Текст книги "Истинная на сдачу, дракон в комплекте (СИ)"

Автор книги: Ника Калиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

О, как он ошибался. Или, напротив, насколько был близок к истине.

– А что, если… появляются? – я посмотрела мужчине в глаза. Прямо. Без вызова, но и без мольбы. Просто – как есть. Со всей той растерянностью и неугасающей надеждой, что всё ещё булькали где-то глубоко внутри.

– Что, если я расскажу вам всю правду? – голос мой дрожал, хоть я и старалась этого не показывать. – Вы обещаете, что не передумаете… помогать мне?

– Даю вам слово, – ответил Кристиан, спокойно и твёрдо. Он провёл рукой в воздухе, точно что-то вычерчивая, и перед нами тут же вспыхнул знак – изящный, изогнутый, будто музыкальный ключ, светящийся мягким теплым светом.

Магия. Я знала, что в этом мире возможно многое. Уже встречала странных существ, пережила появление дракона и гусей из корзины, слышала жужжание коштоплюев. Но всё это казалось сказкой, пока не столкнулась с ней лицом к лицу.

Я отступила на шаг. Неосознанно. Пальцы сжались на подоле бежевого платья, того самого, что он мне подарил. Ткань была мягкой, тёплой – и, как ни странно, возвращала ощущение реальности.

Герцог заметил мою реакцию, сделал шаг вперёд, но остановился.

– Простите, – голос его смягчился. – Я вас напугал?

Я отрицательно качнула головой, но мужчина всё равно уловил напряжение в каждом моем движении. Я прикрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями.

Саша, ты уже видела дракона. Выгуливала гусей. Пряталась от работорговцев и спорила с герцогом. Подсветка – это не самое страшное, что тебя ждёт. Дыши.

Медленно выдохнула и открыла глаза. Знак всё ещё парил между нами – странный, чужой, красивый. Но теперь он не пугал. Я подняла голову, встретилась с его взглядом и едва заметно улыбнулась.

– Тогда… надеюсь, вы умеете слушать. Потому что то, что я скажу, прозвучит безумно.

Кристиан снова кивнул, и я, не поднимая глаз, начала:

– Утро не задалось с самого начала. Работа не шла, всё валилось из рук. А когда накрылся ещё и ноутбук, я решила, что вселенная вполне прозрачно намекает: хватит. Я взяла чашку чая и вышла на лестничную площадку, просто подышать, подумать. Ну и чтобы немного остынуть, – губы сами собой скривились в ироничной улыбке. – И как же я "успокоилась"? Случайно услышала разговор моего жениха с нашей милой сотрудницей из офиса.

Я посмотрела на Кристиана. Он слушал молча, не отводя взгляда.

– У них был роман. Причём не только был – они обсуждали, когда он уже, наконец, бросит меня. После сделки, конечно. Всё как полагается: прагматично, хладнокровно. Я… уже не помню, злилась ли я в тот момент или просто онемела. Помню только, как резко пошла вниз по лестнице. И вот тут – началось самое странное.

Я замолчала, на секунду вспоминая ощущение пустоты под ногами.

– Ступени исчезли. Просто… пропали. И я полетела. Только упала не на плитку, не на бетонный пол, как ожидалось. А – в сено. Сухое, колючее, вонючее. И с жужжащими тварями, похожими на смесь жабы и кобры. Знакомьтесь, коштоплюи. Моё "великолепное" первое впечатление от вашего мира.

Я криво усмехнулась.

– А дальше… я подняла голову – и поняла, что это не лестничная клетка, не офис, и не город вообще. Вокруг был рынок: шумный, грязный, с телегами, лавками, криками и… торгашом, который явно решил, что я его новая собственность. Вот так я оказалась здесь. Без предупреждений, без багажа, без карты возврата. Просто – бац! – и новая реальность.

Я снова посмотрела на своего собеседника уже прямо, без маски.

– Теперь вы всё знаете. Хотите передумать – я пойму.

Несколько секунд мужчина молчал. Будто переваривал каждое сказанное мной слово. Наконец, медленно наклонил голову, глядя с лёгким прищуром, словно пытался сопоставить услышанное с каким-то внутренним списком невозможных понятий.

– И всё это… вы не придумали?

Я покачала головой.

– Нет. Хотела бы – придумала бы что-то менее сумасшедшее.

Он уселся обратно в кресло, сцепив пальцы перед собой, и какое-то время разглядывал меня, словно я была задачей, к которой он пока не нашёл подходящего уравнения.

– Ноутбук, – наконец проговорил он. – Что это?

– А… – я замялась. – Это… ну, устройство. Как книга, только в ней всё электронное. Там можно писать, читать, общаться с другими людьми, даже если они далеко, – и тут же поняла, насколько глупо это звучит в мире, где книги переписывают вручную, а магия – вовсе не метафора.

Кристиан чуть вскинул брови.

– Значит, вы происходите из мира, где такие вещи – в порядке вещей? Где люди пользуются… электричеством, как вы это назвали, и двигаются на… металлических каретах без лошадей?

– Да, – кивнула я. – Именно так.

– И всё это… правда?

– Как и всё остальное. Рынок. Коштоплюи. И то, что я не просила сюда попадать.

Кристиан медленно встал, подошёл к окну и на мгновение замер, разглядывая обновленный сад.

– Вам, должно быть, было тяжело... – тихо сказал он, не оборачиваясь. – Всё новое вокруг: люди, местность, обычаи... магия. – Он вздохнул, опираясь ладонями о подоконник. – Я даже представить себе не мог.

Я не ответила. В горле словно ком встал – от облегчения или от того, что он понял... хоть немного. Но все же продолжила, пытаясь объяснить всю абсурдность сложившейся ситуации:

– А ещё – рабы. У нас уже больше века, как отменено рабство. И поверьте, я не собираюсь потакать тем, кто считает иначе.

Герцог уже собирался что-то добавить, но в дверь неожиданно постучали – громко, на грани тревоги. Не дождавшись ответа, дверь скрипнула и в щель кабинета просочился Орлин. Он замер, виновато посмотрев сперва на меня, затем на хозяина.

– Ваша Светлость… Прошу прощения, что отвлекаю, но у нас проблемы, – он понизил голос. – Прибыли вчерашние господа. С жандармами.

Я почувствовала, как всё внутри сжалось. Кристиан же только прищурился.

– Как так? – проговорил он, будто сам с собой. – Я ведь только отправил мальчишку. Он не мог вернуться так быстро.

Мужчина резко выпрямился, и лицо его словно окаменело.

– Значит, они заранее подготовились. И не сомневались в моём отказе.

– Именно, – кивнул Орлин. – Думаю, они не вчера узнали, где находится Александра. Это была ловушка с самого начала. Они знали, что вы не станете молча отдавать девушку, и просто искали повод вмешаться официально.

– И теперь пришли… с поддержкой закона, – холодно подытожил Кристиан. Он посмотрел на меня, приняв для себя решение. – Нам нужно действовать быстро.

– Нет, – покачала я головой, чуть отступив от окна. – Я не хочу, чтобы вы нарушали закон из-за меня. У вас и так хватает головной боли. Меня интересует другое…

Я запнулась: на улице всё громче доносились мужские голоса – сдержанные, но настойчивые. Похоже, гости были не из тех, кто просто заглянул на чай. Судя по всему, они предусмотрели всё – включая вариант, в котором я, такая ушлая, вдруг решаю выскользнуть в окно или сигануть с балкона. Мило.

– Аристократы ведь платят налог на рабов, верно?

Кристиан моргнул, словно не ожидал такого поворота. Затем кивнул:

– Ах… да. С этим… дело в том, что я не собирался никого покупать, и, соответственно, в бюджете на рабов – ни монеты. Но я найду средства, если...

– Я не об этом, – перебила мягко, но твёрдо. – Рабовладелец. У него ведь должны быть документы? Что-то вроде контракта, акта собственности, ну... бумага с печатью, подтверждающая, что я принадлежу ему?

Я скривилась, едва выговорив последнее слово, как будто оно было кислым.

– Разве не так это работает?

Кристиан медленно выпрямился. Его взгляд стал внимательнее, в нём промелькнул тот самый блеск – аналитический, хищный. Он, кажется, понял, к чему я клоню.

– Ты хочешь сказать…

– Что если у этого торговца нет официальных бумаг на меня, – закончила я за него, – он может говорить всё, что угодно, но юридически я ему никто. Просто… ушедший товар с голосом и характером.

– Но если документы есть, – проговорил герцог с нажимом, – они обязаны быть зарегистрированы. В префектуре. Подтверждены. Должен быть хоть какой-то след.

– И проверить это можно, – пожала я плечами. – Ну, если жандармы тут не просто для декорации, конечно.

Между нами ненадолго повисла тишина – со сквозняком за окном и перешёптыванием на улице. Где-то хлопнула дверь. Кто-то крикнул. Я чувствовала, как грохочет сердце, но снаружи держалась спокойно – как на экзамене, когда ты внезапно понимаешь, что знаешь ответ лучше преподавателя.

Кристиан смотрел на меня, и в его взгляде мелькнуло что-то вроде уважения. Или, может, лёгкого удивления.

– Вы не только умны, – сказал он, – но и весьма опасны.

– Спасибо, – кивнула я. – Но надеюсь, это будет плюсом, а не отягчающим обстоятельством, – усмехнулась, и мы вместе двинулись из кабинета, собираясь поставить на место зарвавшихся визитеров.

Глава 16. Три дня

Мы спустились по лестнице и пересекли холл – не спеша, с той деланной важностью, с какой выходят на сцену перед началом представления. Я чувствовала, как внутри всё сжимается: в ушах гулко стучала кровь, а сердце, кажется, решило устроить марафон. Но снаружи – ни дрожи, ни намёка на панику. Лицо Кристиана и вовсе казалось выточенным из мрамора.

У дверей уже собралось представительное зрелище: трое мужчин в форме с жандармскими эмблемами – вытянутые, как жерди, и двое в дорогой, но потертой одежде. Узнала одного сразу – торговец. Тот самый, прожигающий взглядом, словно прикидывающий, где именно в тебе лучше оставить клеймо. Увидев меня, он чуть изогнул губы – не в улыбке, скорее, в предвкушении.

Герцог не стал тратить время на формальности:

– Господа, – проговорил он ровно, но достаточно громко. – Прежде чем мы продолжим, я хотел бы ознакомиться с документами на девушку. Если вы заявляете право собственности – прошу, предъявите его.

Один из жандармов фыркнул. Второй, более сухопарый, шагнул вперёд:

– Ваша Светлость, вам бы следовало меньше беспокоиться о чужих бумагах и больше – о своих. На вас уже трижды составлялись протоколы за уклонение от налогов.

– Я не уклоняюсь. Я оспариваю суммы, – холодно парировал Кристиан. – К тому же, речь сейчас не обо мне, а о юридической чистоте сделки. Где документы?

– Неужели мы обязаны носить их с собой? – голос торговца был елейным, но с ядовитой начинкой. – Вы же знаете, как хрупка бумага. А вдруг дождь?

– А вдруг ложь? – герцог резко повернулся к нему. – Если у вас нет контракта, нет печати – и префектура не зарегистрировала полномочия, вы не имеете ни малейшего права требовать возвращения человека.

Жандармы напряглись. Один положил руку на рукоять меча – демонстративно, почти лениво, но вполне однозначно. Второй выступил вперёд, словно собирался перекрыть нам путь к двери, даже если бы мы и не собирались уходить.

– Хватит игр, Ваша Светлость, – процедил один из них. – Вы не платите налоги, игнорируете вызовы, прикрываете беглую рабыню. Всё это уже не мелкие разногласия, это – повод для обыска. И ареста.

Я почувствовала, как холод пробежал по коже. Кристиан молчал, но я видела, как сжались его челюсти. Он держался спокойно, но внутри него явно что-то кипело.

– Вы пришли в мой дом без ордера, – наконец сказал он. – Без документа на рабыню. Без уважения к закону, который сами обязаны блюсти. Так кто тут на самом деле нарушитель?

– Вы, Ваша Светлость, – с холодной усмешкой произнёс один из жандармов, – похоже, забыли, что титул не освобождает от уплаты налогов и соблюдения законов.

– А вы, – Кристиан отвечал сдержанно, но взгляд у него был стальной, – похоже, забыли, что явились без ордера, без бумаг и без законных оснований для изъятия человека с моей территории.

– О, основания у нас есть, – вмешался второй жандарм, делая показательный жест рукой к стоящему позади писарю с папкой. – Ваше нежелание сотрудничать, долги перед казной, отсутствие регистрации на владение рабом... Вы же знаете, что такие дела не требуют приглашения на чай.

Я почувствовала, как рядом со мной Кристиан напрягся. Он молчал, но в его молчании нарастал гул, как перед бурей. Я шагнула чуть вперёд – инстинктивно, будто заслоняя его собой.

– Прошу вас, – тихо, но чётко сказала я, глядя только на мужчину рядом со мной. – Не стоит доводить это до конфликта. Вы и так сделали слишком много ради меня.

– Александра, – резко, предостерегающе.

– Если речь обо мне – значит, я и должна решить. – Я повернулась к жандармам. – Я пройду с вами, но только в сопровождении представителей ведомства. Не с ним, – кивнула в сторону торговца, стоящего чуть поодаль с притворно равнодушным видом.

– Разумеется, – с фальшивой вежливостью кивнул жандарм. – Пока ваш статус не установлен, вы останетесь под надзором управления. А герцог... – он снова повернулся к Кристиану, и голос стал чуть более ядовитым, – имеет три дня, чтобы предоставить документы, подтверждающие его право держать у себя беглую рабыню.

– Или, – добавил второй, – вас, Ваша Светлость, обвинят уже не только в укрывательстве, но и в препятствовании правосудию.

Я видела, как у Кристиана напряглись скулы, но он молча кивнул. Владелец особняка прекрасно понимал, что спорить сейчас – значит только усугубить ситуацию. С ними стоит действовать сугубо по закону.

– Три дня, – повторила я. – Этого ведь достаточно, правда? – Получив в ответ кивок, я успокоилась и шагнула вперёд. Сама. Потому что раз уж я попала в этот мир, то играть в беспомощность точно не собиралась.

Меня вели не как беглянку, а как сомнительный свёрток с неподтверждённой этикеткой: аккуратно, но с подчеркнутым безразличием. Один из жандармов шёл чуть впереди, второй – сзади, а торговец плёлся сбоку, чуть поодаль, будто ждал команды, когда можно будет перейти в наступление. И всё-таки я позволила себе слово. Одно. Почти между прочим.

– Герцог всё равно вытащит меня. Как бы вы ни старались. И когда он это сделает… – я ненадолго замолчала, точно подбирая тон, – вы можете оказаться в крайне… неудобной позиции во всей этой истории.

Один из жандармов, тот, что пониже ростом, слегка замедлил шаг. Плечи его едва заметно дёрнулись.

– Он ведь у нас… настойчивый. Даже если не платит налоги, – добавила я уже вполголоса, будто себе под нос. – А ещё, говорят, злопамятный. Очень.

Некоторое время мои провожающие шли молча. Я ловила боковым зрением, как жандарм нервно косится на торговца, будто прикидывает, стоит ли тащиться в эту историю дальше.

– Может, стоит подождать, – наконец буркнул он. – Пару дней. Мы не обязаны отдавать её сразу. Пока что она под нашей защитой.

– Под нашей защитой? – скривился торговец, остановившись. – Ты чего, с ума сошёл? Это моя собственность, и я…

– Пока ничем это не подтвердил, – перебил его жандарм. – У нас не рынок, чтобы ты тыкал пальцем и забирал. Формально она – спорная фигура. И если герцог добьётся правды, то я не хочу, чтобы моё имя потом всплыло в каком-нибудь списке. Считай, это осторожность.

Торговец насупился, глаза сузились.

– Трус, – процедил он.

– А ты – идиот, – спокойно ответил жандарм и пошёл дальше. – Посидим, подождём. Пару дней ничего не решат… если, конечно, ты не хочешь, чтобы потом сильные мира сего решали твою судьбу.

Мы вышли за ворота, и лёгкий утренний ветер шевельнул подол платья, будто нехотя прощался. Земля под ногами была сухой, покрытой тонкой пылью, и в воздухе стоял терпкий запах полевых трав, прогретых первыми лучами солнца. Карета дожидалась нас у обочины – старая, с потёртыми краями, запряжённая парой крепких лошадей.

Я поднялась внутрь, стараясь не оглядываться. Скрипнула дверца, кожа сиденья чуть охладила сквозь тонкую ткань платья. Кучер щёлкнул вожжами, и колёса нехотя закрутились, тронув повозку с места.

По обе стороны дороги тянулись кусты и невысокие деревья. Их листья еле заметно дрожали на ветру, отбрасывая пятнистые тени на узкую колею. Единственная дорога в этих краях – и та не принадлежала герцогу. Как и я, по сути, теперь тоже никому не принадлежала. Или – пока.

Карета увозила меня в неизвестность. Но даже в ней, на задворках чужого мира, я уже знала: всё только начинается.

Кристиан Виери

Я стоял на крыльце, наблюдая, как жандармы уводят Александру – и всё внутри сжималось от той тревожной, вязкой беспомощности, которую я терпеть не мог.

Девушка шла спокойно, слишком спокойно, будто не её только что отдали в руки людям, способным продать, сломать, уничтожить. Ни крика, ни попытки вырваться. Только прямая спина и взгляд вперёд. Но я знал – это не смирение. Это доверие. Ко мне.

Александра верила, что я не оставлю всё как есть. Что не позволю этим трусливым псам притащить её обратно к тому, кто считает людей товаром. Она поставила на меня, как на последнюю карту, и я, чёрт подери, не собирался проигрывать.

Я не знал ещё, как именно всё оберну. Закон был не на моей стороне, влияние – зыбкое, деньги – ограничены. Но я знал одно: за тех, кто смотрит на тебя с доверием в самый уязвимый момент, стоит бороться до последнего.

Я вытащу её. Обязательно. И это будет не милость герцога – а расплата за её веру.

Как только спины жандармов и Александры скрылись за аккуратно подстриженными кустами, я развернулся, сдерживая внутри всё, что рвалось наружу, и посмотрел на Орлина. Он стоял чуть поодаль, словно чего-то ждал. Я медленно выдохнул и коротко бросил:

– Пора вернуть старые долги. Начнём с Рауди.

Я поднялся в свою комнату. Ветер слабо колыхал занавеску, впуская утреннюю прохладу и запах пыли. Повязка на плече потемнела от подсохшей крови и липла к коже. Я остановился перед зеркалом, приподнял край ткани и поморщился. Вид был не лучший, но перевязываться сейчас – пустая трата времени. Не умер – и ладно.

Скинул мятую рубашку, надел свежую, поверх – жилет и простой плащ. Выходя в холл, услышал знакомые голоса: Орлин что-то спокойно обсуждал с крестьянами, которые успели заглянуть в особняк ни свет ни заря. Они замолчали, завидев меня.

– Ваша Светлость, – один из новоприбывших уважительно склонил голову.

Я кивнул и уже практически прошёл мимо, когда вдруг остановился, поворачиваясь к собеседнику Орлина:

– У вас есть лошадь?

– Телега, милорд, – ответил другой, почесав затылок. – С кобылой. Не быстрая, но тащит исправно.

Я кивнул. Ни капли сомнений.

– Сгодится. Запрягите. Поеду с вами.

Орлин приподнял бровь, но не сказал ни слова. Он понимал – сейчас не до гордости и не до приличий. Время – мой главный враг, и если до Рауди я быстрее доберусь на телеге, пусть будет телега. Плевать, как это выглядит со стороны.

Главное – начать.

Дорога петляла среди полей, пересохших от летнего зноя. Колёса телеги жалобно поскрипывали, подпрыгивая на каждом ухабе, а я вцепился в край деревянного борта, чтобы не слететь с узкой лавки. Орлин сидел рядом, молчаливый и хмурый, а крестьянин сосредоточенно правил, то и дело поглядывая на нас украдкой – не привык возить аристократов в своей телеге, да ещё и тех, что, по слухам, уже успели навлечь на себя интерес жандармов.

Когда мы подъехали к небольшому поселению у самого въезда на земли Рауди, несколько женщин у колодца обернулись и замерли с ведрами в руках. Один парень, опершись на вилы, провожал нас взглядом, в котором читалась не то настороженность, не то откровенное любопытство. Я встретился с ним взглядом, но он тут же опустил глаза.

Мы были чужаками. И всем здесь это было прекрасно видно.

Сколько времени прошло с моего последнего визита сюда? Два года? Меньше? Но с тех пор многое изменилось. Тогда барон Рауди, в своих добродушных приливах великодушия (или его все же совесть немного мучила?), снизошёл до того, чтобы подвезти меня на собственной, пусть и слегка потрёпанной, но всё же гербовой карете. Мы беседовали о виноградниках, о налогах, о неблагодарности слуг. Теперь я ехал к нему как крестьянин. В открытой телеге, по тряской дороге, с кровью на повязке под рубашкой и гневом, закипающим под рёбрами.

Когда поселение осталось позади, за перелеском показались первые строения поместья Рауди. Дом выглядел почти так же, как я его помнил – камень, оштукатуренные башенки, облезлые балюстрады, и всё это с каким-то нарочитым оттенком занятости – словно барон хотел казаться богаче, чем был на самом деле. У ворот уже мелькали фигуры – нас заметили.

Я выпрямился. В сложившейся ситуации мне было далеко до герцогского достоинства, но я всё ещё был Виери. И приехал сюда не просить.

Телега затормозила у ворот с натужным скрипом, и пыль, поднятая дорогой, медленно оседала на высохшую траву. Один из стражников – плотный, с заросшей щетиной и в выцветшей куртке с эмблемой здешних земель – лениво подошёл ближе, изучая нас с подозрением. Он явно не ждал, что в телеге окажется кто-то, кто вызовет у него хоть каплю уважения.

– Мне нужен барон Рауди, – сказал я спокойно, но твердо, поднимаясь с телеги. Прямая осанка, руки за спиной, холодный взгляд – я вышел к нему, как к равному, хоть и был намного выше по происхождению.

Стражник на мгновение замешкался, а затем, скрестив руки, хмыкнул с нескрываемым скепсисом:

– Его Милость сейчас занят. Что ему передать?

Незнакомец оглядел меня с ног до головы, и я видел, как его взгляд чуть дольше задержался на моей повязке, будто это подтверждало для него: перед ним не господин, а какой-то оборванец.

– Передайте ему, что герцог Виери требует аудиенции. Срочно, – произнёс я, выпрямляясь ещё выше. Лицо – камень. Брови – грозовая туча. Я смотрел на него так, как смотрел бы на того, кто смеет преградить мне путь в собственный дом.

Мужчина замер. Его самодовольство испарилось за одно сердцебиение.

– Г-герцог?.. – переспросил он, растерянно. – Ваша Светлость… прошу меня простить… Я… не признал…

– Ну так исправь это, – отчеканил я. – И живо.

Он быстро поклонился и почти бегом скрылся за воротами. Я остался стоять на месте, не двигаясь, как и положено тому, кто не привык ждать, но умеет, если это нужно. Спустя всего пару минут тот же стражник вернулся – уже куда более учтивый, чем прежде. Он отвёл глаза, поклонился и произнёс с преувеличенным почтением:

– Его Милость барон Рауди готов вас принять, Ваша Светлость. Прошу следовать за мной.

Я шагнул вперёд, оставив телегу и Орлина за спиной. Пыль дороги осталась на сапогах, но голову я держал высоко. Не хватало ещё, чтобы какой-то барон решил, что я пришёл просить милости. Нет. Я пришёл напомнить .

Мы миновали калитку и вышли на внутренний двор. Затем ступили на идеально отполированную лестницу – каждая ступень сияла так, будто их натирали с утра до ночи. Следом – прохладный мраморный коридор с новеньким, дорогим ковром, ещё не успевшим потерять ворс. На стенах – свежие гобелены, в оконных нишах – хрустальные вазы. Похоже, дела у моего «дорогого друга» шли неплохо. И это радовало. Ведь если есть чем жить, значит, найдётся и чем платить.

Мы остановились у массивной двери с резным гербом Рауди. Стражник распахнул её, с почтением кивнув мне на вход:

– Прошу, Ваша Светлость.

Я вошёл.

Кабинет встретил меня теплом и ароматом специй. Барон Рауди, как всегда, сидел за своим массивным столом из красного дерева. Он поднялся – пухлый, румяный, в расшитом жилете, с неизменной добродушной улыбкой, за которой скрывался человек, привыкший торговаться даже за воздух.

– Кристиан! – воскликнул он, разводя руки. – Рад тебя видеть. Что привело тебя в мои края?