Текст книги "Запретная нота (ЛП)"

Автор книги: Нелия Аларкон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Она загибает пальцы вокруг устройства.

– Пожалуйста. – Умоляю я.

Медленно она протягивает телефон. Опытным путем я перехожу на предыдущую вкладку.

И тут вижу это.

Частная статья.

Слова бросаются в глаза.

Новый роман Redwood Prep.

А ниже…фотография меня и Зейна.

ГЛАВА 18

ГРЕЙС

Выдыхаю, глаза закрываются, а пальцы крепко сжимают мобильный телефон.

Нет, этого не может быть.

Этого не может быть.

Но когда я снова открываю глаза, фотография оказывается на экране в полном цвете. Фотограф запечатлел, как мы с Зейном вместе заходим в похоронное бюро. Его рука лежит на моей спине, а я прижалась к нему.

Сама по себе фотография довольно скромная, но намёк в ней разрушителен.

– Мисс Джеймисон, могу я получить свой телефон обратно?

У меня болит голова. Такое ощущение, что кто-то ударил кувалдой по моему черепу.

– Мисс Джеймисон.

– А?

– Мой телефон.

Я передаю телефон в её наманикюренные руки.

Ваня пристально смотрит на меня.

– Это…правда?

Мой рот приоткрывается.

В этот момент входные двери распахиваются.

Датч, Финн, Зейн и Сол входят в Redwood Prep.

Они все огромные. И я имею в виду не только рост. Их присутствие заполняет весь коридор, вытесняя всех. Невероятно красивые и харизматичные, они всегда притягивают к себе поток благодарных взглядов и любопытных глаз.

Но сегодня все по-другому.

Потому что, хотя «The kings» всегда приковывают к себе все взгляды, несколько из них обращены ко мне.

Ваня тоже поворачивается.

– Зейн здесь.

То, как она произносит его имя, с оттенком благоговения и поклонения герою, вызывает во мне мрачные чувства. Это настолько неожиданно, что я внутренне вздрагиваю. Какое мне дело до того, что кто-то преклоняется перед Зейном, когда мой мир буквально разваливается?

Качки подбегают к Зейну и похлопывают его по спине. Такие слова, как «прямо в точку» и «молодец», эхом разносятся по коридору.

Зейн выглядит растерянным. Его тёмный взгляд блуждает по коридору и ненадолго переходит на меня. Моё сердце подскакивает к горлу, и я чувствую острый, пронзительный укол в груди.

Зейн вскидывает на меня густые чёрные брови.

Я кручусь на месте и выбегаю из коридора в учительскую. Мне невыносимо смотреть на него.

На табличке моего стола написано: «Грейс Джеймисон, учительница английского».

Я обхватываю деревянную палочку руками и сжимаю, пытаясь успокоиться.

Мне нужно найти выход из этой ситуации.

Другие учителя в кабинете смотрят на меня, но никто ничего не говорит. У меня такое чувство, что они не знают о фотографии. А если бы знали, то говорили бы об этом с большей откровенностью.

Никому из учителей в Redwood Prep я не нравлюсь.

На это есть много причин. Я моложе большинства из них и, возможно, ближе к ученикам. У меня также есть небольшая, но страстная группа студентов-мужчин, которые регулярно носят мне книги, приносят закуски и оставляют записки и подарки на моём столе.

А ещё я единственный учитель в Redwood Prep, который не подвержен испепеляющей силе «The kings».

Или, по крайней мере, была.

Пока Зейн не начал меня шантажировать.

Это его работа? Неужели он пробрался в ванную, переехал в мой дом и очаровал мою мать только для того, чтобы вот так вот ударить меня в спину?

Гнев накатывает с новой силой. Мне хочется промчаться по коридору, добежать до этой несносной четверки и врезать каждому из них по морде.

Я потираю висок и размышляю, что делать дальше, когда дверь распахивается. Из комнаты вырывается весь воздух, когда я поднимаю голову и вижу Зейна. Он не стал надевать пиджак Redwood Prep – скорее всего, он все ещё сушится дома.

Вместо этого его белоснежная рубашка застегнута доверху и заправлена в тёмные брюки. Рукава подвернуты, на бледной коже от запястья до пальцев красуются татуировки.

Голубой взгляд пронзает комнату и с треском обрушивается на меня.

Я напрягаюсь, сжимаю кулаки и готовлюсь ко всему.

Зейн останавливается перед моим столом.

– Нам нужно поговорить.

– Простите, мистер Кросс. Мне нужно подготовиться к уроку. – Профессионально говорю я. – Вам нужно уйти.

В учительской воцарилась смертельная тишина. Все смотрят на нас и не пытаются это скрыть.

Напряженная энергия Зейна разгорается почти до ядерного взрыва. Я никогда не видела его таким злым.

– Я не спрашивал. – Рычит он.

Поднимаю голову и смотрю на него.

– Я тоже.

– Грейс.

Я застываю от этого прозвища.

Он постукивает пальцами по столу.

Поднимаю взгляд.

Зейн настойчиво дергает головой в сторону двери.

Упрямо опускаю глаза, достаю красную ручку и пишу заметки на эссе ученика. Я уверена, что пишу тарабарщину, но мне отчаянно хочется выглядеть занятой.

Тень надо мной становится все меньше. Я не проверяю, но чувствую, как властное присутствие Зейна удаляется от моего стола. Его военные ботинки стучат по земле, и мне кажется, что он собирается уходить.

На секунду по моему телу разливается облегчение.

Я вздыхаю.

Пока не слышуо голос, раздающийся в тишине комнаты.

– Вы её слышали. Она сказала уходить. – Рычит Зейн.

В комнате воцаряется растерянная тишина.

Я поднимаю голову.

Ошеломленная, вижу, что Зейн смотрит на других учителей.

Взрослые люди тут же суют свои бумаги в папки, меняют удобную обувь на туфли или оксфорды из блестящей кожи и выскальзывают из кабинета.

Менее чем за пять секунд кабинет пустеет.

Вот так.

Он командовал каждым учителем в Redwood Prep.

Одно слово.

Один щелчок пальцами.

Меня трясёт так сильно, что Зейн наверняка это замечает.

Его тёмный взгляд скользит по мне. Он со злостью захлопывает дверь и запирает её.

Я вскакиваю на ноги.

– Что, чёрт возьми, ты себе позволяешь?

Он идёт по комнате, хмурясь.

– Ты не можешь так просто взять и сделать. – Я бросаю руку на дверь. – Ты не можешь просто прогнать своих учителей, запереть двери и вести себя так, будто ты здесь хозяин. Потому что это не так. Тебе не принадлежит Redwood Prep, и я тебе не принадлежу. Так что убирайся с глаз моих долой.

Он по-прежнему стоит у моего стола и смотрит на меня своими грозовыми голубыми глазами.

Кажется, что весь мой мир сжался до этого момента, до этого гнева, до этого отчаяния.

Я бросаюсь на него, во мне взрывается торнадо из боли, гнева и вины.

– Что? Чего ты хочешь, Зейн? – Я понижаю голос до резкого шепота. – Ты думаешь, я позволю тебе снова трахнуть меня, если меня уволят? Поэтому ты это сделал?

– Я не делал.

– Я тебе не верю.

– Лгунья. – Он прижимает ладони к столу, по обе стороны от моей дощечки, и наклоняется. – Ты веришь мне, Грейс. Ты просто хочешь выместить на ком-то свою злость. Хорошо, если этот кто-то – я, но хотя бы имей мужество признать это.

Эмоции, бурлящие в моей груди, достигают предела.

Я замахиваюсь на него.

Он хватает меня за руку. Грубые пальцы обхватывают моё запястье.

– Отпусти меня, Зейн.

– Это был не я.

Моя вторая рука проносится по воздуху и бьёт его по лицу.

Он хватает и это запястье. Мои бёдра больно вжимаются в стол, когда он тянет меня вперёд, так что мы встречаемся посередине. Мир исчезает, остаются только его горящие синим пламенем глаза и ровное мятное дыхание на моём лице.

Я замираю, мой гнев трескается под его глубоким, леденящим душу взглядом. Напряжение между нами разрастается, как хлыст, больно ударяя по всем моим защитам и оживляя неоспоримую связь между нами.

– Я этого не делал. – Его слова вылетают стаккато. Короткие, пронзительные истины. – Мне нужно, чтобы ты это знала. Мне важно, чтобы ты это знала.

– Я… – Начинаю я, но тут раздается стук в дверь, и сжимаю губы, сдерживая бурю слов, давящих на моё горло и отчаянно пытающихся вырваться на свободу.

Я хочу верить тебе. Я верю тебе, но это не нормально. Мы не можем вот так оставаться одни в одной комнате. Это было небезопасно раньше, и это определенно не нормально сейчас. Я не знаю, что делать. Я знаю только, что не могу получить тебя. То, что мы сделали, то, что мы есть, – это неправильно.

– Простите? Я кое-что забыла. – Доносится из-за закрытой двери слабый голос учительницы.

– Заберёшь позже! – Кричит Зейн.

Все затихает.

Подавляю стон разочарования и вырываюсь из его объятий.

Ещё только восемь утра, а сегодняшний день уже превратился в сплошное дерьмо. Я чуть не расшибла себе голову в душе, мой сводный брат лизал мне шею, и мне это нравилось, мою репутацию размазывают по всему кампусу, а я все ещё чувствую что-то к человеку, к которому не должна ничего чувствовать.

Теперь мне придётся беспокоиться о том, что я потеряю работу в Redwood Prep.

– Дай мне время разобраться с этим. – Говорит Зейн, проводя рукой по волосам.

– Нет. – Огрызаюсь я. – Ты ничего не делаешь. Я сама разберусь.

Зейн смотрит на меня своими кричащими голубыми глазами.

Звонит мой телефон.

Я ныряю в сумочку за ним и прижимаю к уху.

– Что?

– Мисс Джеймисон? Это кабинет директора.

Цвет исчезает с моего лица, и я чувствую, как комната кружится.

– Директор Харрис хочет вас видеть.

Джинкс: Картинка стоит тысячи слов, но можно ли доверять этим словам?

Как настоящая говядина и веганская говядина выглядят одинаково, а на вкус отличаются, так и у фабричных скандалов нет одинакового запаха. Принесите мне золото, и я продам его. Принесите мне камень, окрашенный в желтый цвет, и я его выброшу.

Оставайтесь в безопасности.

До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты – ещё ближе.

– Джинкс.

ГЛАВА 19

ГРЕЙС

Директор Харрис ждёт, стиснув пальцы и сцепив руки перед своим плохо сидящим на нем серым костюмом.

Харрис – маленький, невзрачный человек, чья голова едва достигает высоты его массивного кресла. Свет отражается от лысеющей головы, всегда покрытой блестками пота, словно его тело знает, что он виноват, и нуждается в способе выразить это.

– Присаживайтесь, мисс Джеймисон.

Он указывает кривым пальцем.

Я опускаюсь в кресло, хватаясь за ручки.

Комната мне незнакома.

Стены чёрные с золотом. Дорогие произведения искусства свисают друг с друга в тошнотворной мешанине. Как будто покупатель выбирал по ценнику, а не по сочетанию.

Мой взгляд возвращается к Харрису, и я ёрзаю в кресле. Мне не по себе. Неудобно.

Одно дело – видеть Харриса на школьных мероприятиях или на собраниях учителей, но я делала все возможное, чтобы никогда не оставаться в его кабинете одной.

И не потому что я хочу избежать неприятностей.

А потому что, видя его лицо, я вспоминаю Слоан.

В ту ночь, когда она пропала, ей позвонили.

От Харриса.

Она ответила на звонок на улице. Я так и не услышала, что она сказала.

Знаю только, что она не вернулась.

Мысли о Слоан заставляют моё сердце кричать от боли.

Я закрываю глаза.

На мгновение погружаюсь в темноту.

В печаль.

Сожаление.

Ярость.

Мои пальцы сжимаются в кулаки, и мне приходится сдерживаться, чтобы не выпустить их из рук.

Харрис улыбается мне.

– Это наша первая беседа один на один после собеседования при приеме на работу, верно?

Я опускаю подбородок.

– Кажется, будто только вчера вы вошли в эти двери, разложили свое резюме перед нашей комиссией по найму и сказали, что хотите отдать долг школе, которая изменила вашу жизнь.

Сильно прикусываю губу.

– Как вы знаете, вы самый молодой учитель в Redwood Prep. Всего на несколько лет старше наших старшеклассников. Некоторые скажут, что разница в возрасте совсем невелика.

– Кто бы мог так сказать? – Перебиваю я его.

Его губы кривятся ещё больше, а края так высоко поднимаются над лицом, что он становится похож на Джокера.

Я выжидающе смотрю на него.

– Широкая общественность. – Медленно произносит Харрис.

Наклоняю голову.

– Широкая общественность – это причина, по которой вы вызвали меня в свой кабинет?

Харрис делает паузу, оценивая меня. Я изо всех сил старалась не быть с ним агрессивной.

За почти год работы в Redwood Prep я ни разу не высказалась на собраниях и не выразила несогласия ни с одной из его политик.

Когда у Каденс и Серены были проблемы, я боролась с ним на каждом шагу, оставаясь при этом настолько послушной и непритязательной, насколько это было возможно.

Он облизнул губы, сдвинувшись так, чтобы показать свое недовольство.

– Вы расстроены, мисс Джеймисон?

– Просто пытаюсь понять, почему я здесь.

– Расслабьтесь. Это дружеская беседа. – Он сверкнул на меня большими зубами. – Не стоит нервничать.

Чуть не фыркаю.

– Хотите чаю? Кофе?

Я бы хотела, чтобы ты перешёл к делу.

– Нет.

Он осторожно переводит взгляд с меня на награды, обрамляющие его стены.

– Вам нравится здесь, в Redwood Prep?

– Все хорошо.

– Для учителя английского языка вы, кажется, не используете описательный язык.

– Мне нравится еда в кафетерии.

Он смеётся, и от этого у меня кровь идёт из ушей.

– Мне любопытно. Почему вы захотели стать учителем?

Я сжимаю пальцы в кулак.

– Я уже рассказывала на собеседовании.

– Расскажите ещё раз. – Харрис поворачивает свой стул ко мне и улыбается. – Пожалуйста.

Моё дыхание вырывается на выдохе.

– Чтение стало для меня спасением от реальности, которая была не слишком привлекательной. Я влюбилась в слова и хотела поделиться этой любовью с другими.

– Мгм. – Он покачал головой. – Должно быть, эта страсть заразительна. Я слышал, что студенты умоляют присоединиться к вашему классу, как будто они не могут насытиться вашей программой. Или, возможно, они не могут насытиться вами.

– На что именно вы намекаете, мистер Харрис?

– Просто пытаюсь понять вас.

– Вы выбрали для этого неподходящее время. У меня урок.

Его глаза сужаются, в них мелькает раздражение.

Мы смотрим друг на друга.

Директор Харрис отходит первым.

– Мисс Джеймисон, мне кажется, что вы хотите мне что-то сказать.

– Что я хочу сказать?

– Я не знаю. Почему бы вам не сказать мне?

Он говорит по кругу, и, возможно, если бы ситуация не была столь плачевной, я бы отправилась с ним на эту прогулку.

Сегодня у меня нет терпения.

– Вы, очевидно, слышали обо мне что-то нелестное.

– Я бы не назвал это нелестным.

– Мне бы хотелось, чтобы вы назвали это как-нибудь иначе.

Его верхняя губа напряглась.

– Это больше похоже на наблюдение.

– Вы заметили, что мой возраст и популярность среди студентов вызывают беспокойство. Возможно, даже слабость. Я неправильно поняла?

Харрис складывает руки на груди.

– Здесь, в Redwood Prep, мы ценим честность, совершенство и приличия превыше всего.

Я почти смеюсь. Что за приличия? Те, которые позволили ему окликнуть шестнадцатилетнюю девушку в десять часов вечера?

– Вы молода и красива. – Харрис показывает на мою юбку-карандаш. – Возможно, учеников смущает, когда они поднимают глаза от учебников и видят кого-то, кто так легко может стать их подругой, а может, и любовницей…

– Директор Харрис.

Он снова сверкнул зубами.

– Простите. Я оговорился. Хотел сказать «их влюбленностью».

Я вся дрожу от раздражения.

– Я не могу контролировать чувства студентов. Я могу контролировать только свое поведение.

– А вы делали это, мисс Джеймисон? – Его голос тихий, вкрадчиво пробирающий меня до костей.

– Делала что?

– Контролировали себя.

Я резко вдыхаю, когда в моей голове проносятся видения той ночи в отеле. Руки Зейна в моих волосах. Его стоны на моих губах. Язык между моих ног. Мои пальцы скребут по теплу его джинсов.

– Да.

Мой голос тёмный, резкий, режущий.

Харрис склоняет голову, покорно кивая.

– Неважно, насколько я близка по возрасту к ученикам, моё предназначение здесь, в Redwood Prep, – учитель. Я выполняю свою работу хорошо и профессионально.

От его высокопарного, почти мультяшного смеха у меня по коже бегут мурашки.

Харрис излучает атмосферу безобидного, неуклюжего дурачка.

Его так легко не заметить. Списать со счётов. Убедить себя в том, что он не может совершить ничего столь отвратительного, как то, что он сделал.

Каждый мускул внутри меня сворачивается, когда он поднимается, обходит свой стол и прислоняется к нему. В новой позе он оказывается прямо передо мной. Я чувствую отвратительно густой запах его лосьона после бритья.

Он поднимает телефон к моему лицу.

На экране – фотография, на которой мы с Зейном идём в похоронное бюро.

Губы Харриса кривятся, и я вижу, что ему это нравится.

Мне становится интересно, не скрывали ли мы оба свое презрение друг к другу все эти месяцы. Может быть, ему так же хорошо, как и мне.

– Вы хотите объяснить это, мисс Джеймисон?

– Студентка попросила помочь ей спланировать похороны члена семьи. – Я сцепила пальцы и наклонила подбородок вверх. – Это все.

– Вы встретили ученика после школы.

– Да.

– Наедине.

Моё сердце колотится.

– Да.

– Вы часто встречаетесь с Зейном Кроссом?

Я каменно молчу.

Он ухмыляется.

– Позвольте спросить по-другому. Вы впервые встречаете Зейна Кросса во внеурочное время?

– Разве есть правило, что я не могу встречаться со студентами за пределами Redwood Prep?

Бросаю на него взгляд.

Такого правила нет, а если бы и было, то он нарушил его задолго до меня.

– Возможно, нет, но есть правило о неподобающем поведении.

– И что же здесь неподобающего?

– Я бы сказал, что у него нет причин держать руку на вашей спине… – Харрис приманивает меня. Увеличивает изображение того места, где рука Зейна собственнически вжимается в мою рубашку. – Вы считаете, что это уместно, мисс Джеймисон?

– Зейн Кросс, – облизываю я губы, – вел себя как джентльмен.

Я чуть не подавилась этими словами.

«Зейн Кросс» и «джентльмен» не должны быть в одном предложении.

– Я верю вам, мисс Джеймисон. Верю, но вы же видите, как легко все это может быть неправильно истолковано.

– Я не понимаю.

– Слухи…такая опасная штука. – Харрис убирает телефон в карман и улыбается, показывая тёмные зубы, от чего у меня в голове начинают звенеть тревожные колокольчики. – Мы – школа высокого уровня. Мы учим высокопоставленных студентов. Сыновья и дочери конгрессменов, миллионеров, знаменитостей. Общественность постоянно обращает на нас свой взор в поисках следующей истории. Жаждут, чтобы кто-то упал с их пьедестала.

Он заставляет себя смеяться.

– Я не хочу видеть, как кто-то падает на землю. Особенно из нашего персонала. Видите ли, в таких случаях платить приходится не ученикам. Это учителя теряют все. Красивые, молодые учителя, такие как вы, страдают больше всех. – Он поднимает ручку и бросает её на стол. – Их так легко разбить.

На мгновение воцаряется тишина.

Смотрю на ручку, наблюдая, как она катится туда-сюда.

Наконец я спрашиваю:

– Вы когда-нибудь складывали домино, директор Харрис? – Я наклоняюсь вперёд. – Когда падает одно домино, остальные тоже падают. А как падает последняя? Сильнее остальных.

Его губы подергиваются в гримасе.

Я пристально смотрю на него.

– Я не против падать первой, но гарантирую, что когда падает один, остальных уже не остановить.

Он снова смеётся. Я не могу вынести его раздражающий, несносный звук.

– Почему мне кажется, что это угроза, мисс Джеймисон?

Улыбка все ещё на его лице, но его голос твёрд. Он сжимает морщинистый кулак, опираясь на край стола.

– Я просто делаю наблюдение.

Харрис проводит пальцем по носу и возвращается за свой стол, как будто ему нужно сесть в свое шикарное кресло, чтобы почувствовать себя могущественным.

Я встаю.

– Мы закончили?

Это не столько вопрос, сколько заявление о том, что я закончила.

Ноги сами несут меня к двери.

– Вы спрашивали о том, что случилось шесть лет назад. – Резко говорит он.

Внутри у меня все клокочет от шока, но, прежде чем повернуться, я настраиваю свое лицо на пустой лад.

Я ожидала, что моё расследование вернётся к Харрису. Было бы наивно полагать, что я смогу допросить персонал Redwood Prep, не предупредив директора.

Харрис хмурится, его голос звучит как холодный шепот.

– Оставьте это.

– А если я этого не сделаю?

Он помахивает мобильным телефоном.

– У меня не останется выбора, кроме как провести полное расследование. – Медленная победоносная улыбка пересекает его лицо. – И донести результаты расследования до школьного совета и закона.

Его уловки остались прежними.

Забавно, что он не изменился.

– Давайте. – Говорю я, и Харрис смотрит на меня как на сумасшедшую. Он открывает рот, чтобы выплюнуть очередную завуалированную угрозу, когда я поднимаю руку. – Давай посмотрим, не будет ли у совета директоров проблем с тем, что я провожу время со своим сводным братом.

– Сводным братом?

Дверь внезапно распахивается.

В комнату врывается Зейн со злобным выражением лица и глазами, устремленными на Харриса. Быстро двигаясь, я обхватываю его за талию, отчасти чтобы подкрепить то, что я только что рассказала, а отчасти чтобы удержать его.

– Зейн, ты как раз вовремя.

Горячая дрожь пробегает по моему телу, когда он окидывает меня взглядом. Его глаза останавливаются на моей улыбке, а затем опускаются на руку, которой я обнимаю его. Голубые и золотые искорки начинают гореть.

– Директор Харрис не знал, что наши родители поженились. – Я поворачиваюсь лицом к старику и натянуто улыбаюсь. – Зейн, Датч и Финн – моя семья. Мы очень близки.

Харрис преувеличенно удивленно моргает.

– Это проясняет для вас ситуацию? Или у вас есть ещё вопросы?

Он хмурится и кладет обе ладони на стол.

– Вопросов больше нет.

Звенят музыкальные куранты.

Я отстраняюсь от Зейна.

– У меня сейчас урок. Если вы меня извините…

Оба мужчины смотрят на меня, но мне все равно.

На самом деле, я чувствую себя онемевшей. Победа в том матче не принесла мне никакого удовлетворения.

Война ещё не закончена. То, что Зейн оказался моим сводным братом, позволило мне на этот раз избежать наказания, но это лишь пластырь на пулевом ранении.

Теперь когти выпущены.

Харрис знает, что мне нужно.

И все ставки отменяются.

Мне нужно быстро продвинуться в деле Слоан, пока Харрис не нашёл способ вышвырнуть меня из Redwood Prep и навсегда заткнуть мне рот.

Джинкс: И заговор сгущается…

Слухи о том, что король барабанов и сексуальная учительница – пара, приковывают к ним все взгляды. В том числе герцоги и лорды, которые управляют этим королевством. И, скажем так… сильные мира сего не в восторге.

У королевских братьев есть свои враги, но, похоже, сексуальная учительница только что заработала одного из них.

Эта извращённая история Золушки – совсем не то, чего вы ожидаете.

Будь осторожна, Сексуальная учительница. Запретная любовь…кусается.

До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты – ещё ближе.

– Джинкс.