Текст книги "Запретная нота (ЛП)"

Автор книги: Нелия Аларкон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 4

ГРЕЙС

Сегодняшний день

Жуткая тишина наполняет комнату. Темно, если не считать единственной, одинокой лампы, свисающей с потолка.

В воздухе воняет отбеливателем и несомненным запахом смерти.

Я стою в кругу.

Слева от меня Зейн прислонился к стене, сложив руки на груди.

Справа от меня Каденс держит в руках свою младшую сестру.

Мы все смотрим на женщину, лежащую на металлической каталке. Глаза закрыты. Губы синие. Пальцы лежат на стерильном металлическом листе.

Мёртвое тело… ну… мертво.

И меня удивляет, с каким облегчением большинство людей в этой комнате это видят.

Мои зубы скользят между нижней губой, когда я смотрю на Каденс, ожидая подходящего момента, чтобы предложить поддержку.

Этот момент так и не наступает.

А может, и никогда не наступит.

С одной стороны, у неё есть Датч, Зейн и Финн, чтобы утешить.

С другой стороны, я не думаю, что она горюет.

Я могу ошибаться. Каждый выражает печаль по-своему, но я уже видела горе.

Как оно раздавливает тебя. Скручивает тебя в тиски. Как будто сердце вырвали из груди и бросили в океан.

Я пробовала тьму. Безнадежность. Потерю.

А от Каденс я этого не ощущаю.

Она выглядит скорее покорной, чем скорбящей.

А может, она просто настолько потрясена, что оцепенела.

– Я оставлю вас на минутку. – Говорю я, чувствуя, что это частное собрание.

– Вы можете остаться, мисс Джеймисон. – Мрачно говорит Каденс. Её торжественные карие глаза переходят на меня. – И спасибо вам.

– С…

Я подавилась словами «с удовольствием».

Не то чтобы это было хлопотно.

Просто я не думаю, что отвечать на звонок из полиции о том, что мать студентки нашли в глухом переулке, – это то, к чему я должна прилагать слова «с удовольствием».

– Ты уверена? – Восклицает Виола, младшая сестра Каденс. Обе девочки похожи, но Виола кажется более хрупкой, чем её сестра. – Ты уверена, что на этот раз она мёртвая?

На этот раз?

Каденс подходит к трупу и тычет в него пальцем.

У меня отвисает челюсть.

Датч фыркает.

Зейн шаркает ногами и кашляет в руку.

Финн с отвращением сужает глаза.

– Я уверена. – Ровно говорит Каденс.

Мой взгляд переходит с её выражения на тело и обратно.

Свет над нами мерцает, и мне кажется, что я нахожусь в классическом романе ужасов. Франкенштейн. Доктор Джекил и мистер Хайд. Дракула.

Может я и не психолог, но мне кажется, что с этими детьми не все в порядке.

Виола закрывает лицо руками. Её тёмные волосы развеваются на плечах, которые сотрясаются от рыданий.

Моё сердце болит за неё.

Какими бы сложными ни были отношения Каденс с матерью, очевидно, что Виоле пришлось пережить совсем другое.

– Прости, Ви. – Говорит Датч Кросс.

Его высокая фигура отбрасывает тень на труп.

Он не выглядит сожалеющим.

Скорее раздраженным.

Каденс просто смотрит на тело матери, не двигаясь со своего места у металлической каталки.

Виола плачет громче.

Зейн обнимает её. Он намного крупнее. Весь в татуировках. Плохой парень в смокинге жениха. Но когда он проводит пальцами по лицу девочки, нежен.

Виола поворачивается к нему и обнимает его за талию.

Коснувшись плеча Каденс, я говорю:

– Я подожду снаружи.

Зейн ловит мой взгляд, когда я проскальзываю мимо него, чтобы добраться до двери. Притворяюсь, что не вижу, и останавливаюсь в вестибюле сразу за моргом.

Воздух здесь чище. Не такой приторный. Не так много отбеливателя.

Я прижимаю руку к стене, а кулак к груди.

Воспоминания о другом мёртвом теле заполняют мою голову.

Только её тело не было целым.

Не думай об этом.

Прикрываю живот одной рукой и стараюсь не задыхаться.

Щелчок каблуков заставляет меня обернуться.

Каденс, Виола и братья Кросс выходят из морга. Пальцы Каденс крепко сжимают юбку её пышного белого платья. Её младшая сестра под мышкой все ещё плачет.

От придушенных рыданий у меня сводит мышцы живота.

В палату входит медсестра.

Сначала она смотрит на Датча, задерживая взгляд на его лице, затем переходит к Финну, потом к Зейну.

Она обходит их троих, её глаза расширяются от шока после каждого поворота.

Не удивительно.

Братья Кросс рисуют ужасающе красивую картину.

Сегодня все они стоят в костюмах-тройках и галстуках, их волосы тщательно уложены. Каждый из них сам по себе внушает страх, но вместе? Они владеют каждой комнатой, в которую входят, так же как и Redwood Prep.

Зейн не уклоняется от пристальных взглядов медсестры. Он скрещивает руки на груди, его горячий, угрожающий рот кривится. Как и его близнец, Зейн выше шести футов, но глаза сапфирово-синие, а не виски-янтарные, а волосы почти фиолетово-чёрные.

Медсестра краснеет ещё сильнее.

Я чувствую укол раздражения.

– Вам что-то нужно? – Спрашиваю я, подталкивая её.

– Ах да. – Ей удается оторвать взгляд от Зейна. Её слова направлены на Каденс. – Полиция хотела бы поговорить с вами.

Виола напрягается и хватает сестру за руку.

Такое ощущение, что я что-то упускаю, но не уверена, что хочу знать, что именно.

– Датч. – Произносит Каденс.

Он кивает.

– Я знаю.

– Вай, иди с…

– Финн, ты можешь присмотреть за Виолой?

Говорят Датч и Каденс одновременно.

Её брови напрягаются.

– Я имела в виду, что ты…

– Я знаю, что ты имела в виду. – Хрипло отвечает он. – И если ты хоть на минуту думаешь, что я оставлю тебя в одиночку разбираться с копами, ты меня совсем не знаешь.

Эти двое смотрят друг на друга.

Я наблюдаю за ними обоими.

Подростки – необычная пара.

Каденс Купер – одарённая пианистка. В начале учебного года её нанял мой друг Генри Маллиз – предыдущий учитель музыки в Редвуде.

Генри попросил меня присмотреть за ней, когда он ведёт, но я бы все равно это сделала. У нас с Каденс много общего.

Мы обе дети-стипендиаты.

Мы обе из неполных семей.

У нас обоих на спине мишень размером с крест.

К несчастью для неё, она не смогла обогнать Датча.

Я не планирую идти по такому же пути с Зейном.

Даже если бы я хотела – а я этого не хочу, – это было бы невозможно.

По многим причинам.

Финн выводит Виолу из палаты, а Каденс и Датч уходят с медсестрой, чтобы поговорить с полицией.

Мой долг учителя выполнен.

Кроме того, меньше всего мне хочется оставаться наедине с Зейном Кроссом.

Я ухожу.

В коридоре раздаются гулкие шаги Зейна.

Я ускоряю шаг и уже успеваю выйти на улицу, когда он решает прекратить погоню. Через три огромных шага он оказывается передо мной.

– Постой, тигрёнок.

Напрягаюсь при этом прозвище. Обвожу глазами парковку.

В это время здесь относительно пусто, но это не значит, что люди не наблюдают. Слушают.

– Я же просила тебя не разговаривать со мной. – Шиплю я.

Одна сторона его губ кривится в дьявольской ухмылке. Он подходит ближе.

– Разве есть какой-то закон, запрещающий мне разговаривать со сводной сестрой?

Мышцы живота сводит от этого слова.

Зейн Кросс не смотрит на меня так, будто я его сводная сестра.

И то, что он со мной делал…

Проклятье.

Я поставила себя в неловкое положение, случайно переспав со студентом, но Зейн Кросс – мой брат?

Это все мама.

Понятия не имею, почему она оказалась замужем за Джародом Кроссом из всех людей. Она объясняла это сотни раз, но все равно это не имеет смысла.

Зачем Джароду Кроссу, живой, дышащей легенде музыки, влюбляться в случайную официантку в забегаловке на стоянке грузовиков? Почему он женился на ней всего через несколько недель?

Зейн сужает глаза и становится серьёзным.

– Нам нужно поговорить.

– О чем?

– Ты заметила, что за тобой кто-то следит? – Он смотрит на мою машину. – Или чувствовала, что за тобой следят?

– Нет.

Его челюстные мышцы напряглись.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– У меня плохое предчувствие по этому поводу.

– Насчёт того, что мать Каденс мёртвая?

– О том, кто может стоять за этим.

Обвинение, прозвучавшее в его словах, заставляет меня задуматься.

– Что это значит?

Он не отвечает.

– Говорят, это была передозировка. – Напоминаю я ему.

Серьёзный взгляд исчезает, мгновенно сменяясь его фирменной ухмылкой.

– На всякий случай, почему бы тебе не съехать из папиного дома и не переехать в мой? Нигде не будет безопаснее, чем в моей постели.

Конечно, он издевается надо мной.

Я насмехаюсь.

– Раз уж мы здесь, я тоже хочу поговорить с тобой кое о чем.

Он наклоняет голову.

– О том, что ты сделал в тот день.

– В какой день? – Он наклоняется. Его теплое дыхание обдает мои губы. – Ты должна быть более конкретной.

По позвоночнику пробегает дрожь, но я сдерживаюсь.

– Когда мы в школе, я твоя учительница. Если ты когда-нибудь, – я подхожу к нему ближе и тыкаю пальцем в его грудь, – снова возьмешь меня на руки и перекинешь через плечо…

– Что ты сделаешь?

Он придвигается ко мне, его нос практически упирается в мой.

Моё сердце начинает биться быстрее.

– Поставишь меня на тайм-аут? – Зейн насмехается. – Отшлепаешь меня? – Его голос глубокий и прорывается сквозь меня, царапая те части, которые никогда не забывали его прикосновений. – Какое у меня наказание, мисс Джеймисон?

Мои ноздри вспыхивают. Я отступаю назад.

– Правило номер один: не разговаривай со мной без необходимости. Правило номер два – не прикасайся ко мне. Правило номер три: всегда возвращайся к правилам один и два.

Зейн облизывает губы, розовый язык мелькает над полными губами.

– Прости. – Он пожимает плечами. – Я не из тех, кто следует правилам.

– Зейн. – Рычу я.

Он ухмыляется и засовывает руки в карманы, уходя.

Я впиваюсь кинжалом в его крепкую спину.

Зейн Кросс – высокий татуированный грозный человек. От него веет опасностью, которая только усилилась с момента нашей первой встречи. Не помогает и то, что у него есть бомба, которая может взорваться на моей карьере и разрушить мою миссию в Redwood Prep.

Я всем сердцем желаю, чтобы он никогда не попадался мне на глаза.

Он оборачивается, видит, что я все ещё смотрю, и подмигивает.

С отвращением распахиваю дверь машины и залезаю внутрь.

Не знаю, что хуже – секс на одну ночь со студентом или секс на одну ночь с моим сводным братом.

В любом случае, если кто-то узнает, мне конец.

Запищал мой телефон.

Я бросаю взгляд на экран, и по моим венам пробегает гул.

У меня новое сообщение.

От Джинкс.

Неизвестный номер: Вы были очень непослушной девочкой, мисс Джеймисон. Вы не даете мне покоя. Обменяйте секрет на секрет. Что происходит между вами и Королём барабанов?

Неизвестный номер: Кстати, сохраните этот номер. И советую вам поскорее рассказать, пока я сама все не выяснила. Что-то мне подсказывает, что Redwood Prep ещё не готов к появлению своей первой Королевы барабанщика.

ГЛАВА 5

ЗЕЙН

– Они говорят, что после свадьбы устраивать похороны – плохая примета.

Я обхватываю пальцами банку с газировкой, но не пью. В ней нет того же запаха, что и в крепком холодном пиве.

– Кто это «они»? – Спрашивает Финн, развалившись в шезлонге у бассейна с книгой в руках.

– И почему, черт возьми, нас должно волновать, что они думают. – Добавляет Датч.

– Знаешь, я этого не слышал. – Я откидываюсь назад, опираясь на локти. Мои ноги, до середины бедра, находятся в бассейне. – Но это должно быть в порядке вещей. Свадьба и похороны в один день – это, по-моему, плохая примета.

– Вообще-то у нас ещё не было похорон. – Замечает Финн, перелистывая страницу своей книги. – Мы только опознали тело.

– Все равно не повезло.

– Я не верю в удачу. Я верю в Кейди. – Говорит Датч. – Я верю в нас.

Финн гримасничает.

Я брызгаю водой в сторону своего близнеца.

– Ты презренный.

Показываю пальцем на человека, который несколько часов назад превратился из холостяка в мужа за одну минуту в жарком Нью-Йорке.

Клянусь, в какой-то момент я подумал, что Датч никогда не соберется с силами. Или, может быть, что он и не должен сходиться.

Но случилось невозможное.

Датч и Кейди – как масло и вода, но каким-то образом они нашли общий язык.

У меня ситуация другая.

Гораздо сложнее.

Впечатляющий шквал знаков «Не входить».

Чёрт, а мне нравится вторгаться туда, где мне не место.

– Что не так с тем, что я сказал?

Датч хмурится.

– Ты сентиментален.

– Нет, не сентиментален.

– Тебе нравится Каденс…

– Я люблю Каденс.

Брызгаю на него ещё водой.

– Уберите от меня этого женатого мужчину. Он превратился в ничтожество.

Датч отпрыгивает назад, чтобы не попасть под брызги, и хмурится в мою сторону.

– Я все ещё могу сломать тебе шею.

– Хочешь увидеть сегодня больше трупов?

Датч думает об этом и ворчит, отступая.

Любовь должна была смягчить его, но не сделала этого. По крайней мере, не по отношению к нам.

К Кейди?

Парень – лапоть.

Для всех остальных он такой же ворчливый и грубый, как и раньше. Может быть, даже более, чем раньше, когда у него есть семья, которую нужно защищать.

Я знаю, что он серьёзно относится к этому – быть мужем. Может быть, даже отцом когда-нибудь…надеюсь, скоро.

Из нас троих Датч наиболее готов к такой жизни.

– Как Кейди держится? – Спрашивает Финн.

– Она настаивает, что с ней все в порядке, и хочет все делать сама.

– И поэтому ты здесь, пьёшь с нами, а не в её квартире, помогаешь ей собираться?

Датч хмурится.

– Она сказала, чтобы я возвращался домой. Сказала, что я дышу ей в затылок.

– К твоему сведению, женщины никогда не отталкивают меня, когда я дышу им в затылок.

– И поэтому я видел, как мисс Джеймисон разрывала тебя на части на парковке?

Трогательно, брат.

Я делаю глоток, чтобы не признать поражение.

Датч смотрит прямо перед собой.

– Кейди хочет сама разобраться в вещах матери. Я согласился дать ей несколько часов.

– Брак – это компромисс. – Мудро говорит Финн.

Обручальное кольцо Датча сверкает на свету, когда он поднимает пиво.

– Я позволю ей самой собирать вещи. Даже позволю ей решить, где мы будем жить. Но я найму похоронное бюро, чтобы ей не пришлось думать обо всех этих деталях. У неё и так забот хватает.

– Ей все равно придётся руководить похоронщиками. Скажи им, чего она хочет. – Говорит Финн.

Я бросаю взгляд на брата.

– Откуда ты это знаешь?

– Это здравый смысл.

– Я бы предпочел, чтобы она вообще не связывалась с этими похоронами. Хватит того, что в прошлом году ей пришлось лгать полиции и фальшиво опознавать труп. В этом году она делает все заново. Вот только к её горю добавилось горе Виолы. Она не должна дважды проходить через процедуру поминок.

Я кручу барабанную палочку в пальцах.

– Я сделаю это.

Финн и Датч смотрят на меня.

– Что ты сделаешь?

Датч медленно моргает.

– Я спланирую похороны.

– Черта с два ты это сделаешь. – Ворчит мой близнец.

– Что плохого в том, что я планирую их?

– Ты? – Брови Датча взлетают к макушке. – Между тобой и Солом, я не знаю, кто больше прогуливает занятия. Ты едва появляешься на концертах трезвым и хочешь спланировать похороны матери моей жены?

– Уф. – Простонал я. – Ты собираешься бросать эту фразу как можно чаще, не так ли?

– Она моя жена.

Я снова резко вздрагиваю.

– Оставь его в покое. – Говорит Финн, переворачивая страницу. – Похороны выбивают у него медовый месяц. К тому же в понедельник у нас школа. Все станет гораздо менее романтичным. Он может испытать на себе все преимущества брака.

– Логично. Приходится опознавать труп свекрови, и это может помешать в спальне.

Датч хмурится сильнее и делает ещё один глоток пива.

Я опускаюсь в шезлонг рядом со своим близнецом.

– Да ладно. Давай я все спланирую. Это будет весело.

– Тот факт, что ты произносишь «весело» и «похороны» в одном предложении, уже плохой знак. – Сухо говорит Финн, не отрывая глаз от своей книги.

– Не помогает, Финни.

Финн смотрит на меня тяжелым взглядом.

– Не называй меня так.

Я ухмыляюсь.

Единственное, что я люблю больше всего на свете – больше, чем красивых девушек, стоящих передо мной на коленях, больше, чем сладкое соло на барабанах, когда по спине катится пот, больше, чем мисс Джеймисон, стреляющую огнем из своих глаз и говорящую мне отвалить к чертям…

Ладно, только не это.

Мисс Джеймисон, обстреливающая меня адским огнем, эти пухлые губы, слипшиеся, так и просящие, чтобы я их поласкал, – единственное, что я люблю больше, чем шутить со своими братьями.

– Отлично. – Датч зыркнул на меня. – Но ничего сумасшедшего.

– Ты бы назвал стриптизерш, вырывающихся из гроба, «сумасшедшим»?

– Зейн. – Рычит Датч.

Я ухмыляюсь.

– Понял. Пусть все будет со вкусом.

– Уважительно. – Огрызается Датч. – Виоле сейчас тяжело. Я не хочу, чтобы ей было ещё больнее после окончания службы.

– Посмотри, какой он отец.

Я показываю палец в сторону Датча.

Финн только закатывает глаза.

Звонит мой телефон.

– Чёрт. – Шиплю я себе под нос.

– Что?

Датч вздергивает бровь.

– Это Сол. – Я показываю им телефон. – Я сказал ему, что мы вернулись в город, и он приедет.

Финн садится прямо, на его лице появляется обеспокоенное выражение.

Смотрю на Датча. Это была его идея – не пускать Сола на свадьбу. Между этими двумя происходит что-то странное. А поскольку Сол нам как брат, единственное, что может вызвать трения, – это Кейди.

Я должен был догадаться, что так и будет, когда увидел, как мой близнец одержим и Рыжей, и Каденс Купер.

Я люблю своего брата.

Но я знаю, что ради Кейди он всадит нож в наши спины.

Он нашел бы способ вернуть нас из мёртвых – даже если бы для этого пришлось самому спуститься в ад. Но он все равно воткнет нож.

– Он будет в ярости. – Бормочу я.

Финн потирает затылок.

– Пусть. – Небрежно говорит Датч.

Хмурюсь в ответ.

– Мы так не делаем, Датч. Мы не ссоримся из-за девушек.

– Она не девушка. Она моя жена.

– Так ты сказал.

Мои брови сходятся вместе. Мне не нравилась мысль о том, чтобы оставить Сола в неведении. Теперь, когда настал момент расплаты, это кажется ещё более худшим решением.

Солу пришлось через многое пройти в этом году.

В основном по нашей вине.

Может, в большинстве случаев я и бессердечный ублюдок, но я сам виноват.

– К черту все это. Мне нужно пиво.

Спрыгиваю с шезлонга и иду в дом.

На обратном пути подслушиваю разговор Финна и Датча.

– Думаешь, папа тоже имеет к этому отношение?

– Я всерьёз подумываю, не нанять ли мне команду охраны для Кейди.

– Ей это не понравится.

– Да, но это лучше, чем если бы с ней случилось что-то плохое.

Я выхожу на площадку у бассейна.

– Папа замешан в этом дерьме? Да, у меня была такая же мысль.

Датч и Финн смотрят на меня.

– Что? – Опускаюсь на шезлонг, мои брови напрягаются. – Я не идиот.

– Никто и не говорил, что ты идиот. – Спокойно говорит Финн.

– Кто-то помог маме Каденс инсценировать её смерть. А теперь она, как ни странно, получила передозировку и умерла сразу после того, как мы узнали о наследстве. Что-то не так.

– Я не хочу думать, что отец – убийца. – Говорит Датч. – Он извращённый, манипулирующий, психопатический ублюдок. Но убийца – это уже другой уровень.

– Кто убийца?

Мы все подпрыгиваем от этого голоса.

Сол стоит в проеме раздвижной стеклянной двери и смотрит на Датча. Он был нашим лучшим другом с самого детства. Практически Датч по ассоциации.

– Садись. – Серьёзно говорит Датч.

Сол бросает на него настороженный взгляд.

– Нам нужно поговорить. – Добавляю я.

– О чем?

– Обо всём.

Сол воспринимает это нормально, хотя я не уверен, как должен реагировать любой здравомыслящий человек, когда узнает, что…

А: Датч женился на Каденс отчасти из-за наследства, которое оставила нам бабушка и в котором говорится, что для этого нужно быть женатым и иметь сына.

Б: Наш отец выслал Каденс из страны, чтобы оградить её от Датча, арестовал Датча и, возможно, также виновен в убийстве матери Каденс.

И В: Датч теперь будет активно и намеренно добиваться беременности Каденс.

– Ты в порядке?

Финн кладет руку на плечо Сола.

Он медленно моргает.

Кажется, на этот раз мы сломали его по-настоящему.

У Датча звонит телефон.

По тому, как он вскакивает на ноги, я понимаю, что это звонит Каденс.

– Мне пора. – Говорит он хрипловато.

Пробираясь мимо разбросанных пивных банок, выбегает за дверь.

Финн проверяет часы и закрывает книгу.

– Я тоже ухожу.

Я не спрашиваю, куда он направляется. Все равно не скажет.

Финн – как волшебное зеркало. Показывает только то, что хочет, а если не хочет ничего показывать, к черту.

Я опираюсь на локоть и кручу барабанные палочки.

Сол поворачивается ко мне лицом.

– Почему, черт возьми, все это произошло, а ты мне ничего не сказал?

– Спроси у Датча.

Голос Сола достаточно резок, чтобы разбить стекло.

– Как будто я это сделаю.

Я расслабляюсь и смотрю на человека, которого считаю братом.

– Что?

Сол делает глоток пива. Солнце зашло, а луна уже вышла, отражаясь в синеве бассейна.

– У тебя действительно есть к ней чувства?

Плечи Сола напрягаются, но это единственный признак того, что его задел мой вопрос.

Он долгое время ничего не говорит.

Я жду, уже предчувствуя ответ.

– Она похожа на меня. – Он щурится вдаль, сжимая пальцами банку пива. – Такое ощущение, что мы сделаны из одного и того же материала. Как будто у нас одно сердце.

– По-моему, это похоже на любовь.

– Это глубже. Я хочу защитить её так, как не смог бы защитить себя.

Это очень глубоко.

Я оставляю комментарий без внимания, потому что не могу придумать шутку, чтобы разрядить напряжение.

Где-то вдалеке лает собака.

С наступлением полной темноты я не знаю, что сказать. Я чувствую опустошенность Сола. Это как человек, сидящий между нами и потягивающий пиво. Как живое дышащее существо, которое держит его на поводке.

Поворачиваюсь лицом к своему лучшему другу.

– Ты ходил на терапию?

– Отвали, Зейн.

– Я просто спрашиваю.

– Нет, ты спрашиваешь о многом за этим. – Он встает, сминает банку пива и бросает её. – Мои предки заперли меня в психушке на несколько месяцев, так что извини, если я не фанат врачей.

– Это значит «нет»?

– У меня есть своя форма терапии.

– Какая именно?

Он останавливается и бросает взгляд через плечо.

– Тебе не стоит об этом волноваться.

Чёрт. Это заставляет меня волноваться ещё больше.

Сол исчезает, и я остаюсь в тишине своего дома.

Обычно так и бывает. Мы с братьями ненадолго сходимся, а потом расходимся по своим делам.

Оставшись один, я выбираю два варианта: от души побарабанить или трахнуть девчонку. Обычно одно или другое успокаивает мою беспокойную душу.

Но сегодня мне не хочется играть на барабанах.

Музыка забирает что-то из меня. Она вгрызается в мою плоть, пробивает дыру в сердце и высасывает всю мою энергию. После хорошей барабанной сессии я всегда выкладываюсь по полной. Так же, как и после хорошего перепихона.

Разблокирую телефон и пролистываю контакты. Понадобится всего две секунды, чтобы девушка оказалась подо мной, выкрикивая моё имя, пока я заставляю её видеть звёзды.

Но после встречи с мисс Джеймисон моя ночь прошла зря.

Кто бы ни был подо мной, я буду видеть только её лицо.

Как помада размазалась по губам от моих поцелуев. Как кудри стали большими и пушистыми, когда я схватил её за голову. Как вздымалась её грудь, горячие точки пронзают мою потную кожу.

Ни одна девушка не сравнится с ней.

Её жар. Её вкус. Её стоны в моём ухе.

То, как она реагировала на каждое прикосновение, заставило меня задуматься, в первый ли раз она это делает. А может быть, это был просто первый раз, когда её ласкали, как на пиру.

У меня в штанах начинается неприятная пульсация.

Хреново, что я не смогу найти удовлетворение сегодня вечером.

Я вздыхаю и беру ещё одну порцию содовой.

Желание выпить становится все сильнее, как жажда, которую я не могу контролировать.

Борясь с этим, я отставляю банку с газировкой и поднимаюсь с шезлонга на лужайке. Мне нужно чем-то заняться.

Видимо, пришло время планировать похороны.

Джинкс: Три короля покинули Redwood Prep в облаке тайны. Три короля вернулись в сиянии славы. Один вернулся с кольцом на пальце. Один вернулся с книгой в руках. Один вернулся со скандалом, который может навсегда потрясти зал школы.

Угадайте, кто из них какой король?

До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты – ещё ближе.

– Джинкс.