Текст книги "Афганские сказки и легенды"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Мирбаш, сын Адам-хана, вышел к ним, приветствовал их:

– Добро пожаловать! Мир вам! Слезайте с лошадей, заходите в дом.

– Не спешимся, пока Адам-хан не придет,– отвечали ему гости.

Как ни уговаривал их Мирбаш, они не сошли с коней. Пошел Мирбаш к матери, ей рассказал.

– Хорошо! Окажи им гостеприимство, а в остальном пусть поступают как хотят,– говорит мать.

Мирбаш-хан вернулся, заколол тринадцать баранов – по барану на гостя. Час спустя приехал Адам-хан и еще издали увидел верховых.

– Эти конники или гости, или грабители,– говорит он Било. Подъехали они ближе, узнали Пир-Аку.

– Это – гости, и Пир-Аку с ними,– сказал Адам-хан. Разгневался тут Адам-хан, поклялся убить Мирбаша за то,

что тот не оказал гостям должного приема, что они все еще сидят на лошадях. Выхватил он саблю, готовится ударить Мирбаша. И сказал Адам-хан:

 
Эй, Мирбаш! Сын надменный,
Сегодня отрублю тебе голову.
Гости стоят удивленные:
Навеки упрек юсуфзаям!
 

Мирбаш в ответ:

 
Сердце Мирбаша упало!
Говорю тебе, я не виноват…
В чем моя вина, отец?
Казнить без вины не дозволено шариатом *!
 

Тут вступился Пир-Аку:

– Остановись! Мальчик не виноват.

Адам-хан сам стал оказывать почести гостям, как положено. Сердце Било заныло и он обратился к гостям:

 
Сердце Било решает:
Гости, вам говорю, зачем пришли?!
Вы сделали мальчика виноватым.
Сейчас сложу гору из ваших голов.
 

Тут один из муридов * Пир-Салиха говорит Адам-хану:

– Держи Било, а то убьет он нас!

– Замолчи! – приказал Адам-хан Било и сошел с коня.

– Сойдите с коней, гости, почему вы верхом? – говорит Адам-хан.

– Пас прислал Пир-Салих,– отвечают гости.

Тут передали они привет от Пир-Салиха и рассказали причину своего приезда. Рассказали, что Пир-Салих едет к Баскый, а Дурханый у нее в доме. Он хочет, чтобы она открыла лицо. Но говорят, что это дело нельзя сделать без Адам-хана.

В это время Хасан-хан подоспел, очень удивился и спросил в чем дело. Адам-хан рассказал, что Пир-Салих прислал за ним Пир-Аку и других ханов. Стал Хасан-хан размышлять, зачем им понадобился Адам-хан, что столько народу за ним прислали? Пир-Аку воскликнул:

 
Отец хана, Хасан-хан!
Тебе говорю, отбрось подозрения!
Идем мы с серьезным делом к Дурханый.
Возьми красивый рабаб, Било-хан!
 

И он рассказал Хасан-хану все с начала до конца. Хасан согласился, чтобы Адам-хан пошел с ними, и утром Адам-хан приказал всем своим друзьям готовиться в путь. Говорят, что у Адам-хана была привычка каждую пятницу надевать новое платье зеленого цвета. А ту одежду, которую снимал, он отдавал своим друзьям. Тутия тайком покупала у них это платье и хранила у себя. И вот теперь всю эту зеленую одежду она отдала друзьям Адам-хана, чтобы все были одеты одинаково. Она думала, если что случится, то Адам-хана не узнают среди других. Короче говоря, все они были в зеленой одежде и похожи на стаю попугаев.

Тутия подумала: «Уедет Адам-хан, возьмет себе другую женщину, а меня забудет». И она обратилась к Мирбашу:

 
Сердце мое сегодня разрывается. Ой, Мирбаш!
Сердце мое не выдержит. Сынок, не хочу я
такой судьбы. Адам-хан возьмет себе других
девушек!
 

Мирбаш ответил:

 
Мать, как стоит твой дом?!
Ты теряешь разум,
Адам-хан ведь не сокол,
Который всегда сидит на твоей руке.
 

Выехали Адам-хан и его друзья, словно стая садовых попугаев. Мирбаш запел:

 
Будь осторожен с Дурханый!
Адам-хан, отец, не позорь себя!
Твои спутники – стая попугаев.
Зачем тебе эта стая на чужой стороне?
 

Адам-хан отвечал ему:

 
Не соколы ли то с острым клювом?
Тебе говорю, устрашат они врага.
Победа суждена нам,
О ней забота на сердце моем.
 

Теперь послушай, что стало с Адам-ханом. Сели Адам-хан и его спутники на коней, помолились и двинулись в путь. Выехали из села, Адам-хан и говорит:

– Давайте погадаем, достигнем мы цели или нет. Попробуем сейчас попасть в эту цель!

Установили они мишень, и каждый стал бросать в нее копьем

на полном скаку. Никто не попал, все расстроились. Тогда Адам-хан поскакал на своем Маджлуне и поразил цель. Било-хан пропел:

На майдане лежала доска,

Все друзья Адама хотели попасть в нее,

А попало копье Адама!

Адам-хан одержит верх над Дурханый!

Двинулись они дальше. Ехали, ехали и приехали в селение Шахдаре. В Шахдаре жила двоюродная сестра Адама Мастура. Она услыхала, что Адам-хан едет к Дурханый, а она еще раньше заочно была влюблена в Адам-хана; хоть она его и не видала, но знала о всех его достоинствах.

Было среди юсуфзаев поверье, что, когда кто-нибудь отправляется на войну или на другое важное дело, а перед ним пронесут пустую посуду, это не к добру и надо тут же остановиться и не двигаться дальше, пока не пройдет ночь. Мастура знала это, она быстро дала служанке пустой кувшин и сказала:

– Как только Адам-хан поравняется вон с тем деревом, неси мимо него этот кувшин!

Служанка так и сделала. Только поравнялся Адам-хан с деревом, она прошла мимо него с пустым кувшином. Адам-хану стало не по себе. Тут же слез он с коня и сел иод деревом. Мастура говорит матери:

 
Порадуй сегодня мое сердце, Прими
хорошенько гостей! Адам-хан в гостях у
меня, Матушка, приготовь ему угощение!
 

Мать занялась угощением, а Мастура послала служанку, чтобы та объявила Адам-хану, что к ним идет Мастура, пусть они ждут. Служанка вернулась и сказала, что все дожидаются. Пришла Мастура, улыбается. Адам-хан запел:

 
Качаются деревья гвоздики, Видно,
попугаи сидят под деревом. Адам также
сидит с ними, Рабаб из сандала перед ним.
 

Эта песня означала: «Ты меня узнала, и я тебя узнал». У Мастуры в руке был цветок. Она спрятала его в кулаке и сказала Адам-хану:

– Узнай, что у меня в руке?

Мастура ведь слыхала, что Адам-хан слывет хорошим человеком, вот она его и захотела испытать: хороший он или плохой, правду о нем говорят или лгут. Адам-хан сразу ответил;

 
Сердце мое говорит, Болит мое
раненое сердце! Бог не даст
соврать,
Аромат цветов Шахдаре доносится до меня.
 

И Мастура поняла, что Адам-хан и правда хороший человек. Влюбилась она в него еще больше, так, что не могла терпеть и запела:

Оставь, оставь! Оставь все дела мирские! Загляни в мое сердце. Приди в объятия Мастуры!

Адам-хан подумал: «Не отпустит она меня, видно, влюбилась. Ладно, утешу ее словами, а потом уйду. Вреда она мне не сделает». И он ответил:

 
Мастура, любимица матери! Имя твое знают повсюду,
Я давно влюбился в тебя, когда ты, красавица,
была еще девчонкой.
 

От этих слов Мастура обрадовалась, а Адам-хан поскорее сказал:

– Ну, мы едем.

– Сперва отведайте нашего угощения, а потом поедете,– уговаривает Мастура.

– Я заеду к тебе на обратном пути,– ответил Адам-хан,– тогда пробуду несколько дней.

Она согласилась и пропела:

 
Хорошо, ах, хорошо было зрелище!
Богатырь Адам в мыслях моих.
Ах! Идет он к Дурхо! Ступай, Адам, в добрый путь!
 

Адам-хан приказал всем садиться на коней. Когда все сели, прилетела птичка чурындак * и села на ветку. Адам-хан говорит Било-хану:

– Не по душе мне, что передо мной пронесли пустой кувшин, плохой это признак. Стрельну-ка я в этого чурындака наудачу!

– Хорошо! – сказал Било.

Адам-хан выпустил стрелу и попал прямо в чурындака! Било сказал:

 
Чурындак, чурындак на ветке!
Тебе я говорю, помертвевший чурындак!
Стрела Адама поразила тебя.
Кровь судьбы бьет из твоего клюва.
 

Вслед за тем тронулись они дальше. Ехали, ехали и приехали к Пир-Салиху, обрадовались все.

– Достоинство семи пиров предназначено тебе судьбой! – сказал Пир-Салих Адам-хану.

А Адам-хан, когда увидал столько людей, растерялся – не бывало еще среди афганцев такого сборища! И говорит он:

– Не думаю, что наше дело будет успешным.

– Ты не беспокойся, делай свое дело. Сейчас, пока нет Тауз-хана, как раз время,– отвечает Пир-Салих.

Адам-хан, Било и Миро уселись перед входом в палатку Дурханый, а остальным не велели близко подходить. Начал Адам-хан играть на рабабе. Свадьба Баскый продолжается, все песни поют. Сперва пропел Било-хан:

 
Посмотри, Дурхо! Мы горячим коней перед мишенью, Как только
ты взглянула, Адам-хан поразил ту мишень.
 

Затем Адам-хан запел:

 
К тебе, Дурхо, пришел Адам-хан Мутахейл,
прошел долгий путь. Взгляни хоть разок, Пир-Салих тоже хочет
повидать тебя.
 

Настала очередь Миро:

Госпожа, твой безжалостный взгляд ранил сердце Адам-хана. Сердце отдай

– он отдаст свое. Жених снимет чадру с Дурханый.

Тогда поднялся Татар-хан, двоюродный брат Адам-хана, стал соперничать с ним, обратился к Дурханый:

 
Госпожа, они все тигры, коварные тигры! Обрати
взор к Татар-хану – каков молодец!
 

Расстроился Адам-хан, что их незаслуженно назвали обманщиками, тотчас в ответ пропел:

 
Мутахейли мои храбрецы, говорю тебе, все они – поэты. Дурхо,
разок взгляни, все здесь – мои слуги.
Госпожа, у дурных людей и слова дурные, говорю тебе,
они шайтаны!
Посмотри зато на Адам-хана! С ним рядом – садовые попугаи!
 

Эти слова разозлили Татар-хана: «Сперва был моим рабом, а сейчас что говорит?..» В ответ он запел:

 
Скотина ты, Било! Думай, что говоришь!
Давно ли ты был моим рабом, в Кабуле на скотском рынке
стоял ты, раб!
 

Тогда Миро пропел:

 
Видно, ты скотина, Татар-хан! Что ты затеял, глупец? Сегодня
черед Адам-хана! Ослеп ты что ли, Татар-хан?!
 

С горечью запел Татар-хан:

 
Слушай, Миро-джан! Я, Татар, живой, а не мертвый!
Исполню я желание сердца, убью тебя, слепец!
 

Адам-хан тогда в ответ:

 
Если ударишь Миро, говорю тебе, считай, что нанес удар себе!
Если же убьешь Миро – богатырь Адам-хан уничтожит тебя.
 

Пропел эти слова Адам-хан, а сам думает: «Сейчас начнется ссора, и усилия наши пропадут напрасно». Он послал человека сказать Пир-Салиху, что, мол, коли Татар-хан так поступает – дело его, а я тут при чем? А если тот не может справиться, зачем вмешивается не в свое дело, зачем соперничает со мной?

Татар-хан спросил у Пир-Салиха:

– Если у Адам-Хана ничего не выйдет, то что ты будешь делать?

Адам-хан воскликнул:

– Если не одолею я этого дела, уйду в чужие края! Пир-Салих приказал Татар-хану молчать, ну, тот замолчал. А Дурханый все это слышала!

Било опять обратился к Дурханый:.

 
Адам положил за тебя голову. Сестрица, не пренебрегай Адамом!
Татар сел, голову повесил – невесту, сестру он оставил Адаму.
 

«Адам-хан упрям и настойчив,– подумала Дурханый.– Если я ему не покажусь, то он покинет родину. А ведь я только и живу ради встречи с Адам-ханом…»

Она осмелилась и высунулась из двери так, чтобы никто другой ее не увидел. Но Било заметил ее и пропел Адам-хану:

 
Сердце чует, тебе говорю, в дверях светит солнце!
Говорю тебе, господин, сейчас Дурхо явится без покрывала,
 

Адам-хан очень обрадовался и запел:

 
Ах, как бы не умереть с горя! Тебе говорю, сестрица,
отбрось гордость!
Куда ты смотришь?
Сестрица, зачем дразнишь нас?
 

Услыхала Дурханый эти слова и спросила служанку Пармый:

– Кто это пропел?

– Это Адам-хан.

– А каков Адам-хан из себя? В чем он одет?

– Адам-хан похож на зеленого попугая. В руках у него ра-баб, одежда зеленая, а сам заливается как попугай.

Дурханый стала смотреть на Адам-хана, думала, ее никто не видит, но Адам-хан увидал ее лицо, стан и пезван *. Било увидел ее золотой браслет, а Миро – ожерелье.

Миро-хан пропел:

 
Мы друг с другом договорились, мы с Адамом. Сестрица,
твоя примета – золотая паутина на шее.
 

Потом пропел Било:

 
Друзья Адам-хана быстрые, как тигры:
Примета сестрицы – золотой браслет!
 

Слушаешь? Хорошо! Теперь настала очередь Адам-хана. Он пропел:

 
Хан, Адам-хан я! Все удивляются мне.
Стан твой – кипарис. В носу у тебя пезван –
покоритель сердец.
 

Когда услыхала это Дурханый, спросила она Нармый.

– Кто показал им мои украшения?

– Никто не показывал,– отвечает Нармый,– Адам-хан ученый человек, ему все известно.

Дурханый подумала: «Я надела двадцать покрывал и не смогла себя спрятать! Зачем тогда себя мучить? Я и закрылась-то только для того, чтобы увидеться с Адам-ханом. Я сама хотела его видеть, а сейчас, когда он пришел ко мне на свидание, прячусь от него».

Любовь сделала свое дело! Дурханый подошла к двери шатра, по Нармый ее остановила:

– Не выходи из шатра, там люди!

В это время Адам-хан через створку дверей увидел Дурханый. Он еще громче заиграл на рабабе и запел:

 
Глаза любимой Дурхо Через
двери я увидел. Они покорили
сердце Адама,
Поймала его девушка,
выпестованная семью няньками.
 

Тут любовь Дурханый так возросла, что она больше не могла терпеть. Пока она препиралась с Нармый, с нее упали все покрывала, и вот Дурхо готова была выйти из палатки с непокрытой головой. Вот что делает любовь!

Но Адам-хан тоже изнемогал от любви к Дурханый. Он так ударил по струнам рабаба, что сердце Дурханый сжалось. Тогда Нармый пропела:

 
Смуглый Адам, смуглый!
Тише играй на сандаловом рабабе!
Звук твоего рабаба
Обдает мою Дурханый как огнем.
 

Ну, не буду долго рассказывать, коротко скажу.

Люди стали говорить, что вот сейчас Дурханый выйдет из шатра, но этого нельзя допускать, ведь это – позор.

Пир-Салиху сказали, чтобы он предупредил такое дело, но Пир-Салих запел:

 
Смотри, сандаловое дерево!
Дурханый смущена Адамом.
Возьмись за дверь Дурханый,
Выходи на площадь с непокрытой головой!
 

Дурханый эти слова обидели. Она сказала:

 
Пир-Салих хитрит,
Плохо думает о Дурхо!
Тебе, Пир-Салих, Дурхо не покажет лица,
Даже если обрежешь свою бороду!
 

Пир-Салих умолк, а потом сказал:

– Пошли, больше я ничего не могу сделать. Тут Било пропел:

 
Адам-хан хочет сахару,
А купец еще не пришел.
Ради сердца Адам-хана,
О Дурханый, пройдись разок по деревне!
 

Дурханый так вскружила голову любовь, что она не выдержала и вышла из шатра. Она сказала:

– Все афганские девушки гуляют, ходят к реке. Отчего же мне сидеть закрытой?

Адам-хан посмотрел на Дурханый и опустил глаза: не мог смотреть ей в лицо. Тогда Било пропел:

 
Ой, Дурхо! Любимая! Имя твое
известно всему миру! Ранил Адама
твой взгляд, Излечи его своими
кудрями!
 

Дурханый направилась прямо к Адам-хану. Тут он застыдился, поднял свой рабаб и закрылся им. А Дурханый подумала, что у него, верно, какой-нибудь изъян на лице. Тогда она пропела:

 
Видно, выпало счастье Адаму,
На правой щеке у него родинка или бородавка.
Загляни в мое сердце,
Опусти сандаловый рабаб!
 

Адам-хан опустил рабаб и посмотрел на Дурхо. Теперь Дурхо застыдилась и закрылась рукавом.

Адам-хана взяло сомнение, что, может, на ее лице какой-нибудь изъян? Он пропел:

 
Сердце мое, счастье мое! Наши
враги нам завидуют. Загляни в мое
сердце, Отведи рукав от лица своего!
 

Опустила она руку, Адам-хан посмотрел на нее и потерял сознание. Друзья засуетились, не могут понять, что приключилось с их Адамом. Пир-Салих над ним заклинания читает. Только Дурхо поняла его болезнь, подошла и смочила ему губы своей слюной. Затем она пропела:

 
В эту гору вдохни огонь!
Тебе говорю, заклинания Пир-Салиха я уничтожу!
Адам посмотрел на меня и занемог.
О господи, преврати мою слюну в лекарство!
 

Короче говоря, Адам-хан от слюны любимой пришел в себя. Подумал он, что здесь много его соперников, двоюродных братьев,– ничего не выйдет, кроме позора. Тогда он сказал Пир-Салиху:

– Дурханый мы увидели, теперь я пойду, мир вам! Пир-Салих отпустил его, и Адам-хан ушел, Нe выдержала

Дурханый разлуки, тотчас упала без чувств. Нармый побежала к ее тетке и говорит:

– Ты привела Дурханый силой, и вот теперь она лежит без сознания,– что ты скажешь ее отцу?

Тетка растерялась, стала жечь спелани * – вдруг поможет? Дурханый застонала:

 
Зачем ты меня поджигаешь, Скажи,
зачем разводишь огонь?! Адам,
душа моя, ушел от меня. Телу без
души как прожить?
 

Тетка поняла, что здесь нет никакого колдовства и что Дурханый в здравом уме.

– Что это с тобой, Дурхо? – спрашивает она.– Или ты ума лишилась, или заболела?

Дурхо ответила:

 
Здорова я и в здравом уме.
Без Адама нет мне жизни!
Сюда пришла я здоровая,
Сейчас огонь любви к Адаму сжигает меня!
 

Тут Нармый зарыдала и вымолвила:

 
Слезы сами льются, Горло
перехватывают слезы: Адам-хан ушел
далеко, Дурханый клянется пойти за ним.
 

Дурханый поднялась, сделала два шага, и опять сердце ее сжалось от горя. Она пропела:

 
Что за печальная свадьба была, Что за
беда, Баскый! Пришла я здоровой, ухожу
больной. Стрела Адама поразила меня!
 

Тетка говорит ей:

– Куда же ты идешь больная? Когда поправишься, тогда и пойдешь.

Но Дурханый ответила:

 
Где теперь Адам и его друзья?
Опечалили они Дурханый. Если они
ушли, То и мне идти вслед за ними.
 

Тетка испугалась, что она в самом деле пойдет за Адам-ханом, и сказала:

– Подумай лучше, куда ты пойдешь?! Он же далеко, в своем селе, а ты здесь. Ты и не увидишь его.

Дурхо ответила:

 
О боже, все в твоих руках!
Что за горе – полюбить чужака!
Не напоминай мне об Адаме!
Из-за него надломлена моя тонкая талия!
 

Тетка решила отвести Дурхо домой, и они отправились вместе с ней в путь.

Давай здесь их покинем! Пусть идут своей дорогой, а мы посмотрим, что стало с Адам-ханом.

По пути домой Адам-хан задержался у одного источника. Тем временем к отцу Адам-хана пришел человек и сказал, что Паяв-хан отправился на свадьбу к Баскый, а Адам-хан у них на пути, остановился с друзьями у источника. Как бы не было меж ними стычки! Шамшаль-хан и Хасан-хан тотчас отправились к Адам-хану, стали просить его быстрее вернуться домой. Но Адам-хан не хочет возвращаться, разные предлоги придумывает.

– Вы идите,– говорит он,– а я свой лук отдал мастеру, чтобы тот его поправил – немного искривился лук. Надо мне посмотреть, исправил он лук или нет?

Хасан-хан сказал:

 
Кто освободит тебя от печали?
Это не печаль, не горе, это – сатана!
У тебя много врагов,
Подлый враг поджидает тебя со стрелою.
 

Адам-хан ответил:

 
Сердце мое, пошли мне счастья!
Пусть никто не держит зла на Адам-хана!
Пусть умру я на этом пути.
Белого лица Дурхо я не забуду!
 

Хасан-хан тогда подумал, что нужно напомнить ему о Тутии: может быть, он забудет Дурханый. Он сказал:

 
Ой, хан, Адам-хан! Вспомни, есть на
свете Тутия! Ты любил Тутию,
Адам-хан! Что случилось между
вами?
 

Адам-хан в ответ:

 
Отец, не говори таких слов, Сердце
само выбирает. Если Тутия –
крупица золота, То Дурханый –
жемчужина.
 

Отец понял, что Адам-хан с ним не пойдет, отпустил всех, остались только Било, Миро и Шамшаль-хан. Тут же отправились они в деревню к мастеру-лучнику. Вдруг Адам-хан увидал впереди идущих женщин. Он сразу догадался, что это Дурханый. Било он сказал:

– Ей-богу, это Дурханый со своими женщинами!

– Едва ли,– усомнился Било.

– Сейчас выясним,– сказал Адам-хан и обратился к ним со словами:

 
Госпожа, имя тебе – Дурхо.
Мне известно, твое желание!
Покажи свое мне лицо!
Не знаю, какое покрывало у сестрицы.
 

Дурханый услыхала эти слова и вся засияла от радости. Он обернулась к нему и воскликнула:

 
Адам-хан – цветок тюльпана,
который вплетают в косы
девушки!
Приди, Адам!
Здесь я – главная,
все – мои родственники!
 

Адам-хан стыдился Шамшаль-хана, поэтому он не мог как следует поговорить с Дурханый. Дурхо послала Нармый к Било узнать, куда они идут. Било ответил:

– Идем к мастеру-лучнику.

Дурхо ушла, а Адам-хан сказал Миро:

Я ведь все это нарочно выдумал. Ты пойди, чтобы никто не видел, к мастеру и скажи ему, что придет Адам-хан, будет просить у него лук. Хорошенько с ним договорись, чтобы нам не попасть впросак – с луком-то я все выдумал!

Миро пошел к мастеру Миян-хану, все ему рассказал. Тот понял и согласился помочь им, сказать так, как нужно. Адам-хан приехал и спрашивает у Миян-хана, готов ли его лук? Тот отвечает, что нет, мол, еще не готов. У Миян-хана была дочь, звали ее Зырбахра. Когда услышала этот разговор, она запела:

 
Хан, Адам-хан!
Отец мой не понимает ничего.
Твой лук – сердце Дурхо.
Тебе говорю, всюду ее знают.
 

Шамшаль-хан понял, что Адам-хан все выдумал; все это – его уловки.

В это время Дурханый прислала в дом мастера Нармый с полным платком цветов, чтобы вручить их Адам-хану. Когда Адам-хан и его друзья вышли на улицу, Нармый подошла и отдала платок с цветами Шамшаль-хану – она по ошибке приняла его за Адам-хана, так как они были очень похожи. Шамшаль-хан тут же передал цветы Адам-хану и сказал:

 
Адам-хан понимает толк в цветах, Я
же в них ничего не смыслю. Тебе
пришел подарок, Подарок пришел от
Дурхо!
 

Адам-хан сказал:

 
В платке Дурхо завернуты разные цветы,
Нет моих сил! Замертво упаду на подарок!
 

Так он дал понять Нармый, что подарок получил и что предан Дурханый до самой смерти. Нармый ушла. Пришел Било. Адам-хан тихонько шепнул ему, что приходила Нармый, принесла подарок.

– Я постеснялся Шамшаль-хана и не мог с ней как следует поговорить. Беги быстрее, догони ее и передай от меня привет Дурхо. Скажи, что мы придем к ним.

Побежал Било, догнал Нармый, все ей передал и вернулся обратно. Нармый же все подробно рассказала Дурханый и добавила, что Адам-хан придет сегодня или завтра.

– Ты свободен, поезжай домой,– сказал Адам-хан Шамшаль-хану.– Ведь лук мой еще не готов. Езжай, а мы следом за тобой.

– Хорошо! – согласился Шамшаль-хан. А сам потихоньку спрашивает у Миро:

– Пойдет Адам-хан к Дурханый или нет? Если пойдет, то и я с ним. У него много врагов, как бы с ним чего не случилось.

– Нет,– говорит Миро,– не пойдет. Если бы собирался, разве отказался бы от такого верного и смелого друга, как ты?

Шамшаль-хан уехал, а Адам-хан спросил у Миро:

– Ты ему ничего не сказал?

– Как я могу сказать? Я друг твоих секретов!

– Молодец! – похвалил его Адам-хан, а потом сказал Било:

– Я и Миро идем к Дурханый. Держи наготове Маджлуна и жди нашего возвращения.

Вечером Адам-хан и Миро отправились в село к Дурханый. Дом Дурханый высокий, двери закрыты. Побродили они вокруг, никакого пути не нашли. Однако стража спит, кругом тихо – тогда Адам-хан взял у Миро свой аркан и забросил его на стену, что вокруг дома. По аркану поднялся на стену, смотрит, а кругом никого нет. Миро тоже поднялся. Потом по веревке спустились они вниз, а где комната Дурхо, не знают.

– Что же делать будем? – спрашивает Адам-хан.

– Не беспокойся,– отвечает Миро. Миро пошел по дому п наткнулся на спящего человека. Потихоньку растолкал его, а это был раб. Проснулся он и давай кричать.

– Замолчи! – говорит Миро.– Мы не убивать пришли и не грабить. С чем пришли, с тем и уйдем. Помоги только нам.

Тут Адам-хан подоспел, вынул из кармана десять ашрафи * и дал их рабу. А раба того звали Буджа. Он обрадовался деньгам, повел друзей к себе в каморку, там, мол, скажете, что хотите. Тут проснулась служанка, спрашивает, в чем дело. Буджа сказал ей, чтобы не поднимала шума; ей также дали денег и Буджа рассказал ей, что Адам-хан пришел только на свидание с Дурханый, а потом уйдет обратно.

– Где Дурханый? – говорит Адам-хан.– Где ее комната? Есть ли кто с ней? Как открыть к ней дверь?

Буджа сказал, что это дом Дурханый и живет в нем только одна она.

– Из слуг здесь только я и эта служанка, но снаружи отец поставил сторожей. Комната Дурханый тут – сунь руку в ту щелку и открой задвижку. Делайте, что хотите, только не выдавайте нас, а то Тауз-хан нас убьет. Мы же притворимся, будто ничего не слыхали, и опять ляжем спать.

Адам-хан открыл ту дверь, вошел в комнату, а Миро встал на страже. Дурхо лежала на паланге, огня в комнате не было, темно. Адам-хаи подошел к палангу и положил руку на грудь Дурхо. Дурханый проснулась, подумала, что это Паяв, и ударила кулаком. Адам-хан ничего не сказал, только отпрянул назад и встал около двери. Дурханый подумала: «Если бы это был Паяв, он бы не отошел, стал бы силой меня обнимать. Значит, это Адам-хан – другой не может на это осмелиться». И Дурханый обратилась к нему с песней.

Ты скажешь, как же так?! Адам-хан тайком проник к ней ночью, какие уж тут песни? – В сказке все бывает. А к тому же они, как влюбленные, говорили тихо и нежно. Послушай-ка, что они говорили.

Дурханый начала:

 
Не узнала я Адам-хана, Думала,
что это Паяв! Ударила я его рукой,
Пусть отсохнет эта моя рука!
 

Адам-хан в ответ:

 
Пусть руки твои будут целы! Пусть не
коснется тебя беда! Хоть и сильно ты
ударила, Но рука твоя была мягкой, как
пух.
 

Дурхо опять запела:

 
Когда была свадьба Баскый, Туда пришли
Адам и Дурханый. Много горя я перенесла.
Иди сюда, сядь на паланг!
 

И начался разговор двух влюбленных.

– Есть у меня два вопроса,– сказала Дурханый.– Ты мне ответишь на них?

– Спрашивай! – говорит Адам-хан.

– В полночь, когда ты шел ко мне, какой подарок ты мне нес?

– Сердце мое!

– Что служит одеялом всему миру?

– Ночь!

Дурханый взяла Адам-хана за руку, подняла его на ноги, а сама осталась на паланге. Адам-хан жалобно пропел:

 
Биби *, как ты бессердечна!
Ты гордячка, нет в твоем сердце жалости!
Адама ты оставила на земле,
Сама же – на паланге.
 

Дурхо ответила:

 
Тяжело стоять на свидании, Во
рту у меня пересохло. Хан!
Поднимись ко мне, Плачут по
тебе мои кудри.
 

В таких разговорах провели они всю ночь. Их сердца желали только свидания. И вдруг в разгар беседы пропел петух Дурханый. Оба так и ахнули. Дурхо говорит:

 
Эй, петух, гнусная тварь! Чтоб язык твой отсох,
паршивец! Утро еще не пришло, а ты зовешь его. Ты прогнал Адама с паланга.
 

Дурханый поймала петуха и от злости бросила его в огонь. Адам-хан запел:

 
Вот что случилось с петухом.
Люди смотрят, дивятся, Не
вовремя пропел петух. Потому
живьем сгорел.
 

Дурхо ответила:

 
Петух пострадал от своей глупости,
Тебе говорю, еще ночь!
Тот петух хотел увести Адама,
Не вспоминай о нем, он как шайтан!
 

– Этот петух пропел не вовремя,– сказал Адам-хан.– Утро еще далеко. Но ты всю ночь провела в жалобах…

– Что хочу, то и буду говорить,– рассердилась Дурхо. И она пропела:

 
Кем ты был? Я сделала тебя человеком!
Сделала я тебя равным всем! Ты торговал
черными кудрями, Теперь же узнал ты цену
черных кудрей.
 

Адам-хан ответил:

 
Меня бог наказал, Дурханый, Сделал
безумным от любви к тебе.
Ты все бранишься, Дурханый! Что
сделать, чтобы ты смеялась?
 

А Дурханый уже пожалела о своих словах и сердце ее смягчилось:

 
Мутахейл Адам-хан! К тебе
обращаюсь, хан юсуфзаев! Без тебя я
как тело без души. Адам-хан, ты жизнь
моя!
 

Тут Дурхо увидела, что в комнату проник утренний свет, заплакала она и сказала об этом Адам-хану. Она пропела:

 
Хан! Мое сердце болит! Мой любимый
уходит от меня! Как же мне не плакать,
господин?! Когда светает, утро наступает!
 

Адам-хан вздохнул и пропел:

 
Стрелой любви пронзен я,
Очарован твоими очами.
Нет, это не утро, это свет твоего лица. Весь
мир еще в темноте!
 

Ну, что тебе сказать? Настало время расставания двух влюбленных. Уже пропели вторые петухи, Дурхо вся загорелась и запела:

 
Говорила я с тобой, разговаривала, От слез
глаза покраснели. Как же мне не плакать,
господин?! Утренние петухи уж пропели.
 

Адам-хан ей в ответ:

 
Что творится в сердце моем, Никто не
видит, все скрыто! Один петух получил по
заслугам, Других ожидает такая же участь!
 

Так они и твердили: один, что уже утро, а другой – что еще ночь. А все оттого, что боялись разлуки. Настало время выгонять овец Тауз-хана, овцы заблеяли. Дурханый услышала блеяние овец и пропела::

 
Пусть лопнут ваши головы!
Вам говорю, отцовские овцы!
Утра не было, вы его сделали,
Вы прогнали Адама из моих объятий!
 

Миро тем временем подумал, что стало совсем светло, настало утро. Они ведь влюбленные, долго не насытятся свиданием! И он сказал Адам-хану, что пора уходить. Дурхо очень встревожилась, когда услышала голос Миро, и стала спрашивать, кто это.

– Не бойся! Это мой смелый друг. Он жизнь свою отдаст за меня и за тебя,– говорит Адам-хан.

Тогда она сказала Миро:

– Адам-хан сейчас сильно огорчен. Я тебе скажу четыре завета, а ты их запомни хорошенько! Первое, Адам-хану надо лечь спать, а ты смотри, не говори никому, что с ним! Второе, Адам-хан дома должен жить в верхней комнате, чтобы ветер с моей стороны обдувал его. Третье, следи, чтобы никто с ним не здоровался, пока мой запах не выветрится из его одежды. И четвертое, когда мы с Адам-ханом умрем, ты должен уехать в Индию, скрыться от всех навсегда.

Сделала она такое завещание Миро, позвала Нармый и велела ей какой-нибудь хитростью увести сторожей от дома. Нармый увела сторожей, а потом тайком довела до села Адам-хана и Миро. Дурханый пропела им вслед:

 
Адам-хан!
Зачем вызвал ты солнце?!
Боюсь я, ты меня забудешь!
Утро настало, солнце взошло,
Адам-хана я вывела под шалью.
 

Вернулась Дурханый домой, а там ее мать. Она посмотрела на Дурханый и увидела, что на той лица нет. Мать спрашивает: – Дочка, не приходил ли к тебе Адам-хан? Дурханый ответила:

 
Все теперь забыто!
Имя Адам-хана слышала я,
Его я не видала.
Матушка, мирская жизнь забыта мной.
 

На другой день Дурханый зашла в сад, где останавливались прохожие. А в саду рос тутовник. Она съела несколько ягод черного тутовника и испачкала рот. Как раз в это время Адам-хан выехал на охоту. Он также подошел к этому саду и увидел Дурханый. Он пропел:

 
Видно, воля божья,
раз пришла Дурханый!
Посмотрел я,
а рот ее испачкан тутовником.
 

От таких слов Дурханый готова была умереть! Она стала выговаривать Нармый.

– Несчастная! Ты бы мне сказала, чтобы я вытерла рот! Спряталась Дурханый за камень, рот вытирает. А Адам-хан

ей поет:

 
Двое влюбленных свиделись,
Сегодня бог на их стороне.
Только камень-соперник между нами –
Пусть расколется этот камень!
 

Говорят, камень тут же раскололся пополам и он увидел Дурхо. Адам-хан был голоден, опален солнцем. Он обратился к Дурханый:

 
Дурхо, сегодня мы твои гости.
Мы ведь пуштуны, а не моголы.
Принеси воды в своем бокале,
Дурханый, мы умираем от жажды!
 

Дурханый налила шербета в свой фарфоровый бокал и дала его Адам-хану.

Миро подумал, что Адам-хан теперь нескоро уйдет от Дурханый. И хотя был белый день и ничего плохого случиться не должно было, он сказал Адам-хану:

– Ты хотел повидать Дурханый. Теперь ты увидел ее, нам лучше уйти отсюда.

Адам-хан согласился. Они распростились, Дурханый отправилась домой, а Адам-хан пошел в село мастера-лучника.

Когда Шамшаль-хан приехал домой, Хасан-хан спросил его об Адам-хане. Тот ответил, что Адам остался в доме мастера. Хасан-хан приказал ему среди ночи отправляться назад и привести Адам-хана – ведь у него много врагов! Отругал он Шамшаль-хана, что тот посмел оставить Адам-хана одного!

Шамшаль-хан мигом собрался и приехал к Миян-хану.

– Где Адам-хан и его друзья? – спросил он.

– Вечером еще уехали. Больше я их не видел,– ответил мастер.

Шамшаль-хан выехал из села и тут повстречал Адам-хана и его друзей. Посмотрел он на Адам-хана и спросил:

– Скажите, ради бога, что случилось? Миро ответил:

– Все в руках Аллаха, все хорошо.

Он рассказал Шамшаль-хану о четырех заветах Дурханый и послал его вперед, чтобы тот сообщил об этом отцу Адам-хана. Пусть устраивает наверху жилье для Адам-хана и никого к нему не допускает.

Шамшаль-хан тут же отправился, явился к Хасан-хану. Тот спрашивает, где Адам-хан? Шамшаль-хан отвечает, что они едут следом. Все ему рассказал, отец и вся родня вышли навстречу Адаму. У Адам-хана было две сестры – Ниаз-Мана и Назо. Пазо была замужем за Кутуб-ханом.

Ниаз-Мана первая увидела Адам-хана, как он едет медленно, ноги из стремян вытащил. Она сказала:

 
Родные все плачут.
Братец еле сидит на коне:
Братец не живой, не мертвый.
Дурханый, чтоб ты умерла!
 

Тутия воскликнула: