Текст книги "Любовь и ненависть (СИ)"
Автор книги: Наталья Пафут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)
– Убит? – Я постаралась, чтобы надежда не звенела так откровенно в моем голосе;
– Неизвестно! – Торжествующе прозвучал ответ. – Смертельно ранен или убит. Все покрыто тайной! Ах, как же все это волнует!
– А что, что случилось?
– Да толком ничего не известно. То ли кто-то попытался сбежать, то ли кто-то сбежал…
– Пленные, ардорцы?
– Нет, нет, они на месте, не волнуйтесь вы так, маркиза, получите вы своего раба. – Неверно расценила баронесса мое волнение. – Кто-то более опасный. Какой-то маг. Уничтожил пол-тюрьмы. Столько невинных убил! Мерзость ардорская. Там до сих пор все горит… Говорят, ветер меняет направление и скоро этот ужасный дым пойдет в нашу сторону, а как же бал! Это же будет отвратительно…
– Горит? А как же пленные? Они не задохнутся в том ужасном помещении?
– Ох, эти. – Эмилия выглядела как человек, припоминающий нечто, представляющее общий интерес, но никак не первостепенную важность.
– Да какая разница! Ну сдохнут звери, хотя жаль, конечно, все-таки столько потенциальных рабов…
– Но там же женщины, дети…
Баронесса потрясенно уставилась на нее, полагая, что ослышалась.
– Антуенетточка! Вы что, это же звери! Какие женщины, дети!
Ну конечно же мы пошли посмотреть на разрушения, как могли мы пропустить такое зрелище!
Пожар был виден издалека. Ясное небо все было застлано дымом. С двух сторон поднимались и расходились черные, зловонные клубы дыма от пожара. На улице, около тюрьмы, не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в грязных мундирах и в разных направлениях проходили и пробегали солдаты.
Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из-за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики.
Что-то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из-под крыши. Еще страшно затрещало что-то в огне, и завалилось что-то огромное.
– Что это?
– Склады…
– Главное, чтобы пороховой склад не взлетел…
– Основные помещения в стороне…
– Горит новострой, деревянные пристройки…
– Говорят жив…
– Хорошо, ветра нет…
Даже здесь, в стороне, тяжело дышать, вся тюрьма скрыта в непроницаемой занавесе дыма, как там ардорцы?
– Миледи, что-то сбледнули вы шибко, все нориально?
Я, услышав обращение к себе, вынырнула из раздумий. Кивнула, и опять погрузилась в невесёлые мысли. Вернулась к услышаному, вскинула голову:
– А что такое пороховой склад? – Спрашиваю стоящего около меня мужчину:
– А вон те квадратные домики, если огонь до них доберется, то все взлетит на воздух.
– Вся, вся тюрьма?
Мужчина задумчиво посмотрел на постройки, подумал, оценил расстояние… – ну-у, может те дальние постройки, – указал на квадратное кирпичное сооурежие, – не разрушились бы полностью, но ущерб был бы точно, а все остальное было бы уничтожено…
– Я восторженно ахнула. Все вокруг, кроме тюрьмы с пленными ардорцами! Как интересно! Как заманчиво!
– А почему пороховой склад может рвануть?
Презрительный взгляд. Я глупо улыбаюсь, наивно хлопаю ресницами, вот такой я нежный, тепличный цветочек, таких очевидных истин не знаю…
– Из-за огня, миледи, только из-за огня…
Луна уже начала подниматься, когда я отправилась в путь. Вокруг не было ни души. Мне было очень страшно. «И это хорошо, что вокруг пусто», – подумала я, пытаясь ободрить саму себя. Даже с этим большим кривобоким золотым светилом, выплывающим из звездной колыбели и одаривающим небо своим взятым взаймы светом, тропинка у меня под ногами оставалась неразличимой. Невидимыми были даже мои собственные ноги, утонувшие в абсолютной темноте ночной дорожки. Я иду к пороховому складу.
На поясе у меня висел кинжал для защиты, хотя маловероятно, чтобы он мне понадобился. “Никаких режущих предметов в твоих руках!» – вспомнился мне приказ Рема, вздохнула, где он, как было бы здорово если бы он вдруг оказался тут рядом. Опять вздохнула. Я бы и желтоглазому сейчас обрадовалась бы…Очень.
Здания тюрьмы все еще слегка дымятся. И сквозь этот дым странно светит молодой, высоко стоящий серп месяца.
Я уже была достаточно близко, чтобы уловить обрывки смеха и разговоров, уносящиеся в холодную ночь вместе с дымом от костра.
Ноги мои стали ватными. Я замерла. Охранники! Какой же наивной дурой я была, если решила, что такое место не будет охраняться.
Присмотрелась к складу. Это было квадратное приземистое сооружение с навесными бойницами, сложенное из серого камня. Больше всего меня заинтересовали небольшие незастекленные окна, закрытые только толстыми решетками. Интересненько. А если поставить под ноги вон ту странную металическую штуковину, то я вполне дотянусь до окна. Остается только одна небольшая проблема – охрана. Подумаем, время еще есть.
Тихонько пятясь, ухожу. План постепенно складывается.
Зак
Как и раньше, я видел перед собой его лицо – подлец Томеррен, опять это здоровое, ухмыляющееся, подлое лицо; я видел его всего, здорового, сильного парня, сволочь, у которого никогда не было совести; и вдруг я почувствовал, как красноватый дым ярости застилает мне мозг и глаза, я кинулся на него и принялся его избивать. Всё, что накопилось во мне за эти года, я вбивал в это здоровое, мычащее лицо, пока меня не оттащили…
Больно, как же больно везде… Опять пытки… Скулю…Ковыряет ножом в плече…больно…
– Ты останешься со мной! – приказал мне голос, меня трясет в судороге. – Слышишь меня? Слышишь меня? Слышишь меня? – эхо стучит в висках. – Ты останешься со мной! – Рев, поджимаю уши, больно…
… Из темноты выбежала женщина, это она, креландка. В развевающемся плаще, истошно крича, она выскочила из темноты и бросилась ко мне…
– Прошу тебя! – кричала она. – Помоги! Не отдавай меня им!
– Дыши! – Попробовал приоткрыть глаза.
Круги пылающего света плыли вверх и вниз, взбегали на стены, качались из стороны в сторону. На миг появилось лицо женщины, склонившееся надо мной, где-то я ее уже видел, мелькнули темные волосы и темный раскрытый рот – потом все словно подхватил черный ветер, а голоса вокруг звучали громче, громче, мне что-то кричит Николас, он превратился в Томеррена; потом донесся вой, он бешено и нестерпимо нарастал, как будто гигантский креландский снаряд несся прямо на меня. В бедре дернуло страшной болью. Все покачнулось. Световые круги опрокинулись и погасли. Я уже не плыл; чудовищный треск как будто все взломал и подбросил вверх. Мое тело подскочило…
– Живи, ублюдок!
…Вскоре я почувствовал, что теряю силы. Лысый креландец прыгнул мне на грудь. Я рванулся, пытаясь сбросить противника, но тело не слушалось приказа. Я посмотрел на плечо, из раны хлестала кровь. Похоже, перебита артерия…
– Даже не думай об этом, – выпалил голос, почему она так расстраивается, какое ей дело до меня? – Умрешь тут у меня, и я просто рассвирепею.
…Кто-то умирает? Кого-то опять пытают… А! Меня! Душераздирающие вопли не прекращались. Мои вопли… Странно, обычно я не кричу во время пыток…Я отчаянно трясу головой, мое тело выгибается в конвульсиях.
Стены вокруг меня дрогнули, и в них что-то захрустело. Нет, это мои кости хрустят…Свет начал мигать… Больно…
Мне почудилось, что я взлетел к потолку. Больно…
Что-то раскалывалось, звенело, шелестело, лопалось, трещало в моем теле, как будто ударила гигантская лапа и рванула меня за собою в мелькающую пустоту, и пустота выдирала желудок и легкие из моего тела и выдавливала кровь из жил. Казалось, вот-вот навалится последний грохочущий рокотом креландских орудий мрак, и я задохнусь. Боль уходит…
– Так, с этим покончено. Теперь ты можешь спать…
И мрак навалился…
Только путем рассуждений я пришел к выводу, что я не сплю, ибо, открыв глаза, оказался в такой кромешной тьме, будто не открывал их вовсе.
Придя к выводу, что я все-таки очнулся, пришел к печальному выводу, что я все еще жив. Поморгал, ничего не болит, бешенная усталость и слабость. Своего тела не чувствую. Рядом со мной тихое сопение. Креландка, конечно, только она может обнимать мое вонючее, покалеченное тело. И чего она прицепилась. Где мы? Нас поймали? Принюхался. Тюрьмой не пахнет. В душе вдруг стало очень уютно. «Ерунда какая, борись, идиот, надо встать, оглядеться, понять где я, надо бежать, найти Рема, предупредить, надо…»
Мне просто не хотелось больше думать. Сейчас я полежу еще чуть-чуть, а потом начну думать опять…» Да и думать уже не о чем больше… «Все равно, я умираю. Вон и тела и боли уже не чувствую…» Я расслабился, закрыл глаза, почувствовал тепло дыхания противной креландки на своем лице. Больше я ничего не чувствую. Слушаю ее умиротворенное сопение. «Надо бы ее оттолкнуть, чего она себе позволяет», вяло попробовал возмутиться… Лежу неподвижно, спокойно дышу и отдаваюсь безличному, утешительному теплу, которое не знает времени…
…Незнакомая женщина, растерянная и бледная, беззвучно взывала о помощи, по я не мог ей помочь. Она окружена солдатами, они закидывая головы, громко хохочут. И она медленно погружается в вязкую трясину, в кашу из грязи и запекшейся крови, погружается, обратив ко мне окаменевшее лицо, распахнутое в крике…Я вспоминаю имя этой женщины, это Амелия, она молит о помощи, а я не могу ей помочь…Я стону и мечусь, шепчу ее имя. Я должен бежать к ней…
– Тшшш, тихо, Зак, не плачь, это только сон… – Я открыл глаза. И встретился с огромными, коричневыми глазами креландки. Она нависла надо мной. Я моргнул. Заметил, что она обхватила мое лицо ладонями, чувствую, что что-то стекает по моим щекам. Слезы! Нет, немыслимо! Я не мог плакать…
Сконцентрировался, пытаясь не смотреть в эти бездонные глаза, а то я утону.
– Где мы?
– Привет, с возвращением. – И опять замолкла. Какой хриплый голос. Шевельнулась. Оказывается она сидит на мне, обхватывая мою грудь коленями. Низко склонилась ко мне, ее шелковистые волосы как непроницаемые барьеры отгородили меня от всего мира. Есть только я и она.
Я опять забыл, что сказать. Ее глаза заполняли весь мой горизонт. Я смотрю на нее, не шевелясь, уставившись в это прекрасное лицо. Я пожирал ее глазами, видел ее, словно в первый раз, я не мог пошевелиться, был скован, словно лед. Она была красива. Черты ее лица были тонкими: высокие скулы, четкая линия губ, никаких кокетливо изогнутых бровей и по-женски пышных ресниц. Вдруг она показалась мне очень бледной и усталой.
– Где мы? – С трудом я вернулся в этот мир, вынырнув из безбрежных омутов ее глаз. Сфокусировался на ее скуле с полузажившей царапиной. Края царапины покраснели, кое-где я видел запекшуюся кровь, раздражение всколыхнуло мою грудь, вспомнил, как ее били…
– На какой-то заброшенной ардорской ферме. – Она смотрела на меня еще с минуту, чуть вытянув длинную шею и наклонив голову вперед, и мне показалось, будто ее лицо дрогнуло. – После того, как ты уничтожил всех наших преследователей, ты захрипел и упал с лошади. Грохот стоял! – Она закатила глаза. – На всю округу. Потом я притащила сюда то, что от тебя осталось. И с тех пор лечила тебя. Как ты себя чувствуешь?
Притащила меня? Посмотрел на нее скептически. Тонкие запястья с синими следами от кандалов, худое лицо, с запавшими щеками, высокий белый лоб. Задумался, а как я себя чувствую?
– Н-н-не знаю.
– Раны я твои залечила. Ты был весь дырявый, как решето. На груди дырка была огромная. Думаю, еще поболит. Весь бок вспорот, но до кишек, к счастью, нож не дошел. Ранение на ноге пустяковое. Бедро тоже в порядке, теперь. Все лицо у тебя в синяках. Хотя, ты весь в синяках. Спина, в порядке… – Говоря это, она по-хозяйски ползала по моему безвольному телу и легко касалась тех частей тел, о которых говорила. Я с волнением обнаружил, что лежу совершенно обнаженный. Что она себе позволяет!
– Только ты очень грязный, сейчас покормим тебя, представляешь, я даже нашла здесь какую-то еду! А потом будем мыть тебя. – Она говорила последние слова издалека, откуда-то от моих ног. – Ммм, стопы были пробиты насквозь. – Чувствую, шевелит мои ноги, я дернулся, – щекотно да? Это очень хорошо. Ноги еще поболят. Хотя выглядят хорошо. – Она крутит мои ноги. Шрамы останутся. Хотя шрамы и так у тебя везде. Полезла по моему телу вверх. Я вдруг обнаружил, что на ней нет одежды. Опять обхватила мое лицо:
– Кушать будешь? – От слабости у меня кружилась голова. – Я похлебку приготовила! – Я покачал головой. У меня нет сил есть. Потом, когда отдохну…
– Ты голоден! – сказала невыносимая заноза. – Ведь ты ничего не ел!
– Неважно. Сейчас я не могу есть. – От злости я перестал, наконец, заикаться.
– Можешь, можешь. – Вскочила, да, так и есть, без одежды. Ее тело как будто светится, длинные волосы шелковым водопадом лежат на ее высокой груди. Убежала куда-то.
– Сейчас, мы тебя покормим.
Села рядом с миской. Положила мою голову себе на колени.
– Ешь! – Я послушно открыл рот, горячая, жидкая каша заполнила мой рот.
– Молодец, Зак! Еще. – Ем, скосил глаза на ее запястья, может на ней такой же браслет Госпожи, как на Мире, может я уже ее раб, поэтому слушаюсь ее, как ручной тигренок. С облегчением отметил, что браслета нет. Ем. Слабость не отступает.
– Это у тебя слабость от применения магии. Тут я тебе помочь пока не могу.
– Сколько времени прошло? – Она, не отвечая, дает мне напиться.
– Молодец. Без сознания ты был один день и ночь. Теперь спи. – Низко наклонилась и поцеловала меня в щеку. – Спи Зак.
«Я не могу спать! Мне надо идти, я должен предупредить Владыку, там в лесу ловушки…» – Креландка потянулась. У меня сбилось дыхание, увидев, как она изогнула свое обнаженное тело. Словно сытая кошка, подумал я. Нет, не кошка, сытая черная пантера, уверенная, что жертве не уйти от нее. Она, мурлыкая, привычно улеглась на мое плечо. Душа моя ушла в пятки.
От женской близости, особенно от прикосновения, меня обдало жаром. Кровь закипела. К своему стыду, я не мог остановить влечение тела и чувствовал себя из-за этого последним кретином. Особенно сейчас, когда ее рука была у меня на груди. Я чувствовал ее легкие, чуть подрагивающие пальцы на моей груди.
– Спи, – сонным, низким голосом приказала Шиара,
«Не приказывай мне, креландская тварь». Надо вскочить. Я, бессильный, мечусь, словно запертый в клетке, несчастный, загнанный зверь. Я должен бежать от нее. Нужно убираться от нее подальше. Нужно бежать…бежать… Тепло медленно обволакивает меня под одеялом, в желудке полно впервые за долгое время, ничего не болит, креландка заснула, я ощущаю легкие приливы и отливы ее дыхания на своей груди. Невидимое, оно трепетало, плыло навстречу, нежное, невесомое, полное доверчивости и готовности, сейчас еще немного полежу и побегу… я провалился в сон.
Кругом было темно, и мне казалось, что я снова там, в каком-то маленьком счастливом аодорском поселении, перед войной. Журчит дождь, я слышу как капли бодро барабанят по крыше и окнам, легкокрылые птички чирикают в листьях старого дуба, открываются окна, и сейчас кто-то перед отходом ко сну сыграет на виолончели.
Лежу, наслаждаюсь легкостью и невесомостью во всем теле. Что-то рядом со мной зашевелилось. Груди стало щекотно от прикосновения волос. Кто это? Внезапным потоком все вернулось ко мне: война, смерти, насилие, ненависть, никчемная моя жизнь. Все это сконцентрировалось для меня в ней, моей мучительнице – креландке. Были бы силы – разорвал бы ее голыми руками. Зашевелилась. Опять лежит на мне. Ну что она липнет? Приподнялась на локте, склонилась надо мной:
– Привет Зак. Ты как? – Не дождавшись ответа, встала, грациозная, как кошка, потянулась, раскачивая голыми бедрами, пошла куда-то вглубь помещения.
Сегодня я действительно чувствую себя сильнее. Думаю, могу уже сидеть. Хотя ходить точно не могу пока. Рем после очередного удара несколько дней без сознания лежит, а потом несколько дней отходит. Придется ждать.
Вернулась креландка с едой и водой.
– Я здесь банку с каким-то пшеном нашла, прошлогодние скукоженные яблоки и банку меда! Пир!
– Почему ты голая?
Она пожала плечами:
– Я вымылась, а то, что на мне было одето выбросила. Твою одежду тоже, все равно она вся в дырках, крови и порохе была. А что, тебя смущает что-то?
Бестыжая. Все они, креландцы такие, садисты и извращенцы.
– Ты что, Зак, голых женщин не видел?.. – повторила Шиара и скользнула по мне быстрым взглядом.
Я не смотрел на нее. Чувствую, как мои щеки заалели. Горячая волна ударила мне в голову. «Я ее ненавижу, ненавижу» – вынужден я напоминать себе. С чуть хрипловатым смехом, креландка помогла мне усесться, оперевшись спиной о стену, дала ложку. Едим.
– Креландка…
– Я не креландка!
– А кто ты тогда?
– Я из Гренадии. Небольшая страна, к юго-востоку от Креландии. – Гордо смотрит на меня, выставив вперед подбородок, как будто теперь мне все должно стать понятным. Ее тяжелые груди покачиваются перед моим носом в такт ее возмущенному, тяжелому дыханию. «О, злится!»
– Не слышал о таком месте…
– А что ты слышал, гордый, дикий зверь-ардорец! Заперлись тут в своих богатых горах и счастливы, думали, что вас они не достанут! Достали! – Её хриплый голос срывается на крик. – Я Гренадка, тупица ардорская! Тридцать восемь лет назад нас завоевала Креландия и ввела нас в состав своей поганой империи!
– Значит сейчас ты креландка, – сделал я вполне разумный и естественный вывод.
Посмотрела на меня прищурившись. Кивнула.
– Правильно, я креландка. Ну что, мыться будешь, креландец?
– Как ты меня назвала, тварь креландская? – на полноценный рев я все еще был слишком слаб, но получилось достаточно громко.
Она принесла большой таз, наполненный теплой водой, и села на колени около меня.
– Ардор ведь завоеван? Завоеван. Креландцами? Да. Император Дарко провозгласил, что Ардор теперь часть Великой Креландии, так? Так. – Она намочила полотенце, слегка выжала лишнюю воду, отчего капающие звуки наполнили тихую комнату.
Она засомневалась, потрогала тряпку руками. – Слишком горячо? Нет, нормально. – Снова опустила ткань в воду. Выжала.
– Значит ты теперь креландец. Правильно? Как и я! – Шиара протянула руку и положила теплую ткань на мое предплечье, я вздрогнул. Всем телом.
– Что все-таки слишком горячо?
– Нет.
– Тогда что у тебя с лицом? Чего клыки выставил, креландец?
– Не называй меня так! – Я лязгнул зубами, чуть не откусив ей пальцы. Я весь клокотал от ненависти.
– И ты меня…
Моет мою грудь, выжала полотенце, вода в судне окрасилась в красный цвет…
– Почему же ты тогда здесь? В Ардоре?
– Меня взяли в армию и направили сюда, – пожала плечами креланд… Шиара.
– Кем? – Выпучил я глаза, она моет мой живот. Только бы не стала спускаться ниже, сопротивляюсь природе из последних сил.
– Напряженный ты какой-то, все-таки наверное слишком горячая вода, а ты стесняешься сказать. – Встала, взяла таз, пошла менять воду…
– Тоже мне, герой, мог бы и сказать, что я тебя чуть не обварила. – Вернулась, несет таз осторожно, чтобы не расплескать. – Вот, так лучше. Как там твои ноги? – Я вздохнул от облегчения, чуть не заплакал, она пропала из поля моего зрения. – Ну-у, ходить ты пока не сможешь, чем же это тебе ноги протыкали? Мечем что-ли?
– Копьем…Она прошлась полотенцем по моим подошвам и пальцам, я дернулся – мне было щекотно. Она перешла к лодыжкам. Поднимается выше. Ну за что мне эта пытка!
– Я солдат, Зак.
– Что? – От изумления я даже забыл на время о своих переживаниях. – Ты же женщина! – Она закончила с моими ногами. Поменяла воду.
– Ну посмотрим твой бок и плечи. – Вздохнула. – Да, женщина, и что здесь такого? Каждая семья должна дать одного бойца в креландскую армию раз в двадцать лет. Мой брат был еще слишком маленьким, пошла я. Я хороший солдат.
Она пробежала подушечками пальцев по моей груди, задержалась на шраме с правой стороны. Я с сомнением посмотрел на этого «хорошего солдата». Несомненно, она была выше, намного выше, чем Госпожа Рема, наверное не найти существо мельче той птички. Но все же Шиара была крохой по сравнению со мной. Я хмыкнул, тоже мне, солдат…Все-таки креландцы ненормальные, что заставляют женщин идти на войну…
– Женщина не должна воевать, – слова даются мне тяжело, меня трясет. Трясет от ненависти, конечно, я ее ненавижу. Она была солдатом в креландском войске, убивала… – Шиара хмыкнула, – Что ты знаешь о жизни, ардорец, – она наклонила голову, рассматривая мое плечо, ее волосы спадали вниз по плечам. Создатели, они были прекрасны. Такие темные, но не черные, как мне показалось сначала. Сейчас, чистые, они тяжелой шелковой гривой лежали на ее плечах. Цвет напоминал блестящее темно-красное дерево, отливающее красными и темно-коричневыми тонами. Ее длинные волосы упали мне на лицо. Тяжело дышу, с какими-то всхлипами, вздрагиваю от каждого ее прикосновения…
– Больно да? Я потом еще попробую подлечить. Уж очень большая и рваная рана была, – намочила и выжала полотенце. – Потерпи, надо вымыть, – аккуратно протирает плечо. Мне совсем не больно, но я каждый раз вздрагиваю. Она, от старания почти легла на меня, я чувствую как тёплая вода сбегает по моему боку, чувствую теплое дыхание Шиары на своей коже.
– А почему ты была в тюрьме? – Создатели, я чувствую, как мое тело затвердевает и шевелится. Шиара перекинулась через меня и рассматривает мой бок.
– А тут у тебя все зажило, Ай я молодец! А меня пытались изнасиловать однополчане, вот я и поубивала парочку. Меня и бросили к зверю на расстерзание, говорят, нет участи худшей на свете, чем быть со зверем. – Смотрит мне в глаза, облизывается. Я судорожно царапаю пальцами по полу, пытаюсь уползти, помогаю себе пятками… Кажется, сейчас скулить начну…
– А почему креландцы не использовали тебя как мага-целителя? – Голос не подчиняется мне, вылетает какое-то каркание…
Склонилась ко мне низко, задумчива рисует круги на моей груди, мелкая дрожь сотрясает мои мышцы, я сейчас отключусь, поскорее бы…
– А я никому не сказала, что чуть-чуть маг. Я не правильный целитель. Не умею забирать силу больного и использовать его же собственную ауру для излечения. Я могу только наполнять своей силой. От этого меня не хватает на много…
«Теперь понятно, почему я вдруг смог ударить там, в тюрьме», подумал я.
Шиара наклонилась к моему лицу, оседлала мой голый живот. «Она же без одежды, совсем!» – Мой живот сжался от ужаса. Какая же она горячая, влажная. Не уползти, закатываю глаза, только, чтобы ее не видеть…
Погладила мою грудь. Кусила ключицу! Она услышала мой шипящий звук, мышцы моего впалого живота еще больше прогнулись, пытаясь ускользнуть… нижняя часть моего тела заерзала… Я по-прежнему был возбужден. Очень возбужден… Надо накричать на нее, сбросить с себя…оттолкнуть, забыл как использовать руки…
Я мелко-мелко трясусь, глаза беспокойно бегают, она везде, я знаю, что если встречу ее взгляд, утону и уже не вынырну… Еще чуть-чуть и я начну лизать ее ладони и лепетать волшебные глупости…Сжал зубы…Весь покрылся потом…Сердце колотится, как ненормальное…
Она взяла меня за уши, зафиксировав мою голову между ее локтей, поцеловала в крепко стиснутые губы:
– Ты не должен меня бояться Зак… – сказала она шепотом. – Я не кусаюсь…
“Кусаешься, кусаешься!» – кажется у меня начинается паника. “Я боюсь? Я никого, никогда не боялся…Сейчас я на нее накричу, хватит издеваться надо мной!»
Лизнула мои губы, «ой», испуганно пискнул внутренний голос, её глаза встретились с моими. Создательница!.. Последние рубежи рухнули, я окончательно пропал – ее глаза горели как звезды, обжигали, как горячее солнце. В тот момент, когда её взгляд коснулся моего лица, моё возбуждение расцвело, рот широко раскрылся, я задышал часто-часто…ее рот нашел мою шею, и губы прижались и посасывали сверх-чувствительную кожу, в то время как мое возбуждение начало свои ритмичные пульсирующие толчки. Я предан! Мое тело подчиняется этой женщине. Ее рука поглаживает мое ухо, сил больше нет, я издал ужаснувший меня самого громкий горловой мурлыкающий звук, ткнулся ей в руку, как будто напрашиваясь на ласку, ужас! Что я делаю! И это ужасный Зак-убийца, не узнаю себя! Другая ее рука опустилась вниз к моему животу. Еще ниже по бедру. "Нет! Меня сейчас изнасилуют!"
Последним усилием я развеял туман возбуждения в голове,
– Отпусти меня! – Я обнажил зубы, я уверен, нет, я надеюсь, что это именно ярость сверкает в моих глазах. Куда там, она со стоном поцеловала меня, ее язык ворвался горячим штормом, я корчусь от боли возбуждения. Сколько же лет у меня не было женщины! Пять? Больше? Ее рука нащупала меня внизу, сжала… не прекращает поцелуй. Всхлип вырвался из моего горла, бежать, бежать…
– Что ты творишь? – От возбуждения мой голос чуть не сорвался. – Прекра… А-а-а! – Я закинул голову, мой рот открылся в безвучном крике, глаза выпучились. Шиара приподнялась и приняла меня в свое тело. Забыв обо всем, я застонал от наслаждения. Она сидит на мне, замерла, смотрит мне в глаза в душу, ее глубокие, бездонные глаза пульсируют, в такт моему пульсу, у нее внутри. Там обжигающе горячо и очень, очень тесно. «Только не шевелись, просто сиди так, может я справлюсь тогда…» Она приподнялась на мне и села снова. Снова. Снова. «Извращенка, я же такой урод, тысячу раз проклятый, потерянный, уничтоженный, смертник…» Очень медленно, смотря мне в душу, двигается на мне… Что-то надвигается, кажется я умираю…Я запаниковал, я абсолютно не в силах справиться с бурей ощущений. Наслаждение толчками поднимается вверх по позвоночнику, уши поджаты, рот открыт, сердце выпрыгивает… Перед глазами темнеет, "ой нет, ой нет, молю, остановись, или…" Внезапно я почувствовал, как огонь бьется в моих жилах. Волна горячего, жидкого огня заменяла собой кровь. Она все прибывала и прибывала, переполняя меня…Взрыв… Я взорвался мелкими осколками, закричал не в силах сдержаться и вдруг одновременно со мной закричала Шиара, завибрировала, начала сжиматься по всей моей длине, уничтожая меня окончательно…Я задергался в судороге, волны наслаждения накрывали меня с головой, я потерялся, там, в том раю были только мы двое, я вцепился руками в ее бедра, чтобы она не растворилась в тумане…не потерялась…
Прошло около двух часов, Шиара, перекинув через меня ногу, с головой на моем плече, спит. Хотя в комнате почти совсем темно, я смотрю на нее. Вот она лежит гибкая, сторойная, мягкая. Ее красные губы чуть припухли, я вижу высокую белую скулу. Во сне она хмурит лоб, чего-то пробормотала, потянулась в моим обяьтиях, перевернулась спиной ко мне, поплотнее прижалась, подтолкнула попу, повозилась, нашла нужное ей углубление в моем теле, чтобы ни одного свободного пространства не было между нами, вздохнула удовлетворенно, снова засопела. Я вдруг осознал, что вляпался. Очень серьезно. Я не могу вымолвить ни слова от потрясения. Она уничтожила меня. Взорвала. Да. Вляпался по самые уши.
О Великая Создательница… У меня была чертовски серьезная проблема. Как же мне от нее избавиться. Пока это не переросло в зависимость. Лежу, намечаю план действий. Утром надо двигаться в сторону поселения. С моими повреждениями и силами это займет больше положенных семи дней. Надеюсь, ребята еще удержут Владыку. Надо предупредить, что лес весь нашпигован ловушками. Надо отвести эту Шиару в поселение. Она красивая необычной для ардорского глаза красотой. Она обворожительна и прелестна. Она легко найдет себе пару. Последней мыслью было твердое решение, что эту ошибку я больше никогда повторять не буду, держусь холодно, отстраненно, никаких обниманий, поцелуев, никакой близости. Сдаю ее на руки жаждущим счастья мужчинам, ухожу… Да, именно так, ну почему так больно было принять это решение? Чувствую растущее раздражение. Голова отяжелела, и мозг словно перекатывался в черепной коробке. Мысленно прощаюсь с Шиарой, сегодня я обнимаю ее в поледний раз. Я медленно, слушая дыхание девушки, уплываю в сон.
Мира
Я вымылась и полежала с удовольствием в горячей, курящейся паром воде. Задумчиво посмотрела на порезанные ноги. Корочки размякли в горячей воде, боль утихла. Поморщилась, представив, что я буду испытывать, когда вылезу из ванной. Скептически оглядела себя. Худая, синяя, кости торчат из-под кожи. Волосы лезут, ногти в ужасном состоянии. Мда, красавица, однако. Откинула голову, посмотрела на потолок. Рем подойдет к Мелеборену через три дня. А четкого плана у меня так и нет. Есть смутная идея, что я должна подойти к пороховому складу, зажечь факел и бросить его в окно. Теоретически все должно взорваться. Склад находится недалеко от тюрьмы. А дальше только надежда и предположения, что силы взрыва будет достаточно, чтобы зажечь тюрьму или поломать стены. А все эти охранники и солдаты? Не знаю, я в отчаянии стукнула кулаком по воде. Тупица! Ну почему я не присутствовала на занятиях военным делом. Нет, мне было скучно прятаться в лабиринте и слушать занудный, скрипучий голос мистера Полера. Нет! Я хотела кататься на качелях и прыгать в саду. Дура принцесса!
Дальше, стоит наконец признать, что я теряю ребенка. Сегодня я с ужасом обнаружила, что у меня началось кровотечение. Если прямо сегодня я не обращусь к целителю, все для меня пропало. Печальнее всего, что Рем об этом знает. Он прекрасно чувствует мое состояние, мою боль. Если сейчас закрыться от него, он с ума сойдет от переживания.
Итак, план на сегодня: решить наконец, что делать с великой креландской армией, стоящей на моем пути к предгорьям, найти целителя, навестить рабов и убедиться, что ключи подошли.
Вылезла из ванной. Шатаюсь, держусь за стены, сейчас меня вытошнит. «Ах, как же я устала, ничего у меня не получается» – запричитала я, «Заткнись, и думай лучше о том, как устоять на ногах”.– Что станет сложной задачей, учитывая, насколько сильно я была истощена.
Оделась, вышла на улицу. Всю ночь шел дождь, капли били в стекла, ветер налетал на окна моей спальни тяжелыми, свистящими порывами. Сейчас же дождь почти перестал. С неба просеивались мелкие капельки. Низко над городом нависали рванью бело-серые облака, и сквозь них виднелось голубое небо.
С трудом переставляя ногами, пошла на центаральную площадь города, послушать сплетни. Поднималось благородное креландское общество точно не на рассвете, но расцветало оно, наверняка, к ночи. На площади неспешно прогуливаются парочки, дамы сидят на скамейках, знатные господа стоят, переговариваются. Я поднялась по мраморным ступеням, мило улыбаясь, неся себя с достоинством и изяществом, бросая налево и направо приветливые взгляды, величественными кивками отвечая на грациозные поклоны своих знакомых.
– Говорят, что здесь скоро наладят выпуск новостных листков!
– Ах, наконец, и в эти дикие места придет цивиллизация…
