Текст книги "Любовь и ненависть (СИ)"
Автор книги: Наталья Пафут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
– Да, много, по всем предгорьям…
– А еще, я слышала, есть растяжки, невидимые, как паутина, между деревьев, капканы, ямы, пулеметы, гранаты, бомбы…
Я слушал и у меня тоскливо вытягивалось лицо. Это невозможно! Столько машин для убийств. Все предгорье – это одна сплошная ловушка, в одну из которых я сам и попался когда-то.
– Видишь, дорожка из флажков? – Пригляделся, кивнул, – это путь через минное поле, креландцам то самим надо как то видеть, как пройти. Ну, пойдем? Не бойся, я с тобой. Иди за мной, шаг за шагом, солдат…Слушайся меня! – Наслаждается ситуацией. Ну-ну…Пошли.
Глава 8 Свобода
Hадо мною – тишина,
Hебо, полное дождя,
Дождь пpоходит сквозь меня,
Hо боли больше нет.
Под холодный шепот звезд
Мы сожгли последний мост,
И всё в бездну соpвалось,
Свободным стану я
От зла и от добpа,
Моя душа была на лезвии ножа.
Я бы мог с тобою быть,
Я бы мог пpо все забыть,
Я бы мог тебя любить,
Hо это лишь игpа.
Я свободен…
Кипелов «Я свободен»
В небе мерцали звезды, иногда из-за обрывков туч выглядывала луна. Тишина. Шиара лежит около меня.
– Зак…
Мне хотелось, чтобы она прекратила звать меня по имени. Каждый раз, когда оно срывалось с ее губ, я чувствовал, как она заманивает меня, будто проносит меня сквозь незнакомые воды, пойманного в сеть, заставляя метаться, пока не пораню себя или не попадусь окончательно.
– Зак, знаешь, я люблю тебя… – «О нет, только не это. – застонал я про себя. – Началось! Как же я не хотел, чтобы это случилось»
– Нет не любишь… – Помолчал. Попытался сказать как можно тверже. – И я не люблю тебя…
Отвернулся, не смотрю ей в глаза, я не выдержу ее взгляда, как хорошо, что сейчас ночь. Молчит, лежит. Это надо было сказать.
В середине грудной клетки у меня словно одубело то, что должно суетливо гонять кровь, я не чувствую ничего, кроме звона в ушах и боли где-то слева. Ерунда какая-то, видимо, я еще не отошел от пыток…Я закрыл глаза и постарался мыслить логически. Я не спал неделями. Меня доставали эти постоянные кошмары. Я чуть не умер. Вот и расслабился…
– Я доведу тебя до поселения и уйду. Там ты найдешь себе кого-нибудь подходящего, пару. Красивого, сильного…
– Зак…
– Отстань от меня, а!
Чувствую, что она села, смотрит на меня. Всхлипнула. Ой, только не слезы. Ненавижу эту слезливую романтику.
– Мне никто больше не нужен, только ты… Интересно, с чего Шиара-то завелась? Ведь я такой урод. Со шрамом во все лицо и истерзанным телом. С отвратительным характером. С ненавистью на весь свет. И она – такая добрая, такая красивая…
– Ничем не могу помочь, спасибо, что разнообразила мое выздоровление, секс с тобой был здоровским…
Молчит.
– Пожалуйста…
– Спи, завтра долгий день…
Делаю вид, что заснул. Я все сделал правильно. Она просто не понимает, что перед ней мертвец. Её любовь в моей проклятой жизни, это вспышка молнии в ночи мрака и смерти, она прорезала темень в моей душе и так же быстро погасла. Жалкая крупица света над огромной пропастью отчаяния. Меня нет. Я уже очень давно утонул. Доведу ее живой и невредимой и уйду умирать. В моей жизни уже все произошло, и совершенно очевидно то, что еще произойдет это только смерть. Все с меня было достаточно… Яжажду конца. А наступит конец скоро – молю только, пусть уж поскорее!
Отвести Шиару, предупредить Владыку и все – я совершенно свободен. Не осталось ничего незавершенного. У меня больше не было ни желаний, ни ненависти… эти минные поля очень привлекательно и незаметно выглядят…
– Но почему?
Я сплю, даже засопел.
Встала. Пошла куда-то. Я напрягся. Куда она там направилась. Слышу, стоит недалеко. Дышит. Ну и ладненько. Пусть попереживает…Легла рядом, покрутилась, успокоилась, уснула, дышит спокойно. Незаметно для себя заснул. Все-таки не до конца я еще поправился и весь день на ногах…
Я очнулся от беспокойного полусна. Брезжит серый, холодный рассвет. Замерз. Еще не открыв глаза я понял, что-то не так. Креландки нет рядом. За все это время я так привык, что она сопит около, что в первую секунду потерял дар речи, что происходит? Вспомнил беседу перед сном, понятно, обиделась. Приподнялся, оглянулся – где она? Нет. Наши сумки на месте – все то, что она собрала по заброшенным домам, нож тоже здесь и ка-ра-бин этот ее тоже рядом лежит. Значит отошла в кустики, сейчас придет. Сел. Жду. Вокруг тишина.
– Шиара! – Тишина.
«Да где эта дура? Я же сказал ей спать! Куда она делась? Как давно она ушла? Куда? Дура, дура…Где мне теперь ее искать.»
Сердце бухает в груди. Мечусь по лесу в поисках следов.
«Найду, точно отшлепаю, тоже мне, вздумала уйти!»
Иду по следу маленьких босых ног. Я в бешенстве.
«Куда она прет! Дура, предгорий совсем не знает, пошла к оврагу»
Далеко не убежит. Свернула. Вот здесь ветка сломана, здесь она упала, пятно крови на скользких камнях, у меня глаз дергается от злости.
«Дура, кретинка!»
Принюхался, прислушался, побежал дальше, куда она на скалы то..?
«Догоню и прибью», – никакая женщина еще не злила меня так сильно.
От меня еще никто не убегал…Ускорился. Вдалеке послышался сухой треск ка-ра-бинов. Ну что там еще? Глубоко внутри, в самом сердце, что-то надломилось. Я же не потерял ее… свою темноволосую красавицу… я… Бегу…
В синеватой белеси утреннего неба четко вырезались, как нарисованные тушью, силуэты всадников. Сколько их там? Человек пятнадцать. Шли друг за другом, в ряд. Колыхались пики, похожие на оголенные подсолнечные будылья. Изредка звякнет стремя, скрипнет седло. Она была там, со связанными руками. Вздохнул с облегчением жива. Присмотрелся. Из уголка ее рта текла кровь.
«Её били!»
Кровавое бешенство затмило мой разум, никому нельзя трогать эту женщину! Перехватил рукоятку ножа покрепче, прыгнул в самую середину с диким рычанием. Вы называете нас зверями? Получите зверя, я в ярости. Сейчас их раскидаю, а потом отшлепаю эту дуру…
После первого же моего прыжка многие из них не встали. Размахиваю ножом – выпад, еще один креландец схватился за перерезанное горло, взмаз рукой – чей-то живот. Сломал шею еще одному…Огонь свинца опалил мне щеку. Выстрелы, поляну заволокло едким дымом. Идиоты, мне же лучше. Со всех сторон грохают выстрелы. Узнаю креландцев – убивают своих же, в таком дыму толком ничего не видно, только бы в эту дуру не попали. Сколько их там осталось? Рычу… Левую икру прошило огнем – попали. От резкого удара у меня подкосились ноги. Не обращая внимания на рану, вскочил. Еще один упал к ногам. Сильный удар по больному плечу резко крутанул мое тело, кто там посмел? Оскалил зубы – белый солдатик с ужасом глядит на меня, пятится, перед ним воплощение всех его кошмаров – разъренный зверь, сейчас перегрызет ему горло, солдатик мертвым упал к моим ногам. Тишина. Больше некого убивать…
Ну, где она? Опять убежала! Рычу. Не убежит…Догоню и прибью…
Где она? Она не могла далеко уйти.
Ее белая рубашка мелькнула в подлеске с левой стороны, и я последовал за ней. Обессилившая, и шатающаяся походка ее была отчаянной из-за усталости и нанесенного ей вреда креландцами,
«Она ранена!» – с тревогой догоняю ее.
Оглянулась, увидела меня, карабкается вверх, впиваясь ногтями в землю, снова оглянулась, я вижу ее перкошенное лицо, она ползком продолжила двигаться вперед.
«От меня не убежишь!» – Схватил ее за ногу, стягиваю вниз.
– Дура! Идиотка! – Дергает ногой, вырывается, продолжает карабкаться наверх.
– Умерь свой пыл, креландка – крикнул я, бросая ее на землю. – Остановись сейчас же!
Отползает от меня. Я снова схватил ее, держу крепко, прижимаю ее дергающееся тщедушное тело к земле:
– Я не креландка, ублюдок! – Кусила меня. Лягнула пяткой по ране на ноге. Я зашипел, моя хватка ослабла, и ей удалось вырваться, вскочила, приготовила свои смешные кулаки к борьбе. Дура, пришибу ведь…
– Ты чего убежала? Я же сказал, что приведу тебя в безопасность! – Я сделал шаг в ее сторону, ее глаза сверкают от гнева, она, ничуть меня, огромного, не испугавшись, замахнулась кулаком и ударила меня в грудь.
– Подложить меня, шлюху, под друзей придумал! – закричала она, ударяя меня снова и снова. – Чтобы я и их жизнь разнообразила?
Я схватил ее за запястья,
– Дура! Ты бы могла счастливо жить с тем, кого полюбила бы!
Вырвала руку из моего захвата, врезала мне по щеке:
– Сам идиот! Никто другой мне не нужен! Я тебя ненавижу! – Я отшвырнул ее от себя, она споткнулась и упала на пологий склон. Я встал над ней, сжав кулаки и тяжело дыша.
– Не смей убегать от меня!
– Ты трус! Я сказала, что люблю тебя, а ты испугался! Видеть тебя теперь не хочу! – Так спокойно, спокойно, только не сорваться…
– Ты пойдешь со мной! – Наверное вся округа слышит мой рык. Я сжал обе ее руки. – Вставай!
– Я никуда с тобой не пойду! Не приказывай мне, ардорец. Ты мне никто! Что хочу, то и делаю! А сейчас я хочу идти вот туда! – Показала мне на скалы. Дура. Там нет прохода. Да и какая разница мне куда она показывает!
Ну все. Она меня довела. Поднял ее и закинул на плечо. Она пойдет со мной и точка. Вырывается, колотит меня по спине руками. Она пнула меня изо всех сил коленкой в больное плечо. Знает, зараза, куда бить. Я вздрогнул, но не выпустил ее. Колотит меня по голове, оцарапала мне шею. Бешеная кошка. Шлепнул ее по заднице. Взвизгнула, извернулась и кусила в спину.
– Это бессмысленно, – отрезал я, – не пойдешь сама, так понесу и свяжу.
Моя ярость была подобна опьянению, черный, головокружительный водоворот. Я готов был растерзать всех вокруг.
– Все равно уйду! Отпусти! Мне больно! – Заорала Шиара. Я вздрогнул.
Поставил ее на землю. Тревожно осмотрел, может она ранена, а я и не заметил:
– Где больно? – В уголке ее губ кровь, огромный синяк на щеке, царапины… – У меня закружилась голова, и я с трудом сохранил равновесие. Её били!
Положила руки мне на плечи, заглянула мне в глаза, я растерялся, все мое бешенство уходит:
– Зак, отпусти меня… Я не хочу. Понимаещь? Не хочу идти туда. Мне нужен только ты и никто другой. А сейчас отпусти меня. Я тебе не нужна, так чего ты кипятишься? – Я загипнотизирован. Стою, смотрю на нее. Какую глупость она говорит:
– Куда?
– А какая тебе разница? Туда. – Указала на скалу. Я сглотнул. – Нет. Не пущу.
– Пустишь… у тебя нет выхода…
Покачал головой, – там не пройти, ты там не выживешь…
– И не надо…Зак, иди, тебе надо предупредить твоего Владыку, иди…
Нетвердым шагом она двинулась в сторону, шаг, еще один. Я моргнул. Как это и не надо. Куда это она направляется.
– ДУРА! – Схватил ее за талию и оттащил обратно.
Я развернул ее к себе и поцеловал, тряхнул ее хорошенько, снова поцеловал, так сильно, что я ощутил во рту ртутный привкус крови. Это была не любовь, даже не желание, но слепая страсть, твердая решимость обладать ею.
– Я покончил с этими разговорами. Не уйдешь!
– Я тоже.
Она откинулась назад и ударила меня по лицу, причем не ладонью, а изогнутыми пальцами, чтобы как следует расцарапать физиономию. Я отпрянул, но тут же схватил ее за волосы и снова впился в ее губы, не обращая внимания на все ее лихорадочные пинки и удары. Она боролась со мной изо всех оставшихся сил, а затем обмякла в моих объятиях. В этот краткий момент затишья между нами, ее дыхание тяжело вырывалось изо рта, а сердце колотилось так… что в солнечном свете мне была видна ее трепещущаяся яремная вена, и я мог чувствовать гул в ее венах.
– Отпусти. – Попросила холодным тоном. Я разжал руки. Покачнулся.
– Ложись, буду лечить тебя.
Лег, напряженно смотрю на нее, не убежит ли. Положила руки мне на голову. Закрыла глаза. Вздрогнул. Судорога боли прошла по всему телу. Полегчало.
– Все не вылечила, но что смогла…
Сидит, обхватила руками колени.
– Надо идти… – Подняла голову, посмотрела на меня. Я встал, меня заштормило, мое тело завалилось на бок, когда я попытался предпринять очередную попытку подняться. Справился. Стою, качаюсь…
– Ты выглядишь так, как будто сейчас упадешь.
– Твоими стараниями, – буркнул я недовольно. Смотрю на нее с подозрением.
– Извини, была не права, вспылила. Готова покорно идти в это твое поселение. Пойдем выбирать мне пару. Надеюсь на твою помощь Зак. Я опишу тебе параметры своего идеального мужчины, а ты посоветуй. – Посмотрела на меня холодными, стеклянными глазами, – ты не слишком слаб, чтобы передвигаться?
Мысль о том, что она считает меня слабым, сделала мой голос острым как лезвие ножа.
– Только не надо обо мне волноваться, женщина.
Она нахмурилась.
– И не подумаю, ардорец.
Я нахмурился. Мне это не понравилось. Я вдруг понял, что хотел бы, чтобы Шиара заботилась обо мне, и это понимание сводило меня с ума.
– Ты бледен.
Ну, это неудивительно, когда так щемит в груди.
– Я в порядке.
Последовало долгое молчание. Затем она произнесла.
– Спасибо, что спас меня от солдат. Я так испугалась. Не самая приятная смерть ожидала бы меня.
Изнеможение в ее голосе заставило меня ненадолго забыть о своей боли, и заметить, что ее плечи были опущены, а под глазами залегли темные круги. Она была явно утомлена.
– Ты можешь идти?
– Только не надо обо мне волноваться, мужчина. Не забыл, я солдат. – Встала с трудом, – пойдем. Где ты там бросил наши сумки?
Дальше шла холмисто-скалистая местность, изрезанная неглубокими ложбинами, изморщиненная зубастыми каменистыми складками. Мы поднимались из ложбины на ту сторону, потом на сю, перепрыгивали с камня на камень. Камни острые, я видел, что они ранили ее ноги. Хмурюсь.
– Ты в порядке? – То и дело спрашиваю я;
Она дышала тяжело:
– Вперед ардорец, вперед, я тороплюсь к своему счастью. Все так и свербит, как мужа хочется.
Я тяжело переламываю в себе нудную нутряную боль.
Солнце медленно опускалось. Какой долгий, тяжелый день. Предгорья оживились; тени, которые до сих пор неподвижно прижимались к складкам местности, начали безмолвно выскальзывать оттуда и забираться всё выше, в горы, словно огромные синие пауки. Становилось прохладно.
– Сядь, я разожгу костер. – Сейчас, размечтался. Пошла собирать хворост… Слежу за ней краем глаза. Убегать не планирует. Устраивается спать на холодную землю.
– Поешь.
– Спасибо, Зак, я совсем не хочу. Спокойной ночи. – Ровный, безупречно вежливый голос. Ну и дура. Ем, раздражаюсь. Идиотка. Понюхал воздух. Холодает. Мне все не нравится, хочется орать и кричать. Ей холодно. Я это знаю. Наплевать. Лег. Я смотрю на нее и вижу ее плечи в пляшущем свете костра, волну ее темных волос, спину и чуть намеченную линию позвоночника, выглядывающую из широкого воротника слишком большой рубашки…
Я не знаю, что делать. Никогда не был в таких ситуациях. Хотелось притянуть ее ближе. Я хотел… Ох, проклятье… Я хотел лечь сверху. Прижать ее. И…
Желание было таким сильным, что я отчетливо представил себе план действий…Лежит, свернулась вся калачиком, маленькая такая… Ненавижу!
Поздняя ночь. Не сплю. Волнуюсь. Ясная и очень холодная ночь. Лежу с открытыми глазами, смотрю на небеса. Луна взошла уж высоко, а над головой разостлался черный полог, усыпанный бесчисленными драгоценными камнями, которые поблескивали то голубым, то зеленым. Обычно в этот момент я думаю об Арнелии, не сейчас, вспоминаю рассказ Николаса об обморожении Госпожи Рема, тогда она чуть не умерла… Все они из внешнего мира маленькие и слабые, тревожно привстал на локте, посмотрел на Шиару, почему же так страшно! Давно, очень давно я так не боялся. Костер потух, только едва темно-красные угольки слегка мерцают – мы не можем поддерживать огонь в темноте – это может привлечь нежелательных визитеров. Дышит ли она? Ничего не видно. Не могу больше! Достала она меня. Злюсь. Подполз к противной креландке. Ненавижу!
Лег рядом. Обнял, ну конечно, она вся ледяная! Дура. Спит. Расслабился, так правильно, когда так холодно, надо быть вместе. Да, закон выживания. Ничего больше. Почувствовал глухое раздражение – мужа ей найти! Есть мне дело до этого… В поисках тепла она вдруг придвинулась ко мне, пробормотала что то сонно, прислушался, хотя какое мне дело до сонного лепета какой то там женщины,
– Зак, Зак…
Хорошо, улыбнулся, наверное ей страшно, вот и зовет меня. Уткнулся носом в теплую макушку. Вздохнул запах. Так мне привычней. Наконец-то я смогу расслабиться – почувствовал вес собственных костей, боль во всем теле, дикую усталость, да, хорошо… Нет, нужно еще ближе… Ночь уж очень холодная, закинул ногу на нее, подсунул руку под ее голову. Да, отлично…Заснул…
– Доброе утро, – проснулась Шиара, оглянулась, – а как я здесь оказалась?
– Было холодно, вот ты и приползла ко мне, – слегка преувеличил я истину, почему то стыдясь сказать правду.
Смотрю на нее честными глазами, вижу, она задумалась, приподняла брови:
– Да-а? Странно. Ну извини меня за беспокойство, обещаю, больше не буду.
– Поешь;
Идем дальше. По моим расчетам, мы примерно в четырех днях пути от Поселения. Сегодня идти легче, перед нами редкий хвойный лес.
– Остановись! – Резкий окрик Шиары. Я замер, посмотрел на нее вопросительно.
– Смотри вперед, прямо перед собой, видишь?
Присмотрелся. Действительно, в четырех ярдах от меня между деревьями блестела тонкая паутина-сетка. Она, трех метров диаметром, легко раскачивалась на ветру. Идеальная ловушка. Оторвал от рубашки лоскут, привязал к ветке. Хоть какой знак для ардорцев.
Осторожно обошли. Идем дальше. Ловушки попадаются чаще, проходим через минные поля, обходим смертельные паутины, материала на моей рубашке меньше и меньше. Если бы не Шиара, меня давно бы уже разорвало на клочки десятки раз. К концу дня я начинаю различать ловушки сам.
У меня разболелась нога, я заметно хромаю. Шиара заметила, остановилась.
– Ложись, я тебя подлечу.
– Не надо, я в порядке. – Равнодушно пожала плечами:
– Как хочешь…
Развели костер. Отдыхаем.
– Ты очень хороший боец. Вы все, ардорцы, такие?
– Мы сильнее физически людей внешнего мира, выше, но до войны мало из нас, кто умел сражаться.
– А ты?
Я грустно усмехнулся:
– А я был упертым ослом и выбрал себе самую странную профессию в мире – быть военным. – Я лег на спину, положил руки за голову и посмотрел в вечернее небо.
– Мои родители были в шоке… – Я помолчал. – Все равно я сделал по своему. Нас было очень мало в академии. Тем более магов. Там я познакомился с Саем. Он был другом самого Владыки и нашим учителем по военной теории и техники военных действий.
– Вы все-таки готовились к войне с Креландией?
– Ну да, а как же, готовились, нас было то там, человек триста студентов на весь Ардор. А о Креландии никто и не знал. Так, очередная новая страна со смешными глупыми корольками.
У нас и мечей то не было в начале войны. Большинство из нас умели стрелять из луков, для охоты, ну ножом могли курицу зарезать…
– А как ты познакомился с Владыкой?
– О, это долгая история…
Мне было пятнадцать лет, когда Сай привел меня во дворец.
Мы вошли в маленькую, уютную комнату с колыбелькой посередине. В комнате было много народа. Я с восторгом увидел там и Владыку и его жену Лариотту, за руку она держала худенького мальчишку лет шести, одетого в белую рубашечку и шорты до колен. Я до сих пор помню его острые, худые, синеватые коленки.
– Зак, подойди поближе, – сказал Сай. Уже тогда я был очень высоким и самым лучшим студентом Сая. Я подошел с трепетом к колыбельке. Заглянул. Там лежало маленькое круглощекое существо, махающее крохотными кулачками в разные стороны.
– Знакомься Зак, это твой будущий Владыка, – я с восхищением смотрел на ардорскую святыню, младенец вдруг перестал бить ножками, поднял на меня темно-фиолетовые огромные глаза и неожиданно улыбнулся, курлыкнув что-то веселое.
– Зак, я прошу тебя быть его телохранителем, другом. – Я был в восторге, это был предел моих мечтаний.
– Томеррен, – сказала Лариотта, – посмотри, это твой братик. Мальчишка, не отпуская руку Владычицы, робко подошел к кроватке…
Вдруг раздался шум, грохот чего-то падающего, я загородил своим телом люльку со своим подопечным, в коридоре какая-то возня, крик, тонкий визг: Владыка выводит из-за двери, держа за острое красное ухо, мальчишку лет пяти:
– Николас, поросенок, опять вазу разбил! – Мальчик сверкнул своими темно-желтыми глазами, щелкнул пальцами, на их кончиках появился огонь. Владыка отшатнулся от неожиданности, Николас, воспользовавшись внезапной свободой, ловко отпрыгнул, высунул язык, блеснув острыми клычками и ускакал куда-то из комнаты.
– Зак, Зак, только не говори Саю, – весь какой-то взъерошенный Николас прыгает вокруг меня, умоляюще заглядывает мне в глаза.
– Ну что опять натворили?
Николас поспешно оглянулся, его светлые волосы как всегда повылезали из косы, шепчет:
– Там Рем с дерева грохнулся, кажется чего-то сломал… – Я зарычал, – с ним Томеррен, ты только не сердись…
Идем, тринадцатилетний тощий Николас едва поспевает за моим широким шагом…
– Рассказывай гаденыш…
Бежит, задыхается:
– Да там птенчик…гнездо…вот Рем на спор и полез, а потом мать как твить-твить и ах, ох, прям ему в макушку, а Томмерен бам камень, а я "пошла вон!", а Рем руками замахал и шмяк…
– Идиоты, всех выпорю…
– Меня не догонишь…
Пришли в огромный сад у дворца. Рем сидит на земле весь грязный, с зелеными коленками и лицом, баюкает сломанную руку. Томеррен стоит рядом с деревом, кидает какие-то камни и щепки вверх, пытаясь достать до разъяренной птицы, охраняющей свое гнездо:
– Я ей отомщю, паскуде…Рем, ха, ха, будешь отомщен… – Большая щепка приземляется на голову Рема…
– Я все равно ее достану и все перья общипаю! – Томмерен улыбается, как голодный ребенок при виде пирога.
Я задрал голову, высоко летел принц. Мог шею сломать. Подхватил на руки идиота:
– Надо бы тебя заставить самого идти к целителю малолетка тупая… – Рему больно, вижу глотает слезы:
– Мы на спор, Николас говорил «мне слабо»…А я смог, почти…Только это тайна!
– Секрет! – Кричит Томеррен…
– Зак, клянись! – Николас бежит сзади, – а то я разозлюсь и все носки тебе намочу и сожгу. Я отмахиваюсь от мельтешащих под ногами сопляков…
Я обнимаю Петру, целую, внутри все дрожит от нежности.
– Цеелууеет! – Крик Николаса из-за занавески. Поздняя весна, все окна на распашку, комнату заливает яркий солнечный свет…
– Хи-хи-хи, – гнусно хихикает Томеррен откуда-то из-под кровати, оттуда же вылезают довольные близнецы Мариша и Лиэм – недавнее дополнение к нашей компании. Им двенадцать лет, они одногодки с Ремом.
– Жених и невеста, тили-тили тесто, – раздается голос Рема из-за окна.
Я рычу, пытаюсь поймать негодников. Банда рассыпается в разные стороны. Хватаю Рема за косу, перекидываю через коленку, шлепаю по заднице. Он смешно дергает тощими ногами и руками…
– А-а-а, налетай! – Выскакивает Николас, бросается на меня. Отмахиваюсь. На меня налетают остальные щенята. Щекочу мелюзгу противную…
– Зак, я так ее люблю! – Шепчет Николас. Ему двадцать два года. Мы все сидим в баре. Пьем пиво. Николас несчастен.
– Ариэла меня совсем не замечает!
– Мдааа, проблема…
– А ну ее, – хихикает Томеррен, – не такая уж она и красивая, сплошные глаза и ноги… – Получает от меня подзатыльник. У нас сложные отношения с Томерреном….
– Заткнись, придурок…
Рем тихонько пьет пиво в углу, слушает, пучит глазами. Он из нас всех самый низкий и худой, мельче даже насмешника Томеррена. Он, очень стеснительный и меланхоличный, вечно погружен в свои книги, никогда еще не был с девушкой. В отличие от него, Томеррен уже опытный ловелас, он, популярный брат принца, не вылезает из кроватей женщин.
– Ну, попробуй признаться ей в своих чувствах?
– Думаешь? – В глазах Николаса мука. Парень пропадает от любви…
– Это всегда самое лучшее начало…
– Ребята, знакомьтесь, это моя Арнелия.
– Привет, приятно познакомиться, – Маришка привстала со своего места. Ей двадцать восемь, она красавица, Томеррен как всегда не отводит от нее своих глаз.
– Наконец мы тебя увидели, – улыбается Рем. – Зак нам уже все уши прожужжал о своей красавице невесте.
– Наверное конкуренции боится, – хихикает Томеррен, я готов рычать. Напрягаюсь, Арнелия мягко сжимает мне руку, улыбается…
– Не обращай на него внимания, – приветствует ее Ариэла из объятий Николаса, эта парочка неразлучна, – он известный и не очень умный клоун. – Томеррен зло смотрит на Ариэлу, расцветает в лучистой улыбку, шутовски кланяется. Сказать насмешнице он ничего не решается, с Николасом, самым сильным магом Ардора, шутки очень плохи, тем более если это касается его драгоценной Ариэлы…
– Когда свадьба? – спрашивает Лукас.
– Нас то пригласишь? – басит Адриан…
– Скоро ребята, скоро, – крепко обнимаю любимую…
– Арнелия! – Я внезапно вздрогнул от своего крика. Щеки мокрые от слез…Очнулся от сна. Оглянулся. Заснул и сам не заметил! Вот что значит начать вспоминать. Все эти года я успешно закапывал в себе все, что было до войны. Забвение… Это все, к чему я теперь стремимся – к забвению…
– Зак, ты в порядке? – Креландка приподняла голову со своего места, смотрит на меня, вытаращив глаза. Подползает ко мне. Ох, жалеет меня! Только этого мне не хватало…
– Убирайся отсюда! – Рявкнул я на нее, а потом издал мучительный стон. Сейчас, мне надо время, чтобы отойти от воспоминаний…
Длинная пауза, а затем тихое:
– Зак, прости ее, она ушла, а ты остался. Ты ничего не можешь сделать для мертвых. Они ушли. Но живые… ты можешь позаботиться о живых. У тебя есть друзья. Я понимаю, ты побывал в аду, и все еще находишься там, я тоже… тоже теряла… мою жених умер, давно, а я не оказалась рядом, когда он нуждался во мне… – Она подползла ко мне, гладит меня по голове. – Отпусти ее Зак, прости и отпусти… – Я рыдаю, Создатели, я жалок, надо срочно остановиться! Я чувствую себя так, словно меня кто-то избил…Все болит…Чего она понимает, тупая креландка…Что такое все это значит? Отчего произошло все это? Что заставило этих креландских людей сжигать наши дома, убивать нас и наших невест? Какие были причины этих событий? Какая сила заставила этих людей поступать таким образом?
– Тшшш, поплачь, это помогает. Расскажи мне про нее…
Часа два тек мутный, черный, без сновидений сон, а когда уже начало светать бледно и нежно мне стала сниться она. Я напрягся, чтобы сфокусировать видение на лице Арнелии, молясь, чтобы оно стало четким, Видение начало исчезать, и чем сильнее я старался удержать его, тем быстрее оно распадалось. Перед тем, как оно окончательно рассеялось, я посмотрел на лицо любимой. Голубые глаза, высокий, чистый лоб, легкая улыбка и ясный взгляд вызвали ноющую боль в груди, она низко склонилась надо мной, поцеловала в щеку: «Прощай и прости меня» – уходит, таит…
Я прислушался. По-видимому, я кричал. Я всегда кричу, когда вижу сон про Арнелию, и каждый раз мне требуется много времени, чтобы прийти в себя. Я лежу на боку, обнимаю мягкую Шиару. Она лежит, гладит меня по волосам, щекам, целует…
Мне хотелось сказать ей что-нибудь, но я не мог. Что-то загорается у меня в груди и мешает сердцу стучать спокойно. Что со мной происходит! Трудно найти слова, когда действительно есть что сказать. И даже если нужные слова приходят, то стыдишься их произнести. С трудом разомкнул сведенные губы, сил нет, я выжат как половая тряпка:
– Пошла вон, – тихо скрипя, приказываю ей… – Убирайся!
Целует, ее пальцы обводят контур моих губ, я едва могу шевелить ими:
– Я не люблю тебя! Ненавижу! – Почему в моем голосе совсем нет силы! Проверила мои клыки на прочность, поцеловала меня, ее глаза теплые и задумчивые. Я тяжело дышу:
– Креландка! Уйди от меня!
– Лежи тихо…
Проверяет мои уши, да, все еще на месте, я крепко прижал их к голове. Подергала, да, не отрываются…Склонилась надо мной…
– Я не могу… – просипел я. – Я просто не мо-гу…
– Я тоже не могу, – мягко отозвалась она. – Без тебя не могу…
Положила руку на грудь, залезла под рубашку… Мои бедра непроизвольно дернулись, и я застонал снова. Внутри все пекло, как в середине солнца, кожа стала сверхчувствительной, я почти ослеп… А потом гул вырвался откуда-то и устремился к сердцу. Огненная вспышка разнеслась по жилам, как будто в них текла лава, тело охватил пожар, разгораясь жарче и жарче. Пот полил ручьем, руки и ноги задергались. Я уперся головой в плечо Шиаре и прохрипел:
– Я… умираю.
Ободряющий голос прозвучал рядом:
– Не бойся, ты оживаешь, ты со мной, мы вместе. Дыши со мной.
Дышу. Голова и весь мир кружатся.
– Я не люблю тебя..! – Голос срывается, смотрю на небо тоскливо…
– Посмотри на меня.
Мои пальцы глубоко воткнулись в мягкую рыхлую землю, но я повиновался, я распахнул глаза и… пропал.
Одним движением я оседлал ее. Она лежит подо мной такая желанная, такая маленькая и покорная. Тянется ко мне. Перехватил ее руки, прижал к земле.
– Я не хочу быть с тобой… – Почему мой голос так жалко звучит?
– Я знаю…Я поняла…Зак… – Я закрыл глаза, что бы не видеть ее, сосредоточенно свел брови. «Я не могу…О Создательница, я не в силах больше держаться! Я справлюсь». Мой рот был приоткрыт, из него вырывалось учащенное дыхание. Я почувствовал, как она шевельнулась, словно собралась отползти из-под меня. Зверь внутри меня взвыл: «Куда! Не уползешь! Моя!» Я рухнул обессиленный на девушку. Все, я проиграл эту битву…
Я ворвался в нее, она приглушенно ойкнула, обхватила меня ногами и… и кусила за плечо! Дрожь прошла по моей спине. Она сдвинулась ниже, чтобы я вошел еще глубже…Я полностью растворился в ней, я пропал, вокруг меня что-то гудит, звук нарастает, грохот сердца заглушает все звуки, кроме одного, опаляющего мое сознание, стучащее молотом по моей голове: «МОЯ, МОЯ, МОЯ!»
Я почувствовал, что падаю куда-то, слышу, как воздух стремительно просвистывает мимо, пока я лечу… но Шиара удерживает меня, ее ноги крепко обхватили меня. Я горю… В этой пытке словно была собрана воедино вся боль, которую я испытал за все то время после мальчишника императора. Я кричу, Шиара ловит мой крик губами, она тесно сжимает меня, я чувствую ее тесноту, она обжигает меня… Я уже не чувствую боли. Я задыхаюсь в мучительной эйфории. Шиара отстранилась на мгновение, мне одиноко: «КУДА? МОЯ!» А затем неистовая вспышка озарила меня, что-то взорвалось и я потерял сознание…
Сознание вернулось не сразу. Потребовалось секунд двадцать, чтобы я вернулся в свое дрожащее тело. "Кто я? Где нахожусь?"
Посмотрел вокруг. Я лежу на Шиаре, в Шиаре, распластав на ней все свое огромное тело.
«Я забылся! Был груб! Я придавил ее! Убил!» – Паника захлестнула меня с головой, подскочил на локтях, она усилила захват ногами вокруг моей спины, зашипела:
– Не уйдешьььь, ардорец. Я тебя изнасиловала, поругала твою честь. Теперь я вынуждена быть с тобой вечно! Да, таков мой коварный план.
Я смотрю на нее обалденно: Жива, довольна, не обижена. Вздохнул с облегчением, слез с нее, лег рядом.
– Ты в порядке? – спросил я ее несколько мгновений спустя.
