Текст книги "Хроники Хьерварда"

Автор книги: Ник Перумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 104 страниц)

– Хорошо! Но принесите тогда нерушимую клятву, клянитесь – все! – кровью Творца, что никогда не выступите против меня и не причините мне никакого вреда: ни мне, ни моему телу, ни моей душе, не лишите свободы и сознания! – Я намеренно перечислял всё, чтобы не оставить никакой лазейки слугам Замка, чтобы им не пришло в голову пленить меня ради моей же пользы.

Алчущие Звёзды застыли, как по команде, а потом зазвучала их Клятва; и, надо сказать, выглядела она весьма внушительно. Источаемый ими огонь залил всё небо; лучи скрещивались, исполинские знаки древнейшего алфавита появлялись и пропадали вновь, они слагались в слова, означавшие самые глубинные и первозданные понятия, корни корней и основы основ.

Когда они закончили, у меня не осталось сомнений.

Я снял заклятье с пленной Звезды, и освобождённый огнистый шар рванулся вверх, быстро влившись в ряды сородичей. Слуги Замка потянулись прочь, на восток, к своему обиталищу.

Я поспешно спустился вниз, к своей модели Мира. Пора было понять, что с моим Учеником и, вообще, что происходит в столице…

Для начала я попытался проникнуть под плотный занавес Мрака с помощью Читающего Заклятья, но тщетно – ни малейшего отзвука творимой волшбы не достигало даже его сверхчувствительного слуха. Пятно Темноты оставалось неподвижно; Ямерт исчез, и Хрофта тоже нигде не было видно. Не помог и Эритовый Обруч; если я хочу проникнуть за завесу Тьмы, надо отправляться туда телесно.

До самого этого момента удача сопутствовала мне, но теперь, похоже, разобидевшись, повернулась спиной. Сделав сей глубокий философский вывод, я принялся творить заклятье Просветления, одно из самых мощных, какое только знал: и я потерял не так мало времени на это никчемное занятие, прежде чем понял, трижды обругав себя после этого последними словами: как могла Тьма не рассыпаться при появлении самого Властелина Света?! Зря, значит, я оторвал Хрофта от наверняка более важных дел; зря впал в панику, не поняв с самого начала простейшей вещи: Молодые Боги уделили всему устроенному нами Хаосу куда меньше внимания, чем я рассчитывал; владыка Обетованного отправил вниз, в тварный Мир одно из своих астральных тел – увидеть всё как бы своими глазами, а заодно и припугнуть, быть может, этих дерзких.

Я крепко, со всего размаха, треснул себя по лбу с досады. Как я мог не почувствовать этого раньше! Я попался на самую грубую из всех мыслимых приманок!..

Наверное, мое самобичевание не прекратилось бы так быстро, если бы не Читающий Заклятья. Вновь ожил Замок Всех Древних; на сей раз Ворота других Миров открывали не только Макран и Эстери. Но вместе с воинами-людьми в атаку на Хединсей двинулись и Духи, что было гораздо опаснее. Я не поверил собственным ушам, когда Читающий взвизгнул:

«Идут Дети Теней! Идут Лишённые Тел!» – и зачастил, перечисляя имена и роды обитателей дальних, загадочных Миров и земель, где сознание не всегда облекалось плотью или где оно утратило свое грубо-материальное вместилище. Те пространства, где вволю погуляли смерть и разрушение, всегда давали Магам самых страшных, самых свирепых, кровожадных и нерассуждающих подручных – Духи неутомимо охотились за человеческими кровью и сознанием, превратившись в чудовищных вампиров, куда страшнее, чем умершие люди, порой поднимаемые из могил зловредными колдунами. Эти Духи были куда сильнее и опаснее Духов нашей Земли; одни лишь Пожиратели Души, бывшие с ними в прямом родстве, могли бы, пожалуй, потягаться с ними. Давным-давно отгремели знаменитые войны Перворождённых с вторгшимися в наш Мир Лишенными Тел; выжженные в тех битвах равнины на крайнем западе Южного Хьёрварда не залечили раны и по сей день.

Я только успел задуматься над тем, как лучше встретить эту новую угрозу так, чтобы навеки отбить у них охоту хаживать в наш Мир, как Читающий почувствовал новую волну заклятий на вершине Столпа Титанов.

«Берегись, эти тоже отправились за твоей душой!» – выкрикнул мой сотоварищ и продолжал частить какой-то на первый взгляд бессмыслицей.

«Восемью и одиннадцатью ветрами… наискось поток через семь Миров… во владения Первого Смысла… Хрустальная Арфа Утра… струны заглушают ураганы… масло усмиряет волны…»

Он продолжал в таком же духе ещё довольно долго, но мне всё стало уже ясно. Мои собратья по Поколению задумали ни много ни мало, как разорвать связь между моей волшебной сущностью Мага и тем телом, в котором нашло воплощение это сознание. Они отдавали команды, приказывая высвободить свирепую мощь восьми обычных ветров, что движут громадами аэра в нашем Мире, а вдобавок к ним – те одиннадцать магических ветров, что колеблют неохватные толщи всепроникающего эфира; эти громадные силы вливались теперь в серые бесформенные области Астрала. Именно там и создавалась сейчас новая сущность – Астральный Воин; этот воин не имел ничего собственного, кроме лишь вложенного его хозяевами; он создавался для одной-единственной цели – убить моего астрального двойника, рассечь канаты, связывающие воедино то удивительное сочетание сущностей, что в просторечии именуется коротким словом «маг».

Астральная Война хороша тем, что в ней нельзя убить того, кто ничего о ней не ведает, для кого слово «астрал» – не более чем пустой звук; двойники таких неуязвимы, ибо невозможно сразить призрака, если в него самого не заложено знание его смерти.

Я поспешно возводил защитные барьеры; однако это требовало времени – Маги Поколения крали у меня одну бесценную минуту за другой, а я по-прежнему не знал, что произошло с Хагеном.

ГЛАВА V

Оцепенев, Ученик Хедина стоял в Алтарном Чертоге и смотрел на постепенно становящийся всё четче и четче облик Хозяина Солнечного Света, Всемогущего Ямерта, главу Молодых Богов, что ныне самолично спускался в свой Храм, чтобы навести наконец в нём порядок. Меч безвольно повис в ослабевающей руке; смертоносный Диск лежал за пазухой, позабытый. Тану осталось преодолеть лишь несколько шагов до алтаря – но зачем? Он опоздал; теперь всё погибло окончательно. Никогда раньше столь необоримая покорность и обессилевающее отчаяние не овладевали душой неистового в боях Хагена, свирепевшего от вида крови и сражавшегося, не обращая внимания на число окружавших его врагов. Нет, его не ослепил свет, не опалил до смерти пышущий жар; однако силы покидали его, таяли, точно лёд на солнце; и даже сознание не подняло тревогу.

Бородатое лицо над алтарём с неестественно правильными, чеканными чертами, без единой морщинки или родинки на гладкой, блестящей коже, больше всего похожей на тонкий слой раскалённого металла, – лицо Ямерта окончательно обрело плоть; начали прорисовываться шея и плечи.

Хаген не мог отвести взора от лишенных зрачков глаз, горящих белым огнём; ему казалось, они прожигают его насквозь, обращая в пепел саму его душу: где-то в глубине родилась жгучая, вяжущая боль, и, становясь всё сильнее, она толкнула тана вперёд, к белому камню алтаря. Голубой Меч хоть и нерешительно, но начал подниматься для удара.

На гладкой поверхности алтаря лежал прозрачный шар из горного хрусталя; сейчас он казался крошечной копией Солнца – амулет Ямерта. Если его нельзя забрать – то надо хотя бы разрубить, вспомнил Хаген; но невидящие, казалось бы, глаза Бога упёрлись в него, и он замер, словно погружённый в транс.

Из сверкающего сплетения острых лучей появились могучие, бугрящиеся мускулами плечи Ямерта; сжатый бронзовый кулак, казалось, раздвигает само пространство, стремясь как можно скорее проложить путь внутрь; и именно этот кулак, знак угрозы, вывел Хагена из столбняка. Из горла тана вырвалось хриплое нечленораздельное проклятье, Голубой Меч взлетел над плечом, Хаген прыгнул вперёд, мгновенно оказавшись подле алтаря…

И тотчас же, не выдержав жара мгновенно охватившего его прозрачного пламени, с диким криком нестерпимой боли он отскочил назад. Бог посмотрел на него чуть пристальнее – однако же не убивал по какому-то странному капризу.

Раскалённый шлем невыносимо жёг кожу, Хаген сорвал его, отбросил прочь; по обожжённому лицу потекли слезы, которые он не замечал. Отчаянным усилием тан поднял-таки меч – и услыхал за спиной такой знакомый и совершенно вроде бы невозможный здесь голос Старого Хрофта:

– А посторонись-ка, сын мой!

Хаген едва успел отшатнуться, как что-то алое мелькнуло у него перед глазами – это Отец Дружин начал сводить счёты с давним обидчиком, метнув своё верное копьё.

Выкрашенное багровой охрой древко вспыхнуло ещё в полете, горел даже металл наконечника; однако, прежде чем обратиться в облачко лёгкого пепла, оружие попало в прозрачный каменный шар амулета и сбросило его с алтаря. Раздался глухой удар, словно рухнула огромная скала, вздрогнул пол, сотряслись стены, по отполированным плитам потянулись чёрные трещины.

Испепеляющий взгляд Ямерта упёрся в грудь Хрофта; однако старинный кожаный доспех, весь истёртый и во многих местах залатанный, даже не задымился. Старый Хрофт неожиданно рассмеялся и потащил из прозрачных ножен свой Золотой Меч.

– И тебя едва не поджарила эта жалкая подделка? – всё ещё усмехаясь, проговорил он, указывая на застывший над алтарем образ Бога: он так и остался незавершённым, внезапно окаменев, словно его мгновенно покинули все жизненные силы.

– Да, испугаться-то можно было, – заметил Отец Дружин, направляясь прямиком к алтарю. – Признаться, меня тоже страх взял, когда я только здесь очутился… Это всего лишь изображение Ямерта, вовсе не он сам, Хаген. Подойди ко мне, нам нужно докончить дело. Амулет возьми и спрячь и потом помоги мне разрубить этот камень! – Остриё золотого клинка указывало на алтарь.

Ученик Хедина попытался шагнуть вперёд и злобно зашипел от острой боли в обожжённых руках и ногах. Кривясь и морщась, двигаясь, точно нелепая марионетка, с негнущимися коленями, он всё же двинулся к Хрофту. Тан по-прежнему пребывал в странном оцепенении, и даже внезапное появление Отца Дружин не вывело его из этого состояния. Хагена жестоко терзала боль, и, хотя он привык терпеть и умел это, на сей раз изощрённый мучитель добрался до самого его естества. Эта боль слепила и не давала помыслить ни о чём, кроме неё; рассудок словно бы затопил кроваво-огненный туман, в котором утонула сама память.

– Ну, давай же, не стой!

Против боли восстала сила Хагена, его колдовские задатки, заботливо выпестованные и взлелеянные Хедином. Ожоги покрывали тело, косное вещество, самую низшую из форм Великого Сущего, и магия, оставшаяся нетронутой, властно отдала приказ.

Ученик Мага почти вплотную приблизился к алтарю; изображение Ямерта по-прежнему не шевелилось.

– Ну, сын мой, давай-ка вместе – раз, два, три!

Два меча, голубой и лучащийся золотом, разом опустились на белую поверхность алтаря; раздался резкий и высокий скрежет, почти визг. Сталь глубоко врезалась в камень, и подобие грозного Бога Солнца внезапно широко раскрыло свои странные глаза – однако ожидаемой испепеляющей волны так и не последовало.

– Ничего он теперь не сделает, – ухмыльнулся в густые усы Хрофт. – Амулет-то сброшен! Кстати, подбери его, не забудь!

Всё ещё кривясь от боли, Хаген с трудом добрался до амулета, лежащего в самой середине паутины чёрных трещин, разбежавшихся в разные стороны по полу; с натугой поднял очень тяжёлый гладкий шар и спрятал его.

От их с Хрофтом первого удара монолит алтаря рассекли два глубоких прямых разруба; они доходили примерно до трети высоты камня.

– Ну, дружно! – выдохнул Хрофт.

От их второго удара содрогнулся уже весь Храм. Требовалась вся ловкость и меткость Хагена, чтобы вторично попасть в узкую щель – след его первого взмаха. Мечи одолели вторую треть пути.

Где-то наверху, над их головами, раздался резкий и повелительный окрик, словно заклекотала громадная хищная птица; послышался звон размётываемых хрустальных плит. Хрофт быстро взглянул вверх, и лицо его приобрело необычно свирепый и кровожадный вид.

– Славная встреча, клянусь Источниками Эливагор! – прохрипел он. – Давненько не виделись… Страж Обетованного!

Хаген вспомнил, что рассказывал об этих Стражах Учитель.

Крылатые Гиганты, для которых, как и для Жёлтых Скорпионов, не существовало границ между Мирами, были творениями сумрачного Ярдоза в пору расцвета его мастерства. Величайшие бойцы в пределах омываемых Хаосом границ Упорядоченного, лишь дважды они покидали свои неизменные посты около трона Молодых Богов – когда чёрные рати Ракота подступали к Обетованному и, вторично, когда остатки воинств Восставшего, загнанные в самые тёмные закоулки Миров, с необыкновенным упорством отбивали штурм за штурмом, приступ за приступом, и всей мощи Магов Поколения Мерлина не хватило, чтобы покончить с ними. Слабым и отдалённым их подобием были зофары Сигрлинн; но, несмотря на шесть достаточно ловких рук, они не могли тягаться с созданиями Молодых Богов, получивших мудрость и способность к творению от Предвечного Отца.

– Твою завесу Тьмы одолеет только магическое существо, – бросил Хагену Хрофт, напряжённо глядя вверх и делая мечом странные движения, точно примериваясь, как лучше будет метнуть его в потолок, – людям тут не пройти… Но каковы трусы! Никогда не примут честный бой лицом к лицу, непременно пошлют кого-то из своих неразумных тварей… Этого крылатого верзилу… Ты, Хаген, под меч к нему не лезь – твой клинок хорош, но сталь Богов лучше, – предоставь его мне. Посмотрим, на что я ещё способен. – Хрофт шумно втянул воздух, расправил могучие плечи, выпятив и без того выдающуюся вперёд грудь.

– Но ведь надо… чтобы Боги двинулись бы сами… – просипел тан, подбирая остывший шлем и вновь надевая его. – Так говорил Учитель…

– Да! – энергично кивнул Хрофт. – Только когда они сами начнут действовать, можно познать пределы их сил. Вот почему мы здесь. Однако же, пока до нас ещё не добрались, нам надо докончить дело с алтарём!

С третьего удара белый камень со звонким, почти мелодичным треском распался на куски; по Храму прокатился тяжёлый, полный невыразимой муки стон – словно из живого существа неведомые палачи медленно тянули жилы. Трещины, появившиеся от удара амулета в пол, стали быстро расширяться, изображение Ямерта исчезло, зато наверху, под самым потолком, в оранжевом сиянии возник большой глаз, не меньше трех футов длиной и добрый фут в поперечнике. Немигающий глаз упёрся прямо в Хагена, и Ученик Мага, несмотря на всё своё мужество, едва устоял на ногах – этот взор кипел таким гневом, за ним чувствовалась такая поистине необоримая сила, что в сознании не оставалось места для мыслей, иных, чем панические взвизги инстинкта самосохранения.

– Желают увидеть представление до конца, – зло прошипел Хрофт, сдвигая брови. – Жечь нас теперь нечем, но лицезреть, как страж их Престола сломает нам хребты, они намерены! – Он кинул быстрый взгляд на Хагена, с силой дунул на тана и сделал правой рукой движение, точно бросал нечто рыхлое, вроде песка. Ученик Хедина тотчас ощутил, как силы горными водопадами вновь врываются в его измученное, дважды за сегодняшний день жестоко опалённое тело, как вновь отступает боль…

– Так-то оно лучше, – удовлетворённо хмыкнул Отец Дружин. – Храм разваливается, не знаю, зачем этот Крылатый ломает крышу… Если мы не хотим, чтобы нас завалило, очень скоро отсюда придётся убираться, – преспокойно добавил он. – Но убраться мы можем, лишь прикончив этого посланца наших великих и могучих Молодых Богов, чтобы они наконец поняли, что с нами шутки шутить нечего.

Сверху с грохотом посыпались осколки прозрачного хрусталя, которому колдовством была придана прочность гранита, в пролом хлынул ослепительный свет («В который уже раз, – подумалось Хагену, – у них каждое появление начинается с зарева…»), а затем прямо на обвалившуюся груду прозрачных обломков мягко опустилось удивительное существо, которое из живущих на земле видел один только Хрофт, да и то в невероятно далёком прошлом. Оно было настолько прекрасно, что Хаген замер, поражённый в самое сердце, ибо это существо являло собой чистую мощь, силу без всяких прочих примесей – страсти, злобы, ненависти или желания. Ростом полтора десятка футов, Страж Обетованного в каждой из двух рук держал по короткому железному пруту – и всё. Длинные белые крылья за спиной были плотно сомкнуты, большие зелёные глаза смотрели спокойно, без гнева; над ними пролегли две идеально правильные дуги бровей. На прекрасном обнажённом теле чуть заметно играли могучие мышцы. Страж Обетованного был наг и не имел признаков пола.

– По воле всемогущих, вы расстанетесь с плотью, а души ваши да ответят за святотатство, – напыщенно проговорил строго очерченный рот с белоснежными ровными зубами. – Подойдите и возьмитесь за жезлы; если вы сделаете это сами, с раскаянием и стыдом за свои злодеяния, наказание, быть может, будет смягчено.

– Кончай чепуху молоть, – прорычал Хрофт, и в голосе его Хагену послышались раскаты древнейших бурь, гремевших в битвах молодого Мира, когда Отец Дружин вёл свои рати в отчаянный бой против пришедших Извне новых хозяев. – Давай, иди сюда, попробуй отобрать душу у меня!

Страж Обетованного несколько мгновений стоял неподвижно, чуть склонив голову набок, словно прислушиваясь к чему-то; затем, встряхнувшись, он лёгким пружинящим шагом двинулся на Хагена и Хрофта, как будто получив некий дошедший до него издалека приказ. Железные жезлы в его руках поднялись к груди и скрестились, по ним пробежали быстрые зеленоватые искры. Лицо Крылатого Гиганта при этом казалось задумчивым, чуть ли не печальным – противоестественно для идущего в бой.

Они сошлись; слуга Молодых Богов стремительно выбросил вперёд обе руки, целясь в Хагена и Хрофта своими жезлами, точно кинжалами. Быстрота этой атаки превосходила всякое воображение: Хаген не увидел ни начала движения, ни самого летящего к нему жезла – лишь взор его внезапно заполнило смутное зеленоватое мерцание, заполнило – и тотчас сменилось ярко-голубым косым лучом, наискось рассекшим это дурманящее свечение. Руки Ученика Хедина оказались быстрее сознания своего господина, они подняли меч для защиты – и изделие Древнего Бога устояло, остановив размах отнимающего души жезла.

Однако Хагена отшвырнуло далеко к противоположной стене; поднимаясь, он увидел Старого Хрофта, словно вросшего ногами в камень пола; его меч был выщерблен, однако Отец Дружин, не пошатнувшись и не отступив под ударом Стража Обетованного, сам бросился в атаку; золотой клинок проскользнул между сходящихся жезлов, острие погрузилось в плоть Крылатого Гиганта – но на лице того не появилось и малейшего признака боли. Из раны медленно заструилась зелёная густая жидкость травяного цвета, но слуга Ямерта, казалось, не обратил на это никакого внимания, вновь занося своё странное оружие. Оцепенение покинуло тана, вновь ожил боевой азарт; он выставил Голубой Меч и молча ринулся в атаку.

Крылатый Гигант небрежно, даже не глядя, отмахнулся жезлом, и Ученик Хедина вторично распростёрся на полу. Лежа на отполированных плитах, он всем телом ощутил судорожные толчки, сотрясающие камни: одна из трещин внезапно прошла прямо под ним – Храм продолжал разрушаться. Когда тан оказался на ногах, со стен сорвалось несколько панелей облицовки.

Хрофт творил чудеса своим Золотым Мечом – никогда в жизни Хаген не видел такого умения, даже у своего Учителя, которого он почитал лучшим в мире бойцом на мечах. Отца Дружин окружала шелестящая стена золотистых отблесков – о которую раз за разом разбивались все атаки Крылатого Гиганта. Живот небесного воина пересекало уже четыре глубоких борозды, оставленных клинком Хрофта, странная зелёная кровь – если только это была кровь – покрывала его бедра и ступни.

«Но так нам не выстоять… – мелькнула мысль Хагена. – Такого хоть топором руби – ему всё ничего!..»

Однако у Старого Хрофта, судя по всему, имелся какой-то план; он то уходил в глухую защиту, не отступая ни на шаг, сражаясь так, словно у него за спиной разинута жадная пасть бездонной пропасти; то, напротив, кидался в отчаянную атаку – чтобы потом вновь отступить на несколько шагов… Хаген не сразу смог заметить, что в движениях Отца Дружин явно проглядывала некая закономерность: Старый Хрофт медленно, широкими кругами вёл Крылатого Гиганта к тому месту, где в пол ударил сбитый им с алтаря Ямерта хрустальный шар амулета.

Наконец небесный Страж Обетованного оказался спиной к Хагену, и тан тотчас рванулся к нему с мечом наперевес; однако его остановил, почти пригвоздил к полу низкий и непередаваемо грозный то ли рык, то ли рев Хрофта:

– Не двигайся! Не мешай!

Тан послушался – и вовремя, потому что именно в этот момент в пределы Чертога Алтарей ворвалось множество жрецов Храма, во главе с тем самым Верховным Жрецом, о котором столь неосмотрительно и думать забыл Хаген, вступив в самое сердце главного Храма Хранимого Королевства, рядом с Верховным Жрецом шла и Ночная Всадница. Ученику Хедина пришлось в одиночестве преграждать им путь.

В его сумке лежали могущественнейшие магические предметы, семь Божественных Амулетов, но толку от них сейчас было даже меньше, чем от простых булыжников – те по крайней мере можно было метнуть в нападающих. Тан увидел, как Верховный Жрец и ведьма начали творить какое-то заклинание, и, опередив их, ударил своим собственным.

Заклятье было несложным – оно выбило плиты из-под ног жреца и Ночной Всадницы; но в тот же миг все прочие младшие жрецы Храма в едином усилии обрушили на Хагена нечто вроде очень тяжёлой груды невидимых мешков с землёй; он почувствовал, как от неимоверной тяжести подгибаются колени, начинают дрожать ноги… и тут понял, что пол под ним расступается, он проходил сквозь каменные плиты – именно сквозь, а не в щель меж ними; и понял, что его вытесняют в другой Мир.

Занятый схваткой с Крылатым Гигантом, Старый Хрофт не мог помочь молодому Ученику Хедина. В отчаянном усилии удержаться Хаген сделал, наверное, последнее, что ему ещё оставалось, – попытался вызвать Огненное заклятье, уже выручившее его в этот очень длинный день, но не успел, поняв, что Реальность иного Мира сомкнётся у него над головой прежде, чем удар волны магического пламени сомнет и испепелит его врагов.

Помощь пришла неожиданно – словно чья-то исполинская ладонь толкнула тана вверх; подобно ныряльщику, достигшему дна и устремившемуся назад, к свету и воздуху, он пронзил призрачные толщи границы Межреальности, и, когда уже чувствовал под ногами мраморный пол Алтарного Чертога, Хаген бросил вниз один-единственный взгляд – взгляд, едва не лишивший его рассудка: там, в зеленоватой полутьме, клубящейся подобно чудовищному, небывалому облаку, он увидел пристально глядящие на него огромные немигающие глаза, имевшие по четыре черных зрачка каждый.

Глаза Великого Орлангура.

Они прожгли, проложили себе дорогу к самой сути его человеческого естества; все глубины памяти Хагена были открыты Духу Познания, никогда не забывавшему потребовать и получить соответствующую плату за свою помощь.

Глаза померкли, Врата Миров закрылись; тан вновь стоял посреди содрогающегося Чертога Алтарей, выдержать появление ещё и Столпа Третьей Силы тот уже не смог. Лопались невидимые скобы, крепившие один к другому огромные каменные блоки и колонны; твердыня Ямерта разрушалась всё быстрее и быстрее.

Однако теперь всё тело Хагена, до мельчайших его частиц, переполняла страшная сила, холодная и спокойная, как те глаза великого Духа, что подарили свой взгляд ничтожному, с точки зрения Богов, Смертному. Он не мог понять корней и истоков этой силы, не знал, каким заклятьем может она управляться; он сознавал лишь, что ему надо выйти отсюда и что Великий Дракон, чьих мотивов и действий никогда не могли понять ни Маг, ни Смертный и ни Бог, для чего-то дал ему шанс выжить.

Верховный Жрец и Ночная Всадница уже поднялись на ноги; приближалась молчаливая толпа младших жрецов, руки их были воздеты – они творили заклятье; и Ученик Хедина, словно пытаясь отгородиться от них всех сразу, выбросил вперёд правую руку, обращенную к нападающим открытой ладонью – точно тот жрец на террасе, что бил стрелами своего внутреннего огня.

Нет, огонь не сошёл с высоких мировых кругов под рушащиеся своды Алтарного Чертога; не разверзлась земля, поглощая сам Храм; не ударила молния, не произошло вообще ничего, – просто все помощники Верховного Жреца исчезли, словно растворившись в воздухе; ведьму же и главного служителя Ямерта отшвырнуло в угол, и на самом пределе отпущенного ему сверхчеловеческого зрения заметил Хаген пропадающее радужное мерцание – закрылись Врата Реальности, пропустившие под непроницаемые пологи Тьмы, охватившей Храм, напавших на него младших жрецов Ямерта.

Однако тан не мог позволить себе предаваться долгим размышлениям о случившемся. Поднимая Голубой Меч, он шагнул к Ночной Всаднице. Больше терпеть её он не намерен.

– Хочешь убить меня, Ученик Хедина? – хрипло выдохнула ведьма, облизывая запёкшиеся губы. Она стояла не шевелясь, глядя прямо в глаза наступающему тану. Верховный же Жрец, слабо скуля и пригибаясь, отступал мелкими шажками, пытаясь при этом спрятаться за спину Ночной Всадницы.

Хаген не ответил. За спиной раздавались звонкие удары от сталкивающихся меча Хрофта и жезла Стража Обетованного; слышался глухой рык Отца Дружин, его противник бился молча. По всем правилам Магической Войны тан сейчас должен был или пленить своих врагов и любым способом, в том числе и пытками, выжать из них всё, что они знали, а после казнить; или же убить сразу, на месте… Однако вместо этого Ученик Хедина, словно остановленный внезапно какой-то неожиданной мыслью, молча указал им острием меча на дверь.

Жреца не пришлось просить дважды, Ночная же Всадница задержалась.

– Я запомню это, Хаген, – негромко произнесла она.

– Только без высоких слов, – бросил тан, поворачиваясь к ней спиной. Новое чувство, пробудившееся в нём от прикосновения взгляда Великого Дракона, не могло подвести его – ведьма не нападёт.

И она действительно не напала.

Тем временем Старый Хрофт, отступая, изворачиваясь и уклоняясь, проделал в паре с наседающим на него Крылатым Гигантом сложный и извилистый путь по Чертогу; когда Хаген вновь повернулся к ним, они сражались прямо за алтарём Ямерта.

– Ты готов?! – не поворачиваясь к тану, крикнул ему Хрофт. – Давай ближе ко мне и береги голову!

Напирая на упорно не поддающегося противника, Страж Обетованного вступил на то самое место, где в плиты пола ударила тяжёлая прозрачная сфера амулета Солнца, и, верно, что-то заподозрил, но было уже поздно. С мощным выдохом-криком Хрофт изо всей силы вонзил золотой клинок в самый центр разбежавшейся паутины трещин; Хаген ощутил присовокуплённое к удару очень древнее, грубое, неизощрённое, но чрезвычайно мощное заклятье, построенное по не известным ему законам.

Меч Хрофта погрузился в пол, как будто тот был не из крепчайшего камня, а из тонких сосновых досок; и в тот же миг под ногами Крылатого Гиганта разверзлась бездна. Плиты обрушились вниз; сверху рухнули перекрытия, потолки и стены, взвились клубы едкой каменной пыли; сквозь ее завесу Хаген ещё мгновение видел, как в неистовой попытке удержаться расправились могучие крылья Стража Обетованного и как обрушившийся сверху водопад тяжёлых обломков смял их, сломал и превратил в покрытые странной зеленоватой кровью, нелепо вывернутые комки слипшихся перьев.

– Пры-ы-гай! – Дикий рык Хрофта перекрыл даже грохот обвала. Отец Дружин стоял у пролома в стене; дверь уже исчезла под нагромождениями рухнувшего камня. Хаген метнулся к Хрофту, и позади него тотчас же упала колонна. Пол ходил ходуном, и Отец Дружин, вдруг крепко схватив тана за руку, сделал шаг за край пролома; тан успел заметить, что внизу не хаос из изломанных балок и блоков, а сплошной океан иссиня-чёрной темноты. Уже падая вниз, Ученик Хедина вытолкнул из себя Замедляющее Заклятье, в прошлом несколько раз спасавшее ему жизнь, – однако их стремительное падение осталось прежним. Хрофт что-то закричал тану в самое ухо, однако слов было не разобрать, и Хаген только теперь понял, что они падают куда дольше, чем продлился бы их полёт с вершины Храма до земли. Их окружала непроглядная чернота; Хаген ничего не видел, лишь чувствовал на запястье железную хватку пальцев Хрофта. В ушах свистел ветер, они летели лицом вниз; тан попытался вызвать Замедляющее заклятье вторично, потом заклятье Ночного Зрения – всё безуспешно.

– Не старай… в колод… не уда… – донеслись до него обрывки слов Хрофта.

«В колодце не удастся, что ли? – мелькнуло в голове Хагена. – В каком колодце, спали меня Ямерт? Что это – путь насквозь через Миры? Куда? Как Хрофт его открыл? Куда девался Крылатый Страж?..»

Они мчались сквозь толщи мрака всё быстрее и быстрее, встречный поток воздуха жёг лицо, глаза невозможно было держать открытыми; Хаген совсем сбился с толку в своих попытках понять, что же с ним происходит. Постарался докричаться до Хрофта – безуспешно, свистящий ветер подхватывал его слова и тотчас уносил прочь.

И тут темноту рядом с ними распорола ярко-белая молния; с яростным блеском и грохотом она лопнула рядом с ними. За ней последовала вторая, обжёгшая шлем Хагена. Третья огненная стрела досталась бы им.

– Орлангур!!! – Вопль Хрофта пробился сквозь бешеный визг встречного ветра.

И тут в темноте вокруг них началось какое-то движение – словно бесформенные космы мрака стали слагаться в плотные слои, смыкавшиеся над спинами Хагена и Хрофта. И когда третья молния полыхнула прямо над их головами, повернувшийся тан увидел, как кольца темноты душат ослепительную огненную черту в своих неодолимых объятиях.

Пламень Обетованного не достиг их.

«Кто же это нас так здорово защищает? – подумал Ученик Хедина. – Неужто и впрямь сам Великий…»

Их полёт прервался. Только что было стремительное движение, режущий лицо и глаза напор ветра – и вдруг Хаген ощутил, что прочно стоит на мягком мху, под залитыми странным зеленоватым светом высоченными сводами, теряющимися в густом скопившемся наверху тумане. Рядом стоял Хрофт, поправляя доспехи.

– Где мы? – выдавил Хаген. – Что всё это было?..

На бородатом, изборождённом морщинами и шрамами лице Хрофта появилось мрачное удовлетворение.

– Мы там, где ни разу не бывал никто из Смертных, разве что Сигурд, сын Сигмунда, – негромко ответил он. – Я тут тоже впервые. Это владения Великого Орлангура.

– Я так и знал! – вырвалось у Хагена. – Но как…

– Я открыл нам путь тем заклятьем, которому Он сам научил меня, – проговорил Хрофт, неотрывно глядя вдаль. – Когда-то я горячо молил Его о спасении – не себя, а тех, кто доверился мне и за чьи жизни я был в ответе… Однако Он не внял. Он вернул мне мой залог Мимиру, мой глаз из-под Источника Мудрости – и научил этому заклятью… «Не противься ходу Гармонии Сфер, – сказал Он мне тогда. – Жди и помни, что настанет день, когда в час острейшей твоей нужды то заклятье, что я влагаю в тебя ныне… оживёт само и приведёт тебя ко мне, тебя и того, кто станет твоим ключом к моей двери». Я вспомнил всё это только сейчас! – Хрофт сжал могучими ладонями голову. – Все эти воспоминания тогда покинули меня по Его воле! – Черты Отца Дружин исказились. – Но почему, почему же Он не помог мне тогда – и помогает сейчас?!