Текст книги "Проигравшему - смерть (авторский сборник)"

Автор книги: Ник Кварри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 39 страниц)

Глава 14

– Этот спектакль я не хочу пропускать даже за все вино будущего, – продолжал Чисс. – Хочу видеть, как плачет Лека!

– Хотите, чтобы вас там прикончили на месте?

– Этого можно не бояться, там будет тьма полицейских. Причем из полиции штата, а не из местных, которые заодно с Лека. Никто нас и пальцем не посмеет тронуть.

Мы направились к двери.

– Давайте поспешим, если вы хотите увидеть вдову Марти и любовницу Лека.

Мы уселись в его старый «форд» и добрались до небольшой церквушки неподалеку от дома Лека, в которой должно было состояться отпевание. Как и предсказывал Чисс, там было полно полицейских. На территорию церкви пропускали только черные «кадиллаки», в которых приезжали близкие покойника.

Чисс отыскал стоянку в четырех кварталах от церкви.

– Оружие лучше оставить здесь, – сказал он, прежде чем мы вышли из автомобиля. – Эти полицейские – наша лучшая защита. Но если при вас окажется оружие, местная полиция воспользуется этим как поводом к задержанию.

Ни те, ни другие полицейские не внушали мне доверия и без пистолета я чувствовал себя словно голым. Но, тем не менее, Чисс был прав. Я неохотно вынул «магнум» и спрятал его под сиденье вместе с короткоствольным 32 калибра.

– Нам лучше разделиться, – предложил я, когда мы отошли от «форда». Если Лека или Рюннон увидят вас вместе со мной, вы сразу попадете в их черный список.

Чисс улыбнулся:

– Они и так не очень-то мне симпатизируют...

– Но попасть в «черный список» совсем другое...

– Меня не легко убить, – бросил Чисс. – И давайте больше не будем об этом.

На улице прохаживались человек 15 из полиции штата и местной полиции. Были и любопытные, но немного. Большая часть людей предпочитала держаться подальше от бандитов. Здесь же присутствовало несколько журналистов, но фоторепортеров не было. Это означало, что местная полиция по приказу Лека запретила им здесь появляться.

Все полицейские, попадающиеся навстречу, внимательно смотрели на меня и на Чисса. Для них это было обычное дело, но некоторые из местных полицейских останавливали на мне взгляд подольше – видимо, они были знакомы с моей фотографией, пущенной в ход Рюнноном.

Мы остановились недалеко от входа. Там на страже стояли два местных полицейских. Еще один – на тротуаре – встречал прибывавшие «кадиллаки», четвертый стоял у самого входа. Увидев меня, один из полицейских быстро скрылся внутри церкви и вскоре вернулся вместе с Рюнноном.

Они оба направились в нашу сторону. У Рюннона был усталый вид. Он покусывал мундштук и злобно поглядывал в нашу сторону.

– Вы находитесь в плохой компании, Чисс, – буркнул он. – Послушайте моего совета...

– Один раз вы уже давали мне совет, Рюннон, – перебил его Чисс. – Но я оставил его без внимания.

– То был добрый совет, вам следовало прислушаться.

Чисс криво улыбнулся.

Костлявое лицо Рюннона напряглось.

– Тем хуже для вас, Чисс. Я думал, что урок пошел вам на пользу. Но разгуливая вместе с Барроу, вы доказываете обратное.

– Я восхищаюсь мистером Барроу, – сказал Чисс. – Человек, у которого хватило мужества ликвидировать сына Лека, достоин восхищения, не так ли?

Вот это в Чиссе мне совсем не нравилось – ему не терпелось увидеть меня убитым.

Рюннон перевел взгляд на меня.

– Вы знаете, что произошло с Грэди? – невинным тоном спросил он.

– Да... Его и девушку нашли там, куда их засунули ваши люди.

Рюннон поднял брови.

– Уж не думаете ли вы, что я замешан в эту историю?

– спросил он масляным голосом. – Если да, тот вам следует сообщить об этом в полицию.

– Там об этом знают.

Он улыбнулся.

– Они абсолютно уверены, что я не имею к этому никакого касательства. – Он помолчал, а потом добавил многозначительно: – И не буду иметь никакого касательства и к вашей смерти!

– Это не так просто будет выполнить. До сих пор, несмотря на помощь преступников всего штата, вам не удалось заполучить меня. Вероятно, Лека уже устал от ваших оправданий.

Рюннон вытащил изо рта пустой мундштук и снова улыбнулся. Похоже, в его голове появилась какая-то мысль. Он взглянул на местного полицейского.

– Арестуйте этих двоих. Они вооружены...

Я сразу же подозвал полицейского из полиции штата.

– Прошу прощения, но я нуждаюсь в вашей защите.

Тот подошел с удивленным видом.

– В чем дело?

Я указал на местного полицейского.

– Он собирается арестовать меня и моего друга без всяких на то оснований.

По взглядам, которыми обменялись полицейские, можно было понять, что они не испытывают любви друг к другу.

Местный полицейский сразу вошел в раж:

– Они вооружены!

– Неправда, – возразил Чисс.

Рюннон ткнул мундштуком в мою сторону.

– У него наверняка есть оружие! Я уверен...

Полицейский штата обыскал сначала меня, потом Чисса. Покончив с этим, он посмотрел на Рюннона и на местного полицейского.

– У них ничего нет: ни пистолетов, ни ножей.

Рюннон покраснел.

– Я не хочу, чтобы они крутились здесь. Здесь им не место! Они не являются друзьями покойного и его семьи.

– Мы просто прогуливаемся здесь, – ответил я. – И мы совсем не мешаем движению.

Полицейский штата сказал Рюннону:

– Я не имею права запретить им находиться здесь, поскольку они никого не провоцируют и не создают никаких инцидентов.

Рюннон повернулся и, не сказав больше ни слова, исчез в здании. Полицейский штата проводил его взглядом.

Посрамленный местный полицейский отошел в сторону.

«Кадиллаки» стали прибывать все чаще. Все они были черного цвета, последней модели.

За рулем каждого автомобиля сидел гангстер, а в машине еще по меньшей мере один его сотоварищ. В этих машинах прибывали сливки преступного мира. Все они приехали отдать последнюю дань Марти, сыну Лека. Все были одеты в черное. Часто вместе с ними были женщины: жены, дочери, любовницы. Некоторые из них, бросив взгляд в нашу сторону, узнавали меня. Но Чисс был прав: они могли испепелить меня только глазами, вокруг было слишком много полицейских.

Фрэнк Лека прибыл одним из последних. Он вышел из черного «кадиллака». Глаза у него были красными, вид мрачный, но это не очень сказывалось на его представительности.

Его сопровождала девушка лет двадцати, чуть выше его ростом и очень красивая. На ней был прекрасного покроя костюм, подчеркивающий ее юную цветущую фигуру. Чисс толкнул меня локтем.

– Джейн, жена Марти.

Девушка с серьезным видом шла под руку с Лека, но мне показалось, что мысли ее далеко от происходящей процедуры.

Заметив меня, Лека остановился. На Чисса он не посмотрел, только на меня. Думаю, никто в этот момент для него больше не существовал. Губы его сжались, в глазах загорелся гнев.

Джейн, вдова Марти, тоже посмотрела на меня, но на ее лице ничего, кроме любопытства, не отразилось.

Лека недолго смотрел на меня. Во всяком случае, мне так показалось. Он не сказал ничего – ни единого слова, и взгляд у него был какой-то неподвижный, как у человека, пораженного ударом.

С явным усилием он оторвал от меня взгляд и прошел в церковь.

Я глубоко вдохнул свежий воздух.

– Многие смотрели на меня с ненавистью, – сказал я Чиссу. – Но так, как смотрел он, я не припомню.

– На меня он смотрел таким же взглядом, – сказал Чисс. – Но когда его будут сажать на электрический стул, он будет думать только обо мне.

Мы продолжали наблюдать за подъезжающими «кадиллаками».

– Что вы скажете о молодой вдове? – после некоторой паузы спросил Чисс.

– Она делает все, чтобы казаться убитой горем, но не очень в этом преуспела.

Чисс улыбнулся.

– А зачем ей казаться убитой горем?

Приехавших было так много, что они наверняка битком забили помещение. Вот бы бросить туда бомбу – сразу бы была уничтожена верхушка преступного мира не только Нью-Йорка, но и соседних штатов.

Когда стало ясно, что все уже в сборе, я повернулся к Чиссу.

– А любовница Лека?

– Ее я не видел. Похоже, ее присутствие в данный момент посчитали лишним. Понимаете, все дамы подобного рода имеют один пунктик...

– Так может воспользоваться этим обстоятельством и пойти поболтать с ней, пока Лека со своими прихвостнями занимается похоронами?

– Неплохая мысль... Она живет в Манхэттене. – Он рассказал, как можно найти ее. – Я с вами не поеду, не хочу пропускать момент погребения. Я еще не видел Лека плачущим.

– Что ж, доставьте себе это удовольствие. А потом попытайтесь разузнать, кто является другом сердца вдовы Марти. Если преуспеете в этом, оставьте послание для моей телефонистки.

Чисс кивнул.

– Не забудьте о своих пистолетах!

– Я возьму только один, маленький оставлю вам. Если судить по поведению Рюннона, он может вам пригодиться.

Я вернулся к старому «форду» и, убедившись, что за мной никто не следит, вновь сунул «магнум» на привычное для него место – под пиджаком. Потом такси за десять долларов отвезло меня в Нью-Йорк.

* * *

Любовницы Лека дома не оказалось, и всю середину дня я провел в кинотеатре по соседству. Позванивая Эстелле Росс через каждый час по телефону-автомату... Когда наконец на другом конце провода сняли трубку, я, ничего не ответив, повесил свою и вышел из кинотеатра.

Эстелла Росс жила на пятом этаже шикарного дома. Я нажал на кнопку звонка, расположенного рядом с дверью, и поправил галстук, чтобы при необходимости было легче добраться до пистолета, если Эстелла была дома не одна.

Через некоторое время женский голос спросил:

– Кто там?

Даже через дверь голос ее казался суперсексуальным.

– Меня прислал Фрэнк Лека.

Послышался скрип в замочной скважине, и дверь отворилась.

На меня взглянули быстрые живые зеленые глаза.

Эстелла была невысокой женщиной немногим выше пяти футов, с гибким подвижным телом. На ней был прозрачный халатик, сквозь который просвечивали черные трусики и лифчик. Представьте себе маленькие твердые груди, красивой формы бедра, хитрые губы и массу светлых волос на голове – это и будет Эстелла Росс.

Я продолжал играть начатую роль.

– Можно войти? Мистер Лека хотел, чтобы...

– Фрэнк вас не присылал, – сказал она теплым глубоким голосом. – Вы – Джейк Барроу, я видела ваше фото.

Враждебности в ее голосе не чувствовалось, только любопытство.

– Что вам от меня нужно?

– Поговорить с вами о том, что произошло с Марти.

Я готов был поставить ногу на порог, чтобы помешать ей закрыть дверь, но она и не пыталась это сделать. Мгновение она смотрела на меня своими зелеными глазами, а потом сказала:

– Хорошо, проходите.

Я вошел, не делая никаких попыток скрыть, что моя рука сунута под пиджак.

Гостиная меня поразила: сплошной антиквариат викторианской эпохи.

Осмотрел я и другие комнаты: солнечную спальню с громадной кроватью и балдахином, ванную комнату с розовой мраморной ванной.

Эстелла ходила вслед за мной.

– В доме никого нет, – сказала она наконец. – Поэтому доставьте мне удовольствие – оставьте в покое ваш пистолет. У меня нет никаких мотивов помогать кому бы то ни было убивать вас.

– А ваша лояльность по отношению к Лека?

– Вы считаете, что я должна быть лояльна к нему? – Ее зеленые глазки были круглыми и невинными, как у девочки. Она добавила: – Лека только мешает мне...

Она удобно уселась на стульчик перед туалетным столиком и начала подводить брови, смотрясь в зеркало.

– Вы можете говорить, пока я буду приводить себя в порядок. А то я спешу на урок пения. Мой учитель не любит, когда я опаздываю.

– Вы певица?

– Нет... Просто умею хорошо петь и танцевать. Но в скором времени, наверняка, стану кинозвездой.

Она сказала об этом, как о чем-то само собой разумеющемся.

– А что вы имели в виду, когда говорили, что Фрэнк Лека вам только мешает?

– Фрэнк говорит, что не хочет, чтобы я делала карьеру. Он не хочет делить меня ни с кем. – Она наложила на губы немного помады. – А я уже прошла кинопробы и имела полный успех. Один из продюсеров предложил мне заключить контракт... И знаете, что сделал Фрэнк?

– Где похоронен ваш продюсер?

– О, нет! Фрэнк не убил его... Он просто сделал так, что тот отказался от намерения меня снимать, а все остальные продюсеры... В общем, это их тоже насторожило.

Она встала и скинула халат, нисколько не смущаясь, что осталась только в лифчике и трусиках.

– Вся надежда только на то, что я надоем Фрэнку, – сказала она, открывая шкаф, наполненный одеждой. – Тогда мы расстанемся, и я смогу сделать карьеру.

Я смотрел, как она натягивает черную комбинацию.

– Значит, вы не чувствуете обязательств ни по отношению к Лека, ни к кому другому?

– У вас немного шансов выкрутиться, – сказала она, глядя на меня. – Как все-таки несправедливо, что такой полный жизни человек, как вы, должен умереть. Но ничего не поделаешь...

Она стала одевать белую блузку.

– Вы можете мне помочь, если захотите.

– Каким образом?

– Я не убивал Марти и хочу докопаться до того, кто это сделал...

Если мои слова и произвели на нее впечатление, то внешне это никак не проявилось. Сейчас ее больше заботило то, как бы поскорее натянуть черную юбку. Сделав это, она сказала:

– Если вы утверждаете, что не убивали Марта, то тогда я не знаю, кто бы мог это сделать...

– Когда вы узнали о его смерти?

– Мне позвонил сюда и сообщил об этом Фрэнк. Ночь он провел со мной, как, впрочем, и все остальные ночи... Трудно поверить, что такие пожилые люди могут быть настолько... пылкими.

– А кто сообщил новость ему?

– Виктор Рюннон из конторы районного прокурора. Они пытались найти Лека, но раньше нашли Рюннона. – Эстелла Росс тряхнула кудрями и сочувственно посмотрела на меня. – Знали бы вы, как это подействовало на Фрэнка! Только сына он и любил по-настоящему... – Она вынула из шкафа белый пиджак и надела его. – Узнав об этом, Фрэнк стал сам не свой. Он даже расплакался в моей постели. – Она улыбалась. – Пора идти. Кстати, одна деталь: Фрэнк предлагал мне выйти за него замуж. И знаете почему?

– Вам достаточно посмотреться в зеркало, чтобы понять это.

Она очень мило улыбнулась мне. Хотя она наверняка слышала много комплиментов от мужчин, это все равно было ей приятно.

– Не шутите... Он считает, что еще не стар и хотел, чтобы я родила ему другого сына. Ну разве он после этого не сумасшедший? Подумать такое! Что я буду рожать ему детей!

– А если он будет продолжать настаивать?

– Я все равно не выйду за него...

Лично я совсем не был в этом уверен. С одной стороны, она могла и извлечь значительные выгоды после смерти Марти, но с другой стороны, она утверждает, что не собирается выходить за Лека и что ее единственное желание – стать кинозвездой.

– Вы уверены, что не знаете, кто бы мог быть заинтересован в смерти Марти? – спросил я.

– Уверена! – ответила она, чуть подумав. – Ну, разве кто-нибудь из девочек, с которыми он развлекался.

– Вы и об этом знаете?

– Конечно! Марти был садист. В известной степени женщинам это даже нравится, но он переходил все границы. И мог иметь любую девчонку, которую захочет. Или за деньги, или потому, что он был сыном Фрэнка Лека... Возможно, без садизма он не мог возбудиться. Такое тоже бывает.

– А когда вы узнали обо всем этом?

– Это узнал Рюннон и рассказал все Фрэнку. – Эстелла вынула из кармана расческу и повернулась к зеркалу, чтобы заняться прической. – Рюннон сказал, что Марти уже искалечил нескольких девушек и вообще охотится на них.

– А как к этому отнесся Лека?

– Фрэнк не придал этому значения.

Я наблюдал, как она собирает волосы в «конский хвост», что делало ее похожей на девочку и выгодно подчеркивало ее сексуальный голос и чувствительные губы.

– Вы часто видитесь с женой Марти?

– С Джиной? Иногда вижусь.

– Она вам нравится?

– Я об этом даже и не думала никогда. Она мне не надоедает, я ей, кажется, тоже.

Эстелла достала из ящика сумочку.

– Как вы думаете, знала она о развлечениях своего мужа?

– Уверена, что догадывалась, – ответила Эстелла. – Джейн не настолько глупа. К тому же Марти проводил все ночи вне дома.

– И это ее трогало? Ведь они были женаты всего год!

– Не знаю, нравилось ли ей это, но внешнего беспокойства она не показывала.

– Что вы этим хотите сказать?

– У Марти были подружки... Так почему же не предположить, что и у нее был дружок? Но если это было так, то Джейн вела себя очень осторожно, и в дальнейшем ей придется быть осторожной. Ведь если Фрэнк узнает... – Она не закончила фразу и закрыла сумочку. – Нужно идти. Осталось три минуты.

– Не очень-то вы мне помогли.

Она с серьезным видом посмотрела на меня.

– Вам уже никто не поможет, Барроу. И вы это сами отлично понимаете!

– Мне поможет тот, кто убил Марти, – ответил я. – Независимо от того, хочет он этого или нет.

Я поднялся.

– Что ж, надежда – вещь хорошая.

Я посмотрел на нее.

– Вы сказали, что Фрэнк приходит сюда каждый вечер, – мягко проговорил я.

– Ну и что?

Ее глаза снова стали круглыми и и невинными, как у девочки.

– Вы хотите сказать, что можете подстеречь его у меня и убить?

Я непроизвольно улыбнулся: она была великолепна.

– И тем самым устранить препятствия к вашей карьере...

– Да, это тоже мысль...

– Лека приходит сюда один?

Я видел, что она собирается солгать, но все-таки сказала правду:

– Нет. Его обычно сопровождают несколько человек, его телохранители. Но только один заходит вместе с ним, остальные остаются в машине. Вы могли бы...

– Нет, это ни к чему, – отверг я ее предложение. – Если даже я убью Лека, мной займутся другие. Сожалею, что не могу вам помочь.

– Мне тоже жаль, – вздохнула Эстелла. Когда я уже поворачивался, собираясь уходить, взгляд мой наткнулся на нечто знакомое. Я замер и присмотрелся. Ящик с бельем, из которого Эстелла доставала свое белье, остался наполовину открытым и то, что находилось в нем, пробудило во мне определенные воспоминания. Я подошел и вынул из ящика желтый бюстгальтер с розовыми ладонями и желтые трусики с такими же руками.

Такое белье я уже видел в выставочном зале Эдварда Стронгела.

Глава 15

– Вам нравится этот комплект? – раздался за моей спиной голос Эстеллы. – Можете взять его себе, если у вас есть подружка, которой он будет впору. Мне он велик.

Ни на лифчике, ни на трусиках не было никакой этикетки.

– Вы давно знакомы с Эдвардом Стронгелом? – спросил я.

– Я вообще такого не знаю.

– Я Боба Стронгела, его сына?

– Тоже не знаю.

– Где же вы достали такой оригинальный набор?

– Мне его подарил Фрэнк. Недели две назад... Это был его первый подарок такого рода и размер, естественно, не подошел.

– А где он его достал?

– Не знаю. Я же сказала, что раньше он мне таких подарков не делал, обычно давал деньги. А даря этот гарнитур, сказал, что увидев его, сразу решил, что он мне подойдет.

– Лека говорил вам о своих делах?

– О делах? Со мной? Конечно, нет!

– Вы случайно не вспомните, произносил он при вас имя Стронгел?

– Н-нет... А зачем вам это?

– Идите на урок пения и развлекайтесь, – сказал я, и на этом мы расстались.

* * *

Позднее я позвонил одному своему приятелю, который работал в сфере изготовления готовой одежды, но дома его не оказалось. Через некоторое время я позвонил опять и на этот раз удачно.

Он сразу пригласил меня к себе в гости в Бронкс.

За обедом мы разговорились. Он жил холостяком и сам хорошо готовил. А что касается дел, то он стоял буквально у истоков этой промышленности и знал о ней все. Достаточно много знал он и о Фрэнке Лека, и о Стронгеле.

Лека был уже достаточно крупной фигурой в преступном мире, когда – а это было несколько лет назад – начал интересоваться легкой промышленностью, точнее пошивом готового платья. Скоро начались ограбления магазинов и автокаров с тканями и мехами. Затем, лет пять назад, он порвал все контакты на Седьмой авеню, уступив свои права другому гангстеру в обмен на рэкет в Бруклине.

Эдвард Стронгел открыл свой салон, когда Лека еще интересовался пошивом готового платья, и его фирма, сначала скромная, разрасталась с удивительной быстротой. Это недвусмысленно указывало на финансовую поддержку извне.

У самого же Стронгела не было достаточно доходов, кроме собственных сбережений, которые он сделал, работая налоговым инспектором. Но если его действительно финансировали со стороны, то это нигде не зарегистрировано.

Мой друг лично не знал, но слышал о связи Стронгела с Лека, но и этого для меня было больше, чем достаточно.

Я воспользовался телефоном приятеля, чтобы связаться со своей телефонисткой. Для меня было два сообщения: Чисс оставил номер телефона, по которому его можно разыскать, а Кора просила, чтобы я ей позвонил.

Вначале я набрал номер загородного телефона Стронгела. Трубку долго не снимали, а когда наконец в ней послышался голос Коры, он показался мне каким-то неестественным.

– Джейк, я тут задумалась над одним вопросом и мне необходимо посоветоваться с тобой.

– О чем?

– Мне не хочется говорить об этом по телефону... Ты не смог бы приехать сюда?

– Думаю, что смогу, – ответил я. – Ты себя хорошо чувствуешь?

– Хорошо... – Снова небольшая пауза. – Итак, я жду тебя.

И с этими словами она повесила трубку.

Какое-то время я задумчиво смотрел на телефон, а потом снова снял трубку и позвонил Чиссу.

– Гриль-бар «Микки». Что вам угодно?

– Джордж Чисс у вас?

– Да, у нас... Минуточку.

Секунд через тридцать в трубке послышался голос Чисса:

– Джейк?

– Да. Что нового?

– Это были самые прекрасные похороны из всех, что мне приходилось видеть. Когда гроб с Марти опускали в землю, Лека плакал буквально навзрыд...

Я поморщился, глядя на телефонную трубку.

– Похороны меня не интересуют... Вы же знаете, что я хочу знать.

– Да, конечно! Я узнал все, о чем вы просили. Это оказалось совсем несложно. Я проследил за вдовой Марти, она отправилась прямо к нему домой. Его зовут Бад Джонсон, тромбонист в ресторане одной из гостиниц. От портье я узнал, что она проводит с ним почти все ночи. Той ночью она также была у него, пришла к нему приблизительно за час до того, как Марти был убит в вашей конторе. И оставалась у него три часа.

– Следовательно, она исключается из числа подозреваемых?

– Если только она не наняла кого-нибудь.

– Ну, это маловероятно.

– Я тоже так думаю, – согласился Чисс. – Вряд ли найдется среди наемных убийц такой смельчак, который согласится убить сына Лека... А что у вас?

– Немало... оставайтесь в баре и ждите меня.

Чисс объяснил мне, как найти гриль-бар «Микки».

Уже почти стемнело, когда я добрался туда. Оттуда мы с Чиссом направились к его «форду». Похоже, Чисс опять успел набраться и выглядел таким же пьяным, как и в тот раз, когда уложил барменшу в «Черепахе». Но я понадеялся, что он и сейчас сможет выполнить свою задачу, когда мы доберемся до места.

Он внимательно выслушал мой разговор с Корой и потер массивными пальцами подбородок.

– Попахивает ловушкой, – произнес он.

Я кивнул.

– Мне тоже так кажется. – Поэтому-то вы мне и нужны, 32-й я оставил в вашей машине?

– Да.

– В таком случае посмотрим, чем это пахнет.

Было уже совсем темно, когда Чисс остановил машину на деревенской улице неподалеку от дома Стронгела. Я вышел из машины и прошел пешком, стараясь держаться среди кустарников и деревьев, росших вдоль улицы.

Потом я свернул и осторожно двинулся по лужайке, стараясь двигаться совершенно бесшумно. Когда я подошел достаточно близко, чтобы при свете луны видеть вход в виллу, то сразу остановился в тени огромного дуба. Достав пистолет, я замер в ожидании.

Минут через пять скрежеща и виляя из стороны в сторону, появился «форд» Чисса. От резкого торможения машину занесло, и она остановилась около входа. Чисс вышел и, шатаясь, направился к почтовому ящику, освещенному уличным фонарем. Он, конечно же, не хотел, чтобы его приняли за меня.

Обеими руками вцепившись в ящик, чтобы удержаться на ногах, он начал носом водить по написанному на ящике имени.

– Номер дома правильный, – словно пропел он. – А имя не то... Ничего не понимаю!

Он оторвал одну руку от ящика и протер глаза. Потом, стараясь держаться прямо, пошел к «форду». Сыграл он блестяще, сказывалась отличная тренировка.

Усевшись в машину, он медленно тронулся с места, разворачивая машину в обратную сторону. В этот момент из темноты раздался голос:

– Стой!

Машина остановилась. Чисс высунулся из окна и игриво спросил:

– Как вечеринка?.. Привет...

Человек подошел к «форду» с той стороны, с которой сидел Чисс. В одной руке он держал карманный фонарик, другая была в кармане. Он подошел совсем близко, так что смог почувствовать запах спиртного, исходящего от Чисса, но, тем не менее, продолжал держаться настороже, не вынимая руки из кармана.

– Что вам здесь нужно? – спросил он у Чисса.

– И вы еще спрашиваете?! Приехал на вечеринку!..

– Ошиблись адресом, старина. Проваливайте отсюда!

– Но адрес правильный! Номер тот самый, что мне дали.

Человек подошел поближе и осветил салон. Луч фонарика осветил не только внутренность автомобиля, но также обрисовал силуэт другого человека, стоявшего в кустах между мной и домом.

Я сразу же бесшумно двинулся в его сторону.

– Вы хотите прогнать меня отсюда? – с возмущением спросил Чисс. – Но ведь я приглашен!

– Проваливай отсюда, старый пьяница! – прорычал человек. – И если ты не уберешься отсюда со своим катафалком...

Добравшись сзади до человека, стоявшего в кустах, я ударил его пистолетом по голове. Возможно, даже немного сильнее, чем надо, чтобы он вел себя смирно в течение двух часов. Череп у него оказался твердый, но рухнул он как подкошенный. Его крупное тело вызвало шум при падении, и на этот шум повернул голову человек, стоящий у «форда».

В тот же момент рука Чисса молниеносно высунулась из окна и нанесла ему удар по голове. Человек упал прямо на машину. Я не видел, какие еще манипуляции проделал Чисс, но в итоге увидел, что человек лежит на земле.

Чисс сразу же исчез в машине. Я поднял пистолет, готовый в случае необходимости нажать на спуск. Но ничего не последовало. Все вокруг было тихо. Я выждал, пока Чисс выберется из машины, а потом начал прокладывать себе путь среди кустарников к дому, не спуская глаз с человека на земле.

– Долго он будет там лежать? – спросил я Чисса.

– Не беспокойтесь, – ответил тот. – Проспит несколько часов.

Он вынул из кармана мой маленький пистолет и, показывая на дорогу, ведущую к пляжу, продолжал:

– Вы пойдете там, а я пойду с этой стороны.

Мы двинулись через кустарник, следуя вдоль дорожек. Не заметив по дороге никаких других следов, я, наконец, вышел на пляж. Чисс уже поджидал меня там.

– Проверьте кусты со стороны моря, а затем перейдите к задней стороне дома, – предложил я. – А я пойду с этой стороны. Чисс кивнул и скрылся в темноте. Я осмотрел кусты с правой стороны. Никого. Остался только дом.

Согнувшись в три погибели, я осторожно приблизился к дому. Там тоже никого. Осталось заглянуть внутрь.

Я осторожно приблизился к ставне, в которой была щель и, прильнув к ней глазом, заглянул в комнаты.

Кора, совершенно обнаженная, лежала на подушках перед камином. Руки ее были связаны за спиной. А перед ней, стоя на коленях, находился широкоплечий бандит, который, коротая время, развлекался с ней. Он стоял ко мне спиной, позволяя видеть лишь, как Кора, плотно сжав челюсти, мотает головой то в одну, то в другую сторону, а такт движению его рук.

Я бросился налево к двери. В тот же момент над моей головой послышался шорох. Я отпрыгнул назад и поднял пистолет. Какой-то человек, стоя на коленях на крыше, уже целился в меня из пистолета. Мы выстрелили одновременно. Его пуля вонзилась в песок между моими расставленными ногами, а моя разнесла ему челюсть. Человек повалился и рухнул у моих ног.

Я сразу же бросился на землю, прикрывшись его телом и направил пистолет на вход в дом. Но дверь не открывалась. Я выжидал. Медленно текли секунды. Бандит, находившийся в доме с Корой, не появлялся. Возможно, он вышел через черный ход в гараж? Я выждал еще несколько секунд и поднялся с земли. В тот же момент бандит показался из-за угла дома с пистолетом наготове. Мы оказались практически друг перед другом, но никто из нас выстрелить не успел: выстрел раздался из темноты. Человек прислонился к углу дома, и его рука с пистолетом опустилась. Из темноты раздались еще два выстрела. Бандит сделал шаг назад и рухнул на песок.

Из темноты вышел Чисс, держа пистолет в руке. Он посмотрел на убитого.

– Первым же выстрелом, – тяжело дыша сказал он.

– Спасибо! – произнес я.

– За что? Не могу же я позволить кому-нибудь убить вас... За исключением Лека.

– Посмотрите, может, здесь еще кто-нибудь прячется, – попросил я.

Чисс снова исчез.

А я открыл дверь и вошел в дом. Кора уже стояла на ногах, готовая скрыться в случае необходимости. Едва она увидела меня, как ноги ее подкосились, она упала на колени и зарыдала.

Я поднял ее и положил на диван. Все ее тело было мокрым и покрыто следами ударов хлыста. Я повернул ее на бок, чтобы развязать ленту, стягивающую руки за спиной.

– Прости меня... – выдавила она сквозь слезы. – Я не хотела завлекать тебя сюда! Они заставили...

– Забудь об этом, – мягко сказал я. – Это уже в прошлом. Я все понимаю...

– Я пыталась отказаться, – продолжала она. – Пыталась... Но они начали меня бить хлыстом... А потом пригрозили, что исполосуют ножом лицо... Я такая... такая трусиха.

– Все будет хорошо, – успокоил ее я. – Никто и не надеялся, что ты окажешься твердой, как гранит. У каждого есть свой предел.

Я освободил ее руки от ленты.

– Тебе плохо?

– Пройдет... Они меня избили и еще... Это животное... Дегенерат... – она снова заплакала.

Я прижал ее к себе.

– Успокойся! Успокойся... Все уже позади.

Постепенно она начала успокаиваться. Я подошел к бару, налил стакан виски и подал ей.

Она взяла стакан обеими руками и выпила все одним глотком. После чего расслабленно вытянулась и закрыла глаза.

– Где твоя одежда? Давай помогу.

– Нет, – она поднялась. – Я сама.

Она пошла в спальню, а я вернулся к бару и налил еще порцию виски.

Когда я пришел в спальню, на Коре уже была рубашка, она надевала брюки. Кончив одеваться, она присела на краешек кровати и как-то неестественно выпрямилась. Я опустился на колени и помог ей надеть туфли.

– Сейчас ты отправишься к моему знакомому врачу. Он даст тебе успокоительное и все, что нужно. Оставайся у него сколько потребуется, пока не почувствуешь себя хорошо и уверенно. Там тебя никто не найдет.

– А его семья не...

– У него нет семьи. Жена умерла, а дети давно женаты. Вы там будете совсем одни. Он настоящий врач и симпатичный человек и будет рад оказать мне услугу. Тебе у него понравится.

– Хорошо, – ответила Кора покорным и усталым голосом.

Мы встали. Я посмотрел на нее.

– В каком количестве вы изготовляете модели белья, которое я видел в вашем салоне?

Она удивилась моему вопросу.

– Каждая модель изготовляется в двух экземплярах. Один – для показа в нашем салоне, другой – для собрания наших покупателей в Чикаго. А почему ты об этом спрашиваешь?

– Я видел одну из моделей на квартире у одной женщины. Как она могла к ней попасть?