Текст книги "Поэзия вагантов"

Автор книги: Автор Неизвестен

Стих об Амуре

 
Мальчик Амур украшен крылами
и страшен стрелами.
Возраст ребяческий шумный
есть знак, что любовь неразумна.
В крыльях Амура – летучесть,
а в стрелах – кровавая жгучесть.
Тело Амура – нагое,
его не ухватишь рукою.
Голый, бездумный, летящий,
без промаха луком разящий,
Шлет во все он пределы
свои пятиострые стрелы.
Пять есть средств у Амура,
у всех различна натура:
Зрение, слух, касанье,
засим – вкушенье лобзанья
(Губы с губами сближают,
как с нектаром нектар мешают),
Чтобы на мягкой постели
достигнуть Венериной цели.
 

Стих благоговейный о любовном исцелении

 
1. Если бы в устах моих ангельские речи
Обрели нечаянно звуки человечьи,
Даже и тогда бы я не прославил славу,
Коей между смертными отличен по праву.
 
 
2. Прозвучи, о речь моя, выкованным словом,[188]188
  Прозвучи… выкованным словом… – реминисценция из знаменитого гимна Венанция Фортуната о страстях Христовых (Pange, lingua, gloriosi…)


[Закрыть]
Имя лишь владычицы скрыв своим покровом,
Да не станет ведомо черни обычайной
То, чему повелено быть священной тайной.
 
 
3. В роще расцветающей я стоял весенней
С сердцем, полным горестей и недоумений:
Мысля: не на камне ли семена я сею,
Если розу я люблю и расторгнут с нею?
 
 
4. Можно ль не отчаяться пламенному духу,
Видя рядом с розою злобную старуху,
От любви блюдущую цвет ее бессонно
И давно достойную царствия Плутона?
 
 
5. Вот какие помыслы властвовали мною,
Жаждавшим сразить ее молнийной стрелою;
И сбылась мечта моя, и старуха пала, —
Что же, что же в дивный миг предо мной предстало?
 
 
6. Вижу розу между роз, розовую розу,
Вижу росные на ней блещущие слезы,
Вижу звездную красу, не страшны ей грозы,
Вижу ту, к кому летят жаркой страсти грезы.
 
 
7. И узрев воочию ту, что всех желанней,
И восторг восчувствовав вышних ликований,
Бросился поспешно я в сладостном стремленье,
И перед прекраснейшей преклонил колени.
 
 
8. «Радуйся, – воскликнул я, – аве, дева, аве![189]189
  …аве – начало молитвы «Богородице, дево, радуйся».


[Закрыть]
Радуйся, меж девами высшая во славе,
Перлов перл и света свет, роза всей вселенной,
Что белее Бланшефлёр и милей Елены!»[190]190
  …Белее Бланшефлер и милей Елены! – Эпитеты в обращении к героине совпадают с обычными славословиями богоматери. Тем неожиданнее в их окружении упоминание античной Елены и – что уже совсем уникально в вагантской поэзии, обычно свысока относящейся к поэзии новоязычной, – упоминание Бланшефлер, героини знаменитого французского романа.


[Закрыть]
 
 
9. И она ответила мне таким ответом:
«Тот, кто властвует в любви тем и этим светом,
Тот, кто к солнцу кажет путь всем земным цветеньям,
Будь тебе спасителем, славой и целеньем!»
 
 
10. «Дева, – я ответствую, – сердце мне порука,
Что моя тобою лишь исцелится мука:
Древнего учения слово необманно
Писано, что ранивший исцеляет рану».
 
 
11. «Я ль тебя поранила? Речи эти странны!
Дабы мне уверовать, покажи мне раны,
Как они получены, молви без коварства,
И тогда целящие я найду лекарства».
 
 
12. «И без показания раны зримы свету!
С той поры уж пятое протекает лето,
Как явилась в пляске мне в праздничную пору
Ты, зерцало и окно набожному взору![191]191
  …зерцало и окно… – образы из сочинений Дионисия Ареопагита и его традиции.


[Закрыть]
 
 
13. И узрел я дивную, и исшел я в клике:
„Вижу лик в сиянии и сиянье в лике!
Не превыше ли она всякого сравненья?
Не достойна ли она благопоклоненья?“
 
 
14. Облик сей блистающий, ласковый и чистый,
Был как воздух горних мест, светлый и лучистый;
Мнилось, не богиня ли сходит с высшей сферы?
Мнилось, то Елена ли иль сама Венера?
 
 
15. Золотые волосы, ниспадая нежно,
Обтекали выпуклость шеи белоснежной,
Грудь ее высокая радовала взгляды,
Ароматами дыша ангельского сада.
 
 
16. На лице пленительном так сияли очи,
Как сияют на небе звезды в пору ночи;
Словно кость слоновая, белы были зубы;
Тело нежное влекло красотой сугубой.
 
 
17. Были крепче всех цепей светлые оковы!
Сердце, дух и ум во мне сразу стали новы!
Говорить душа рвалась, но не знала слова,
И бессилен был порыв языка немого!
 
 
18. Вот она, души моей истинная рана,
Коею оттоле я стражду постоянно:
Есть ли кто в подсолнечной более несчастный,
Чем влюбленный, мучимый жаждою напрасной?
 
 
19. С той поры стрела любви в сердце неизбывно,
С той поры летит мой стон к небу непрерывно:
Чем я муку заслужил, милостивый боже?[192]192
  Чем я муку заслужил, милостивый боже? – Реминисценция из литургических текстов.


[Закрыть] —
Так со всеми, кто влюблен, я взываю схоже.
 
 
20. Я ни есть, ни пить, ни спать не могу доныне,
Я не ведаю лекарств, чтоб помочь кручине;
Боже, не покинь меня в злом моем недуге,
Дай спасенье обрести в благостной подруге!
 
 
21. Таковые жалобы вознося несметно,
В скорби утешения чаял я, но тщетно:
Даже ночью темною я не знал покоя,
Видя взором мысленным розу пред собою.
 
 
22. Ныне, дева, видишь ты, сколь глубоко ранен,
Сколь в моих страданиях был я постоянен;
Ныне, роза, смилуйся, осени любовью,
Жизнь верни погибшему, силу и здоровье.
 
 
23. Если обрету в тебе свет обетованный, —
Вознесешься во хвале, словно кедр Ливана;[193]193
  …кедр Ливана. – «Песня песней», 5, 15.


[Закрыть]
Если ж упование не найдет свершенья, —
То постигнет утлый челн смертное крушенье».
 
 
24. И в ответ цветущая обратила слово:
«То, что ты вещаешь мне, для меня не ново;
Я тебе открыла бы новое иное:
Если ты о мне страдал, я страдала вдвое!
 
 
25. Но к чему напрасное словоговоренье
Для души, которая алчет утоленья,
Обретенья радости, боли одоленья,
Страждущим несущего в страсти исцеленье?
 
 
26. Молви же, о юноша, что тебе угодно?
Что на свете даст тебе жить от мук свободно?
Камни ль драгоценные, жемчуг или злато?
Всем тебе пожертвую, чем я ни богата».
 
 
27. «Злата мне не надобно, жемчуга не надо,
Ибо для влюбленного выше есть отрада,
В коей и несбыточность делается явью,
Телу в подкрепление и душе во здравье».
 
 
28. «В чем твое желание, угадать не смею,
Но его привечу я всем, что я имею.
Всё, к чему душа зовет, требуй невозбранно —
Может быть, отыщется то, что столь желанно».
 
 
29. Надобно ли далее вествовать, что было?[194]194
  Надобно ли далее вествовать, что было? – Финал построен все же по овидиевской схеме сюжетного поворота.


[Закрыть]
Стан ее девический обвивая милый
И тысячекратное впив ее лобзанье,
Рек тысячекратно я: «Вот мое желанье!»
 
 
30. Все преображается милостию розы:
Отлетают жалобы, высыхают слезы,
Счастье отверзается радостями рая,
Всем, что есть сладчайшего, нежных одаряя.
 
 
31. И стократ объятия предо мной раскрыты,
И кипят желания, воедино слиты,
И при мне любви моей царская держава,
И на имени моем вышней славы слава.
 
 
32. Кто, любя, в отчаянье бедствует жестоком,
Будь тому судьба моя надобным уроком —
Некий день забрезжится, свет ему засветит,
И за муки он свои воздаянье встретит.
 
 
33. Только в горькой горечи сладкое родится.
Как достичь великого, если не трудиться?
Если ищешь меда пчел, – не страшись их яда!
Чем больней отчаянье – тем милей награда!
 

Вечерняя песня

 
1. В час, когда закатится
Феб перед Дианою,
И она с лампадою
Явится стеклянною,
Сердце тает,
Расцветает
Дух от силы пения
И смягчает,
Облегчает
Нежное томление,
И багрец передзакатный
Сон низводит благодатный
На людское бдение.
 
 
2. Сон, души целитель!
Нет тебя блаженней!
Ты порывы укрощаешь
Горестных мучений!
Ты смыкаешь очи
Роем сновидений,
Ты самой любви отрадней
И благословенней!
 
 
3. Веянья Морфея[195]195
  Веянья Морфея… – В рукописном тексте назван не Морфей, а Орфей; такое чтение вполне осмысленно, но мы сохранили обычную конъектуру.


[Закрыть]
В наши души сеют
Сны живые,
Ветерками веют,
Нивами желтеют,
Реками струятся,
И колеса шумных мельниц
В них кружатся,
И под их круженье очи
Сном смежатся.
 
 
4. После наслаждений
Венериных
Полон мозг томлений
Немеряных,
Свет темнеет, дивный сумрак спится,
И плывут глаза в челнах-ресницах…
Сладко, страстью наслаждаясь,
Сном забыться,
Только слаще, пробуждаясь,
Вновь любиться!..
 
 
7. Где листва вновь зазеленела,
Где поет песню филомела,
Отдыхать приятно;
Но милей на траве резвиться
С нежною девицей!
Вешний луг дышит ароматно,
Розы – в изголовье!
А потом, утомясь любовью,
Сладко пить подкрепленье силам
В сновиденьи милом,
Что слетит лётом легкокрылым!
 
 
8. Как сердце бьется
И как душа мятется
У того, кто любови предается!
Как в просторе водном волны
Носят челны,
Так ни в счастье, ни в несчастье не уверена
Рать Венерина.
 

Ум и страсть

 
1 а. На весах колеблемых
И зыблемых
Дух во мне мятежится,
Тревожится
Мнительным волнением,
И томится,
И двоится
Противоборением.
 
 
1 b. Ум влечет в прозрения
Познания,
Страсть зовет игривыми
Забавами:
Воля с волей борются,
Ум с Венерой
Горькой мерой
В страдном сердце мерятся.
 
 
[Припев: ] О боль моя,
Лишь тобой болею я,
Немею я,
Но ожить не смею я!
 
 
2 а. Как лист на дереве
Трепещущий,
Как рыщущий
В туманном мареве
По воле волн,
Бескрылый челн,
Кружимый зыбью, плещется,
Так плачется
Душа моя и мечется
В злосчастии
Меж разумом и страстию.
 
 
2 b. Кладу на чашу я
И ум и страсть,
И грусть и сласть,
Но тщетно взвешиваю, —
Мне видится,
Мне чудится
Красавица с неробкими
Улыбками,
С ласкающими губками,
Звук голоса,
И лоб и нос и волосы.
 
 
[Припев.]
 
 
3 а. Страсть прельщает
И смущает
Леностью
и пленностью;
Ум тиранит
И возвышенною манит
Ученостью.
 
 
3 b. Ум целящий,
Уводящий
В раннее
изгнание,
Прочь скорее!
Я покорен Кифереи
Велению!
 
 
[Припев:]
О боль моя,
Лишь тобой болею я,
Немею я,
Но ожить не смею я!
 

Проклятие Венере

 
1 а. Прокляну Венеру я,
Если не отстанет
И не перестанет
Прежней
мучить верою,
Поначалу нежной,
А потом мучительной,
А потом губительной
В скорби неизбежной.
 
 
1 b. В игрища Венерины
Я вступал впервые
В дни мои былые
Скромно,
неуверенно;
Но теперь я помню:
Нет ее заманчивей,
Нет ее обманчивей,
Нету вероломней.
 
 
2 а. Венеры в ратном стане я
В дни ранние
Служил со всем старанием,
Как подобает мужу;
Уж воин я заслуженный,
Натруженный,
А все-таки я нужен ей —
Зовет меня к оружью.
 
 
2 b. Умы людей баюкая,
Лишь мукою
И тягостной докукою
Казнила их Цирцея;
Но от ее прельщения
Умение
Спасло ведь, тем не менее,
Скитальца Одиссея.
Зачем мне безответно
Пылать любовью тщетной?
Уж лучше ненавидеть!
Но нет, да минет любящих
Удел все узы рубящих:
Пусть радости
Их младости
Судьба не смеет строгостью
Обидеть!
 
 
3 b. Любовь хоть и обманет,
Но пусть она не станет
И ненавистью злобной!
Кто в страсти злобой лечится —
Тот тщетно духом мечется:
Стремление
К целению
Ума – вот путь, спасению
Подобный!
 

Изгнанническая песня

 
1. Ах, отчизны края родимые,[196]196
  Ах, отчизны края родимые… – реминисценция из Овидия («Понтийские письма», I, 3, 35 сл.).


[Закрыть]
Кров веселый, сени знакомые!
Злой любовью гоним от дома я,
Прочь направил к смерти шаги мои,
Странник!
 
 
2. Прощай, дом мой, прощайте, братия
По весельям и по занятиям;
Пожалейте, что в страстной смуте я
Погибаю душой и плотию,
Бедный.
 
 
3. Жжет мне рана стрелы Венериной
Дух, дотоле страстью не меренный;
Днесь реченье древних проверено:
«Где любовь – надежда потеряна».
Горе!
 
 
4. Сколько пчел над Гиблой взвивается,
Сколько рыб в пучинах скрывается,
Сколько листьев в Додоне веется,[197]197
  Сколько пчел над Гиблой… Сколько листьев в Додоне… – Ученые античные образы: Гиблейская долина в Сицилии, славившаяся пчелиным медом; Додонская роща в Эпире, где жрецы давали предсказания по шелесту листвы священного дуба.


[Закрыть]
Столько муки любовью деется
Людям!
 
 
5. Нет для смертных злей наказания,
Чем любви огонь и терзание —
В ней тоска и в ней истязание:
Больше боль от тщетного знания
Сласти.
 

Зимняя песня

 
1. С деревьев листья падают,
Стоят леса пустыней.
Все ниже солнце прядает
По сини.
Тепло людей не радует,
Все стынет.
 
 
2. От стужи птицы мучатся,
Мороз ползет по травам,
И филомела плачется
Дубравам,
Что, ах, пора уж кончиться
Забавам.
 
 
3. Трава в снегу повянула,
На речках лед упрочен.
Хоть солнце бы проглянуло
Нам в очи!
Но стали дни в ночной тени
Короче.
 
 
4. Все в мире крепко правится
Морозом зимним ярым;
Мое лишь сердце плавится
Пожаром:
Пылаю по красавице
Недаром.
 
 
5. Пьянит меня душистое
Дыханье и касанье;
Палит меня огнистое
Лобзанье;
В очах ее – лучистое
Сиянье.
 
 
6. Огонь погаснет греческий,[198]198
  …огонь… греческий… – известное византийское военное средство, для автора песни, вероятно, уже ставшее условным литературным образом.


[Закрыть]
От уксуса залитый;
А мой огонь – не греческий,
Палит он:
И я горю, ни в чем не зрю
Защиты.
 

Вальтер Шатильонский
Зимняя песня

 
1. Для Венеры пагубный
Зимний ветер воет;
Бог Юпитер сумрачный
Тучей выси кроет;
На щеке разрубленной
Шрам старинный ноет.
Но под гнетом холода
Страстью сердце молодо.
 
 
2. Дух от страсти весь в огне,
Тело стужа студит.
По ночам молю о сне,
Утром мука будит.
Если так живется мне —
Что же дальше будет?
Ах, под гнетом холода
Страстью сердце молодо.
 
 
3. О, божок желания,
И богам опасный,
Ты зачем казнишь меня
Этой мукой страстной?
Верно, стужа зимняя
Над тобой не властна.
Так под гнетом холода
Страстью сердце молодо.
 
 
4. Все на свете свой черед
В должный срок имеет:
То земля в снегу замрет,
То зазеленеет;
Только сердце круглый год
Страстью пламенеет.
И под гнетом холода
Страстью сердце молодо.
 

Вальтер Шатильонский
Отцовская песня

 
1. Зима уходит снежная,
Минует время хлада.
Цветет земля безбрежная
Для радостного взгляда.
Любовь, царица нежная,
Царит, сердцам в отраду.
 
 
2. Несходное, но сродное
Природа сочетает;
Повсюду семя плодное
Приятье обретает;
И поросли природные
Умножась, прорастают.
 
 
3. Пускай Венерой пьяные
Встречают люди лето, —
Я мучусь старой раною,
И мне веселья нету:
Дитя любви нежданное
Меня лишило света.
 
 
4. Томлюсь о тяжком бремени,[199]199
  Томлюсь о тяжком бремени… – Реминисценция из Горация (II, 13, 1).


[Закрыть]
Что в эту пору года
По минованье времени
Послала мне природа:
Дочь моего же семени,
Мое продленье рода.
 
 
5. Ну, что же, детка малая,
Расти отцу в подмогу!
Дай срок: как старость вялая
Подступит понемногу,
Найдут глаза усталые
С тобой меж книг дорогу.
 

Петр Блуаский
Прощальная песня

 
1. Время было давнее,
Шумное,
безумное,
Веселился славно я
По своей охоте,
Радостно
и сладостно
Угождая плоти.
 
 
2. Нынче время прежнее
Минуло,
отхлынуло,
Век все неизбежнее
Клонится по склону:
Новые,
суровые
Пишет он законы.
 
 
3. Юным доля светлая
Вещана,
обещана —
Юность беззапретная
Весело промчалась,
Вольная,
довольная —
Все тогда прощалось!
 
 
4. Старым время явится
Справиться,
исправиться,
От греха избавиться,
Наступают сроки
Поздние
и грозные
Нам учить уроки
 

VI
БЫЛЬ И СКАЗКА

Пышет любовью Парис; похищает Елену; войною

Греция встала; борьба; Троя низринута в прах.

Изгнан Эней; плывет по волнам; умирает Дидона;

Вождь – в Италии; Турн гибнет; и Альба встает.

(«Сумма Троянской войны»)

Барину молвил слуга: «Служить тебе буду бесплатно,

Если за это мне дашь спать со служанкой любой».

Вот договор заключен; чтоб исполнить свое обещанье,

Барин служанку зовет на ночь как будто к себе.

Вместо себя кладет он слугу; но та подсылает

Вместо себя госпожу. Вскрылся двойной их обман.

Барин в суд подает; смеется народ и решает:

«Женщинам хитрым – хвала, жадному мужу – урок».

(Хильдеберт Лаварденский)

Фулберт Шартрский
Стих о монахе Иоанне

 
1. Уча деянья отчие,
Прочел смешную притчу я;
Ее я вам поведаю
Стихами, так, как следует.
 
 
2. Жил-был в далеком времени
Мних, Иоанн по имени;
Он росту был невзрачного,
Но нрава непорочного.
 
 
3. Сказал он другу ближнему,
С которым жил он в хижине:
«Хочу, как божий ангел, жить —
Не есть, не пить и наг ходить!»
 
 
4. «Одумайся, – ответил друг, —
И не берись за дело вдруг —
Не то, боюсь, раскаешься
И сам потом измаешься».
 
 
5. А Иоанн: «Для робких нет
Ни поражений, ни побед!»
Сказал и, голоден и наг,
Пустыни в глубь направил шаг.
 
 
6. Семь дней тоску голодную
Питал он пищей скудною,
Но тщетны все усилия —
И вновь бредет он в келию.
 
 
7. Его товарищ в келье той
Сидит за дверью замкнутой;
И гость изнемогающий
«Открой!» – зовет товарища.
 
 
8. «Я Иоанн, твой верный брат,
Пришел, увы, к тебе назад:
Под прежний кров меня впусти,
Не откажи мне в милости».
 
 
9. А тот, не открывая дверь:
«Мой брат средь ангелов теперь,
Он в небе обретается,
Он в крове не нуждается».
 
 
10. Всю ночь под дверью пролежав,
Всю ночь от стужи продрожав,
За казнью добровольною
Он принял казнь невольную.
 
 
11. Лишь поутру подвижнику
Открыла двери хижинка;
Попреки друга слушая,
Он мыслит лишь о кушанье;
 
 
12. Благодарит раскаянно
И бога, и хозяина
И к очагу становится,
Где уж еда готовится.
 
 
13. Вот так-то понял Иоанн, —
Удел ему от бога дан,
Не ангела небесного,
А мужа благочестного.
 

Херигер Майнцский

 
1. Херигер, майнцский первосвященник,
Встретил однажды лжеясновидца,
Лгавшего, будто был он во аде.
 
 
2. Много болтая разного вздора,
Молвил он, будто вся преисподня
Позарастала лесом дремучим.
 
 
3. Херигер молвил так, улыбаясь:
«Глупы, должно быть, те свинопасы,
Кои пасут там стадо свиное».
 
 
4. Лжец продолжает: «Прямо оттуда
В небо взлетел я к трону Христову:
Там, восседая, всласть пировал он.
 
 
5. Иоанн Креститель был при нем кравчим,
И разносил он лучшие вина
Призванным к пиру угодникам божьим».
 
 
6. Херигер молвил: «Это разумно —
Быть Иоанну кравчим небесным,
Ибо вина он отроду не пил».
 
 
7. [Лжец продолжает: «Видел я также,
Как на поварне над поварами
Петр надзирает, божий апостол!»]
 
 
8. «Лжешь ты бесстыдно, будто у бога
Петр надзирает над поварами:
Он – ключеносец, райский привратник!
 
 
9. Лучше поведай: что же с тобою
В небе случилось? где восседал ты?
Вкусно ли было там угощенье?»
 
 
10. Лжец отвечает: «Я в уголочке
Ловко похитил прямо с подноса
Ломтик жаркого, скушал и скрылся».
 
 
11. Херигер тотчас распорядился
Вора, связавши, розгами высечь,
Так в поученье строго вещая:
 
 
12. «Если Всевышний звал тебя к пиру —
Ты и на пире заповедь помни:
И не укради!»
 

Священник и волк

 
1. Кому забавы нравятся,
Тот может позабавиться,
Послушав повесть дивную
И все-таки правдивую.
 
 
2. Жил-был в деревне маленькой
Один священник старенький,
С овечками, с баранами,
Как всюду меж селянами.
 
 
3. И все бы шло по-мирному,
По-мирному, невинному,
Но был кругом дремучий лес,
И лютый волк бродил окрест.
 
 
4. И волчьим-то радением
Число овец все менее:
Чет в нечет убавляется,
В чет нечет умаляется.
 
 
5. Наш пастырь сокрушается,
Что паства уменьшается,
На силу не надеется,
На хитрость полагается.
 
 
6. Большую яму роет он,
Овечку в яме кроет он,
Следя, чтоб не заметили
Глазища неприятеля.
 
 
7. О хитрость преудачная!
Лишь ночь настала мрачная,
Приходит волк на овчий стон
И в яму пав, уловлен он.
 
 
8. Светает день, бежит ловец
Казнить того, кто крал овец,
И в радости ликующей
Заносит кол пронзающий.
 
 
9. «Страшись, о хищник бешеный!
Пришел конец заслуженный!
Сейчас вот этой пикою
Тебе глаза я выколю!»
 
 
10. Старик колом наметился,
Но с глазом кол не встретился:
Зубами волк вцепился в кол,
И зубы сжал, и так держал.
 
 
11. Священник упирается,
Отнять свой кол старается;
Как дернет волк, поп в яму бух,
И с волком в яме он сам-друг.
 
 
12. Вот волк стоит, вот поп стоит,
Один дрожит, другой дрожит;
Но, думается, постнику
Куда страшней, чем хищнику.
 
 
13. Старик со смертным трепетом
Псалмы выводит лепетом,
Сбиваясь всеми силами
На «Господи, помилуй мя!»
 
 
14. «Увы, – скорбит он, думая, —
Заслужена судьба моя:
Я с душ мирских сбирал оброк,
А вечным благом их небрег».
 
 
15. Чтоб мертвым упокоиться,
Тотчас он слезно молится;
Чтобы живым не маяться,
Взахлеб псалмы читаются.
 
 
16. Едва пропета вся псалтирь,
Обоим в жизнь отверзлась дверь,
И сметливому хищнику,
И робкому священнику.
 
 
17. В коленопреклонении
Едва он кончил чтение
Сих слов моленья правого:
«Избавь нас от лукавого», —
 
 
18. Лукавый волк одним прыжком
Попрал попа и прочь бегом,
На иерея божия
Вскочив, как на подножие.
 
 
19. Священник в умилении
Поет творцу хваления,
Суля за все селение
Весь век гласить моления.
 
 
20. Селяне появляются,
Священник вызволяется;
Но никогда впоследствии
Он не служил молебствия
Столь истово, как в бедствии!
 

Снежный ребенок

(напев Либонов)

 
1 а. Послушайте,
люди добрые,
Забавное
приключение:
Как некий шваб был женщиной,
А после швабом женщина
Обмануты.
 
 
1 b. Из Констанца
шваб помянутый
В заморские
отплывал края
На корабле с товарами,
Оставив здесь жену свою,
Распутницу.
 
 
2 а. Едва гребцы
в открытое вышли море,
Как страшная
нагрянула с неба буря:
Море буйствует,
вихри вихрятся,
вскипает хлябь;
И по многом скитании
выносят гонимого
Южные ветры на берег далекий.
 
 
2 b. А между тем
жена не теряла часа:
Являются
шуты, молодые люди,
Тотчас приняты,
с лаской встречены,
а муж забыт;
В ту же ночь забеременев,
рождает распутница
В должные сроки недолжное чадо.
 
 
3 а. Два года
уж миновало;
Возвращается
муж заморский.
Навстречу
бежит супруга,
Ведя с собою
ребеночка.
Поцеловавшись,
муж вопрошает:
«От кого младенец
без меня родился?
Скажи, не то худо тебе будет!»
 
 
3 b. Она же,
страшась супруга,
Измыслила
такую хитрость:
«Мой милый, —
она сказала, —
Пошла я в горы
альпийские,
Мне пить хотелось,
глотнула я снегу,
И с этого снегу
тяжела я стала,
И ах, на срам
родила младенца».
 
 
4 а. Пять лет или боле
с тех пор миновало,
Шваб неугомонный
вновь наладил весла,
Починил корабль свой,
поднял парус,
А младенца, от снега рожденного,
Взял с собою.
 
 
4 b. Переехав море,
он выводит сына
И продает в рабство
за большие деньги;
Получил сто фунтов
и с прибытком
От продажи такого невольника
Воротился.
 
 
5 а. И с порога дома
говорит супруге:
«Горе, жена моя,
горе, голубушка,
Сына потеряли мы,
Которого и я, и ты
Так любили.
 
 
5 b. Поднялася буря,
и жестокий ветер
В жаркие заводи
угнал нас, измученных.
Все от зноя маялись,
А сын-то наш, а снежный наш
Весь растаял».
 
 
6. Так неверную
жену-изменницу
Проучил он:
Так обман обманул обман,
Ибо тот, кого снег родил,
От палящего солнца впрямь
Должен таять.
 

Лжец

(напев Флоров)

 
1. Начну-ка я
песню плутовскую,
Для мальчиков
к радости великой:
Пусть, слушая
мой напев лукавый,
За ними и взрослые смеются!
 
 
2. У царя была царевна,
И прекрасна, и разумна;
Женихов ей ожидая,
Царь такое дал условье:
«Кто найдется лжец великий,
До того во лжи искусный,
Что сам царь признает это, —
Тот и станет ей супругом!»
 
 
3. Шваб, узнав условие,
молвил, не колеблясь:
«Шел однажды с луком
один я на охоту;
И, разя за зверем зверя,
Поразил стрелой и зайца,
Брюхо выпотрошил, шкуру
Снял, и голову отрезал.
Только зайца голову
за уши я поднял —
Вылились из уха
с полсотни ведер меду,
Из другого же из уха
Ровно столько же гороху!
Распластал я шкуру зайца,
Закатал туда добычу,
А под хвостиком зайчачьим
Вдруг нашел письмо царево,
 
 
4. В котором ты
в рабство мне отдался!»
«Лжешь! – крикнул царь, —
и лжет твоя находка!»
Вот так-то шваб,
ловкой этой ложью
Поддев царя,
стал царевым зятем.
 

Лантфрид и Коббо

 
1 а. Роды песнопения
суть троякие:
Или звук является
из согласья струн,
Смычком или перстами ударяемых,
Хоть у каждой струны звуки несхожие;
 
 
1 b. Или дуновение
флейт звенящее,
Столько же различное,
сколь отверстья их,
Мехом чрева и вздутых уст дыханием
Услаждает сердца
нежащим пением;
 
 
2 а. Или гортанное
разноголосие
единозвучное,
В горлах человечьих,
животных и птичьих возникшее,
Бьется и вьется,
стократно умноженное.
 
 
2 b. Этими песнями
здесь да восславится
верное дружество,
Коего примером
Да будут в сей песне означены
Лантфрид и Коббо,
два мужа достойнейшие.
 
 
3. Хоть различны суть примеры
Дружбы в человечьем роде,
Однако же нет славнее
Дружбы Лантфрида и Коббо,
У коих все было общим,
Из коих ни сей, ни оный аз
Не имел один, без друга,
Никакого достоянья,
Будь то рабы, будь то злато:
Чего одному желалось,
То и брал он от другого.
Сходствовали оба нравом,
Ни в чем не знали раздора,
Словно в двух лицах едины,
Подобье с подобием.
 
 
4. Вот однажды первым Коббо
Сказал другу милому:
«Давно уж мне эта служба
Наскучила царская,
Давно уж не видел я
Ни братьев, ни родичей,
Забыв о любезных.
Пора мне исплавать
дальнее море
В отчую землю,
Во сретенье ближним,
Коих любови
Воздать любовью».
 
 
5. «Стыдно мне, —
Лантфрид воскликнул,
Стыдно мне жить и позорно,
Лишившись милого друга!
Нет! Я с женою моею
Вослед тебе на чужбину
Пущусь, чтоб до конца жизни
Быть верным твоей любови».
 
 
6. Пустились; приходят
к берегу моря;
Встали рядом.
И тут Коббо другу молвил:
«Останься, брат, умоляю:
Сам я ворочусь к тебе,
Ежели останусь жив;
А ты,
Брат для брата, сверши дело
Приснопамятное:
Жену, которую любишь,
Единый владея ей,
Отпусти со мною в море,
Предай мне в объятия!»
 
 
7. Лантфрид, не колеблясь мига,
Вложил руку в руку друга:
«Владей, брат, владей женою,
Да никем не молвится,
Что есть у нас розное!»
И ладья под парусами
Друга мчит в морскую даль.
 
 
8. Встав Лантфрид над брегом моря,
Слил свой голос с пеньем струнным:
«Брат мой Коббо, будь мне верен,
Как доселе верен был!
Ибо недостойно друга —
забыв о чести!
Брат брата да не позорит!»
Так пел он долго,
Вслед брату глядя,
А как скрылся парус в море, —
Разбил лютню об утес.
 
 
9. Коббо не вынес
Кручины братней,
И вот вернулся
С речью утешной:
«Прими, брат, прими, любимый,
Дар нетронутый, дар чистый,
Дар – любови испытанье!
Больше нам
испытанья не к чему:
Здесь с тобой останусь!»