Текст книги "Занавес опускается: Детективные романы"
Автор книги: Найо Марш
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 47 страниц)
Глава девятая
ЧЕТВЕРГ, ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
1
– Теперь-то вы поверили в то, что этот убийца на вашем судне? – спрашивал Аллейн у капитана Бэннермана. – Поверили наконец?
Капитан оставался неприступен, как скала. Это был уже немолодой человек, когда-то давно сформировавший собственную точку зрения на все случаи жизни. И не в его характере было ее менять даже под напором обстоятельств.
– Будь я трижды проклят, если поверю в это! – отрезал капитан Бэннерман. Он допил свое виски и с грохотом поставил стакан на стол, перевел взгляд с Аллейна на отца Джордана и вытер губы тыльной стороной ладони. – Вам в голову засела вся эта чертовщина, отчего вы из каждого пустяка раздуваете черт знает что. Ну что, что произошло? А вот что: маленькая мисс Джемайма сидит одна-одинешенька в кресле на палубе. Сзади подходит какой-то парень и кладет ей на плечи руки. Ну и что? Черт побери, да я бы сам… – Он оборвал себя на полуслове. – Вы сами только что сказали, что она вдолбила себе в голову мысли об этих убийствах. И я ее в этом не виню – вы только и делаете, что о них говорите. Ну, разумеется, она черт знает что напридумывала, когда этот тип решил за ней поухаживать. А вы пытаетесь убедить меня в том, что маленькую мисс Джемайму хотели убить. Нет уж, кто-то должен сохранять здравый смысл и, черт возьми, таким человеком буду я, капитан этого судна.
– Но ведь этих случайностей целая цепь, – заметил отец Джордан. – Во-первых, посадочный талон в руке девушки, убитой на причале, потом этот случай с куклой, пение, лицо в иллюминаторе мисс Кармайкл. А теперь еще и это происшествие. Неужели вы думаете, что кто-то из нас мог сыграть с ней такую страшную шутку?
– А кто из нас мог бы ее убить?
– Сэр, если даже вы не видите ничего зловещего в только что случившемся, все равно предосторожности были бы не лишни, – сказал Тим.
– Но ведь вы, черт побери, только и делаете, что предпринимаете эти ваши предосторожности! Разве я сам не помогаю вам в этом? – разглагольствовал капитан. – Ведь это я заставил их болтать об этих самых алиби, и все только потому, что об этом просили меня вы. – Он ткнул своим коротким толстым пальцем в сторону Аллейна. – Ведь это я по вашей просьбе выяснил, что вся эта шайка в ночь перед отплытием из Лондона сходила на берег. Команда решила, что у меня не все дома. Я же оповестил их всех о том, что среди команды якобы есть ненадежные люди, что заведомое вранье, и приказал дамам запирать двери кают. Так что же, черт побери, могу я еще сделать?!
– Вы можете запретить кое-кому бродить ночами по палубе в испанском наряде, – спокойно сказал Аллейн.
– Я уже сказал, что не стану вмешиваться в личные дела моих пассажиров.
– Тогда позвольте мне сделать одну вещь.
– Не позволю.
– Позвольте мне раскрыть свои карты. Разумеется, я никого не стану арестовывать, но, учитывая ту угрозу, которая нависла над пассажирами нашего судна, я бы хотел занять оборонительную позицию.
– Нет.
– А вы знаете, что завтра вечером преступник, как считают эксперты, вполне может возобновить свою деятельность?
– Его на моем судне нет.
– И что мисс Кармайкл непременно расскажет о своих страхах дамам, – добавил отец Джордан.
– Не расскажет, – сказал Тим.
– Почему?
– Она понимает, что может начаться паника, – пояснил Аллейн. – Она храбрая девушка.
– А вы отдаете себе отчет в том, что мисс Кармайкл получила шок, и он может иметь самые серьезные последствия. – Тим был буквально взбешен. – Все это может обернуться…
– Доктор Мейкпис, вам не мешало бы помнить о том, что вы являетесь членом моего экипажа.
– Да, сэр.
– Вы что, не можете приказать ей оставаться в постели завтра и послезавтра? – вдруг заорал капитан. – Говорите, она получила шок? Превосходно. Таким образом, мисс Джемайма сходит со сцены, верно? Где она сейчас?
– Я дал ей нембутал. Она спит в своей каюте. Дверь заперта, а ключ у меня.
– Ну и держите его у себя в кармане. А она пусть сидит безвылазно в своей каюте. Стюард будет носить ей туда провизию. Если, конечно, вы не считаете его этим вашим секс-монстром.
Капитан зашелся ехидным смехом.
– Считаю, но не в том смысле, в каком думаете вы, – заметил Аллейн.
– Ну ладно, хватит! – рявкнул капитан.
– Где миссис Диллинтон-Блик? – поинтересовался отец Джордан.
– У себя в постели, – тотчас ответил капитан. – Мы ушли от Дейла вместе. Я ее проводил до самой двери каюты.
– Она запирает дверь? – спросил Аллейн.
– Запирает, – угрюмо буркнул капитан и вздохнул.
– Уже очень поздно, – сказал отец Джордан и встал.
– Да. Наступило четырнадцатое февраля. – Аллейн тоже встал. – Спокойной ночи, капитан Бэннерман.
Выйдя от капитана, они провели втроем короткое совещание относительно того, что им делать.
– Может, стоит предупредить женщин, сославшись на происшествие с Джемаймой, чтобы они остерегались гулять ночью по палубе без провожатых? – предложил отец Джордан.
– Но ведь может случиться и так, что одной из них в провожатые достанется именно он, – возразил Аллейн.
– Да, вы правы. Но как же мне быть?
– Думаю, было бы неплохо предложить партию в бридж или канасту, – сказал Аллейн. – Если не ошибаюсь, миссис Диллинтон-Блик играет и в то, и в другое. Пускай миссис Кадди и мисс Эббот составят ей компанию. Мейкпис будет следить за мисс Кармайкл.
– А что будете делать вы? – поинтересовался Тим.
– Наблюдать. Смотреть по сторонам. Принюхиваться. Ну а сейчас спать. Спокойной ночи.
Вернувшись в каюту, Аллейн облачился в широкие спортивные брюки, темную рубашку, туфли на веревочной подошве и начал свой обход. Салон, потом по палубе мимо веранды, где стояли два пустых шезлонга, вокруг кормового люка, в коридор, куда выходили двери пассажирских кают, и дальше на крытые палубы.
Иллюминаторы всех кают были открыты. Аллейн останавливался возле каждого из них. Первым от кормы по правому борту был иллюминатор каюты мистера Мэрримена. Приглядевшись, он заметил в глубине каюты синий огонек. Это был маленький ночник над кроватью. В его неясном свете Аллейн разглядел взъерошенную голову мистера Мэрримена на белом фоне подушки. Потом шла дверь в коридор, перпендикулярный этому, а за ним иллюминатор мистера Макангуса. Макангус, как выяснилось, тихонько подсвистывал во сне. Из соседней с ним каюты слышался несинхронный храп супругов Кадди.
Аллейн свернул влево и направился вдоль кают, выходящих на нос. В каюте мисс Эббот было темно и тихо, у отца Джордана еще горел свет, и так как иллюминатор был открыт, Аллейн решил переброситься со священником несколькими словами.
Отец Джордан стоял на коленях перед распятьем, и Аллейн решил его не тревожить. Он направился в сторону «покоев» Дейла. В гостиной горел свет. На какую-то долю секунды приподнялась колеблемая ветром занавеска, и Аллейн увидел, что Дейл сидит на койке в роскошной пижаме и со стаканом в руке. Он неслышно прошел мимо зашторенного иллюминатора Джемаймы и иллюминатора миссис Диллинтон-Блик, в чьей каюте еще тоже горел свет. Оттуда доносилось ритмичное похлопывание и слабый аромат косметики. «Работает над своей шеей», – подумал Аллейн и пошел дальше.
Он прошел мимо темного салона, сделал полукруг по палубе и вновь очутился у дверей каюты мистера Мэрримена.
И снова он проделал тот же путь, на сей раз держа курс в сторону железной лестницы на носу, по которой спустился вниз. Там он постоял в тени, отбрасываемой центральной башней судна. Налево от него была дверь, из которой в пятницу ночью вышла фигура в испанском платье. Она вела в узкий проход возле жилища старшего стюарда, над которым возвышалась центральная башня. Аллейн знал, что стоит ему выйти из тени, и второй помощник, несущий вахту на капитанском мостике, тотчас его заметит.
На полубаке ударили две склянки. Аллейн видел, что матрос, ударявший в склянки, спустился вниз и направился в его сторону.
– Добрый вечер, – приветствовал его Аллейн.
– Добрый вечер, сэр, – удивленно ответил матрос.
– Хочу подняться на нос. Может, там удастся глотнуть свежего воздуха.
– Правильно, сэр. Там, наверху, чуток свежей.
Матрос растворился во мраке. Аллейн взобрался на бак и подошел к борту. Его со всех сторон обступала кромешная тьма ночи. Внизу слабо фосфоресцировало разрезанное на две части море. «Нет большего на свете одиночества, чем одиночество корабля в открытом море», – подумал он.
Аллейн повернулся к борту спиной и осмотрелся по сторонам. Он видел, как на мостике расхаживает второй помощник, и помахал ему рукой. Тот ответил ему едва заметным взмахом.
Аллейн вернулся на нижнюю палубу. Когда он спускался по лестнице, внизу открылась дверь в матросский кубрик, и из него кто-то вышел. Это был босой человек в пижамных брюках. Почувствовав на себе чужой взгляд, он остановился.
Деннис.
– Вы поздно ложитесь спать, стюард, – заметил Аллейн.
– О, это вы, мистер Бродерик. Вы меня напугали. Да, поздно. Я играл с ребятами в покер. Как странно, сэр, что вы бродите здесь в такой поздний час.
– Я никак не мог заснуть. Наверное, из-за жары.
– Да, жара просто нестерпимая.
Деннис хихикнул и отошел в сторонку.
– А в ваших краях тоже жарко? – поинтересовался Аллейн. – Вы где обитаете?
– Вон в той дыре, сэр. Внизу. Там как в преисподней.
– Да нет, в каютах, пожалуй, еще жарче.
Деннис хмыкнул.
– В тропиках нужно уметь одеваться. Особенно ночью.
Деннис снова хихикнул.
– Ладно, пойду-ка я спать, – немного помолчав, сказал Аллейн. – Спокойной ночи.
– Скорее доброго утра, сэр, – развязно ответил стюард.
Аллейн поднялся на мостик и посмотрел оттуда вниз. Деннис стоял все на том же самом месте. Потом медленно направился на полубак.
Уже светало, когда Аллейн лег спать. Он проспал до тех самых пор, пока мертвенно-бледный, покрытый испариной Деннис молча поставил перед ним утренний чай.
2
День был жарким из жарких. Для Аллейна он начался закодированной телеграммой от инспектора Фокса, все потевшего над проверкой алиби. Кроме подтверждений приключений мистера Макангуса с его аппендиксом и отъезда Обина Дейла в Америку, ничего нового обнаружено не было. Ярд, намекал Фокс, ожидает от него инструкций, это означает, с раздражением думал Аллейн, что, произведи он арест до Кейптауна, из Ярда кто-нибудь прилетит на судно с парой наручников и прочим необходимым.
Все пассажиры собрались на нижней палубе. Бледная как мел Джемайма наотрез отказалась лежать в постели и почти весь день провела в бассейне, где от нее ни на минуту не отходил Тим. Время от времени к ним присоединялся кто-нибудь еще. Только мисс Эббот, мистер Макангус и миссис Кадди воздерживались от купания. Они сидели возле бассейна и глазели по сторонам.
В полдень появилась миссис Диллинтон-Блик. Ее выход можно было сравнить разве что с появлением звезды на небосклоне. Она была облачена в купальный халат, который сопровождающий ее Обин Дейл назвал «затейливой безделушкой». Он весь переливался оборками, а из-под него виднелся могучий торс миссис Диллинтон-Блик, втиснутый в знаменитый купальник от Джолиона, которые, если верить рекламе, предназначались исключительно для царственных женщин. Наряд довершали плетеные сандалеты на высоченных каблуках, так что, спускаясь по трапу, она была вынуждена опираться на руку Обина Дейла, тащившего ее полотенце и зонтик. В это время в бассейне плескались только Тим, Джемайма и мистер Кадди, остальные сбились в кучу под тентом, так что миссис Диллинтон-Блик не могла пожаловаться на отсутствие зрителей. Она все смеялась и восклицала: «Смотрите на меня! Господи, да смотрите же на меня!»
– Ты только взгляни на нее! – обратил Тим внимание Джемаймы. – Вот она стоит на своем пьедестале, как статуя времен барокко, и ждет того момента, когда с нее снимут покрывало.
Эту церемонию исполнил Дейл. Аллейн стоял в воде возле ступенек и наблюдал реакцию публики. Когда с плеч миссис Диллинтон-Блик спал купальный халат, ее попутчиками овладело состояние, близкое к трансу. Резвившийся в воде мистер Кадди вдруг вцепился руками в канат и все время отвратительно ухмылялся. Мистер Мэрримен, облаченный в старомодный халат и такие же старомодные плавки, не мигая уставился на нее через свои очки. Мистер Макангус, до последней минуты мирно дремавший в кресле, раскрыл глаза и рот одновременно и стал багровым. Капитан Бэннерман застыл на своем мостике.
Миссис Кадди с изумлением уставилась на своего по уши влюбленного супруга.
Мисс Эббот на мгновение оторвалась на мгновение от сочинения письма, сощурила глаза и снова углубилась в свое занятие.
Отец Джордан, не отрывавший глаз от книги, сделал едва заметное движение правой рукой. «Как будто у него появилось желание перекреститься», – подумал Аллейн.
Сгустившееся молчание нарушила Джемайма.
– Не бойтесь! Водичка просто божественная! – воскликнула она.
Миссис Диллинтон-Блик надела купальную шапочку, сняла сандалеты, осторожно взобралась по лесенке на краешек бассейна, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону мистера Кадди, и протянула Аллейну обе руки.
– Спустите меня. – Она одарила его обаятельнейшей улыбкой и тут же, внезапно потеряв равновесие, глыбой шлепнулась в до краев наполненный бассейн. Во все стороны полетели брызги. Аллейн, мистер Кадди, Джемайма и Тим закачались на волнах как обломки кораблекрушения. Обин Дейл промок до нитки. Миссис Диллинтон-Блик тут же всплыла на поверхность, испуганно хватая ртом воздух.
– Руби! Что ты наделала! – воскликнул Обин Дейл, вытирая лоб.
Мистер Мэрримен впервые за все время плавания разразился раскатами безудержного смеха.
Далее все развивалось в трагикомическом ключе. Миссис Диллинтон-Блик, цепляясь за борт, плыла в угол бассейна, мистер Кадди робко плыл возле нее. Вдруг он схватил ее и потащил под воду. Произошла небольшая подводная схватка, после чего миссис Диллинтон-Блик всплыла на поверхность. Все ее лицо было в потеках черной краски, из носа лилась вода, шапочка сбилась на затылок. Аллейн помог ей вскарабкаться по ступенькам. Дейл ожидал ее на краю бассейна. Он помог ей спуститься на палубу.
– Этот ужасный мужчина! – задыхаясь, твердила миссис Диллинтон-Блик. – Ужасный, ужасный мужчина!
К ней на помощь поспешил мистер Макангус, а из-за края бассейна ее пожирал взглядом мистер Кадди.
– Вы настоящий невежда, сэр! – завизжал мистер Макангус голосом недорезанного поросенка и потряс кулаком перед мокрой физиономией мистера Кадди.
– Ну, Кадди, у вас странное представление о шутках, – с едва сдерживаемой яростью изрек Дейл.
Мистер Кадди щурился и не спускал с миссис Диллинтон-Блик похотливого взгляда.
– Дорогой, ты забываешься! – окликнула миссис Кадди супруга. Она была явно встревожена.
– Вы обезьяна, сэр, – добавил мистер Макангус и одновременно с Дейлом обнял миссис Диллинтон-Блик за талию.
– Я сам о ней позабочусь, – холодно заметил Дейл.
– Позвольте мне вам помочь, – не сдавался мистер Макангус. – Давайте присядем вот здесь.
– Оставьте ее в покое. Руби, милая…
– Закройтесь. Оба.
Миссис Диллинтон-Блик подхватила свой халат и быстро удалилась.
Мистер Мэрримен все смеялся и смеялся, остальные джентльмены разошлись кто куда, мистер Кадди спокойно плавал в бассейне.
Это было единственное происшествие, всколыхнувшее вялое течение длинного дня. После ленча пассажиры разошлись по своим каютам, и Аллейн позволил себе часика два вздремнуть. Он, как и рассчитывал, проснулся к четырем и спустился к чаю. Никто из пассажиров не мог пошевелить от изнеможения языком. Дейл, мистер Макангус и мистер Кадди словно бы договорились замять происшедшее днем. Купание мистера Мэрримена закончилось для него новым солнечным ожогом. У него был вконец больной и озабоченный вид. Казалось, он не в состоянии даже спорить. Неожиданно к нему подошла Джемайма и кротко опустилась на колени перед его креслом.
– Умоляю вас, позвольте Тиму себя осмотреть, – сказала она. – Или хотя бы примите таблетку аспирина. Я вам сейчас принесу, ладно?
Девушка положила ладонь на его руку, но он поспешно ее отдернул.
– Думаю, у меня какое-то легкое инфекционное заболевание, – объяснил он свое столь резкое движение. – Однако спасибо вам, дорогая.
– У вас жуткий жар.
Джемайма ушла и вскоре вернулась с аспирином и стаканом воды. Мистер Мэрримен согласился принять три таблетки и сказал, что хочет прилечь. Он встал, и все заметили, что его буквально шатает из стороны в сторону.
– Надеюсь, это не заразно, – сказал мистер Кадди.
– Если у него заразная болезнь, он не имеет права выходить на люди, – тут же завелась миссис Кадди. – Как ты себя чувствуешь, дорогой?
– Нормально, дорогая, – отозвался ее супруг. – Мое легкое недомогание благополучно завершилось, – добавил он, обведя взглядом всех присутствующих. – Теперь я беззаботен, как канарейка. Мне так нравится жара. И вообще тропики, мне кажется, действуют на человека возбуждающим образом.
Это высказывание было встречено благоговейной тишиной.
– Вы все видели? – нарушил ее мистер Макангус и демонстративно повернулся к мистеру Кадди спиной. – Сегодня вечером нам покажут кино. Только что на шлюпочной палубе повесили афишу.
Его объявление было встречено без особого энтузиазма.
– Это расстроит нам канасту, – пробормотал отец Джордан на ухо Аллейну.
– Как здорово! – воскликнула миссис Диллинтон-Блик. – А на чем же мы будем сидеть?
– Наверное, в своих креслах на крышке люка, – пропел мистер Макангус и сделал шаг в ее сторону. – Великолепная идея! А вам следует лечь в шезлонг. Вы будете похожи на Клеопатру в своей барке, окруженную рабами, главным образом языческого происхождения.
– Ах, господи! – Она всплеснула руками.
– А что за фильм? – поинтересовался Дейл.
– «Отелло». В главной роли – великий американский актер.
– Мистер Мэрримен будет доволен, – заметила Джемайма. – Ведь это его любимая пьеса. Если, конечно, ему понравится игра актеров.
– Я не думаю, что ему можно выходить на люди, – тотчас же возразила миссис Кадди. – Он должен считаться с остальными.
– Кино будет на открытом воздухе, – возразила мисс Эббот. – А вам вовсе не обязательно садиться рядом с мистером Мэррименом.
– Как чудесно! – воскликнула Джемайма. – Орсон Уэллес в роли Отелло!
– Лучше бы нам показали хороший мюзикл, – ворчала миссис Кадди. – Верно, дорогой?
Мистер Кадди ей ничего не ответил. Он не сводил глаз с миссис Диллинтон-Блик.
Кинематографическая версия «Отелло» уже завершала свою торжественную поступь, сопровождаемая негромкими проклятиями мистера Мэрримена в адрес Орсона Уэллеса.
В первом ряду прерывисто дышал капитан Бэннерман, у миссис Диллинтон-Блик дрожал подбородок, а Дейл то и дело восклицал: «О, нет!» Аллейн был буквально потрясен картиной, но мог уделять экрану лишь сотую долю своего внимания.
Остальные пассажиры разместились позади капитанского кружка. Офицеры сидели в сторонке. Деннис и стюарды стояли сзади.
Море было необычайно спокойным, звезды сияли по-особому выразительно. Экран струился во мраке, жил особенной жизнью, такой не похожей на окружающий мир.
Задую свет. Сперва свечу задую.
Потом ее. Когда я погашу
Светильник и об этом пожалею, —
Не горе – можно вновь его зажечь.
Джемайма затаила дыхание. Тим нашел в темноте ее руку и сжал в своей. Ими теперь владела одна мысль – как чудесно вслушиваться вдвоем в эту музыку стиха.
На свете не найдется Прометея,
Чтоб вновь тебя зажечь, как ты была.
– Прометея, – с чувством повторил отец Джордан.
В финале экран был не таким темным, как того требовало действие пьесы. Всю его поверхность заняло огромное страдальческое лицо.
Белое покрывало, подобно савану, окутало лицо Дездемоны.
И вдруг экран погас. В самый трагический момент Отелло и Дездемона куда-то исчезли, а публика погрузилась в кромешную тьму. Снова послышался стук судовых машин, потом механик возвестил о том, что произошло замыкание. Вспыхнули огоньки спичек. Вокруг проектора столпились мужчины. Аллейн достал из кармана фонарик, поднялся со своего места в самом конце ряда и стал медленно пробираться вдоль крышки люка. Все пассажиры были на своих местах, кое-кто из стюардов, Деннис в том числе, уже ушли.
– «Задую свет. Сперва свечу задую», – продекламировал кто-то из младших офицеров.
Раздался приглушенный взрыв смеха. Откуда-то из середины третьего ряда доносился голос миссис Кадди: «Он ее задушит, правда, дорогой? – спрашивала она у супруга. – Опять все то же самое. Нам, видно, никогда от этого не избавиться».
– Ради бога замолчите! – не выдержала мисс Эббот.
Аллейн дошел до края люка и остановился. Его глаза привыкли к темноте, и он уже различал очертания спинок кресел. Он видел прямо перед собой головы Тима и Джемаймы, склоненные друг к другу. Он видел чью-то темную фигуру, вставшую со своего места в середине ряда. Приглядевшись, он понял, что это мистер Мэрримен.
– Больше нет моих сил, – сказал мистер Мэрримен.
– Вам плохо? – спросила у него Джемайма.
– Меня тошнит, но не по той причине, по какой вы думаете. Я больше не в силах все это переваривать. Ради Бога простите меня.
Он бочком прошел мимо отца Джордана и наткнулся на Аллейна.
– Уходите? – спросил его тот.
– Сыт по горло.
Он присел на краешек люка, демонстративно повернувшись спиной к темному экрану. Его дыхание было затрудненным. От ладони, которая в темноте случайно коснулась руки Аллейна, пыхнуло жаром.
– Мне кажется, вы опять заболели, – заметил Аллейн. – Почему вы не идете спать?
– В мои планы не входит отдаваться во власть болезни, – тут же возразил мистер Мэрримен. – Я не собираюсь предаваться подобно одному нашему знакомому шотландцу ипохондрии. Я сопротивляюсь изо всех сил. К тому же мрак Стикса [21]21
Стикс – в греческой мифологии река, окружающая нижнее царство. Через нее Харон перевозил души мертвых.
[Закрыть]вездесущ.
Наконец замыкание ликвидировали, фильм благополучно достиг своего конца. Невидимый хор излил свою вселенскую скорбь, на чем все и закончилось. Зажгли свет, пассажиры направились в салон ужинать. Один мистер Мэрримен остался на палубе. Наотрез отказавшись от ужина, он уселся в кресло возле распахнутых дверей салона.
Эта трапеза четко врезалась в память Аллейну, да и всем остальным тоже. Миссис Диллинтон-Блик была, как всегда, великолепна. Одетая в черные, но не испанские, кружева и благоухающая ароматами дорогих духов, которые стали, что называется, ее музыкальной темой, она восседала во главе своей компании. Теперь она, разумеется, обсуждала фильм. О, он ее так расстроил! Какой ужасный, какой зловещий мужчина! Хотя все равно во всем этом что-то есть. И как только эта бедная женщина могла выйти за него замуж?
– На мой взгляд, это просто мерзко! – изрекла миссис Кадди. – Ведь он был чернокожий. Она сама заслужила.
Миссис Диллинтон-Блик заливалась смехом. Аллейн заметил, что они с Обином Дейлом все время стараются поймать взгляд друг друга, а поймав, поспешно отводят глаза. Мистер Кадди и мистер Макангус не отрываясь смотрели на миссис Диллинтон-Блик. Капитан каждую минуту наклонял в ее сторону голову. Даже мисс Эббот смотрела на нее с тихим восхищением. Только Джемайма и Тим, всецело поглощенные друг другом, не обращали на миссис Диллинтон-Блик никакого внимания.
Наконец она зевнула, что тоже у нее вышло очаровательно, и сказала:
– Иду спатки.
– Может, прогуляемся по палубе? – предложил капитан.
– Что-то мне не хочется.
– Может, выкурим на веранде по сигарете? – во всеуслышанье спросил Обин Дейл.
– Что ж, можно.
Она засмеялась и пошла к дверям. Мистер Мэрримен вскочил со своего кресла. Она пожелала ему спокойной ночи, потом обернулась и одарила восхитительной улыбкой мистера Макангуса.
– Спокойной ночи, – сказала она ему и вышла на пустынную палубу.
Отец Джордан многозначительно взглянул на Аллейна.
– Все в порядке, – пробормотал тот. – Оставайтесь здесь.
Тим тоже посмотрел на Аллейна и едва заметно кивнул. Мистер Макангус о чем-то разговаривал с капитаном, который проявлял признаки явного беспокойства. Джемайма беседовала с мистером Мэррименом. Аллейн видел, как он приподнялся в кресле, чтобы поклониться ей, и рухнул назад. Обин Дейл потихоньку потягивал из стакана бренди. Миссис Кадди, не выпускавшая руку мужа из своей, потащила его к двери.
– Спокойной всем ночи, – сказал Аллейн и вышел в коридор вслед за супругами Кадди. Он свернул влево и очутился на палубе с левого борта. Он видел, как миссис Диллинтон-Блик нырнула за угол веранды со стороны машинного отделения. Он направился в ту сторону. Она вышла из своего укрытия, и в нерешительности потоптавшись на месте, направилась с улыбкой в его сторону.
– Всего один глоточек свежего воздуха, и я пошла спать, – сказала миссис Диллинтон-Блик, продевая руку под локоть Аллейна и опираясь на него всем весом. – Прошу вас, помогите мне одолеть эту ужасную лестницу – мне нужно на нижнюю палубу.
Аллейн обернулся, чтоб посмотреть, что происходит в салоне. Там еще было полно народу. Освещенное окно салона было похоже на цветной слайд.
– Почему именно на нижнюю палубу?
– Просто прихоть. – Она хихикнула. – Вы знаете, я сама не всегда могу себя понять.
Она потянула Аллейна к трапу, повернулась лицом в его сторону и протянула руки.
– Я пойду первая, а вы будете меня держать.
Ему пришлось подчиниться. Как только их ноги коснулись прогулочной палубы, миссис Диллинтон-Блик снова взяла его под руку.
– Давайте посмотрим, нет ли сегодня этих призрачных огоньков, – сказала она и, не отпуская его руки, перегнулась через борт.
– А вы очень опасная женщина. Вы это знаете? – сказал Аллейн.
– Вы на самом деле так считаете?
– Да. Вы для меня слишком шикарны. Я – скучный малый.
– Я бы не сказала.
– Спасибо. Я непременно расскажу об этом моей жене. Она будет польщена.
– Она у вас красивая?
Он вдруг отчетливо увидел перед собой лицо Трой, услышал запах ее коротких, непокорных волос.
– Боюсь, мне придется вас покинуть. У меня сегодня еще много дел.
– Дел? Бога ради скажите, что это за дела?
– Отчеты, деловые письма, еще отчеты.
– Так я вам и поверила. Ведь мы в открытом море.
– Но я вам не лгу.
– Глядите! Вон они, эти призрачные огоньки!
– Я бы не советовал вам оставаться здесь одной. Давайте я провожу вас до каюты. – Он накрыл своей ладонью ее маленькие ручки. – Пошли же.
Она взглянула на него снизу вверх. Ее губы сами собой раскрылись.
– Что ж, пошли! – неожиданно уступила она.
Аллейн довел ее до самых дверей ее каюты.
– Вы очень милы, – пролепетала она.
– Заприте свою дверь, ладно?
– Господи! Опять!
Миссис Диллинтон-Блик вошла в каюту, и через секунду щелкнул замок.
Аллейн быстро вернулся в салон. Там сидели отец Джордан, Тим и капитан Бэннерман. Мисс Эббот вошла в салон одновременно с Аллейном, только через другие двери. Тим знаками дал ему понять, что все в порядке.
– Кажется, сегодня все рано улеглись, – заметил отец Джордан.
– Не все, – возразил капитан Бэннерман и свирепо уставился на мисс Эббот.
Она опустила глаза и застыла как вкопанная, очевидно отдавая себе отчет в том, что она очень некстати.
– Спокойной ночи, – выдавила она и вышла.
Отец Джордан встал и направился за ней.
– Между прочим, я нашел это слово для кроссворда, – слышал Аллейн его голос. – Это «всесожжение».
– Прекрасно! – воскликнула мисс Эббот. – Это окажет нам огромную помощь.
– Надеюсь. Спокойной ночи.
Отец Джордан, возвратившись в салон, многозначительно кивнул Аллейну.
– А где остальные?
– Все женщины в своих каютах, – сказал Тим. – Надеюсь, миссис Диллинтон-Блик тоже, а?
– А Дейл?
– Тот ушел следом за Кадди, – сказал Тим.
– Мне кажется, кто-то из них выходил после на палубу, – сказал отец Джордан.
– Откуда вы это взяли?
– Я слышал, как кто-то пел. – Внезапно он побелел как мел. – Господи, но ведь в этом же нет ничего особенного, правда? Ведь нельзя же впадать в панику каждый раз, когда кто-то…
– Можно!
– Но ведь все женщины в каютах. В чем же дело?
– А в том, что у мистера Аллейна в одном месте шило, – со злостью в голосе заметил капитан Бэннерман. – В том все и дело.
– О чем вы говорили с мистером Макангусом? – спросил Аллейн у капитана.
– Ему кажется, кто-то ему портит гиацинты, – сказал тот, сердито буравя его глазами.
– То есть?
– Общипывает их.
– Проклятие! – воскликнул Аллейн и встал.
Но тут раздался топот ног по палубе. В квадрат света, отбрасываемый дверным проемом, влетел полуголый мокрый Кадди. Увидев Аллейна, он застыл как вкопанный. На его физиономии играла все та же отвратительная ухмылочка. С волос в открытый рот сбегала вода.
– Что случилось? – решительно потребовал Аллейн.
Кадди сделал какой-то фантастический жест рукой, потом покачнулся и как клещами вцепился Аллейну в плечо.
– Миссис Диллинтон-Блик…
Он дернул головой и разразился истеричным смехом.
– Черт побери, в чем дело? – рявкнул капитан.
Кадди все хохотал.
– Капитан Бэннерман, прошу вас, пошли со мной. И вы, доктор Мейкпис, тоже, – велел Аллейн. Он разжал руки Кадди, оттолкнул его и быстро зашагал в сторону кормы. Тим Мейкпис и капитан едва за ним поспевали.
Истерический смех мистера Кадди теперь перешел в пронзительный визг.
– Доктор Мейкпис! Подите сюда! – призывал отец Джордан.
Глухой стук. И все смолкло.
– Он упал в обморок, – сказал капитан. – Ему нужна помощь.
– Ничего ему не нужно, – возразил Аллейн.
Складки испанского платья сбегали по обе стороны шезлонга черными волнами. Сидящая в нем дама удобно откинулась на спинку и свесила вниз руки. Ее голова скатилась на левое плечо. Из-под туго замотанной вокруг глаз мантильи высовывался лишь кончик носа. На груди, обнаженной глубоким вырезом, покоились искусственные бусинки разорванного ожерелья, за корсаж воткнут белый гиацинт.
– Слишком поздно, – сказал Аллейн, не поворачивая головы. – Однако посмотрите, нельзя ли что-нибудь сделать.
Тим склонился над телом.
– Но, позвольте, это же не… не… – лепетал он.
– Знаю. Но сейчас нас интересует одно: есть ли шансы на спасение.
– Никаких.
– В таком случае мы поступим следующим образом…
3
Свет от зажженной Аллейном лампочки на потолке тускло освещал палубу возле шезлонга. Она вся была в мокрых следах чьих-то босых ног. Аллейн заметил, что кое-где поверх них пришлись отпечатки его собственных подошв, подошв Тима и еще чьи-то следы. Этими следами он и заинтересовался.
– Сандалии. Девятого размера.
Обутый в эти сандалии человек подходил к шезлонгу, постоял над ним какое-то время, потом повернулся и пошел вдоль правого борта.
– Он бежал вдоль палубы, потом выскочил на свет, остановился, повернулся, постоял возле крышки люка и воспользовался коридором в центре, чтобы перейти на левый борт, – говорил Аллейн, следуя вдоль дорожки, оставленной влажными подошвами сандалий. – Ну, относительно того, кто это такой, у меня даже нет сомнений. – Он посветил фонариком за высоким ящиком возле выходящей на правый борт переборки веранды. – Пепел от сигареты и окурок.
