Текст книги "В космической пустоте"

Автор книги: Найджел Финдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Элфред покачал головой. – Будем надеяться, что они мертвы, – решительно сказал он.

Телдин узнал одно из имен. Шандесс был тем самым стариком, который заговорил с ним на передней палубе сразу после того, как они вошли в поток. Он оглянулся на удаляющегося «смертоносца» и вспомнил татуировку на плече одного из нападавших, дикий, уничтожающий душу взгляд его глаз.

Он кивнул сам себе. Да, будем надеяться, что они мертвы.

– Мы можем управлять кораблем? – продолжил Элфред.

Джулия кивнула. – Да, легко. Если мы используем рабов для помощи, то все будет в порядке. Конечно, не в виде готовности для новой битвы, но в порядке для движения.

К ним у поручней присоединился Эстрисс. На кончиках его лицевых щупалец была кровь – красная кровь, человеческая кровь. Телдин постарался блокировать то, что это значило, из своей головы. – Можем ли мы доверять им? – спросил иллитид.

– Да, мы можем, – решительно сказал Элфред, затем поправился, – по крайней мере, до некоторой степени. Я видел это раньше. Они будут работать на нас – ведь мы спасли их от неогов, и они будут выполнять наши приказы. Это рабский менталитет. Он злобно выругался, затем заставил себя успокоиться. – Они будут выполнять приказы, – повторил он, – но это все, на что они годятся. Не ждите никакой инициативы, никакой мотивации. Иногда они могут вернуться к нормальному мироощущению, научиться думать самостоятельно. Иногда. Все зависит от того, как долго они пробыли на «смертоносце», и что с ними там произошло. Телдин отвел взгляд. Страх покидал его, но ужас и отвращение все еще оставались.

– Телдин.

Он обернулся на звук собственного имени. По баку приближался измученный Хорват. Он что-то нес, сверток был не намного меньше самого гнома. – Телдин, – повторил он.

Телдин с трудом поднялся на ноги. Он прочитал по выражению лица гнома, по его тусклому голосу, что это за ноша, но знать и видеть – две разные вещи. Ему не хотелось смотреть на сверток, который гном осторожно опустил на палубу, но он должен был это сделать. Он стоял рядом со своим другом и смотрел вниз.

Это была Дана, как он и предполагал. Ее лицо было спокойным, умиротворенным, впервые за все время их знакомства. Ее глаза были закрыты, а губы изогнуты в слабой улыбке. Она могла бы спать, если бы не огромная рана на ее груди.

– Она хотела тебя видеть, – сказал Хорват срывающимся от волнения голосом. – Она хотела, чтобы я отнес ее к тебе, но ушла из жизни прежде, чем я успел до тебя добраться.

Сердце Телдина похолодело в груди, и слезы, которые он не мог себе позволить, жгли глаза. Если он позволит себе заплакать, то никогда не сможет остановиться. Это была еще одна смерть, еще одна невинность, лежащая у его ног, на этот раз в буквальном смысле. Ответственность лежала именно на нем. Он и его ноша принесли смерть другому другу. Он опустился на колени рядом с неподвижной фигурой и нежно коснулся рукой ее щеки.

Холод в его груди вспыхнул огнем. Он запрокинул голову и завыл от боли и ярости, глядя на мерцающие цвета потока. – Черт бы вас побрал! – закричал он. – Будьте вы прокляты до самой Бездны! Если бы кто-нибудь спросил, он не смог бы сказать, кого проклинает. Неогов, умирающую незнакомку, которая возложила на него это бремя, это проклятие… или, может быть, себя самого.

Мягкая рука легла ему на плечо. Он попытался стряхнуть ее, но хватка усилилась. Он посмотрел во встревоженные глаза Сильвии. – Я отведу вас вниз, – мягко сказала она.

Его гнев сменился тупой болью. Он опустил голову. – Хорошо, – пробормотал он. Хорват и Сильвия помогли ему подняться, и она повела его прочь.

*****

Приссит Нерро шел по залитым красным светом помещениям для рабов «паука смерти». Со всех сторон неоги слышал свистящую речь своих соплеменников, грохочущее рычание коричневых громадин и стоны выживших рабов. Обычно он испытывал яростную и жгучую гордость, которая приходила при виде его имущества: его рабов, его коричневых громадных слуг, его менее важных родичей неоги – тоже рабов, и больше всего, самого великого корабля под названием «Жнец Космоса». Теперь гордость захлестнула волна гнева. Нерро зашипел от ярости и разочарования. Ему хотелось наброситься на раба, разорвать его человеческую плоть, попробовать горячую кровь жертвы, но он знал, что слишком много рабов уже погибло сегодня, что ему не стоит убивать еще одного, даже ради достойной цели успокоить свой мятущийся дух.

Еще один неоги шел в коридоре впереди Нерро, осторожно пробираясь вперед, его когти стучали по хрустальной палубе. Узор цветной окраски на мехе другого неоги определил его как второго в команде «Жнеца Космоса». Его звали Приссит Ульм. Приссит Нерро чуял страх своего брата – из одного выводка, и это, по крайней мере, было некоторым утешением. Приз, который искал Нерро, все еще был вне его досягаемости, возможно, дальше, чем когда-либо, особенно после сегодняшней неудачи, но, по крайней мере, повелитель знал, что он по-прежнему внушает страх и уважение своим подчиненным.

– Мастер Приссит Нерро, – прошипел подчиненный неоги, склонив голову в знак уважения. – Плененное мясо приготовлено, как вы приказали.

Нерро прорычал в удовлетворении. – Отведи меня к нему, – приказал он. Плененный человек находился в одной из рабских камер. Он лежал на жестком деревянном поддоне, его конечности были связаны, чтобы предотвратить побег или нападение. Его одежда была сорвана, оставив его голым и беззащитным. Нерро осмотрел его с изменяющимся интересом. Этот человек был стар, очевидно, старше, чем позволено было быть любому рабу неоги. Его тело иссохло, белая кожа покрылась морщинами. Нерро поймал себя на том, что гадает, каково будет на вкус мясо жертвы, улучшит или ухудшит вкус его возраст, но тотчас отбросил эту мысль. Эта еда, вероятно, была слишком старой, чтобы быть съедобной, за исключением крайней необходимости. И снова Нерро поймал себя на том, что удивляется странным привычкам этих людей. Почему они оставили такого, как этот, жить так долго? Чтобы он ел пищу, которую можно отдать другим, более достойным существам? До полного увядания? Это было чистой воды расточительство, а расточительство вызывало отвращение и гнев у Приссита Нерро.

Человек был без сознания, отметил Нерро. Возможно, из-за потери крови из глубокой раны на груди человека. Нерро приблизил голову к ране и принюхался. Запекшаяся, или нет, кровь существа все еще пахла аппетитно.

– Мастер Приссит Нерро, – тихо произнес Приссит Ульм.

Нерро повернулся к нему со злостью. – Что такое? – требовательно спросил он.

– Мы считаем, что он умирает, Мастер Приссит Нерро.

Нерро на мгновение задумался. – Если это правда, – прошипел он, – то хорошо, что ты мне сказал. Нужно многое сделать, многое узнать, и если время, оставшееся для этого, ограничено, то лучше это узнать заранее. – Разбуди его, – приказал Приссит Нерро.

*****

Все, что знал Шандесс – это боль. Его тело горело огнем, его мысли были наполнены им. Тьма была вокруг него, и эта тьма тоже танцевала от боли.

Он смутно ощущал свое тело. Он знал, что лежит на спине, на твердой поверхности, и знал, что ему не холодно. Но больше всего он знал, что его грудь болит от боли, которая безошибочно говорит о приближающейся смерти.

Что-то схватило его за челюсть, заставило открыть рот. Он почувствовал, как что-то холодное и твердое безжалостно вонзилось ему в зубы, а затем в горло ударила жидкость, обжигающая, как вся дешевая выпивка, которую он выпил на дюжине планет, вся вместе взятая одним резким глотком. Он закашлялся, и боль разорвала его грудь. – «Это, должно быть, смерть», – подумал он.

Но он почему-то не умер. На самом деле он почувствовал, как к его телу и разуму возвращается контроль. После первого приступа мучений, боль, казалось, отступила до приемлемого уровня. Он заставил себя открыть глаза.

Какое-то мгновение его мозг не мог понять, что он видит, но затем смысл дошел до него. Он снова зажмурился, чтобы отгородиться от этой сцены и отрицать реальность происходящего, если бы смог. Он бы закричал от ужаса, но не смог сделать достаточно глубокий вдох.

Он находился в маленькой комнате или камере, примерно пяти футов в ширину и не более того в длину. Стены и потолок были тускло-черными, и единственным источником света был маленький диск над головой, который светился тусклым кроваво-красным светом. Два лица стояли над ним, глядя на него сверху вниз. Но это были не человеческие лица. Они больше походили на головы гигантских змей – или, возможно, мурен, которых он видел на одном из миров, где побывал. Их ухмыляющиеся рты были полны игольчатых зубов, а маленькие глазки были красными и пристально смотрели.

Шандесс знал, что умирает, но он также внезапно понял, что есть вещи, которых он боится больше, чем смерти. Инстинктивно он попытался отбиться от отвратительных тварей руками, но обнаружил, что его запястья и лодыжки, когда он попытался пошевелить ими, надежно связаны. И он издал глубокий стон.

– Увядшее мясо, глаза открыты. Этот голос никогда не мог исходить из человеческого горла. Это был голос гигантской змеи, если такое существо вообще могло говорить. По исковерканным словам Шандесс понял, что чудовище борется с чужим языком. – Мясо глаза открывать, – повторил свистящий голос, – или веки от мяса отрывать дыры.

Шандесс заставил себя снова открыть глаза. Один из монстров попятился. Это был ближайший из тех, кто заговорил. – Хорошо, – сказал неоги. – Теперь, мясо, скажи – «Мастер Приссит Нерро». Мясо, говори! Шандесс не мог заставить свое горло работать. Чудовище наклонило голову, пока его зубы не оказались на расстоянии вытянутой руки от лица старика. Его дыхание, пахнущее разложением, омыло его, и слюна капала на лицо. – Мясо говори!

Шандесс выдавил из себя эти слова. Его голос был похож на карканье. – Мастер Приссит Нерро.

Неоги поднялся на дыбы. – Да, Мастер, – выдохнул он. – Мясо повинуется. Если нет… – рот существа широко раскрылся в злобной ухмылке, – если нет, мастер разорвет мясо. Мастер выпотрошит мясо. Мастер вытягивать плоть из кости. Но мясо повинуется, мастер мясо убивает быстро. Голос монстра стал почти льстивым. – Сейчас. Мясо отвечает на вопросы?

– Да, – прохрипел Шандесс. С ослепительной скоростью второй неоги ударил когтем и образовал рану на руке старика. – Да, Господин Приссит Нерро! – взвизгнул Шандесс.

– Хорошо, – выдохнул Приссит Нерро. – Первый вопрос. Корабль куда направляется?

Шандесс колебался. Место назначения «Зонда» не было секретом, но… Второй коготь неоги снова разорвал его плоть. – В Реалмспейс, – выкрикнул он.

Нерро кивнул. Его злая улыбка не изменилась. – Теперь о мясе на борт корабля, – продолжал он, – мастер должен знать. Это мясо плащ имеет. Плащ … – неоги заколебался, – плащ власть имеет, ценность имеет. Такая мощь, мясо командира имеет, немыслимая мощь. Старое мясо, рассказывай о плаще, о мясе на борт корабля. Старый мясо мастеру все рассказывай.

Шандесс был в замешательстве. Страх, и искаженный чудовищем язык, не давали возможности понять, что хотел неоги. Что-то о командире… Для матросов Элфред Сильверхорн был самым высокопоставленным человеком на борту «Зонда». Это, должно быть, тот, кого имел в виду монстр, но, насколько Шандесс знал, у первого помощника не было плаща… по крайней мере, ничего магического, ничего, что могло бы заинтересовать этого неоги. – Я знаю нашего командира, – быстро сказал он, – мы зовем его Мэйт. – «Нет никакой причины называть этому чудовищу имя Элфреда», – решил он. – Но что касается остального, – продолжал он, – я не понимаю, о чем вы говорите. У него нет плаща.

– Мясо врет! – сплюнул неоги. Затем его улыбка стала шире, показав еще больше игольчатых зубов. – И я рад этому. Мясо не сопротивляется, чего я боялся. Я боялся, что хозяин откажет мне в удовольствии.

– Я не вру! – крикнул Шандесс. – Я говорю правду!

Неоги, казалось, его почти не слушали. – Теперь у меня есть удовольствие. Знания я получу позже, – прошипело существо почти про себя. – Удовольствие. Чудовище медленно приблизило свою пасть к горлу Шандесса. – Теперь, увядшее мясо, – тихо произнесло оно, – я все-таки попробую тебя на вкус.

Шандесс тщетно боролся с оковами. Дыхание существа коснулось его лица, потом груди, потом живота… Ужас охватил его.

Шандесс знал, что кричать бесполезно, но все равно закричал.

*****

Телдин Мур сидел один в кают-компании «Зонда», глядя на поток. Хотя он и не был так прекрасен, как усыпанное звездами небо дикого космоса, сегодня вид флогистона служил той же цели. Глядя на вселенную, Телдин мог на время забыть, или, по крайней мере, свести к минимуму мучения – о своих обязанностях, страхах и воспоминаниях. Он чувствовал себя опустошенным, как эмоционально, так и физически. Когда Сильвия повела его на нижнюю палубу, она уже собиралась отвести его в каюту, но у него осталось достаточно мысленной искры, чтобы понять, что это не то место, где ему следует быть. Даны не стало, Миггинс был в лазарете, и ожидалось, что он выживет, но, вероятно, потерял руку, и присутствие Хорвата было бы напоминанием о том, что все это было его, Телдина, ответственностью. Он настоял на том, чтобы вместо этого пойти в офицерский салон, и Сильвия согласилась без возражений. Уходя, она коснулась его руки и нежно улыбнулась. – Есть те, кто может помочь вам, – тихо сказала она ему, а затем оставила его одного, закрыв за собой дверь. Он не знал, что делать с ее загадочными словами, но понимал, что вряд ли находится в лучшем состоянии, чтобы разгадать их. Все это будет потом.

Телдин слышал, как команда ходит по палубам «Зонда» – убирает следы крови, восстанавливает повреждения и выбрасывает тела погибших за борт. Он знал, что корабельные целители лечат тех, кого можно спасти, и облегчают последние часы тех, кого спасти не могут. Джулия, получившая повышение до второго помощника после смерти Свеора Тобрегдана, присматривала за бывшими рабами неогов, учила их, как могла, корабельному распорядку и объясняла их обязанности. У всех были обязанности, особенно у офицеров, поэтому неудивительно, что он был один в салоне.

– «У всех есть обязанности, кроме меня», – подумал Телдин. – «Они не знают, что со мной делать». С самого начала он был более, или, возможно, менее – полноправным членом экипажа корабля-молота. Его дружба с Элфредом и то, как большой воин обращался с ним, выделяли его среди остальных, и с течением времени это только усилилось. Остальные члены экипажа видели, как он водил дружбу с капитаном и первым помощником, и это, по его мнению, было причиной того уважения, с которым команда относилась к нему. Даже когда он стоял на вахте, команда всегда обращалась к нему, скорее как к офицеру, чем как к одному из них. А теперь?

Когда Сильвия вела его вниз с бака, он видел реакцию команды. Они наблюдали за ним, все время, делая вид, что не наблюдают, и отходили в сторону, как будто ожидали, что трехконечные звезды вырвутся из его пальцев и образуют вокруг него шипящую завесу. Он слышал, как кто-то пробормотал: – «Боец – маг», но, когда он обернулся, чтобы посмотреть, кто это сказал, никто не встретился с ним взглядом.

Телдин должен был признать, что он всегда каким-то образом оказывался на переднем крае любой группы, членом которой был. В общем, он хорошо ладил с подавляющим большинством людей. Не то, чтобы они всегда нравились ему, или он – им, конечно. Но в его манерах было что-то такое, что позволяло иметь дело практически с кем угодно. В этом признании не было никакого тщеславия, просто так получалось. Через некоторое время люди приходили к нему за советом и слушали его ответы. Даже когда он намеревался держать свое мнение в тайне по какому-то конкретному вопросу, люди старались добиться от него этого мнения, как, будто оно было чем-то ценным. Казалось, чем больше он оставался в стороне, чем больше старался не попадать в центр внимания, тем больше людей верили, что его молчание было своего рода спокойной мудростью. Телдин никогда не мог этого понять. По личному опыту он знал, что он не мудрее большинства людей; возможно, даже наоборот. Он нашел это забавным, хотя и, порой, несколько раздражающим. Его дед тоже был таким, вспомнил Телдин, но старик отмахнулся от него своим типичным замечанием: «лучше помолчать и прослыть дураком, чем открыть рот и удалить все сомнения». Конечно, афоризм был неуместен – никто не считал дедушку дураком, за исключением разве что его сына.

Уважение – нет, скорее благоговение, которое он видел на лицах экипажа «Зонда», было чем-то совершенно иным. Он был убежден, что они уважают не его, а силу, которую он продемонстрировал на баке. Теперь они думали о нем как о волшебнике, о ком-то вроде Валлуса или Сильвии, кто мог бы использовать заклинания, чтобы защитить их, чтобы сразить врагов. Они не поймут или не поверят, что он не контролирует эту силу, не знает ее источника, цели или значения. Они станут зависеть от него – как и он, по крайней мере, частично, от фокусирующей силы плаща, и когда этой силы не будет, то они будут страдать или умрут. Это осознание охладило его. Это было еще одно его бремя.

– Гмм… Кто-то кашлянул у него за спиной. Он быстро обернулся и увидел Элфреда, который стоял посреди салона, уперев руки в бока и криво улыбаясь. Телдин заметил, что Элфред сменил повязку на голове, но все еще выглядел грязным и усталым. – И давно вы здесь? – спросил он Элфреда.

Элфред пожал плечами. – Возможно, достаточно долго, чтобы вы решили все проблемы вселенной. Он пододвинул стул поближе к Телдину и плюхнулся на него.

– Как там наверху?

На мгновение показалось, что великан обмяк. Из-за усталости он выглядел лет на двадцать старше. – Напряженно. Он провел рукой со шрамом по глазам. – Мы потеряли много хороших людей.

– Да, я знаю.

Элфред посмотрел на него, на мгновение, проникающим взглядом. – Да, – тихо сказал он, – полагаю, вы тоже знаете, как и любой из нас. Что ж. Он хлопнул ладонями по мускулистым бедрам, стряхивая усталость, как собака стряхивает воду. – Эстрисс спустится через некоторое время, чтобы поговорить с вами, а пока…

Воин наклонился вперед, его голос был низким и напряженным, его глаза сверлили Телдина. – Во имя всех демонов преисподней, что там произошло? Сначала вы сражаетесь, как старый служака, гораздо лучше, чем можете, а потом… Он изумленно покачал своей большой головой. – А потом вы бросаете заклинания, как сам Эльминстер. И затем вы даже не можете защитить себя от того, кто уже наполовину мертв. Его голос принял шутливый тон, но глаза оставались смертельно серьезными. – Вам не кажется, что вы должны мне что-то рассказать?

– Да, – тяжело вздохнул Телдин. – Я бы рассказал вам раньше, но… Он помолчал. – Кое-что из этого так же неожиданно для меня, как и для вас.

– И для меня. Жидкие слова сформировались в голове Телдина. Он поднял глаза и увидел в дверях Эстрисса. – «Сегодня мой день, чтобы удивляться», – подумал Телдин. – Могу я присоединиться к вам? – спросил иллитид. И Элфред, и Телдин жестом пригласили пожирателя разума сесть. – Я действительно не знаю, что сказать, – сказал Телдин своему другу-воину. – Я должен был быть честен с вами с самого начала. Я просто…

Элфред жестом велел ему замолчать. – Что произошло, уже произошло, – сказал он ровным голосом. – Вы не знали, можно ли мне доверять, поэтому придержали язык. Если вы хотите продолжать дышать в этой вселенной, то это то, что вы должны делать. На самом деле, – добавил он задумчиво, – вам все же следует задать себе этот вопрос – доверяете ли вы мне? Не отвечайте слишком быстро. Вы всегда можете сказать что-то позже, но вы не можете не сказать этого, – он откинулся на спинку стула, спокойно наблюдая за Телдином.

Телдин на мгновение задумался над словами большого воина, затем кивнул. – Я расскажу вам, – твердо сказал он. – Вот что случилось сегодня…

Мысленный голос иллитида прервал его. – Часто важна предыстория, – сказал Эстрисс, – и в данном случае я чувствую, что это ключ. Возможно, вам следует начать с самого начала.

Телдин согласно кивнул. Быстро, но тщательно он повторил историю о том, как он завладел плащом, о своих встречах с неогами и о том, как он сбежал с Кринна вместе с гномами. Все это время Элфред молчал, обдумывая услышанное. Телдин смотрел в умные глаза здоровяка. Он быстро распознавал их мерцание, которое указывало на то, что он что-то упустил или не сообщил достаточно подробностей, и постарался немедленно исправить это. В результате в дополнительных вопросах не было необходимости. – Это подводит нас к сегодняшнему дню, – наконец заключил Телдин.

Элфред потер усталые глаза. – Невероятно, невероятно, невозможно, – проворчал он. – Если бы я не видел того, что видел сегодня, я бы не поверил ни единому слову.

– Да, эта сила существует, – вмешался Эстрисс, – и в рассказе есть своя последовательность.

– Я понимаю это, – возразил Элфред, – и не сомневаюсь в вас, Телдин. Просто это так… Он помахал рукой в воздухе, показывая, что смущен. – Я не разбираюсь в магии… и, по правде говоря, не доверяю ей и не очень люблю. Он вздохнул. – Вы хотя бы представляете, кто эти… эти создатели?

– Эстрисс считает, что это могут быть «Джуна», – медленно ответил Телдин.

Элфред разразился лающим смехом. – Ну, теперь-то он это подтвердит, не так ли? Не обижайтесь, Эстрисс. Просто вы – или кто-то другой, и я не исключение, будут смотреть на все это сквозь призму собственных интересов и предубеждений. Он бросил на Телдина острый взгляд. – А вы как думаете?

Телдин немного поколебался, потом пожал плечами.

Первый помощник снова рассмеялся. – Я вижу, что для вас это очень важно. Конечно, вы не знаете, кто эти «создатели». Конечно, у вас нет никаких подозрений. И, конечно, ваш интерес к «арканам» был просто случайным. Что ж, я откровенно признаю, что ничего не знаю о таких вещах. Веселье великана угасло, и лицо его снова стало серьезным. – Этот плащ стоит очень дорого, – спокойно заметил он.

Телдина бросило в холод. Эта цена тяжело давила на него, и, вероятно, так будет всегда. Все смерти – гномы Маунт Невемайнд, члены экипажа на борту «Зонда» – были его виной, и будут преследовать его до конца жизни. Он печально кивнул. Рука Элфреда ободряюще сжала его плечо. Телдин поднял голову. Выражение лица воина все еще было мрачным, но в его глазах было понимание. – Не поймите меня неправильно, – сказал ему первый помощник. – Вам это тоже дорого обошлось. Я не виню вас. Никто, кто знает это, не может вас осуждать. У вас не было выбора. Он сплюнул проклятие. – Неоги. Пусть боги проклянут их в самых нижних ямах Девяти Адов. Как они вообще нас нашли?

– Не исключено, что неоги могут каким-то образом отслеживать плащ, – заметил Эстрисс.

– Как? – спросил Телдин, очень довольный, что разговор перешел на другую тему. – Вы сказали, что можете чувствовать магию только тогда, когда она действительно что-то делает.

Эстрисс пожал плечами, как человек со сломанной спиной. – Да, благодаря моим ограниченным способностям, – признал он, – но это не значит, что другие не могут ощутить его даже в состоянии спячки. На самом деле существует множество легенд, которые рассказывают, как различные артефакты имеют связь с другими артефактами, настроенными на них. Иллитид помолчал. – Есть и другая возможность. Возможно, когда используется сила плаща, характеристики этой силы могут быть обнаружены и распознаны на значительном расстоянии. Вы впервые испытали силу плаща до или после того, как началась погоня неогов?

Телдин порылся в памяти, вспоминая начало всего этого дела – это было не так давно, по большому счету, но теперь казалось, что прошла целая жизнь. Воспоминания начали исчезать… Когда он впервые понял, что в этом плаще есть что-то уникальное? Конечно, это было вскоре после крушения корабля, но было ли это до или после прибытия первого корабля-паука? – Это было после, – медленно и нерешительно произнес он, – я так думаю.

– Вы не уверены, – решительно сказал Элфред, – да и как вы можете быть уверены? Откуда вы могли знать, что делает плащ и когда? Черт возьми, он мог защитить вас от птичьего помета с первого момента, как вы его увидели, и вы просто подумали, что птицы плохо целятся. Воин на мгновение замолчал, а затем взял другое направление. – Неоги не часто бывают в пространстве Кринна, – задумчиво произнес он. – Это одно из немногих мест, где вы в достаточной степени защищены от них, но что, же происходит? Мы берем вас, и ваш плащ на борт, и нас перехватывает смертоносный паук. Совпадение?

– Возможно, – ответил Эстрисс. – Такое случается.

– Я знаю, что такое случается, – пророкотал Элфред, – но подумайте. Мы знаем, что в области Кринна были неоги, те, кто охотились за Телдином. Возможно, но очень это смутно, что нам просто не повезло наткнуться на них. Но знаете ли вы, каковы шансы пройти мимо другого корабля в потоке так близко, что вы снижаетесь до тактической скорости?

– Такое случается, – повторил Эстрисс. – Неоги, просто по своей природе, напали на мой корабль, с которым они столкнулись. Так или иначе, это ничего не значит.

Элфред раздраженно зарычал. – Знаю, знаю, но не могу об этом не думать. Если неоги каким-то образом могут отследить плащ, это объясняет, как они нас перехватили. Это заставляет меня задуматься, Телдин. Те пираты, что напали на дредноут гномов, были пиратами? Просто пиратами? Или они преследовали дредноут с определенной целью?

– С таким же успехом вы можете спросить, почему «Зонд» оказался рядом, когда это случилось, – мягко вставил Эстрисс.

Элфред на мгновение замолчал, потом печально улыбнулся. – Да, я понимаю, – сказал он, – в этом и заключается паранойя. Он повернулся к Телдину. – Мы спорили с вами так, будто вам нечего сказать. А вы, наверное, можете сказать больше всех. У вас есть что добавить, или спросить, или еще что-нибудь?

Телдин должен был признать, что он был рад передышке, в то время как двое других обменивались комментариями и теориями. Пока они спорили, он мог притвориться, что все это было интеллектуальным упражнением, вроде той дискуссии, которую он иногда подслушивал между своим дедом и друзьями старика – интересная по-своему, но не имеющая никакого отношения к реальному миру растений и урожая. Теперь он был вынужден признать, насколько все это смертельно серьезно.

Двое других пристально смотрели на него, ожидая ответа. Он вздохнул, смертельно устав от всей этой ноши. – «Почему именно я»? – снова подумал он. Но это бремя было его, и он должен был нести его как можно лучше. Оно не было возложено ни на Дану, ни на Свеора, ни на Шандесса, ни на кого-либо из тех, кто погиб на борту «Зонда». Оно было возложено на него, и только на него.

–Если неоги могут каким-то образом выследить плащ, – медленно произнес он, – если они могут, а я думаю, мы должны предположить, что они могут, тогда я должен покинуть ваш корабль.

Телдин не был уверен, какого ответа он ожидал от собеседников. Чего он не ожидал, так это реакции Элфреда.

Первый помощник запрокинул голову и расхохотался. – Вам предстоит долгий путь обратно на Кринн, старина, – сказал воин.

Телдин почувствовал, как краснеют его щеки. – Вы можете высадить меня на какой-нибудь другой планете, – резко сказал он. – Подойдет любое место.

Элфред мгновенно протрезвел и успокаивающе положил руку на плечо Телдина. – Простите, друг, – сказал он серьезно. – Мне не следовало смеяться. То, что вы сказали, было сказано благородно, но не слишком практично. Если неоги смогут выследить плащ, они придут и заберут вас, где бы вы ни прятались. Если вы останетесь один, они убьют вас и заберут плащ. По правде говоря, я всего лишь старый наемник. Я мало что знаю о магии, и мне это нравится, но я знаю одну вещь. Его голос стал жестче. – У меня есть веская причина ненавидеть неогов, и только потому, что они хотят чего-то, что бы это ни было – и это вполне достаточная причина, чтобы держаться от них подальше.

– И для меня тоже, – вставил Эстрисс. – Мне кажется, что лучший способ скрыть плащ от неогов – это выяснить, как им пользоваться, и управлять его силой. Невыразительные белые глаза существа остановились на Телдине. – Но не сейчас, – закончил иллитид. – Вы устали. Возможно, после сна мы сможем продолжить это.

Телдин почувствовал, как усталость, на самом деле, накатывает на него волной. Несмотря на все его попытки держать глаза открытыми, они начали закрываться.

– Воспользуйся моей каютой, – сказал ему Элфред. – Я уверен, что в ближайшее время мне не представится такой возможности.

– Спасибо, – слабо ответил Телдин. Он устал. Может быть, это было что-то, что сделал иллитид – он помнил, как нападавший упал под ментальной атакой пожирателя разума, или, может быть, это было что-то связанное с плащом. Или, может быть, это было что-то менее загадочное: стресс, страх и напряжение дня, которые, наконец, добрались до него. Во всяком случае, он едва заметил, как Элфред помог ему пройти по коридору в каюту первого помощника, и сон поглотил его, как только он лег на кровать.

Глава 8

Сознание возвращалось медленно. В течение бесконечно долгого времени, Телдин нежился в расслабленном состоянии полусна, полу-бодрствования. Мысли, которые были почти сном, проносились в его голове. Реальные события последних недель сочетались с воспоминаниями детства. Люди и места смешивались и сочетались в совершенно нелогичных сочетаниях. Дедушка и Элфред вместе учили Телдина владеть коротким мечом, а Эстрисс, и Дана, теперь необъяснимо одетые в плащ Телдина, стояли на баке и наблюдали. Единственной эмоцией, которую он испытывал, было легкое недоумение, а не глубокая боль, которая по праву должна была сопровождать некоторые образы.

По мере того как он приближался к полному сознанию, он обнаружил, что может манипулировать некоторыми мыслями, некоторыми образами. Впервые он мог хотя бы отчасти объективно оценить происходящее. Лежа, он перебирал в уме принятые им решения, точки, где он мог бы повернуть ход событий в другую сторону. Он понял, что их было слишком мало. Его действия были более сдержанными, чем он предполагал. В каждой точке ответвления у него действительно был только один вариант, который имел полный смысл, и теперь он видел, что если бы он сбился с самого логичного пути, результат почти наверняка был бы хуже, чем сейчас. Подавляющее большинство других путей заканчивалось бы его смертью и плащом в руках неоги.

Так что, с мрачным чувством облегчения, оправдания, даже искупления, он, наконец, пришел в себя. Результаты его действий все еще давили на него тяжелым грузом, и он знал, что так будет всегда, но, по крайней мере, теперь он чувствовал себя лучше, готовым нести бремя, которое ему дали.