Текст книги "Офисный роман, или Миссия невыполнима (СИ)"
Автор книги: Наталья Колесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Глава 38
Коллеги уходят обедать, а я вприкуску с кимпабом и банановым молочком разбираю горы документов, заваливших соседний осиротевший стол. Оказывается, не так уж мало хубэ делал – во всяком случае, в последнее время!
К тому же обедать я привыкла именно с Ючоном, приговаривавшим, что его все еще растущему организму вредно питаться нерегулярно и всухомятку, а раз он не может оставить на произвол судьбы уважаемую сонбэ, придется ей о нем заботиться – то бишь тоже идти в кафе. Болтун.
Ни за что не признаюсь окружающим, но я слегка даже согласна с Шин Сорой – без этого разгильдяя и любителя почесать языком в отделе как-то пустовато и скучновато.
И не только в отделе…
В безлюдном кабинете звонок телефона особенно громкий и неожиданный, я даже вздрагиваю. Смотрю на высветившийся номер: неизвестный. Надеются застать здесь кого-то во время обеда? Притворюсь, что и меня тоже нет! Звонки длятся и длятся; выдыхаю с облегчением, когда телефон наконец умолкает. И тут же начинает трезвонить снова. А вдруг что-нибудь важное? Вдруг какой-то ценный специалист, которого наши эйчары добывали с потом и кровью, наконец решился перейти туда или сюда? Хотя обычно им дают телефон не отдела, а персонального менеджера, который с ним работает… Точнее, обрабатывает.
– Алло? – не выдерживаю я.
– Добрый день! – оповещает прохладно-вежливый мужской голос. – Мне нужна госпожа Ким Минхва.
– Это я.
– Если вы сейчас не слишком заняты, не могли бы вы подойти в кабинет…
Еще бы не могла!
Еще лучше бы не смогла!
Мечусь по помещению, не в силах сообразить, что нужно сделать в первую очередь. А! Расчесаться и поправить макияж! И не надо смотреть такими перепуганными глазами и так гореть щеками! Еще решат, что у меня аллергия.
Хотя так оно и есть. Имеется у меня аллергия на кое-каких однофамильцев!
И вот я сижу в кабинете одного из них, прикрыв подрагивающие колени папкой с совершенно ненужными бумагами – типа явилась на этот этаж, в этот кабинет исключительно по делу, а не для какого-то приватного… и наверняка неприятного разговора!
– Кофе? Чай? – предлагает мужчина, расположившийся в кресле напротив.
– Да.
Так как на меня смотрят молча и выжидающе, соображаю, что ничего не соображаю, и кусаю себя за щеку изнутри. Ай! Больно! Зато я немного прихожу в себя и могу выдавить более внятный ответ:
– Кофе. Айс-американо, пожалуйста.
И опять мысленно проклинаю свою тупость – сейчас мне скажут: «тут вам не кафе!». Но хозяин кабинета кивает секретарю, и через несколько минут передо мной аккуратно ставят ароматную кружку. Ну конечно, в приемной и кофе-машина имеется…
Хозяин жестом приглашает угощаться и сам отпивает из крохотной чашечки – наверное, двойной американо, конечно, такому большому руководителю нужно много энергии! Я тоже делаю глоток; лед позвякивает в моей кружке. Очень хочется надеяться, что сам по себе, а не потому что мои зубы постукивают или трясутся пальцы. Опускаю кофе на блюдце, стараясь не брякнуть слишком громко.
Глаза мужчины улыбаются.
– Очень рад с вами наконец познакомиться, Ким Минхва-ши!
Откашливаюсь.
– Я тоже, директор Ким Ханыль.
***
Глава 39
Само собой разумеется, что Первый принц корпорации «Ильгруп» не то что не должен знать имени какого-то стажера, но и даже подозревать о его существовании.
Но…
– Мы уже встречались, помните?
Забудешь тебя, как же! Не успеваю и рта раскрыть, как Ким Ханыль продолжает:
– В нашем торговом центре, где мой тонсэн покупал для вас брендовую косметику.
Если бы для меня! Я от той косметики стоимостью с мою квартальную зарплату даже капельки не получила! Значит, вот когда Первый принц, а по совместительству брат Ючона, заинтересовался: и кто же это так успешно доит его младшенького? Но Ханыль опровергает мою догадку:
– Я давно – то есть уже пару месяцев – хочу познакомиться с человеком, который смог заставить взяться за ум моего безнадежного тонсэна!
Сквозь растерянность и шок от происходящего, оттого, что я внезапно один на один беседую с Самим, пробивается знакомое раздражение, и я выпаливаю, не подумав:
– Да почему вы все решили, что Ким Ючон совершенно безнадежен?!
Не ожидавший и наверняка не привыкший к таким вспышкам собеседников директор откидывается на спинку кресла. Сводит пальцы домиком, задумчиво меня рассматривая. Глаза у него темно-карие – видимо, младший брат унаследовал янтарный цвет собственных от матери. Ханыль неожиданно улыбается:
– Вероятно, потому что никому из нашей семьи не удалось добиться того, чего добились вы, Ким Минхва-ши! Вы очень необычный человек.
Необычная, как же! Представляю, как я сейчас выгляжу – еле дышу, щеки красные, коленки-руки подрагивают, глаза вытаращены. Хорошо хоть голос не дрожит. Вроде бы.
– Я совершенно обыкновенная. Из совершенно обыкновенной семьи. Ваша матушка и бабушка, то есть, простите, госпожа председатель, уже всё про это знают, – вновь берусь за кофе и стреляю взглядом поверх кружки: – И господин директор наверняка тоже?
Ханыль задумчиво кивает. Конечно, он узнавал (и куда раньше озаботившихся тем же самым родственниц) о сонбэ непутевого братца...
И тут меня осеняет:
– Так это по вашему приказу главный секретариат интересовался мной у руководительницы Ли? А я-то голову ломала, кому вообще могла там понадобиться!
Новый кивок. Это не семья, а просто следственный комитет какой-то – все собирают сведения о личности Ким Минхвы! И беседуют с ней по очереди.
– Да-а, – качает головой Первый принц, – мои работники не на высоте! Я ведь распорядился, чтобы информацию собирали строго конфиденциально. Придется их наказать.
Говорит вроде бы серьезно, но ямочки на щеках (хоть что-то схожее с Ким Ючоном!) выдают потаенную улыбку. Я гляжу на него завороженно, но уже не как кролик на удава, а как фанатка – на шагнувшего с экрана айдола-мечту. Если в разговоре с мамашей Гу Суок хотелось просто откусить ей голову, с бабушкой-председателем я старалась вести себя вежливо из-за ее возраста, а больше всего – положения, то с Первым принцем… На миг примечталось: вот бы сам Ким Ханыль пришел в наш отдел стажером, я бы с ним точно замутила по-настоящему, а не как с Ючоном!
Несбыточные розовые мечты офисных девиц, замки из воздуха! Даже несмотря на то, что я, возможно, единственная с… не руководящих этажей нахожусь с ним так близко и беседую на такие личные темы.
– А господин директор знает, что его родственницы встречались со мной и даже с моей семьей?
– Да. Искренне прошу за них прощения, сожалею, что вам доставили столько беспокойства. Думаю, они слишком преувеличивают проблему…
Киваю – уже с облегчением:
– Конечно, преувеличивают! Мы с Ючоном вовсе не…
Хотела сказать: не так уж влюблены, да и вообще разбежались, но Первый принц продолжает:
– …Не так уж важно происхождение, достаток, образование любимого человека – если он делает тебя лучше и счастливее.
Растерянно моргаю: с одной стороны меня сейчас как бы принизили, с другой – вроде бы похвалили… И что вообще имеется в виду? Неужели?..
– Хочу заверить, что всецело одобряю и поддерживаю тонсэна с госпожой Ким Минхвой! – решительно заканчивает директор.
Я чуть не начинаю истерически хихикать: братья с обеих сторон внезапно решили поддержать нашу любовь! Что за понимающие и романтичные парни! Хотя Минсок заботится прежде всего о самом себе: понравилось щедрое «содержание», подкинутое Ючоном (не забыть вернуть с получки!) А что насчет Первого принца? Я ведь его совершенно не знаю: все мои восторженные впечатления – от красивых картинок в корпоративной сети, СМИ и на экране. Он реально хочет помочь? Закидываю пробное:
– А как же… поговаривают, у госпожи председателя и вашей омони свои планы, выгодная женитьба Ючона на подходящей девушке с хорошей родней?
Небрежный взмах руки.
– Только лишь умозрительные идеи, никаких договоренностей, даже устных, и уж точно никаких официальных помолвок! Я точно знаю.
Хоть здесь Ючон не наврал: никаких обещаний никому не давал, ни на что не соглашался и даже не собирается!
– То есть, никакого вреда семье господина директора наша… связь не принесет? – продолжаю допытываться я. Наверное, выгляжу сейчас подозрительной душнилой, но когда тебя со всех сторон критикуют и запрещают, такая неожиданная поддержка и одобрение даже вызывают настороженность.
– Вы должны понять, – терпеливо говорит Ким Ханыль, – что наша семья никогда не возлагала на Ючона больших надежд, а потому ничего особо от него не требовала: лишь бы не доставлял неприятностей. Это, конечно, мальчишку избаловало...
Я тоже считала хубэ избалованным – деньгами и вседозволенностью. Деньги остались, а вот излишне снисходительной любви близких что-то не наблюдается.
– К тому же корейское общество до сих пор очень консервативно, и как бы мы не скрывали, слухи все равно просачиваются… – Пауза. Похоже, от меня ожидают уточняющего вопроса, но я лишь пожимаю плечами.
– Если господин директор сейчас намекает, что Ючон незаконнорожденный, я это знаю.
Красивые брови Принца удивленно изгибаются.
– Вот как? Значит, вы знали, он рассказал вам…
– И знаю и рассказал. И меня это РЕАЛЬНО не волнует.
В отличие от всех.
– Интересно… Рад за вас. Но именно по этой причине самые лучшие партии моему тонсэну не светят.
Я допиваю кофе – лед растаял и напиток стал безвкусно-водянистым. К этому времени и во мне самой подтаял шок от неожиданного тет-а-тета с Принцем: стало ясно, что хотя бы здесь меня не будут унижать, запугивать и требовать оставить младшенького Кима в покое. Я даже осмеливаюсь перефразировать все им сказанное:
– Другими словами, даже если тонсэн господина директора вдруг возьмет и женится на мне, семья Ким ничего не приобретет, но и ничего не потеряет?
– Именно так, – кивает Ким Ханыль. – Зато вы двое можете приобрести.
– А? – озадачиваюсь я – только собралась преподнести успокоительную для всего чеболата весть, что мы с хубэ окончательно расстались…
– Омони я беру на себя, – обещает директор. – С председателем будет труднее, хотя я у нее любимый внук и ко мне всегда прислушиваются (Да уж, в «скромности» старший брат не уступает младшему!) Но даже если она лишит тонсэна содержания, я помогу. Думаю, девушка с таким твердым характером, как Минхва-ши, – обласкивает меня теплым взглядом, – сумеет выдержать некоторые временные трудности и препятствия, пусть даже вам придется уехать заграницу…
– Стоп-стоп-стоп! – Не зная, плакать или смеяться – и тут за меня всё решили! – я даже забываю об этикете и трясу в воздухе руками, прерывая Ханыля. – Мне кажется, что все не так уж страшно! Конечно, я очень благодарна директору Киму за поддержку, не ожидала…
– Не стоит благодарности, – вставляет Принц, пока я набираю воздуха для продолжения. – Мне просто хочется вернуть долг моему брату. Честно признаться, наша семья не обрадовалась его появлению, и не очень… по-родственному обращалась с ним в детстве. Поэтому в отрицательных чертах характера Ючона виновато не только его происхождение, но и мы сами.
– Да… – сбитая с мысли я мешкаю. Вроде директор говорит правильные вещи – про долг, про отношение к Ючону, но… утверждать, что парень такой потому, что появился на свет не в законном браке – как-то уже… перебор. – Но видите ли…
Что именно Первый принц с его добровольно взятой на себя миссией семейного миротворца должен увидеть договорить не успеваю. Потому что дверь широко распахивается и в кабинет влетает принц самый младший. Со всеми его врожденными отрицательными сторонами характера, которые он начинает демонстрировать с самого порога – то есть хватать меня за руку и орать:
– Минхва-нуна, мы же договаривались: ты не будешь встречаться с моей семьей в одиночку!
Старший брат откидывается на спинку кресла и очень выразительно глядит на своего референта, маячащего за спиной незваного посетителя. Мужчина виновато кланяется и аккуратно прикрывает дверь в приемную, а Ким Ханыль с невозмутимым лицом слушает брата, напустившегося уже на него:
– Что здесь происходит?! Зачем ты ее вызвал?
Вот только семейного скандала еще и не хватает! Не делая попыток вырвать руку из пальцев хубэ, я поднимаюсь и кланяюсь:
– Господин директор, благодарю вас за ваши добрые слова, – подчеркиваю специально, выразительно глядя на Ючона, – За поддержку. Было очень приятно с вами познакомиться.
– Взаимно, – отвечает Первый принц, с ленивым любопытством разглядывая злющего брата, – я и не ожидал, что вы такая… интересная. (Неразборчивое шипение со стороны Ючона) Надеюсь, наше знакомство продолжится и дальше.
– Я тоже…
– Мечтай! – заявляет хубэ – сразу обоим, и я начинаю подталкивать его к выходу, приговаривая:
– Обеденный перерыв уже закончился, нам пора…
– Но я не договорил… – упирается парень, я говорю с нажимом:
– Мы уже уходим! – и попросту выпихиваю его в приемную. Помощник с секретарем кланяются нам вслед так почтительно, что я даже теряюсь: то ли как драгоценным гостям директора Ким Ханыля, то ли они просто в курсе, кто этот злой взъерошенный парень.
Перед лифтом уже я хватаю Ючона за руку и тащу его на лестницу. Ладно, потеряю еще пять минут своего драгоценного рабочего времени на утихомиривание этого балбеса: не хватает, чтобы он из-за какой-то ерунды опять ссорился с семьей! К тому же это снова на мне отразится.
– Что он тебе сказал? Оскорблял? Угрожал? – требовательно спрашивает Ючон. Взгляд так непохожих на Ханылевских глаз встревоженно скользит по моему лицу. Заявляю с вызовом:
– Ничего подобного! Представь себе – он даже предложил нам помощь. Похоже, бабуля председатель не поставила твоего хёна[1] в известность, что мы с тобой «расстались», – изображаю пальцами кавычки. – Вот он и пожелал познакомиться со своей будущей… невесткой.
– По-омощь? – протягивает Ючон. – Это что-то новенькое! Совершенно не похоже на Ханыля – помогать мне. Что конкретно он сказал?
Пересказываю, старательно избегая того, что может показаться Ючону обидным. Мне и самой почему-то за хубэ обидно.
Ну так… немножко.
Когда я дохожу до предложения уехать заграницу, парень шлепает ладонью по стене и смеется:
– А-а-а, ну так все понятно!
– И что тебе понятно?
– Да Ханыль просто об этом мечтает! Они с матерью были против, чтобы меня выдергивали в Корею, бабушка и Ханён, наш средний брат, настояли! Не успел я приехать, как хён посоветовал мне особо не напрягаясь отработать так-сяк оговоренный срок, и тогда он поможет мне вернуться в Европу. Раз вышло не по его, теперь пытается это сделать с помощью нуны!
– Ну не зна-аю, – тяну я. Я не в курсе отношений братьев, и не уверена, можно ли верить самому Ючону. – Директор показался мне вполне искренним. Заботящимся о тебе.
– Ну коне-ечно! – передразнивает меня хубэ. Упершись рукой в стену слегка наклоняется, чтобы смотреть мне прямо в глаза. Продолжает издевательски: – Разве может наш Первый принц оказаться непорядочным? Такой красивый, воспитанный, обаятельный, к тому же главный наследник и вообще мечта всех женщин, да?
Смотрю в близкие, злые, несмотря на усмешку глаза. Умом я понимаю, что вот этот парень, только что пытавшийся защитить меня, как он думал, от нападок брата – морочивший мне голову чеболь в третьем поколении. Наверняка и вдоволь повеселившийся над напыщенной сонбэ, учившей его уму-разуму. А в будущем еще и крупный руководитель того или сего с женой из богатой влиятельной семьи (хальмони так просто от него не отстанет!).
И все же я вижу перед собой не слишком путевого, одинокого парня без отца и матери, которого в семье никто никогда не любил. То выбешивающего на раз, то доброго и заботливого. Безо всякой цели и стремления в жизни. Интересно, когда тебе доступно так много, если не все, остаются ли вообще какие-то мечты и желания? Ну, кроме желания развеять бесконечную скуку? Первое поколение Кимов зарабатывало капитал. Второе – преумножало. Третьему остается лишь тратить? Но тот же Ханыль и второй брат, забыла, как его имя, руководитель отделения «Ильгруп» в Пусане, не только тратят, но и продолжают трудиться…
Какие же мы с Ючоном разные! Но почему я все никак не могу ему позавидовать?
Чтобы окончательно не разжалобить саму себя, интересуюсь ядовито:
– Думаешь, тебя считают серьезным конкурентом?
– Это вряд ли, хотя бабушка была бы просто счастлива: ей нравится, когда все вокруг из шкуры выпрыгивают, доказывая, кто сильнее и лучше. Лишь бы это никак не вредило ее драгоценной «Ильгруп», конечно!
– Тогда почему ты думаешь, что директор Ким Ханыль…
– Хён просто-напросто меня недолюбливает, – легко говорит Ючон. – В детстве даже…
Так как он умолкает, рассеянно глядя в окно, я переспрашиваю:
– «В детстве даже» – что?
– А, неважно! Дело прошлое.
– Так, ну допустим, Ханыль тебя недолюбливает и хочет держать от семейной компании подальше. А я-то здесь при чем? Почему он предлагает помощь мне?
Ючон пожимает плечами:
– Да это же элементарно: продолжи я встречаться с девушкой, которую моя семья забраковала, окончательно впаду в немилость у бабушки!
– А у тебя хватило бы смелости? – интересуюсь я легкомысленно.
Ючон упирается в стену второй ладонью – так что я оказываюсь в кольце его рук. Не тесном, но все-таки излишне близком. «Классический кабедон[2]», – с иронией думаю я, но сердце так же «классически» начинает биться быстрее. Ну а что, обстановка располагающая: двое практически в обнимку на безлюдной лестнице…
Хубэ глядит исподлобья. Спрашивает серьезно:
– А Минхва-нуна хотела бы?..
Мое сердце вообще делает кульбит. Пытаясь вернуть его на нормальное место, только и могу переспросить:
– «Хотела бы» – что?..
Не знаю, что ожидаю услышать (да знаю, знаю!), но получаю в ответ:
– Чтобы я схлестнулся с братьями за «Ильгруп»?
– О. Да это вообще не мое дело! Как ты сам захочешь…
– Но тогда я бы нуне нравился больше?
– Что?
– Ну как «Первый принц», например?
Моргаю растерянно. Первый принц – это же просто мечта такая! Красивый актер на экране. Волшебная сказка, как говорил сам Ючон. А мечтать о Ким Ючоне – извините! Об этом ленивце, вруне, чеболе, не знающем и не понимающем настоящей жизни. Моей жизни.
…Заботящемся обо мне, добром, немного одиноком, но веселом парне.
Стоящем сейчас так близко, что я ощущаю не только утренний парфюм, но и его собственный запах: кожи, одежды. Тепло, скорее, жар его тела.
Смотрящем на меня в упор близкими потемневшими глазами. Оттого, что он так рядом, мое собственное зрение как будто плывет, рассеивается – иначе почему вдруг взгляд опускается на его губы: сейчас не улыбающиеся, но ямочка на левой щеке все равно не исчезает. Я даже осторожно касаюсь ее – удостовериться, на самом деле она есть или только кажется. Вздрогнувший Ючон перехватывает мою руку, пальцы его сейчас невыносимо горячие, и меня тоже обдает жаром. Кажется, у нас обоих одновременно подскочила температура…
– Нуна, – выдыхает Ючон и придвигается ко мне так близко, что я закрываю глаза. Его выдох касается моих губ. – Минхва, я…
Где-то внизу пушечно хлопает дверь, мы чуть не подпрыгиваем от неожиданности и приходим в себя. Я уж точно прихожу, потому что парень и не думает отодвинуться. С силой толкнув его в грудь, выпаливаю от растерянности и внезапно накатившей злости – прежде всего на саму себя (как это я расслабилась, расчувствовалась!):
– Ким Ючон, я тебя просто ненавижу!
Даже забываю про лифт и несусь вниз по лестнице, дробно стуча каблуками по ступенькам, отчего еле могу расслышать:
– Да уж знаю…
Перед лестничным поворотом кидаю взгляд наверх: Ючон так и стоит на площадке, привалившись к стене, и смотрит мне вслед. В этот момент я и впрямь его ненавижу: мерзкий, никчемный, отвратительный… на секунду заставивший меня забыть, кто он такой, заставивший желать его объятий, и поцелуя… и дальше и больше, если уж на то пошло! Того, что для самого – лишь очередное развлечение.
Да гори ты в аду, Ким Ючон!
***
[1] Хён – «старший брат». Обращение мальчика, парня к старшему брату или к тому, кто постарше.
[2] Кабедон, кабэ-дон – сцена, часто используемая в анимэ, дорамах: парень прижимает девушку к стене, в то время как одна или обе его ладони хлопают о стену.
Глава 40
Обычно сотрудники с утра сонны, хмуры и вялы, взбадриваются лишь перед начальницей, но сегодня в отделе небывалое оживление: болтовня, смех, перебегание от стола к столу, еще и с соседних кабинетов то и дело кто-то заглядывает… И мое появление встречается с непривычным энтузиазмом:
– А вот и Минхва-ши наконец!
– Сейчас мы все узнаем из первых рук!
– Быстрее снимай куртку, сюда иди!
Я поспешно скидываю верхнюю одежду и сумку на кресло и подхожу к кучкующимся вокруг стола Соры коллегам.
– Что-то случилось?
– Конечно случилось!
– Ты же знала, да?
– Все знаешь и молчишь?!
– Ну как так можно было! Уж нам-то ты могла сказать! Предупредить!
Теряюсь:
– А? Что? Вы вообще о чем?
Сора отъезжает от стола и тычет пальцем в монитор:
– Читай!
Послушно пробегаю взглядом свежие объявления в корпоративной сети: обновления в файлообменниках, поздравления с днями рождения, перечисление «Работников месяца» в структурных подразделениях, семинары и курсы, ежедневная котировка акций предприятий, входящих в «Ильгруп», запланированные ремонтные работы, новые назначения… взгляд двигается ниже и… возвращается.
Обычно под таким объявлением выкладываются краткие данные новых работников: год рождения, образование, опыт работы, награды и прочее. Вот и под фотографией с нагло улыбающейся рожей хубэ выложили… натуральную бомбу – из какой именно семьи происходит новый юридический стажер. Похоже, семейный совет Кимов решил больше не держать это в секрете, чтобы не повторился казус с «нищебродкой», покусившейся на их драгоценного малыша!
Я отрываюсь от экрана и обнаруживаю несколько сверлящих меня взглядов – среди них и очень недобрый руководительницы Ли.
– Ким Минхва! – командует она. – Ко мне в кабинет! Немедленно!
Следующие десять минут кажутся бесконечными. Нет, я не знала, вот только сейчас узнала вместе со всеми. Нет, даже не догадывалась, откуда! Нет, уверена, никаких претензий со стороны стажера Ким Ючона не последует, руководительница Ли всегда была к нему справедливой, даже излишне снисходительной… Есть оставить свое мнение при себе! Есть доложить, если бывший хубэ упомянет руководительницу в каком-то негативном ключе, тем более никаких бесед у меня с ним вообще не предвидится. Есть идти работать!
Потом час повторения тех же мантр перед старшими коллегами (чувствую, одним днем здесь не обойдешься, придется твердить это до конца года!). Рю Чжисоп целый день с надрывом вопрошает, разве он был неправ, воспитывая недолгого стажера в строгости, отдел или хором уверяет его, что он все только во благо молодого чеболя, либо скромно отмалчивается. Шин Сора периодически бьется выпуклым лобиком о клавиатуру и стонет: как она могла не догадаться, не разглядеть в таком милом обаятельном юноше харизму наследника корпорации! Ведь целый чеболь рядом был, бери его голыми руками! Эх, глупая, хочется сказать мне, да кто бы тебе это позволил – ухватить Ким Ючона руками хоть голыми, хоть в перчатках, хоть даже кончиком пальца! Сейчас бы вертелась как угорь на сковородке, задолбанная со всех сторон его «дружелюбной» семейкой!
В итоге виноватой традиционно назначают меня: не рассмотрела, не сообразила, не свела концы с концами, как можно быть такой невнимательной, неумной, недогадливой! А ведь общалась с ним куда ближе всех остальных! И не возразишь: не только бесполезно, но и потому что я со всем согласна – все частицы «не» я собрала заслуженно!
Горячие обсуждения (с привлечением соседних отделов) идут и на следующий день, и на второй, и до конца недели… А в пятницу каким-то непостижимым образом превращаются в утверждение, что бывший наш, а ныне стажер юридического отдела Ким Ючон просто обязан угостить своих старших коллег прощальным благодарственным ужином! Полдня заставляют меня ему позвонить (сами отчего-то не рискуют – боятся нарваться на перечисление обидок?), и в конце концов частично додавливают: я сбрасываю Ючону сообщение: «Коллеги хотят отвальной вечеринки». Ответ приходит почти мгновенно: «Отлично! Жду вас всех сегодня в семь в… PS: И Ведьму не забудь прихватить!». Опустив почетный титул руководительницы Ли зачитываю сообщение вслух, и до конца дня в офисе царит совершенно нерабочее настроение: место, названное бывшим хубэ, сейчас очень модное, на слуху, не попасть, вот что сила чебольства делает!
Уже когда коллеги стоят одетыми на пороге, объявляю, что я не иду – и работы много и желания никакого. Без особого рвения меня пытаются утащить с собой, конец уговорам полагает Шин Сора: мол, а вспомните, как Минхва хубэ буллила и муштровала, конечно, как ей теперь смотреть ему в глаза, как бы еще извиняться не пришлось! Поглядев на меня сочувственно, отдел во главе с Ведьмой отчаливает веселиться и наводить мосты с чебольей порослью, а я со вздохом облегчения возвращаюсь к работе.
Но то и дело зависаю, как перегруженный заданиями комп. Представляется, как за богато накрытым столом в модном заведении (которого я так и не увижу!) царят преувеличенное веселье, вкрадчивое заискивание, лихорадочно-запоздалый флирт, завуалированные извинения или панибратская бравада (мы ведь твои первые учителя, будь благодарен нам и в будущем!) – и все это хубэ-чеболь принимает как должное…
Тьфу! Вот сколько можно? После того лестничного недопоцелуя безуспешно старалась выбросить всё (и всех) из головы. Ты еще снеки и конфетки начни Ючону таскать, как влюбленная школьница!
…Это кто здесь влюблен?! Ну уж явно не я! С самого начала я относилась к парню как… ну как… к младшему брату… к моему собственному брату, да! Кстати, у них очень много общего: и привычка жить за чужой счет, и лень, и нахальная уверенность, что все вокруг им должны – просто так, за красивые глазки. Или происхождение. А то, что Ючон иногда помогал мне, что ж … и Минсок способен на добрые поступки. Иногда. Очень редко.
А что там случилось-не случилось между нами на лестнице – вообще неважно. Даже нормально. Обычного физического притяжения между молодыми мужчиной и женщиной никто не отменял. Если они друг другу не противны, конечно. А мы к тому же изображали влюбленную парочку, и со временем нечаянно вжились в роль… Да. Именно так. Так что нечего стыдиться или переживать по такому незначительному поводу. Все нормально!
Повторяя сквозь зубы это свежепридуманное заклинание «нормально-нормально-нормально» медленно приближаюсь к концу затянувшегося рабочего дня, когда замечаю краем глаза движение в дверях кабинета. Оглядываюсь – и заклинания, мантры, успокаивающие аффирмации идут псу под хвост. Какое там «нормально», когда при взгляде на Ким Ючона сердце проваливается в живот и там начинает бешено колотиться! Растерянность сменяется злостью: и тут меня достал! Я резким движением вырубаю компьютер, захлопываю папку и, не глядя на неожиданного визитера, начинаю складывать в сумку мобильник, помаду, салфетки. Мой рабочий день на сегодня закончен, вот так вот!
Слышу за спиной:
– Минхва…
Так и не научился обращаться правильно!
– Что ты здесь делаешь? – холодно спрашиваю я, не оборачиваясь. – Ты же должен сейчас быть на ужине. Бросил собственных гостей?
– Я оставил им свою карту, пусть веселятся дальше…
– Но ты же понимаешь, что они не только хотят угоститься за твой счет, но и облегчить душу, извиниться… да в конце концов, завязать полезные связи на будущее?
– Мне это неважно.
– Да тебе все неважно! – мгновенно вскидываюсь я. – Забываешь, что у нас, у маленьких людей, тоже есть свои планы и… и чувства! Все играешься с нами, да?!
Ожидаю, что хубэ сейчас начнет оправдываться или спорить, кидаться встречными обвинениями, и мы окончательно расплюемся. Чтобы он даже не смел ко мне приближаться. Зачем вообще пришел? Утащить меня на прощальный ужин? Или по принципу – раз гора не идет к Магомеду, так Магомед идет к горе?
Но Ючон выдыхает как-то устало:
– Минхва-нуна…
– Не называй меня так!
– Мне сейчас позвонили, и я приехал сказать…
Обрываю хубэ его же словами:
– Мне это неважно! – Прохожу мимо него к выходу, однако парень хватает меня за руку. – Отпустил немедленно!
Но Ючон говорит:
– Сонбэ, господин Чхве Мансик, он…
***
