Еще до того как она припарковала машину, в кухонном окне мелькнуло лицо и зажегся свет. Эбби стояла перед домом, окруженная собаками, которые, казалось, сразу узнали ее, потому что радостно заскулили и начали подпрыгивать, стараясь лизнуть девушку в лицо. Она трепала их за уши и позволила забрасывать на себя лапы. На крыльце послышались шаги. Она подняла глаза и увидела Тая, который спешил к ней по мощеной дорожке.

– Привет, могу чем-нибудь помочь? – спросил он.

Эбби выпрямилась и увидела, как его лицо застыло в изумлении. Он узнал ее и остановился.

– Бог ты мой, – тихо прошептал Тай.

– Прости меня. Если хочешь, я уйду.

– Я не могу поверить своим глазам.

– Я не знала, куда еще мне идти… Знаешь, я лучше пойду.

Но он уже направлялся к ней. Она не могла даже пошевелиться и молча наблюдала за ним. Не говоря ни слова, Тай обнял ее. Эбби начала тихо всхлипывать. Она бы упала, если бы он не поддержал ее. Он гладил ее волосы и дал ей выплакаться у себя на плече. Она все время повторяла его имя и говорила, как она перед ним виновата. Она извинялась и просила прощения, пока он тихо не попросил ее замолчать. Они медленно побрели к дому. Его мать ждала их у крыльца, но глаза Эбби, залитые слезами, не видели лица Марты, и понять, приветствует ли она гостью или отвергает, девушка не могла. Марта сделала шаг навстречу и обняла Эбби как собственную дочь. Она прижимала ее к себе и успокаивала.

– Бедная девочка, – шептала она. – Бедное неразумное дитя…

Эбби не могла вынести этого.

Впервые за долгое время она принимала ванну, ощущала приятную свежесть полотенец, запах готовящейся еды. Все эти вещи, знакомые, но забытые, вдруг разбудили в ней воспоминания о семье и доме. Марта нашла для нее чистую одежду, а на тарелках разложила столько всяких вкусностей, что Эбби, соскучившаяся по домашней еде, не знала, с чего начинать трапезу. Когда она уже не могла проглотить ни кусочка больше, Тай помог ей убрать со стола и они, тесно прижавшись, начали говорить о том, что с ними произошло и что им предстоит сделать. Тай и Эбби смотрели друг на друга с любовью, все еще не веря своим глазам, что они наконец вместе.

Эбби уже заметила пустое кресло Рэя, которое по-прежнему стояло перед телевизором. Тай сказал, что отец умер два года назад и его уход, как ни больно об этом говорить, принес всем облегчение. После удара он так и не произнес ни одного слова. Эбби выразила сожаление, что не успела узнать его лучше. Затем она вздохнула и начала свой рассказ о той страшной ночи в Денвере три года назад. Она старалась подобрать самые простые слова, не жалея себя и не выставляя напоказ какие-то благородные мотивы. Эбби искренне призналась, что даже не представляла, насколько непредсказуемыми будут последствия.

Тай и его мать слушали ее не прерывая. Они лишь изредка задавали ей вопросы о каких-то деталях. Эбби с горечью закончила, что вся ее жизнь после этих трагических событий была похожа на липкий туман, который окутал ее и сквозь который она тщетно пыталась выбраться. Она избавила их от самых страшных подробностей и представила Рольфа как эпизод своей непутевой жизни. Сокрушаясь о том, что с ней произошло, Эбби говорила, что обстоятельства открыли ей, насколько безумно она вела себя.

Марта поднялась из-за стола, прошла к кухонному шкафу и вернулась с подборкой каких-то вырезок.

– Мама, – негромко произнес Тай, – прошу тебя, не сейчас.

– Я думаю, что Эбби должна знать об этом.

Она положила газетные вырезки перед Эбби. Девушка, перебирая их, читала об аресте Тая, о том, как его взяли под стражу. На фотографиях, сделанных в полиции, она увидела осунувшегося, с измученным лицом Тая, на груди которого красовалась табличка с именем и номером. Рядом была помещена фотография сияющей от счастья Эбби. Именно это фото облетело все газеты, когда Эбби объявили в розыск. Заголовки ужасали: «Убийство в Денвере», «Дело о терроре», «Арестован любовник террористки Эбби Купер», «Террорист Тайлер Хоукинс задержан по подозрению в убийстве». Рядом были напечатаны фотографии Марты и Рэя. Даже вырезки со статьями об освобождении Тая из-под ареста, которые были намного меньше (хорошие новости не так интересны широкой публике), каким-то образом заставляли Эбби почувствовать свою вину еще больше.

Она подняла глаза от фотографий. Тай и Марта следили за ней. У Эбби не было слов.

– Я только хотела, чтобы ты поняла, через что нам пришлось пройти по твоей вине, – сказала Марта.

Эбби кивнула.

– Я не знаю, что сказать.

Грустно улыбнувшись, Марта кивнула ей в ответ и протянула руку. Тай кусал губы, а потом протянул Эбби другую руку. Так они и просидели втроем какое-то время в тишине, погрузившись в свои воспоминания. Старые часы на стене отсчитывали мерным тиканьем их взаимную печаль.

– Мне так стыдно, – первой нарушила молчание Эбби.

– Я знаю, дитя мое. Тай скажет за себя, но я прощаю тебя. Сейчас действительно важно только одно: твое решение, как ты собираешься жить дальше.

– Рэй знал о том, что произошло?

Эбби имела в виду арест Тая, понимая, что именно это событие могло повлиять на его здоровье в худшую сторону. Эбби с усилием выговорила свой вопрос.

– Нет, не думаю, – тихо произнес Тай.

Марта встала и убрала вырезки.

– Я иду спать, а вам есть что обсудить.

Она поцеловала Эбби в лоб и вышла.

Эбби хотелось на воздух. Они вышли во двор, миновали конюшни, а потом по грязной дороге поднялись к лугам. Небо было покрыто тучами, и легкий ветерок трепал их волосы. В воздухе ощущалось первое дуновение осени. Высоко в горах сквозь тучи то и дело вспыхивали молнии. Но гроза была так далеко, что они не слышали раскатов грома.

Тай обнял Эбби за плечи и долгое время они просто шли, не говоря ни слова. Они остановились у ворот, прислонившись к перекладине, и смотрели вниз, где на склоне были видны силуэты лошадей, очерченные заходящим солнцем.

Тихим срывающимся голосом Эбби начала говорить о том, как бы она хотела повернуть время вспять и исправить свою ошибку. Она сказала, что не представляет, как загладить вину перед ним и его семьей. Она понимала настроение Марты, надеявшейся, что Эбби найдет в себе силы сдаться властям. Эбби добавила, что и сама этого хочет, но чувствует себя словно ребенок, который забрался на высокую скалу, нависшую над океаном. Ему и хочется прыгнуть, да он боится.

– Знаешь, наверное, тебе небезопасно оставаться здесь, – произнес Тай, уставившись в темноту. – Не знаю, беспокоим ли мы их так же, как и раньше, но они нас не забыли. Думаю, что они по-прежнему прослушивают наши телефоны.

– Утром меня здесь не будет.

– Нет, ты не так поняла меня.

– Тай, я должна рассказать тебе еще одну вещь.

Он повернулся к ней.

– Я беременна.

Он долго не отводил от нее взгляд, и в его глазах нетрудно было прочесть выражение бесконечного страдания и боли. Что-то еще мелькнуло на его лице, но Эбби не могла понять, какие эмоции овладели Таем. Он шагнул к ней и удержал ее за плечи.

– Не было ни одного дня за эти три года, когда бы я не думал о тебе. Несмотря на то что произошло, я продолжал любить тебя. Что бы ни случилось, я буду рядом с тобой. Ты должна сдаться. Ради ребенка. Но сначала дай мне несколько дней. Прошу тебя, Эбби.

– О Тай, мы можем…

– Мы будем вдвоем. Мы что-нибудь придумаем. Я знаю, куда мы отправимся.

Глава двадцать третья

Баулдер оказался даже еще более продвинутым, чем рассказывал Фрэдди. Если уж быть честным до конца, то, по мнению Джоша, слишком продвинутым. Все как на подбор выглядели великолепно и были чертовски привлекательны, так что он чувствовал себя среди них гадким утенком. Все парни были блондинами с рельефными мышцами и идеальным загаром, а девушки, сияя улыбкой, демонстрировали свои безупречные зубы и бриллиант, который сверкал в пупке у каждой. Они выглядели так, словно сошли с подиума. У Джоша сложилось впечатление, что Баулдер избран в качестве какой-то колонии для выведения сверхлюдей. Возможно, что просто подобралась такая компания. Какого черта задумываться обо всем этом! Джош был на месте, погода стояла великолепная, и Ники, неизвестно по какой причине, все еще была заинтересована в общении с ним. Джош решил плыть по течению и получать удовольствие.

Разрешение на поездку в Колорадо на празднование совершеннолетия Фрэдди было получено с большим боем. У Джоша по этому поводу произошло грандиозное столкновение с матерью. Вместо того чтобы мягко попросить Сару отпустить его к приятелю, он заявил, что решил уехать на целую неделю. Да, он поступил не очень умно, сказав, что нет смысла ехать на меньший срок, тем более что конспекты по пропущенным занятиям он потом перепишет, ведь все равно пропускает занятия. Только позже Джош понял, что лучше ему об этом было не упоминать. Сара пришла в ярость от поведения сына, и всю последнюю неделю летних каникул они почти не разговаривали. В итоге они приняли компромиссное решение. Джош уедет в четверг, а вернется в университет в следующий вторник.

Фрэдди снимал дом на Спрюс-стрит вместе с тремя другими парнями, такими же крутыми, богатыми и красивыми, как и он сам. Место сразу приобрело популярность. Его называли «домом судьбы», потому что там постоянно горели ароматизированные свечи, чтобы скрыть запах травы, на окнах висели шторы в восточном стиле, а на полу вместо стульев в огромном количестве валялись яркие подушки и матрацы.

Вечеринка была назначена на субботний вечер, хотя празднование началось два дня назад, как только Фрэдди, Саммер и Ники забрали Джоша из аэропорта в Денвере. В доме было полно людей. Фрэдди почему-то решил организовать стол и сам праздник в японском стиле. Официантки, разносившие еду, были одеты гейшами. Они ходили между гостей и, кланяясь, подавали им сакэ. Джошу казалось, что ему досталось слишком много поклонов, наверное, потому, что он чувствовал головокружение. Ощущение было приятным и вряд ли неожиданным, учитывая, сколько еще было выпито пива и выкурено травки. Но потом Джош понял, что он не чувствует некоторых частей своего тела. Поворачивая голову, он как будто оставлял свое лицо в стороне от нее. Он лег на кучу подушек рядом с Ники и другими парнями, которые смеялись и веселились от души. Музыка словно поплыла, и его бросило в холодный пот.

– Все в порядке?

Ники озабоченно смотрела на него.

– Да, по-моему.

– Ты белый как полотно. Давай выйдем на воздух.

Она помогла ему подняться и провела его сквозь толпу в коридор, где гостей было не меньше, но хотя бы не так жарко.

– Послушай, я не хочу портить тебе удовольствие, – сказал он. – Я выйду сам.

– Я пойду с тобой.

– Нет, спасибо. Я в порядке. Я прогуляюсь и вернусь.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Как только вернусь, я тебя найду.

Он взял свою куртку, которую оставил рядом с сумкой под кроватью в комнате Фрэдди, а затем спустился к входной двери и вышел на улицу. Горный воздух был холодным и приятным. Джош глубоко вдыхал его, стараясь идти по прямой линии, чтобы быстрее прояснилась голова. К тому времени когда он дошел до торгового центра на Перл-стрит, он чувствовал себя намного лучше. Пройдя вдоль витрин, он заметил яркое снаряжение для сноубордистов и такую же яркую одежду. Затем Джош обошел витрины с другой стороны, по-прежнему глубоко вдыхая воздух.

Ему стало холодно, и он засунул руки в карманы своей куртки, неожиданно наткнувшись на старый мобильный телефон, который покупал по приказу Эбби. Он по-прежнему носил его с собой, сам не зная зачем. Может, из преданности сестре, а может, из-за собственной глупости. Джош не проверял его, с тех пор как покинул Нью-Йорк. Он стоял в раздумье, вспомнив, что Эбби не связывалась с ним с того Рождества два года назад, когда она плакала и говорила, что хочет покончить с собой. А если она осуществила свою угрозу? Джош тут же отбросил эту мысль в сторону, стараясь не думать о плохом. Он вытащил телефон из кармана и включил его. Через несколько секунд, к его величайшему удивлению, прозвучал гудок – ему предлагалось прослушать голосовое сообщение.

Но он так давно не выходил с ней на связь, что все забыл. Этот чертов код… Джош хорошо помнил, что первое слово обозначает номер телефона, а второе – дату и время звонка. Расшифровка этого проклятого кода была записана на листке, который он спрятал между страницами какого-то старого словаря в своей комнате. Когда Эбби произнесла свой пароль во второй раз, то он начал паниковать. Он продолжал нажимать на повтор, но это ничего не давало. Вдруг он услышал сигнал, что ему поступило второе сообщение. Он снова услышал голос сестры. На этот раз она сказала, что ждала его звонка, но не дождалась. Наверное, он не проверил телефон или забыл код. Она произнесла номер и попросила его связаться с ней в воскресенье вечером. Она говорила тихо и неуверенно. Но это был голос прежней Эбби. В нем не было истеричных ноток, и Эбби не пыталась командовать, как раньше.

– Я надеюсь, что ты слышишь меня, – говорила она. – Если ты не свяжешься со мной, мне придется придумать, как самой найти тебя. Прошу тебя, постарайся мне дозвониться. Это важно. Не рассказывай о моем сообщении ни маме, ни папе. Пока не надо. Я люблю тебя, Джоши.

По дороге к дому он прослушал это сообщение еще четыре раза, пока не запомнил весь текст наизусть. Что для нее может быть таким важным? Наверное, опять нужны деньги. Но она хотя бы была жива. Больше всего его озадачила последняя фраза: «Я люблю тебя». Он не помнил, чтобы Эбби хоть раз говорила это, с тех пор как он стал взрослым. Вечеринка немного утихла. Гейши исчезли. Он осмотрелся и нашел Ники. Она оказалась в компании с каким-то другим парнем, светловолосым Аполлоном. Девушка заметила его и спросила, как он. Джош ответил, что теперь все в полном порядке. Кто-то протянул Джошу «косяк», но он передал его, не затянувшись. Остальную часть ночи он пил только воду, потому что хотел иметь ясную голову.

Каждое утро, когда Эбби открывала дверь флигеля и выходила к ручью, который протекал за небольшой рощицей, она направлялась к месту, где земля словно уходила из-под ног. На восток простирались бескрайние долины, а на запад – величественные в своей красоте горы. Эбби ожидала увидеть какие-то перемены в природе. Но эти дни слились в один длинный переход осени в зиму. Красота этих мест вызывала восторг. Листва на деревьях все еще радовала глаз своим золотом, снега на горных вершинах становилось все больше, а небо словно впитывало в себя синеву, которая каждое утро поражала воображение все более яркими оттенками. Мир вокруг был изысканным и хрупким.

Последние несколько ярдов к флигелю шли под уклон. Дорога была извилистая и слишком каменистая, чтобы здесь можно было вести машину. Они остановили грузовик Тая в низине, в зарослях деревьев. Флигель представлял собой одну комнату в двенадцать квадратных футов площади, в которой было два окошка. В ней стояла пузатая печка, кровать, маленький стол и два стула. Комната была простой, но уютной. Здесь не было электричества, поэтому им приходилось приносить воду от ручья. Вдоль одной из стен снаружи была разбита небольшая площадка, где можно было разводить костер, рубить дрова и держать уздечки и седла. За домом располагались загоны для лошадей.

Тай и Эбби выезжали рано утром и во второй половине дня, когда солнце освещало землю медовым сиянием. Отправляясь иногда на целый день в места, где не ступала человеческая нога, они брали с собой палатку и еду. Когда становилось холодно, они разводили огонь, готовили себе еду и сидели, укрывшись одеялами. Эбби прижималась к груди Тая и не отрываясь смотрела на пламя и маленькие искорки, которые взлетали над большим костром и гасли на фоне ярко-синего неба.

Сейчас Эбби поняла, как часто в последнее время она пренебрегала словом «нежность», и удивлялась самой себе. Тай помогал ей во всем: он держал ее во время приступов утренней тошноты, успокаивал в своих объятиях каждый вечер. Она знала, что человек особенно ценит то, что вскоре может утратить. Наверное, только осознание, что в ней зарождается новая жизнь, помогало Эбби пережить эти рано угасающие дни и замаячившую зиму.

Флигель стоял посреди огромной территории в несколько тысяч акров земли, которые были куплены ведущим известного ток-шоу. Он построил себе великолепный дом в долине и прилетал погостить каждое лето на две недели со своей новой женой или подругой. Ранчо называлось «Желтая сосна», потому что он декорировал его в стиле вестернов. Он держал быков и лошадей, требующих постоянного присмотра и ухода, поэтому и выстроил этот флигель, который как будто укрылся в горах и не бросался в глаза. Джесс Вилер, друг Тая, работал здесь, ухаживая за животными.

Эбби помнила, что этот парень был в то лето на «Перевале», но не могла представить его, забыв, как он выглядит. Тай сказал, что он тихий, любит одиночество, но не до такой степени, чтобы проводить пятьдесят недель в году в безлюдной местности. Он всегда с удовольствием принимает предложения разделить ему компанию или подменить его. Когда Эбби объявилась в Шеридане, Тай позвонил Джессу, и тот так обрадовался, что просто не мог поверить в собственную удачу. Этим летом он познакомился с девушкой, которую мог бы уговорить выйти за него замуж, будь у него всего две недели на ухаживания. Тай сказал, что может подменить его на целых три. Джесс оставил ему ключи от флигеля и покинул ранчо еще до того, как они там появились.

Они ехали из Шеридана в разных машинах. Тай сел за руль своего грузовика, а Эбби вела автомобиль Рольфа, который они спрятали в одном из сараев на ранчо. Эбби терзалась угрызениями совести, что забрала машину, потому что спустя время они нашли в запасном колесе ноутбук Рольфа, завернутый в полотенце. Эбби сразу заявила, что они должны найти способ вернуть ему эту вещь. Тай не хотел и слушать. Он сказал, что это ценное доказательство ее невиновности и, возможно, записи Рольфа помогут адвокатам выиграть процесс. Они вытащили ноутбук и включили его, но он потребовал пароль. Тай положил ноутбук в пластиковый пакет и спрятал.

За те две недели, которые они провели здесь, Рольф оставался единственным источником напряжения в их отношениях. Тай не мог понять, как она могла любить человека, относившегося к ней с такой жестокостью. Эбби не рассказала ему и половины того, что до сих пор отзывалось в ее сердце обидой и болью, но и это очень помогло ей, потому что, произнося вслух свою историю, она приходила к выводу, что и сама не может найти объяснение своим поступкам. Тай видел все в черно-белых тонах. Рольф в его глазах был исчадием ада. Именно на нем лежит вина за все, что случилось. Эбби завидовала такой категоричности и ясности в оценках. Она бы с удовольствием приняла его взгляд на этот отрезок своей жизни, если бы не ждала ребенка. Беременность словно затуманила ее восприятие и прошлого и настоящего. Она даже ночь своего бегства от Рольфа не воспринимала в трагических тонах.

Что бы Рольф ни натворил, каким бы бессердечным и грубым ни оказался, он по-прежнему был единственным мужчиной, который так безраздельно владел ее душой. Она осознавала, что Рольф застал ее в момент растерянности и душевного разлада. Но ее отношения с ним длились три года. Она не переставала восхищаться его бесстрашием, бесшабашностью и преданностью выбранному пути. Но при этом она не могла не видеть, что в нем есть порочность, зло. Признание этого факта наводило Эбби на другую мысль: скорее всего, если Эбби полюбила его таким, то в ней самой есть эта темная сторона натуры, которая так легко отозвалась на призыв Рольфа. Несмотря на очевидное, Эбби по-прежнему воспринимала Рольфа как воина, ребенка которого она вынашивает. Она верила, что их ребенок возьмет от них только лучшее.

Разговор с Таем на эту тему был очень болезненный. Рассчитывать на его сочувствие и большее проявление доброты было бы невозможно. Тема отношений Эбби с Рольфом была словно подземное течение, которое не обнаруживало себя только потому, что они старались не затрагивать ее. В основном они обсуждали, каким образом организовать приезд Эбби в Нью-Йорк и ее появление в полиции.

Больше всего на свете Эбби хотелось увидеть своих родителей. Но не через толстое стекло тюремной комнаты для свиданий. Она мечтала встретиться с ними и вымолить у них прощение, до того как ей придется сдаться властям. Она представляла, как обнимет маму и отца и попросит, чтобы они простили свою непутевую дочь. Прежде всего ей хотелось извиниться перед мамой – за эгоизм, за злость, за то, что не поддержала ее, как должна была поддержать взрослая дочь, когда из семьи ушел отец. Но и перед отцом тоже она должна была бы извиниться. За то, что произошло в тот вечер на стоянке, за то, как она была с ним жестока еще в своей благополучной студенческой жизни.

Тай пытался оценить происходящее с практической точки зрения. Он верил, что если она пойдет на контакт с родителями, то им удастся добиться какого-то соглашения. Так происходит всегда. Если у них будет возможность нанять хороших адвокатов, тогда им без труда удастся добиться гарантий в обмен на появление Эбби с повинной. Можно было бы даже надеяться на значительное снисхождение, если файлы в ноутбуке позволят доказать, что основная вина лежит на Рольфе. Первым шагом в любом случае должен стать звонок Джошу.

Ближайший городок, Шатэ, был слишком маленький, чтобы незнакомец остался незамеченным. Они потратили еще сорок пять минут, чтобы достичь Великих водопадов. Там Эбби нашла таксофон, позвонила Джошу по его старому мобильному номеру и оставила сообщение. Они вернулись на следующий день, но звонка не последовало. Так как они могли привлечь к себе внимание долгим ожиданием, то пошли к заправке, возле которой тоже был телефон. Заправка не была оборудована камерами наружного слежения, поэтому Эбби потратила больше времени, когда звонила Джошу, оставляя еще одно сообщение.

Они вернулись туда на следующий вечер. Пока Тай заправлял бак, Эбби стояла возле телефона, задержав пальцы на крючке и притворяясь, что она звонит. Ровно в шесть раздался звонок. Это был Джош. Она сказала, что собирается сдаваться. Он не верил своим ушам. Было слышно, что он обрадован. Джош начал хвалить сестру за проявление мудрости, не переставая повторять, какое это правильное решение, как будет счастлива их мама, отец, если они узнают об этом. Эбби ответила, что еще не время сообщать им эти новости, но сказала, где она находится. Она еще не решила, как надо действовать. В этот момент Джош объявил, что звонит ей из Колорадо. Он сказал, что приедет за ней. Он может взять машину, а может прилететь – ему все равно. Но он обязан приехать. Эбби предупредила, чтобы он держал телефон включенным, потому что она собирается перезвонить ему через пару часов.

Потом они с Таем поехали в супермаркет, сделали кое-какие покупки и погуляли немного. С запада наступали тучи, и Тай сказал, что чувствует запах дождя. Они нашли место, чтобы перекусить. К тому времени как они закончили, уже было восемь. Эбби объявила, что снова хочет связаться с Джошем. Машины не было, как сообщил Джош, но он уже заказал билет на самолет из Денвера на Великие водопады на следующий день. Он назвал номер полета и дату прибытия. Эбби сказала, что его встретит Тай. Так как сейчас в аэропортах усилена система безопасности, высока вероятность того, что ее узнают, поэтому она не хотела бы рисковать.

– Я увижусь с тобой завтра, – тепло произнесла она.

– Эй, Эбби?

– Что?

– Почти мир.

– Да, почти мир, парень.

Она повесила трубку и уже собиралась отойти, но увидела, что Тай болтает с ковбоем за соседним столом. Она снова подняла трубку. У нее был один-единственный шанс сделать то, что она планировала, о чем так долго размышляла в эти дни. Она не знала, хватит ли у нее духу. Но он имел право знать и о ребенке, и о ее намерениях. Если он начнет на нее сердиться, обижать ее, она просто повесит трубку. Но она хотя бы выполнит то, что считает своим обязательством по отношению к нему. Она вытащила из кармана монеты. Ее сердце стучало, как у трусливого зайца. Набрав номер Рольфа, она получила ответ после первого же гудка.

– Да.

– Это я.

– Бог мой! Где ты?

– Рольф, послушай…

– Я так волновался. С тобой все в порядке?

– Да. Я хочу рассказать тебе кое-что.

– Я извелся от переживаний. Любовь моя, я должен извиниться перед тобой. На меня что-то нашло в тот раз. Это из-за того, что все накатило одной волной, все эти проблемы, ты понимаешь. О Эбби, вернись ко мне. Прошу тебя.

Его нежность едва не растопила ее сердце. Она приготовилась к тому, что он начнет на нее кричать, как всегда.

– Я не могу. Я хочу сдаться.

– Что?

– Рольф, я беременна. Поэтому я намерена сдаться.

Наступила долгая пауза.

– Я как раз собиралась сказать тебе в тот вечер об этом, но…

– О Эбби. Бог мой! Как я виноват! Я должен увидеть тебя.

Она проглотила слезы и увидела глаза Тая, который пристально смотрел на нее.

– Нет, не думаю, что это возможно.

– Прошу тебя, Эбби. Нам надо все обсудить. Мы что-нибудь придумаем. Я знаю, что мы сможем. Где ты, малышка?

– Рольф…

– Скажи мне, прошу тебя. Я приеду немедленно.

– Нет. Я собираюсь домой. Джош уже в пути. Он летит из Денвера, чтобы забрать меня.

Она не собиралась сообщать подробности, но, похоже, он не придал этой информации значения.

– Ты поедешь не домой, а в тюрьму. Может, тебя ждет кое-что и похуже. Ты не можешь родить нашего ребенка в тюрьме.