Текст книги "Даринга: Выход за правила (СИ)"
Автор книги: Ника Ракитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Глава 21
Корабли заложили к югу от Солейла, выбрав и расчистив под верфь необитаемую поляну между лесом и деревом. Когда госпожа Бьяника нанесла визит, на поляне вовсю кипела работа. Киберы носили и укладывали бревна. В паровом цехе распаривали и выгибали шпангоуты. Крепили в эллинге к выбранному и тоже изогнутому с комлей килевому брусу. Деревья, похожие на дуб и белый ясень, распиливали и рассекали на доски для обшивки. Благодаря механизмам, должны были они получиться тоньше и ровнее, чем когда-то удавались северным корабелам, но достаточной прочности. Их предстояло сшить синтетическими нитями, аналогичными специально обработанным еловым корням – чтобы обшивка вышла «плавающей», а «нити» не только удерживали доски вместе, но и закупорила образовавшиеся при сшивке отверстия. Антрополог Фенхель контролировал процесс. И, полностью войдя в роль, махал свернутой распечаткой чертежей и честил замешкавшегося кибера «корягой». Тюкали топоры, шипел пар, пни на поляне доказывали, что на берег Небесной реки пришла цивилизация.
Фенхель даже сквозь шум уловил шаги и теми же чертежами отсалютовал начальству.
– Как только закончим – высадим молодые деревца, саженцы уже растут в питомнике, – поймав взгляд Ауроры, отрапортовал он. – Работы идут по графику. Происшествий нет.
Бьяника отмахнулась от настырного комара, не угомоненного даже полуденной жарой, и уселась на пень. Вдохнула смолистый воздух.
– Вольно! Почему ты здесь, а не с Фрезией?
– Потому что суперкарга.
– Карго, – поправила Аурора.
– Одно другого не исключает, – он театрально вытер якобы вспотевший лоб и уселся на тот же пень, способный без усилий дать приют еще пяти-семи седалищам. – Мы подобрали варианты тканей для костюмов, броней и оружием занимается Цмин. Поисковиками пользоваться умеют оба. Пришлют мне объемные модели, я выберу лучшие, и можно запускать в производство.
– Опять не поладили.
– Всегда! Ты куда через подлесок прешь? – встрепенулся он. – Выше, выше поднимай! – проследил, как кибер вместе с ребрами очередного шпангоута уплывает в эллинг, вытащил и зажал в зубах трубку с вишневым чубуком.
Бьяника засмеялась глазами.
– Выпендрежник.
– Есть такое.
– Товары подобрали для обмена?
Фенхель повел зелеными глазищами в ее сторону:
– И даже монеты начеканили. С твоим профилем. И подписью «императрица Федора».
Аурора фыркнула.
– Почему Федора?
Антрополог пальцами гордо приподнял свой подбородок:
– Против императрицы ты, значит, не возражаешь?
Госпожа Бьяника потянула себя за ухо, чувствуя, что тоже угодила в тенета игры. И будь у нее веер, она непременно бы этим веером антрополога стукнула. Чтобы не лыбился так нахально и нежно.
– А ошибку Руматы Эсторского вы учли? – спросила сладко.
– Мураты Эстонского? Обижаете… – Фенхель отвесил губу. Трубка выпала. Антрополог со свойственной всем элвилин ловкостью поймал ее у самой земли. – Процент серебра дали даже чуть меньше, чем в здешних деньгах. Зато сами монеты крупнее и чеканка изящнее. Мы же гости с юга, или где?
Аурора махнула рукой. Фенхель подхватил и поцеловал. Осклабился:
– Тренируюсь.
– Ладно-ладно. Наступлю тебе на спину, сходя с корабля, – оставила начальница за собой последнее слово. И, осмотрев верфь, отправилась инспектировать остальных.
В главном складском ангаре работа тоже шла полным ходом. Суперкарго Фрезия металась между синтезатором и кибером, с унылым видом парящим в воздухе. На лапах-распялках он держал роскошный льняной плащ глубокого пурпурного цвета, перетекающего из багряного в синее при малейшем дрожании лап.
– Это средиземноморский пурпур? – Фрезия сердито дернула себя за жгут толстенной косы, переплетенный синими лентами. – Это такой же пурпур, как я французская королева!
– Успокойтесь, Фрезия, – Бьяника похлопала суперкаргу по узкому плечу. – Перфекционизм хорош в меру. И здесь никто не слыхал о Средиземном море, чтобы выставлять претензии. А плащ великолепен. Показывайте, что вы еще приготовили.
Фрезия повела начальницу к полкам и плечикам с одеждой. Все было безупречной выделки, чистых тонов, а отдельные элементы так густо усажены самоцветами, что становились просто неподъемными.
– В этом надо походить, чтобы привыкнуть, – суперкарго потеребила косу. – Мужчины в спортивном зале в броне тренируются, вот где проблема. Пойдем туда или отсюда посмотрим?
Женщины переглянулись, сияя улыбками с легким налетом коварства. И, взявшись за руки, помчались в спортивный зал. Военачальник Цмин гонял своих людей – тех, кому предстояло стать элитной охраной торговой эскадры – до седьмого пота. Движение в доспехах, работа с оружием – за долгую жизнь элвилин успевали перепробовать море профессий и хобби, некоторые вполне ловко управлялись с шестами, копьями, фехтовали или стреляли из лука. Но способности эти следовало освежить, скоординировать с реконструируемой эпохой и с тем, что, возможно, придется драться по-настоящему. Без членовредительства, применяя парализаторы и самооборону без оружия. Но в доспехах гуманоиды движутся принципиально иначе, и все движения следовало натренировать до уровня рефлексов, чтобы игнорировать броню. И чтобы мечи с копьями не мешали, вися бесполезным грузом на сражающихся.
Выглядела тренировка грозно, красиво. И местами уморительно, когда вместо изящной плавности «гордый воитель» вдруг запутывался в собственных руках или ногах. Или вместо условного противника попадал по охраняемым.
Аурора с Фрезией оценили по достоинству как саму работу, так и усилия Цмина, превратившего отряд космопроходцев в слаженную боевую единицу. Тем более, что боевые киберы не прилагались, и приходилось надеяться только на себя.
А предстояли еще парусные тренировки и гребля. Как только закончат мастерить корабли. Разведгруппа сейчас прокладывала маршрут до Солейла, изучала течение, промеряла дно, и должна была выбрать и место под лагерь – ввиду города, но не под валами и не возле слобод или деревень. От первого контакта зависело многое, и все это прекрасно понимали.
Неделя пролетела в упорной работе практически незаметно. Визит подгадали под ярмарку, когда в Солейле соберутся из всех окрестных, а возможно, и дальних поселений и иноземными купцами заинтересуются всенепременно. И даже если город их визит не заметит, весть туда донесут.
Отправлялся отряд на рассвете. К шести вечера должен был добраться до стоянки, разбить лагерь, а с утра, поднявшись вверх по течению, стать на якоря в полукилометре от города, выложить заботливо упакованный киберами Фрезии товар и ждать контакта. Перед местными преимущество у звездолетчиков было: они отлично выучили язык, а вот те в телепатию не могли.
Корабли покачивались на серебристой водяной глади у свернутой верфи, готовые отдать швартовы. Вытянутый, словно уплощенный драккар с рядом весел – прилегающий к воде корпус, похожий на змею, смоляной, с резными фигурами на носу и корме, ярко раскрашенными, не несущими угрозы. Крепкие гребцы на веслах, укрытые рядом щитов, закрепленных на привальной доске. И два веселеньких пузатых кнорра, готовых приподняться над водой на воздушной подушке, потому что в некоторых местах Небесная для их осадки мелковата.
На берегу провожающие. Широкоплечий, с прямой спиной Липат на голову возвышается среди далеко не низеньких соотечественников. Нарочно прилетел проводить жену. Аурора помахала ему рукой, всходя на борт. Оркестр грянул «Прощание славянки». Госпожа Бьяника показала Риндиру кулак. От легкомысленного штурмана она ждала чего угодно. Фира зажала рот кулаком, поглядывая на Альва смеющимися глазами: идея проводить оркестром киберов мать и будущую тещу пришла им в голову обоим и немало позабавила остальной экипаж. Хотя авторы так и остались для остальных безвестными.
Невнятные восклицания, объятия, шум прощания сошли на нет. Аурора встала на носу «Триглава» в монументальной позе, поставив правую ногу на банку, в византийских дорогих тканях и с диадемой в черных пышно зачесанных волосах.
Альв ляпнул, глядя с берега:
– Шамаханская царица!
Фира рассмеялась.
– Отходим!
– Отхо-оди-им!!! – разнесло по берегу эхо. Вот пойманы и уложены вдоль борта швартовочные канаты. Вот скальд задал ритм, и весла врезались в грудь волны. Повернулось стырно. Побежала вдоль бортов шелковая, как русалочьи волосы, пена. И корабли отошли на стрежень, чтобы скрыться за поворотом обрывистого берега.
Серебрится река. Взмывает, ловя в воздухе насекомых, рыба. Пряди тумана уползают в растущие вдоль пологого берега тростники. Мелкие дроны летают стрекозами, уходя вправо и влево, вперед и назад на два-три полета стрелы. Пусто. Можно сложить весла. Свернуть на кноррах паруса. И скользить на воздушной подушке над водой, используя силу моторов, а не собственных мускулов. И Ауроре можно не стоять величаво, а уйти на корму под навес и еще раз продумать детали завтрашнего контакта. План всегда первая жертва боя, но он, по крайней мере, должен быть.
– Репеллента подкиньте, братва! Мошка одолела! А это еще река и ветерок…
Один из гребцов нагибается. На спине под загаром играют мускулы.
– Ты что, бронекостюм снял? Позагорать решил? – слышится грозный голос антрополога. – Надень и снимать не вздумай. Аурора тебе голову свернет. И, между прочим, правильно сделает.
– Я ему сам сверну, – вмешивается Цмин. – Осел двоюродной бабушки…
Плещет течение, мягко ходят борта, пахнет смолой и местными кувшинками. Хорошо…
В три часа пополудни без происшествий прошли пороги.
В четыре встретили рыбачью лодчонку. Завидев чужие ладьи, рыбак стремительно скользнул с челном в камыши, стоя, легко удерживая равновесие, отталкиваясь шестом от дна. На носу челнока шипела и дыбилась голубая пятнистая кошка.
Окликать и догонять рыбака не стали.
В шесть часов пополудни на заранее подготовленном месте обустроили укрепленный лагерь. Драккар вытянули на сушу, кнорры оставили стоять на якорях в небольшой бухте под свисающими ветками ив. В ивах засели подкрепленные дронами наблюдатели – чтобы никто не проник на кнорры с деревьев или не попытался их оттуда обстрелять или поджечь.
Пока работали – наступила ночь.
Глава 22
В шесть утра, зная, что город просыпается рано, гости бросили якоря в обозначенном месте. Паруса натянули над палубами кнорров, как шатры. Установили для Ауроры кресло из эбенового дерева с золотыми вставками. На берегу чуть дальше уреза воды разложили в ряд самые простые товары для мена и торговли. Приставили к ним штурмана Риндира – как самого языкастого, обаятельного, шутками и прибаутками способного снять любое напряжение. А охрану и вовсе выставлять не стали: если воришки растащат товар – тем лучше, непременно им похвастаются. Тем скорее деловые связи получится завести. Товар был простенький, но броский, либо крайне полезный: бусы, ленты, ручные зеркальца, швейные иглы, прочные и яркие нитки – льняные, шерстяные, шелковые. Грузила, поплавки – принцип удочки на Земле и Даринге одинаковый. Свистки, окарины, игрушки из расписанной глины. На этом и остановились, оставляя товар посерьезнее на потом.
Люб вообще предлагал Риндира запустить сразу в Солейл коробейником, Некрасова цитировал, но госпожа Бьяника шуточки оборвала, пояснив, что выберет на роль зазывалы кого-то мрачного и серьезного, если эта сладкая пара – Риндир с Любом – не уймется. А того пуще, заставит врача превратиться, в голубой с пятнышками цвет раскрасит и заставит сочить в плавнях среди лягушек и комаров и воришек геройским мявом разгонять.
Пока они вот так не то шутили, не то сворились – подтянулись и первые любопытствующие. Совкались вдоль берега, делая вид, что появились тут вовсе не из-за пришлых, а по своим «надам». Кто-то отбивал камнем косу, кто-то с глубокомысленным видом чесал в голове и скреб большим пальцем правой ноги о большой палец левой. Вдалеке шушукались, приникая головами, теребили косы, сушили зубки, собравшись стайкой, девушки. Туда и сюда носились мальчишки. Штурман делал вид, что их отгоняет: хмурился, выпячивал брови, надувал щеки. Дети чувствовали, что все это не всерьез. И только отменная реакция элвилин позволила Риндиру заприметить, как две свистульки и синий ежик с дыркой в боку улетучились. И тут же сбоку раздался залихватский свист.
Через какое-то время детишек отогнали взрослые. Важно почесывались, кивали головами, пялясь на разложенный товар. Косились на штурмана. Он ровно улыбался. А дальним девушкам так и вовсе подмигивал. Симпатичный, рыжий, заставил их осмелеть и тоже придвинуться. Девушки краснели и больше пялились на незнакомца, чем на ленты с бусами. Он подхватил те охапкой да и раскинул меж прелестницами. Те смутились, убежали с привизгом, оставив на берегу корзину синих ягод.
Бюрократическая цепочка в Солейле была короткая, и уже к полудню на торговом месте были Трилл, королева и их охрана. Когда мохнатые, в косицах и бусинах кони важно ступили на берег, местные жители раздались по сторонам, не расходясь. Немногочисленная, но хорошо вооруженная охрана следила, чтобы местные не переступали определенной черты и кланялись. Но и все.
Штурман незаметно, но внимательно разглядывал уже знакомые пероподобные доспехи, плащи с запонами, щиты с весами, белые с золотом плащи на епископе и девочке рядом с ним. Знакомое и даже приевшееся по видеозаписям. Лица Трилла из-за капюшона не было видно. Но разум вилял змеей, пытаясь найти брешь и добраться до сути Риндира. Штурман вежливо поклонился, прижав ладонь к сердцу. Трилл отвел взгляд и теперь тупился на товары под конскими ногами.
– Кто вы?
– Торговые гости. Из Твиллега, – Риндир неопределенно взмахнул рукой на юг. – Но я простой купец, почтенный. Говорить лучше вам с начальницей каравана госпожой Федо… Ауророй, – еще один плавный взмах руки, который охрана точно не сочтет за агрессию, на корабли. Бьяника встала с кресла, из-за высокой палубы глядя на Трилла снизу вверх. И штурман готов был поклясться, что между ней и епископом проскочила искра. Риндир почти ее видел. И почел вернуться на судно, чтобы своим легкомыслием не помешать серьезным переговорам. Взглянув напоследок на девочку и ее скакуна – узор, выплетенный из конских волос, раскраской и набором бусин и колокольчиков был ему знаком. И – вблизи – складывался в двух перевитых шеями лебедей. Штурман даже головой потряс. Искоса с любопытством глянул на девочку, робкой мышкой держащуюся чуть позади Трилла. И, едва ступив на палубу, сказал лучащемуся любопытством Любу:
– Мне кажется, я ее знаю.
– Еще бы, – фыркнул тот, отводя Риндира в тень шатра. – Столько видео пересмотреть. Аж из ушей полезло. Ну вот как черника.
– Чего? А-а…
Штурман скинул потную рубаху и с восторженным фырканьем принял душ из кожаного ведра. Пригладил вставшие торчком рыжие волосы.
– Если весь день собирать чернику – она вечером плывет перед глазами.
– Да понял я, понял, – отмахнулся Риндир и разлегся на свернутом парусе, глотками отпивая лимонад из запотевшего глиняного кувшина. – Не-ет, здесь другое. И узор этот на попоне… то есть, на шерсти.
Он прижал сложенные пальцы к подбородку.
– Я понимаю, этот вон Трилл, а с ним Бранвен?
– А что? Власть должна быть с народом. Или даже впереди – если ожидается выгода. А то как объявит он нас еретиками, а товары конфискует в казну…
– Это вряд ли, – пожал широченными плечами Люб. – Даже этому узколобому вьюноше должна быть понятна выгода.
Штурман передал другу кувшин.
– Отстань от него. Я о девочке. Мне бы ей в лицо взглянуть. Или чтобы прошлась… Эта манера держаться. Вроде мышка мышкой, а гордая. Там, на горе…
– Тот несчастный ребенок, которого «злой папа» погнал домой? Ты думаешь, там была принцесса Бранни?
– Королева.
Врач фыркнул.
– Королева! На все сто уверен, что обнаружу у нее рахит, ревматические изменения суставов и искривление позвоночника. Генетические болезни тоже не исключены.
– У Трилла?
– У обоих. Родственники как-никак.
– Уверен?
– В чем, – Люб шагнул к борту со стороны реки, вдыхая ее сладковатый запах. В кубышках утка-мать водила в кильватере подросшее семейство. Хлопотливо взмахивала крыльями, сверкала лиловыми перьями на сером. – Анализ ДНК мы не проводили. А знаешь, – сверкнул он зелеными глазищами, – а вот прямо сейчас «стрекозу» пошлю. Мне уже интересно, прав я в своих предположительных диагнозах или не прав. Кто умирает в древних цивилизациях – так на войне, от несчастных случаев, а больше всего в детстве. А кто выжил – у тех иммунитет должен быть ого-го.
Люб извлек из складок одежды малютку-дрона и, задав тому программу, подбросил в воздух.
– Ну, – широко улыбнулся, – будем надеяться, суровая Аурора нашей самодеятельности не заметит. И подопытные тоже. «Стрекоза» укусы обезболивает.
Дождавшись возвращения дрона, он перелил информацию в наладонник и, проанализировав, долго, задумчиво молчал. Штурман терпеливо молчал тоже: потому как после бурного утра, проведенного на ногах, так и заснул на разложенном парусе. И проснулся от задумчивого:
– Ерунда получается.
Захлопал ресницами, потянулся и зевнул.
– Ты это о чем?
– Они даже не однофамильцы.
Пока Риндир спал, переговоры, похоже, завершились. Епископ с юной королевой уехали вместе со стражей. Горожане, когда торг завершился, разошлись тоже, хотя отдельные кучки оставались, меняясь время от времени: любопытство страшная вещь. Кое-кого даже привлекли к постройке временного лагеря на левом берегу, заплатив товаром и звонкой монетой. Лагерь укрепляли основательно. Исход переговоров был неясен, и с большой вероятностью ночью могли наведаться воры или оружная стража, которая от воров не сильно отличалась, – атаковать. Чтобы загрести не только богатые дары, но и все. Чужаки и есть чужаки – на них законы не распространяются. Кто-то даже ляпнул, что не иначе антрополога Сорд покусал, и тот теперь изрекает мрачные пророчества. А Фенхель огрызнулся, что слишком хорошо изучил человеческую натуру в историческом разрезе, чтобы слепо доверять.
Суда отогнали туда же и напоказ выставили двойную стражу: не считая замаскированных киберов, дронов, телепатии.
Люб, впечатленный открытием, растолкал штурмана, не дожидаясь, пока тот проснется сам.
– Кто однофамильцы? – захлопал ресницами Риндир. Они у штурмана были по-девичьи густые, длинные, осеняли серые глаза. И лицо тонкое, без грубости черт.
– Трилл и Бранвен. Может, маман его и спала с князем, но родила не от него. Или княгиня развлекалась на стороне. Генетический анализ доказывает, что он Бранвен даже не единокровный брат, а ваще никто, – выпалил врач и перевел дыхание.
– А не может быть ошибка?
– Смотри сам, – Люб поднял над наладонником облако экрана и вывел на него параллельно генные цепочки епископа и юной королевы. Штурман запустил пальцы в густые волосы. Сильно дернул.
– А ты результат перепроверил?
– Обижаешь, – пробасил врач. – Я трижды «стрекозку» запускал. Епископ потом вертелся и чесал то зад, то шею, а наша Бьяника водила глазами в поисках жирного комара.
– Ты ей сказал?
– Когда бы. Она дары волхвов прихватила и сразу с Триллом в замок увелась. Она, Фенхель и четыре человека охраны. Я ей SMS на наладонник послал. Молчит. Да и все равно свой прагматичный выбор сделала, экскаватором не отроешь.
– Зря ты так о ней, – Риндир широко зевнул и еще раз потянулся, разминая мышцы. – Аурора женщина умная, разберется. Интересно мне, сам Трилл об этом знает? Или Бранвен? И кто из них ребенок князя, этого, как его…
– Ангейра, – подсказал Люб, сверившись с наладонником.
– Во, – штурман кивнул.
– Надо ДНК князя добыть.
– Так он же утонул. В болоте.
Люб почесал крупный нос.
– Помнишь, нёйд, ну, Селестина дронов Фенхелю из болота достала? Может, и с князем так получится?
– Попробовать точно надо. Идем к Цмину.
Командира охраны они поймали на обходе лагеря, и пока тот дотошно проверял укрепления, плелись следом, не пытаясь заговорить. Об открытии Люба Цмин выслушал внимательно. Сказал коротко:
– Лети. Ауроре я сам все повторю. Я вообще был против того, чтобы она отправлялась в замок, но она как упрется… – улыбнулся глазами. Повернулся к Риндиру: – Вы вместе?
– Приму облик сокола – и на разведку в город, с твоего позволения.
Цмин позволение дал.
– Я не думаю, что это необходимо, – вещал Люб, когда они под маскировкой покидали лагерь и шли вниз по реке, чтобы из затишного места вызвать флаер. – Епископ просто позаботится, чтобы для девочки не нашелся жених, и законно примет власть, отправив ее в обитель. Даже если пройдет слух, что они не родственники, никто этому не поверит. Волны таких слухов должны были курсировать и после гибели князя, и после смерти княгини, и улеглись без вреда для обоих.
– Потому что не было других игроков. Не в вакууме же они живут. Кто-то старательно продвигал Трилла к трону, кто-то поплатился за то, что поддерживал Бранни.
– По собранной информации, мало кто поддерживал. А кто насмелился – в земле кости парит, – парировал Люб. – Ну и прочие, наученные опытом, были столь же прагматичны, как наша Бьяника. И теперь жируют себе. Трилл хорошо награждает соратников. И наказывает сурово.
– Хватит общих слов, – обозлился Риндир. – Дроны дронами, а живые глаза будут в замке не лишними. Многое можно увидеть, когда в тебе не замечают человека.
– Я и не спорю, – пожал массивными плечами врач. – Все, пришли.
Он оглядел подернутую туманом опушку. Солнце опускалось за острые верхушки, просвечивало смолистые стволы, заставляя их гореть янтарем и златом. Шелестела, поблескивала чешуей змея-река. Было так тихо, что звенело в ушах.
– Ты ведь не только для разведки летишь, – врач улыбнулся. – Не дает покоя, та это девочка или не та?
Риндир резко провел пальцами по наладоннику. Признался:
– Не дает. Столько записей – а лицо скрыто капюшоном, или полотняной маской, или ритуальной краской, когда скорее нарисованное, со статичными чертами, чем живое.
– В бане за ней подсмотри.
Штурман замахнулся:
– Извращенец!
Люб хлопнул друга по плечу:
– Ладно. Удачи нам обоим.
Мужчины обнялись. Врач вызвал флаер. Штурман разделся донага, оставив в ухе микроскопическую каплю переводчика, и спрятал под приметным корнем одежду и комбинезон. Рыжий стремительный сокол сорвался с места еще до того, как тяжелая летательная машина, пригибая траву, зависла над берегом.
