Текст книги "Истинная на сдачу, дракон в комплекте (СИ)"

Автор книги: Ника Калиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

Но в итоге, вместе с Авроном оказалось шесть человек. Шестеро – не армия, но куда больше, чем я ожидал. Да и больше и не нужно было. Я всё равно не смогу прикрыть всех, если дойдёт до настоящей схватки.

Я обвёл взглядом добровольцев, коротко кивнув.

– Хорошо. Тогда отправляемся.

Мы двинулись пешком, не торопясь, по утоптанной дороге, что вела от поселения в сторону гор. Утреннее солнце уже успело подняться достаточно высоко, и его тёплые лучи мягко скользили по плечам, разгоняя остатки ночного холода. Воздух был свежий, с примесью луговых трав и сырой земли – запах, что я давно не чувствовал, но в который сразу же вернул меня к временам, когда я куда чаще бывал в полях, чем в кабинетах.

Дорога становилась всё уже, переходя из протоптанной колеи в заросшую тропу, вдоль которой густо разрослись кусты шиповника и низкие сосны. Кое-где встречались камни, вылезшие на поверхность, а под ногами всё чаще похрустывали сухие ветки и пожухлая на солнце трава. Мужики шли молча, каждый сжимая своё оружие – у кого топор, у кого охотничье копьё или даже тяжелая мотыга. Аврон шагал впереди, след в след за мной, не отставая ни на шаг.

Мы не разговаривали. Лишь изредка кто-то покашливал, или натужно выдыхал, перехватывая пот со лба. Каждый понимал – чем ближе к цели, тем выше вероятность того, что за следующим поворотом уже притаилась опасность.

А когда за очередным холмом перед нами открылся изломанный каменными стенами вход в ущелье, я поднял руку, подавая знак остановиться. Мы были в нескольких десятках метров от его начала – достаточно близко, чтобы ощутить, как меняется воздух. Становится тяжелее, влажнее, и будто бы тише. Даже птицы замолкли, и только редкий порыв ветра перебирал ветви деревьев, создавая ощущение, что кто-то крадётся по кустам.

– Здесь подождём, – негромко произнёс я, останавливаясь у одинокой сосны, ветви которой напоминали растрёпанные пальцы. – Отсюда начнём разведку. Дальше – осторожно.

Глава 9. Опасные хищники, и речь сейчас не о зверях…

Когда мы остановились неподалеку от входа в ущелье, короткого разговора и взглядов было достаточно, чтобы один из добровольцев шагнул вперёд. Эйрик – жилистый мужчина с ветреной бородой и внимательным, прищуренным взглядом – кашлянул в кулак и произнёс негромко:

– Я пойду следы гляну. Всё равно лучше разбираюсь в них, чем вы все вместе взятые.

Я кивнул, не споря – смысла не было. По словам местных, охотник он и впрямь был отличный, и куда важнее сейчас было не шуметь. Эйрик скинул со спины тюк, оставил за поясом лишь нож и шагнул вперёд, сливаясь с местностью с такой лёгкостью, словно был её частью. Ещё пара шагов – и я его уже не видел. Потрясающе. Настоящий охотник, без лишнего треска, без лишнего движения. Только лёгкий шорох, еле заметный – и всё стихло.

Мы ждали. Время тянулось, словно холодный мёд – вязко и неторопливо. Мужики переглядывались, кто-то переминался с ноги на ногу, кто-то просто вглядывался в ущелье, будто силой взгляда хотел его разглядеть насквозь.

Спустя полчаса Эйрик вновь возник из кустов – такой же бесшумный, как и исчез. Он стряхнул с плеч немного пыли, кивнул и тихо заговорил:

– Они тут. Примерно с десяток. Судя по следам, не просто бродят – обустроились. Есть логово, запах тянется с севера. А ещё… – он нахмурился, – у них выводок. Щенки. И, похоже, уже не такие уж щенки, поскольку ходят с родителями на охоту. Вот почему такие дерзкие стали.

Я молча кивнул, переваривая информацию. Ну что ж. Значит, и правда не просто наброд. Посерьёзнее будет.

Мы осторожно двинулись вперёд. Ни тебе разговоров, ни нервного топота – только сосредоточенные взгляды и сдержанные шаги. Скалы по бокам будто сдвигались, сужая проход, нависая над нами мрачными громадами. Где-то там, впереди, в их тенях, пряталась угроза.

Каждый шаг отзывался внутри лёгким напряжением. Тропа была узкой, едва ли хватило бы места для двоих, да и сама она словно специально петляла, заставляя нас то пригибаться под низкими выступами, то перешагивать через валуны и корни, пробившиеся из трещин в камне.

Я оглянулся – за мной тихо, почти беззвучно двигались Аврон, Эйрик и остальные. Кузнец держал в руках свой тяжёлый топор, остальные – кто вилы, кто железные прутья, кто просто увесистые дубины. Ни один не дрожал. Но и радости на лицах не было.

Ветер затих, и воздух стал густым, словно перед грозой. Где-то совсем рядом, чуть впереди, донёсся первый зловещий звук – низкое, гортанное рычание, будто кто-то с хрипом вдыхал и тут же выдыхал ярость.

Я поднял руку, останавливая отряд. Сквозь щель между валунами, прикрытую сухими ветвями и бурьяном, можно было разглядеть движение. Тени, что-то серое, большое, скользнуло меж скал. Один. Потом другой.

– Они нас уже чуют, – тихо сказал Эйрик, подходя ближе, но не отвлекая взгляда от ущелья. – Вопрос в другом: они выжидают или готовят засаду.

Я медленно потянулся к поясу, проверяя, всё ли на месте. Эликсиры – рядом. Меч – в ножнах, зачарован, но пылью покрыт. Всё как надо. Сзади послышался осторожный вздох кого-то из мужчин. Все понимали: сейчас начнётся.

Я осторожно достал оружие, стараясь не издать ни звука. Клинок легко скользнул из ножен, приятно отозвавшись в руке привычной тяжестью. Впереди виднелся поворот – узкий изгиб между скал, за которым, по всей видимости, и пряталось логово ржанников.

Сзади раздались тихие шепотки – кто-то переговаривался, кто-то, возможно, осматривался в поисках угрозы, но я не отвлекался. Сейчас всё внимание было приковано к шагам, к каждому выступу под ногой, к напряжению в пальцах, к чуть слышному рычанию впереди.

Лямки сумки я заранее отстегнул – на случай, если придётся срочно достать зелье. В бою промедление может стоить жизни, особенно если противник силён, а ты давно не практиковался.

С каждым шагом воздух становился гуще, пропитанным звериным запахом, сыростью и чем-то ещё… тревожным. Я аккуратно выглянул из-за каменного выступа, стараясь не задеть ни один камушек, ни одной пылинки. Глаза быстро привыкли к полумраку, и вскоре передо мной предстала картина, заставившая кровь заструиться чуть быстрее.

Три. Три здоровенные особи ржанников. Массивные, с мощными лапами и шкурами, будто покрытыми каменной крошкой. Их острые спины мерцали тусклым светом, пробивающимся сквозь ущелье, а головы с ощетинившимися мордами вертелись в разные стороны – похоже, они были настороже.

Я не сделал ни шага дальше. Где остальные? Эти твари редко держатся столь малым числом, особенно если завелись здесь всерьёз. Значит, остальные либо спрятались, либо устроили засаду. А может, и то, и другое.

Выходить сейчас на открытое пространство – идея, мягко говоря, неразумная. Я отступил чуть назад, снова скрывшись за выступом, и сделал глубокий вдох. Спешка здесь никому не поможет – особенно мне.

Я затаился, прислушиваясь. Даже дыхание замедлил, чтобы не пропустить ни единого шороха. Мне нужно было уловить хотя бы полузвук – тончайший намёк на движение где-то рядом, всего в нескольких шагах от поворота.

И я услышал. Тихое, почти неуловимое поскрипывание – гравий предательски зашуршал под чьей-то массивной лапой. Медленно, очень медленно я поднялся, отступил на шаг назад и беззвучно подтянулся на каменный выступ, который присмотрел заранее. Место было узкое, но удобное для наблюдения и, при случае, атаки сверху.

И вот оно – движение. Почти ощущение, инстинкт, подсказывающий: сейчас . И через долю секунды трое. Три огромные тени выскользнули из-за поворота, словно из самой тьмы, – мускулистые, зловещие, с пастями, полными клыков. Рванулись вперёд – к предполагаемой жертве, глупцу, осмелившемуся сунуться в их логово.

Вот только меня там уже не было.

Сверху я наблюдал за тем, как хищники замерли, сбитые с толку. Их глаза метались в поисках цели, а ноздри раздувались, улавливая мой запах, но взгляд по-прежнему скользил мимо. Видимо, они не ожидали, что их соперник окажется не только живым, но и смышленым.

Ржанники зашевелились. До этого они были насторожены, сконцентрированы на моей позиции, но стоило из-за поворота донестись приглушённому звуку шагов и голоса приближающихся крестьян – как их внимание дрогнуло.

Кошки напряглись. Уже не те уверенные, скрытные охотники, что замирали в ожидании. Их уши дёрнулись, головы повернулись в сторону людей, и вот – шаг вперёд. Осторожный, но без сомнения. Они всё ещё оставались в тени, не выходя полностью из укрытия, но уже готовились. Я видел, как напряглись мышцы, как хвост одной из тварей дёрнулся в сторону – сигнал к действию.

Одна из них, чуть крупнее остальных, опустила голову, втянула когти и медленно поползла вперёд, нацелившись прямо на Аврона. Тот стоял, сжимая топор, весь собранный, но, видно, не ожидал, что зверь нападёт так стремительно. Ещё секунда – и рванётся…

Я не дал ей времени.

Сбросив с себя маскировку, прыгнул с выступа, стремительно вклиниваясь между телами ржанников. Они не успели среагировать: слишком сосредоточились на своих будущих жертвах.

Моё оружие рассекло воздух и вонзилось прямо в шею вожаку троицы. Раздался глухой, булькающий рык. Кровь брызнула, горячая, почти чёрная, с отвратительным запахом гнили. Остальные твари отшатнулись, замешкавшись. Этого было достаточно, чтобы перехватить инициативу.

Но ржанники, хоть и были ошеломлены внезапной атакой, быстро пришли в себя. Мой клинок всё ещё был погружён в плоть первого зверя, тот, несмотря на смертельную рану, продолжал яростно извиваться, царапая лапами воздух и норовя зацепить меня когтями. Пришлось приложить усилие, чтобы окончательно добить эту тварь.

Вот только пока я добивал вожака, вторая кошка уже рванула вперёд, издав пронзительный рык, и налетела на группу крестьян, державшихся чуть в стороне. Они успели среагировать, хоть и не слишком ловко. Один топор с глухим звоном вылетел из рук, второй ударил в бок зверя, но не достиг нужной силы. Ржавый меч, доставшийся одному из селян чуть ли не от деда, сломался, едва встретившись с костяным щитом плеча твари. Но несмотря на это, мужики держались: кричали, пинались, махали обломками и кольями, не давая зверю легко добраться до них.

А вот третий ржанник… Он словно наблюдал. Стоял поодаль, не вступая в схватку, будто выжидая или проверяя нас. Его глаза блестели в полумраке ущелья, отражая тусклый свет, и в какой-то момент я заметил, как тот дернул ухом и шагнул назад. Всё его тело выражало готовность к бегству.

Я резко обернулся к крестьянам, чтобы помочь, но прежде чем успел ринуться вперёд, услышал крики:

– Он убегает! Уходит! – донеслось из-за спин товарищей.

Не успел я крикнуть предостережение, как двое рванули следом за отступающим зверем. Я вскинул руку, выкрикнул:

– Стойте! Не гнаться!

Но было поздно.

Петрик – самый молодой из них, горячий и стремительный – с криком обогнал остальных, пронёсся мимо, почти коснувшись следа лап ржанника. Его глаза горели решимостью, будто он и вправду верил, что справится с хищником один на один. Я выругался и, не теряя ни секунды, бросился следом.

Я не успел сделать и пары шагов, как всё понял. Вся эта сцена с отступающим ржанником – лишь приманка. Слишком уж ровно он двигался, не бросаясь в бег, не петляя. А скалы впереди вдруг показались мне чересчур правильными, будто бы создавали естественный коридор… Нет, не коридор. Засаду.

– Назад! Петрик, стой! – выкрикнул я, но ветер в ущелье унес мой голос, или просто парень был слишком поглощён погоней, чтобы услышать.

Я видел, как его шаги ускоряются, как он преодолевает последние метры, не ведая, что сейчас окажется в пасти смерти. Четыре ржанника, чёрные, как сама ночь, уже начали выскальзывать из укрытия – две тени с правого уступа, две слева. Они сливались с тенью, но я увидел блеск когтей и зловещее напряжение в их мускулах. Вот-вот, ещё секунда – и парня разорвут, словно тряпичную куклу.

Я не думал. Выхватил из сумки флакон с рубиновым зельем ускорения, сдёрнул пробку зубами и залпом влил огненную жидкость в горло. Тепло вспыхнуло внутри, молнией пронеслось по венам, и время будто бы чуть замедлилось.

Я бросился вперёд, чувствуя, как ноги подчиняются мгновенно, как мышцы реагируют без запинки, как каждый шаг становится прыжком. Воздух свистел в ушах, камни под ногами размывались в серую крошку, и вот – я уже рядом.

Петрик обернулся – он всё же услышал меня, но было поздно.

Четыре ржанника почти сомкнули кольцо вокруг него, когти уже потянулись к лёгкой добыче. Но вместо юного крестьянина в центре ловушки внезапно оказался я – в брошенном плаще, с мечом наготове, стоящий между ним и смертью.

– Назад, Петрик! – прохрипел я, не оборачиваясь. – Беги!

И с этими словами рванулся навстречу чудовищам, не дожидаясь, пока они ударят первыми.

Я сделал шаг вперёд и громко рявкнул, привлекая к себе внимание всей четвёрки. Когти, пасти, злобно блестящие глаза – всё сразу обернулось ко мне. Они зашипели, замерли на мгновение в нерешительности, а потом, слвоно по команде, ринулись вперёд.

Петрик отшатнулся, и я краем глаза увидел, как он наконец начал пятиться, а затем и вовсе побежал прочь, всё ещё не веря в своё спасение. Отлично. Одним меньше под ногами.

Я сделал пару шагов назад, развернулся и занял позицию у каменной стены. Пускай она была неровной, но хотя бы не могла напасть со спины. Всё. Назад пути нет. Только вперёд – только через зубы, когти и зловоние этих тварей.

Ржанники приближались с разных сторон, пытались взять в полукольцо. Я встал в глухую оборону, крепко сжимая рукоять меча и чуть опуская клинок – чтобы наносить короткие, резкие удары по лапам и шее. Пока у меня была выдержка – они не подберутся. Но ускорение уже начинало отпускать. Мир снова обретал прежнюю вязкость, движения становились тяжелее, дыхание – более частым.

Руки дрожали, сердце колотилось, будто сумасшедшее. Всё тело знало цену использованной магии. Внутри – глухая пульсация, словно вибрация удара в колокол, растекающаяся по венам. Вот она, плата. Магия всегда берёт своё.

Но я держался. Пока они здесь – пока не прорвались ко мне или дальше – я стою. И если упаду, то с мечом в руках, не повернувшись спиной.

Я дышал тяжело, выверяя каждый взмах клинка. Две твари уже истекали кровью – одна с пробитым плечом, вторая с рассечённым боком, и хотя хрип их дыхания говорил, что удары были серьёзны, они всё ещё стояли на лапах, готовые вцепиться мне в горло при первой ошибке.

Но куда больше меня волновали двое других – свежие, сильные, ловкие. Они атаковали слаженно, с разных сторон, будто знали, как сломать защиту. Я отбивал удары, едва успевая следить за всеми, и с каждым новым рывком понимал – долго так не выдержу. Руки уже ныли от напряжения, пот заливал глаза. Надо было что-то менять. Срочно.

И вдруг воздух разрезал свист. Резкий, пронзительный. Я не сразу понял, что это – до тех пор, пока один из ржанников резко не дёрнулся, замер, а затем с тихим стоном рухнул на бок. Прямо за ухо, точно и без пощады, вошёл длинный охотничий нож.

Я не стал терять ни секунды. Перевёл взгляд – и увидел, как из-за камней на ходу выбирается Эйрик. С тихим, почти звериным вниманием он уже извлекал ещё один нож. А следом – Аврон, сжимающий в руках свой топор, шёл решительно, словно не в пекло, а на обычную работу в кузне. Я кивнул им – благодарно, коротко. Подмога. Наконец-то.

Остальные мужики держались чуть поодаль, видимо, не решаясь вмешаться. В глазах у них читалась и тревога, и уважение – они понимали, что это не просто битва, а дело для тех, кто уже привык к смертельному риску.

Теперь у нас появился шанс. Шторм ещё не миновал, но я больше не стоял в одиночку.

Бой с ржанниками шёл уже несколько минут, но казалось – вечность. Мы с Эйриком действовали слаженно, будто сражались вместе не впервые. Я прикрывал его с фланга, он метко работал ножами, заставляя хищников пятиться. И всё бы шло своим ходом, если бы не Аврон.

Он, стиснув зубы, бил топором с силой молота, не жалея себя. Один удар, второй – слишком размашисто. Я ещё хотел крикнуть, чтобы прикрылся, но было поздно. Одна из тварей выждала момент и метнулась вперёд. Лапа с когтями, словно коса, рассекла грудь кузнеца. Он вскрикнул и рухнул на землю.

Я, не раздумывая, шагнул вперёд, перекрывая путь хищнице. Всё вокруг будто замедлилось. Я видел, как ржанник заносит когти для второго удара. Успел подставить клинок – тот звонко встретил лапу – и вонзил оружие в её бок, глубоко, с силой. Тварь дёрнулась, захрипела… но, умирая, всё же полоснула меня по руке. Когти прошли глубоко, словно горячие иглы. Я рванулся назад, тряхнул кистью, пытаясь не обращать внимания на пульсирующую боль. Рука заливалась кровью.

Бой завершился быстро. Две оставшиеся кошки, поняв, что силы на исходе, отступили, злобно шипя и пятясь к скалам. Мы их не преследовали – победа была слишком дорогой.

Я знал, что времени мало. Под когтями этих тварей – яд. Нечистый, сжирающий плоть изнутри. Я наугад достал флакон из сумки, надеясь, что ещё осталось. В нём плескались едва заметные остатки исцеляющего зелья. На двоих – не хватит.

Моя рана… потерпит. Я уже чувствовал, как начинает жечь под кожей, но выстоять было можно. А вот Аврон – нет. Он корчился на земле, бледный, с дрожащими пальцами. Я склонился над кузнецом, разорвал рубаху на груди и без колебаний вылил последние капли лекарства на рванную рану. Пузыри, пена, шипение – зелье начало работать, хоть и слабо. Надеюсь, его хватит.

– Держись, – бросил я и кивнул Эйрику. Мы одновременно подхватили кузнеца под руки. Он был тяжёлым, но не настолько, чтобы мы не смогли унести его обратно.

Кровь капала с моего локтя, но я не обращал внимания. Главное – дойти. Потом будет боль. Потом будет всё остальное. Сейчас – дорога.

Мы выбрались из Чертополосского ущелья, побитые, измотанные, с затуманенными взглядами, но живые. Каждый шаг давался с трудом, но никто не жаловался. Мы понимали – это только начало. С ржанниками ещё не покончено. Я насчитал как минимум дюжину этих тварей в логове, и, будь они все на месте, вряд ли кто-то из нас выбрался бы отсюда живым. Мы уничтожили четверых. Двое, раненые, ушли, затаились в тенях. Они отлежатся – и снова выйдут на охоту. Но теперь хотя бы ясно одно: ближайшие дни – может, неделя – поселению ничего не угрожает. Им нужно время на восстановление. Нам тоже.

Дорогу мы нашли не сразу. И только когда под ногами снова заскрипел гравий, и среди деревьев показалась старая тропа, я выдохнул с облегчением. Там, где начиналась широкая просека, нас дожидался староста, не сменивший даже седла на своей старенькой, костлявой кобылке. В руках – вожжи, на лице – тревога. Увидев нас, он подался вперёд и едва не спрыгнул с лошади.

– Живы… – только и выдохнул мужичок.

– Почти, – хрипло ответил я.

Мы погрузили без сознательного Аврона на телегу, сели сами – я, Эйрик, ещё пара мужиков, потерявших больше запала, чем крови. Кости ныли, рука горела. Я осторожно снял куртку и осмотрел рану. Рваная полоска от когтя начинала темнеть, кожа вокруг пошла пятнами. Плохо. Очень плохо.

– Нужно промыть… хоть чем-то… – пробормотал я, уже не к кому конкретно. Слышал себя будто сквозь туман. Всё внутри плыло, каждый толчок колёс отдавался в черепе глухим ударом. Пространство закрутилось, солнце вдруг стало слишком ярким, звуки – будто доносились из глубокой бочки.

– Эй… ты как?

Мне показалось, что кто-то трясёт меня за плечи. Или за ворот. Или просто я качался сам. Я не знал, что происходит, не понимал голосов вокруг. Мир начал медленно тонуть в мягкой, вязкой тьме.

Я не сопротивлялся. Пусть. Потом – разберёмся.

Глава 10. Незваные гости

Александра

Я подхватилась чуть ли не с первыми лучами солнца. Быстро оделась, собрала волосы и поспешила вниз – хотелось помочь Орлину с завтраком, почувствовать, что я здесь не просто гостья, а хоть чем-то полезна.

Но стоило мне ступить на первый этаж, как тут же столкнулась с суетящимся туда-сюда стариком. Он будто сам не знал, куда податься: то заглядывал в кухню, то проверял кладовую, то выглядывал во двор. Шаги нервные, движения резкие, и на лице – тревога, которую он явно пытался скрыть.

– Орлин? – окликнула я тихо.

Мужчина вздрогнул, обернулся ко мне, и я сразу поняла – что-то случилось.

– Ах, Александра… – выдохнул он и растерянно провёл рукой по седым волосам. – Господин ушёл ещё до рассвета. Сказал, что вернётся к ужину, велел не переживать.

Он попытался улыбнуться, но вышло как-то блекло. Я почувствовала, как внутри разливается беспокойство, густое, липкое. Казалось бы – он предупредил, пообещал вернуться. Но почему тогда внутри всё сжимается в тревожный ком? Почему ощущение, будто что-то не так, не оставляет ни на секунду?

Мы позавтракали почти в тишине. Бобы, хоть и сдобренные специями, шли как-то тяжело, ложка за ложкой – без особого аппетита. Мой напарник больше ковырялся в тарелке, чем ел, а я и вовсе только машинально жевала, словно пытаясь отвлечься от тревожных мыслей.

Когда посуда была убрана, я, стараясь придать голосу бодрости, предложила:

– А давайте лестницу почистим и перила приведём в порядок? А то скрипят – будто жалуются на свою судьбу.

Но старик только покачал головой, поправляя подбитую жилетку.

– Господин перед уходом велел не усердствовать. Сказал: «Ничего кардинального без меня». Так что пока живём – как есть.

Я пожала плечами. Ну и ладно.

– Тогда может, займёмся крыльцом? Хоть немного приберёмся перед домом. Подметём, кусты подрежем… Пыльно там, как в старом сарае, а зелень вообще вовсю полезла на дорожки.

Орлин хмыкнул, но взгляд его стал мягче.

– Это не внутри, так что, думаю, у Его Светлость не будет в претензий. Дворик, конечно, давно просил к себе внимания.

И вот мы уже вышли на улицу, каждый с инструментом в руках. Хоть что-то полезное – и хоть немного отвлечься.

Мы с Орлином потрудились на славу. Подрезали разросшиеся кусты, аккуратно убрали побуревшие листья, которые за зиму и весну успели устлать землю плотным, унылым ковром. Подмели дорожки, оттащили в сторону гнилые ветки, стряхнули пыль с обветренной скамейки. Возле входа в особняк снова стало видно аккуратную каменную кладку, а зелень перестала лезть под ноги, будто специально стараясь спрятать дом от чужих глаз. Было приятно видеть, как маленькими усилиями мы возвращаем особняку живой облик.

Трудились почти до вечера, позволив себе лишь короткий перерыв на обед. В тот момент, казалось, что работа хотя бы на время вымывает из головы тревогу. Но когда стрелки часов приблизились к ужину, а герцог так и не появился, в душе начали подниматься холодные волны беспокойства. С каждой минутой становилось всё сложнее сидеть на месте.

– Выйдем ещё раз в сад? – предложила я, вытирая руки о фартук. – Может, уже на подходе.

Орлин кивнул, и мы вышли во двор, оглядывая дорогу перед домом, будто взглядом можно было притянуть Кристиана обратно. Вместо этого из-за поворота донеслись негромкие голоса, и вскоре на тропинке появились трое мужчин. Я сразу узнала одного из них – худощавый, смуглый, с прищуренными глазами – тот самый работорговец, с которым мы уже сталкивались. Меня будто прошило током.

– Нам нужен Кристиан Виери. Он здесь? – проговорил усач в тёмной куртке, обращаясь скорее к Орлину, чем ко мне. Он говорил спокойно, почти вежливо, но за словами чувствовалась угроза.

Старик, не теряя ни секунды, вышел чуть вперёд, закрывая меня собой. Его спина была прямая, взгляд – холодный.

– Его Светлость сейчас в отъезде. Что ему передать?

Незваные гости переглянулись, и работорговец хмыкнул, бросив на меня знакомую ухмылку. Затем кивнул в мою сторону, и усач со странным выражением лица проговорил:

– Передайте ему, что мы забираем незаконно приобретённую рабыню. А герцог обязан будет явиться в префектуру Вилантии для выяснения обстоятельств.

Мир будто пошатнулся. Я замерла, глядя на них в неверии, а затем – на Орлина. Но он не отступал ни на шаг, несмотря на свой возраст и хрупкость. Он стоял, словно стена.

– Девушка никуда не пойдёт, – внезапно раздался голос, от которого у меня подкосились ноги.

Тот самый, за которым я с самого утра то и дело ловила ухо, надеялась, что услышу.

Кристиан Виери стоял у калитки. Его плащ был в пыли, шаг тяжёл, лицо бледное, но в глазах – ледяной огонь. Он опирался на железную ручку, словно на трость, но стоял уверенно и жёстко, как человек, не допустящий ни малейшего сомнения.

– А вы, господа, – продолжил он, – для начала представьтесь. И объясните, по какому праву так себя ведёте в моём поместье.

Кристиан Виери

Солнце клонилось к закату, заливая деревню яркими, почти нереальными красками – алыми, золотыми, медными. Именно этот свет пробился сквозь веки и выдернул меня из вязкой, спутанной темноты. Я резко подхватился, сердце стучало в панике: меня ведь ждут! Ждут ведь… правда?

– Лежите, господин, – послышался знакомый голос. – Не вставайте, вам ещё рано. От яда ржанника вас трясло не на шутку. Наш лекарь кровь спустил, самогонкой шибанул, но вы ж понимаете – это не лекарство. Вам бы к целителю, в город бы.

Я повернул голову. Староста стоял рядом, сутулый, уставший, но со стойким выражением на лице. Его глаза выражали и беспокойство, и настойчивость. Но я уже медленно поднимался, тело отзывалось болью и слабостью, а сознание цеплялось за одну мысль – надо возвращаться. Надо домой. Там ждут.

– Мне нужно… возвращаться… – голос хриплый, как будто и он не был до конца уверен.

Я встал, но ноги тут же предательски подкосились. Староста шагнул вперёд, подхватил за локоть, и в следующий миг я уже сидел на скамье, стараясь снова не провалиться в мутную пустоту.

– Ладно, поехали, – пробормотал он, хлопнув себя по коленям. – Сам довезу. Не хватало ещё, чтобы вы тут с копыт сбились.

Пока он готовил повозку, к дому потянулись женщины – его супруга и жёны тех, кто сопровождал меня в походе. В руках у них были мешки: кто с крупой, кто с хлебом, кто с сушёными травами. Заговорили все разом – о благодарности, о долге, о том, что «мы должны хоть как-то помочь». Отмахиваться не было ни сил, ни желания.

– Спасибо… – кивнул я устало, принимая то, что давали, потому что знал – они вкладывали в это всё, что могли.

В повозке было жёстко и трясло, но я откинулся на мешки и закрыл глаза. До дома. Главное – доехать домой. А когда телега наконец свернула с дороги на знакомую узкую тропу, сердце моё сжалось. Я узнал её сразу – она вела к дому, к моему имению, к спокойствию… и, возможно, к беде.

Но спокойствием тут и не пахло. У самого поворота стояла карета. Государственная. Лакированные панели поблёскивали в закатном свете, герб на дверце был безошибочно знаком. Возница на козлах клевал носом, укутанный в плащ, но поводья держал крепко. Спал, как положено тому, кто знает – господа не торопятся.

А вот сами господа, судя по всему, торопились очень даже. Если их не было в карете, значит, они уже внутри. У меня дома. Без предупреждения. Без приглашения.

Беспокойство подскочило к горлу – горячей, липкой волной. Я, не дожидаясь, пока староста остановит повозку, спрыгнул сам. Ноги дрожали, тело ныло, но я почти побежал – насколько позволяла слабость – вперёд, по тропе, к родной калитке. К дому. К тем, кто был там сейчас.

Я едва ухватился за покосившийся столбик, как услышал голоса. Они доносились с крыльца – приглушённые, но резкие. Один из них был сух и надменен, другой – спокойнее, но от этого не менее властный.

Я крепче сжал пальцами дерево и сделал шаг вперёд, в самую гущу надвигающихся событий.

Третий голос принадлежал Орлину. Мой старый слуга держался достойно – говорил спокойно, даже мягко, но в каждом слове чувствовалась внутренняя твёрдость. Он, как всегда, старался быть щитом. Пусть возраст давал о себе знать, но дух его оставался несгибаемым.

– Его Светлость сейчас в отъезде, – сказал он, делая шаг вперёд, чуть выставив локоть, словно прикрывая кого-то за своей спиной. – Что ему передать?

– Передайте ему, что мы забираем незаконно приобретённую рабыню, – с усмешкой бросил один из незваных гостей, невозмутимо поправляя перчатку. – А герцог обязан будет явиться в префектуру Вилантии для выяснения обстоятельств.

В голосе звучала ледяная уверенность. Они чувствовали своё превосходство – за их спинами была система, власть, закон… А за моей – только старая ограда и седой слуга, упрямо стоящий между ними и Александрой.

Но что-то в поведении гостей меня задело. Что-то... вызвало такую злость, что она на мгновение перебила боль в груди и слабость в ногах. Похоже, они забылись. Всё же я герцог. Обедневший. С рухнувшей репутацией и кошельком, в котором звенит только ветер. Но герцог, чёрт бы вас побрал!

И сейчас – впервые за долгие годы – я был готов воспользоваться этим проклятым, тяжёлым, но всё ещё действующим титулом.

– Девушка никуда не пойдёт, – сказал я, стараясь говорить чётко и уверенно, несмотря на боль в боку и дрожь в ногах. Железная ручка калитки под моей рукой была единственной опорой, но стоять нужно было ровно. С достоинством. Я – герцог. Пусть разорившийся, пусть больше похожий сейчас на больного нищего, чем на вельможу… Но всё ещё герцог, и это, чёрт побери, кое-что значит.

Трое у крыльца обернулись. Взгляды – сначала удивлённые, затем… небрежные. Один из них, усач с накрахмаленным воротником и чёткой складкой на сюртуке, смерил меня с головы до пят, как будто прикидывал – жив ли вообще.

– Ваше Светлоство, – процедил он, чуть склонив голову. Не поклонился. Просто отметил – мол, услышал. – Мы как раз обсуждали ваше… имущество.

Орлин сделал шаг вперёд, будто хотел что-то сказать, но я чуть поднял руку, останавливая его. Сам справлюсь.

– Вы, похоже, забылись, – сказал я, не повышая голоса. – Это мой дом. А вы – нежданные гости без предъявления ордера, без сопровождения магистрата и, главное, без капли уважения.

Я сделал шаг вперёд, сжав зубы от боли.

– Если у вас действительно есть основания для претензий, я выслушаю их. Но до тех пор, пока вы не представитесь и не объясните, с какой стати вторгаетесь в моё поместье и запугиваете моих слуг и гостью, – я подчеркнул последнее слово, – никто никуда не пойдёт.

Молчание. Только лёгкий скрип кожи, когда усач сдвинул плечами. Незнакомец хотел возразить – это было видно, – но я смотрел прямо, и, видимо, в моём взгляде он всё же увидел кое-что, от чего язык у него чуть запутался.

А я стоял. Держался за калитку и стоял, как мог. Потому что если я не выдержу сейчас – не выдержу уже никогда.

– Никак нет, Ваша Светлость. Прошу меня простить за столь ярое желание выполнять свои служебные обязанности, – "усатый" скривился так, будто вкусил что-то крайне неприятное, но теперь, по крайней мере, не позволил себе и тени пренебрежения. На этот раз титул прозвучал без издёвки – ровно, подчёркнуто вежливо. – Барон Кернский к вашим услугам, – добавил он с почти театральным поклоном, склонив голову как подобает младшему по рангу. Голос его всё ещё был сух, но в нём уже не чувствовалось прежнего превосходства.