Текст книги "Офисный роман, или Миссия невыполнима (СИ)"
Автор книги: Наталья Колесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Офисный роман, или Миссия невыполнима
Глава 1
«Я ненавижу Ким Ючона».
– Минхва.
«Я – ненавижу – Ючона».
– Минхва-а!..
«Я его ненавижу!»
– Ким Минхва, я к тебе обращаюсь!
Только когда по столу передо мной требовательно и громко стучат ручкой, я спохватываюсь и отрываю взгляд от фраз, которые все это время, оказывается, автоматически и бесконечно, словно заклинания или молитвы, строчила в своем рабочем блокноте. Ой-ой, не надо было их тут же зачеркивать: пусть бы начальница думала, что я тщательно записываю ее ценные указания!
Госпожа Ли, руководитель нашего отдела, неодобрительно поджимает губы. Зря, они и так еле видны. Посоветовать их хоть немножко подколоть? Понятно, что мне посоветуют в ответ – как бы ни сразу выход из кабинета, офиса и корпорации «Ильгруп» в целом.
– О чем ты вообще думаешь?! Что за отсутствующий вид? Такое впечатление, что ты проспала всё, о чем я сейчас говорила!
Как будто за шесть месяцев моей стажировки еще всё не выучено наизусть: долг, дисциплина, честь работать в такой компании, а ты!..
– Прошу прощения, руководитель Ли! – привычно извиняюсь я, бросив уничижительный взгляд на громко фыркнувшего третьего присутствующего в кабинете.
Того самого ненавистного Ким Ючона.
Развалился в кресле, будто сейчас не на разносе у начальства, а с приятелями в баре! Еще и в окошко скучающе глазеет, словно все говорящееся к нему не относится, хотя как раз его и касается напрямую! Вот кто на самом деле дрыхнет на работе с открытыми глазами, причем целый день!
Хотя иногда лучше бы спал, в самом-то деле!..
– В общем, я очень разочарована в тебе, Ким Минхва! С элементарным заданием не справляешься! Чему ты вообще можешь научить своего хубэ́[1]? Если так пойдет и дальше… – Начальница многозначительно качает головой. Заканчивать фразу не нужно – все знают, что под этим подразумевается: вас-то, стажеров, всегда в избытке, а вот постоянных работников…
Я вновь усердно прошу прощения – за себя и негодяя, за которым не уследила, и по короткому раздраженному кивку хозяйки покидаю негостеприимный кабинет. По дороге приходится еще и пнуть ножку стула недвижимого подопечного: просыпайся, ты, чтоб на тебя пятьсот лет невезения свалилось!.. Аккуратно, с низким поклоном, который отвернувшаяся к монитору начальница игнорирует, прикрываю дверь.
Свирепо гляжу на Ючона. Вскинув плечи, парень разводит руками и таращит и без того большие (операцию на веках, что ли, когда-то сделал?) глаза. Вопрошает недоуменно:
– Что?
Вот так бы и дала в лоб! Или пнула по голени, как тот ни в чем неповинный стул! Но вдруг на его вопли выскочит разъяренная начальница? Кажется, она втайне ему благоволит, наверное, как все пожилые женщины – непутевым мальчишкам со смазливой физиономией. Поэтому лишь злобно пошипев (Ючон отшатывается в притворном испуге), я разворачиваюсь и шагаю прочь.
Недалеко ушла – догнавший парень хватается двумя пальцами за рукав моей блузки. Я тут же не глядя стряхиваю его руку. Взывает умоляюще:
– Нуна-а!..
– Какая я тебе нуна[2]! – привычно огрызаюсь я. – Обращайся ко мне сонбэ́[3] или Ким Минхва-ши[4], сколько раз тебе говорить, мы же на работе!
– А после работы можно?
Упаси меня Будда тебя еще и после работы видеть!
– Я кушать хочу! – ноет парень.
– А ты сегодня хоть одну вону[5] заработал?
– Обед пропустили…
– И кто же в этом виноват?
– Ну нун… ну сонбэ-э!
Гляжу на часы. Перекусить и правда не мешает, пусть даже обеденное время прошло – прокричавшаяся начальница пока не будет слишком бдительно следить за трудовой дисциплиной.
– Ладно, идем!
Обрадованный Ючон живо меня обгоняет: длинноногий и стремительный… осёл.
Пока я через просторный холл дохожу до офисного кафе на первом этаже здания, мое подшефное непарнокопытное уже успевает заказать весь ассортимент сэндвичей и кофе со льдом, что в такую жару самое то. Я усаживаюсь за самый дальний столик у окна под прикрытием увитых зеленью шпалер: незачем лишний раз светиться. Хотя некоторые столы тоже заняты, но там, в отличие от нас, сидят с планшетами и ноутами, делая вид, что работают. А может, и в самом деле работают: вон, обсуждают какую-то кривую продаж…
Ючон притаскивает наш обед и с прямо-таки сладострастным стоном обрушивается напротив.
– Наконец-то я пое-ем! Вот почему от нравоучений этой ведьмы у меня всегда появляется зверский аппетит, а?
– Ким Ючон, веди себя прилично! – одергиваю я, беспокойно оглядываясь: не слышит ли кто, не передаст его слова той самой «ведьме»? Сама себе я позволяю обзывать начальницу и похлеще, но только мысленно или с подругами под рюмочку соджу[6].
– А что такого? – удивляется парень, отхватив белыми зубами добрую половину сэндвича, отчего у него получается «фто такофа».
– Ты заплатил? – спрашиваю я, заметив, что девушка за стойкой, вытянув шею, неотрывно следит за Ючоном. Или она не может оторвать глаз от его прекрасного личика?
– О, забыл! – Подскочивший парень начинает озабоченно охлопывать свои карманы. – Где же… Оставил в кабинете? А, вот! – Выдергивает из кармана брюк черную карточку, с мгновение глядит на нее и засовывает обратно. Поглубже. – Нет, эта не годится...
– Почему «не годится»? Опять деньги закончились?
Ючон хмыкает.
– Ага, кончились... Все.
Я поднимаюсь с тяжелым вздохом.
– Который раз за тебя плачу! Выпусти ты уже новую кредитку, в конце-то концов!
Я не против (как сонбэ) иногда угощать, но не кормить же изо дня в день! Здоровый Ючоновский аппетит наверняка радует его мамашу, а лично мне угрожает натуральным банкротством! Заплатив, возвращаюсь и вижу, что парень успел сожрать половину сэндвичей и теперь с вожделением таращится на вторую. На самом деле мне столько не надо, но чисто из принципа – я же оплатила! – сама и съем все до последней крошки! Разочарованный Ючон, потягивая кофе из трубочки, провожает каждый кусок голодным взглядом.
Выуживая из стакана последние льдинки, чтобы охладить до боли набитый желудок, внезапно слышу звук множества отодвигаемых стульев: все посетители кафе поднимаются и дружно кланяются. Оглянувшись, тоже собираюсь вскочить, но Ючон неожиданно хватает меня за локоть, не только не давая этого сделать, но и наоборот заставляя пригнуться под прикрытие загородки. Словно два северокорейских шпиона мы наблюдаем из-за зеленых шпалер за подходящим к стойке высоким, хорошо одетым молодым мужчиной, сопровождаемым почтительным хвостом из разнообразных начальников разнообразных служб.
– И кто это еще за?.. – шепотом интересуется хубэ.
– Первый принц, – бормочу я, жадно разглядывая Ким Ханыля: когда еще приведется пересечься с небожителем, то есть обитателем верхних этажей офиса! Правда, менеджер Шин Сора́ рассказывает, что однажды ехала с ним в лифте. Захлебываясь и закатывая глаза, вещает, какой сногсшибательный парфюм он носит, и какую возбуждающую ауру она ощутила рядом с ним в таком тесном пространстве, ну вы меня понимаете, девочки! Мы, девочки, конечно, понимаем и завидуем, но не очень верим – вряд ли какую-то простую кадровичку пустят в лифт, предназначенный для руководящего состава! Зато и мне теперь есть что рассказать, оброню этак небрежно: а сегодня мы с Ким Ханылем в одном кафе обедали, да-да, буквально за соседним столиком!
– Какой еще принц? – выдыхает Ючон мне в ухо: пригнувшийся парень тоже разглядывает пришедшего во все глаза.
– Первый. Ким Ханыль.
– А? Кто?
Я осуждающе цокаю языком: мог бы и выучить главных лиц корпорации «Ильгруп»! Который раз убеждаюсь, что Ким Ючона пропихнули на работу по знакомству. Мне, несчастной, на го́ре. Отмахиваюсь от дальнейших вопросов, стараясь разглядеть и запомнить такое редкое явление во всех мельчайших подробностях. Длинная шея, широкие плечи, модная, но не экстравагантная стрижка, красивые кисти рук, выглядывающие из рукавов отличного костюма – может, даже не в Мёндоне[7] купленного, а где-нибудь в Париже… Или у чеболей[8] персональные модельеры-портные имеются? А уж когда «принц» улыбается работнице кафетерия, забирая свой кофе (а мог бы отправить за ним маячащего за спиной помощника, значит, не такой уж Ханыль высокомерный!) я на па́ру с девушкой растекаюсь умильной лужицей. Ах, какие у него белые ровные зубы, веселые глаза и – ямочки на щеках! Ну просто Принц Очарование!
Прихожу в себя от толчка в бок и всего в паре сантиметров от своего лица обнаруживаю глаза наблюдающего за мной Ючона.
– Отомрите, сонбэ! – командует он вполголоса.
Я отшатываюсь и шлепаюсь на сиденье: вот сколько раз говорила, чтобы не подходил так близко, что за неприличная европейская привычка! Или американская, где он там университет заканчивал… Выпрямившийся Ючон, сунув руки в карманы брюк, провожает скептическим взглядом удаляющийся «журавлиный клин» темных костюмов.
– Первый принц, говорите… А имеются еще и другие?
– Есть, – бурчу я, поднимаясь. – Но один вроде беспутный или больной, а другой вообще уже женатый…
Слишком поздно осознаю свою оговорку – облокотившийся о шпалеру Ючон с глумливой улыбкой выразительно повторяет:
– «Уже женатый»! Какая жалость, ведь наша Ким Минхва только-только запланировала свадьбу! Но ничего, пусть не расстраивается, у нее еще и другой шанс имеется – Принц Номер Один!
Чувствуя, как мое лицо вспыхивает, отрезаю:
– Что ты несешь! Никто ничего не планировал и не собирался! Идем, пока ведьма… то есть руководитель Ли нас не хватилась!
Лавируя между столиками, спешу к выходу из кафе. Не отстающий хубэ продолжает издеваться: ох, чувствую, теперь это надолго, если не навсегда! С Ким Ючоном нужно постоянно следить за своими словами, слишком уж у него язык ядовитый. Настоящая двуногая стрекающая медуза или даже скорпион!
– А я и не знал, что сонбэ до сих пор обожает сказки! Дайте-ка угадаю самую любимую! – Парень демонстративно задумывается, поднося к нахмуренному лбу указательный палец: мыслительный процесс изображает. Обычно этим самым процессом Ючон пренебрегает с легкостью. Думать – не про него, а вот что-нибудь вытворить, кого-то высмеять…
– А! – «осеняет» парня. – «Золушка»! Правда же? Золушка, да?
Молчу. Терплю. Игнорирую. Ючон забегает вперед и теперь пятится спиной вперед, с усмешкой заглядывая мне в лицо.
– Ну сонбэ-э! Ведь правда это ваша любимая сказочка?
На нас уже оборачиваются. Вот что ты с ним сделаешь? Остроумно осадить не сумею, затрещину своему хубэ вроде бы (при всех) давать не положено, хотя руки прямо чешутся. Только и остается шипеть:
– Отстань! Дай пройти… Пропусти, говорю!
Наконец парень со смехом направляется к лифту. Перед тем, как свернуть следом, я машинально оглядываюсь и врастаю в пол – остановившийся неподалеку Ким Ханыль смотрит в нашу сторону поверх головы что-то говорящего ему начальника отдела планирования: да уж, Ючон сейчас привлек и повеселил кучу народа! От стыда и унижения я вновь вспыхиваю; отвесив поспешный поклон, не поднимая глаз, ретируюсь под прикрытие угла коридора.
– Сонбэ шишку не набила случайно? – заботливо интересуется вызвавший лифт Ючон. Машинально подношу ладонь ко лбу.
– В смысле?
– Так низко сейчас своему принцу кланялись, я прям заволновался, не стукнулись ли о пол!
Я сжимаю челюсти и молча давлю кнопку четвертого этажа, замаскированного под «3+» – всем известно, что «четверка» приносит несчастья. Вот и мне тоже… принесло Ким Ючона. В металлической обшивке кабины вижу отражение глядящего на меня парня: тот вздыхает укоризненно:
– Такая большая, а все еще верит в сказки!
Выходя, бросаю через плечо:
– Тому, кто в сказке живет, они точно ни к чему!
После недолгой паузы доходит:
– Это сейчас на меня намекают?
– Догадайся! – предлагаю я.
Слышу за спиной задумчивое:
– Ну не сказал бы, что уж прямо в сказке-сказке… разве что в страшной…
– Если сегодня не доделаем списки, которые ты должен был сдать еще в пятницу, нас даже не ужастик ждет, а настоящий триллер с расчлененкой!
Хмыкнувший парень шлепается в офисное кресло: он всегда и всюду обрушивается на сиденье так, будто добирается до него на последнем издыхании. Еще одна раздражающая привычка! Ловит мой прищуренный недобрый взгляд и нехотя тянется включить монитор. Я честно поделила объем поровну, но придется сидеть допоздна – с Ючоновской-то скоростью и (не)желанием работать! Не выпущу, пока не доделает, пусть даже придется ночевать в офисе!
Принимаюсь за списки. Работа механическая, не мешающая думать: что сложного было сделать ее вовремя, понять не могу! И почему кроме своих обязанностей я должна выполнять задание еще и этого ленивого мальчишки, тоже. Вопрос, конечно, риторический. Ясно, почему: стажер – самый загруженный и самый бесправный человек в компании! Из серии «принеси, подай, пошла… дальше, не мешай»! Что поручают, то и делаю. А мое «поручение» – вот оно, вздыхает и ерзает за низкой перегородкой.
– Да, – вспоминаю я, – а зачем мы там, в кафе, вообще спрятались?
У Ючона всегда отлично получается снисходительный взгляд удивления тупостью собеседника.
– Ну видно же, что какое-то начальство идет, а от него всегда нужно держаться подальше!
– Поня-ятно, – мычу я, меж тем мои пальцы выполняют одни и те же действия: копировать-вставить. Странно, что айтишники не добавили в офисную программу необходимые руководству фильтры. Хотя тогда бы я здесь не работала. Самые тупые задания, конечно, тоже достаются стажерам…
– Кстати, сонбэ, можно спросить?
– Только по работе!
– Это насчет нашей благословенной «Ильгруп»!
Я вскидываю подозрительный взгляд на привставшего из-за перегородки Ючона. Тон у хубэ заговорщицкий, глаза блестят: явно замышляет очередную пакость.
– Ну? – настороженно спрашиваю я.
– А вам сильно нравится тот… Первый Принц Ким, а? Познакомиться хотите?
Я отмахиваюсь с досадой:
– Хватит болтать, работай давай!
Довольно хихикающий парень рушится в застонавшее многострадальное кресло. А я опять утыкаюсь в монитор.
Как Ким Ханыль может не нравиться? Мало того, что он во всех смыслах небожитель с аурой силы, богатства, уверенности, так еще стало ясно, что все фото и видео не врут: к тому же он очень привлекательный мужчина.
Нет ничего плохого в сказках: они помогают выжить, дарят веру в волшебство, в чудо, в то, что твоя беспросветная жизнь может однажды измениться. Стать лучше и легче. А «Золушка» – вообще любимая сказка чуть ли не всех девушек мира! Наверняка и самые богатые грезят о своем собственном принце, конечно, иного, чем у простых смертных масштаба. Например, о нефтяном шейхе из Арабских Эмиратов. Или о Ким Ханыле, первом сыне корпорации «Ильгруп».
И что такого? Людям трудно жить без мечты.
Пусть даже (косой взгляд на сосредоточенного – редкое зрелище! – хубэ) наши мечты кому-то кажутся смешными!
***
[1] Хубэ – младший по возрасту, должности, положению соученик или коллега.
[2] Нуна («старшая сестра») – обращение мальчика, мужчины к девочке, девушке, женщине не намного старше.
[3] Сонбэ – обращение к старшим коллегам, соученикам.
[4] Ши, сси – вежливое обращение после имени; в данном случае, после имени-фамилии – официальное обращение.
[5] Вона – южнокорейская денежная единица.
[6] Соджу – традиционный алкогольный напиток из зерна, картофеля и пр.
[7] Мёндон – один из главных торговых районов Сеула с магазинами средней и высокой стоимости, в том числе международных брендов.
[8] Чеболь – «че», богатство, «бол» – семья, клан. Южнокорейские корпорации из формально самостоятельных фирм, управляемых родственниками. Напр. «Самсунг».
Глава 2
Впервые я увидела Ким Ючона полтора месяца назад (а, кажется, целый век прошел!). «Ильгруп» объявила набор новых сотрудников, и я как стажер отдела управления персоналом принимала в нем участие. Ну как – принимала: выкрикивала номера и фамилии очередных претендентов, а потом торчала в дверях кабинета, ожидая конца собеседования, чтобы пригласить следующих.
Льстило, что соискатели считали меня штатным работником; некоторые робко вопрошали «ну как там?», просили какого-нибудь совета. Я делала снисходительное лицо суперудачливого многоопытного специалиста – еще бы, тружусь на такую известную компанию! – и с подбадривающей улыбкой выдавала уже набивший оскомину лозунг: «Просто верь в себя – и все получится, файтинг[1]!». Рекомендовала поправить волосы или галстук, застегнуть пуговицу пиджака, девушкам – обновить помаду или наоборот стереть слишком яркую. Впрочем, основная масса претендентов и без того старалась выглядеть официально: темные костюмы, неброские галстуки, аккуратные стрижки и прически, у девушек юбки ниже колен либо строгие брюки, нюдовый макияж…
За очень редким исключением.
Это исключение объявилось в самом конце собеседования, когда холл перед кабинетом, где с утра маялись соискатели всех возрастов и судеб, уже опустел. Осипшим голосом я вызвала последних четверых кандидатов, но обнаружила перед собой только троих. Выглянула в оба конца коридора – отошел в туалет или покурить? Или, не выдержав напряженного ожидания, свалил по-тихому, и такое бывает? В любом случае я не обязана его искать, просто выкликну три раза, как на английском венчании («есть ли препятствия, которые могут помешать этому браку?»):
– Ким Ючон! (Надо же, фамилия как у меня! И еще у двадцати процентов жителей страны). Кандидат Ким Ючо-он, где вы-ы?!
– Тут!
Торопливо переставляя ноги и размахивая руками, к нам спешил мужчина… скорее даже пожилой дядечка. Очень пожилой. Рядом начала пересмеиваться троица кандидатов: «Холь[2]!» «И он тоже на работу?!» Умолкли под моим строгим взглядом. Правда, я и сама дала маху, обратившись к нему не по имени:
– Вы на собеседование, аджосси[3]?
…Какое ему собеседование, да еще в такую компанию, как «Ильгруп»! Понятно, что его сразу отсеют, но к чему в преклонном возрасте лишнее расстройство? Вон, как запыхался, даже отдышаться не может…
– Да-да! Мы да… – Наконец добравшийся до нас престарелый соискатель рухнул на стул у двери кабинета и, обернувшись, призывно взмахнул рукой: – Побыстрее! Люди же ждут!
И мы увидели парня, плетущегося по коридору нога за ногу: а, так вот он, потерявшийся кандидат! Я тоже собралась его поторопить, но рассмотрела как следует и – забыла.
И вовсе не из-за его несравненной красоты.
Со счету сбилась, сколько раз сама была на собеседованиях, сколько повидала соискателей, но такого!.. Камуфляжные брюки-карго, розовая майка с принтом модной в этом сезоне гёрл-группы, красная неоновая куртка, массивная обувь, отчего довольно высокий парень казался еще выше. Когда никуда не спешащий претендент наконец добрел до нас, стали видны бесчисленные цепочки, фенечки, медальоны и – сережка в одном ухе, нахально подмигнувшая красным, под цвет куртки, камнем.
– Вы – Ким Ючон-ши? – слабым голосом уточнила я.
Парень отсалютовал жестом из американских боевиков – двумя пальцами ото лба.
– Так точно!
– Уверены, что вам именно сюда, на собеседование в «Ильгруп»? – Еле удержалась от продолжения: а не спутали нашу компанию с артистическим агентством? Запросто можно представить его поющим-танцующим в каком-нибудь зажигательном бой-бэнде!
– Не уверен, но деваться некуда! – Парень кивнул на своего пожилого спутника.
Тот отмахнулся обеими руками, проблеяв умирающим голосом:
– Прошу-у вас, иди-ите!
Я спохватилась: и правда, столько времени с этой недозвездой Халлю[4] потеряла! Комиссия, наверное, уже удивляется, куда мы все пропали.
– Да, пожалуйста, проходите!
Я посторонилась, пропуская троих соискателей, а четвертого уцепила пальцем за карман его сногсшибательной куртки. Парень обернулся, взглянул на меня необычно светлыми, почти желтыми глазами – точно, еще макияжа побольше, и готова новая звезда сцены! Хотя на самом деле эти его высокомерно-приспущенные веки наверняка опухли оттого, что он только что проснулся… или вообще не отошел еще от вчерашней пьянки.
– Жевачка! – потребовала я одними губами.
В ответ – лишь недоуменно поднятые брови.
– Уберите жевачку изо рта! Быстро!
Конечно, никто не заставлял меня заботиться о соискателях, но раз уж я все равно этим с утра занимаюсь… Даже не ради него, пришедшего явно не по своей воле, а ради его… дяди, дедушки?
– Ким Минхва! – сурово окликнула начальница Ли. – Что там такое? Вы нас задерживаете!
– Простите, – выглянула я из-за неонового плеча однофамильца, прошипела: – Ну? Живо!
Парень растянул губы в ленивой улыбке, вынул изо рта жевачку и… ухватив мою руку, положил мне же на ладонь! Еще и пальцы крепко сжал, чтобы надежно приклеилась; что за мерзость!
И как ни в чем ни бывало направился к своему стулу.
Я с усилием изобразила ободряющую улыбку его пожилому спутнику, испуганно выглядывавшему из-за косяка: «все будет хорошо!», хотя точно знала – хорошо не будет, и прикрыла дверь. Стояла, по-прежнему держа в одной руке планшет, а второй пытаясь нащупать в кармане какую-нибудь салфетку – бесполезно, я отдала последнюю разрыдавшейся девушке, которая от волнения на собеседовании не смогла и двух слов вымолвить. Оставалось только держать руку сжатой в кулак и жечь взглядом Ким Ючона, не обращавшего на меня ни малейшего внимания. Впрочем, он вообще ни на кого внимания не обращал: ни на коллег-соискателей, ни на комиссию. Сидел, развалившись на стуле, и смотрел в потолок. Может, даже спал с открытыми глазами.
За день я нагляделась на кандидатов самых разных возрастов, внешностей и поведения. И наслушалась тоже. По своему опыту даже определяла, кто посещает «Центр развития карьеры», где рассказывают, какие личные-профессиональные качества ценят работодатели, как составить резюме, правильно себя вести, даже проводят постановочные собеседования… Кто-то бодро оттарабанивал заготовленные ответы на традиционное: «Расскажите о себе» и «Почему вы хотите работать именно в нашей компании?», но терялся при вопросах с подвохом, которые любит задавать руководитель отдела стратегического планирования Пак. Были учившиеся в США или в Европе – эти выглядели уверенней и раскованней закончивших даже Сеульский университет. Не говоря уж о посещавших колледж непрестижный, а то и вообще никому неизвестный провинциальный. Да еще так шустро шпарили на английском, что не всё понимала не только я, но и интервьюеры – начальники отделов. Кто-то заикался на каждом слове, кого-то наоборот нельзя было заткнуть. Один и вовсе встал и вышел прямо посреди интервью, потому что ему показалось (на самом деле не казалось!), что его игнорируют, оттого что рядом сидят закончившие смотри выше…
Со скуки я прикидывала, кого из них возьмут. Прежде всего – выпускников престижных университетов. Потом – по связям-знакомству, эти явились на собеседование лишь ради видимости справедливого отбора. Остается еще очень редкое «третье»: соискатели, сумевшие себя подать-продать. Выделиться на общем фоне.
Ким Ючону выделиться точно удалось! Когда до него дошла очередь и прозвучало дежурное: «расскажите о себе», наш неоновый кандидат соизволил наконец заметить комиссию, сидевшую прямо перед ним за длинным столом, и заявить:
– Там же все написано!
Уже придремывавший руководитель Пак очнулся и недоумевающе уставился на нахала.
– Здесь вопросы задаем мы! – сурово отчеканила моя начальница. – А вы нам отвечаете, господин… – Она зашелестела бумагами, шелестела долго, и я, не выдержав, негромко подсказала:
– Ким Ючон.
Качнувшись на стуле парень поблагодарил меня ленивой улыбкой, руководительница даже не повернула головы, но повторила:
– …господин Ким Ючон!
– А я думал, что уж в «Ильгруп»-то все читать умеют! – Вконец охамевший кандидат снисходительным взглядом обвел онемевшую комиссию. – Но раз нет…
Пока мы слушали перечисление самых престижных школ, университетов и специализаций, которое парень выдавал с видом человека, вынужденного повторять общеизвестные вещи, меня вдруг осенило: Ким Ючон ведет себя так не из-за скверного характера, недостатка воспитания или бесконечной самовлюбленности… хотя это все тоже присутствует! Он сознательно провоцирует комиссию – чтоб его не взяли или вообще выгнали прямо с собеседования. Может, я права насчет развлекательного агентства: парень явно не хочет в «Ильгруп.
Я даже перестала ненавидеть его за трюк с жевачкой, хотя это все-таки чересчур. Чем меньше таких лентяев со сказочным образованием, тем больше шансов у таких, как я. Кто наоборот рвется работать в компании своей мечты. Мог бы и вообще не являться на собеседование… а, нет, тогда не на кого было бы свалить вину. А так готовое оправдание: это же не я, это меня не взяли!
На комиссию его данные тоже произвели впечатление, вон как переглядываются!
– А скажите нам, господин Ким Ючон… – начал оживившийся начальник Пак, но парень перебил его бесцеремонным:
– А нельзя было все эти ваши вопросы сразу в анкете задать? Давайте уже побыстрее, у меня сегодня еще вечеринка с друзьями запланирована!
У меня самой рука зачесалась отвесить наглецу затрещину, что уж говорить о руководителе Паке, которого даже глава отделения не всегда решается перебивать! Побагровел, словно перезревший помидор, как бы не пришлось нестись в аптеку за лекарством от давления! Остальные соискатели безмолвно переглядывались с вытаращенными глазами и удивленно-растерянными улыбками. Госпожа Ли привстала, опершись руками на стол, и начала повышенным тоном:
– Послушайте, соискатель Ким!..
Но тут неожиданно вмешался замначальника одного из отделений юридической службы, молчаливый и всегда неимоверно спокойный Хон Сонги. Он выложил перед ней какой-то листок, женщина прочла, подняла брови, передала господину Паку, и аккуратно расправив складки юбки, опустилась на место. Тот разглядывал документ на вытянутой руке довольно долго: похоже, окаянный Ким Ючон прав, не все в нашей компании умеют хорошо читать! Прикусив губы, чтобы скрыть неуместную улыбку, я заметила, что «окаянный» наблюдает за членами комиссии с хмурым видом. Руководители переглянулись, словно обмениваясь мыслями, и замначальника Хон изрек:
– Спасибо, все могут быть свободны, о нашем решении вас известят в ближайшее время.
Благодарившие и прощавшиеся кандидаты обходили Ючона по большей дуге, как буйного сумасшедшего. В какой-то мере так оно и было. Парень огляделся, словно просыпаясь, протянул:
– Как, уже всё? А я только-только разговорился…
Да лучше бы ты вообще рта не раскрывал! С натянутой улыбкой я указала двумя руками на дверь.
– Прошу вас!
Неторопливо поднявшийся соискатель вразвалку прошествовал на выход. Приостановился передо мной.
– А вы знаете, у вас к руке что-то прилипло!
Вся моя терпимость и понимание мгновенно улетучились, но я глубоко вздохнула и выдавила сквозь зубы:
– Благодарю вас за внимание!
– В следующий раз будьте, пожалуйста, поосторожнее!
Какой «следующий», ты, наглый говнюк! Мы видимся с тобой первый и последний раз, кой дурак тебя вообще примет на работу хоть куда-нибудь! Комиссия поднималась, негромко переговариваясь. Замначальника Хон наблюдал за нами, но отвел глаза на мой вопросительный взгляд.
Все заявления-анкеты, учебные и профессиональные документы, оценочные карты интервьюеров заберет моя начальница. А мне предстояла уборка кабинета: собрать мусор, бутылки из-под воды, расставить по местам столы-стулья… но в первую очередь и правда надо избавиться от жевачки. Вот такая благодарность за проведенный на ногах суматошный день – выплюнутая тебе в руку (хорошо, не в лицо) жевательная резинка!
Чем-то напоминает мою собственную жизнь…
Едва не столкнулась на выходе с давешним «пастухом» черной овечки, точнее, козлика Ким Ючона, взволнованно вопросившим:
– Все же хорошо прошло, агасши[5]?
Офигительно, дедуля! Самого претендента было не видно: наверное, сразу рванул на свою вечеринку. Я ответила дипломатично:
– Решение принимает комиссия, вам его сообщат. Доброго пути, аджосси!
С проклятьями оттерев ладонь миллионом салфеток и смыв на сотни раз моющим средством, я вышла из туалета, рассеянно отряхивая мокрые руки.
И столкнулась с выходившим из мужского Ким Ючоном.
– Ой, простите! – автоматически выпалила я. На лице и не подумавшего извиниться парня появилась уже знакомая глумливая усмешка.
– Так уж и быть, прощаю, – величественно заявил он.
Мы были уже не на собеседовании, и я, подбоченившись, преградила ему путь.
– А сам извиниться не хочешь?
– За что это? – искренне не понял наглец.
Я вскинула очищенную ладонь.
– Вот за это!
Пожал плечами.
– Нуна сказала мне выплюнуть жвачку, я и послушался. И куда бы я ее дел, себе в карман?
В запале я даже не обратила внимания, что ко мне обращаются неформально.
– В салфетку, в платок, в собственную руку, в конце концов! Что за неуважение? Тебе что, пять лет?
– Я…
Но я уже разошлась.
– И что за поведение на собеседовании? Ответы, тон, твой внешний вид, наконец?
Ючон отвел полу куртки, придирчиво осматривая уютно расположившуюся на его торсе шестерку девичьей группы.
– А что не так с моим внешним видом? Наоборот считал – сегодня я самый модный парень в этом офисе! А то и во всей компании.
Так оно и есть на самом деле, но меня не собьешь!
– Ты же все это специально устроил? Хотел, чтобы тебя не взяли?
– Ну да, – нимало не смутившись, подтвердил парень. – Не возьмут, и я опять уеду заграницу из этого… адского Чосона[6]!
Я и мои сверстники тоже частенько зовем Корею Хэльчосон (хэль – ад). И есть за что. Но все равно мы не позволим всяким иностранцам… или тем, кто жил за рубежом, так ее называть. Права не имеют!
– Что за неуважение к собственной родине, соотечественникам… к работникам компании, наконец!
– А вас есть за что уважать?
– А тебя? – мгновенно ответила я. – Ты вообще хоть день в своей жизни трудился? Заработал хоть одну вону или какой-нибудь там… доллар? Или умеешь только родительские деньги просаживать? И в своих университетах тоже был второгодником, за уши тебя тащили!
Выпалила все, что пришло в голову на собеседовании, и где-то точно попала в цель – лицо у парня потемнело, он процедил: «Все, разговор окончен, пропусти!», но я в своем праведном гневе вновь заступила ему дорогу, еще и пальцем в грудь ткнула.
– Какого демона ты сюда приперся, с этой своей усмешечкой и своей жевачкой, если не собирался здесь работать? Просто чтобы всех пооскорблять? Крутость свою показать? А ты знаешь, что другие годами перебиваются десятками подработок, ожидая шанса попасть в такую компанию? Знаешь, что с самого утра матери этих соискателей молятся в храмах за успех своих детей? Знаешь, что такое неделями ждать результата и получать каждый раз: «с сожалением сообщаем, вы не прошли»? Весело тебе, да?!
Ючон отвел мой палец – я так и продолжала тыкать прямо в лицо лидера герл-группы, наверное, под майкой уже синяк! Проворчал:
– Ну… тогда что нуна тут истерику устроила? Наоборот должна радоваться, что я ни у кого шанса не отниму.
