Текст книги "Занавес опускается: Детективные романы"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 47 страниц)

– Нет, – вмешался Марк. – Нет, бабушка, их забрал я.

– Ты? – удивилась леди Лакландер. – А что ты там… – Но тут она замолчала. Марк сразу ответил, что после врачебного визита в деревню он отправился в Хаммер поиграть в теннис и оставался там примерно до десяти минут девятого. Домой он возвращался по Речной тропинке и, подойдя к Нижнему мосту, увидел лежащие в беспорядке на пригорке сиденье-трость, табуретку и этюдник. Он отнес их в Нанспардон, как раз когда лакей собирался отправиться за ними. Аллейн спросил Марка, не видел ли он на мосту форели. Марк сказал, что не видел, после чего его бабушка взволнованно воскликнула:

– Как же ты ее не видел, Марк?! Огромная рыбина с открытым ртом – она лежала там, где ее бросил Окки Финн. На мосту, мой мальчик. Ты не мог ее не заметить.

– Рыбы там не было, – ответил Марк. – Извини, бабушка, но, когда я шел домой, ее там не было.

– Миссис Картаретт, – обратился Аллейн к Китти, – вы ведь должны были проходить через Нижний мост через несколько минут после того, как леди Лакландер отправилась домой?

– Верно, – кивнула Китти. – Мы видели, как леди Лакландер входит в рощицу, когда проходили мимо второй метки.

– А сэр Джордж, значит, в свою очередь, пошел домой через ту же рощу, а вы спустились вниз по Речной тропинке?

– Правильно, – мрачно ответила Китти.

– Видели вы эту пресловутую форель на Нижнем мосту?

– Увы, нет.

– Итак, не раньше чем без десяти восемь и не позже чем в десять минут девятого кто-то взял форель и отнес ее в ивняк. Вы все согласны, что полковник Картаретт не мог передумать и не вернулся за рыбой сам? – спросил Аллейн.

Джордж насупился и ответил, что понятия не имеет, а леди Лакландер сказала, что, судя по словам самого полковника Картаретта, его ничто не могло бы заставить даже прикоснуться к этой форели. Аллейн же подумал: «Если уж Картаретт прикоснуться к ней не мог, то тем более он не стал бы заворачивать рыбу в траву, чтобы потом положить ее к себе в корзину, а ведь как раз этим он и был занят в момент убийства».

– Надеюсь, никто не спорит, что это и была пресловутая Старушенция? – спросил Аллейн.

– Никто, – кивнул Марк. – Других таких в Чайне не водится. Это бесспорно.

– Кстати, вы не смотрели в сторону ивняка, когда поднимались по склону холма к роще?

– Что-то не помню. Вряд ли – я тащил на себе бабушкино имущество, и я не…

В эту минуту Китти Картаретт вскрикнула.

Крик был негромким, он оборвался почти сразу. Китти, привстав с дивана, смотрела на что-то за спиной Аллейна. Она зажала рот руками, глаза ее расширились, брови поднялись. Аллейн обратил внимание на ее развитые надбровные дуги.

Все обернулись и посмотрели туда, куда был устремлен взгляд Китти, но увидели только незавешенную дверь на террасу, в стеклах которой отражалась ярко освещенная комната и их испуганные лица.

– Снаружи кто-то есть, – прошептала Китти. – Только что в окно заглядывал какой-то мужчина, Джордж!

– Милая, – обратилась к ней леди Лакландер, – это было просто отражение Джорджа. Там никого нет.

– Нет, нет!

– Наверное, это сержант Олифант, – сказал Аллейн. – Мы ведь оставили его снаружи. Фокс!

Фокс уже шел к дверям, но тут в стекле появилась фигура мужчины. Фигура двигалась неуверенно, то приближалась, то удалялась. Китти тихонько ойкнула. Фокс уже взялся за ручку двери, когда снаружи зажегся фонарь сержанта Олифанта и осветил гостя. На смертельно-бледное лицо свисала кисточка ночного колпака. Фокс отворил дверь.

– Прошу извинить меня за непрошенное вторжение, – произнес мистер Данберри-Финн. – Я ищу рыбу.

3

Поведение мистера Финна было загадочным. Казалось, свет в комнате ослепил его. Он сощурился и наморщил нос, что придало ему надменный вид, разительно не соответствовавший его крайней бледности и дрожащим рукам. Финн покосился на Фокса, а потом обвел взглядом остальных.

– Боюсь, что я некстати, – сказал он. – Я и не подозревал… Я, собственно, хотел увидеться… – Его кадык яростно дернулся… – увидеться… – повторил он, – с полковником Картареттом.

И на лице мистера Финна заиграла чрезвычайно странная улыбка.

Китти издала неопределенное восклицание, а леди Лакландер заговорила: «Мой дорогой Октавиус…» Но, оборвав обеих, Аллейн встал на пути мистера Финна.

– Вы сказали, сэр, – обратился к нему Аллейн, – что ищете рыбу?

Мистер Финн ответил:

– Простите, я, кажется, не имел чести… – И всмотрелся в лицо Аллейна. – А может быть, мы и знакомы… – вымолвил он.

Финн, прищурившись, посмотрел на Фокса. Фокс принадлежал к той, редкой ныне, породе детективов, профессию которых можно было определить с первого взгляда. Он был крупным, седовласым мужчиной с блестящими глазами.

– Вот с вами, – заметил мистер Финн и хихикнул, – с вами я наверняка не имею чести быть знакомым.

– Мы из полиции, – сообщил ему Аллейн. – Полковник Картаретт убит, мистер Финн. Вы ведь мистер Октавиус Данберри-Финн, верно?

– Ах, какой ужас! – воскликнул мистер Финн. – Дорогая миссис Картаретт! Дорогая мисс Роза! Я потрясен. ПОТРЯСЕН! – повторял мистер Финн, широко раскрыв глаза.

– Вы бы вошли, Окки, – сказала леди Лакландер. – Полиции нужно поговорить с вами.

– Со мной?! – воскликнул мистер Финн и вошел в комнату, а Фокс закрыл за ним дверь.

Аллейн обратился к мистеру Финну:

– Я хотел бы переговорить с вами, сэр. По правде сказать, настало время побеседовать с каждым по отдельности, но для начала я хотел бы, чтобы мистер Финн сообщил нам, что за рыбу он разыскивает. – Он поднял руку, так что если кто-то и хотел заговорить, молчание не было нарушено. – Прошу вас, мистер Финн, – сказал Аллейн.

– Я так расстроен, так потрясен вашим сообщением…

– Ужасно, не так ли? – кивнул Аллейн. – А что же насчет рыбы?

– Насчет рыбы? Эта рыба, сэр, является или являлась великолепным экземпляром форели. Эта рыба – прославленная рыба. Всем форелям форель. Царица рыбьего царства. И я, да будет вам известно, поймал ее.

– Где? – спросила леди Лакландер.

Мистер Финн поморгал.

– Выше Нижнего моста, сударыня, – ответил он. – Чуть выше.

– Ты врешь, Октавиус! Ты вел себя как браконьер! – возопил Джордж. – Ты поймал Старушенцию ниже моста. Мы тебя видели, когда стояли у второй метки.

– Матушки мои, Джордж, – побелев, сказал мистер Финн. – Что за крик?!

Фокс незаметно отошел в угол и занялся записями.

– Что за тон, – продолжал мистер Финн, отвесив поклоны Китти и Розе, – что за тон в доме покойного! Право, Джордж, это нехорошо!

– Черт! – взревел Джордж, но тут вмешался Аллейн.

– Что случилось с вашим уловом? – спросил он мистера Финна.

Мистер Финн набрал полную грудь воздуха и затараторил.

– Окрыленный триумфом, – произнес он дрожащим голосом, – я решил подняться выше по реке. Поэтому я положил мою пленницу на том самом месте, где поймал ее, то есть выше, повторяю, выше моста. Вернувшись туда значительно позже, – насколько позже, сказать не могу, так как был не при часах, – но намного позже, я подошел к тому самому месту, где должна была лежать Королева рыб и… – Он взмахнул рукой, и тут стало ясно видно, что она дрожит. – …Форель исчезла! Пропала! Не оставив ни следа! Сгинула!

– Послушайте, Окки… – начала было леди Лакландер, но ее остановил Аллейн.

– Прошу вас, леди Лакландер, – воскликнул он и, когда она взглянула на него, добавил: – Пожалуйста!

Пухлыми ручками она подперла свои многочисленные подбородки.

– Хорошо, – сказала она. – В конце концов, я сама вас вызвала. Продолжайте.

– Что же вы сделали, – спросил мистера Финна Аллейн, – когда обнаружили, что рыба пропала?

Мистер Финн пристально посмотрел на него.

– Что? – повторил он. – А что мне было делать? Становилось темно. Я поискал еще у моста, но безуспешно. Форель исчезла. Я вернулся домой в глубочайшем разочаровании.

– И вы оставались дома на протяжении четырех часов? Сейчас пять минут второго. Почему вы пришли сюда в такой час, мистер Финн?

Поглядев на Финна, Аллейн подумал: «Ну, к этому вопросу он готов».

– Почему? – воскликнул мистер Финн и развел дрожащие руки в стороны. – Я вам объясню, уважаемый сэр. Доведенный почти до самоубийства потерей этой гигантской рыбины, я не находил покоя на своем ложе. Я попытался смежить очи, но меня преследовали горе и разочарование. Я пытался читать, пытался беседовать с моими домочадцами – я говорю о моих кошках, сэр, – пытался слушать нудные шутовские передачи по радио. Но, увы, все было напрасно: я был полностью поглощен мыслями о Гигантской Рыбе. Три четверти часа тому назад или около того я решил поискать облегчения в прогулке и спустился вниз по Речной тропинке. Выйдя из рощи этого головореза Сайса, я приметил освещенные окна. Услышал голоса. Зная, – выпалил Финн, – что несчастный Картаретт, мой коллега по рыбной ловле, не мог не заинтересоваться, я… Милейшая леди Лакландер, почему вы на меня так смотрите?

– Окки! – воскликнула леди Лакландер. – Из Скотленд-Ярда эти полицейские или нет – но скрывать то, что знаю, я больше не могу. Я ведь была совсем рядом, когда вы поругались с Морисом Картареттом. Более того, за несколько минут до этого жена полковника и Джордж видели, как вы браконьерствовали на чужом участке. Я слышала, как кто-то – вы или Морис – бросил форель на мост. Я слышала, как вы, осыпая друг друга бранью, разошлись. Более того, Морис явился прямиком туда, где я сидела и рисовала, и все мне рассказал. А теперь, дорогой мой Родерик Аллейн, можете злиться на меня сколько хотите, но я просто не могла позволить, чтобы эта бессмыслица продолжалась хоть секундой дольше.

Мистер Финн заморгал и зашлепал губами.

– Помнится, мы с покойной женой, – сказал он, – часто повторяли, что противоречить Лакландерам не следует.

Аллейн и Фокс посмотрели на него, прочие отвернулись.

– Мистер Финн, – сказал Аллейн, – вы, кажется, обычно носите очки?

Мистер Финн сделал пальцами странное движение, словно хотел поправить очки. На мгновение его рука прикрыла и красную полоску на переносице, и румянец, выступивший у него на щеках.

– Не всегда, – ответил он. – Только когда читаю.

Леди Лакландер хлопнула руками по ручкам кресла.

– Вот что, – сказала она, – все, что я хотела, я уже сказала. Будь добр, Джордж, отвези меня домой.

Она подала ему правую руку, но поскольку Джордж замешкался, к ней подоспел Аллейн и потянул ее за руку.

– Оп-ля! – насмешливо произнесла леди Лакландер и поднялась.

На мгновение она остановила взгляд на мистере Финне, который уставился на нее и пробормотал что-то невразумительное. Леди Лакландер перевела взгляд на Аллейна.

– Разрешите ли вы мне, – спросила она, – отправиться домой?

Аллейн приподнял бровь.

– Я буду чувствовать себя куда спокойнее, – ответил он, – если вы будете находиться не здесь, а дома, леди Лакландер.

– Отведите меня к машине. Придется идти медленно – все из-за моей проклятой подагры. Я чувствую себя по-прежнему плохо, Кеттл. Джордж, жду тебя через пять минут. Я хочу переговорить с Родериком Аллейном.

Она попрощалась с Розой и обняла ее. Роза прижалась к ней и всхлипнула. Леди Лакландер сказала:

– Бедное мое дитя, ты должна побывать у нас как можно скорее. Пусть Марк даст тебе снотворное.

Китти поднялась с дивана.

– Спасибо вам, что пришли, – сказала она и протянула леди Лакландер руку. Леди Лакландер пожала ей руку и после короткой заминки сообщила, что Китти может ее поцеловать. Это Китти и исполнила с большой осторожностью.

– Зайдите ко мне утром, Кеттл, – сказала леди Лакландер, – если только вас не посадят.

– Пусть только попробуют! – ответила сестра Кеттл, хранившая полное молчание после появления мистера Финна.

Леди Лакландер коротко хохотнула. Не замечая мистера Финна, она подала знак Аллейну. Он поспешил открыть дверь и последовал за леди Лакландер через просторный, прекрасно отделанный холл к главному входу. У крыльца ее ждала большая старомодная машина.

– Я поеду на заднем сиденье, – сказала она. – Джордж сядет за руль. В трудные часы он невыносимый собеседник.

Аллейн открыл дверцу и зажег в салоне свет.

– Теперь скажите мне, – произнесла леди Лакландер, с трудом разместившись на сиденье, – скажите не как полицейский восьмидесятилетней старухе, а как надежный человек – одной из старейших подруг вашей матери: что вы думаете о поведении Окки Финна?

Аллейн ответил:

– Восьмидесятилетние дамы, даже если они старейшие подруги моей матери, не должны выманивать меня по ночам на улицу и задавать неподобающие вопросы.

– Ага, – сказала она, – значит, вы не станете мне отвечать.

– Скажите, у мистера Финна был сын по имени Людовик? Людовик Данберри-Финн?

При тусклом свете Аллейн увидел, как лицо старой леди напряглось, словно под слоем жира сжались ее челюсти.

– Да, был, – ответила она. – А что?

– Конечно, подобное совпадение имен было бы невероятным.

– На вашем месте я бы не вспоминала об этом молодом человеке. Он служил в министерстве иностранных дел и, как вам, конечно, известно, испортил себе репутацию. Дело кончилось настоящей трагедией, об этом предпочитают не вспоминать.

– Вот как? А что за человек был полковник Картаретт?

– Он был несговорчив, любил донкихотствовать. Был упрям, как осел. Один из тех совестливых людей, которые целят высоко и постоянно оказываются не в ладах с собственной совестью.

– Вы имеете в виду какой-то определенный случай?

– Нет, – твердо ответила леди Лакландер.

– Не скажете ли вы, о чем вы беседовали с полковником Картареттом?

– Мы беседовали, – несколько холоднее ответила леди Лакландер, – о том, что Окки браконьерствует, и еще об одном семейном деле, которое в настоящий момент должно остаться тайной и которое никоим образом не связано со смертью Мориса. Спокойной ночи, Родерик. Можно вас называть Родериком?

– Только когда мы наедине.

– Нахал, – сказала леди Лакландер и замахнулась на Аллейна. – Отправляйтесь назад и продолжайте терроризировать этих бедняжек. Да, велите Джорджу поторопиться!

– Вы можете точно вспомнить, что именно мистер Финн и полковник Картаретт говорили друг другу во время ссоры?

Леди Лакландер пристально посмотрела на Аллейна, сложила свои унизанные брильянтами ручки и ответила:

– Дословно? Нет. Они ругались из-за рыбы. Окки цапается со всеми подряд.

– А о чем еще они говорили?

Не отведя от него взгляда, леди Лакландер с заметной холодностью ответила:

– Ни о чем.

Аллейн поклонился ей.

– Спокойной ночи, – сказал он. – Если вы вспомните, что они говорили друг другу, будьте любезны, сообщите мне.

– Родерик, – произнесла леди Лакландер. – Окки Финн не убийца.

– Разве? – ответил Аллейн. – Ну, это уже кое-что. Правда? Спокойной ночи.

Он захлопнул дверцу. Свет в машине погас.

4

По дороге к дому Аллейн встретил Джорджа Лакландера. Ему было странно, что Джордж так избегает его общества и намного охотнее общается с Фоксом.

– О… э… – произнес Джордж. – Я… э… я хотел узнать, можно ли мне с вами поговорить. Вы, наверное, не помните, но мы ведь встречались чуть не тысячу лет назад, ха-ха, вы тогда блистали под руководством моего батюшки. Верно?

Воспоминания двадцатипятилетней давности, которые сохранились у Аллейна о Джордже, основывались по преимуществу на уничижительных отзывах сэра Гарольда Лакландера о способностях его сына. «От Джорджа ничего ожидать не приходится, – однажды доверительно сказал Аллейну сэр Гарольд. – Пусть себе блистает в Нанспардоне – авось станет со временем мировым судьей. Это Джорджу по плечу». Это пророчество, как пришло в голову Аллейну, видимо, сбылось. Он ответил утвердительно на первую часть вопроса, совершенно не обратив внимания на последние слова Джорджа.

– Слушаю вас, – сказал он.

– Тут вот какое дело, – сказал Джордж. – Я бы кое-что хотел узнать о ваших дальнейших шагах. Кстати, хоть это и не играет большой роли, я ведь мировой судья. Так что, можно сказать, есть капля и моего меда в улье ее величества.

– Так-так, – иронически откликнулся Аллейн.

– Да-с, – продолжал Джордж, в темноте вглядываясь в Аллейна. – Так вот, я хотел спросить вас, каковы будут дальнейшие шаги касательно… э… э… тела несчастного Мориса Картаретта. Я-то беспокоюсь из-за Китти. Из-за них обеих. Из-за его жены и дочери. Может быть, надо как-то помочь подготовиться к похоронам и всякое такое?

– Да, разумеется, – согласился Аллейн. – Тело полковника Картаретта будет оставаться под охраной там, где оно находится, до завтрашнего утра. Затем оно будет переправлено в ближайший морг, и судебный врач осмотрит его, а возможно, и произведет вскрытие. Само собой, при первой же возможности мы сообщим миссис Картаретт, когда могут состояться похороны. Я думаю, мы уложимся в три дня, но наверняка тут ничего нельзя сказать.

– О, конечно! – закивал Джордж. – Конечно! Конечно!

Аллейн задал вопрос:

– Да, для протокола: мне все равно придется спрашивать об этом всех, кто был неподалеку от полковника Картаретта в тот вечер… Вы вроде бы сказали, что начали играть с миссис Картаретт в семь?

– Я не обратил внимания на точное время, – поспешно ответил Джордж.

– Может быть, тогда миссис Картаретт вспомнит. Вы встретились на площадке?

– Э… нет. Нет, я… э… я заехал за ней на машине. По дороге из Чайнинга…

– А после игры вы не завезли ее домой?

– Нет. Мы решили, что пешком получится быстрее. От площадки для гольфа до ее дома.

– Понятно… Миссис Картаретт говорит, что была дома примерно в пять минут девятого. Вероятно, вы играли в гольф около часа. Сколько лунок вы прошли?

– Мы не передвигались по площадке. Миссис Картаретт еще учится. Это был первый… э… урок. Она попросила потренировать ее. Мы прошли э… только пару лунок. А остальное время тренировали удар, – надменно пояснил Джордж.

– Ага. И вы расстались примерно без десяти восемь? Где?

– Наверху, у Речной тропинки, – ответил Джордж и добавил: – Насколько я помню.

– Не видели ли вы оттуда, как навстречу вам поднимается леди Лакландер? Она пустилась в путь без десяти восемь.

– Я не смотрел вниз. Так что не видел.

– Значит, вы не должны были заметить и полковника Картаретта. По словам леди Лакландер он в это время ловил рыбу в ивняке, а это место хорошо видно с Речной тропинки.

– Я не смотрел вниз. Я… э… я просто проводил миссис Картаретт до Речной тропинки и через рощу отправился в Нанспардон. Через несколько минут пришла моя мать. А теперь, – сказал Джордж, – извините меня, мне пора везти маму домой. Кстати, надеюсь, мы будем вам полезны. То есть если вам нужно разместить свой штаб или еще что-нибудь. Мы во всем готовы вам помочь.

– Вы чрезвычайно любезны, – поблагодарил Аллейн. – Да, я думаю, мы можем сейчас вас отпустить. К сожалению, вынужден просить вас не выезжать из Суивнингса.

У Джорджа отвисла челюсть.

– Разумеется, – добавил Аллейн, – если у вас появятся срочные дела в другом месте, вы можете зайти ко мне и сообщить об этом, тогда мы решим, что можно для вас сделать. Вы найдете меня в «Мальчишке и Осле».

– Боже милостивый, Аллейн, дружище к…

– Понимаю, как это неудобно, – сказал Аллейн, – но ничего не попишешь. Как-никак, а у вас на лугу произошло убийство. Спокойной вам ночи. Обогнув Джорджа, он воротился в гостиную, где застал замкнувшихся в себе Розу, Марка и Китти, кусающего ногти мистера Финна и инспектора Фокса, увлеченно обсуждавшего с сестрой Кеттл, можно ли изучить французский язык при помощи граммофонных пластинок.

– Я продвигаюсь слишком медленно, – говорил мистер Фокс.

– Мне куда больше помогла поездка на велосипеде по Бретани, когда мне приходилось говорить по-французски, чем мои пластинки.

– И я об этом слышал. Но при моей службе для этого нет ни малейшей возможности.

– Боже мой, но бывают же у вас отпуска!

– Верно, – вздохнул Фокс. – Отпуска бывают. Но сколько у меня было отпусков, всегда так получалось, что я проводил их в Берчингтоне. Извините, мисс Кеттл, шеф пришел.

Аллейн перекинулся с Фоксом взглядом, смысл которого оба отлично поняли, и Фокс деликатно отошел в сторону. Аллейн обратился к Китти Картаретт:

– Если можно, – сказал он, – я хотел бы переброситься парой слов с мисс Кеттл. Не найдется ли у вас свободной комнаты? По-моему, я видел подходящее помещение, когда шел через холл. Это вроде бы кабинет?

Аллейну почудилось, что миссис Картаретт не очень-то хочется пускать его в кабинет. Она заколебалась, но тут вмешалась Роза:

– Да, конечно. Я проведу вас туда.

Фокс подошел к дверям на террасу и величественно поманил к себе сержанта, который вошел в гостиную.

– Все вы, конечно, знаете сержанта Олифанта, – произнес Аллейн. – Я поручаю ему миссис Картаретт, хлопоты по некоторым делам, и вам, наверное, стоило бы с ним побеседовать. Буду вам признателен, если вы проинформируете сержанта касательно адвоката вашего мужа и его банка, а также о том, кому из его родственников следует сообщить о случившемся. Мистер Финн, вас я прошу повторить суть вашего рассказа сержанту Олифанту, а он запишет ваши показания. Если запись окажется верной, вы должны будете ее подписать.

Мистер Финн заморгал.

– Я не буду, – сказал он, воодушевившись, – действовать по принуждению.

– Ну, конечно. Но боюсь, нам придется побеспокоить вас всех и получить показания с вашими подписями, если таково будет ваше желание. Как только это будет сделано, вы сможете отправиться домой. Надеюсь, – ввернул Аллейн под конец, – отсутствие очков вам не помешает. А теперь, мисс Картаретт, мы можем занять кабинет?

Роза прошла через холл в ту комнату, где восемь часов назад она рассказывала своему отцу о том, как любит Марка. За ней проследовали Аллейн и Фокс. В кабинете она на мгновение остановилась и, как показалось Аллейну, с каким-то удивлением осмотрела знакомые стулья и стол. В выражении его лица Роза, видимо, заметила тень сочувствия. Она сказала:

– Знаете, кажется, что папа здесь. Как будто эта комната не может существовать без него! Это его любимое место. – И, помолчав минуту, добавила: – Мистер Аллейн, у меня был такой чудесный папа. Он был мне и отцом, и ребенком, он был так ко мне привязан. Сама не знаю, почему я вам об этом рассказываю!

– А знаете, иногда неплохо поговорить о таких вещах с чужими людьми. Им легче довериться.

– Да, – сказала она, и в голосе ее прозвучало удивление. – Вы правы. Хорошо, что я с вами об этом заговорила.

Аллейн понял, что Роза испытывает своего рода нервную реакцию, которая нередко бывает ответом на сильное потрясение. Когда наступает такая реакция, контроль, которому люди обычно подвергают любое свое высказывание ослабевает. И они способны завести речь на самые неожиданные темы. Вот и теперь Роза неожиданно добавила:

– Марк сказал, что папа ничего не почувствовал. Я уверена: это не просто слова, чтобы меня успокоить, – ведь Марк врач. Так что мне кажется, смерть стала для папы освобождением. От всего.

Аллейн мягко спросил:

– У него были поводы для огорчения?

– Да, были, – мрачно ответила Роза. – Но об этом я не могу вам рассказать. Это дело семейное. Да и в любом случае вам это не может понадобиться.

– Как знать! – небрежно бросил он.

– В данном случае это так.

– Когда вы видели отца в последний раз?

– Вечером. Вчера вечером. Он ушел после семи. Было, я думаю, примерно десять минут восьмого.

– Куда он отправился?

Поколебавшись, Роза ответила:

– По-моему, к мистеру Финну. Он взял удочку и сказал мне, что спустится к Чайну половить рыбу. Он предупредил, что не вернется к ужину, и я проследила, чтобы ему оставили что-нибудь поесть.

– Вам известно, зачем он пошел к мистеру Финну?

Роза помолчала, потом ответила:

– По-моему, это как-то связано с одной… с одной публикацией.

– С публикацией?!

Роза откинула прядь волос с лица и закрыла глаза ладонями.

– Не понимаю, кто мог так с ним поступить, – прошептала она бесцветным голосом.

«Она совсем измучилась», – подумал Аллейн, но вопреки собственному желанию решил еще ненадолго задержать девушку.

– Расскажите мне, пожалуйста, вкратце о жизни вашего отца за последние лет двадцать.

Роза села на подлокотник кресла, в котором раньше сиживал полковник Картаретт. Правую руку она положила на спинку кресла и все поглаживала то место, где прежде покоилась голова ее отца. Роза была спокойна и ровным голосом повествовала Аллейну о том, как отец служил военным атташе в различных посольствах, как он работал в Уайтхолле во время войны, как он был назначен секретарем по военным делам в армейскую комиссию в Гонконге и, наконец, о том, как, вторично женившись, он ушел в отставку и погрузился в писание истории своего полка. Как оказалось, полковник много читал и особенно любил елизаветинских драматургов – это его пристрастие разделяла в полной мере и его дочь. Единственным его развлечением, помимо чтения, была рыбная ловля. Красные от слез глаза Розы на минуту повернулись к стене, на которой висели удочки, лески и поплавки.

– Я всегда привязывала на леску блесны. Мы сами сделали блесну, с которой он обычно удил. Вчера вечером я как раз ее и прикрепила к леске.

Ее голос задрожал и умолк. Внезапно она зевнула, как ребенок.

Открылась дверь, и вошел недовольный Марк Лакландер.

– А, вот ты где! – сказал он.

Он подошел к Розе и положил руку ей на запястье.

– Немедленно ложись, – сказал он. – Я попросил сестру Кеттл заварить тебе горячего чаю. Она ждет тебя. Я зайду к тебе позже и дам тебе нембутала. Придется заехать за лекарством в Чайнинг. Я вам больше не нужен? – обратился он к Аллейну.

– К сожалению, нужны на несколько минут.

– Вот как! – сказал Марк и после паузы добавил: – Ну да, конечно. Я мог бы и сам сообразить.

– Честное слово, Марк, не нужно мне снотворного! – взмолилась Роза.

– Ну, это мы решим, когда ты ляжешь. А теперь иди спать. – Он посмотрел на Аллейна. – Мисс Картаретт – моя пациентка, – добавил он, – и таково мое врачебное предписание.

– Отличное предписание, – ответил Аллейн. – Спокойной ночи, мисс Картаретт. Постараемся как можно меньше вас беспокоить.

– Вы меня совсем не беспокоите, – вежливо ответила Роза и подала Аллейну руку.

– Надеюсь, – сказал Аллейн Марку, – мы сможем поговорить с мисс Кеттл как только она освободится. А затем и с вами, доктор Лакландер, если не возражаете.

– Конечно, сэр, – надменно ответил Марк и, взяв Розу под руку, вывел ее из комнаты.

– Хотел бы я знать, дружище Фокс, – сказал Аллейн, – что, кроме этого кровавого убийства, терзает всю эту компанию.

– У меня странное предчувствие, – ответил Фокс, – предчувствие, не более того, что вся эта история связана с форелью.

– А у меня странное предчувствие, что вы правы.