Текст книги "Проигравшему - смерть (авторский сборник)"
Автор книги: Ник Кварри
Жанр:
Крутой детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 39 страниц)
Я слегка повернул голову и увидел широкое конопатое лицо бандита, который стоял справа от стойки с длинноствольным пистолетом, направленным в мой позвоночник.
Я разжал руку, и мой пистолет упал у моих ног. Продолжая держать меня под прицелом, человек сказал:
– Винци!
Открылась дверь, выходящая на лестничную площадку, и появился крепкого сложения молодой человек с черными напомаженными волосами и с автоматическим пистолетом 45 калибра в руке. Улыбаясь, он поднял мой пистолет и направил его мне в лоб.
Глава 8
Хаги испугалась.
– Только не убивайте его здесь! – с дрожью в голосе сказала она. – Только не в моем заведении...
– Закрой свою пасть! – оборвал ее бандит с напомаженными волосами. – Возвращайся в свою конуру и сиди там!
Хаги поспешно скрылась. Было слышно, как она хлопнула дверью. Я стоял, держа руки на высоте плеч, готовый при первой же возможности выхватить из кобуры свой «магнум». Но гангстер на лестнице не сводил глаз с меня и пистолета. Его конопатый коллега находился в нескольких ярдах от меня и тоже держал меня под прицелом.
– Джин! – сказал бандит на лестнице. – Ты готов?
– Да!
Тот, что помоложе, спустился до середины лестницы, продолжая целиться мне в лоб, и остановился.
– Ну-ка повернись, Барроу, если хочешь еще пожить!
– Ты хочешь сказать, что у меня есть выбор?
– Разумеется, – рассмеялся он. – Либо тебя убьем мы, либо Фрэнк Лека лично.
Джин, бандит, находящийся в баре, добавил:
– Ты слышал, Барроу? Тогда поворачивайся! Повторять не будем! Получишь пулю! Хотя мне и хочется получить премию за твою доставку в живом виде, но слишком утруждать себя ради этого я не намерен. Понятно?
Моя рука замерла. За моей спиной Винци приказал:
– Иди вперед и прислони руки к стене!
Я посмотрел на стену и подумал о моем «магнуме» под мышкой, о смерти от пули в спине – здесь или в каком другом месте. Потом сделал несколько шагов вперед и оперся руками о стену.
Джин подошел ко мне сбоку и обыскал свободной рукой. Делал он это очень ловко, не оставляя ни малейшего шанса. Его пистолет упирался в позвоночник. Кроме того, был вооружен и Винци.
Когда бандит отошел, в его руке красовался мой «магнум».
– О'кей, Барроу! – сказал Винци. – Теперь иди в бар!
Я повернулся. Винци уже поднял мой короткоствольный пистолет и сунул его себе в карман, а его собственный пистолет смотрел мне в живот.
– До чего же умный этот Рюннон! – сказал он Джину. – Сообразил, что Барроу может прийти сюда.
– Конечно, умный! Это что, новость для тебя? – Джин находился сзади в зале и по-прежнему не спускал с меня глаз. – Пошли, Барроу!
Я двинулся не спеша, слыша за собой шаги Винци, в такт с моими. Я был весь в поту, рубашка прилипла к телу.
– Позвони Лека, – сказал Джин.
– Да, он обрадуется нашему известию, – радостно произнес Винци. – Держу пари, что он будет убивать Барроу в течение двух дней, не меньше!
– Мы еще не доставили его Лека, – равнодушно заметил Джин.
– Тут сложного ничего нет. Мы перевезем его в багажнике автомобиля.
Джин подошел к телефону, стоящему на стойке, посмотрел на Винци, потом на меня, потом сделал знак в направлении одного из столиков.
– Сядьте там и положите руки на стол!
Я повернулся. Винци оставался стоять на некотором расстоянии, держа меня под прицелом.
Джин, стоя у стойки, набирал номер.
– Можно закурить? – спросил я у Винци. – Может быть, в последний раз...
Он рассмеялся:
– А ты хладнокровный парень! Закуривай!
Я достал из внутреннего кармана пачку сигарет и взял одну в зубы. Потом предложил закурить Винци.
– Закуришь?
Если бы он отказался, дела мои стали бы совсем плохи, но он согласился. Держа в правой руке пистолет как можно дальше от меня, свободной рукой он взял предложенную сигарету.
– Ты действительно хладнокровный парень, – проговорил он с восхищением. – Как это тебя угораздило убить единственного сына Лека?
Я пожал плечами:
– Такое с каждым может случиться.
Прежде чем предложить ему зажигалку, я повернул регулировочное колесико на ней до отказа. Винци наклонился вперед. Я протянул зажигалку к его сигарете и зажег: пламя ударило ему прямо у глаза!
Он исступленно завопил, схватился свободной рукой за глаза и одновременно нажал на спусковой курок...
Но я был готов к такой реакции и уже бросился на него. Пуля пробила стол и прошла рядом с моей ногой, зацепив каблук. Я бросился вперед и ударил его головой в грудь, вырвав одновременно у него пистолет. Он, занятый глазами, почти не сопротивлялся. В следующее мгновение я уже был на полу.
И тут же Джин, бросив телефонную трубку, выстрелил из-за стойки. Пуля прошла высоко: боясь попасть в Винци, он взял выше, чем надо. Он прицелился второй раз, но мой пистолет выстрелил раньше. У меня была неудобная позиция, так как стойка бара наполовину скрывала Джина, но, тем не менее, пуля попала ему в правую руку. Он повернулся вокруг собственной оси. Я вскочил на ноги и бросился к нему, стреляя на ходу. Пули разбили зеркало и несколько бутылок, стоявших на полке. Посыпались осколки. Я грудью перекатился через стойку и свалился на другую сторону.
Джин, пригнувшись, пытался защититься от падающих на него осколков, а я вновь выстрелил – еще до того, как коснулся пола. Под его левым глазом появилась большая дыра, он повалился на бок и голова его глухо стукнулась об пол.
Я рывком вскочил на ноги, готовый стрелять из-за стойки, но Винци был не готов предпринять какие-либо решительные действия. Он лежал на полу посреди комнаты и прижимал руки к глазам. Вид у него был ужасный.
Я обошел стойку, забрал свой короткоствольный пистолет и сунул его в карман пиджака.
Со стороны лестницы послышался какой-то шум. Я отодвинул занавеску. В этот момент Хаги как раз закрывала за собой дверь. Тогда я окликнул ее – она еще держала руку на ручке дверцы. Она повернулась и, увидя меня, в ужасе закрыла глаза. В правой и левой руках у меня было по пистолету. Не в силах удержаться на ногах, она прислонилась к двери спиной.
– Не надо... – взмолилась она. – Прошу вас, не надо...
– Я приехал сюда не для того, чтобы убивать! – сказал я. – Пройдите в бар!
Хаги поспешно повиновалась. Войдя в бар, она сразу заметила Винци, держащего руки у глаз.
– А где... другой? – со страхом выдавала она.
– За стойкой... Можешь взглянуть!
Она бросила быстрый взгляд за стойку и снова повернулась ко мне. На ее лице явно читался упрек.
Я подошел к Винци и с силой ударил его рукояткой револьвера по голове, в результате чего он неподвижно растянулся на полу. Затем я стер отпечатки пальцев с оружия и бросил пистолет рядом с ним. Без свидетелей с Хаги будет легче разговаривать. Я забрал за стойкой свой «магнум», сунул его в кобуру под мышкой.
Хаги, не шевелясь, наблюдала за моими действиями.
А я оперся боком о табурет рядом с Хаги и ткнул пистолетом ей в живот. Сделав паузу, чтобы успокоиться и заодно нагнать на Хаги побольше страху, я наконец сказал:
– Тебе еще повезло, что я живой! Если бы меня убили, то и ты вряд ли уцелела бы... Свидетелей такие люди не оставляют.
Она быстро и согласно кивнула.
– Я... я знаю, – быстро проговорила она. – Но поверьте мне, сэр, я здесь ни при чем. Честное слово, я ничего не могла поделать! Они пришли сюда и сказали, что им нужно дождаться одного человека. Мне приказали молчать. Что я могу поделать?
– Я хочу знать, что здесь произошло после моего ухода.
– Но... Но я же обо всем рассказала полиции. Я больше ничего...
Я с силой ткнул ее дулом пистолета.
– Я хочу знать то, что ты не рассказала полиции! И со всеми подробностями! А будешь артачиться, я еще кое-что натворю здесь, прежде чем уйду!
Я обвел рукой с пистолетом все помещение.
– Если что-нибудь скроешь, то после моего ухода здесь останется три трупа. И никто не узнает, что это сделал я.
– Но что вы хотите знать? Поверьте, я действительно ничего больше не знаю! Спрашивайте, что вам нужно... – она чуть не плакала. – Я могу рассказать только то, что уже говорила в полиции. Вы ушли вместе с той темноглазой женщиной. Чуть позднее спустился Марти. Грозился, что вы за все ответите...
– Подожди, – прервал я ее. – Он назвал меня по имени?
Хаги на мгновение задумалась, а потом отрицательно покачала головой.
– Нет... Он говорил: «Я ему покажу» или что-то в этом роде...
Ноги ее уже не держали, и она опустилась на табурет по-прежнему не спуская с меня глаз.
– Как ты думаешь, Марти знал, кто я?
– Не знаю... Не уверена... Скорее всего – нет.
– Хорошо. Что было потом?
– Потом?.. Дайте подумать... Ах да, он сказал девушке с рыжими волосами, что больше не желает знать Грэди, потому что тот не выполнил своих обязанностей А потом вообще убежал, вне себя от бешенства... – она задумалась, а потом покачала головой. – Это все, что я могу сказать о Марти. У меня к тому времени еще и голова была не совсем в порядке... Поверьте, я не лгу. Я только-только успела прийти в себя, когда он спустился. А вы уже ушли...
– А кто тот пьянчужка, что ударил тебя?
– Кто его знает? Я ничего не знаю.
– Раньше ты его видела?
– Видела. Раза три, может – четыре. Он заходил сюда в последние несколько недель, но не разговаривал ни со мной, ни с посетителями. Только усаживался за стойкой и заказывал самое дешевое вино.
Пока она говорила, я не спускал с нее глаз. Судя по всему, она не лгала.
– О'кей! Что произошло после того, как Марти ушел из бара?
– Я еще не совсем пришла в себя. Глория намочила полотенце, положила в него лед и приложила к тому месту, куда ударил меня этот пьяница. Рыжая продолжала сидеть за столиком, не произнося ни слова. Немного позднее она поднялась наверх посмотреть, что случилось с Грэди. Спустились они вместе. И она передала ему слова Марти о нем.
– Как они вели себя?
– Ничего примечательного я не заметила.
– Из их реплик или поведения ты не могла решить, знают ли они меня?
– Они вообще о вас не говорили. Просто ушли – и все.
– Как зовут девушку?
– Не знаю. Вчера вечером я видела ее впервые.
– Но ты назвала ее подружкой Грэди.
– Если и говорила, то не это имела в виду. Просто они пришли вместе.
– И Марти?
Хаги кивнула.
– Он тоже пришел вместе с ними, но мне все-таки показалось, что это девушка Грэди.
– Значит, ты ничего о ней не знаешь? Кто она? Где живет? Где работает?
– Честное слово, ничего...
Я посмотрел в сторону Винци. Он все еще был без сознания. А Хаги, к сожалению, не рассказала мне ничего интересного.
Я сделал еще одну попытку:
– Что произошло после того, как рыжая и Грэди ушли?
– Ничего, – ответила Хаги, но на этот раз я заметил в ее глазах какой-то странный блеск.
Я приставил пистолет к ее лбу. Ствол был, очевидно, очень холодным, так как слова из барменши полились как из рога изобилия. Она даже проглатывала слова: – Я была обеспокоена всем случившимся и поэтому, после ухода Грэди, решила позвонить Лека. Если бы я этого не сделала, а Марти влип бы в неприятную историю, Лека все равно узнал бы, что все началось в моем баре. Поэтому я позвонила... Но Лека не оказалось дома. Тогда я решила позвонить Виктору Рюннону, но того тоже не было. Тогда я позвонила в Нью-Йорк, домой к Марти. Трубку взяла его жена, и я рассказала ей, что произошло, естественно, исключая то, что Марти пытался сделать с этой женщиной. Я просто сказала ей, что у Марти произошла стычка с одним человеком. Жена уверила меня, что предупредит Лека и Рюннона, если сумеет найти их.
– Она была обеспокоена случившимся?
– Не очень... Мне кажется, что она уже привыкла к такому. Марти был очень уж резвым парнем.
– Ты его хорошо знала?
Хаги пожала плечами.
– Он часто сюда заходил.
– А Фрэнка Лека?
– Разумеется! Милях в десяти отсюда находится его собственный дом. Он очень влиятельный человек в нашем районе.
– Что тебе говорил Марти, когда попросил комнату на вчерашний вечер?
– Что сюда придет одна его подруга, с которой он хотел бы уединиться. Но, клянусь, я не знала, что он будет переходить границы...
Я снова коснулся ее лба дулом пистолета.
– Не лги, Хаги! – терпеливо предупредил я. – Ты совсем не была удивлена, когда наверху началась эта возня! И вспомни – ты ведь пыталась помочь Грэди, когда я хотел подняться наверх!
Она отвернула лицо от пистолета и часто заморгала.
– Хочешь составить компанию Джину? Вряд ли ему от этого будет веселей!
Лицо у нее даже позеленело от страха, и она сжала руки, чтобы унять дрожь.
– Хорошо, я расскажу все... Дело в том, что Марти уже не раз развлекался в этой комнате с женщинами. И каждый раз у него была новая. Мне это всегда было неприятно... – она бессильно развела руками. – Но что я могла поделать? Отказать? Но ведь он был сыном Фрэнка Лека!
– Понятно! Марта имел здесь место для своих жестоких развлечений, потому что отец его имел здесь большое влияние на местные власти. Даже если бы какая-нибудь девушка и пожаловалась в полицию, ему все равно это сошло бы с рук. Ведь вся местная полиция в кармане у старика Лека. Следовательно, Марти мог вытворять все, не опасаясь никаких неприятностей...
Хаги кивнула.
– Все так и было... Но я же в этом не виновата, правда? Что я могла поделать?
Сейчас ее можно было заставить рассказать и еще что-нибудь, но вряд ли это будет полезно для меня.
Нужно было уходить, и я оставил Хаги в баре одну, с грустью созерцающую разбитое зеркало и бутылки.
Возвращаясь на машине в Нью-Йорк, я перебрал в памяти все то, что услышал от Хаги. В целом ничего особенного я не узнал, но в том, что она пыталась кое-что скрыть, видимо, было что-то большее, чем я сейчас себе представлял.
Я не очень боялся осложнений с полицией в связи с убийством Джина. Хаги вряд ли позвонит в полицию, скорее она позвонит «поверенному в делах» Лека Виктору Рюннону, и тот пошлет кого-нибудь за Джином. Его отвезут к какому-нибудь болоту в Нью-Джерси, сбросят туда и забудут, что такой человек существовал...
Но обо мне они не забудут.
Глава 9
Один из моих наиболее полезных друзей Рей Фаллон был хроникером в «Дейли Ньюс», где ему даже обещали должность редактора.
Я нашел его за письменным столом в редакции. Между ухом и плечом он зажал телефонную трубку, а двумя пальцами печатал что-то на пишущей машинке.
Я присел рядом на жесткий стул, ожидая, пока он закончит печатать сообщение, передаваемое репортером по телефону.
Увидев меня, он явно удивился.
– Ты еще жив? Все репортеры в городе трезвонят об одном и том же: похоже на то, что ты уже труп.
– Большое спасибо за добрые слова! Сейчас такие сообщения действуют на меня, как инъекции адреналина.
– Как ты отнесешься, старина, к рюмке виски? – спросил Фаллон.
Я покачал головой.
– Что мне сейчас действительно нужно – так это информация относительно прошлого Марти Лоуренса. Я хотел бы посмотреть все, что у тебя собрано на него. Вырезки из газет и так далее.
– Не повезло тебе... В архиве ничего нет. Я уже побывал там, когда писал заметку о его смерти.
– Не нашел ничего? Ни по какому поводу?
– Ничего. Похоже, Фрэнк Лека держал сына вдали от дел. Документы на него – как в школе в Новой Англии, так и в колледже на Западном берегу – оформлялись на имя Марти Лоуренса. И ни одно агентство в Калифорнии не имеет на него материалов.
– А можно посмотреть вырезки, касающиеся Фрэнка Лека? Может, среди них найдется что-нибудь о Марти.
– Смотри, если хочешь. Но уверяю: ничего не найдешь. Я уже искал...
– Возможно, ты что-нибудь упустил.
Я не сомневался, что он говорит правду, но я не имел права упускать ни малейшего шанса. Может быть, все-таки отыщутся мотивы убийства Марти?
Я подождал, пока Фаллон принес из архива вырезки газет. Он вернулся с четырьмя твердыми папками.
Выдержки содержали большую информацию о кровавой деятельности Фрэнка Лека, которая была мне известна в общих чертах. Но ни в одной из статей, охватывающих тридцатилетний период «карьеры» Лека, я не нашел ни единого упоминания о его сыне. Единственным сообщением о его семейных делах была статья о шикарных похоронах его супруги в Нью-Джерси пять лет тому назад. В траурной церемонии принимали участие самые крупные национальные гангстеры, а в «кадиллаках», сопровождающих катафалк, – наиболее крупные политиканы Нью-Йорка, Нью-Джерси, Коннектикута и Пенсильвании. Хотя Марти несомненно присутствовал на похоронах матери, никто из репортеров о нем не упоминал.
В течение дня я просмотрел только две папки, потом посмотрел на две оставшиеся и сначала решил не браться за них, но потом все же взялся. Больше из упрямства, чем надеясь найти в них что-нибудь.
О Марти я ничего не обнаружил, но зато наткнулся на заметку, которая меня весьма заинтересовала. Она находилась в последней папке, где сведения были относительно свежими. Заметка была напечатана в две колонки и была приблизительно четырехлетней давности. Заголовок гласил: «Полицейские обвиняются в неоказании помощи». Под заголовком была помещена фотография полицейского, и в этом полицейском я признал того самого оборванного пьянчужку из таверны «Черепаха», который исчез после того, как «уложил» Хаги и вновь появился через час перед домом, в котором находилась моя контора.
Сперва я быстро пробежал статью глазами, а потом прочел ее более внимательно. Пьяницу звали Джордж Чисс. Когда-то он служил следователем в Нью-Йорке. Сначала он был сотрудником отдела полиции нравов, потом его перевели в отдел по расследованию убийств. Его долгая карьера закончилась увольнением из полиции. Ему было предъявлено обвинение в том, что он наехал на машине на одну женщину, в результате чего у той оказалась сломана нога, да вдобавок к этому, он не остановился для оказания помощи. Судьи приговорили его к 10 месяцам заключения за неоказание помощи и ведение машины в нетрезвом состоянии.
Статья эта оказалась в подборке, посвященной Лека, потому что Джордж Чисс клялся, что все это подстроено Фрэнком Лека.
Чисс заявил, что расследовал дело об убийстве одного старого преступника и там оказался замешанным Лека. Чтобы помешать Чиссу закончить расследование, Лека разработал и осуществил план, заключающийся в том, что один из его людей украл у Чисса машину и сбил на ней женщину. Машину нашли через полчаса после происшествия, брошенную в одном из переулков в десяти кварталах от места происшествия. На переднем сиденье валялась полупустая бутылка виски... После того, как установили владельца машины и наведались к нему, то нашли Чисса мертвецки пьяным.
На процессе из показаний свидетелей выяснилось, что последние полгода Чисс начал попивать. Это началось после того, как умерла его жена. Фрэнк Лека, разумеется, знал об этом и воспользовался этим обстоятельством при составлении своего плана.
Из статьи явствовало, что до того, как Чисс начал пить, он был в полиции очень уважаемым человеком, добросовестным следователем по особо трудным делам, большим специалистом по дзюдо. Он имел прекрасный послужной список, включающий в себя три случая проявления особого мужества при задержании опасных преступников.
По телефону Фаллона я позвонил Сэнди в Центральное управление. Ей пока ничего не удалось найти относительно деятельности Марти, но зато она сообщила мне новость. Гангстеры, оказывается, искали не только меня, но и Грэди. Его они тоже «приговорили», так как он не справился с обязанностями телохранителя.
Я попросил Сэнди узнать, где проживает сейчас бывший полицейский-следователь Джордж Чисс. Она могла это узнать у кого-нибудь из своих коллег, который поддерживает с ним какую-нибудь связь.
Сэнди позвонила мне минут через пять и сообщила адрес Чисса.
Поехав по этому адресу, я обнаружил большой двор, расположенный на окраине старого района Бруклина. Улица в этой части была узкой и загроможденной автомобилями, стоящими по обе стороны. Несколько ребятишек играли обшарпанным мячом в футбол. Там же стоял черный «форд», который я уже видел рядом с таверной.
Я вошел во двор через один из проемов. Толстяк в полотняных брюках и грязном свитере оливкового цвета направился в мою сторону.
– Что вы желаете?
– Здесь живет Джордж Чисс?
– Грек? – он показал грязным пальцем внутрь двора. – Вон его лачуга...
Этой лачугой оказался сарай, покрытый гофрированным железом. Вход и окно были закрыты занавесками. Ни электрических, ни телефонных проводов.
– Он дома? – спросил я.
– Да.
Я перебрался через пространство, загроможденное картонными коробками, старыми покрышками, ломаными игрушками и прочей рухлядью.
Дверь в сарай принадлежала когда-то какой-то конторе и на ней сохранилась потертая табличка.
Я постучал, и хриплый голос ответил:
– Войдите!
Я открыл дверь и вошел. Помещение было однокомнатным, отапливалось работающей на нефти печкой. Освещалось оно двумя масляными лампами, прикрепленными к стене. Полосатая бело-синяя занавеска прикрывала угол, где, очевидно, находился санузел.
В комнате стояла большая кровать, кухонный столик, комод, платяной шкаф и маленькая кухонная печурка. В комнате было удивительно чисто.
Не успел я закрыть дверь, как увидел нечто, от чего сразу похолодел: из громадной позолоченной рамы, висевшей на стене, на меня смотрел портрет Франка Лека.
Джордж Чисс сидел на единственном в комнате стуле и раскрашивал колеса детской коляски. Он был без пиджака в рубашке с закатанными рукавами. В остальном же он выглядел так же, как и в «Черепахе», – худощавый мужчина с редкими волосами, животиком, бледным лицом, которое раньше было, видимо, красивым, а сейчас покрыто щетиной двухдневной давности. Рядом с его правой ногой на полу стояла бутылка, в свободной руке он держал наполовину наполненный стакан.
При моем появлении его темные глаза изменились: исчезло бессмысленное пустое выражение. Взгляд сразу стал упрямым и проницательным.
– Долго же вы искали меня, – сказал он.
– Вы, что же, ожидали меня?
– Конечно! Для этого не нужно быть провидцем.
– Тем не менее, вы, кажется, не очень рады меня видеть?
– Теперь вы мой лучший друг. – Он отпил немного и с отвращением посмотрел на остаток в стакане.
– Почему вы стали считать меня своим лучшим другом?
– Конечно, из-за Марти!
– Но я не убивал его.
Чисс улыбнулся и пожал плечами.
– Это не имеет значения. Фрэнк Лека считает, что это ваша работа и намеревается вас убить. Мне хотелось бы присутствовать, когда он будет это делать...
– И поэтому я ваш лучший друг?
– Вот именно... – Он допил вино и поставил пустой стакан на пол. После этого вернулся к своей работе. – Позвольте мне закончить, потом поговорим.
Я кивнул в знак согласия. Орудовал он кистью так уверенно и ловко, что, глядя на него, я поневоле вспомнил, как он уложил Хаги одним ударом.
– Здорово у вас получается, – сказал я. – А материал подбираете из рухляди?
– Да... Знаете, что это будет?
– Детская коляска?
– У вас нет фантазии? Это будет скамеечка на колесах... Нет, скорее портативный бар. Для игрового зала или патио. Когда краска засохнет, я укреплю здесь полированную полочку для бутылок и ведерка со льдом... Неплохая мысль?
Слегка повернув голову, Чисс посмотрел в мою сторону.
– Вы верно думаете, что я ненормальный? Но это не так. Многим нравятся оригинальные безделушки, вроде этой. А я этим зарабатываю на жизнь... в некотором роде. Выбрав на свалке какую-нибудь рухлядь, я делаю из нее новую вещь. Владельцы лавок случайных вещей и антиквариата на Второй и Третьей улицах берут их у меня и продают любителям... Почему вы не присядете?
Единственным местом, где можно было присесть, была кровать, и я сел на нее. Чисс продолжал раскрашивать колеса.
– Сначала это было моим хобби, – сказал он, не поднимая глаз. – Это было давно... Когда еще жила моя жена. И тогда я совсем не думал, что это может стать моим основным заработком. Такую работу можно выполнять в любое время: и днем, и ночью, и она не мешает другим моим занятиям.
– Каким?
– Пить и заниматься личностью Фрэнка Лека и всем, что с ним связано.
Он наложил на колесо последний мазок, поднялся и выкатил поделку на улицу. Через некоторое время он вернулся, закрыл дверь и сказал:
– У вас ко мне, очевидно, много вопросов. Спрашивайте.
– Вы знаете, что меня интересует.
Чисс кивнул, взял бутылку и вновь наполнил стакан.
– Выпьете?
Я покачал головой. Он поставил бутылку.
– Противное вино, но зато дешевое.
– Напиваться – это не лучшее занятие для человека, который занимается личностью Фрэнка Лека.
Чисс отпил глоток и вытер рот тыльной стороной руки.
– Я пью не для того, чтобы напиться, а чтобы взбодриться. Это – единственная моя возможность сохранить терпение. Вы знаете, что меня уволили из полиции за неоказание помощи пострадавшей?
– Да.
– Это было четыре года назад. И все это время я выжидаю. А ждать очень тяжело...
Он направился к комоду и поставил на него стакан. Потом наклонился и, открыв ящик, достал из него что-то. Когда он вновь повернулся в мою сторону, в руке у него был пистолет.