Текст книги "Даринга: Выход за правила (СИ)"

Автор книги: Ника Ракитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Даринга: Выход за правила

Выход за правила

Они нам принесли в подарок смерть, как это и положено бессмертным…

(Песня)

темнеет над башнями – быть грозе,

пушистые перья и шепот «стой»...

да, я не умею терять друзей.

вернись...

или

я

полечу

с тобой.

(Анастасия Шакирова)

Глава 1

Человечество изобрело расу элвилин для долгих полетов в космосе. Они были бессмертны, не знали болезней, быстро регенерировали, не были подвержены опасным излучениям. Они были сведущи в науках и искусствах, их светлые легкие характеры позволили, не сломавшись психологически, переживать долгие перелеты в тесном пространстве среди знакомых лиц. Элвилин изучали вселенную, летели, рассевая на пригодных к жизни людей планетах семена Врат, позволявших прыгать с планеты на планету почти мгновенно. Но космос настолько непредсказуем, что звездолеты, ведущие экспансию, иногда исчезали вместе с подготовленными ко всему экипажами. Так случилось и с «Твиллегом».

Пространство звенело, разрывая барабанные перепонки. Альв Мадре распахнул глаза. И тут же резко зажмурился. Из-под век хлынули слезы. Плясал не только звук, в котором капитан опознал искаженный сигнал тревоги. Плясали свет и гравитация. Последняя то практически исчезала, то давила на ребра, мешая вздохнуть. Кровать среагировала однозначно, поймав капитана в противоперегрузочный кокон.

– Что происходит? – позвал он мысленно. – «Твиллег»?!

Искусственный интеллект корабля молчал.

– Дежурный вахтенный… Риндир, что там у вас?!

Тишина.

– Они там что, все умерли? – подумал Альв и волевым усилием постарался отжать захват кровати. И когда справился наконец и вывалился, пошатываясь, шагнул к шкафчику со скафандром и оружием, до него донеслась наконец чужая мысль, не собственная:

– Не дождешься, дорогой будущий зять.

Ну конечно, ко всем неприятностями обязана была добавиться эта. Аурора! Единственная, кто находится в сознании. Или кого не блокируют. Хотя ее нелюбовь к Альву могла пробиться через любые блоки. Нелюбовь искренняя, чистая, неудержимая… Альв Мадре был капитаном звездолета «Твиллег», Аурора Бьяника – главой экспедиции. То есть, на планетах при исследованиях и установке Врат к ней переходила вся полнота власти. Впрочем, они с Альвом ладили, пока на него не обратила внимание дочь Ауроры Эсфирь…

О чем я думаю, упрекнул себя он. И позвал мысленно:

– Госпожа Аурора? Где вы? Что там у вас?

– Я жива и цела, если вы об этом, – ответила дама ядовито. – Выпуталась из кровати, влезаю в скафандр. Нарушаю инструкцию.

– Я в рубку, вы в кают-компанию. Держим связь.

– Надеюсь… – отблеск ехидных мыслей пропал, и Альву показалось, что он замерз. Но надо было двигаться. Внутренняя связь не работала, как он убедился, отгородившись фильтрами скафандра от внешнего шума. Но системы показывали, что на борту нет ни утечки воздуха, ни пожара, обшивка цела. Зато черт те что творилось со светом, искусственной гравитацией, управлением дверями и лифтами. А экипаж, кроме Ауроры, уперто молчал. Их атаковали инопланетяне? Вот же бред!

Штурман Риндир, будучи на вахте, напоил Твиллег спиртом или выиграл у него желание? Абранавель, конечно, способен на любые безумства, но рисковать друзьями не станет никогда. Тогда это просто яркий красочный сон самого Альва, в котором его сознание переводит в зрительные образы накопившуюся усталость и нерешенные проблемы. Надо себя ущипнуть, но как это сделать в скафандре? Альв хмыкнул и смущенно прислушался, не слушает ли его кто. Тишина… Разум, привыкший к мягким прикосновениям чужих мыслей, задыхался от навалившегося одиночества. От безголосой пустоты, готовой впитать его самого.

Двигайся, сказал себе Альв. От тебя зависят, на тебя надеются. Ты живой, целый и на ногах. А страдать будешь потом, когда все закончится. В конце концов, ты даже без скафандра в вакууме можешь продержаться какое-то время без вреда для здоровья. Даже не какое-то, полчаса по земному времени. А если рядом есть источник энергии – больше. И у тебя весь экипаж такой. Не могли они вдруг разом все исчезнуть. Вперед!

Мысленно подбадривая себя, он отжал двери каюты и выпал в коридор. На первый взгляд, разрушений и повреждений там не было. На второй, это был не его коридор. То есть, чтобы не скучать, его конфигурацию, фактуру и цвет космонавты меняли время от времени. Можно было, выйдя из каюты угодить зрительно в объятия ласкового Красного моря с рыбками или задохнуться от головокружения, словно стоя на вершине Эвереста… Но все это были предусмотренные изменения, даже если сюрпризы. А тут все текло, колыхалось, как водоросли в безумном течении, бежало черными квадратиками в желтом, вспухало циферками неизвестных формул, скукоживалось, запутывалось, образовывало впуклости и выпуклости. Ну и плевать, что слова такого нет, если впуклость вот она.

Капитан испытал острое желание достать гаечку и бросить в стену, чтобы проверить, не обман ли зрения. Кажется, так поступал какой-то герой в какой-то старой книжке. И помогало не вляпаться в ловушки. А вот руками трогать стену и вообще приближаться к ней как-то не стоило. Альв пошарил у пояса. Гаечек в подсумке не было, зато были заряды к плазменному резаку. Нет, этим швыряться не стоит. Мадре пожертвовал тюбиком с клубничным джемом. Тот ушел в стену мягко, как в воду, но без всплеска. Капитан на секунду зажмурился. Поискал тюбик взглядом на полу. Мысленно сплюнул и постарался держаться подальше от предательской стены. Он ничего не понимал.

По крайней мере, расстояния не поменялись. Лифтовая шахта оказалась на месте. Но на мысли, громкую речь, кнопки реакции не последовало. Потратив на попытки реанимировать лифт пару секунд, Альв сдался. И отправился вниз пешком. Ремонтным колодцем с трапом, вделанным в стену. Колодец вел себя безупречно – коней не кидал, ступеньки были ступеньками, стенки стенками, а не бешеным киселем. Капитан съезжал вниз в рекордном темпе, благо, пониженная гравитация скорее помогала, чем мешала. Защелки люка тоже поддались легко. Он вылез и минутку постоял на четвереньках. Если видеокамеры работают, экипаж потом будет долго смеяться, прокручивая запись. Альв тоже улыбнулся уголком сурового рта. Пусть лучше ржут с него, чем исчезнут. По крайней мере, здесь, внизу, ближе к командному центру, было относительно спокойно. Не приходилось сгибаться под внезапной перегрузкой или хвататься за скобы, чтобы не подлететь воздушным шариком к потолку. И потому хорошим темпом он пробежал очередной отрезок коридора и, отжав еще одну не реагирующую на него дверь, попал, наконец, в рубку.

Здесь все оказалось гораздо хуже, чем он опасался увидеть. Через рубку словно прошел трактор с культиватором, поделив ее на части. Слева все оставалось в относительном порядке: экраны, противоперегрузочные кресла, спаренные с ними столики с вычислительными машинами. Справа все было разодрано, переколочено, смешано в кучу цветных обломков: стекол, пластика и проводов. Словно то течение, что заставило плыть и струиться стены в коридоре рядом с его каютой, основательно размыло тут все и схлынуло, оставив беспорядок. И тела. Альв задохнулся, хотя механизмы скафандра безотказно подавали в шлем воздушную смесь. И порадовался, что механически еще наверху защелкнул шлем. В рубке плавали следы дыма и омерзительный запах горелого. По обломкам вяло двигались кибер-уборщики, продолжал звенеть сигнал тревоги, на уцелевшем экране светились алым показатели: содержание кислорода, задымленность, уровень опасных для здоровья веществ и их концентрация в воздухе.

Первым делом Альв метнулся на уцелевшую сторону. Риндир, утопающий в коконе противоперегрузочного кресла, был жив. Со следами ожогов на лице, без сознания. Мадре выдернул из ручки кресла кислородную маску и прижал к его лицу. Штурман вдохнул шумно несколько раз, застонал и открыл глаза. По сути, следовало бы доставить его в медотсек, чтобы подлечить и дать отлежаться, но Альв даже представлять не хотел, в каком этот отсек может быть состоянии. Он уловил толчок мысли Риндира и приказал рыжему:

– Лежи.

Попытался дозваться Ауроры, чтобы узнать, как она и нашла ли кого, но не достучался. «Холерная баба. Объявляется только тогда, когда не нужна»… Это думал не он, думал штурман, но у дураков мысли сходятся.

– Лежи смирно.

Но Риндир был не из тех, кто слушается приказов, когда надо поучаствовать в кипише. Он заворочался не вовремя разбуженным медведем, приказывая креслу выпустить себя из объятий. Чай не девица… Кресло захрустело, заскрипело и втянуло в себя загустевшую пену.

– Ты как? – Альв протянул Риндиру руку, помогая подняться.

– Голова трещит, – он оглянулся. – А что тут было?

– Это я хочу у тебя спросить, а что тут было, – слабо улыбнулся Альв. – Похоже, нас конкретно накрыло. А чем?

– Твиллег!!

– Не старайся. Он молчит.

– А почему? – приподнял рыжие брови Риндир и поморщился. Полез во второй поручень за противоожоговым гелем. Обильно сбрызнул щеки и лоб.

– Не представляю.

Альв оперся на спинку второго уцелевшего кресла, собираясь с силами, преодолевая нежелание разглядывать мертвых.

– С Сидоном что? Айваром?

Риндир похромал, переступая через обломки.

– Стой! Скафандр надень, – Альв легко сдвинул дверцу стенного шкафчика. Она специально на критические ситуации запиралась на обычную механическую защелку. – А то надышишься еще.

Он помог другу влезть в амуницию. И только тогда отдал киберам приказ убрать с тел самые тяжелые куски.

– Не торопитесь! – выкрикнул штурман. – Альв, почему они торопятся? Они могут навредить…

– Вряд ли, – капитан сам готов был разбрасывать обломки голыми руками, добираясь до тел пострадавших. Но опасался им навредить. А потом понял, что не навредит уже.

– Надо подключить медицинскую систему, – Риндир заторопился.

– Поздно, – сказал Альв. – Надо искать живых.

И ладонью в перчатке закрыл мертвым глаза.

Глава 2

Прислонившись к закрытой двери в рубку, Альв на минуту закрыл глаза. Собственно, закрывать ее и защелкивать было не обязательно, не было к тому видимых причин. Но капитана не покидало ощущение, что кто-то настойчиво вглядывается и дышит ему в затылок. И это даже не дыхание, не дуновение – шквал непрожитых жизней, не пережитых эмоций. Альв осознал, что он боится мертвых.

Это было глупо. Вроде при жизни они не делали друг другу ничего дурного, делились переживаниями, мягко сливались мыслями, он доверял погибшим, как самому себе. Что же теперь не так? Приучил себя, что, как положено элвилин, будет жить вечно? Но аварии случались и с ними. И со смертельным исходом. Там, за дверью, на стене рубки висят таблички с названиями погибших кораблей и экспедиций. Их немного, но они есть. Может, он боится не за себя? Мысль об Эсфири он постарался загнать подальше, на грузовой склад они доберутся позже всего. Да и Аурора, вероятно, давно проверила, как дочь. Фира могла оказаться и в кают-компании, фанаты настольных игр, свободные от вахты, могли засидеться там всю корабельную ночь…

Космонавтов, первопроходцев считают неколебимыми героями, с твердой психикой, жесткими нервами, мгновенной реакцией, способной вытянуть экипаж из любой передряги. Ему надо быть таким, держать лицо, эмоции пусть приходят потом.

– Капитан?

Альв несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, вентилируя легкие. Ужас отполз и улегся, положив голову на лапы, в уголке сознания.

– Ты боишься, Риндир?

– Естественно! – криво улыбаясь, отозвался тот. – А ты, капитан, что, тоже?

Они переглянулись и стали смеяться, нагнувшись, упираясь руками в колени, чтобы не свалиться от приступа этого безудержного нервного смеха. И через пару секунд обоим стало легче.

– Пошли, – сморгнув слезы с ресниц, сказал Альв. «Живым мы нужнее».

Штурмана все еще пошатывало, и наверху аварийной лестницы Альв пристегнул его тросиком. И стал спускаться первым. Сила тяжести силой тяжести, а страховка не помешает. Один за другим они вылезли в люк, похожий на устье печи в хатке бабы Яги, и Риндир присвистнул:

– Это не тот коридор!

– Сейчас все коридоры не те, – припомнив утопший в стене тюбик с клубникой, сердито отозвался Альв. – У моей каюты в коридоре стенка текла.

– Куда?

Капитан отмахнулся: неважно.

– Тут она не течет, – Риндир удоспешенным кулаком постучал в расписанную незабудками и ромашками стену. – Но и спальных гробиков нет.

– Тьфу на тебя… То есть, – Альв метнул взглядом туда-сюда, – в самом деле нет. Подошел к люку и заглянул, склонив голову к плечу: – Аварийный спуск номер семь, можешь сам убедиться и циферку потрогать. Должны быть гробики, то есть, того, капсулы.

– Я тебе на слово верю.

Капитан хотел, как он делал в недоумении, постучать кулаком по рту и подбородку, но угодил в «стекло» шлема.

– То есть, еще и пространство перекрутило?

– Ну, колодец мы покинули благополучно, не все так плохо… – оптимистично начал Риндир вслух – связь между скафандрами, как ни странно, работала, – но его заглушил дикий, буквально медвежий рев. Альв подскочил, внутренне надеясь, что на вверенном ему судне медведей все же нет. – Туда!

Они буквально пролетели короткий отнорок с цветочками, чтобы упереться в очередной завал: балки, куски обшивки, жгуты кабелей, не искрящих, так как автоматика все же сработала, отключив питание. Из-за этой дикой баррикады и ревело, усиленное эхом.

– Кто там? – послал мысль капитан, и рев прекратился физически, зато в голове прозвучал ядовитый бас Люба Сингарда: – Риндир? Твои шуточки? Убью!

– Отставить! – телепатически рявкнул на медика Альв. – Доложите, что там у вас!

– Дребезги и дверь не открывается! – четко обозначил проблему Люб. – Если это Риндир…

– Нет слова «дребезги»! – немедленно возмутился тот.

– А дребезги есть.

– Молчать оба! Штурман Абранавель контужен, ему нужна помощь.

– Выбить дверь не получилось. Возьму резак.

– Стоять! То есть, отойти, – приказал Альв. – Баррикада с нашей стороны. Уберем и тебя выпустим. Тревожный чемоданчик бери.

– Есть!

– Порежем? – Риндир оглядел предполагаемый фронт работ.

– Все бы вам воевать, рыжим, – капитан усилил вентиляцию в скафандре. – Киберов вызывай. Пусть растаскивают аккуратненько.

– Ой, а я и не подумал, – штурман постучал пальцем в закрытую стенную нишу. – Ваше котейшество, вылазьте, дело есть!

«Все бы им шутки шутить»… – Альв потянул на себя ближайший лист обшивки, стараясь, чтобы вся неустойчивая конструкция не рухнула на них.

– Нам шутка строить и жить помогает, – пропел Риндир, идя вдоль стены и последовательно вызывая стуком аварийную кибер-команду.

Капитан на корточки присел у стены, спрятав руки за спину, чтобы не тянулись поучаствовать в разборе завала. Кибер-интеллект на то и интеллект, чтобы сделать работу быстро, грамотно и без потерь, с максимальной оптимизацией. Человек устает и ошибается, эти – никогда. Они могут что-то не уметь, но если получили нужный алгоритм – справятся. Вот только с креативностью у них обычно туго. Да и дырочки в мышеловках находить не умеют. Берут количеством и не ищут легких путей. Что случилось с Твиллегом? Почему выпестованный, взлелеянный, ко всему готовый искусственный интеллект, всосавший ТРИЗ с молоком программиста-матери, эвристически настроенный, способный к внезапным озарениям – вдруг молчит? Судя по тому, что они еще существуют – с базовыми функциями корабля все в относительном порядке. Почему же вырубило кору головного мозга, условно говоря? Физически порвались синапсы? Надо будет залезть и все протестировать, потом. Фира…

– Риндир!

– Что? – тот алчно следил, как киберы растаскивают завал, и тоже прятал руки под себя, сидя на корточках у стены.

– Ты не спал. Что последнее ты запомнил перед тем, как отрубиться?

– Нас проглотил дракон.

Не будь они оба в скафандрах, Альв точно приложил бы руку ко лбу подчиненного, проверяя, не напекло ли тому голову. Или попросил бы Люба проверить его когнитивные функции. Но тут разве что оставалось запросить информацию скафандра. 36,4, вроде, неподходящая температура для бреда.

– Ты как вообще? Голова не кружится? В глазах не двоится? – спросил он осторожно.

– Мне приятная ваша забота, капитан, – штурман подтолкнул замешкавшегося кибера к груде мусора у двери в медотсек. – Нет, я головой не ударился. Скорее, дыма наглотался, когда все началось. Но в тот момент был в полном сознании. Любовался звездами прямо по курсу. Ночью на вахте вмешиваться обычно не во что…

– Я знаю, – поджал губы Альв. – Корректировка курса идет автоматически.

– А мое хобби – любоваться звездами. И фотографировать… О! Если в корабельной памяти хоть что-то сохранилось, увидите сами. А пока могу мысленно показать.

– Ну, давай…

И тут же увидел чужими глазами привычную картинку рубки. Ночной, с приглушенным освещением, легким шепотом приборов, таким привычным, что его перестаешь замечать.

Риндир подманил пальцем виртуальный экран, расслабленно откинувшись в кресле и глядя, как на широкой поверхности разворачивается картина звездного неба, величественного и холодного. Пугающего неподвижными лучами разноцветных звезд. Шлейф газопылевой туманности, раскинутой во весь экран, и впрямь чем-то напоминал дракона. При хорошем воображении – а среди элвилин с плохим воображением не было – в ночной расслабленной тишине легко можно было увидеть в ней жар-птицу, или дракона. Вот раскинутые сиренево-алые крылья, вот изогнутый хвост с блямбой на конце, а тут вытянутая к наблюдателю на гибкой шее голова. Гребень, ноздри, два распахнутых темных глаза – где облако пыли и газа редеет. И вдруг… распахнулся рот. То есть, не рот, вертикальная щель между глазами. В ней не было черноты. Не было острых зубов, заранее нарисованных воображением. Скорее такая радужная чуть ощутимая дымка.

Но, в отличие от туманности, щель распахнулась не где-то, а буквально перед носом корабля. Стремительные цифры бежали по кромке экрана, времени на маневр не было даже у ИИ, умевшего реагировать в доли миллисекунд и чуть быстрее. Львом в горящий обруч, дельфином в зеркало воды «Твиллег» провалился и исчез из известного пространства.

– Этого не может быть, – потряс головой Альв.

– Вот и я тогда это подумал, – согласился Риндир. – Только короче.

– Это как наши Врата, только не искусственно выращенные, не калитка, даже не грузовые ворота, способные пропустить грузовой эшелон или дирижабль. Это что-то в размах звездной системы.

– Не обязательно, что природное. Ох, я бы и показал этому дяде-ботанику с большими ушами, вырастившему этот пролом у нас на дороге…

Альв хмыкнул. Элвилин к бессмертию вместе с острым слухом прилагались острые уши несколько крупнее человеческих. Но цепляться к словам не стал.

– Да, предыдущая экспедиция с таким не сталкивалась.

Штурман сердито фыркнул:

– И не факт, что следующая столкнется. Оно нас сожрало и сейчас переваривает.

Альв мрачно показал ему кулак и мимо усердно снующих киберов, похожих на трехногие грибы, протиснулся к двери в медотсек и нажал на нее. Люб Сингард, сориентировавшись на звук, изнутри проделал то же самое. А поскольку обладал силой медвежьей, едва не заставил Альва вписаться в косяк.

– Ну, вы что? – он поочередно направил сканер-перчатку на спасителей. – Тут пара синяков и стресс, – «осчастливил» он капитана. – А тут сотрясение. Лекарства введи, браток. Я понимаю, постельный режим нам только снится…

– У тебя что? – Альв кивнул на белый блок у Люба за спиной.

– Стекло побилось, пластик потрескался. А плотнее я не смотрел. Наружу рвался, как вы понимаете. Что теперь?

– Мысль брось, а то я как выжатый, – не стал скрывать капитан. Люб сосредоточился, губы надулись, через стекло шлема было видно, как пот выступает на лбу и скулах и мгновенно сохнет под вентиляцией.

– Аурору ощущаю. Остальных – нет. А мадам начальник, кажется, сильно раздражена.

Сингард оглянулся и протолкнул в двери висящий в воздухе «тревожный» рюкзак:

– Куда теперь?

– Надо проверить каждый колодец. Мы пытались спуститься в инженерный отсек, а попали к тебе.

– Интересно… – Сингард щепотью потянулся к переносице, и привычному успокаивающему жесту тоже помешал шлем. Люб с удовольствием отщелкнул его и откинул за спину.

– Надень, – сказал мысленно Альв. – Задымленность в рубке высокая. Не исключено, что и внизу горело. Да и слышать ты нас не сможешь, только мысли. А я…

– …выжат. «Кесегаран» вколи. Развели тут детский сад… И ты пошел, – ворчал он, переступая мусор. Следующим они проверили аварийный колодец номер восемь. Согласно схеме, он выводил в отсек грузового склада – вотчины Фиры. На деле место выхода предстояло проверить практически.

– Если в рабочее тело двигателя ведет – я не удивлюсь, – горько пошутил капитан. – Если все должно пойти неправильно – оно пойдет неправильно с вероятностью в 99,99 процента.

– А у меня не так. Я везучий, – простонал штурман. Врач просопел что-то невнятное, и даже мысль не удалось прочитать.