Текст книги "Офисный роман, или Миссия невыполнима (СИ)"
Автор книги: Наталья Колесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Глава 41
Мы сидим на полу в похоронном зале, словно пара родственников, готовых принять глубокие поклоны кхынчоль, соболезнования от знакомых, друзей и коллег умершего. Сколько их у человека его возраста вообще осталось? Гляжу на фото господина Чхве среди траурных белых хризантем: на нем он еще просто пожилой, а не тот глубокий старик, каким мы с Ючоном его застали.
Поминальный столик занят только один: за ним та самая хозяйка маленького кафе да еще несколько людей преклонного возраста – наверное, это все соседи, оставшиеся на опустевшей улочке. Бабуля с наслаждением рассказывает очередному пришедшему, как заглянула к «старику»: «прямо сердце чуяло!» – и обнаружила мертвого хозяина, лежавшего в своем старом, но чистом и выглаженном костюме, прижимая к груди портрет дочери. Словно он готовился к тому, что сегодняшней ночью умрет…
А, может, и приготовился, думаю я. Никто ведь не делает вскрытия старикам, еще и похоронили бы как безродного, если б не примчавшийся по звонку владелицы кафе Ким Ючон, и организовавший все погребение. Непривычно молчаливый и серьезный парень наливает мне следующую рюмку. Кручу ее в руке, признаюсь:
– А я ведь обещала к нему приходить… все собиралась, но откладывала и откладывала до следующих выходных…
– Я тоже.
Мы выпиваем и слушаем, как старики, уже посмеиваясь и споря, вспоминают события давно минувших лет, сыпля с трудом извлеченными из памяти именами и датами: последние осколки тающего зеркала прошлого, которое окончательно исчезнет вместе с ними…
– Ему выплатили компенсацию за смерть дочери, не знаешь?
– Выплатили, – мрачно говорит Ючон, – только господин Чхве не успел этими деньгами воспользоваться. Точнее не захотел.
Оказывается, старик перевел все деньги в Общественный фонд защиты женщин-работниц. А ведь мог прожить свои последние годы безбедно… Не захотел, как он тогда сказал, «делать воны на крови дочери». Может, и держался на этом свете из-за надежды наказать виновных. А потом и эта цель исчезла – с нашей с Ким Ючоном помощью…
Замечаю текущие по лицу слезы, лишь когда хубэ молча протягивает мне салфетки. А когда я начинаю всхлипывать, бормоча: «Ну почему все так? Вот скажи, почему все так?!», еще и притягивает меня к себе. Уткнувшись в твердое плечо парня, уже открыто и громко рыдаю, словно подросток, впервые столкнувшийся с несправедливостью и жестокостью людей и жизни в целом.
– Вот разревелась… Все точно решат, что я близкая родственница Чхве Мансика, – бормочу я неловко. Ючон вежливо наполняет мою рюмку, остатки выливает себе и задумчиво комментирует:
– Хорошо, когда вообще есть кому плакать. Вот обо мне точно никто не зарыдает…
Давит на жалость? Хотя судя по его семейке такое вполне может случиться, я подбадриваю парня с насмешкой:
– Так и быть, оброню по тебе пару слезинок – от облегчения, что теперь ты уж точно оставишь меня в покое! Даже цветочки в крематорий могу принести!
Ючон картинно хватается за сердце.
– Тогда я спокоен: Минхва-нуна позаботится обо мне и после моей смерти!
Продолжаю могильную тему:
– После-то какие с тобой хлопоты – лежишь себе смирненько, никого не достаешь… – И спохватываюсь: смех, конечно, смехом, но… Понизив голос, спрашиваю: – С тобой же больше ничего… странного не происходило?
– Странного? – не сразу понимает Ючон. – А, нет. Никто меня больше не топил и с лестниц не сбрасывал, так что не надейтесь, сонбэ!
***
Глава 42
Из-за обрушившегося на город осеннего тайфуна свободных такси нет, сколько ни проверяй заказ в приложении. Мы топчемся у стеклянных дверей под козырьком здания, наблюдая, как люди, закатав штанины или задрав полы одежды, бегут в ближайшее укрытие. Порывы ветра такие, что ливень иногда просто горизонтальный. Брр! Хорошо, что я как следует выпила, иначе бы продрогла от одного только взгляда на непогоду!
У Ючона уже третий отказ от водителя на подмену: просто не смогут сюда добраться. Но не ночевать же прямо здесь в крематории! И прогноз не утешает: ливень будет идти еще несколько часов. Бедолаги, живущие в подвалах и полуподвалах, представляю, какой там сейчас потоп!
– А твой дядюшка Ом? – вспоминаю я. – Он не может за тобой приехать?
И заодно меня увезти… Хотя нам в совершенно противоположных направлениях – Каннам на юге Сеула, а мой дом на севере. Представляю, как по колено в воде добираюсь до ближайшей станции метро, а потом еще до своего дома на холме. Да на мне ни одной сухой нитки не останется! Если вообще не унесет ветром или не придавит перевернувшейся остановкой, как в новостях уже писали… Господин Чхве Мансик специально выбрал такой день для кончины – чтобы мы гарантированно его запомнили!
– Так! – буквально с моей интонацией говорит Ючон. – Поедем на моей машине.
– С ума сошел! Ты же выпил!
– Нуна забыла, сколько я вообще пью? На корпоративе успел опрокинуть всего одну рюмку, она уже давно выветрилась, да здесь неполных две. Сейчас куплю в больничной аптеке «отрезвин» и поедем. Не торчать же здесь всю ночь!
– Представляешь, какой скандал поднимется, если наследника «Ильгруп» задержат за рулем пьяным? Ты же у нас известная личность! Как выяснилось.
– Какой «задержат»! Дорожной полиции сейчас не до моих смешных промилле – с пробками бы разобраться и людей эвакуировать! Я быстро!
Надо бы ему запретить, но я гляжу на стихию, и понимаю, что по большей части Ючон прав: и насчет того, сколько это продлится, и что сейчас не до штрафов – быть бы живу!
Хубэ уже незачем соблюдать конспирацию: со своей предыдущей развалюхой он расстался, сегодня на серебристом «дженезисе». Прыгаю прямо с крыльца в приоткрытую дверь машины, но все равно в салоне образуется лужа, хоть ноги поджимай!
– Наконец-то я нормально прокачу Минхва-нуну! – объявляет Ючон с неуместным воодушевлением.
«Нормально» превращается в двухчасовой кошмар. Мы то ползем в колонне бесконечных машин, то натурально плывем (я тихо повизгиваю, Ючон ругается под нос), причем всё полувслепую, «дворники» не справляются с потоками, льющими сверху – водопроводная авария, у них там, на Небесах, что ли? На одной из бесконечных остановок (впереди очередное столкновение или непрекращающийся «красный свет») у Ючона звонит телефон. «Хён Ханыль» – успеваю увидеть я, прежде чем парень нажимает громкую связь.
– Ты где?
– Отвожу нуну Минхву домой.
Короткая пауза.
– Ты же вроде должен быть на корпоративе?
– Уже нет, – лаконично отвечает Ючон.
– Понятно. Ким Минхва живет же на?..
В изумлении таращу глаза, услышав свой собственный адрес. Ючон, кинув на меня быстрый взгляд, издевательски протягивает:
– Подумайте, какая осведомленность! Хочешь по примеру нашей хальмони тоже в гости наведаться?
– Перезвони, как ее высадишь! – командует Ханыль. – Ты же не собираешься провести у нее ночь?
Ючон с ехидным вопросом заглядывает мне в лицо, я молча показываю ему кулак, и хубэ вздыхает с картинным разочарованием. Но брату говорит:
– Не твое дело! – и прерывает связь. Мы успеваем услышать «обязательно перезвони!»
– Какая милая братская беседа, – комментирую я. – Ты всегда так с родственниками разговариваешь? Тогда понимаю, почему они тебя… чуток недолюбливают.
Между прочим, у самого Ким Ханыля интонации сейчас совершенно другие, чем когда мы беседовали у него кабинете: говорит отрывисто, холодно. Командным тоном. Настоящим директорским.
– Может, что-то срочное? А ты тут из-за меня тащишься через весь город…
– Знаю я это срочное! – отмахивается Ючон. – Видимо, хальмони сообщила ему, что передает мне большой пакет акций.
– И что? – не врубаюсь я.
– «Что»? – Вновь эта удивленная снисходительность во взгляде, которую в исполнении моего хубэ я просто ненавижу. – Это значит, что теперь со мной придется считаться.
Вспоминаю лестничный разговор: «хотите, чтобы я боролся со своими братьями за главенство в «Ильгруп»?» Неужели?..
– Ты сам ее попросил?
– Нет! – сердито заявляет Ючон. – Это всё Минхва-нуна виновата!
– Совсем дурак? Я-то здесь при чем?
– Нуна меня так успешно воспитывала, что бабушка решила: я – уже достойный член семьи Ким. Теперь живи здесь, работай в семейной фирме и конкурируй со своими братьями! Как будто я всего этого хотел и добивался!
Меня разбирает нервный смех: выговаривает за то, что я хорошо выполнила поручение!
– Ну так не воспитывался бы! Зачем ты поддался?
– Я хотел… – Ючон сжимает руль и придвигается к лобовому стеклу, вглядываясь в водяной хаос. – …понравиться Минхва-нуне. Хотел о ней заботиться.
Это настолько близко к тому лестничному полупризнанию, что я опасливо молчу. Не уверена, хочется ли мне, чтобы он продолжил, или наоборот. Кажется, Ким Ючон тоже в этом не уверен, потому что дальше мы едем молча, лишь иногда ругаясь или нервно посмеиваясь из-за очередного фокуса погоды и движения.
Когда наконец добираемся до моей лестницы, ливень вопреки всем прогнозам стихает. Хотя по ступеням и непрерывно стекает водопад, здесь, на холме, гораздо суше. Ну правильно, всё уже внизу…
– Что ж… – собираюсь я прощаться и умолкаю, видя, что Ючон рассматривает свои заметно подрагивающие пальцы. Конечно, пара часов такого напряжения! Предлагаю то, чего вовсе не собиралась: – Может, ты не сразу поедешь? Зайдешь к нам, отдохнешь немного…
Заметив мой взгляд, хубэ поспешно зажимает ладони коленями и хитро улыбается:
– И поешь рамена? Конечно, зайду! Особенно, если Джиен-нуны нет дома!
– Мечтай! Только все-таки позвони директору, вдруг там и правда что-то срочное!
– Позвоню. Зонт на заднем сиденье, я сейчас…
Выныривает со смартфоном в сырой сумрак, я раскрываю зонтик и выхожу следом, когда Ючон произносит повысившимся голосом:
– Что, ты сказал, с хальмони?!
Замерев, смотрю на него поверх машины. Парень медленно поворачивается, глядя сквозь меня и роняя: «Да, довез. Да. Да… Сейчас буду!» Захлопывает смартфон.
– Что-то случилось с твоей бабушкой?
– Да. Мне надо срочно домой! – Ючон ныряет в машину, заводит мотор, и… глядит на меня растерянно: – Нуна, что?..
– Один ты никуда не поедешь! – заявляю я, деловито пристегиваясь, и бросаю зонтик обратно на заднее сиденье. Нельзя отпускать хубэ в таком состоянии, еще со психу в аварию попадет! – Что стоим, кого ждем?
Качнув головой и почти улыбнувшись, Ючон трогает с места.
– Что сказал директор? Сердце? Несчастный случай?
– Ничего толком. Сказал только, если я еще хочу ее увидеть, должен поторопиться.
Прикусываю щеку, представляя наш обратный путь через затопленный город: какой «поторопиться», тут бы вообще добраться невредимым! Почему же Ханыль не сказал сразу, мы бы уже были в Каннаме или где там кимовский дом находится… Или все было еще не так критично?
Посматриваю на младшего Кима: лицо напряженное, глаза неотрывно вглядываются во вновь припустивший дождь. Ючон коротко усмехается:
– Нуна, не надо на меня так глядеть! Не собираюсь я биться в рыданиях или терять голову от горя! Не в таких мы с бабушкой отношениях…
Может и так. Но почему-то кажется, что из всей семьи только с председателем хубэ и поддерживает какую-то связь – и не только потому, что зависит от ее денег. И лишь она, какие бы планы на незаконнорожденного внука ни строила, о нем заботится. Что будет, если порвется эта единственная ниточка с родственниками? Конечно, пропасть Ючон не пропадет, теперь я в этом уверена – только если сам захочет. Но останется совершенно один…
Будущий одиночка раздраженно вздыхает:
– Жалко, город еще плохо знаю! И навигатор почему-то накрылся…
Спохватываюсь: расстрадалась о том, чего, может, вообще не случится, а помогать надо сейчас, в реальности!
– Говори адрес, попробую маршрут построить. – Я тоже не в курсе всяческих водительских лайфхаков и секретных маршрутов – в основном езжу на метро и автобусах. Прокручиваю карту на смартфоне: – Айщ, да кругом всё красное! Весь город в пробках стоит!
Вернее, плывет. Листаю советы и сообщения пользователей: сплошные утонувшие машины, аварии, есть и человеческие жертвы…
– Хён сказал, скинет маршрут посвободнее и покороче. Ага, вот! – Ючон берет свой загудевший смартфон, рассматривает пару минут и передает мне. – Пусть Минхва-сонбэ поработает штурманом!
– Вот что бы ты делал без своей сонбэ, а? – ворчу я, Ючон охотно поддакивает:
– Да пропал бы совсем!
Знаю, что врет, но все равно приятно! Сброшенный Ханылем маршрут кажется наоборот длинным и запутанным, некоторые участки вообще цветом не помечены, значит, по ним никакой актуальной информации. Но опять же, я не специалист, может, как раз это оптимальный путь. Следующий час честно работаю навигатором, командуя: «на перекрестке направо… на светофоре (не работающем) налево… здесь сквозной проезд двести метров… нам под виадук…»
– И где это мы?
Мы заезжаем в какую-то беспросветную глушь: похоже, здесь район будущей реновации. Но зато никаких потоков – ни водных, ни автомобильных. Ючон останавливает машину – сам притомился, и я уже осипла – забирает у меня смартфон глянуть маршрут. В это время вновь звонит Ханыль.
– Где я сейчас? – переспрашивает Ючон и оглядывается в поисках ориентиров в темноте. Я молча тычу пальцем в очередной «бесцветный» участок на экране, и хубэ зачитывает ближайший адрес. – Ну да, почти доехал, забыл перезвонить… да тороплюсь я, тороплюсь! Как хальмони? Понял, скоро буду.
Хубэ устало поводит плечами и шеей. Эх, жаль, нет у меня прав, сейчас бы сменила его за рулем! Да и вообще смогу подрабатывать водителем на подмену, пойти поучиться, что ли… Ючон говорит бодро:
– Что ж, нуна, последний рывок и мы дома!
Он-то, понятно, дома, а вот я что там буду делать, впервые задумываюсь я. Сидеть в машине в ожидании хорошей погоды? Представляю, какими глазами посмотрят на меня Ючоновские родственники! Да еще неизвестно, как там дела, как бы мы не с одних похорон на другие – уже председателя!
Фары освещают длинную узкую улочку – по сторонам темные силуэты покинутых зданий, а то и натуральных развалин – но зато прямую, нежилую и не заставленную машинами. Поэтому я молчу, когда Ючон постепенно разгоняется: быстрей уже куда-нибудь доехать, в самом-то деле!
«Куда-нибудь» наступает слишком быстро.
– И что он, по его мнению, делает? – вежливо вопрошает Ючон, я бы на его месте уже беспрерывно сигналила и орала: «Куда прешь, собачий сын?!», а то и покрепче. Потому что вывернувшая из какого-то закоулка машина, даже не думая переключить дальний свет, несется навстречу, ослепляя и набирая скорость. Хотя по знакам здесь вообще одностороннее движение, и как раз мы едем правильно. Говорю же, натурально дикое место!
– Ючон!!
– Сейчас, нуна, сейчас... – сквозь зубы роняет парень. Но я понимаю, что ни затормозить, ни разминуться с идущим буквально на таран дорожным хулиганом – уже можно разглядеть, что это белый грузовик – на такой узкой и мокрой улице мы не успеваем. Заслонившись ладонью от слепящего света, я замечаю…
– Вправо! Сворачивай вправо!
В другое время зааплодировала бы моментально среагировавшему Ючону и его «дженезису» – такой большой автомобиль и на такой скорости отлично вписывается в узкий проулок, даже не задевая угол здания!..
Бы…
Потому что свернувший круто следом грузовик все равно бьет нашу машину – хоть теперь не в лобовую, но отбрасывая ее прямо на стену дома. Раз удар, два, треск металла и стекла…
Я кричу.
***
Глава 43
– Вроде у тебя машина совсем новая…
– Была новая, – подтверждает Ючон. Он сидит на стуле рядом с моей кроватью, то и дело потирая шею: уверяет, что только ее и потянул в столкновении. Ну еще ссадины на лице заработал. Врет наверняка. Потому что рядом с ним я чувствую себя каким-то терминатором: на мне сложный бандаж для фиксации сломанной ключицы, воротник для шеи, еще, кажется, я оглохла на правое ухо – боковые подушки безопасности то ли сработали с опозданием, то ли наоборот слишком сильно. И голова болит. Правда, после того как меня напичкали болеутоляющим, как-то отдаленно, периферийно… Но соображаю я явно хуже.
– Жа-алко, – протягиваю задумчиво. – Но-овенькая… краси-ивенькая…
Ючон смотрит хмуро.
– Нуну мне куда жальче! Как себя чувствуешь?
– Так себе… Да ты уже в сотый раз спрашиваешь!
– И еще сто раз спрошу.
Сейчас бы поспать, но жестокие врачи почему-то запрещают мне это делать: мол, сотрясение мозга, хоть и легкое, надо за мной понаблюдать. Потому и торчит хубэ со мной в больнице вместо того чтобы…
Резко сажусь, вернее, пытаюсь – но все тело тут же прошибает болью, аж искры из глаз! На мой вскрик и неудавшийся соскок Ючон вскакивает сам и аккуратно укладывает обратно на высокий подголовник.
– Нуна, куда?! Лежать!
Бормочу, передыхивая боль:
– Ты меня еще… ремнями к кровати привяжи… как буйно помешанную…
– И привяжу, если нуна будет так скакать! – без тени сомнения обещает хубэ.
– Ючон, а твоя бабушка? Тебе же надо скорей ехать!
– Уже не надо… Не пугайся, нуна! Все с ней нормально.
– Но как же, директор ведь говорил…
– Там просто… – Ючон подыскивает формулировку. – Случилась большая путаница.
– О. Какое облегчение! – Я обвожу расплывающимся взглядом палату, куда меня перевели из травматологии – вернее, Ючон перевел. Это целая квартира с гостиной, здесь и диваны-кресла, и стол, прямо хоть банкет закатывай для выздоравливающих и посетителей! Сколько же все это стоит … Ладно, подумаю об этом завтра.
На меня вдруг обрушивается изнеможение от этого бесконечного вечера… уже ночи, и я беспомощно выдыхаю:
– Значит, всё… зря?
Имея в виду гонку сквозь ливень и ночь, столкновение на заброшенной улочке, разбитую новехонькую машину, и наши травмы, и больницу… Даже слезы внезапно подкатывают, истеричка я, да... Нет бы смеяться от облегчения! Но хубэ, кажется, понимает. Подавшись ко мне, берет мою здоровую руку в горячие ладони. Говорит негромко:
– Мне очень, очень, очень жаль, что Минхва-нуна пострадала. Но конечно, все не зря – один я точно бы погиб. И еще сегодня я кое-что понял… – он умолкает.
– Что понял? – спрашиваю я сонно.
– Кое-что важное. Очень важное. Расскажу потом. Нуна, как себя чувствуешь?
– Отвали уже, а?
Ким Ючон смеется, но как-то невесело:
– Ну куда я теперь от Минхва-нуны отвалю? Пусть даже не надеется!
***
Глава 44
«Свалил» Ючон уже утром – когда врачи заверили, что опасность миновала, к тому же в палате будет постоянно дежурить медперсонал. Надо переодеться, захватить кое-какие вещи, раз все ближайшие дни он собирается проводить в больнице. Еще позвонить семье Минхвы; как бы нуна не была против, родные должны знать.
Но для начала нужно кое-что прояснить. Решить.
Раз и навсегда.
В такси он клевал носом и тут же вскидывался – вновь на них несся белый грузовик, кричала Минхва и он сам, скрежетал металл и лопалось стекло… Этак до какого-нибудь посттравматического расстройства недалеко, вот позорище, если теперь за руль не сядет… Хотя дядька Ом на что? Пусть повозит.
…Хорошо, после аварии Минхва почти сразу откликнулась на его панические вопросы – сначала длинным стоном, потом выдохом:
– Жива я, жива… кажется…
Как он из машины выбирался – история отдельная. Вытаскивать девушку не решился до приезда медиков, только попытался устроить поудобнее и беспрерывно говорил с ней, требуя ответов. Когда наконец вспомнил о проклятом водителе грузовика, того уже и след простыл: он-то точно пострадал куда меньше. Пьяный? Под кайфом? Если полиция не поймает, он сам его найдет – и размажет о ту же стену, в которую врезался «дженезис»!
Потом приемная экстренной помощи. Пока обрабатывали ссадины и зашивали длинный порез на плече, Ючон приподнимался и вытягивал шею, выглядывая, что там с Минхвой. Наконец усталый (да, сегодня большое поступление, что вам всем дома не сидится!) дежурный врач его успокоил: у девушки неосложненный перелом правой ключицы, обойдемся без остеосинтеза, ушибы правой стороны, легкое сотрясение мозга, порезы лица и шеи, нужна ли пластическая операция, будет ясно позже… В полном сознании, вы же опекун? Спать пока не давайте. Да, без проблем переведем пациентку в вип-палату, видите, что у нас творится? И, шаркая хирургическими кроксами, ушел за давно окликавшей медсестрой к следующему больному.
Минхва и впрямь встретила его хоть и затуманенным, но требовательным взглядом. Подсчитывала его царапины, выспрашивала, как спина, не травмировал ли снова (откуда узнала?), не верила, что он невредим, заставляла повернуться, поднять-согнуть руки и ноги… Угомонилась лишь когда он пригрозил раздеться догола, чтобы нуна уж точно убедилась во всей его целостности. Слегка пьяно от лекарств улыбнулась: «Ну если Ким Ючон заговорил о своем любимом раздевании, он точно в порядке!»
Остаток ночи просидел рядом. Будил, когда Минхва засыпала. Травил какие-то байки из своей и чужой жизни. Держал за руку – и для собственной уверенности, что все закончилось хорошо, и потому что это успокаивало девушку, даже, казалось, боль уменьшало. Выходил всего раз – когда медичка ставила добавочные обезболивающие и какие-то капельницы.
Тогда появилось время подумать. Вспомнить. Проанализировать.
И сделать то, что надо было сделать с самого начала – позвонить хальмони.
Когда ее надтреснутый голос недовольно поинтересовался, чего балбес названивает ей в четыре утра, какое тут здоровье, когда самого сладкого сна лишают, навалилось одновременно и огромное облегчение и горькое удовлетворение оттого, что догадка подтвердилась. «Просто заволновался. Извини, спи дальше», но бабушка потребовала уже своим обычным энергичным тоном: «Говори, что случилось!» Ответил коротко: авария, сам в порядке, пострадала Ким Минхва без угрозы для жизни. Утром заскочит домой. «Понятно, как приедешь – сразу ко мне!» – уже совсем бодро окончила разговор председатель, он криво усмехнулся: да, хальмони общается без особых сантиментов!
И он сам тоже так должен.
Завтракавший Ханыль, параллельно просматривающий на планшете то ли новости, то ли котировки акций, поднял удивленные глаза:
– Что это ты так рано заявился?
Ючон усмехнулся:
– А ты был бы рад меня увидеть смирненько лежащим в гробу?
Надо же, Минхва-нуна прямо слова подсказывает!
– Не скажу, чтобы меня это так уж огорчило…
– Потому и заманил меня враньем о состоянии хальмони? Собираешься спросить, что я имею в виду? Предупреждаю сразу: все разговоры у меня записываются, так, на всякий случай. На такой случай.
Хён отложил планшет, поднял руки на уровень плеч и… обезоруживающе рассмеялся:
– Ладно, извини! Просто председатель вчера сказала об акциях, мы, конечно, поспорили, я с расстройства немного перебрал и решил над тобой подшутить. А неплохой вышел квест, да? Согласен, согласен, идиотская шутка, прямо в твоем стиле получилась. Хальмони меня просто убьет, когда узнает!
– Раньше об этом узнает полиция.
Ханыль потянулся, чуть ли не зевая. Сказал лениво:
– Хочешь заявить в полицию за дурацкую шутку? Судя по тому, что ты стоишь передо мной живой и здоровый, добрался ты все-таки благополучно. И я уже извинился.
– Не за шутку, – поправил Ючон. – За попытку убийства. И уже не первую.
Брат подавился зевком. Сел прямее, покрутил головой, глядя с насмешливым изумлением.
– Какие интересные вещи мне рассказывают с утра пораньше! И кто из нас вчера перебрал? Давай, разрабатывай свои теории заговора дальше, а мне в офис пора. Некоторые из нас получают акции не за красивые глазки, а вкалывая год за годом днями и ночами!
Роли-сценарии в их дружной семье давно распределены, реплики расписаны! Даже сейчас Ючон ощутил абсурдное желание извиниться: мол, вовсе не выпрашивал он эти самые акции у бабушки! Или по-подростковому выпалить: да, нужны они мне были, забирай всё! Наблюдая, как брат неторопливо надевает пиджак, присел на угол стола и сказал:
– Первое: попытка утопления в Ухвачжоне.
Поправляя рукава, брат взглянул с интересом:
– Неужели полез купаться осенью? Омони частенько говорит, что ты злоупотребляешь алкоголем. Видимо, она все же права.
– Вторая – меня столкнули с лестницы, когда я шел к Минхве-нуне… Ты знаешь, где она живет, и знал, что в этот вечер я к ней собираюсь.
– И еще знала наверняка целая куча народу, ты же и не думал скрывать свой романчик! Не помню, чтобы ты хоть раз пожаловался на ушибы, значит, какое-то там откуда-то падение не принесло тебе никакого вреда?
– Третья – подстроенная авария.
– Авария? Неужели ты вчера кого-то сбил?
– Возможно, столкновение не планировалось – я должен был увернуться, врезаться, и… Потом бы сказали: какая неосторожность, в такую адскую ночь сел за руль пьяным! Ну а теперь того водителя будут искать и обязательно найдут. Ты же не сам был за рулем? Будешь избавляться и от этого свидетеля?
Вскинутые брови.
– Обрати внимание: и никаких повторений! Я такой креативный!
– Кроме того повтора, что каждый раз ты узнавал, где я буду. Я только этой ночью проанализировал…
Ханыль вздохнул:
– Что ж, раз забота старшего брата о младшем считается уголовным преступлением, я точно виновен, казните меня! Если это все, я, с твоего позволения, все-таки пойду работать!
Ючон смотрел в уверенную широкую спину хёна, пока тот шел к двери. Ледяное бешенство, с которым он вошел в семейный дом и говорил с бабушкой, сменилось усталым равнодушием.
Печалью.
– Я забыл еще одно покушение, – сказал Ючон, когда брат уже взялся за ручку двери. Знал, что это его остановит: на удивленном лице повернувшегося Ханыля прямо-таки читалось: «Уж это-то точно не я!»
– Ты просто составь список всех моих преступлений и вышли на почту! – Тем не менее, с места он не сдвинулся, глядел в раздраженном ожидании.
– Напомнить? – спросил Ючон. – Показать тебе мою спину?
Пальцы Ханыля разжались.
– А это-то здесь при чем? Мы же были тогда детьми! Мы просто играли!
– Ты сам-то в это веришь? – устало спросил он. – Ты был уже подростком, я младше, но все помню.
– И что такого ты помнишь?
– Помню, как я стоял на балконе, а ты подошел и толкнул меня в спину. Столкнул вниз.
Брат помолчал.
– Это всего лишь твои выдумки! Как и забавные сегодняшние обвинения. Кто тебе поверит? Где свидетели?
– Свидетель имеется.
– Кто? Какая-то прислуга? А кто поверит ей?
– Не прислуга. Наша хальмони.
На лице старшего брата – изумление. Неверие. Шок.
– Бабушка?! И когда ты это выдумал?
– Ты не видел. Убежал. Она стояла на соседнем балконе и спустилась ко мне первая. Думаешь, почему меня быстренько услали из страны? Хальмони не хотела, чтобы я болтал о случившемся.
– Не поэтому.
Они обернулись на раздавшийся голос: глава клана Ким стояла у входа, опираясь на свою вечную тросточку. Взгляд, обычно пронзительный, неизменно подчиняющий семью, директорат, акционеров, сейчас был усталым и печальным. Хальмони прошла в комнату, старший внук двинулся навстречу, привычно помогая ей устроиться в кресле.
– Закрой-ка дверь, Ючон.
У него дернулись губы: ну конечно, не дай бог кто услышит! Все должно остаться в семье!
– Не поэтому, – повторила хальмони, когда он вернулся к ней. – Услала я тебя не оттого, что ты мог рассказать о случившемся – кто поверит маленькому мальчику? Как не поверит и сейчас! – подчеркнула она, и Ючон усмехнулся уже открыто: его предупреждают! – Я спасала. Спасала вас обоих.
– А хёна-то зачем и от кого спасать?
Лицо Ханыля было каменным, лишь стиснутые на животе руки выдавали его волнение. Ким Юри подняла глаза на старшего внука.
– От него самого.
Тот еле разжал губы:
– Так хальмони… всегда знала?
– Конечно. Я все видела. – Председатель качнула головой. – Ты ни в чем не виноват, Ханыль. (Младший внук отчетливо фыркнул) Ты всегда был такой серьезный, послушный, умный и милый мальчик. Это мы, взрослые, натворили дел. Твой отец мало того что прижил ребенка на стороне, так еще и нагло привел его в семью. Тебе трудно было смириться с незваным младшим братом, еще и мы ясно показывалисвое отношение. Вот так всё и… – Ким Юри вздохнула, – случилось.
– Прекрасное объяснение! – язвительно заметил Ючон и рухнул в кресло напротив. – И вот этот ваш невинный малыш рос, рос и… дорос уже до взрослого убийцы!
– Ючон, я не должна была вызывать тебя сюда. Останься ты в Европе, ничего бы этого не случилось.
– Опять! – Он ударил кулаком о подлокотник: жаль, мягкий, ни звука, ни боли. – Опять, опять вы его оправдываете! Хальмони, вы что, не знаете: безнаказанность рождает преступления? Новые преступления!
Старая женщина глядела на него просительно.
– Я надеялась, что вы оба переросли ту старую историю! Ючон, а ты не мог бы просто забыть обо всем? Как тогда, в детстве?
Почувствовав боль, он с трудом разжал кулаки – на ладони остались отпечатки впившихся в кожу ногтей, кое-где даже с выступившей кровью. Произнес, тщательно контролируя голос – иначе сейчас бы орал во всю глотку:
– Нет. Я мог плюнуть и опять оставить как есть, все равно собирался уехать… Но Ханыль навредил не только мне, но и моей… Ким Минхве. Он не должен уйти безнаказанным. Не в этот раз.
– Да откуда я мог знать, что она останется в твоей машине?! – наконец взорвался Ханыль. – Какого… ты таскаешь свою девку с собой повсюду? Только ты и виноват, что она пострадала! Понял? Всё это из-за тебя!
– Заткнись!
Сцепив пальцы в замок Ханыль склонился к закрывшей лицо рукою старейшине, заговорил горячо, убедительно:
– Хальмони, ну зачем он вам нужен?! У вас ведь есть я, есть Ханён, зачем вам этот бесполезный придурок? От него сплошные неприятности, и в детстве, и в юности, и сейчас. Если бы он не приехал сюда, ничего бы этого не случилось!
– Добавь еще, – ядовито посоветовал Ючон, – что это бабуля виновата в твоих попытках убийства!
– Да, – неожиданно произнесла Ким Юри, опустив руку. Они оба ошибались – бабушка и не думала плакать: глаза ее были сухими и ясными, голос – твердым. – Это все моя вина!
– Хальмони! – взвыл Ючон.
Не обращая на него внимания, председатель продолжила:
– Виновата, что не воспитала своего сына как до́лжно. Виновата, что плохо воспитала и его сыновей. Не уберегла, не предостерегла. Упустила. Даже королю неподвластны его дети. Что ж, придется за это отвечать. Ким Ханыль!
– Да, хальмони?
– Иди за мной.
***
