Текст книги "Истинная на сдачу, дракон в комплекте (СИ)"

Автор книги: Ника Калиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

Глава 20. Сделки и договоры

Ролан Кфанийский

Я оставил эту странную рабыню с опасно живым взглядом в конторе своей сестры. Дом был пуст, и это только упростило задачу. Я наложил защитные плетения – надёжные, но ненавязчивые. Одни закрывали входы и окна от любых попыток проникновения извне. Другие, более тонкие, ограничивали передвижение самой гостьи: выйти без моего разрешения она не смогла бы. Никаких оков – всего лишь бархатная клетка, из которой, впрочем, не выбраться.

Закончив с чарами, я поспешил на улицу Ремесленников. На углу, в знакомом кафе с облупившейся вывеской и тёплым запахом свежеиспечённого хлеба, меня уже ждали.

Как только я вошёл, взгляд сразу нашёл нужный столик. Там, устроившись с безупречной прямотой, сидел мужчина в тёмном фраке. Он неспешно пил кофе, держась с той самой холодной грацией, что всегда его отличала.

– Ты опоздал, – произнёс он тихо, не удостоив меня даже полным взглядом. Только лёгкое движение рукой, только глухой упрёк в голосе. Я кивнул – без оправданий. Время на объяснения ещё будет. Возможно. – Чем порадуешь? – всё так же бесстрастно произнёс мужчина, не выказывая ни капли любопытства.

– Виери оказался не так прост, как мы рассчитывали, – признался я, чувствуя, как с каждой секундой раздражение только крепло. – Он настоял на проверке документов торговца, чтобы подтвердить право владения.

Мне самому вся эта история начинала казаться сомнительной. Слишком уж много вопросов без ответов.

– И что? – нахмурился собеседник, наконец оторвав взгляд от чашки. – Я же отправил к тебе Гектора. Неужели было так сложно подкинуть сомнение герцогу? Подтолкнуть его к нужному решению? Просто подпись, Кфанийский. Ты умеешь делать людей сговорчивыми.

Я с трудом сдержал раздражённый выдох. Всё это переставало походить на обычное поручение.

– У торговца не оказалось даже документа на рабыню, – процедил я, пытаясь не сорваться. – А я всё же жандарм, а не какой-нибудь воротила из подворотни. Для меня закон – не пустой звук.

Знакомый незнакомец едва заметно хмыкнул, и это раздражало пуще всего – будто бы мой профессионализм был для него шуткой.

– И где она теперь? – не отступал мой собеседник, продолжая допрос с той же ледяной невозмутимостью.

– Под моим присмотром, – ответил я сдержанно. – Вряд ли Его Светлость найдёт такие деньги за три дня.

Всё это начинало дурно пахнуть, и я уже всерьёз жалел, что вообще ввязался в это дело. Мужчина, сидевший напротив, был явно не просто случайным связным. У него был счёт к Виери – это ощущалось во всём: в голосе, во взгляде, даже в паузах между словами.

А сам герцог... Бедняга уже лишился всех средств, а теперь угодил в передрягу из-за какой-то рабыни, купленной на рынке. Но зачем она ему вообще? Что он в ней нашёл? Я вспомнил тот взгляд, которым девушка меня одарила. Слишком прямой. Слишком живой. Даже дерзкий. И в то же время – тянущий, словно омут.

Я помотал головой, будто стряхивая чары. Что-то в ней было… магнетическое. Точно ведьма.

– Мне всё это не нравится. У нас был чёткий договор: ты должен был привести Виери ко мне, – мужчина отставил чашку, и его взгляд стал почти ледяным. – Я готов подождать три дня, но мне нужен результат.

Я чуть напрягся. Давление в голосе собеседника было слишком явным, и от этого разговор приобретал неприятный привкус.

– Мы договаривались, что когда рабыня окажется у Гектора, а герцог появится в ведомстве, я намекну, кто может помочь. Не более. Не путайте долги моей сестры с моими личными обязательствами, – я поднялся первым, стараясь держать голос ровным, хотя внутри всё закипало.

Мой собеседник продолжал смотреть на меня, будто взвешивал, способен ли я действительно довести дело до конца.

– Своё обещание я выполню. И сделаю всё, чтобы Оливия больше не имела с вами дел. Надеюсь, это наша последняя встреча, – добавил я твёрдо, чуть подался вперёд, словно подчеркивая, что разговор окончен.

Официант метнулся было к нашему столику, но я коротко покачал головой. Тот застыл и, к счастью, не стал настаивать.

Развернувшись, я вышел прочь из кафе. Воздух на улице показался чуть свежее. В голове всё ещё вертелся голос собеседника, и это ощущение липкой настороженности никак не отпускало. Но у меня еще были дела поважнее – обещание, которое я дал не ему, а себе. И девушке, которая сейчас ждёт в доме под охранными чарами.

Что ж, зайду всё-таки в соседний трактир. Хоть какой-то ужин нам сегодня всё же положен.

Александра

Я зачиталась. Книга увлекла меня так, будто утащила в другой мир – к счастью, только в переносном смысле (ещё одного «переселения» я бы точно не выдержала). И пока я витала на страницах, за окном уже успело полностью стемнеть. Тихие звуки снаружи, скрип ветра в ставнях, уютное потрескивание свечи – всё это стало лишь фоном, растворившись в буквенной паутине. Мир снаружи исчез. Осталась только эта история.

Я сидела, поджав ноги на стуле, и листала страницы, не в силах оторваться, пока вдруг не почувствовала лёгкое движение воздуха за спиной… и – негромкое вежливое покашливание.

Я вздрогнула, обернулась и встретилась взглядом с вошедшим жандармом. Он стоял в проеме, явно не ожидая застать меня в такой… почти домашней позе. На его лице застыло что-то среднее между удивлением и лёгким смущением.

– Простите… – пробормотал он чуть хрипловато, будто сам не знал, зачем извинился.

Я поспешно выпрямилась, положила книгу на стол, поправила волосы и чуть смущённо улыбнулась. Мужчина всё ещё смотрел на меня, словно пытаясь понять, как это – рабыня, одна в тишине читает, да ещё с таким увлечением, будто забыв обо всём на свете.

– Я… – Он замялся, бросил взгляд в сторону кухни и резко развернулся. – Сейчас, – бросил коротко, почти себе под нос, и вышел, закрыв за собой дверь чуть громче, чем, наверное, собирался.

Я моргнула, всё ещё не до конца веря, что это была реальность, а не какой-то фрагмент из книги. Но скрип половиц и хлопок двери были вполне убедительными.

Прошло меньше минуты, как дверь снова открылась – и жандарм вновь появился в дверном проёме. Теперь уже с коробкой в руках, пахнущей чем-то аппетитным. Вид у него был немного напряжённый, словно мужчина спорил сам с собой весь путь от кухни до этой комнаты.

– Ужин… на столе, – буркнул он и тут же злобно зыркнул в мою сторону, будто я опять сделала что-то не так. Хотя я даже не вставала со стула.

Жандарм поставил коробку на ближайшую поверхность, резко повернулся и вышел. Входная дверь захлопнулась с таким звуком, словно подчеркнивала окончание визита. Или – начало чего-то странного. Я осталась сидеть, моргая в растущей тишине. Что это вообще было?

Медленно поднявшись, прошла по комнате, ведомая лёгким ароматом тушёного мяса и свежей выпечки. На столе теперь стояли аккуратно разложенные блюда. Всё было в двойном экземпляре – и еда, и приборы. Он явно собирался поужинать со мной, но передумал. Или…

Или, может, этот странный законник ещё вернётся? Я постояла, прислушиваясь. Дом молчал. В стенах потрескивали доски, на кухне капала вода, а внутри поселилось странное ощущение. Не тревожное, нет. Просто... неожиданное.

Пожав плечами, я подошла ближе. Горячее, свежее, и пахло невероятно вкусно. Голод, разбудившийся внезапно, уже не оставлял шанса.

– Он как хочет, а я поем, – пробормотала и, не раздумывая больше, взялась за ложку.

Ужин оказался на удивление вкусным. Пахло так, будто кухню околдовали – и, может, так оно и было. На тарелке лежали кусочки нежнейшего тушёного мяса в густом соусе с ароматом душистых трав, рядом – пюре с хрустящей золотистой корочкой и хлеб, ещё тёплый, словно только что из печи. Был даже компот, в котором угадывались спелые ягоды. Я не удержалась: села за стол и принялась есть, не церемонясь, будто на моей памяти это был первый нормальный ужин за целую вечность.

То ли еда действительно была восхитительной, то ли я была настолько голодной, что любое блюдо показалось бы кулинарным чудом. Но с каждой ложкой внутри становилось теплее, спокойнее, будто сама реальность – эта странная, новая – немного смягчилась.

Поев, я аккуратно убрала со стола как могла – вытерла крошки, отнесла посуду на кухню и вымыла, убедившись, что не оставила после себя ни беспорядка, ни следов ненужного присутствия.

Потом направилась в предоставленную мне комнату. Свечи там продолжали гореть – и это было странно. За всё время моего отсутствия фитили не прогорели, а воск не растёкся. Магические? Возможно. Огонёк был ровный, мягкий, будто специально настроенный на уют. Он не резал глаза, не бросал в углы зловещие тени, только тихо колыхался, напоминая дыхание живого существа.

Я подошла к кровати и, не раздеваясь, устроилась на краешке. Не хотелось терять бдительность – мало ли что. Всё же я находилась в чужом доме, и чувствовала себя здесь хоть и в относительной безопасности, но всё равно немного настороженно.

На коленях у меня вновь оказалась книга. Несколько страниц – и вот я снова в тексте, в мире, где всё подчинено сюжету, а не прихотям реальности. Но на этот раз чтение не увлекало, а убаюкивало. Строчки начали расплываться, буквы теряли чёткость, мысли ускользали. Я зевнула, прижала книгу к груди… и незаметно погрузилась в забытие.

Сон подкрался осторожно – мягко, словно шёлковое покрывало, – и укутал сознание. Но покой продлился недолго. Вместо уютной дремоты воображение нарисовало совершенно иную картину.

Мне снился Кристиан.

Он пробирался где-то среди серых скал, выжженных солнцем и ветром, хищно торчащих из земли, будто кости древнего чудовища. Вокруг было мрачно и глухо, небо низкое, тяжёлое, как будто готовое рухнуть. Герцог двигался быстро, почти на пределе своих сил – раненый, измождённый. Я чувствовала это, хотя не могла сказать, откуда именно.

Его лицо было сосредоточено и мрачно. В глазах – напряжение, злость, и что-то ещё... страх? Нет, не за себя. Его Светлость держал в руке меч, грязный и скользкий от крови. Вся одежда мужчины была в бурых пятнах – застаревшая кровь, чужая и, возможно, его собственная. Волосы прилипли к вискам. Он дышал тяжело, почти рыча, оглядывался, будто ожидал удара в спину.

Тем временем из расщелин между скал вылезали странные существа. Полупрозрачные, будто сотканные из дыма, но с жутко блестящими глазами и когтями, что звенели по камню. Они окружали его – медленно, методично, словно стая охотников.

Кристиан сделал шаг назад, споткнулся, взмахнул мечом – и в этот момент одна из тварей прыгнула вперёд…

Я вскрикнула во сне и резко села на постели, сердце колотилось, дыхание сбилось, а в голове всё ещё звучал отзвук металлического лязга и глухого рёва. Свечи всё так же горели, не мигая. Комната была тиха. Но ощущение тревоги не отпускало.

Кристиан…

Что это было? Сон? Видение? Или предупреждение? Мысли ускользали бесследно, а за окном уже поднимался рассвет – новый день вступал в свои права, тихо, но неотвратимо.

Кристиан Виери

Утро выдалось хмурым, но тёплым – воздух с самого рассвета стоял душный, парной, как будто над землёй нависла невидимая крышка. Быстро умывшись и пригладив волосы, я открыл скудный шкаф и выбрал лучший из имеющихся комплектов одежды – тёмно-серый жилет с простыми, но чистыми рубашкой и брюками. Всё ещё выглядело не слишком знатно, но по крайней мере прилично. В город всё-таки.

Затем я подошёл к старому буфету, где под одной из досок хранился тайник. Потайная ниша щёлкнула, открывая крохотный отсек. Внутри лежали три серебряных монеты и горсть меди – тридцать медяков, если быть точным. Это был весь мой личный капитал. Я пересчитал их привычным жестом. Потом достал мешочек с серебром, полученным от барона Рауди и маркизы Луарийской – восемнадцать монет. Вместе – двадцать одна. Этого должно хватить.

Семнадцать серебряных монет – так указано в бланке – составлял налог за владение рабыней. Именно из-за этой бумаги всё и завертелось. Меня втянули в историю, из которой выбраться будет непросто. Но выбора у меня не было – долг надо было закрыть.

Оставшихся денег, возможно, хватит на то, чтобы заглянуть с Александрой в лавку. Пусть выберет себе что-то из одежды – хотя бы одну вещь. Я думаю, девушка заслужила хоть что-то приятное после всего, через что она прошла. Я пересчитал монеты, убрал их в поясной мешочек и направился вниз. Ступени мягко скрипели под ногами. В окна уже пробивался утренний свет – тусклый, рассеянный, но живой, наполняющий дом ощущением начала.

Возле входной двери меня ждал знакомый возница – тот самый, что привозил меня вчера от соседей. Он лениво пританцовывал на месте, перекидывая в руках старую шляпу, но при виде меня тут же расправил плечи.

– Доброе утро, Ваша Светлость. Подумал, может, вам и сегодня дорога предстоит, – кивнул он с улыбкой. – Лошадей запряг с самого утра. Жена с ребятами во дворе – кусты, клумбы, забор, всё облагородить хотят. Сказала, пока живём здесь, надо, чтобы всё было как у людей.

Я невольно улыбнулся – в его словах чувствовалась простая, но крепкая забота. Хорошие люди. Без лишних слов мы направились к телеге, стоявшей у ворот. И тут нас окликнули. К нам быстрым шагом подходил староста деревни – сухощавый мужчина с цепким взглядом. Он выглядел взволнованным, но при этом решительным, будто давно всё обдумал.

– Господин Виери, – начал он, остановившись рядом. – Простите, что с утра пораньше, но у меня к вам есть одно... неожиданное предложение. У нас с людьми тут мысль вышла, – начал староста, почесав затылок, будто стеснялся, – может, и поспешная, но... раз уж мы все равно сейчас закончили свои работы, не разрешите ли земли у опушки – те, что к востоку от оврага – под посадки расчистить? Земля там, вроде, плодородная. Сами бы всё сделали – и пахоту, и посев. Урожай готовы делить: вам – десятина, как положено, и часть на налог, остальное – на прокорм.

Я нахмурился. Вроде бы разумно… Но неожиданно. Я только вроде как ожил и начал разбираться с поместьем, а тут уже разговоры о посадках, налогах, расчистке земли.

– К середине лета движемся, – продолжил староста, заметив мою паузу. – Если поторопиться, успеем быстрорастущие бобовые пустить и немного зерна на корм. Осенью, глядишь, что-то и соберём. А если зиму переживём – так и под озимую впрок землю подгоним. Люди у нас работящие, много не просим. Да и, глядишь, если сойдётся, кто-то из молодых тут рядом осесть захочет...

Я перевёл взгляд в сторону поместья. Всё ещё полуразрушенное, но уже наполняется жизнью. В саду жена возницы и ещё пара женщин разметали свежие листья, выпрямляли поломанные заборины, а кто-то тащил колышки и верёвку, может, под грядки? Территория, кажется, действительно оживала.

– Хорошо, – медленно кивнул я. – Можете начинать с восточного склона. Главное – не заходите за ручей, там почва топкая. Бобовые в этой местности расли отменно, да и зерно. Только делайте всё аккуратно, без спешки. Думаю, Орлин за порядком проследит.

– Спасибо, господин! – староста просиял. – Не подведём, честное слово.

Он с поклоном развернулся, почти бегом отправившись назад, передавать новость. Я же задержался у телеги, всё ещё размышляя. Разработка земли – это уже шаг. Начало. Похоже, не я один начал что-то строить здесь. А может, и правда, сойдётся всё… если не всё испортится раньше времени.

Я вздохнул, выпрямился и забрался в телегу.

– Поехали, – бросил я вознице. – В город.

Лошади тронулись с места, и мы покатили по ещё прохладной утренней дороге.

Глава 21. Бюрократия и решение бюрократических вопросов

Дорога в Ормонт тянулась под размеренное покачивание телеги. Солнце уже поднималось высоко – середина лета чувствовалась во всём: в тяжёлом, чуть удушливом воздухе, в гудении насекомых, в редких клочках тени, что не спасали от жары. Извозчик молча щёлкал вожжами, лошади фыркали, то и дело сбавляя шаг на подъёмах.

– Едь к центральному зданию префектуры, – тихо сказал я, не поднимая головы.

Именно туда мне нужно явиться согласно документу, выданному главной канцелярией нашего графства.

Возница кивнул, ничего не спрашивая, и направил телегу в сторону центра. Уже издали я заметил знакомые очертания здания: тяжёлые колонны, герб над входом, стражники у дверей. Всё выглядело так же, как и раньше – будто время здесь замерло. Только вот внутри меня всё было иначе.

Когда мы въехали в центр Ормонта, взгляд сам собой скользнул в сторону серого каменного строения с высоким фронтоном и узкими окнами – Центральное Магическое Ведомство, где сейчас находилась Александра. Оно будто нависало над улицей, строгое и молчаливое, как и положено месту, где решаются чужие судьбы.

Я задержал взгляд на нём чуть дольше, чем следовало бы. Эта ночь, наверняка, выдалась для девушки непростой. Новое место, чужие люди, статус рабыни, навязанный обстоятельствами… Всё это – нелепо и несправедливо. Особенно для неё.

Стиснув зубы, я отвернулся и посмотрел вперёд, туда, где уже виднелся вход в префектуру. Осталось совсем немного. Если всё пойдёт по плану – я улажу вопросы с налогом, получу подтверждение и смогу забрать Александру домой. Там, где для иномирной девушки будет безопаснее. Где ей будет место не рядом с решётками, а рядом со мной.

Я вошёл в здание префектуры, стараясь сохранять спокойствие. Внутри пол был выложен светлым камнем, стены украшали строгие гравюры, и воздух пах бумагой, чернилами и усталостью. Всё здесь дышало официальностью и равнодушием.

У стойки уже стоял секретарь – сухощавый мужчина с тонким лицом и острым подбородком. Он ловко перебирал бумаги, изредка кивая вошедшим. Когда подошла моя очередь, я молча протянул ему бланк, полученный от главного канцеляриста нашего графства.

Служащий мельком взглянул на документ, затем поднял глаза и осмотрел меня с головы до ног. В его взгляде скользнуло что-то вроде подозрения, граничащего с презрением. То ли внешность моя была слишком неофициальной для такого места, то ли имя на бумаге не вязалось с одеждой и видом усталого путника.

Тем не менее, мужчина не сказал ни слова. Просто хмыкнул, сверился с каким-то списком, после чего выдал мне записку, где значились этаж, номер кабинета… и – номер в очереди. Семнадцать.

Я опустил взгляд на цифру, потом вновь посмотрел на секретаря. Но тот уже занялся следующим посетителем, будто меня и не существовало.

Меня, герцога по крови, заставляли ждать, словно я был обычным просителем. Обычным ничтожеством. Хотя... учитывая обстоятельства моего визита – задолженность, документ о регистрации собственности, налоги – такое отношение было, увы, вполне объяснимо. И всё же нечто… скрежетало внутри. Но я сдержался.

Поджав губы, я направился к лестнице, решив терпеливо дождаться своей очереди. Чем скорее всё уладится – тем скорее я заберу Александру домой.

На третий этаж я поднялся пешком – узкие деревянные ступени поскрипывали под ногами, а воздух здесь был жарче и суше, чем внизу. У двери нужного кабинета уже собралась очередь – человек десять. Кто-то сидел на скамье у стены, кто-то переминался с ноги на ногу. Я занял своё место, без слов, сдержанно кивнув тем, кто обратил на меня внимание.

Время шло медленно. Один за другим люди заходили в кабинет, дверь поочерёдно открывалась и закрывалась, каждый раз немного напоминая скрип расшатанных створок ворот. Кто-то выходил раздражённым, кто-то – задумчивым, кто-то – облегчённо усмехаясь.

Когда передо мной оставалось всего трое человек, вдруг появился секретарь. Он быстро прошёл мимо нас и, не глядя на ожидающих, распахнул дверь кабинета. Следом за ним, без всякого стеснения, прошёл мужчина – статный, холёный, с печатью уверенности на лице. Народ тут же зашептался. Я уловил:

– Опять без очереди...

– Аристократ, видишь?

– Им всегда можно…

Я усмехнулся про себя. Эти люди даже не подозревали, что я сам принадлежу к тому самому «ненавистному» сословию. Просто был без ливреи, без свиты, без щегольства. Обычный путник, уставший с дороги.

Спустя минут пятнадцать дверь снова распахнулась. Мужчина вышел, бросая взгляд через плечо, и вдруг заметил меня. Он застыл, чуть приподняв брови, всматриваясь.

– Виери? Кристиан Виери?

Я поднял голову и прищурился, и только тогда разглядел в незнакомце... старого знакомого. Лет семь назад мы вместе служили в одном гарнизоне, делили кровь, пот и несколько весьма сомнительных пиршеств.

– Маркиз Градский? – я удивлённо приподнял брови, затем искренне улыбнулся, поднимаясь с места. – Тебя и не узнать.

Он рассмеялся и протянул мне руку. Я крепко пожал её – по-настоящему рад был увидеть знакомое лицо среди всей этой бумажной волокиты.

Олаф кивнул с той же лёгкой полуулыбкой, что всегда появлялась у него на лице, когда он собирался предложить что-то, выходящее за рамки приличий.

– Пойдём, поговорим. Столько лет… есть что вспомнить, – тихо сказал он и кивнул в сторону коридора.

– Я бы рад, – вздохнул, – но у меня… очередь. – Я указал подбородком на скамью и бумажку в руке с номером.

Градский смерил меня взглядом, в котором удивление быстро сменилось искренним возмущением.

– Очередь? Победоносный генерал последней королевской кампании? Герцог по крови? И ты стоишь в очереди, как какой-то сборщик налогов со второго округа? – Я хотел что-то возразить, но он лишь закатил глаза и решительно развернулся. – Даже не смей спорить, – бросил он через плечо.

Прежде чем я успел снова открыть рот, Олаф уже ловко распахнул дверь кабинета, схватил меня за локоть и буквально втолкнул внутрь, не обращая ни малейшего внимания на возмущённые взгляды очередников. Я коротко извинился взглядом перед окружающими, но, признаться, особо раскаяния не чувствовал.

– Я подожду тебя внизу, – сказал маркиз, уже отступая за порог. – Не задерживайся. Мне правда есть что тебе рассказать.

Дверь закрылась за ним с мягким щелчком, оставив меня наедине с клерком, который только поднял глаза от бумаг – и явно не ожидал увидеть меня.

Я подошёл к столу, вытянул свёрток бумаг из-за пояса и молча протянул его служащему префектуры. Тот, не особенно спеша, принял документы и привычно отложил в сторону своё перо, продолжая жевать уголок усов. Пока он открывал ящик картотеки, я достал мешочек с деньгами и начал отсчитывать семнадцать серебряных монет, указанных в полученном бланке. Металл звенел глухо, как удары по внутренней тревоге.

Клерк выудил толстую папку, пробежался по ней глазами и, чуть поджав губы, посмотрел на меня внимательнее, чем хотелось бы. Затем, снова опустив взгляд в бумаги, покачал головой:

– Простите, милорд, но вы не можете оплатить налог на содержание зависимого в текущий момент.

Я замер, всё ещё держа в ладони последнюю, семнадцатую монету.

– Что? Почему? – В голосе прозвучало больше раздражения, чем я рассчитывал показать.

– Потому что у вас не уплачен налог на землю. До тех пор, пока он не будет закрыт, оформление владения рабом невозможно, – спокойно пояснил мужчина, будто читал инструкцию.

Я невольно поморщился. Уже начал что-то возражать, но вовремя вспомнил о грамоте и протянул её:

– Я генерал Долесской кампании. Освобождён от уплаты всех налогов по личной грамоте короля. Вот.

Мой собеседник раскрыл документ, внимательно изучил и даже одобрительно кивнул:

– Всё верно. Освобождены от налогов на срок три года и с прощением прежних долгов... Но прошло уже семь лет.

Я сжал челюсть.

– Четыре года...

– Именно. А налог на землю в вашем районе составляет четыре серебряных монеты в год. Это уже шестнадцать.

Он прикинул что-то на пергаменте, потом добавил:

– Плюс пеня – два серебра и двадцать медяков. Итого: восемнадцать серебряных и двадцать медных. Только после этого сможете перейти к оплате налога на раба.

Я провёл рукой по лицу. В мешочке у меня было всего двадцать одна серебряная монета и тридцать медяков. Из этой суммы восемнадцать серебряных и двадцать медных ушли на уплату налога за землю за четыре года и накопившуюся пеню. Осталось три серебряных и десять медяков.

Этого не хватало даже близко. Для уплаты налога на раба требовалось семнадцать серебряных. А у меня было только три. Недостача – четырнадцать монет. Почти всё, что у меня было в распоряжении с самого начала.

Это уже не «можно одолжить у знакомого» или «как-нибудь наскрести». Это серьёзная сумма. Её так просто не достать, особенно в сжатые сроки. Не для человека, который только-только вернулся из глуши с развалившимся имением и незарегистрированной рабыней на руках.

Я тяжело выдохнул, стискивая зубы.

– У вас будет еще два дня на полную оплату, – монотонно сообщил клерк, даже не взглянув на меня. – До тех пор разрешение на владение рабами выдано не будет.

Вот и всё. Стучи – не стучи, а ответа все равно не будет. Пока не найду эти четырнадцать монет, я даже не смогу официально забрать Александру из-под надзора. А это означало, что она останется под временной юрисдикцией префектуры. С их порядками. С их стражей.

А у меня – только три серебряные монеты в кармане и проблема, которую уже не решить просто доброй волей.

Я молча отсчитал нужную сумму – восемнадцать серебра и двадцать медяков. Клерк лениво взял монеты, пробежался по ним взглядом, после чего шурша бумагами, поставил несколько печатей и сунул мне обратно бланки с отметками.

Я подхватил их вместе с оставшимися в мешочке тремя серебряными и десятком медяков. Немного. Но ещё вчера у меня не было и этого. Ни одного утверждённого документа, ни оплаченного налога, ни ясности в завтрашнем дне. А сегодня... у меня был хотя бы приблизительный план.

Сунул бумаги за пазуху, бросил прощальный взгляд на клерка и развернулся на каблуках. Что ж, следующий шаг очевиден.

Пожалуй, стоит заглянуть в соседнее ведомство – подать официальный запрос на проверку сведений о принадлежности Александры нашему "уважаемому" торговцу. Ведь, если всё, что рассказала мне девушка, правда – она не могла быть его собственностью. Ни по какому из действующих законов. И тогда… тогда у нас будет шанс.

Я покинул здание префектуры, даже не удостоив взглядом секретаря у стойки, который, кажется, так и не осознал того, что вел себя не по протоколу.

На улице солнце уже припекало, разгоняя остатки утренней прохлады. Я неторопливо спустился по широким каменным ступеням и уже у самого их края заметил знакомую фигуру – Градский нетерпеливо переминался с ноги на ногу, словно боялся, что я ускользну незамеченным.

– Закончил? – поинтересовался он с приподнятой бровью.

Я качнул головой, выдохнув.

– Не совсем. Возникли ещё некоторые вопросы… Извини, но поговорить сегодня, похоже, не выйдет. Давай в другой раз? – сказал с искренним сожалением, наблюдая, как тень разочарования скользит по лицу моего собеседника. – Где я смогу тебя найти? Ты всё ещё в королевской гвардии? – спросил я, пытаясь не показаться чересчур торопливым. В конце концов, он был не просто знакомым – мы вместе прошли огонь, воду и бюрократию королевских канцелярий.

– Уже нет, – ответил Олаф уклончиво. – У меня здесь... небольшое собственное дело. – Он замолчал, а потом, будто решившись, добавил: – Встретимся ещё. Думаю, судьба у нас с тобой упрямая – обязательно сведёт.

Я сдержанно улыбнулся и пожал протянутую мне руку.

– Буду рад, – коротко бросил и направился к следующему ведомству.

У телеги дремал возница. Он лишь приоткрыл один глаз, окинул меня ленивым, но заинтересованным взглядом. Убедившись, что я не иду к нему, снова прикрыл веки, мгновенно возвращаясь в свою полудрёму.

А я устремился дальше – каждый шаг приближал меня к истине. Или, по крайней мере, к попытке эту истину доказать.

Я вошёл в здание ведомства, где пахло вычищенным камнем, кожей и немного – скукой. Возле входа, у стойки, скучал дежурный жандарм в мундире с небрежно расстёгнутым верхним крючком. Он лениво поднял взгляд, когда я подошёл, но сразу выпрямился, заметив мой уверенный шаг.

– Где я могу найти главного жандарма? – спросил я прямо, не теряя времени на приветствия.

Мужчина моргнул, оценивающе окинул меня взглядом – от сапог до плеч – будто пытался уложить меня в одну из множества категорий: проситель? дворянин? очередной самоуверенный купец?

– Господин Кфанийский сейчас у себя… – протянул он, всё ещё не сводя с меня внимательных глаз. – Но… по какому вы к нему вопросу?

В его голосе послышалось больше удивления, чем формальной настороженности. Видимо, не каждый день к их начальству являлись вот так – в лоб, без бумажек и поклона.

– Сугубо по рабочему вопросу, – ответил я уклончиво, не вдаваясь в детали. Жандарм заметно нахмурился, не привыкший к тому, что с ним не церемонятся. – Я могу пройти к нему? – уточнил с легким нажимом.

Терпение начинало ускользать, как вода сквозь пальцы, а я слишком давно не напоминал себе, как разговаривать так, чтобы собеседник понимал: перед ним не очередной проситель, а человек с аристократической кровью в жилах. Судя по тому, как мужчина чуть приосанился, он это уловил.

– Разумеется, можете, – поспешно ответил он. – Второй этаж, четвёртый кабинет справа.

Я коротко кивнул и двинулся по коридору, затем поднялся по неширокой лестнице, обитой местами протёртым ковром. Каждый шаг отдавался в камне уверенным глухим звуком. На втором этаже, миновав пару дверей, я остановился у нужной.

Четвёртый кабинет. Постучал. Ответа не последовало, но внутри послышалось движение. Я толкнул дверь и вошёл.

За массивным письменным столом сидел мужчина – высокий и сухопарый, с выразительными чертами лица. Его приятная внешность сочеталась с той внимательной, почти хищной сосредоточенностью, которая выдавала в нём человека, привыкшего видеть больше, чем ему говорят. Это и был Ролан Кфанийский.

Он оторвал взгляд от бумаг и поднял глаза на меня. В них не было ни раздражения, ни удивления – только сдержанное ожидание. Кфанийский поднялся из-за стола, когда я вошёл, и коротко кивнул.

– Господин Виери? – уточнил он, хотя такого вопроса у него не возникало, когда он забирал мою гостью. – По какому вопросу вы ко мне? Вы пришли забрать свою рабыню?

– Хотелось бы, – ответил я спокойно. – Но налог пока не оплачен полностью. Время ещё есть. Я пришёл по другому поводу: я хотел бы получить документ, подтверждающий право собственности, которое должен был предоставить торговец.

Жандарм лишь развёл руками.

– К сожалению, с этим вопросом – не ко мне. Ваш запрос находится у барона Кернского, он и занимается его рассмотрением. Я лишь слежу за выполнением гражданских обязательств с обеих сторон.

– То есть вы ожидаете не только мои документы? – уточнил я, напрягаясь.

Кфанийский кивнул.

– Всё верно.

– И если торговец не предоставит их?

– Тогда мы начнём судебное разбирательство. Девушка пройдёт проверку, будет оформлен протокол, и решение примет суд.

Я резко нахмурился. Суд, проверка... Нет, нельзя. Если Александру «проверят», то вся её легенда рухнет. Неизвестно, как подействует на них правда о её появлении. А может и слишком хорошо известно.