Текст книги "Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года " Кёр-оглы")"

Автор книги: Автор Неизвестен

Сказав это, Кероглу втолкнул писца в конюшню, где стоял Гырат, запер дверь на замок и спрятал ключ.

Потом Кероглу пошел на базар и купил все, что нужно было, чтобы одеться чавушем. Переодевшись и взяв в руки четки, он направился ко дворцу султана.

Привратники, увидя в руке его письмо с печатью султана, склонились до земли. Ворота распахнулись настежь. И Кероглу, пройдя во двор, громко крикнул:

– Где Нигяр? Или она боится простудить ноги, если выйдет мне навстречу?

Все придворные от страха задрожали, как листья на дереве.

Пройдя через сорок дверей, Кероглу вошел в сад.

Нигяр-ханум, окруженная сорока девушками, сидела у окна и смотрела в сад. Увидев чавуша, она тотчас отправила одну из прислужниц узнать, в чем дело.

Прислужница подошла к Кероглу.

Завидев девушку, он закричал:

– Где Нигяр? Почему она не выходит мне навстречу? Не знает разве, что я послан самим султаном?

Прислужница провела его в покой и побежала известить Нигяр-ханум. Когда же та в окружении сорока красавиц вышла к нему, увидел Кероглу, что Белли-Ахмед говорил правду. Нигяр и впрямь была достойна стать его возлюбленной. Намекнул он, чтобы девушки вышли: ему, дескать, надо оказать ей нечто секретное.

Девушки вышли. Когда Кероглу и Нигяр-ханум остались наедине, снял он с себя и отбросил в сторону абу и чалму. [38]38
  Аба и чалма: аба —плащ из грубой шерстяной материи; чалма —головной убор.


[Закрыть]Смотрит Нигяр и видит – чавуш превратился в красивого молодца. Кероглу прижал руки к груди и поклонился Нигяр-ханум. Нигяр-ханум не ответила на его поклон. Кероглу поклонился снова. И снова Нигяр-ханум не ответила на поклон и попыталась покинуть покои.

Взял Кероглу свой саз и послушаем, что спел:

 
Тобой непринятый привет
Заставит горевать тебя.
Я беден. У ашуга нет
Казны, чтоб в жены взять тебя…
 
 
По саду вешнему идешь —
И юношей бросает в дрожь,
Твой лик, с бумагой белой схож, —
Перу не описать тебя.
 
 
Пусть нет монет, чтоб раздавать,
Богатства нет, чтоб разбросать —
Одно осталось – силой взять
И в Ченлибель умчать тебя.
 
 
О, гор каких прохлада ты
И плод какого сада ты,
Нигяр, моя отрада ты —
И должен мир узнать тебя!
 

Видит Нигяр-ханум, что перед нею ашуг и, должна быть, не зря все время поет о любви. Громко рассмеялась она и сказала:

– Ты, ашуг, а я дочь султана. Чем ты богат, чем славен, чтобы решиться сватать меня?

Кероглу ответил ей:

 
Вершины гор, высоких наших гор
Темны бывают и ясны бывают.
Будь вечно в деле. Помни, что дела
С тобой и без тебя красны бывают.
 
 
Мужчина, будь честнее, чем Пса,
А девушка – прекрасней, чем Ниса,
Хотя я знаю, у нее глаза
Светлы бывают и черны бывают.
 
 
Игид, что без коня, – уж не игид.
Доспехи Кероглу – крепчайший щит,
Пусть небогат, – будь родом чист.
Игид с казной бывает, без казны бывает.
 

Слышит Нигяр-ханум, что он упоминает имя Кероглу. Видит, что золотой браслет, посланный ею с Белли-Ахмедом, украшает саз ашуга. И поняла – это Кероглу! Ее голубые глаза пытливо посмотрели на него. Говорят, любовь таится в очах. Взгляды их скрестились, сердца забились сильнее.

Кероглу подошел ближе и взял ее за руку.

– Что ты думаешь делать? – спросила Нигяр.

– Я приехал из Ченлибеля увезти тебя. О чем еще думать?

– Как же ты увезешь меня? – спросила Нигяр. – Кругом столько войска. А если даже увезешь, то куда?

Кероглу ответил ей:

 
Светлоокая Нигяр, тебя
В горы Ченлибеля увезу.
На Гырата усажу тебя
И, как вихрь метели, увезу.
 
 
Я тянусь к очам твоим, к бровям.
Прегражу клинком я путь врагам,
Жизнь отдам, а милой не отдам,
И добьюсь я цели – увезу.
 
 
Сокола ли коршун бросит в жар?
Нас никто не разлучит с Нигяр.
Силой отниму тебя у бар,
Чтоб мешать не смели, – увезу.
 
 
Я перед султаном не дрожу,
Войско вышлет – войско отражу
И для крови русло проложу,
Чтоб валы кипели, – увезу.
 
 
Кероглу отважен, как всегда.
Пусть меня страшатся господа,
Мы с Нигяр перелетим туда —
Прямо к Ченлибелю, – увезу.
 

– Нет, здесь одного удальства мало, – сказала Нигяр. – Силою ничего не добьешься. Лучше, пока мои люди ничего не заметили, надень свою чалму, абу и уходи отсюда. Завтра я пойду на прогулку в гранатовый сад. Если сумеешь похитить, похищай меня оттуда.

Видит Кероглу – Нигяр рассуждает разумно. Вышел и отправился прямо в дом старухи. А там уже сын старухи пришел и ждет его. Поздоровавшись, они сели. Юноша спросил Кероглу, зачем он приехал. Кероглу осталось только взять саз; послушаем что он спел:

 
Юноша! Сейчас в пределы ваши
За Нигяр я прибыл, за Нигяр,
За моей красавицей османской —
За Нигяр я прибыл, за Нигяр.
 
 
Мы с Гыратом, как стрела, летели
И врагов сметали, не жалели.
Я Ровшан, я прибыл с Ченлибеля,
За Нигяр я прибыл, за Нигяр.
 
 
Кероглу, я жить в тиши смогу ли?
Мы в бараний рог пашей согнули.
Дочь султана я ищу в Стамбуле,
За Нигяр я прибыл, за Нигяр.
 

– Послушай, игид, – сказал юноша, – как ты один сможешь увезти Нигяр-ханум, когда кругом османские войска?

– Ты пусти меня в сад, – отвечал Кероглу, – а как увезу, это дело мое.

Сначала юноша не решался. Не хотел давать слова. Но тут мать, с одной стороны, Кероглу – с другой, насели на него, и он согласился.

Ночь миновала. Наутро Кероглу поднялся с постели, накормил, напоил Гырата, сам поел, попил и когда все было готово вывел писца из конюшни и сказал:

– Эфенди, вчера ты хотел причинить мне зло. Но я отплачу тебе добром. Вижу, ты стар и немощен. Только знай: я – Кероглу!

Тут вся краска сбежала с лица эфенди. Он весь затрясся.

– Ладно, не трясись! – сказал Кероглу. – Бери эти золотые и трать на что вздумается. Но если узнаю, что ты открыл мою тайну, – горе тебе. А теперь иди.

Спрятав золото в карман, писец, поминутно оглядываясь, вышел за ворота. Выпроводив его, Кероглу сел на Гырата и вместе с молодым садовником отправился в гранатовый сад. Приехав туда, он сошел с коня, привязал его, а сам, усевшись под гранатовым деревом, стал ждать прихода Нигяр-ханум. Много ль время прошло, мало ли, видит Кероглу, идет Нигяр-ханум, а с нею сорок красавиц-девушек.

Кероглу спрятался за дерево!. Девушки прошли мимо. Ни одна не заметила его. Погуляли они немного, и Нигяр-ханум, оказав что устала, села под дерево. Разослала она девушек в разные стороны и осталась одна. Вышел Кероглу из своей засады и подошел к Нигяр-ханум. Поклонился ей и сказал:

– Нигяр-ханум, я готов!

– На чем же ты повезешь меня в Ченлибель? Разве не страшат тебя войска моего отца? Ведь им числа нет.

– Не тревожься, Нигяр-ханум, – ответил Кероглу, – только бы нам сесть на Гырата, а там нам уже ничего не страшно.

– Ты все твердишь о Гырате, – сказала Нигяр. – Что это за конь? Неужто он пронесет нас обоих сквозь такие преграды?

Послушаем, что ответил Кероглу:

 
На вершину горы, словно буря, взлетит,
В трудный час мне опора – мой верный Гырат…
Он за день одолеет двухмесячный путь,
Он не требует шпоры, мой верный Гырат.
 
 
Пыль дорог к облакам подымает мой конь,
На врага он обрушится, словно огонь,
Злобный недруг не в силах уйти от погони,
Перескочит и горы мой верный Гырат.
 
 
Поглядит Кероглу на лихого коня —
Он летит на врага наподобье огня…
Утром в яслях его не найдешь ячменя,
Самый быстрый – все знают – мой верный
                  Гырат.
 

– Как ты прославляешь своего Гырата, – сказала Нигяр-ханум. – Пойдем же посмотрим, что это за конь.

Кероглу подвел Нигяр к Гырату. Видит Нигяр, конь в самом деле чудесный. Отвязав его, Кероглу соколом взлетел ему на спину. Не успела Нигяр и глазом моргнуть, как Кероглу обхватил ее одной рукой, поднял и посадил позади себя. Конь взвился на дыбы и перелетел через каменную ограду.

– Постой, подожди, нельзя же так, давай подумаем, посоветуемся! – закричала Нигяр.

Но Кероглу уже мчался по дороге к Ченлибелю.

Оставим Кероглу с Нигяр-ханум, пусть себе мчатся на Гырате, а расскажем о брате султанской дочери.

У стамбульского султана был сын по имени Бурджу-Султан. Как только разнеслась весть, что Нигяр-ханум похищена, все всполошились. Бурджу-Султан вскочил на коня и поднял войска. Еще воины садились на лошадей, а уж Бурджу-Султан, раза два хлестнув своего коня, поскакал вперед.

Гырат, окрылившись, летел быстрее ветра. Мчались они, мчались и, наконец, добрались до зеленой лужайки. Хоть и богатырь Кероглу, да и тот устал, ведь за всю ночь глаз он не сомкнул. Да и тяжесть какая-то лежала у него на сердце, может быть, потому, что пришлось тайно увезти Нигяр-ханум. Остановил Гырата Кероглу и сошел с коня. Пустил его на траву, а сам с Нигяр-ханум пошел к роднику.

Пробовала уговорить его Нигяр. – Поедем, – говорит, а то догонят нас, тебя убьют, а меня вернут назад! Но Кероглу твердил свое:

– Не бойся, никто не сумеет догнать нас.

Видит Нигяр, что Кероглу не из тех, кто отступает от сказанного. Уселась она. Кероглу стреножил коня, пустил на зеленый луг и сказал:

– Нигяр-ханум, я сосну немного, а ты последи за конем. Как только заметишь, что он перестал щипать траву и беспокойно бьет копытом, знай, что враг уже близок. Тогда буди меня скорей.

Сказав это, Кероглу положил голову на колени голубоглазой Нигяр и уснул.

Прошло немного времени, смотрит Нигяр, Гырат бьет копытом так, что и не опишешь, и громко ржет.

Разбудила она Кероглу:

– Вставай, посмотри, что с конем.

– Не бойся, ничего, – сказал Кероглу. – Чует он врага.

Смотрят – вдали какой-то всадник мчится, точно молния.

Взглянула на него Нигяр и тотчас узнала:

– Это мой брат.

– Приедет, посмотрим, что он скажет, – отвечал Кероглу.

Поднялся он, уселся на коня, посадил Нигяр и стал ждать.

Бурджу-Султан подъехал. Увидал Нигяр на коне позади Кероглу и крикнул:

– Разбойник, отдай девушку!

– Султанский сынок, – ответил Кероглу, – не сердись, хочешь увезти сестру, увези, зачем же браниться? Так уж у нас вышло.

Услыхав это, Бурджу-Султан осмелел:

– Что значит, увези, так вышло… Увезти ее я увезу, только вместе с твоей головой.

– Вот и хорошо! – смеясь проговорил Кероглу. – Согласен! Но, султанский сынок, кажется, в спешке ты не подтянул подпругу. Поправь, потом сразимся, а то вдруг слетишь с коня – и Нигяр-ханум огорчится.

Нагнулся Бурджу-Султан, взглянуть на подпругу, а Кероглу тотчас схватил его за ворот. Как Бурджу-Султан ни пыжился, вырваться из его рук не мог.

– Эх, султанский сынок, – сказал Кероглу. – Захочу, ударю тебя оземь, и праху от тебя не останется. Но, видишь, я не делаю этого, отпускаю тебя, езжай с миром.

Освободившись из рук Кероглу, Бурджу-Султан поворотил коня и яростно напал на Кероглу. Тот в одна мгновенье заставил Гырата отскочить в сторону. Бурджу-Султан метнул в Кероглу копье. Подхватив копье на лету, Кероглу стащил с коня Бурджу-Султана и бросил наземь.

Видя, как обернулось дело, Нигяр сказала:

– Кероглу, вижу ты в большом гневе и правда на твоей стороне. Но ради меня пощади его. Он мой единственный брат.

Кероглу поднял Бурджу-Султана, обернулся к Нигяр и сказал:

 
На груди твоей раскрылись розы,
Ты прекрасна, словно сад, Нигяр…
Не пристало льву с лисой сражаться,
Ведь со всех сторон глядят, Нигяр.
 
 
Я кляну предателя папаху.
Сам он в сети попадет со страху.
Подхвачу тебя в седло я с маху.
Увезу тебя к себе, Нигяр.
 
 
Трус способен только на измену,
Друг готов пробить за друга стену.
Я рабов освобождал от плена
И любому был как брат, Нигяр.
 
 
Я приехал в этот край открыто,
Чтоб топтали недруга копыта,
Чтоб моя Нигяр была отбита,
Не таюсь, как конокрад, Нигяр.
 
 
Кероглу я. Выйду к злому стану
И клинок египетский достану.
Головы сносить врагам я стану —
Здесь закон сраженья свят, Нигяр.
 

Потом он отпустил Бурджу-Султана и сказал:

– Ступай, ради Нигяр прощаю тебя. Но смотри встретишься еще раз на моем пути – убью.

Кероглу снова сел на Гырата и пустился с Нигяр-ханум в дорогу.

Бурджу-Султан не знал, куда податься. Вернуться назад, – стыдно, ехать вперед одному – страшно. Он подождал, пока не подоспело войско. И тогда, расхрабрившись, пустился догонять Кероглу.

Кероглу ехал не торопясь, обернулся и увидел вдали целую рать. Повернул он коня обратно, остановился и стал ждать. Видит Нигяр, что Кероглу решил принять бой и говорит:

– Кероглу, не следовало тебе похищать меня, а коли похитил, не мешкай, езжай дальше. У отца войск много, а ты один. Тебе с ними не справиться. Не вступай в бой!

– Как повезу я теперь тебя в Ченлибель? – ответил Кероглу.

– Потом скажут, что я хитростью выкрал дочь султана и привез. Должен я сразиться с ними.

Тут как раз и подошло войско султана. Кероглу, не снимая Нигяр-ханум со своего коня, обнажил египетский меч и ринулся на врага.

Оставим их тут сражаться, а пока расскажем об удальцах в Ченлибеле.

Долго ждал Дели-Гасан, видит, Кероглу не едет. Собрал он удальцов и сказал:

– Кероглу не вернулся. Может его схватили и мы останемся без атамана. Надо ехать за ним.

Оставив половину отряда с Дели-Мехтером в Ченлибеле, остальных Дели-Гасан взял с собой и отправился искать Кероглу. Ехали они, ехали и подоспели ко времени. Видят, Кероглу косит мечом направо и налево. Удальцы, издав свой боевой клич, бросились на султанскую рать. Бой разгорелся. Удальцы Кероглу окружили войско Бурджу-Султана. Кероглу окинул взглядом поле-битвы, взглянул на удальцов, повеселел, взял свой саз и послушаем, что он спел Нигяр-ханум:

 
Погляди вокруг, моя Нигяр,
Видишь: удальцы мои пришли.
Дочь султана и любовь моя,
Видишь: удальцы мои пришли.
 
 
Чтобы камнем падать с высоты,
Затыкать пашам клинками, рты,
Пополам врагам ломать хребты, —
Видишь: удальцы мои пришли.
 
 
Я за друга жизнь отдать могу,
Он и сам не даст меня врагу.
С дальних гор на помощь вожаку,
Видишь: удальцы мои пришли.
 
 
Щит в руке и булава в руке,
Солнца луч играет на клинке.
Пусть паши дрожат невдалеке,
Видишь: удальцы мои пришли.
 
 
Жизнь игида пролетит в бою,
Бьется он в своем, в чужом краю.
Кероглу, смотри на рать свою,
Видишь: удальцы мои пришли.
 

Тут у игидов разгорелось сердце пуще прежнего. С одной стороны Кероглу, а с другой – его удальцы помчались на султанские войска, и павшие – пали, уцелевшие – бросились врассыпную.

Кероглу с Нигяр-ханум двинулся во главе отряда к Ченлибелю. Долго ли ехали, коротко ли, через горы и реки, холмы и овраги, доехали, наконец, до Ченлибеля.

Увидела Нигяр-ханум место, куда они приехали, – вершины высоких гор, покрытый густыми травами и цветами луг и спросила:

– Кероглу, это Ченлибель?

Послушаем, что ответил Кероглу Нигяр-ханум:

 
Пики гор подернуты туманом,
Вот он – Ченлибель, мой Ченлибель.
Здесь живут бесстрашные игиды,
Вот он – Ченлибель, мой Ченлибель.
 
 
Здесь купцов освобожу от денег,
Здесь в ловушку попадет изменник
И без глаз уйдет богатый пленник,
Вот он – Ченлибель, мой Ченлибель.
 
 
Пропасти, заснеженные горы —
Удальцам надежная опора.
Караван не ускользнет от взора.
Вот он – Ченлибель, мой Ченлибель.
 
 
Неприступный для любых султанов,
Край орлов и кочевых туманов,
Стан лихих, отважных пехлеванов,
Вот он – Ченлибель, мой Ченлибель.
 
 
Не пробраться вражескому строю
Через все засады за горою.
Лагерь Кероглу, гнездо героя,
Вот он – Ченлибель, мой Ченлибель.
 

В Ченлибеле поднялась суета. Все удальцы, вооружившись и вскочив на коней, выехали навстречу. Кто стрелял из лука, кто джигитовал с мечом, кто с копьем. Склоны Ченлибеля превратились в ристалище. Нигяр-ханум сняли с коня, усадили на застланные ковром крытые носилки и подняли в Ченлибель.

И пошел тут пир: кто играл, кто танцевал, кто пел. – Кероглу и Нигяр усадили на почетное место среди пировавших. Разостлали суфры.

Всем было весело. Глаза и лица так и горели. Но счастливей всех был Белли-Ахмед. Словно витал он на седьмом небе.

Кто чем мог одарял его.

Подарки сыпались за подарками.

– Послушай, Кероглу, – сказала Нигяр-ханум, – почему бы и тебе не подарить что-нибудь Белли-Ахмеду?

– Я велел освободить его и принял в свой отряд, – чем не подарок? – сказал Кероглу. – А когда он покажет, что достоин называться ченлибельским удальцом, тогда получит награду от ме-ня. Я награждаю только игидов.

– Кероглу, – сказал Белли-Ахмед, – не страх и не голод привели меня сюда. Если бы я не был игидом, меня не звали бы Белли-Ахмедом. Наступит день, я получу подарок и от тебя.

– Хвала ему, – сказали на это все и снова пошли пировать.

Посмотрел Кероглу на Нигяр, посмотрел на своих удальцов и сердце его возрадовалось. Взял он свой трехструнный саз, прижал к груди и запел:

 
Отыскал в Стамбуле розу я чудесную,
У меня желаний больше не осталось.
К Ченлибелю мчался на своем Гырате я,
У меня желаний больше не осталось.
 
 
Подтяну подпругу – не спешу со шпорами,
Гляну на Гырата – горы прянут в стороны,
На врагов обрушусь – улетят, как вороны.
У меня желаний больше не осталось.
 
 
Кероглу, пирую в стане Ченлибеля я,
Где найду красавицу – увезу в ущелия,
Помогу соратникам всем добиться цели я.
У меня желаний больше не осталось.
 

ПОХОД ДЕМИРЧИОГЛУ В ЧЕНЛИБЕЛЬ

День ото дня умножались ряды защитников Ченлибеля. Все больше приходило к Кероглу отважных молодцов. Дошло дело до того, что, когда Кероглу поднялся на врага, обнажились в миг семьсот семьдесят семь мечей. Кероглу разделил удальцов на отряды и над каждым поставил начальника. Среди них были прославленные игиды Дели-Гасан, Дели-Мехтер, Чопур-Сафар, [39]39
  Чопур-Сафар —рябой Сафар.


[Закрыть]Дели-Мехти, Алайпозан, [40]40
  Алайпозан —разбивающий полк и.


[Закрыть]Тыпдагыдан, [41]41
  Тыпдагыдан —разбивающий центр вражеских сил.


[Закрыть]Тохмагвуран, [42]42
  Тохмагвуран —бьющий булавой.


[Закрыть]Геридонмаз, [43]43
  Геридонмаз —необорачивающийся.


[Закрыть]Танрытанымаз, [44]44
  Танрытанымаз —безбожный.


[Закрыть]Дильбильмез, [45]45
  Дилбилмез —упрямый, непонятливый, не поддающийся никаким уговорам.


[Закрыть]Гюрджуоглу, [46]46
  Гюрджуоглу —сын грузина.


[Закрыть]Горхуганмаз, [47]47
  Горхуганмаз —бесстрашный.


[Закрыть]Белли-Ахмед и Исабала. Дойди дело до схватки, каждый из них не уступит и ста игидам.

Кероглу любил своих воинов и заботился о них. Им не приходилось дважды просить его о чем-нибудь.

Слава о привольной жизни удальцов Ченлибеля разнеслась далеко. Что ни день в Ченлибель приходили новые люди, чтобы честью и правдой послужить Кероглу. Да и сам он разузнавал о новых игидах, старался привлечь их в Ченлибель. Бывало, что пройдет неделя или две, сядет он на своего Гырата и поедет по окрестным селам и городам – не встретит ли верных людей.

Рассказывают, что как-то Кероглу в старой одежде гуртовщика, держал путь в Нахичевань. Объехал он город слева, потом справа и, наконец, остановил коня у самого базара, перед кузницей.

Увидев его, кузнец поспешно поднялся с места, разложил готовые подковы, чтоб тот мог выбрать. Понравилась Кероглу приветливость кузнеца. А надо вам сказать, что у Кероглу в каждом городе, в каждой деревушке были свои друзья. Захотел он подружить и с кузнецом, да сначала решил подшутить над ним. Будто рассматривая подковы, он одну за другой согнул их в руке и, вернув кузнецу, сказал:

– Дружище, что это за кривые, косые куски железа, давай подковы.

Кузнец посмотрел снизу вверх на покупателя и, не сказав ни слова, снял мерку с копыт Гырата. Выковал он четыре добротные подковы, и хотел подковать коня.

Никто, кроме Кероглу, не смог бы оторвать от земли копыта Гырата. Зная это, он, засучив рукава, сам приподнял сперва одну, потом другую ногу коня. Передние копыта его были подкованы, когда же черед дошел до задних, Гырат заупрямился. Как Кероглу ни старался, не мог приподнять ногу коня. Но оставим их тут возиться, с Гыратом и расскажем о сыне кузнеца.

У кузнеца был сын, совсем еще юный. Сызмальства мальчишки прозвали его Демирчиоглу. [48]48
  Демирчиоглу —сын кузнеца.


[Закрыть]

Демирчиоглу рос не по дням, а по часам и стал высоченным, могучим пехлеваном. Кто видел его раз, тому хотелось взглянуть и в другой. Когда Кероглу подвел Гырата к кузнецу, Демирчиоглу был в кузнице. Смотрит, к отцу пришел заказчик, по одежде похож на гуртовщика, а лицом – чистый пехлеван.

Пришелся он по душе Демирчиоглу. Но когда Кероглу стал шутить, гнуть подковы и возвращать их, Демирчиоглу вспыхнул. Хотел было он встать и достойно, ответить ему, но, прокляв в душе слепого шайтана, сдержался и стал ждать, чем все это кончится.

А кузнец возился-возился с упрямым Гыратом и в конце концов поранил себе молотком палец.

Тут Демирчиоглу уже не мог больше сдержаться. Он был и сердит и рад, что Кероглу не в силах сладить с конем. Тихонько выйдя из кузницы, он крадучись подошел к ним и, оттолкнув Кероглу, сразу приподнял Гырата за обе задние ноги. Как конь ни бился, как ни старался вырваться из ручищ Демирчиоглу, не мог. Наконец, устав, он затих. Посмотрел Демирчиоглу снизу вверх на Кероглу и сказал:

– Эдакий здоровенный мужчина и не можешь приподнять ногу коню. Отец, иди, подкуй коня!

Посмотрел Кероглу на юношу, посмотрел на Гырата и не проронил ни слова. Однако сила Демирчиоглу поразила его.

Кузнец подковал коня. Кероглу опустил руку в карман и вынул деньги. Взял Демирчиоглу монеты и, оглядев их с обеих сторон, как прежде Кероглу подковы, смял в руке, словно воск, и вернул:

– Если даешь, давай настоящие деньги, на что нам, эти кривули, косули?

Взял Кероглу деньги, посмотрел, видит, в самом деле, так оно и есть. Снова вынул он из кармана пригоршню-монет и дал Демирчиоглу.

На этот раз Демирчиоглу, потерев монеты между пальцами, стер с них чеканку и, бросив Кероглу, сказал:

– Нам фальшивые деньги не нужны. Возьми, быть может, тебе они пригодятся.

Кероглу понял, что этот молодец задирает его. Не сказав ни слова, он отдал деньги самому кузнецу, сел на Гырата и поскакал. Ехал он и все думал, как заманить Демирчиоглу в Ченлибель и уговорить его примкнуть к игидам. Погруженный свои мысли, приехал он в Ченлибель. Удальцы вышли ему навстречу. Видят, Кероглу мрачен, точно какое горе свалилось ему на плечи. Но сколько они ни расспрашивали, Кероглу ничего не ответил им.

Оставим их теперь в Ченлибеле и расскажем о Демирчиоглу.

После того, как Кероглу ускакал на своем коне, кузнец сказал сыну:

– Эх, сынок, что ты наделал? Жили мы себе тихо, мирно, а теперь ты заварил кашу!

Но, отец, – ответил Демирчиоглу, – что я такое, сделал, какую заварил кашу? Он погнул наши подковы, а я его монеты. Пусть бы сидел спокойно. Что мы дети что ли? Чего ему тут бахвалиться?

– Дитя мое, – сказал кузнец, – знаешь ли, кто это? Это удалой Кероглу из Ченлибеля. Он приводит в страх и трепет самих пашей и беков. Я нарочно притворился, будто не узнал его.

– Ох, отец, почему ты сразу не сказал об этом, я сложил бы его пополам и смял своими коленями. Показал бы ему, что он за пехлеван.

Сколько кузнец ни убеждал: «Сын мой, брось и думать об этом, тебе с Кероглу не справиться», Демирчиоглу твердил свое:

– Нет, я должен проучить его… Твердят Кероглу! Кероглу! А я-то думаю, что это за человек, почему все так боятся его. Ах, жаль, что я не знал… Жаль! Видно ему еще не довелось встречаться с настоящими игидами. Видал, как он притих, когда я смял его денежки и вернул ему самому. От страха и слова вымолвить не посмел.

– Сынок, – сказал кузнец, – ты еще молод, просто не стал он связываться с тобой. Ты не гляди, что он такой. При одном его имени паши и ханы дрожат, как листья.

– Что ж, – ответил Демирчиоглу, – паши и ханы будут трястись. Где им взять мужества? А ты не слушай весь этот шум-гам! Кероглу! Кероглу! Видал, – он не мог справиться с какой-то клячей…

– Какая это кляча? Этого коня называют бешеным Гыратом удалого Кероглу. Да любой хан или паша отдаст за этого коня все свое состояние.

– Ладно, отец, – сказал Демирчиоглу, – дай мне неделю сроку, если за это время я не приведу тебе этого коня, то не буду достоин носить папаху. [49]49
  Папаха —мужской головной убор, символ, мужества. Приводимое здесь выражение означает – «пусть не буду достоин называться мужчиной».


[Закрыть]

Словом, сколько кузнец ни увещевал сына, ничего не вышло. В конце концов Демирчиоглу взял тайком от отца цепь от плуга, опоясался ею и пустился в Ченлибель. Долго ли шел он, коротко ли, шел через горы, леса и долы, наконец, дошел к ночи до Ченлибеля. Только поднялся он на гору, как на вершине столкнулся с Кероглу. А была уже, как сказано, темная ночь.

– Эй, кто там? – окликнул Кероглу. – Что ты делаешь здесь в такую позднюю пору?

– Какое тебе дело, кто я? – ответил Демирчиоглу. Кероглу тотчас узнал его по голосу. А сам, чтобы остаться неузнанным, изменил голос и сказал:

– Чего ты сердишься? Ведь я тебе ничего обидного не оказал, спросил только, кто ты и что тут делаешь?

– Я ищу Кероглу. У меня к нему дело.

– И я ищу его.

– А на что он тебе? – спросил Демирчиоглу.

– О, он причинил мне зло. Я пришел свести с ним счеты. Посмотрим на чьей стороне правда.

– И мне нужно закончить с ним свое дело, – промолвил Демирчиоглу. – Несколько дней тому назад он приходил подковать своего коня. Жаль, что я не знал его. Потом уж, когда он уехал, отец сказал, что это был Кероглу. Этой ночью я должен увести отсюда или его самого или его коня.

Хотел было Кероглу схватить его в охапку и отвести к удальцам, но подумал: «Дай-ка я еще разок испытаю его храбрость». И, снова изменив голос, он сказал:

– С самого вечера я тут. Все высмотрел, разузнал. Сейчас Кероглу нет, но конь его в конюшне.

– Пойдем, покажи мне эту конюшню, – предложил Демирчиоглу.

– Отлично, – ответил Кероглу. – Давай уведем Гырата. Где бы Кероглу ни был, а он все равно придет за конем. Тогда посмотрим, чью сторону возьмет аллах.

Сказав это, Кероглу повел за собой Демирчиоглу, и по кривым извилистым тропкам привел к конюшне. Смотрят, на дверях висит большой замок.

– Как же мы теперь будем ломать замок? – тихонько спросил Кероглу.

Демирчиоглу покосился на него:

– Выдумает тоже, что я открою для тебя тут кузницу? – Проговорив это, Демирчиоглу проворно вскарабкался на конюшню. Мгновенно проделал брешь в крыше, потом, сняв с себя цепь и отдав один конец Кероглу, сказал:

– Спустись в конюшню, продень цепь под грудь коня, а конец дай мне.

Кероглу молча спустился в конюшню. Продел цепь под грудь коня и конец передал Демирчиоглу. Тот приналег, понатужился, смотрит Кероглу, стреноженный Гырат поднялся в воздух.

– Эй, постой, – крикнул Кероглу, – я поправлю цепь!

Демирчиоглу слепка ослабил конец цепи. Кероглу обвязал цепью и Дурата. Демирчиоглу напрягся, и оба коня поднялись в воздух. Удивился Кероглу, что за чудовище, настоящий пехлеван! Если закрепить цепь, то поднимет он и гору.

Словом, Демирчиоглу поднял Гырата на крышу, сорвал и бросил путы с коня, и сказал Кероглу:

– Садись на круп коня.

Хотел было Демирчиоглу сам сесть на Гырата. Гырат оскалил зубы, двинулся на него и чуть было не оторвал ему голову. Кероглу бросился к коню. Увидев его, Гырат успокоился. Сдерживая коня, Кероглу сказал:

– Садись сначала ты, а потом сяду я.

У Гырата был такой нрав: кому Кероглу вручал поводья, того он слушался. Словом, оба сели на коня. Когда перевалили через гору и поехали по дороге, Кероглу спросил:

– Послушай, милый мой, как это говорится у нас, – если не предвидеть беду, добру не бывать. Вдруг Кероглу вернется, узнает, что мы увели Гырата, возьмет своих удальцов и погонится за нами, что мы тогда станем делать?

– Ну и что ж, пусть гонится, – отвечал Демирчиоглу. – Пускай гонится хоть со вчерашнего дня, с сегодняшним будет два. Этого-то я и хочу.

– И ты ничуть не боишься его? – спросил Кероглу.

– Я не боюсь ни его меча, ни его удальцов, – ответил Демирчиоглу. – Только слышал, что в бою он вдруг может клич кликнуть. Если что и испугает меня, так разве только его голосина.

– Ну, кричит он редко-редко. Зато сила в ручищах этого злодея здоровенная. Стоит ему схватить что-нибудь – кончено.

– Эх, пришел бы он сейчас сюда, я показал бы ему силищу его рук.

Кероглу промолчал. Проехали они еще немного. Кероглу видит, что Ченлибель остался далеко позади. Если они схватятся и поднимут тут шум, удальцы не услышат. Приложил он губы к уху Демирчиоглу и как крикнет! Демирчиоглу перекувырнулся и свалился прямо под ноги Гырата.

Кероглу соскочил с коня, крепко связал руки Демирчиоглу цепью. Кое-как Демирчиоглу пришел в себя, приподнялся, сел и спросил:

– Уж не ты ли сам Кероглу?

– Да, я самый, – ответил он.

– Хвала тебе! Достоин ты этого имени. Развяжи мне руки, пойдем. С нынешнего дня стану я тебе младшим братом.

– Нет, приятель, – ответил Кероглу. – Рук тебе развязывать я не стану. Развяжу, а ты вдруг задумаешь шалить. Встань, пойдем так.

– Будь спокоен, развяжи. Я ведь сказал, что с этого дня я тебе младший брат.

Кероглу не послушал его. Тогда Демирчиоглу сказал:

– Я человек прямой, коли дал слово, держу его. Или ты думаешь, если не снимешь цепи, сам не сумею?

Сказав это, Демирчиоглу глубоко вздохнул, понатужился разок, – цепь разорвалась на куски и упала наземь. Повернувшись к Кероглу, он промолвил:

– Кероглу, не поверил ты мне, не снял цепи. Но мое слово крепко. Куда прикажешь, туда и поедем. Теперь до конца жизни буду я с тобой. Только одно условие ставлю: коли мне захочется, съезжу в город, навещу отца с матерью.

– Вольному воля, – отвечал Кероглу. – Когда бы ни пожелал, можешь ехать.

Снова уселись оба на Гырата и поехали в Ченлибель. Собрались игиды, радушно встретили Демирчиоглу и устроили пир.

Видит Нигяр-ханум, что Демирчиоглу без пояса, с непокрытой головой, и опрашивает его:

– Игид, почему на тебе нет пояса?

– Клянусь аллахом, ханум, – отвечал он, – был у меня один-единственный поясок, Кероглу связал им мне руки, я рассердился, рванул – и он порвался.

Кероглу рассказал про то, как расправился богатырь с цепью. Все воздали хвалу мощи Демирчиоглу.

Рады были Кероглу и его удальцы, что среди них оказался такой богатырь.

Демирчиоглу всегда был верен своему слову. Подружившись с удальцами, стал он Кероглу верным помощником и опорой.