Текст книги "Хроники Хьерварда"

Автор книги: Ник Перумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 84 (всего у книги 104 страниц)

ГЛАВА V

Всю дорогу от городских ворот Двалин выбирал гостиницу, руководствуясь одному ему известными признаками – его не интересовал ни внешний вид дома, ни выражение лица хозяина. В конце концов Эльтаре это надоело, и волшебница заявила, что, если они немедленно не остановятся в первом же попавшемся заведении, она напряжёт все остатки своих колдовских сил и превратит непомерно капризного гнома в булыжник. Это подействовало, и Двалин, пытаясь сохранить лицо, сквозь зубы пробурчал, что, дескать, во-он та, впереди, как раз ничего.

Хеорт ухмыльнулся, оглядывая полутёмный холл и ведущую наверх широкую лестницу. Сказать, чтобы здесь было особенно уютно или чисто, никак нельзя. Самая средняя изо всех средних гостиниц.

Гном с Хеортом устроились в одной комнате, Эльтара – в другой, надменно потребовав себе лучшую. Брошенная волшебницей на стойку монета сверкнула золотом, и хозяин ринулся на вожделенный жёлтый кругляш, точно коршун на добычу.

– За себя платите сами, – улыбнулась спутникам Эльтара, направляясь к лестнице. Гном вздохнул – чем дальше от Холма Демонов, тем ощутимее проявлялись прежние привычки повелительницы.

– Ну, отправимся нашу рыбку караулить? – осведомился гном у парня, когда они рассовали по местам свои нехитрые пожитки – львиная доля их груза, как уже говорилось, принадлежала Эльтаре.

– Да, Хисс едва ли потащится напрямик через ворота. Стража, она ведь Змеиный народ не жалует. Два причала в гавани им отведено, под обиталища четыре барака – вот и будьте довольны. А ежели кто из них через ворота полезет…

– А ты не боишься, что он силой Печати может всю эту стражу…

– Думал я об этом, – признался юноша. – Хисс, конечно, хитёр, этого не отнимешь, но если он начнёт чародейничать прямо в Галене… Ты забыл о храмах? Да и у короля при дворе волшебники не из последних состоят… Нет, не решится Хисс на такое. Проскользнёт в город по реке. Иного пути ему нет.

– А через стену? – Гордый гном никогда не стремился казаться умнее других в тех областях, где эти самые «другие» понимали много больше его самого.

– Через стену, конечно, может, – кивнул Хеорт. – Но Прекраснейшая, я уверен…

– Да что ты заладил: «Прекраснейшая, Прекраснейшая»! – с досадой передразнил юношу гном. – Уж без неё-то ты можешь говорить нормально?.. Я вот тебе так скажу: придётся нам с тобой устраивать засаду. Представь: вплывает Хисс через Речные Ворота – и что он делает дальше?

– Да ясно что, – Хеорт пожал плечами. – Будет плыть до самого порта. По рукавам петлять, чтобы с берега не заметили. А там на любой корабль своего народа поднимется – и всё, пиши пропало!

– Значит, к причалам пойдём, – подытожил Двалин. – А там как, присесть-то есть где или прямо на камнях придётся?

– Боюсь, не только «на камнях», но даже «под камнями», – вздохнул Хеорт. – Торчать перед посудинами этих змеюк – благодарю покорно! Придётся заклятиями яму на пирсе вырыть и там засесть.

– А как же мы твоего Хисса-то за шкирку возьмём? – удивился гном. – Что мы из-под тех камней увидим?

– Вот тут-то нам без Эльтары не обойтись, – вздохнул юный сын Снежного Мага. – Без Дозорного Заклинания – никак. Конечно, пара их змеиных девок, да ещё заголённых, – и Хисс к тебе сам примчится, только пыль столбом стоять будет. Но чего нет, того нет…

– Почему же это «нет»? – внезапно послышался голос волшебницы. Эльтара стояла на пороге их комнаты, небрежно опершись о притолоку. Двалин аж подскочил – он самолично запер дверь на засов… – Почему же «нет»? – повторила волшебница. – Всё у нас есть. Точнее, будет. Вот он, – изящный тонкий пальчик указал на растерявшегося Двалина, – вот он-то у нас и будет заголённой змеиной девкой… Уж я постараюсь!

– Что-о?!! – заорал гном, приходя в себя. – Я – девкой змеиной?! Чтобы меня этот ваш Хисс, значит, того-этого…

– Не беспокойся, – уголки тонких губ волшебницы чуть дрогнули от сдерживаемого смеха. – Никакого «того-этого» Хисс проделать уже не сумеет. Потому что мы возьмём его за жабры прежде, чем он успеет даже позвать свою змеиную маму! – Лицо Эльтары приняло свирепое выражение.

– Ни за что. Хоть режь меня на этом самом месте. – Двалин скрестил руки на груди и отвернулся. – А почему бы, кстати, Хеорту змеёй чуток не побыть? Не из-за тебя ли, парень, вся эта каша заварилась?!

Хеорт заметно побледнел.

– Он не подойдёт, – заметила Эльтара, критически оценив стройную фигуру юноши. – У этих змеев больше всего ценится… гм… ширина того, что пониже спины…

Двалин издал горлом странный звук и сжал кулаки. Лицо его напоминало в тот миг хорошо проваренную свёклу.

– Ну что ты обижаешься, чудак? – Эльтара ласково улыбнулась взбешённому гному. – Ведь это ж для пользы дела…

– Дела? – страшным голосом прорычал Двалин. – Чьего дела? Я этому Хиссу голову легко сверну, а прикидываться шлюшкой ихней змеиной, в воде бултыхаться!.. Да и сколько мне там болтаться, как живцу на крючке?! А другие змеюки, что, на меня и внимания не обратят?!

– Не обратят, – заверила Эльтара. – Уж об этом-то я позабочусь. Гном опустил голову и яростно запыхтел.

– Нет! И не просите. Хватит с меня Эльстановых чар!..

– Эльстановых чар? – С лица молодой волшебницы мгновенно сбежала вся краска. – Погоди, ты сказал – чар Эльстана?!

– Ну да, – проворчал Двалин. – Забыла ты, что ли? Десять раз рассказывал… Почему мне домой-то нельзя, а?!

– Но если Эльстан… если его уже нет… то его чары должны перестать действовать! – почти выкрикнула Эльтара.

Двалин ошарашенно уставился на волшебницу.

– Стой-ка… стой… сейчас… я должна проверить… – лихорадочно бормотала девушка, совершая руками пассы с такой быстротой, что невозможно было различить отдельных движений. – Я должна проверить…

Двалин почувствовал внезапную головную боль. Одновременно заныли все до одной старые раны, залеченные по весне Эльстаном и Саатой. Глаза Эльтары впились в лицо гнома, губы её шевелились, Двалин смутно уловил задаваемый волшебницей кому-то один-единственный вопрос, уловил не слова, не общий даже их смысл, но интонацию, с которой этот вопрос задавался…

Наконец пытка кончилась. Двалин несколько раз встряхнул головой, отгоняя последние следы боли, и уставился на бледную как снег волшебницу.

– Ну что? Что узнала?

Губы молодой волшебницы сжались в скорбной гримасе.

– Я… Я не понимаю, – наконец выдохнула она. – Чары Эльстана и впрямь действуют, но… Наложившего их они уже не помнят. Я с таким ещё ни разу не сталкивалась.

Гном попытался было затеять более подробный разговор на эту тему, не без основания надеясь, что Эльтара, быть может, позабудет о своей идее использовать его, Двалина, как приманку для Хисса, но не тут-то было. Молодая волшебница очень быстро вновь овладела собой.

– Так, значит, решено. На Двалина накладываем заклятье. На тебя, Хеорт, тоже – будешь в воде рядом с гномом. Я остаюсь на берегу и, как только Хисс покажется, сразу же подсекаю…

Двалин заскрежетал зубами.

– Да чтоб мне под обвал попасть!.. Чтоб мне горна никогда не видеть, чтоб в Ашпаранге никогда не побывать!..

– Я сниму с тебя Эльстановы чары, не бойся, – ровным голосом сказала волшебница. – Раз уж ты не понимаешь, что Печать Вечного Короля надо отобрать у Хисса во что бы то ни стало, значит…

– Да понимаю я всё! – вскинулся Двалин, оскорблённый перспективой наёмничества до глубины души. – Просто… просто…

– Да никто ж тебя и не увидит, коротышка ты неразумный! – словно ребёнку, продолжала втолковывать гному Эльтара. – Никто тебя не увидит, кроме одного только Хисса! Никто даже не узнает, что гном решил в порту искупаться… А ты, Хеорт, будешь рядом. На тебя я наложу Заклятье Невидимости. Тебе только удержать Хисса несколько мгновений, пока я не подоспею…

После долгих уговоров, укоров и упрашиваний гном наконец согласился.

– А… а ты и вправду можешь чары Эльстана с меня снять? – подозрительно понижая голос, осведомился он напоследок. – А то ведь ты знаешь, домой мне хода нет… Только раньше я думал – заклятье может лишь наложивший его снять.

– Верно, – кивнула Эльтара. – Я не взялась бы за работу, будь на тебе, скажем, волшба Снежного Мага. Но чародейство Эльстана… я знаю его едва ли не лучше своего собственного… И могу попытаться. Но ты знаешь своих старейшин… Как они отнесутся к тому, что закон Ар-ан-Ашпаранга всё же окажется нарушенным?

Гном помрачнел ещё больше.

– Ты права… – выдавил он сквозь зубы и отвернулся. – Всё, не бывать мне дома…

Ничего не понимая, Хеорт испуганно переводил взгляд с гнома на Эльтару и обратно.

– Погоди отчаиваться, – Эльтара успокаивающе положила тонкую ладонь на плечо понурившегося Двалина. – Я предчувствую – грядут большие перемены. Многие из старых законов исчезнут сами собой. Станет просто не до них, поверь мне…

Однако это не слишком помогло. Двалин погрузился в свойственную порой гномам чёрную меланхолию, вывести из коей могло одно лишь пиво. Правда, Эльтара не слишком-то одобряла употребление столь грубого напитка и решила помочь спутнику по-иному…

Из изящного кожаного чехла, отделанного мелким речным жемчугом, появилась небольшая тонкая флейта. Волшебница поднесла инструмент к губам, и комнату заполнила прихотливая тёплая мелодия, полная неизъяснимого очарования. Светлая грусть слышалась в ней, и в то же время – великая надежда, что придут иные времена…

И окутавшая гнома чёрная, неизбывная как будто печаль стала отступать, Двалин поднял голову. Его взгляд прояснился, ссутулившиеся плечи расправились, на губах даже появилось подобие улыбки.

– Ладно, чего уж там, – наконец выдавил он. – Семь бед – один ответ. Наложишь ты своё заклятье! Слово даю. Хорошо бы Хисс побыстрее появился, пока я не передумал…

На шпиль городской ратуши Галена опустился стремительный коричневокрылый сокол – птица очень редкая, осторожная и так просто к человеческому жилью не подлетающая. Сокол повертел головой из стороны в сторону, осматриваясь, а потом внезапно сорвался с насеста и стремительно помчался к реке.

– А ведь неладно оно-то, в славном Светлопенном Галене! – без обиняков брякнул с порога Двалин, непринуждённо вваливаясь в просторные апартаменты Эльтары.

Гном с Хеортом только что вернулись из разведывательного похода к докам. Сама волшебница считала подобное времяпрепровождение недостойным её и осталась в гостинице, обложившись какими-то манускриптами.

– В чём дело? – Эльтара не подняла головы от причудливой вязи неведомых гному букв. В последнее время волшебница пребывала в дурном настроении.

– В городе охотятся за колдунами, – сообщил Двалин. Эльтара вздрогнула.

– Как так? За колдунами? – Она впилась взглядом в глаза гнома. – Ты не спутал?

– Именно так, и я сегодня не выпил ни капли пива, – отчеканил гном. – Охота на ведьм, самая настоящая! Всем заправляют храмы. Жрецы ходят по улицам и кричат, что Орда прорвала Рыцарский Рубеж, что это кара Новых Богов, Хедина и Ракота, за грехи людские, а корень зла в том, что лишь им, служителям божественного, дозволено творить волшбу, все же прочие – слуги Тьмы и, следовательно, Зла. А таковых ждёт костёр.

– И… и что же творится в городе? – Кровь постепенно отливала от щёк волшебницы.

– Что, что… будто сама не знаешь… – проворчал гном. – Погромы там, вот что! – со внезапной яростью рявкнул он. – Погромы! Всех, кого подозревают, тащат в храмовые темницы. Пока ещё народ разошёлся не слишком сильно, но если этому не помешать… – Он выразительно взглянул на Эльтару.

– Помешать? – простонала та. – Но как? Мы же не можем перебить весь город!

– Но… быть может… вразумить лишившихся рассудка? Это ж чушь, будто Орда «наслана за грехи»! Не верю я в такое! – возмутился гном.

– Боюсь, что вразумить весь Гален в то время, как целая армия жрецов последовательно сводит его с ума… – Эльтара с сомнением покачала головой. – Но как же это началось? Ведь ещё вчера все было спокойно!

– То-то и оно, что вчера, – гном скрипнул зубами, – а сегодня город весь обезумел, говорю тебе! Арр-га-храбадар!

– Ну и выражения у тебя, – невозмутимо отозвалась Эльтара. – Смотри не брякни в приличном обществе!

– Ладно, ладно, что будем делать-то? – торопил волшебницу гном. – Спасать людей ведь надо! Травниц, костоправов… колдунов из тех, что погоду заклинают… или рыбу морякам в сети гонят… или просто тех, у кого талант… Неужто смотреть станем?

– А как же Хисс? – в упор спросила Эльтара. – Суета и замятня – для него подарка лучше не придумаешь. Он как про это услышит, сразу же попытается проскользнуть в порт!

– Хисс, да… – Гном скривился, как от оскомины.

– Или – или. – Эльтара тяжело поднялась, ступая, точно древняя старуха. – Или мы охотимся за Хиссом, или спасаем людей в Галене. Что ты выберешь, гном?

– Р-родгар! Почему обязательно выбирать?! Неужто ты не справишься с Хиссом в одиночку?

– Закрой плотнее дверь, Двалин. Закрой, закрой. Я не хочу налагать никаких заклятий на эту комнату, иначе жрецы отыщут нас в два счёта. Так вот, слушай. Ты знаешь, откуда я. Больше об этом не должен знать никто, иначе погубишь и себя, и меня, и мою любвеобильную сестрёнку. Если я попытаюсь взять Хисса каким-то дальнодействующим заклятьем, меня тотчас же опознают те, кто уже давно охотится за тайной – что там, за… ну ты сам знаешь за чем. А Первая Заповедь моей родины гласит…

– «Разгласивший путь в Эльфран подлежит смерти», – угрюмо процитировал гном. Эльтара изумлённо подняла брови.

– Ты знаешь?.. Откуда?..

– Твоя сестра. Она была… гм… очень словоохотлива.

– Понятно… Тогда ты сам всё знаешь.

– Но, Эльтара, послушай! Да кому он нужен, этот путь в ваш Эльфран?! Всех излишне любознательных давно упокоил Погибельный Лес! Вон весь берег завален черепами!

– Есть, есть такие, и немало, уверяю тебя. Чёрные колдуны, кому мы не даём безнаказанно творить зло. Маги острова Брандей – слыхал о таких?

– Бр-р-р… – Двалин выразительно поёжился. – Эдакая-то мерзость!

– Вот именно. Мерзость. И притом очень могущественная. Не знаю, почему Новые Боги не расправились с ними, но это сейчас и не важно. Однако, клянусь кровью Звёзд, что течёт в моих жилах, брандейские маги отдали бы любые сокровища за то, чтобы знать, где лежит Эльфран. Могущественные заклятья Вечного Короля охраняют нашу землю, но…

– Короче, ты отказываешься? – в упор спросил Двалин. – Тогда посмотри в окно, Прекраснейшая!

Последнее слово он произнёс с нескрываемой иронией.

Из-за открытого по летнему времени окна донёсся полный ужаса вопль, тотчас же потонувший в глухом гуле толпы.

– Ого! – Двалин одним движением выхватил из-за пояса секиру. – Кажется, они уже добрались и сюда. Смотри же, во имя Родгара!

Гном весь трясся от ярости. Таким Эльтара видела его один-единственный раз, когда эта самая секира едва не раскроила ей голову. Волшебница шагнула к окну.

Мирная торговая улица, обычно полная деловито снующего люда, теперь была пуста. Все до единой лавки закрыты, тяжёлые ставни заперты, словно во время морового поветрия. И по самой середине этой улицы сломя голову мчался человек в обычном для травников коричневатом плаще, наброшенном прямо на нижнее бельё.

А следом за ним вприпрыжку, размахивая руками, бежало десятка два преследователей. Кое у кого из них Двалин заметил дубины, ухваты и разный домашний скарб. На вид все они казались обычными галенскими обывателями, только потерявшими рассудок от страха…

Убегавшему не повезло. Он споткнулся обо что-то, и в следующее мгновение толпа накрыла его. Слышны были только вопли несчастного, хряск ударов, да изредка можно было разобрать нечто вроде:

– Га-ад!.. Из-за них!.. Орду наводил!.. Младенцев крал!..

– Стойте! – прогремел внезапно чей-то голос. Из-за угла появился патруль – целый десяток храмовых воинов в полном вооружении. – Стойте! Этот проклятый колдун не должен умереть так легко! Давайте его сюда! Он закончит свой путь на костре!

Люди нехотя начали расступаться. Несчастный травник остался лежать на брусчатке, скорчившись, поджав колени к груди и обхватив руками голову. Двое храмовников рывком подняли его и потащили прочь, ноги бедняги волочились по мостовой. Толпа проводила его дружным улюлюканьем.

Эльтара бросила быстрый взгляд на гнома – лицо у него было совершенно белое и бешеное. Пальцы судорожно тискали рукоять боевой секиры.

– Теперь ты видела?..

– Видела. – Губы волшебницы были плотно сжаты. – Но ведь ни ты, ни я не принадлежим к людскому роду. У нас свои собственные расы. Так зачем нам встревать ещё и сюда? Если эти несчастные сошли с ума, то…

Гном сдавленно зарычал. Эльтара поспешно осеклась.

– Я должна взять Хисса, Двалин. Понимаешь? Любой ценой. Иначе… иначе мне даже страшно подумать, что может случиться с Эльфраном.

– Понятно. – Гном смотрел в пол. – Что ж, поступай как вздумаешь, волшебница Эльтара Эльфранская. А я тебе больше не попутчик. Прощай! – Он решительно направился к двери.

– Постой! – крикнула вдогонку Эльтара, однако гордый гном даже не повернул головы. На прощание он хлопнул дверью так, что со стен посыпалась штукатурка.

Двалин шёл по улице куда глаза глядят. Его трясло от бешенства, однако, как бы там ни было, он не забыл нахлобучить на голову бесформенный, но зато подбитый железом фетр, а под куртку надеть короткую кольчугу. В небольшом заплечном мешке лежало всё самое необходимое.

Не успев миновать и трёх кварталов, гном угодил в самую гущу событий.

Ух, как же я ненавижу свою тётку! Будь эта прорва трижды через коромысло трахнута. Утроба ненасытная, тварь рогатая! Утро, до рассвета ещё далеко, а мне уже вставать. И глаза-то после вчерашнего слипаются, а никуда не денешься. Чуть что – «храмовников крикну!». Уж и так мне этих жирных свиней бесплатно обслуживать приходится, у нормальных клиентов время воровать… Да ещё и гном этот её домашний, чтоб ему причинное место собаки выгрызли…

Встану, значит, ни свет ни заря, едва водой на себя плеснуть успею – и на кухню, плиту растапливать. Тётка-то меня растолкает, а сама обратно в постельку на перинке понежиться – эдак до полудня. Всю работу по дому за неё мы с гномом делаем. Оно и понятно: гнома она в своё время подманила известно чем – юбку задрала когда надо, он и ринулся, зенками крутя, да под заклятье и подпал. Под моё заклятье. Сама его этой стерве сплела! Хорошее такое заклятье было, надёжное… А деться опять же некуда. У неё от моей волшбы оберег есть, да такой, что нужна сотня таких, как я, чтоб его силу превзойти…

Сперва я думала, меня этот гном где-нибудь в уголке тихо придушит – я и пикнуть не успею, не то что заклятье наложить или иначе как оборониться. Ан нет! Гномы, они ведь такие – чуть где юбка вверх летит, они уже тут как тут. Бабники первейшие! И ведь страшные же, страшные, ровно твари ордынские, рожи поперёк себя шире, ручищи что коровья нога… Одним только и берут, что могут десять раз не вынимая. Вот каждую ночь они с тёткой в спальне её и возятся – кровать так скрипит, что небось во всем квартале слышно. А уйти он не может – заклятье моё крепко держит…

Ну а мне деваться некуда – остаётся только терпеть. Я и терплю. Потому что очень учиться хочется. Волшебству настоящему, я имею в виду. Повезло мне. Встретился один маг – из Истинных. Не колдун, не чародей ярмарочный, не волшебник даже, из тех, что с жезлом, – нет! Настоящий маг! С посохом! И сила в нём такая, что весь город может сперва испепелить, а потом снова сделать как было, и никто ничего не заметит.

Наткнулась-то я на него случайно – вернее сказать, это он на меня наткнулся. Развлечься старичку захотелось. Стою я, значит, на обычном своём месте, только-только Фраку-громиле мзду сунула, только по сторонам огляделась – подходит. Аккуратный такой старикашка, плащ новый, дорогой, чистый, ботиночки замшевые, мягкие. Подошёл, поглядел так на меня искоса, губами почмокал и говорит:

– Свободна, деточка? И если да, то сколько берёшь?

Я, само собой, отвечаю, что да, мол, свободна, беру столько-то и столько-то – в зависимости от времени и от того, что делать придётся. Он кивает.

– Я тебе, – говорит, – дам двух грифонов, если всё толком сделаешь. Но предупреждаю… – и поехал, какой он требовательный, значит, и что ему, дескать, ни с одной ещё не понравилось, и что если и я ему не подойду, так достанется мне только пять серебряных соколов. Ну, мы и соколам рады будем, нам выбирать не приходится – соглашаюсь.

Привёл он меня к себе – ничего себе домик, почти дворец. Начал объяснять, чего ему надо. Нудно так, словно не в постель со мной собрался, а устройство какой-то машины растолковывал. Тут-то меня в голову словно стукнуло чем, и говорю я ему:

– Ты, дядя, погоди. Дай мне сделать всё, как я сама думаю, а там, ежели не понравится, серебро за беспокойство отсыпешь, и всё.

Он от моей наглости, похоже, дар речи потерял. Ну а я, времени не теряя, берусь за дело. Через пять минут он у меня до потолка скакал и орал во всю глотку: «Ещё, ещё!»

Короче, когда всё у нас кончилось, он только дышать и мог. Я вина ему налила, испугалась – вдруг копыта откинет? Ан нет, он целый кубок опростал, на локте приподнялся, на меня пристально так поглядел и говорит:

– И как это у тебя так ловко всё получилось, деточка?

Я секретов своих не раскрываю. Не рассказывать же каждому встречному-поперечному, какие я заклятия в ход пускаю, чтобы понять, как с клиентом поступать и всё такое! Только на сей раз ничего этого не потребовалось. Поглядел он на меня эдак вот пристально и вдруг как рассмеётся!

– Да ты же, – говорит, – волшебница! Дар у тебя есть! Да и не маленький! Хочешь стать моей ученицей? Много я с тебя не возьму. Точнее, возьму тем, что ты мне сегодня сделала. А чтобы ты не думала, будто я проходимец какой, – вот, смотри!

И показал. Только что вроде старикашка-старикашкой был, а вот встряхнулся как-то, плечи расправил – и стоит гордый такой, величественный, король-королём. А в руке левой – посох. И от старичка моего волнами такая сила исходит – я даже зажмурилась. Поняла, что до сих пор он свою мощь прятал и, раз я ничего не заподозрила, значит, он и впрямь первостатейный маг.

Ну а потом он проделал несколько таких штук, что у меня сердце, почитай, остановилось. Открывал Врата Миров, точно книгу листал. Не виденья творил, не иллюзии – их-то я навидалась: молодые колдуны любят девчонкам пыль в глаза пустить, похвалиться. Так что красивые картинки от жизни отличать умею.

И, конечно, сказала «да».

Думала я тогда в первую очередь, что от тётки сбежать удастся. Так-то ведь далеко не убежишь – король наш, величество светлое (чтоб его каретой переехало!), страсть как бродяжек не любит. Стража на всех дорогах, да ещё и разъезды храмовников. Куда бежать, если у тебя ни огня, ни угла? К разбойникам или там к пиратам податься – не по мне это, я душегубства не терплю (хотя тётку свою охотно бы придушила!). Нет, пока в руках настоящего умения не будет – никуда не денешься.

И, короче, стал меня этот маг учить. Ничего не скажешь – учил, душу вкладывая. Правда, сперва ублажаешь его до седьмого пота, а уж потом он тебе науку втолковывает. И двинулась я вперёд семимильными шагами, так что сама удивлялась…

Он, конечно, меня обо всём расспросил. И я, конечно, ему всё про себя выложила. И про то, как родители от морового поветрия умерли, а дом наш от страха ума лишившиеся соседи спалили, заразы боясь; как к тётке своей в Гален явилась, а та, недолго думая, зарабатывать на улицу отправила. Как сама чародейству училась, как первое заклятие сплела… Слушал меня старичок, слушал, я втайне надеялась – поможет, ну денег даст, чтобы мне занятие моё проклятущее бросить, но куда там!

– Это, – сказал он мне, – твоё испытание. Истинное искусство в тепле да в уюте на ум не ложится. Зато как пройдешь Первый Круг, с заданием моим справишься, тогда тётку свою сможешь живьём на съедение Лишённым Тел отдать. – И глаза у него при этом как-то нехорошо блеснули.

– А после Первого Круга? Что дальше?

– А после станешь моей полноправной ученицей. Я представлю тебя Сообществу. Отправимся с тобой странствовать. А как срок твой у меня учиться кончится, придёт черёд второго испытания, которое и решит, носить ли тебе посох мага или же продажей любовного зелья пробавляться… Если выдержишь, не спасуешь, тогда дальше учиться придётся. На то магические Ордена есть. Орден Илет, Орден Ар, Орден Киле… много их. И в наших землях, и в иной реальности. Но что мы с тобой загадывать так далеко станем, деточка? Я уже отдохнул! Давай-ка иди сюда, иди…

Вот так у него всегда. И откуда только силы брались? Ровно у молодого…

А потом я заметила – тётка какая-то подозрительная стала. Хотя я денег ничуть не меньше, чем всегда, приносила. Приходилось вертеться, чтобы на учение время выкроить. Однако то ли оберег тёткин ей что нашептал, то ли соседка наша, Фаста-ведунья, на меня наговорила, только житья совсем не стало. Тётка чуть что – и бьёт чем потяжелее. Совсем озверела. А потом…

Возвращаюсь я, кошелёк, как всегда, полон – лето, у мужиков кровь с весны всё никак остыть не может, – а у тётки гости. Трое громил здоровенных, а с ними толстячок такой низенький. Я как на макушку ему взглянула, так сразу всё и поняла – монах он, из Ордена Звезды того самого. Тонзуру-то ему волосами их колдуны зарастили, да только глаз у меня теперь куда как острее стал.

– Она, что ли? – монашек тётке говорит. – Больно тоща девка-то!

– Зато двужильная! – Тётку подобным не сбить. Она на рынке самую горластую торговку перекричит и гроша медного не переплатит, всегда цену сбить сумеет.

И тут меня словно обухом огрело – да ведь они ж покупать меня пришли! Про то, чем эти рыцари хвалёные в своих замках на севере занимаются, среди моих товарок только шёпотом говорить и осмеливались. Быть проданной в Орден Звезды – то хуже смерти, говорят. И судя по тому, как на меня трое громил уставились, правду говорят.

Я мешкать не стала. Завязки на кошеле распустила – и все деньги им в морды! А сама – бежать. Позади тётка заорала, точно её режут…

На улицу выскочила, квартал наш пробежала, ног под собой не чуя, второй, третий… А дальше куда? К учителю своему толкнулась – дверь на запоре, нет его. Потащилась дальше, к докам, в порт – там хоть кто-то знакомый был. Девицам тамошним я дорогу никогда не перебегала (хотя морячки – улов самый что ни на есть желанный!), думаю, пересижу хотя бы день, а завтра у учителя совета спрошу.

Да только не судьба мне была в тот день куда-то добраться. Потому как храмовники народ и так мутили – дескать, Орда за грехи наши наслана, за волшбу неправедную да за разврат, – а сегодня всерьёз за дело взялись. И жрецы, и воины храмовые – все на улицы повалили. Орда Рыцарский Рубеж прорвала. И кричат: только ежели колдунов перебьём, девок непотребных на глубоком месте утопим, тогда лишь смилостивятся Боги Истинные, Хедин и Ракот, снимут проклятие, исчезнет Орда…

И народ точно последнего ума лишился. Хлынули все из своих щелей, точно муравьи земляные на тухлятину. И началось…

Герберта-погодника затоптали. Дом подожгли. Жене подол прямо на мостовой на голову завернули и, никого не стесняясь, начали наяривать…

И закипело тогда всё у меня внутри так, как на тётку никогда не кипело. Гады вы недоношенные, думаю, куклы вы поганые, вертят вами эти жирные твари из храмов как хотят! Сами же первые ко мне лезли, а теперь – «потаскуха!» вслед орут…

Узнали меня, естественно. И погнались. А повёл толпу какой-то в жреческой мантии, но только куда ж им за мной угнаться! Я через один забор, через другой, между сараями – и вот уже на другой улице. Поворот, один, другой, третий, – и давайте, догоняйте! Если сумеете.

На следующей улице поспокойнее было, но только до времени. Вдруг навстречу мне Мирана бежит. Лучшая подруга, можно сказать, мы с ней всегда друг другу помогали, клиентов подлавливали; бежит она наполовину уже ободранная, лицо в крови, половины подола как не бывало, а за ней – целая толпа. И мужики, и бабы, и жрецы, и воины храмовые…

И тут: «Ярька!» – это Мирана меня увидела. Толпа её уже почти нагнала.

Твари вы все, думаю. Ладно, будет вам от Ярьки прощальный привет! И вдруг, словно по заказу, всё, что мне учитель объяснял, аккуратненько так в голове у меня выстраивается.

Я им и врезала. От души. Со всего размаха. Потому что знала – всё, больше мне уже не жить. И сил экономить не стала.

Двалин с топором в руках повернул за угол, стремясь туда, где особенно громко слышался разъярённый рёв толпы. На сей раз он успел вовремя – толпа ещё ничего не успела сделать с двумя жертвами, совсем молоденькими девчонками, едва ли старше пятнадцати лет. Одна из них, чуть постарше, чернявая, была уже вся окровавлена, а вторая, тоненькая, словно стебелёк, с дивно льющимися волосами чистого червонного золота, в ветхой неказистой одежонке, внезапно и резко вскинула руки.

В следующий миг мостовая под ногами у самых ретивых поимщиков встала дыбом. Камни полетели в разные стороны, норовя при этом попасть не куда-нибудь, а по головам. Несколько человек с воплями упали, расползаясь окарачь в стороны. С полдюжины провалились во внезапно разверзшуюся под ногами каверну, и теперь оттуда слышались отчаянные крики боли и ужаса. Губы земли сходились, однако тут вмешалась другая сила, незамедлительно нанёсшая контрудар.

Счастливо избегнувший и камней, и провала жрец в светло-голубом одеянии служителя Ракота не стал делать никаких выразительных жестов. Его голос, произнесший какое-то священное заклятие, прогремел, точно глас неистовой бури; жемчужное сияние тотчас окутало распахнувшийся провал, и через него в мгновение ока оказался переброшен призрачный мост.

– Вперёд! – взвыл жрец нечеловеческим голосом. Толпа послушно повалила за ним.

Двалин опередил служителя Ракота на одно-единственное мгновение. Удар гнома был точен, стремителен и короток. Лезвие секиры рассекло бедро жрецу, так что тот с воплем повалился на мостовую.

– Бегите! – не оборачиваясь, рявкнул гном девчонкам.

– Беги, Мирана! – услыхал он тоненький голос.

Золотоволосая решительно оттолкнула свою чернявую подружку и шагнула вперёд. Руки её так и мелькали. Она готовила толпе ещё один подарок.

И толпа это поняла. Народ попятился, однако храмовые воины, увы, оказались не робкого десятка. Выставив вперёд короткие копья, они двинулись на гнома.

Взмах секиры оставил два древка без наконечников.

– Да беги же ты, дура! – рявкнул Двалин за миг до того, как располовинил щит самого резвого из храмовых воинов.

– Никуда я не побегу! – отрезала девчонка и, прежде чем ей успели помешать, швырнула в нападающих ещё одно заклятье, не менее впечатляющее, чем первое. Сверху, с ясного и чистого летнего неба, внезапно низринулась ветвистая и слепящая молния, опутавшая, словно чудовищный паук, блестящими нитями смертельной паутины одного из храмовников. Запахло палёным, тело тяжело грянуло оземь. В толпе кто-то истошно завизжал.