Текст книги "Украинские сказки и легенды"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

СКАЗКА ПРО ГЛУПОГО ИВАНА

Жил царь. И росла у того царя на одном поле шелковая трава. Да на той траве кто-то пасся, и никак не мог царь уследить, кто ж это там пасется.

Разослал тогда царь гонцов по всему свету: кто, мол, за тою травой доглядит, за того он и дочку замуж выдаст. Посходился народ: богатые люди, паны. Были среди них и простые люди.

А жил один простой человек, и было у него три сына. Двое в гимназии учились, а третий, старший, был дурень.

Средний хлопец стал у отца проситься, чтоб отпустил он его цареву траву сторожить. Пришел к царю, вежливо ему поклонился. И угостил его царь сначала ужином и дал ему потом одного воина. И вот пошли они вместе траву караулить. Хлопец все караулил, а утром встал, глядь – траву словно кто-то скосил, так она выпасена. Собрался он и домой пошел. Еще не дошел до хаты а отец уж кричит ему:

– Ну что, сын, доглядел?

– Не умею я траву сторожить, – ответил средний сын.

Вот собирается младший сын. Говорит, что он-де за ней доглядит.

Пошел к царю. Но и он траву не укараулил. Только измаялся.

Собирается тогда идти сторожить траву старший сын – глупый Иван, что все на печи сидел да грелся.

Все в хате над ним посмеялись и говорят:

– И ты, дурень, тоже собрался идти? Не такие, как ты, хаживали, да и то не устерегли.

А он говорит:

– Вы были… значит, и я пойду!

И убежал из хаты, да такой грязный, неумытый, каким на печи был.

Приходит он к царю. Тот посмотрел на дурня и ничего не сказал. Накормил его вкусным ужином и дал еще хлеба да сала в поле. Вышел глупый Иван в поле, к царской траве. Уселся и раздумывает. Захотелось ему есть. Развел он огонь и жарит себе сало. Приходит к нему мышка и говорит:

– Дай и мне, Иван, немного хлеба, а то я сильно проголодалась.

Иван ей не отказал. Дал хлеба да и сала еще. Наелась мышка как следует и говорит Ивану:

– А теперь ложись спать спокойно. Я скажу тебе, кто траву эту поедает. Поедают ее три красавца коня. Один конь серебряный, другой – золотой, а третий – брильянтовый. Когда кони эти сюда приходят, то сперва идут к кринице воды напиться, а потом траву есть. Ты, Иван, пойдешь к той кринице и спрячешься за кустом. А растет тот куст над криницей. И, только придет конь воду пить, только он наклонится, ты сними с него уздечку. Так же со второго и с третьего. А когда они станут тебя просить, ты уздечек им не отдавай! А. теперь ложись спать, я тебя в двенадцатом часу разбужу: царапну тебе ухо. Да только смотри не забудь, что я сказала тебе!

В двенадцатом часу разбудила мышь Ивана, он поднялся пошел к тому кусту, о котором говорила ему мышка.

Спустя несколько часов видит Иван – в глазах у него так и засветилось: пришел конь серебряный к кринице пить воду.

Только конь наклонился, а Иван и снял к него уздечку. И конь не отходит уже от него никуда. Потом является конь золотой. Иван и с него снял уздечку. И с брильянтового тоже.

Ходят кони за Иваном и уж так просят у него уздечки:

– Отдай нам, Иване, зачем они тебе!

А Иван говорит:

– Мало вам теперь этого? А то я вас поймаю сейчас! Строят у нас сейчас церковь, вот и буду на вас камень возить.

Тут кони разом исчезли, будто их и не было.

Прождал Иван до рассвета и пошел домой. А не идет царю объявить, что он, мол, траву доглядел. Нашел Иван у воды дуплистую вербу, взобрался на нее и спрятал там свои уздечки и дерном их прикрыл. А сам собрался да воротился домой. Сел на печи и молчит. Да и ему, дурню, никто тоже ничего не говорит.

А царь собрался посмотреть на свою траву, устерег ли ее дурень. Приходит к траве, а трава еще впятеро выше стала, чем прежде. И он сильно испугался, что придется ему выдавать свою дочку замуж за дурня. Пришел домой, опустил голову и думает, как ему поступить, чтоб не выдавать дочку за дурня, а то все царства его засмеют. И надумал такое: кто доскачет на коне на третий ярус, за того и выдаст он дочь замуж. Разослал царь по всему царству, чтобы шли к нему скакать на третий ярус. Прослышали о том и хлопцы того хозяина, братья Ивана, что ходили учиться. Говорят отцу:

– Нянько, ступайте на рынок да купите нам красивых коней, ведь царь объявил – кто, мол, доскачет на третий ярус и выпьет кружку вина, за того он и дочку выдаст.

Пошел отец и купил им двух коней. Собрались они к царю – скакать. А глупый Иван и говорит:

– Нянько, да разве я не сын тебе родной, что ты не хочешь купить мне коня? Ну, что ж делать, пойду и я пешком туда, куда и они.

Собрался глупый Иван и пошел. Приходит к реке, где спрятал свои уздечки. Взял серебряную уздечку, помахал ею, и прибежал к нему конь серебряный и заговорил с Иваном:

– Что хочешь, пресветлый царь?

Иван отвечает:

– Хочу серебряную одежду да саблю серебряную и чтоб доскакать на третий ярус, к царской дочке, и кружку вина выпить.

Говорит конь:

– Протяни мне руку в левое ухо, и вытянешь себе, что тебе надобно.

Протянул Иван руку в левое ухо и вытащил себе одежду и саблю и красиво приоделся. А конь ему говорит:

– Садись, пресветлый царь, на меня и скажи, как прикажешь идти – по земле иль по воздуху?

И перегнал Иван своих братьев. Примчался к царским пала-там, пришпорил своего коня, и взвился конь над толпой и доскочил до третьего яруса, к царской дочке.

Сошел Иван с коня, выпил вина и воротился назад к той вербе, где лежали уздечки. Там коня отпустил, уздечку в вербу спрятал, а сам пошел домой в рваной одежде. И никто не спросил у него, где он был, и сидел дурень себе спокойно на печи.

Спустя три дня приходят его братья, а отец спрашивает их:

– Ну, сыны, сделали вы то, ради чего ходили?

Они говорят:

– Нянько, это дело напрасное. Люди скакали на третий ярус, и всякий, кто скакал, голову себе разбил. Был только один человек, на серебряном коне и сам весь серебряный, вот тот доскочил до царской дочки и кружку вина выпил.

А Иван засмеялся и говорит:

– Я видал того в серебре. Но был тот не такой, как вы, оборванцы.

Раскричались братья на Ивана:

– Помалкивай, дурень, ты ведь не был нигде! Молчи да нас не срами!

А царь спустя три дня опять предлагает скакать к своей дочке. Собираются братья снова идти. Но и глупый Иван тоже хочет. Только братья ушли, отправился он к своей вербе, достал золотую уздечку и помахал ею.

Является к нему конь золотой и спрашивает:

– Что потребуешь, царь?

– Требую золотую одежду, саблю золотую и хочу доскочить к царской дочке, на третий ярус.

И конь ответил ему:

– Протяни руку в левое ухо.

Он протянул руку и красиво оделся. Едет к царской дочке. И только подъехал, пришпорил коня и доскочил до третьего яруса. А царская дочка хотела приложить ему ко лбу печатку, да на радостях не успела…

И вернулся Иван к своей вербе, спрятал уздечку, а коня отпустил. Потом домой воротился и никому ничего не говорит. Вернулись и его братья, а отец спрашивает их:

– Что нового?

А те отвечают:

– Да новостей много. Народу немало загинуло. И никто не доскочил, только и был один на коне золотом, вот тот доскочил.

Собираются они ехать к царю в третий раз. Собрались, да и поехали. А Иван – к своей вербе. Взял брильянтовую уздечку и помахал ею. Прискакал к нему конь брильянтовый и спрашивает:

– Что потребуешь, пресветлый царь?

– Требую брильянтовую одежду и чтобы доскочить на третий ярус, к царской дочке.

Конь говорит:

– Протяни руку в мое левое ухо!

Он протянул и красиво оделся. А как приехали к царю, пришпорил коня и доскочил до третьего яруса, к царской дочке.

Только доскочил, а она и ударила его по лбу царской печаткой. Иван поговорил немного с девушкой, взял у нее платочек и золотой перстень. А поговорив с девушкой, вежливо ей поклонился и вернулся назад, туда, где лежали его уздечки. Спрыгнул с коня, спрятал уздечку в вербу, коня отпустил, а сам двинулся домой.

Приходят его братья и жалуются «-отцу, что был-де такой-то и такой человек, а больше ничего там и не было.

Царь ждет-пождет дочкиного нареченного, когда же он явится к нему. Но Иван не слишком о том беспокоился, а сидел себе у печки да грелся.

Прождал царь четырнадцать дней, а после четырнадцати дней разослал свою жандармерию да полицию, чтобы всех людей обыскали.

Приходят жандармы и к тому хозяину, где жил глупый Иван. А хлопцы, которые учились, сидели за столом и писали. А глупый Иван сидел на печи, натянув себе на голову чулок. Опустил голову и сидит.

Подходят жандармы к глупому Ивану и хотят стащить у него с головы чулок. А он не дает. Но жандармов было много, они схватили Ивана и стащили у него с головы чулок. Смотрят, а у Ивана на лбу царская печатка выбита, и все очень удивились. Потом спрашивают Ивана:

– А где у тебя золотой перстень и шелковый платочек?

– Не знаю я ни про какие платочки и перстни! Нет их у меня!

Он не хотел признаться. А братья и говорят жандармам:

– Поищите у него в золе!

Те посмотрели и нашли в золе платочек, и был в нем золотой перстень. Взяли они тогда Ивана силой и повели к царю.

Привели его к царю. И царская дочка вышла к оборванцу Ивану и низко ему поклонилась. Взяла его под руку и повела к себе в комнату. Усадила его на стул, поставила перед ним угощенье. А царь от досады не явился на дочкино угощение. Ушел и только спросил дочку:

– А ты хочешь выйти за него замуж?

Она говорит:

– Хочу и даже с большою охотой! Лучше его нет на всем свете!

Они повенчались, но царь не устроил им свадебного пира. Только и сделал для них, что одно: дозволил им вычистить тот хлевец, где жили гуси, и велел в нем жить.

Но жена Ивана не горевала, а ждала, что будет дальше.

Спустя несколько дней приходит царская дочка к царю, а царь печальный такой. Она спрашивает:

– Чего вы, нянько, так запечалились?

– Да как же мне, доня [13]13
  Доня – дочка.


[Закрыть], не печалиться, ежели мне идти на войну, а я не знаю, потеряю ли я царство или нет.

Пришла царская дочка в свой хлевец и говорит мужу, какие новости рассказал ей отец.

А Иван отвечает:

– А ну ступай да спроси отца, идти ли мне с ним на войну.

Она послушалась его и пошла к царю.

Царь говорит:

– Пускай идет. Может, там простофилю этого убьют.

Царская дочка вернулась и говорит:

– Отец сказал, чтобы ты шел.

А была в войске великая смута, зачем идти воевать.

Вот Иван оделся и вывел из конюшни самого плохонького коня, сел на него задом наперед и едет по царскому двору.

Все смеются над ним, хотя и было не до того… А Иван двинулся раньше войска на два часа и остановился у одной лужи, где водилось много лягушек. Набил ружье порохом и стреляет лягушек. А войско проходит мимо него и спрашивает:

– Ты что это, Иван, делаешь?

– Да я делаю что надо. Я уже много войска перебил, пока вы пришли.

И только войско отошло от него на несколько километров, а Иван взял серебряную уздечку и помахал ею. Прибежал к нему конь серебряный и спрашивает:

– Что потребуешь, пресветлый царь?

– Хочу иметь серебряную одежду и перебить все войско чужого царства.

Конь взвился на дыбы, долетел до границы и перебил все вражеское войско. А назад возвращаются они по земле и встречают свое войско.

– Я из Либовароша [14]14
  Либа (по-венгерски) – гусь, варощ – город. Либоварош – Гусеград.


[Закрыть].

Тронул шпорами коня и ускакал. Остановился у лужи, где стрелял лягушек. Тут войско его и нашло.

Вернулось войско на царский двор, стало на отдых и радуется, что война кончилась. А царская дочка спрашивает своего отца:

– Что нового?

Царь говорит:

– Царство-то спасли, а все сделал это какой-то человек из Либовароша. Уж я все карты пересмотрел, но никак не найду того города.

Дочка очень обрадовалась – она знала, что это ее муж. Но отцу ничего не сказала, держала это в тайне.

А царь другой державы собрал войско и написал письмо, что собирается, мол, идти на него войной. Царь опять запечалился. Дочка спрашивает его:

– Чего вы, нянько, печалитесь?

– Да как же мне не печалиться, коли надо идти опять на войну! Один раз выиграл, а во второй раз не знаю, чем оно кончится.

А глупый Иван пошел опять к тому месту, где стрелял лягушек.

Войско проходило мимо, но не заметило дурня. И только оно прошло, взял Иван золотую уздечку и помахал ею. И прискакал к нему конь золотой и спрашивает:

– Пресветлый царь, чего от меня хочешь?

– Хочу иметь красивую одежду и чужое войско разбить.

Сел Иван на коня, и полетели они по воздуху до границы и разбили чужое войско. А назад возвращаются по земле. Навстречу им свое войско. Иван говорит:

– Возвращайтесь домой, война кончилась!

Царь спрашивает его:

– Ты откуда?

– Я из Либовароша.

Пришпорил коня и примчался по воздуху к той самой луже, переоделся и опять принялся за свою работу. А войско вернулось, стало на отдых и так радо, что войне конец! А дочка спрашивает царя:

– Нянько, что нового?

– Новостей много: мы войну с тем царем выиграли. Но победил-то какой-то человек, весь одетый в золото. И сказал тот человек, что он из Либовароша.

Дочка промолчала и радостная пошла к себе в хлевец, где прежде жили гуси.

И опять царь другой державы собрал войско и прислал письмо, что хочет, мол, воевать, в третий раз.

Запечалился царь. Приходит к нему дочка, спрашивает:

– Что вы, нянько, печалитесь да горюете?

– Да как же мне не горевать, если я дважды выиграл войну, а выиграю ли я в третий раз, не знаю.

Пошла она в свой хлевец и рассказала мужу все новости. А глупый Иван взял себе клячу и говорит:

– Вот теперь вы увидите, что я всех разобью!

И пошел опять к своей луже и стреляет лягушек.

Прошло войско мимо Ивана на войну. А он решил, что войско-то, пожалуй, продвинулось уже километров на тридцать, взял свою брильянтовую уздечку и помахал ею. Прибегает к нему конь брильянтовый и спрашивает:

– Что хочешь, пресветлый царь?

– Хочу иметь свою брильянтовую одежду и саблю и чтобы разбить другую державу и царя того уничтожить!

Оделся, оседлал своего коня и помчался по воздуху до границы. Все чужое войско разбил и самого царя уничтожил. А Ивану только большой палец на правой руке поранило.

Воротился Иван, встречает свое войско и царя.

А у него кровь из пальца так и течет. Взял царь платочек и завязал ему руку. Спрашивает его:

– Ты откуда, молодец?

– Я из Либовароша.

Подъехал к своей луже и опять лягушек стреляет.

Воротилось войско домой с победой, и была великая радость, что не надо уже больше идти на войну.

А Иван сильно измучился, лег на Плетеную постель, что сам сплел из прутьев, и крепко-крепко уснул.

А жена его сидит и видит, что у него на руке отцовский платок. Побежала она тотчас к царю и спрашивает:

– Что, нянько, нового?

– Новостей, дочка, много. Мы чужую державу разбили, и был там один человек, весь в брильянтах, вот он и сокрушил чужое войско и самого царя убил. И сказал мне только, что он из Либовароша.

А дочка и говорит:

– Нянько, а у моего-то дурня ваш платочек на правой руке повязан!

– Что ты говоришь, дочка! Этого не может быть! Твой дурень у лужи лягушек стрелял…

Царь собрался, приходит к глупому Ивану. Глядь – а платочек-то у дурня на руке. Стал он потихоньку будить Ивана:

– Дорогой мой зятюшка, подымайся, дай скажу тебе несколько слов.

Иван поднялся и говорит:

– Чего ты от меня хочешь?

– Не хочу от тебя ничего, только скажи мне, почему ты трижды сказал, что ты из Либовароша.

А Иван говорит:

– А разве я неправду сказал? Вы дали нам вот этот хлевец, где гуси спали. Так знайте, что это и есть Либоварош. Вы думали, что дурень вашу траву не устерег и недоскочил на третий ярус к вашей дочке?

Тут Иван схватил три свои уздечки и помахал ими. Прибежали к нему разом три его коня. Он переоделся в каждую из одежд и спрашивает:

– Вы таким меня видели?

– Таким!

Тогда царь взял Ивана к себе в палаты и отдал ему свою корону.

И правил Иван, пока не умер.

СКАЗКА ПРО ЗЛЫДНЕЙ

Жил себе мужик, да такой бедный, такой бедный, что иной раз не только ему, а и малым деткам поесть было нечего. И был у того мужика богатый брат. Вот у бедняка – дети, а у богатого– нету сына. Встречает раз богач бедняка и говорит:

– Помолись, братец, богу за меня, может, пошлет он мне сына, а я уж тогда позову тебя в кумовья.

– Хорошо, – говорит бедняк.

Вот прошло, может, с год, и доведался бедный брат от людей, что родился у богача сын. Приходит он к жене и говорит:

– А знаешь, у брата-то ведь сын родился.

– Разве?

– Ей-ей! Пойду-ка я к брату: он говорил, что как пошлет ему господь сына, меня в кумовья возьмет.

А жена говорит:

– Не ходи, муженек: если б он хотел тебя в кумовья позвать, то и сам бы за тобою прислал.

– Нет, пойду уж, хоть на крестника погляжу.

Пошел. Вот пришел, уселись они за стол, беседуют. Вдруг приходит богатый сосед, надо богача в красном углу усадить, – вот и говорит он брату:

– Подвинься, брат, пускай человек за стол сядет_

Тот подвинулся. Приходит и другой богач, а брат опять: «подвинься»; а потом как собралась их полная хата, то прежде бедный хоть у стола сидел, а то уж и у порога места ему нету.

Вот потчует брат богачей, а бедного брата не угощает. Уже богачи и пьяным-пьяны, всякий вздор мелют, а бедняку и капли не перепало. Пощупал он карманы, а там семечек немного. Достал он семечки, грызет, будто после чарки закусывает. Вот заметили богачи у него семечки.

– Дай, – говорят, – и нам!

– Берите, – говорит.

Взял себе один, а тут и второй руку протягивает, и третий… да так все и забрали. Посидел бедный брат еще немного да так не солоно хлебавши и пошел домой.

Приходит домой, а жена спрашивает:

– Ну, как?

– Да так, как ты говорила. И в кумовья не взял, и крошки от богачей не вида л, да еще все семечки забрали…

А было воскресенье, и был бедняк скрипачом, музыкантом. Вот взял он скрипку, и начал с горя да печали играть. Как услышали дети, взялись и давай плясать. Вдруг, глядь, а вместе с детьми и какой-то малышок пляшет, да еще не один. Удивился бедняк, бросил играть, – а они поскорей под печь кинулись, толпятся, толкаются, так их много. Вот мужик и спрашивает:

– Что вы такое?

А те из-под печки тоненькими голосками:

– Да мы, – говорят, – злыдни!

А мужик задумался и говорит:

– Вот оттого я и бедный, что в хате у меня злыдни завелись!

И спрашивает их:

– А что, хорошо вам под печью сидеть?

А они:

– Да какое там хорошо! Такая теснота, что не приведи господи! Разве не видишь, сколько нас расплодилось?

– Раз так, – говорит бедняк, – постойте, я вам гнездо попросторней найду.

И побежал побыстрей, взял бочку, внес ее в хату, да и говорит этим злыдням:

– Залезьте сюда!

И как начали они туда лезть, – все повлезли.

Взял тогда мужик донышко, забил поскорей бочку, вывез ее на поле, да и бросил. Приходит домой и хвалится детям, как он от злыдней избавился!

– Ну, теперь, – говорит, – может, даст бог, наше хозяйство и получшает.

Прошло вот так с полгода, а может, и больше, и пошло у него хозяйство в гору, стали ему и богачи завидовать. Что ни сделает – все ему удается, что ни купит – на всем заработает; посеет на поле роясь или пшеницу, и такая уродится она колосистая, что так к земле и клонится. Вот и стали все люди уже удивляться, что был-де сначала такой бедняк – детей нечем было прокормить, а теперь так хорошо живет.

Одолела богача зависть, приходит он к нему и спрашивает:

– Как оно случилось, что стала тебе во всем по хозяйству удача?

– А потому удача, что злыдней не стало.

– А куда ж они делись?

– Загнал их в бочку, отвез на поле и бросил.

– Где?

– Да вон там, под оврагом.

Вот богач и побежал туда поскорей, а там и вправду бочка.

Выбил он днище, а оттуда злыдни так валом и повалили.

И говорит он злыдням:

– Да вы уж лучше к брату моему ступайте, он забогател уже.

А злыдни:

– Ой, нет, он недобрый, вишь, куда нас запроторил! А ты человек добрый, вот мы к тебе и пойдем.

Богач от них наутек, а злыдни за ним как уцепились и пришли к нему в хату. И уж как разгнездились у него в хате, что совсем обеднял богач – еще бедней стал того брата, что бедняком был. Каялся уж тогда, да поздно было!

ПРО ГОРОШКА

Жили себе дед да баба, и было у них много детей. И был у деда богатый брат. А дед был очень бедный и ходил на работу к богатому брату. Проработал он у него три месяца, и заплатил ему брат всего-навсего три гроша. Приходит бедняк домой и рассказывает жене:

– Проработал я у брата три месяца, а он дал всего три гроша, И самому есть нечего, и детей накормить нечем.

А был у этого бедняка хлопчик-трехлеток, вот подходит он к отцу, да и говорит:

– Тату, дай мне эти три гроша, я пойду на базар, хлеба куплю.

А отец на него еще и накричал:

– Как же ты, такой маленький, да пойдешь, деньги еще потеряешь и хлеба не купишь!..

Положил на полку свой кошель и кресало, три грошика туда кинул, а сам спать улегся.

А хлопчик не спит и думает: «Давай-ка я их украду у батька!» А звали этого хлопчика Горошек.

Встал хлопчик на зорьке, схватил кошель и кресало. Отец и мать не слыхали, вот и пошел он в город. Повстречался ему метельщик, спрашивает он у старика:

– Чего хочешь за веники?

– За пять штук три гроша!

Стал Горошек и думает: «И веники-то упускать жалко, ведь за три гроша их не купишь». Стал он старика упрашивать:

– Дед, продай их мне за три гроша, денег-то у меня больше нету.

Отдал ему старик. Взял он веники на плечи, несет их, глядь– едет пан, смотрит на него, что дитя такое маленькое… Ну, и стал у него спрашивать:

– Что, мальчик, продаешь веники?

– Продаю, – отвечает.

Дал ему пан двадцать грошей. Взял Горошек деньги и говорит:

– Вот теперь я и за дорогу выручил и барыш имею. Батько три месяца работал да всего три гроша заработал, а я вышел на два часа да семнадцать грошей заработал… – И думает: «Семнадцать грошей я спрячу, а три батьке положу, чтоб не бил меня».

Идет он дальше по городу, смотрит: земляк собачку ведет.

– Эй, – говорит, – дядько Грыцько!..

Остановился дядько Грыцько, оглядывается:

– Да убей меня бог, откуда ты знаешь, что зовут меня Грыцьком?

– А ты разве не знаешь, что я был у жинки твоей в кумовьях?

– Ну, здорово, кум, раз мы с тобой кумовья!

– Что ж, зайдем к Гапке-шинкарке, выпьем, куме, по чарке!

Взял Горошек по чарке, а жена Грыцьку хлеба и сала в торбу положила, есть чем закусить.

Выпили они, закусили. Взял себе Горошек собачку.

– Ну, прощай пока, кум, да кланяйся куме Химе.

– Скажи ты мне, кум, я, ей-богу, не знаю, как вас звать-то?

– Коль не знаешь, жену поспроси, она тебе скажет.

Приходит Грыцько домой и говорит:

– Жена Хима, а я собачку куму продал.

– А как его звать?

– Не сказал, – говорит, ты его будто знаешь.

– Да если б я знала, какой кум… был и Гордий и Матвий, это два… был Стецько и Грыцько… это будет четыре; еще как была я у сестры, за двадцать пять верст, есть у меня там кум Самийло, это, пожалуй, тот самый и есть. Ах, безголовый ты, чего же ты его с собою домой не привел?

– Да я так и сделаю: возьму лошадь, оседлаю и назад за

– Ничего не видал. Людей повидал, собаку себе купил.

– Сколько ж ты за нее дал?

– Двадцать злотых отдал.

Стал атаман и думает: «Такой малый, а так толково все рассказывает».

– Уступи ее нам.

– Можно. Давай двадцать пять злотых.

– Чего ж так дорого?

– Э, дядько-атаман, ты рыбу-то покупаешь за столько, сколько сам знаешь, тебе заработать надо, ну и я тоже хочу заработать.

Атаман подумал: и правда.

– Знаешь что, – говорит он Горошку, – становись у меня погонычем на задних волах, буду платить тебе по три гроша в день и кормить тебя буду.

– Я, дяденька, с вами поехал бы, да вот взял у батьки кошель и кресало да три гроша, хотел хлеба купить.

– Э, на что тебе этот хлеб, поедем с нами, да и все!

Пораздумал хлопчик и говорит:

– Что ж, поеду, дяденька, хоть свет повидаю маленько.

Сел хлопец на задних волах, собачка на возу. Вдруг собачка заскулила.

– Эй, – говорит Горошек, – плохо нам будет в дороге, мы везем рыбу из Крыма, заберут у нас всю рыбу.

Не отъехали и ста верст от Крыма, а уж всю рыбу и продали. Продали всю «валку», все возы. Набрали соли, вышли за город – всю продали.

Говорит атаман своим товарищам:

– Мне хлопчика сам бог послал. Сколько в дорогу ни езживал, а такой торговли у меня не бывало.

Возвращаются они домой, заезжают в то село, где отец Горошка у брата-богача работал.

Остаются они там ночевать. Вошли все в дядину хату, а Горошек на возу лежит.

Спрашивает дядя у атамана:

– Вы все уже собрались?

– Тут мы все, да вот один хлопчик на возу улегся.

– Ступай, – говорит, – Павлина (дочке своей), покличь его в хату.

Вышла Павлина из хаты и зовет:

– А иди, земляк, в хату, ужинать будем.

– А что у вас там, девка Павлина, хорошего на ужин?

– Да что, картошка с лушпайками.

– Э-э, спасибо вам за такой ужин. Скажи своему батьке, пускай курицу в масле зажарит, кварту горилки поставит.

Вот входит девка Павлина в хату, говорит:

– Э, да это хлопец не простой, какой-то он чудной.

Атаман слышит это и говорит:

– Нет, девка, он у нас не чудной хлопец, он простой, это тебе так почудилось.

– Э, да нет, не простой он, если сказал, чтобы была жаренная в масле курица и кварта горилки. И еще сказал он, чтоб ега с воза сняли да за стол посадили.

– Постой, пойду-ка я сам погляжу, что он там делает.

Выходит и говорит:

– Слышь, земляк, заходи-ка в хату, поужинаем.

– У дядьки ужин плохой, давно уж прокис. Вы, что ж, хотите меня той же юшкой кормить, что своего брата кормили?

Остановился дядько и подумал: «Откуда он мог узнать, что давал я своему брату прокисший ужин? Неоткуда бы ему об этом знать».

– Кто ж это тебе сказал, что я кислым ужином своего брата родного кормил?

– Есть у меня собачка Знайка, она мне сказала.

– Ну, идем в хату, прошу тебя. Жена, зарежь курицу, мы от этого не обеднеем.

Бросилась жена, зарезала курицу, в масле зажарила, на стол поставила. Сел Горошек, усмехнулся, – у своего дяди ужинать, никак не собирался.

А собачка: «Гав, гав!» – истину-правду сказала.

Дядя и спрашивает:

– Зачем ты возле себя собачку держишь?

– Нет, – говорит, – это не собачка, это – Знайка. Вот я вам, дядя, сказку скажу.

– Расскажи, милый.

– Вот, знаете, жили-были два брата – один богатый, другой бедный. Проработал бедный три месяца у богатого, и дал ему богатый три гроша, за три месяца-то.

– Ты откуда, милый, знаешь?

– У меня собачка Знайка, это она мне сказала, она все знает.

– Ну, если у тебя такая собачка Знайка, то скажи мне еще какую-нибудь новость.

– Какую же вам, дядя, новость сказать? О чем? Вот что скажу вам: у вас четыре вола хороших.

А собачка опять: «Гав, гав!»

– Чего это она лает?

– Это она, дядя, говорит, что у вас на прошлой неделе лошадей украли.

– О-о, правда, жена, умеет собачка угадывать! Скажи мне, что у меня еще случилось?

– Да, что ж, дядя, есть у вас деньги закопанные…

– Продай мне эту собачку. Что ты за нее, милый, хочешь?

– Да что ж! Давайте триста пятьдесят рублей, она ведь Знайка и служить умеет.

– Старуха, ступай достань-ка кошель да заплати, ведь Знайка-то найдет, где деньги лежат, она нам еще больше принесет. Вот у Хомы Омелько больше, пожалуй, трех тысяч, она нам за две ночи тысячи две и притащит.

– Знаете, дядя, как будете Знайку за чужими деньгами посылать, то и свои привяжите, без ваших чужие не дадутся.

Чумаки поехали дальше, а хлопчик спрятался и дожидается, когда собака побежит.

Вот дядя вечером собрал все свои деньги, что у него были, – насобирал, может, тысяч пять, – и привязал Знайке на шею и выпустил ее за дверь. Выбежал Горошек, снял у собаки деньги, да и убежал вместе с собачкой.

Дядя ждал-ждал, не дождался. Говорит потом жене:

– Ступай посторожи-ка ты еще! Знайка деньги скоро принесет, а то я уморился.

Послал бог день, стало светать, а Знайки нету!

Приходит хлопчик домой, назад к своему отцу, и стали они себе жить хозяевами.

Раз отец его и говорит матери:

– Ну что, жинка, теперь лошади у нас есть, давай-ка к брату поедем.

Приехали они; тот вышел, смотрит на их лошадей, дивуется, где они таких взяли? И сразу сделался богатый брат добрым, послал жену за горилкой. Гостят, – ведь бедный брат сделался уже богатым. Потом, когда выпили, разговорились, хозяин говорит:

– Вот, брат, проезжали тут чумаки, был с ними хлопчик и была у хлопчика такая собака Знайка, что я мало того, что дал за нее триста пятьдесят рублей, да еще ей на шею и свои пять тысяч привязал, надеялся, что с ними она чужие деньги добудет… да вот и до сей поры добывает… Теперь сделался я, брат, навеки бедняком. А всему виной жена – я привязал свои пять тысяч, а жена захотела положить и свои восемь грошей… Не ждала бы собака жениных восьми грошиков, может, и успела бы прибежать, а то выпустили со двора в такую минуту, что ее кто-то и поймал.

– Э-э, – говорит, – брат, знаешь, недаром пословица молвится: «Куда черта ни посылай, он всегда и бабу туда вмешает…» Зачем было жинкины восемь грошей цеплять?

– Э, а мне вот, шуряк, не так-то восьми грошей жалко, как жаль яиц… носила я в город восемь яиц, взяла я за них восемь грошей.

А хлопчик (он вместе с отцом приехал, да только теперь его дядя уже не узнает) и спрашивает:

– А разве та курица теперь яиц не несет?

– Э, да вот был у нас хлопчик какой-то, чтоб его черти побрали, попросил ему курицу зажарить… ну, я и велел жинке…

– Что ж, дядя, курицу-то ведь он съел, деньги забрал, Знайку забрал, ну чего ж вам на него жаловаться?

– Эй, хлопчик, не дури!..

– А знаете, дядя, когда наш батько три месяца у вас работал, то дали вы ему три гроша. А ребят у него много, надо ему нас прокормить; а у вас, кроме Павлины, – с ней одной вы нянчитесь, – никого больше нету, то вам меньше и надо, пусть вам и будет три гроша на троих.

Взял он у отца три грошика и кинул дяде.

– Нате, наварите на них нынче обед и ужин и увидите, можно ли на них прожить… Не будет теперь наш батько к вам внаймы ходить, а будете вы к нам ходить… А когда я, дядя, разбогатею, еще вам три грошика проценту дам.

– Как же ты, хлопче, разбогатеешь?

– А так, видал я у чумаков такую собаку Знайку, которая все деньги собирает. Принесла она к пану-атаману какие-то деньги и говорит: «Гав!» А тот спрашивает: «Где ты деньги украла?» – «Нет, – говорит, – я не украла, а сам хозяин мне на шею привесил». Ну, атаман тот и снял.

– Да это ж мои деньги!..

– А вы, дядя, садитесь на коня и догоняйте его.

– Где там его у черта догонишь, я уже догонял и коня загнал, да их не поймал… Да оно все ничего, тех пяти тысяч не жалко, а жаль тех восьми грошиков… А все жена виновата. Если б она их не цепляла, то и собака бы не попалась.