Текст книги "Офисный роман, или Миссия невыполнима (СИ)"
Автор книги: Наталья Колесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Глава 15
Уф! Ну и утречко сегодня! Сначала забег в магазин и мэйкап на пару с Джиён – ну тут хоть от души повеселилась. И прихорошилась. Потом внезапное появление хубэ, и куда более нежданное явление Принца Кима – так его называют все сотрудники, даже руководители (разумеется, за глаза). Трудяга, с раннего утра, – и уже на ногах!
Директор даже подошел меня поприветствовать и узнать впечатление от торгового центра и от косметики, которой я пользуюсь. Наверняка лишь потому, что я единственный посетитель, не считая отлучившегося к кассе Ючона, но все равно приятно: моим скромным мнением интересуется высокопоставленный руководитель, к тому ж еще такой симпатичный молодой мужчина! Вблизи директор Ким просто нереально харизматичный. И как тут не соврать, что я мажусь этой проклятой косметикой с утра до вчера с макушки до пят, а не что ее только подержать дали! Хорошо, смешливая Джиён стерпела, не фыркнула. Хотя Принц Ким и ее очаровал, здоровалась и улыбалась она довольно бойко. И хорошо, что рядом не было Ючона – тот бы сдал меня с потрохами на раз-два!
– Мечтаете о своем принце? – интимно шепчут мне в самое ухо. Я не глядя отработанно двигаю локтем – достал уже подкрадываться! – хубэ также тренированно уворачивается.
– С чего ты взял? – спрашиваю холодно.
– У сонбэ всегда такое глупое лицо, когда она видит или думает о Принце Киме! – Ючон корчит рожу: вытаращивает глаза, роняет челюсть, придурок! Правда, что ли, так выгляжу?
– Иди работай!
– И вы тоже, сонбэ! – услужливо советует Ючон и скрывается за перегородкой от греха и моих локтей подальше.
Разговор о подарках вновь заходит днем, когда мы идем в кафе неподалеку от офиса. Расплатившись корпоративными талонами (еще один плюс работы в крупной компании!), еле втискиваемся за крохотный столик: в это время вся страна встает и выходит обедать, свободных мест, к тому же в деловом районе, не сыщешь! Неисправимые трудоголики перекусывают прямо на рабочем месте, я бы тоже так делала, но надо же до конца месяца потратить выданные талоны! И хубэ жалко: парень со своим здоровым аппетитом начинает страдать еще за час до обеда и глядит укоризненно, если я остаюсь в офисе: мол, не может он оставить свою сонбэ без помощи даже на короткое время, так что придется и ему голодать! При этом Ючон так демонстративно печалится и вздыхает, что в конце концов не выдержишь, плюнешь да пойдешь.
Правда, на талоны особо не разгуляешься (у «штатников» сумма больше, я узнавала!), но часов до пяти без свербения в желудке хватает. А если вспомнить, сколько лет я жила на одних кимпабах[1] и рамёне[2], так и вовсе роскошненько! Попивая кофе, наблюдаю, как Ючон поглощает вторую порцию манду[3], которую приобрел уже за свои деньги. Я все еще в шоке от цены на «мою» уходовую косметику, не могу молчать.
– Если ты уж такой честный, – изображаю пальцами кавычки, – откуда берешь деньги на такие дорогие подарки? Используешь те, что тебе клиентки платят? Получается такой круговорот денег?
Парень на миг перестает работать челюстями, но отвечает, не раздумывая – не врет:
– Мне бабушка дает.
Ошеломленно моргаю, автоматически представив его бабушку вроде несчастного Чхве Мансика: бродит старушка целыми днями по городу, собирая картон и бутылки, отдает все заработанное непутевому внуку, а тот тратит их на очередную девицу! Ужасаюсь:
– Ты доишь собственную бабушку?! С ума сошел!
Ючон смеется:
– Нашу хальмони фиг подоишь! Держит все в своих цепких лапках – и не гляди, что старая, ума и хватки у нее больше чем у нас всех, вместе взятых!
Слегка успокоившись, мысленно поправляю свое ви́дение Ючоновской бабушки: наверное, владеет каким-нибудь куриным ресторанчиком на бойком месте, а то и не одним, раз хватило денег на учебу внука заграницей.
– Так ты не единственный ребенок в семье? – А по избалованности кажется, что Ючон – один наследник мужского пола на семь поколений!
Хубэ отмахивается палочками. Отвечает невнятно, жадно проглатывая очередной обжигающий кусок:
– Нас, внуков несколько. Уже и правнучки имеются.
Соображаю, что мы впервые говорим о Ючоновской семье.
– А еще кто?
– Ммм?
– Ну с кем ты живешь? С родителями? С бабушкой? Все вместе?
Хубэ шумно выпивает вытекший из манду бульон и смотрит на меня с сожалением:
– Нуна еще такая молодая, а уже никакой памяти! Я же говорил, что у меня собственная квартира!
Да, кажется, говорил. Хотя тогда я решила, что он привирает – откуда у молодого парня, который и дня не работал, деньги на квартиру или дом? Или Ючон все-таки из богатеньких, или его… хм, «подработка» очень прибыльная!
– А почему не с семьей живешь?
Парень тянет кофе и глядит на меня исподлобья.
– А вы-то сами почему, сонбэ?
Молчу: «ответочка» справедливая, я ведь тоже не рвусь о себе рассказывать! Через паузу Ючон все-таки продолжает:
– Я привык жить один. В детстве меня… я много болел, долго лечился – сначала здесь, потом в Европе, реабилитация еще... И учился там же. – Пожимает плечами. – Так что, по сути, мы друг другу чужие.
– Понятно. – Значит, его фразочка «я в детстве был слаб здоровьем» – правда, а не попытка вызвать жалость. И на родине он действительно немного, если даже не сильно, иностранец.
– Мне никто здесь особо не рад. Разве что бабушка… Но она уж слишком много от меня требует. – И Ючон вдруг резко становится самим собой, с подмигиванием продолжает: – Хотя мои клиентки, конечно, просто счастливы!
Тьфу ты! А я почти расчувствовалась…
– Так, всё. Обед окончен!
И откровения тоже.
***
[1] Кимпаб – ролл, завернутый в сухие листья морской капусты.
[2] Рамён – пшеничная лапша в горячем бульоне с различными наполнителями.
[3] Манду – большие корейские «пельмени».
Глава 16
– Мы? – слабо переспрашиваю я. – Только мы вдвоем?
– Да, вы с Ким Ючоном, – подтверждает госпожа Ли и поднимает брови. Они и так у нее выведены сверх меры, из-за чего кажется, что начальница всегда и всему удивляется. Да я сама в постоянном обалдении от этого мира! И от заданий, что мне дают. – Какие-то проблемы?
Беру себя в руки и рапортую, что никаких проблем нет, и даже не предвидится. Женщина кивает.
– Тогда иди работай!
Бреду к двери, прикидывая дальнейшие действия, когда меня окликают:
– Кстати, Ким Минхва…
Поворачиваюсь.
– Да-да, руководитель Ли?
– …у тебя имеются какие-то знакомства… там? – госпожа Ли кивает наверх. – Сегодня о тебе спрашивали из главного секретариата.
– У меня? Обо мне? – изумляюсь я. Перед глазами внезапно предстает небесное видение Первого принца: неужели я настолько его заинтересовала?! Встряхиваюсь, как мокрая собака: бред! Встряхиваюсь мысленно, снаружи – воплощенное недоумение. – Нет, руководитель Ли. Я здесь вообще никого не знаю.
Ну, кроме Хона Сонги… Но как раз ему наводить обо мне справки незачем!
– А что именно спрашивали?
– Работает ли в моем отделе такая-то, и насколько я ей довольна.
– И… насколько?
– Серьезных нареканий пока нет, – холодно сообщает женщина, я радостно кланяюсь.
– Спасибо вам, руководитель Ли!
– Закрой дверь с той стороны.
Возвращаюсь на место в недоумении – и от запроса секретариата и от задания. Ну, с первым наверняка какая-то ошибка, мало ли на свете девиц с фамилией Ким, да и мое цветочное имя[1] не такое уж редкое. А вот со вторым будет потруднее.
– Так, хубэ, бросай-ка все, чем ты сейчас занимаешься…
– Правда?! – Ючон тут же радостно отодвигает очередные списки, непринужденно, длинно и вкусно (я чуть сама не начинаю зевать) потягивается. – Какое счастье!
– …и садись обзванивать все хостелы, гостиницы и мотели в Нэджансане[2]! Нужно место, где заселить в субботу примерно сорок человек.
– Так сегодня уже четверг!
– Вот именно! – Я копирую ледяные интонации начальницы. – А что, какие-то проблемы?
Но хубэ, в отличие от меня, не морозится и с ходу признает:
– Да куча! Во-первых, суббота уже послезавтра! Во-вторых, сейчас как раз начало танпхуна[3], так что по выходным дороги забиты и все отели наверняка тоже, в-третьих…
Я перебиваю:
– А в-четвертых, ты немедленно начинаешь искать размещение для сорока человек, понял?
– Понял… – И приунывший хубэ вновь утыкается в монитор.
– Тимбилдинг, что ли? – интересуется привставшая с места Сора.
– Он самый, – напряженно отвечаю я. – Вот только-только сказали. Для юридического отделения.
Женщина закатывает глаза.
– О, представляю! Организовывали такое для финансистов прошлой осенью в Кёнгидо[4]! Правда, нам для этого две недели давали… Какое счастье, что у нас теперь есть пара трудолюбивых пчелок-стажеров, правда же, Чжисоп-ши?
Тот шутливо хлопает ее протянутую ладонь.
– О да! Ну что ж, близнецы Ким, файтинг!
– Спасибо, – опускаюсь на место с упавшим сердцем: если менеджер Рю улыбается такой людоедской улыбкой, дело и впрямь плохо, он всегда неприкрыто радуется чужим трудностям и неудачам. Ладно, пока хубэ ищет жилье, займусь-ка я закупкой продуктов-напитков и всего необходимого по списку…
К концу дня выясняется, что Ючон был прав – все гостиницы и хостелы нацпарка забиты на эти и следующие выходные. И вообще на весь месяц.
– И чем им плох Сеульский лес? – ворчит осипший от бесконечных переговоров хубэ. – Деревья всё те же, желтенькие да красненькие, и прямо в городе. Нет, надо обязательно переться глазеть на них за три часа езды от Сеула! И с тимбилдингом этим – вон, куча стадионов под боком, устраивай себе спокойно конкурсы и занятия тут же на месте!
Полностью с ним согласна, но хубэ об этом не говорю – чтоб не расслаблялся. И вообще приказы начальства не обсуждаются. Иду сдаваться тому самому начальству, получаю ожидаемый выговор и распоряжение искать хоть до ночи, а если не найдем, выезжать завтра в Нэджансан и разбираться прямо на месте. «И не вздумайте опозорить наш отдел! У нас никогда не бывало срывов таких важных мероприятий, ясно?» Конечно, ясно! Предельно ясно, чем все закончится в случае неудачи…
А Ючон внезапно счастлив оттого, что завтра мы «попремся за три часа от Сеула».
– Ну наконец-то не за столом целый день торчать! Поездка! Свежий воздух! Горы! Деревья!
– Желтенькие и красненькие! – ехидно вставляю я.
– Да! – игнорирует подкол Ючон. – Вы как хотите, сонбэ, а я на сегодня работу закончил! Завтра подъеду к вашему дому в девять!
Не успеваю и рта раскрыть (хотя что бы это изменило?), как парень подхватывает свой мобильник и вылетает за дверь. Я уныло оглядываю столы, заваленные записками с адресами-телефонами всевозможных мест заселения – все зачеркнуты-закрещены – и неожиданно тоже решаю: хватит на сегодня! А завтра…
Будет завтра.
Но скидываю Ючону указание подъехать не к девяти, а к шести утра.
***
[1] Мин Хва – красивый цветок.
[2] Нэджансан – национальный парк с горным массивом.
[3] Танпхун – сезон любования осенними листьями.
[4] Кёнгидо – сама густонаселенная провинция ЮК.
Глава 17
Хубэ приезжает к семи, когда я уже замерзла ждать на утреннем осеннем холодке. Широко, с поскуливанием, зевает в ответ на мое раздраженное «ну наконец-то!», кое-как разлепив сонные веки, оценивает посиневшую меня и включает обогрев. Сил не хватает даже на выговор: впитываю благословенное тепло, и меня начинает неумолимо клонить в сон. Теперь мы зеваем уже синхронно.
Ючон, которому наконец надоедает наш дремотный дуэт, предлагает на выезде из города:
– Может, поспите пока, сонбэ?
Я упрямо таращу «плывущие» глаза в смартфон: вчера повсюду раскидали свои контакты, вдруг где случится большой отказ, а мы тут как тут! Отзываюсь раздраженно:
– Какой «поспите»! Надо же заново всех обзвонить!
– Сонбэ, да у них рабочий день еще даже не начинался! – увещевает меня Ючон. – Не все же такие как вы, э-э-э…
– Ответственные? – подсказываю я. – Добросовестные?
– Повернутые на работе! – ухмыляется Ючон, получает от меня несильный подзатыльник и потирает голову. – Вот и взбодрился! А то еле-еле проснулся сегодня.
– Ты вообще завтракал?
– Когда бы я успел, – бурчит парень, – вы же сами велели явиться ни свет ни заря!
– Ну да, и потому ты опоздал на целый час, – ответно ворчу я. – Раньше встанешь – больше вскопаешь! Но, конечно, так не годится. Остановись-ка возле той заправки…
– Купим в магазинчике перекусить?
Смотрю на него с жалостью:
– Ты что, никогда не бывал в школьных поездках?
– Нет, – кратко говорит Ючон, и я вспоминаю: ну да, точно, у них же там, на Западе, все не как у людей! Обещаю:
– Сейчас побываешь! Самое лучшее там – еда, которую все берут из дома. Вылезай! – Водружаю на капот дорожную сумку и накрываю импровизированный стол, выставляя и распаковывая ланчбоксы. – Кимпаб, яичные роллы, паджон[1]… Не «пять звезд», конечно, но с голоду точно не помрешь! И еще, – наливаю из термоса кружку и преувеличенно почтительно, с поклоном, обеими руками, протягиваю хубэ, – выпейте, пожалуйста, кофе, Ким Ючон-ши, взбодритесь, и довезите нас в целости и сохранности!
Парень медлит, и я нетерпеливо вскидываю голову:
– Да бери уже, держать неудобно!
Взяв кружку, хубэ обводит еду каким-то растерянным взглядом: опять не знает, что это такое, объяснять надо? Но Ючон спрашивает:
– Сонбэ всё это сама приготовила?
– Да, встала на часок пораньше…
– И для меня тоже? – еще неуверенней спрашивает парень.
Не понимая, в чем проблема, пожимаю плечами:
– Ну нас же двое!
– Никто никогда для меня не готовил, – роняет Ючон и аккуратно подцепляет первый блинчик.
– Прямо уж! – неверяще говорю я. – Прямо уж никто и никогда? А мама? А бабушка?
– Нет. М-м-м, вкуснотища! Спасибо, Минхва-нуна!
Машу рукой на Ючоновское обращение: ладно, пока не в офисе, пусть будет «нуна»! Но что за странная семейка: как не покормить собственного ребенка? Даже наша работающая целыми днями мама – и та обязательно оставляла прикрытый завтрак на столе и рис в рисоварке. Хотя бы пока я не подросла и не научилась готовить себе и брату…
– А как же ты питался?
– Домработница, – кратко отвечает парень. – А потом кафе или доставка готовой еды.
Хм, а семья у него все-таки зажиточная – могут позволить себе помощницу по хозяйству! Но все равно странно… Ободряюще похлопываю Ючона по плечу:
– Ну ничего, все равно, гляди, какой лось вырос! Большой и красивый!
Хубэ от неожиданности проливает кофе и закашливается.
– С-спасибо, сонбэ… за добрые слова…
Смеюсь:
– Обращайся, у меня их много для тебя припасено!
Я все-таки засыпаю. Правда, сначала усиленно возражаю на уговоры Ючона: а вдруг пропустим сообщения от владельцев гостиниц? А вдруг он сам задремлет за рулем, кто будет за ним следить-тормошить? Еще надо придумать, что делать, если ничего не найдем. Может, размещать юристов по разным местам? Но тогда столько времени на сборы уйдет… А…
На все это хубэ отвечает спокойно и твердо. И однотипно:
– Все будет хорошо! Спите, сонбэ!
…Вскидываюсь как от толчка, оглядываюсь, не сразу сообразив, почему я вдруг в какой-то машине, и где эта неизвестная машина находится. Наконец все вспомнив, пугаюсь окончательно: сколько же я проспала?! Почему хубэ не разбудил, ведь к обеду нужно доложить результаты! Ну Ким Ючон, ну ты и!..
Вываливаюсь наружу – заспанная, встрепанная, вся на адреналине – оглядываюсь растерянно: где мы вообще?! И вижу, как из-за угла длинного двухэтажного здания выруливает растреклятый хубэ с каким-то низеньким пожилым мужчиной. Радостно машет рукой:
– Минхва-сонбэ, а вот и мы!
Еле сдерживая вопросы и ругательства, раскланиваюсь с незнакомцем. А хубэ цветет как ни в чем ни бывало! Празднично объявляет:
– Это сонбэ Ким Минхва, менеджер по персоналу в корпорации «Ильгруп»!
Да-да, именно такой у меня длинный и совершенно не заслуженный титул! Точнее, должность, которую я никогда не получу!
– Добрый день, – сквозь зубы цежу я. – Ючон, а…
– А это господин Квон, староста деревни.
– Такая молодая девица, и уже менеджер? – недоверчиво спрашивает тот.
– Да, и очень, очень уважаемый! – уверяет его хубэ. Невольно выпрямляюсь, принимая максимально «уважаемый» вид.
– Твой паренек, – коричневый и морщинистый как старый дуб староста Квон машет на лыбящегося Ючона, – говорит, надо людей на пару дней разместить?
– Да, а… – перевожу взгляд с него на хубэ и обратно, – …у вас что, есть места в гостинице?! Сколько?
– Мест-то нет, а место, – новый взмах в сторону близкого здания, – есть!
Непонимающе моргаю, Ючон приходит на помощь:
– Это здание сельской администрации. Нам разрешают разместиться здесь на выходные. Рядом еще и школьный стадион есть – идеально!
Окидываю «идеальное» место новым взглядом, спешно перекраивая планы: а и правда, никто же не требовал от нас размещения именно в комфортабельной гостинице! Тимбилдинги и в палаточных лагерях проводят, в горных походах! А тут всего сутки – под крышей, с водопроводом и электричеством! Поспешно отзваниваюсь начальнице и, получив милостивое «можете, когда постараетесь!», иду осматривать здание и обговаривать условия со старостой. Условия приемлемые. Остается освободить помещения от лишней мебели, подмести-отмыть, заказать уже адресную доставку всего необходимого, распределить места для сна и самого мероприятия… Начинаю чувствовать себя просто какой-то чосонской хозяйкой постоялого двора. Мой бойкий слуга, то есть хубэ, виртуозно увиливает от перетаскивания мебели и уборки: пригоняет откуда-то шумных деревенских тетушек и демонстрирует им самую развитую мышцу своего организма – язык, развлекая болтовней во время работы. А те и не против: то и дело слышу взрывы хохота и пронзительные голоса неумолкающих женщин. Нашли друг друга…
Привозят заказы. Тетушки, получив оплату и забрав поломойные принадлежности, уходят, воцаряется тишина и чистота. Прохожу по зданию, инспектируя слегка влажные пустые помещения и на сотый раз проверяя все по списку: ну а как, мне же потом за каждую вону отчитываться! Погруженный в свой смартфон хубэ непринужденно валяется на столе в холле. Даже шпынять его не хочется: герой дня! Мне ведь на ум не пришло ничего кроме гостиниц и хостелов. Да и с уборкой тоже – сама бы до глубокой ночи выгребала грязь и двигала лишнюю мебель…
Хочется думать, что это под моим благотворным влиянием парень становится ответственным членом общества и добросовестным работником «Ильгруп», но… Свои силы и таланты Ким Ючон применяет лишь когда ему захочется. А хочется ему, увы, очень и очень редко!
– Сонбэ-э! – зовет «нехочун» с первого этажа. – Нуна-а! Минхва-сонбэ! Быстрей!
Торопливо сбегаю по скрипящим ступеням.
– Что такое? Что случилось?
Но Ючон уже во дворе, машет мне рукой:
– В машину! Скорей же, нуна!
На автомате плюхаюсь на сиденье – парень тут же трогает с места – и только тогда догадываюсь спросить, а куда мы вообще?
– Скоро закат, – оповещает меня хубэ. Выглядываю в окно на клонящееся к горам солнце, потом на часы.
– И что?
– Надо успеть в павильон Ухвачжон до темноты!
– Тьфу ты! Думала, случилось что или мы что-то забыли! Некогда нам на здешние красоты любоваться, еще надо…
– Все что надо, нуна уже сделала! – перебивает меня Ючон. – Помещение есть, еда-напитки-туалетная бумага закуплены, спальные принадлежности арендованы. Если что-то забыли, утром доделаем.
– Но…
– Хотите завтра толкаться в нацпарке среди наших юристов?
– Ну… нет.
– Вот и едем, нуна!
Даже не одергиваю его за снисходительный тон. Сжатая в напряженную пружину понемногу начинаю расслабляться. Расправляться. Насилу доходит – и то с подсказки моего хубэ: главное и правда сделано, задание выполнено. А мы сейчас в одном из красивейших районов страны, который просто грех не увидеть! Киваю и милостиво соглашаюсь – хотя моего согласия никто и не спрашивал:
– Ну хорошо. Поехали!
Ючон ухмыляется, но из осторожности не комментирует.
Древний деревянный павильон с синей крышей выступает над узким озером. Здесь никого: или туристы еще не добрались, или наоборот уже к вечеру разъехались. Налюбовавшись павильоном изнутри, обхожу его и, свесив ноги, усаживаюсь на край каменного фундамента. В зеленоватой спокойной воде отражается небо, неяркое солнце, многослойные горы, уже подернутые туманной вечерней дымкой, бесчисленные деревья на берегу и склонах. Бездумно скользящий взгляд радует разноцветье осенней листвы. Тихо смеюсь: «желтенькие да красные, а?», закрываю глаза и подставляю лицо золотому свету солнца. Свежо и тихо. Просто бесконечно тихо…
Оглядываюсь на звук зуммера: это Ючон, присев на корточки, сосредоточенно снимает пейзажи и… кажется, меня заодно. Лениво заслоняюсь ладонью. Подошедший хубэ садится рядом, чуть касаясь джинсовой ногой моей.
– Красотища, да? – так же лениво говорю я, плавным взмахом руки обводя все разом. – Наверняка в своих Европах ты такого не видел, а?
– Да, – соглашается Ючон. Смотрит он при этом почему-то не на «красотищу», а на меня. – И правда, очень красиво… Минхва-нуна.
Мы сидим в мирном молчании до самого заката: едва солнце опускается за гору, тут же ощутимо темнеет и холодает. Со вздохом поднимаюсь.
– Эх, жаль, поздно с заселением закончили, никуда больше не успеваем! Что тут еще хорошего?
Уткнувшийся в смартфон хубэ бредет за мной, зачитывая:
– Знаменитая кленовая аллея… терренкуры с замечательными видами, нет уж, сами карабкайтесь… О, фуникулер, отлично! Не расстраивайтесь, сонбэ, завтра всё наверстаем!
Снова вздыхаю:
– Если бы! Завтра у нас с тобой трудный день: встретить, разместить, обеспечить всем необходимым, проследить, чтобы все остались довольны…
– Может, еще и песни в стиле трот[2] исполнить? – злится хубэ. – Они же взрослые люди, а не какая-то… младшая школа на выезде!
– Да куда хуже школьников! – заверяю я. – Вот увидишь, завтра кто-нибудь обязательно напьется, потеряется, вывихнет ногу во время соревнований или на горных тропах, изменит жене… Что смотришь? Тимбилдинг, конечно, важное мероприятие, всякое там сплочение коллектива, похвала начальства, место в соревновании между отделами… Но все воспринимают его как выходной на природе. Со всеми вытекающими. И да – если понадобится петь трот, будешь петь трот!
Благодушно пропускаю мимо ушей Ючоновское бурчание: «Вот пусть сонбэ сама и поет!» С трудом находим, где поужинать: всюду народ в туристической одежде, возле каждого кафе – машины с сеульскими номерами. Да-а, в такой «высокий сезон» староста может легко зарабать деньги для своей деревни!
Сытые и сонные от долгой дороги, насыщенного дня и чистого горного воздуха, мы сидим возле администрации, наблюдая, как в темнеющем небе загораются звезды – множество крупных ярких звезд, практически невидимых в городе, словно соревнуются с земными огнями раскинувшейся внизу деревни.
– Ладно, – говорю наконец, – пошли спать!
– Как – «спать»? Так сразу – и спать? – неожиданно пугается хубэ. – Может, еще посидим, поговорим, на луну полюбуемся? Какая-то вы, сонбэ, слишком уж… конкретная и быстрая! Прямо совсем без комплексов!
– Ну нам же завтра рано вставать, еще на раз все проверить, автобус и машины встретить… – начинаю объяснять я, но, заметив, что Ючон беззвучно трясется от смеха, осекаюсь. – Вот же бесстыжая морда! Ты на что это намекаешь, а?!
Парень уже неприкрыто хохочет, заслоняясь от моих сердитых шлепков.
– Ой, только не по лицу, сонбэ! Мне же этим лицом еще завтра автобус встречать!
– Ничего, у нас аптечка есть! – информирую я. – Всё, шутник, спокойной ночи!
– Приятных снов… – говорят мне в спину.
Никакие сны – приятные и не очень – долго не приходят. Лежу в комнате, определенной «для девочек», в который раз перебирая в уме, все ли сделано, закуплено, подготовлено. Никогда еще от меня не зависело так много человек… Руководитель начала мне больше доверять, поручать сложные задания, это ведь хороший знак? Но что за звонок из секретариата? Может, самой туда сходить: вот она я, Ким Минхва, в чем дело? Или это будет наглостью? Или наоборот нормально воспримут и ответят, зачем я вдруг им понадобилась? А может, они просто собирают оценки стажеров, и я наоборот испорчу впечатление? Вопросы, вопросы…
С усилием, в несколько попыток, останавливаю бесконечную мыслемешалку: так можно и до рассвета промаяться! Надо хоть немного поспать, завтра и правда будет суматошный день. Но я продолжаю пялиться в потолок. Луна прекрасно заменяет здесь уличное освещение, неспешно и бесшумно перестилая свои прозрачные ковры по деревянному полу. И… тихо. Так тихо, что слышно, как вздыхают половицы, освобожденные от груза мебели, потрескивают ступени, по которым мы сегодня столько раз поднимались-спускались, с каким тонким посвистом проникают порывы ветра в старенькие оконные рамы. Как шумит трудолюбивый ручей неподалеку. Никаких машин, ближних и дальних, никаких людей, музыки…
Только дом. Только луна.
И я.
Укутанная, убаюканная тишиной, я наконец погружаюсь в покачивающуюся лодку сна, уже отплываю на ней, как… Резко сажусь, словно меня подбрасывает – испуганная, с колотящимся сердцем. Странно, что еще не вскрикиваю, как положено в триллерах и хоррорах: «Кто здесь?!»
Потому что в широкой щели только что плотно закрытой двери копошится нечто большое, бесформенное, темное…
– Ой, сонбэ-э… вы проснулись? – тянет это нечто.
Цежу сдавленным от испуга и обрушившегося следом огромного облегчения голосом:
– Ким Ючон! Я тебя сейчас просто убью! Ты зачем меня пугаешь?
Тот – теперь я уже вижу, что это хубэ в накинутом на голову расстегнутом спальнике – переминается у входа.
– Да я и сам боюсь! Тут так тихо, что кажется, все люди на свете вымерли! Так тихо, что слышно, как мыши шуршат и тараканы бегают!
– Фу! – рефлекторно поджимаю ноги. – Прекрати!
– Сонбэ, я никак уснуть не могу. Можно я тут с вами, рядышком, а? – Парень делает шаг в комнату, я рычу:
– Ючон, ты до утра точно не доживешь, убью тебя собственными руками!
– А я вот тут лягу, прямо у порога, – уговаривает хубэ, с размаху плюхаясь на задницу рядом с дверью.
– Вон пошел!
– А давайте ченч!
Подыскивая, чем бы запустить в неуемного парня – подворачиваются только собственные кроссовки, а вдруг не вернет, с него станется! – спрашиваю:
– Что еще за ченч?
– Вы разрешаете мне спать с вами… э-э-э, то есть в этой комнате, а я взамен не подпускаю к вам мышей и тараканов! И всяких ночных маньяков.
– Да нет их здесь, что ты выдумываешь! Ни тараканов, ни мышей! И маньяков тоже!
– В горной деревне – и нет?
Проклятый хубэ явно обладает даром внушения: теперь уже и мне мерещится топоток мышиных лап, шелест подползающих ко мне тараканьих стай и… кто это вдруг тихо постукивает в окно?! Ветка дерева или рука серийного убийцы? А то и вовсе какого-нибудь неупокоенного квисина? Окно ветхое, выдавить его – раз плюнуть! Вдвоем и правда не так страшно. Но сдаваться не хочется.
– Но…
– Честно-пречестно, не буду я к сонбэ приставать! – частит хубэ. – Говорю же: я парень порядочный…
Так и хочется язвительно прокомментировать: ну да, потому что спишь со всеми по порядку!
– Ну ладно, оставайся, чэнг-чанг[3] с тобой! – сдаюсь я.
– Это не он, а сонбэ со мной, что куда страшнее! – обрадованный Ючон намеревается проползти в мою сторону, я останавливаю его повелительным:
– Куда собрался? Обещал же спать у дверей!
– Я вам что, собачонка? – ворчит хубэ, покорно укладываясь рядом с порогом. – У двери, на коврике…
Хмыкаю:
– Ну да, сегодня ты мой сторожевой пес, сам сказал, вот и неси службу! Охраняй!
– Гав-гав! – послушно отзывается Ючон. – Злая, злая Минхва-нуна…
– Да, я такая, так что бойся! – Вновь укладываюсь – уже набок, чтобы приглядывать за трусоватым хубэ. Что за идиотскую причину он выдумал? Или реально не бывал нигде кроме мегаполисов, что здесь, что в «своих Европах», и в такой непривычной обстановке ему страшно?
– Приятных снов… – бормочет парень со своего «коврика». Да уж, пора бы увидеть хоть один, где не будет наговоренных ужасов, и самого главного моего кошмара – Ким Ючона!
Засыпает парень – ну, судя по его ровному длинному дыханию – моментально. Может, и впрямь боится спать один? Хм… а дома у него что, кто-нибудь постоянно дежурит в постели? Успокаивает боящегося темноты и тишины маленького Ючончика?
Хихикаю и сама отрубаюсь практически мгновенно.
Утром выясняется, что неугомонный хубэ все же ко мне перебрался, но устроился как-то… перпендикулярно: практически уткнувшись в мой бок головой, ногами к двери. Как будто длинная синяя (по цвету спальника) гусеница ползла во сне, ползла, пока не уткнулась в первое попавшееся препятствие – в меня. Гляжу на часы и резко сажусь: уже восемь! Самое большее через час подъезжать начнут.
Неласково толкаю торчащую из капюшона спальника черную взлохмаченную макушку.
– Подъем, трусишка!
Подарить ему какого-нибудь плюшевого медведя, что ли?
***
[1] Паджон – блинчик из рисовой муки с зеленым луком и морепродуктами.
[2] Трот – старый музыкальный жанр, особенно популярный в ЮК в 60-70-х годах.
[3] Чэнг-чанг – черт, черт побери.
